Текст книги "Поцелуй холода (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Эстеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Но я не увидела ничего из ряда вон выходящего. Все были сконцентрированы на ярмарке, на играх, в которые они играли и наградах, которые они хотели выиграть.

– Я сяду на подъёмник, а потом пойду сразу к отелю, – сказала я и нарисовала пальцем крест над сердцем.

– Обещаю. Всё будет в порядке. Вот увидишь.

Дафна всё ещё колебалась.

– Ну да, если ты уверенна ...

Я её слегка толкнула.

– Я уверенна.

А теперь иди и забери у Карсона этот молоток, прежде чем он сам себя не искалечил.

– Да, – Дафна вздохнула. – Он не особо хорош в этом, не правда ли? Но, к счастью, он компенсирует это в других областях.

Она одарила меня осведомлённой улыбкой. Я только закатила глаза.

– Ага, значит Карсон отлично целуется. Что же ещё, – сказала я с ухмылкой. – Но если может быть мне повезёт, то я выясню после обеда, верно ли тоже самое и для Престона.

Я оставила Дафну и Карсона на ярмарке и поплелась к подъёмнику. К моему удивлению он не работал. Сиденья болтались как музыкальные подвески на толстых, чёрных тросах. Седовласый мужик, с бородой, которая доходила ему до талии, сидел на корточках рядом со стольным ящиком возвышавшимся над снегом. Одна заслонка в нижней части ящика была открыта и мужик обрезал и сворачивал внутри кабель. очевидно он работал над источником питания подъёмника или что-то в этом роде.

– Гм, извините, но почему подъёмник не работает?

Мужик вытащил голову из стольного ящика и посмотрел на меня. Из-за его густых белых бровей он был похож на деда Мороза.

– У нас были проблемы с электропитанием.

Я подумал, я позабочусь об этом, в то время как вы все находитесь на ярмарке.

– Хорошо, и когда же вы закончите? Может быть через несколько минут?

Мужик покачал головой.

– Нет. Я буду здесь работать ещё по меньшей мере полчаса.

Скорее всего даже час.

Меня охватило разочарование. Я знала, это не было виной мужика, что он делал именно сейчас техническое обслуживание, а только моя чертовская неудача.

– А как же я вернусь в отель?

Я встречаюсь там кое с кем, чтобы пообедать.

Он снова пожал плечами. – Я думаю тебе придётся идти по лыжной трассе. Другие тоже так делают.

Он указал вниз, и действительно, у подножия горы я смогла различить пару фигур, входящих как раз в горный посёлок и направляющихся к отелю. Следы вели туда сюда по лыжной трассе, там, где другие ученики проделали свой путь вниз по крутому склону.

– Спасибо.

Мужик кивнул, сунул свою голову обратно в ящик и продолжил свою работу.

Мне бы сразу надо было отправиться в сторону отеля, но вместо этого, я заколебалась и осматривала снежный ландшафт ища волка Фенрир. Я не видела этого монстра со вчерашнего дня, но это не означало, что он где-нибудь не подкарауливал в курортной местности и только и ждал, как бы прыгнуть на меня, лишь бы появился шанс.

Мой мобильник снова загудел и прервал мои мысли. Я вытащила его и прочитала сообщение. "Я уже здесь. Жду тебя. П."

Я закусила губу и сунула мобильник назад в карман. Я не хотела отменять встречу с Престоном и не хотела посылать ему не убедительные отговорки, что не решаюсь спускаться одна с горы, потому что может быть за мной охотиться мифологический монстр. Он подумает, что я сумасшедшая.

Кроме того, сегодня на горе было много людей, которые производили много шума.

Несомненно, этого хватит, чтобы волк оставался в своём убежище.

Так что я последовала по следам других учеников и стала спускаться по лыжной трассе. Несмотря на то, что другие проложили уже тропинку, снег был глубоким. Иногда он доставал мне выше колен. Мучаясь и скользя, я делала один шаг за другим.

Я двигалась так быстро, как только могла, но всё равно это длилось очень долго. Я как раз размышляла о том, написать ли мне Престону, что я приду позже, когда услышала как раз тот звук, которого боялась – глубокое хриплое рычание волка Фенрир.

Жуткий звук донёсся до меня по снегу. Я замерла и спросила себя, откуда он раздавался. В это время я уже одолела примерно половину пути, и подъёмник с ярмаркой находились с лева от меня.

Счастливый смех и громкая музыка доносились оттуда до меня.

Хорошо, волк точно не был там. Поэтому оставалось только одна возможность.

Потихоньку я повернула голову направо, и действительно, существо было там – за первыми деревьями, прижавшееся к снегу, как и вчера рядом со склоном для начинающих. Я была так сосредоточена, как можно быстрее спуститься с горы и встретить Престона, что не обращала внимание куда я иду, а только в слепую следовала по следам. Так я попала в непосредственную близость к сосновому лесу, который покрывал эту часть горы – и в непосредственную близость волка Фенрир.

Он выглядел точно так же как в моей памяти – большой, мощный монстр с лохматой, пепельной шерстью и горящими красными глазами, которые казалось светились ненавистью ко мне. Волк зарычал и показал много-много зубов, потом он облизал своим длинным красным языком губы, прежде чем скривил свою морду так, что выглядело как очень довольная улыбка. Точно так же мне усмехался рисунок в моей книге по мифологической истории.

Глупо, глупо, глупо, Гвен!

Я проклинала сама себя. Как я могла быть такой чертовски глупой? Я ведь знала точно, что мне нужно держаться подальше от деревьев.

Но я отвлеклась мыслью об обеде с хорошеньким парнем, так что сама приплелась сюда, что бы погладить голову волка. Эй прелестный щеночек. Вот тебе вкуснятинка.

Но прежде чем у меня было время, чтобы слишком много беспокоиться о волке и о том выпрыгнет ли он из-за деревьев, чтобы разорвать меня на красивые маленькие кусочки, раздался внезапно мощный рёв.

Земля дрожала, как будто бы гора была эпицентром сильного землетрясения.

Я упала задом в снег и осталась там просто как оглушённая сидеть, пока земля подо мной прыгала и шаталась. Седушки подъёмника над моей головой сильно закачались туда сюда и скрипели при каждом сотрясении, пока мне не стало казаться, что они оторвутся от торса и рухнут мне как раз на голову.

Так же внезапно, как это началось, вибрация земли снова прекратилась. Я стряхнула с себя шок и с трудом поднялась на ноги. Потом я заслоняя глаза рукой посмотрела наверх. Что-то должно было взорваться на горе, потому что я могла различить ярко-оранжевые языки пламени, которые колебались в небе, как будто бы хотели выжечь голубой цвет.

Я сделала напряжённый вздох. Чтобы ни случилось, это было наверху, а не здесь внизу, где была я ...

И тут начало грохотать. Этот глубокий, насильственный, всесокрушающий грохот, который протянулся через всю гору, и заглушил все другие звуки. Я почти ожидала, что снег возле моих ног разойдётся, и я просто буду падать, падать, падать до центра земли.

А потом началось ... что-то начало ... падать с горы на меня вниз. Я прищурилась и попробовала различить, что это было ...

У меня перехватило дыхание, и я наконец, поняла, что означал этот грохот.

Взрыв, который сотряс верхушку горы, вызвал не только огонь – он привёл так же и снег в движение.

Тысячи и тысячи тонн снега, которые теперь мчались на меня, пока высокая, белая, затемнённая волна не закрыла солнце.

Лавина спускалась по склону, а я как раз стояла на её пути.

Глава 13

Мне понадобилось, наверное, полсекунды, чтобы по-настоящему понять, что случилось. Что да, действительно, с горы спускалась лавина, что снег обрушивался вниз с огромной, неудержимой силой, и что он приближался с каждым вдохом. Я не была большим любителем природы, но просмотрев достаточное количество документальных фильмов о природе, я знала, что у меня есть два варианта: я могла остаться на месте и умереть под накрывшей меня лавиной, либо я могла укрыться среди деревьев и надеяться, что корявые, сросшиеся сосны защитят меня от снега. Но у этого варианта была другая проблема, среди деревьев меня поджидал волк Фенрир, чтобы разорвать на куски. Так или иначе, у меня не было больших шансов выжить, но у варианта с волком их все-таки было больше. Люди выживали даже после нападений медведей Гризли. Не может же волк Фенрир быть намного ужаснее, или? Я выясню это прямо сейчас. Взяв ноги в руки, я понеслась что есть сил по снегу к деревьям. Рев лавины становился все громче и громче, пока не заглушил все остальные шумы, даже звук моего панического дыхания и интенсивное биение сердца. Казалось, даже воздух уже состоит из снега. В мои легкие почти не попадал кислород, но, тем не менее, я бежала дальше. Я знала, остановись я хоть на одну секунду, лавина догонит и унесет меня. И еще тут этот волк. Он бродил туда-сюда по лесу и смотрел поочерёдно – то на меня, то вверх на снег, под которым мы, наверное, скоро будем погребены. У меня не было времени красться вокруг этой твари или удержать ее от нападения на меня. Поэтому я просто бросилась к деревьям и с трудом пробралась в середину рощи. Волк остался на месте, наблюдая за мной своими горящими, красными глазами. Они становились все светлее и светлее, в то время как снег с грохотом приближался к нам, затемняя окрестность. Я опустилась на землю возле самого толстого, мощного дерева, которое я смогла найти, сняла серебристую лыжную куртку, обмотала ее вокруг бедер и привязала себя рукавами к стволу. Затем я обхватила широкий ствол руками и ногами. На острые, липкие иголки, расцарапавшие мое лицо, и сосновые шишки, запутавшиеся в волосах, я просто не обращала внимания. Вместо этого я позаботилась о том, чтобы как можно надежнее спрятаться за деревом.

Я была практически в двух шагах от волка Фенрира, достаточно близко для нападения. Ему всего-лишь нужно было наклониться, сомкнуть челюсти на моей шее, и я бы была мертва. Однако вместо того, чтобы напасть на меня, волк наблюдал за мной, прижав уши к огромной голове. Зверь, так же как и я, вжался в снег. Его пасть была открыта, наверняка он рычал на меня, но из-за гула лавины я ничего не слышала.

– Это не моя ошибка, не убивай меня, ладно? – прокричала я твари, хотя и знала, что это бессмысленно.

Красные, сощуренные глаза волка было последнее, что я видела, до того как меня накрыло снегом и мир вокруг стал белым. Это было просто – кошмарно. Гул, удары и напор, с которым меня бросало во все стороны, грозя оторвать мне руки и ноги, и, кружа, унести, прочь и зарыть глубоко, глубоко в снегу, где меня никто не найдет. Я ухватилась еще крепче и держалась до конца. Я ничего не видела и почти не могла дышать. Был только шум, напор и колющее прикосновение снега. Я не знала, как долго я сидела, скорчившись, прижавшись лицом к шершавой коре дерева, а всем телом к стволу. Руки болели от напряжения, от того, что я крепко ухватилась за сосну. Легкие обжигало от попытки вдохнуть достаточно кислорода, чтобы не потерять сознание. Кристаллики льда вонзались в лицо как тысячи маленьких кинжалов. Меня все время накрывало снегом, ледяное течение пыталось утащить меня вниз с горы. Затем все прекратилось. Рев, шум и всасывание уменьшились и, в конце концов, исчезли. Все закончилось – лавина остановилась.

Я открыла причиняющие боль глаза, но мир, по-прежнему, был белым. Почему? Почему все осталось белым? Казалось, мой мозг просто не хочет функционировать. Мне понадобилась минута, чтобы понять, что я торчу по горло в снегу, все еще прижимаясь лицом к стволу, к которому я себя привязала. В какое-то мгновение я запаниковала, потому что не знала, как мне освободиться и сколько пройдет времени, прежде чем я замерзну. Я заставила себя думать о маме. Она всегда наставляла меня на секунду остановиться и спокойно подышать, когда меня охватывала паника, страх или волнение. Да, в настоящий момент я определенно все это чувствовала. Но мама всегда говорила, неважно, как плохо обстоят дела, вдаваться в панику – это самое ужасное, что можно было сделать. Я с трудом сконцентрировалась на воспоминаниях о ней, она предстала перед моим мысленным взором. Длинные, каштановые волосы, теплые, фиалковые глаза, красивая, мудрая улыбка. Мама… Я продолжала дышать и при этом думать о ней. Паника исчезла не до конца, все-таки я была в трудной ситуации, но, по крайней мере, она не грозила взять надо мной верх. Теперь я могла контролировать ее. Медленно, нерешительно, образ моей мамы померк, чтобы я снова ощутила острую боль потери. Я открыла глаза и начала шевелить руками и ногами. Все на месте, хоть я и чувствовала себя разбитой, потрепанной и израненной с головы до ног. Куртка, которой я привязала себя к дереву, уже давно куда-то исчезла. Снег сорвал ее, вместе с моим сотовым и перчатками, которые я засунула в карманы. Я до сих пор не знала, как мне удалось так долго держаться за дерево. Может быть, все дело в том, что я точно знала, что это был единственный способ выжить. Я давила, толкала и выдалбливала себе дорогу из снежного сугроба и оторвалась от дерева, спасшего мне жизнь. Оно стало кривым и надломленным, иголки исчезли, а от веток остались только сломанные копьеобразные обрубки. Остальные сосны в роще выглядели точно также. Как-будто кто-то снял с них скальп. Освободившись, я, тяжело дыша, осталась лежать на снегу, и была просто счастлива, что осталась жива. Тихое повизгивание доносилось сквозь уничтоженные деревья. Волк! В бушующем хаосе надвигающейся лавины я совсем про него забыла. Мотая головой из стороны в сторону, я высматривала эту тварь и ждала, что она вот-вот выскочит из сугроба и разорвет меня на куски. Я обнаружила волка примерно в трех метрах от меня. Он лежал на боку, снег вокруг него был красным от крови. Я посмотрела внимательнее и увидела, что из его ноги торчала длинная, острая ветка, как стрела. Должно быть лавиной монстра со всей силы ударило о дерево, и ветка вонзилась ему в ногу. Я только не поняла, почему волка не снесло снегом. Наверное, это часть бытия монстра – выжить любой ценой. Волк заметил, что я смотрела на него, и продолжил скулить, тихо и скорбно. Он посмотрел на меня своими красными глазами и пододвинул поврежденную ногу в мою сторону. Как будто хотел, чтобы я ему каким-то образом... помогла. Я прикусила губу и спросила себя, не была ли это уловка. Несмотря на лекцию Метиса по истории мифов, я немного знала о волках Фенрирах. Ну ладно, я знала, что этот конкретный волк прикончил бы меня, если бы нас не накрыло лавиной и, что приказ меня убить, он получил от жнеца-мастера. Благоразумнее всего было бы сейчас как можно быстрее уползти от него, встать на ноги, покинуть разрушенную рощу и надеяться, что кто-нибудь уже отправился меня спасать. Но я не могла просто взять и оставить волка здесь лежать. Я не могла оставить его раненым, окровавленным, разбитым и скулящим как щенок, потерявший свою мать. Моя мама попыталась бы ему помочь, хоть он и был монстром и был послан убить меня. Вот такой она была – такой хотела быть и я.

– Ника,– прошептала я. – Если ты меня сейчас видишь, я была бы очень, очень признательна, если бы ты не позволила этому существу сожрать меня.

Конечно же я не получила ответа. Судя по тому, что рассказывал Метис на истории мифов, боги являлись простым смертным очень редко, а если все же появлялись, то только на своих условиях. По окончании хаотичной войны, боги заключили соглашение не вмешиваться в дела смертных, чтобы своей магией и битвами не разрушить мир. В большинстве своем они соблюдали условия соглашения и поручали своим чемпионам выполнять всю грязную работу. Но, прося помощи у Ники, я чувствовала себя немного лучше, хотя и точно знала, что она просто так не появится передо мной и не решит все мои проблемы с помощью магии.

Безумие. То, что я намеревалась сделать, было полнейшим безумием. Но я все равно это сделала. Я глубоко вдохнула и поползла по снегу к волку Фенриру. Он наблюдал за мной своими красными глазами, его взгляд был тусклым и мрачным от боли. Я остановилась на расстоянии одного шага от него и осмотрела рану. Ветка была не слишком толстой, но то, что она торчала в ноге волка, причиняло ему боль. Точно также мне было больно, когда я, пришивая пуговицу, случайно уколола палец. Дрожащими руками я схватилась за ветку. Сломанная древесина не поддавалась, почти не шевелилась, в конце концов, это была только часть дерева. Но волк глубоко и угрожающе зарычал. В какое-то мгновение я подумала, что он поднимет лапу и перережет мне глотку своими острыми, черными когтями. Вместо этого чудовище положило голову на землю, зарылось мордой в снег и закрыло глаза, как-будто, приготовясь к тому, что я собиралась сделать.

– Не унывай, всё пройдёт, – пробормотала я.

Я протолкнула ветку через ногу волка. Мне понадобились все мое мужество и сила, чтобы пропихнуть деревяшку через мускулы чудовища и выдавить ее наружу с другой стороны. Но у меня получилось. Я схватила окровавленную палку и забросила ее так далеко, насколько это было возможным. Сломанная ветка ударилась об одно из кривых деревьев и упала в снег. Волк Фенрир издал ужасный вой. Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась лежащей на спине в снегу. Монстр склонился надо мной, его, тяжелые как свинец лапы, давили на грудь. Я оцепенела и посмотрела в его кроваво-красные глаза. Волк наклонился, обдавая мое лицо своим горячим, тяжелым и кислым дыханием. Я напряглась, ожидая, что его зубы вот-вот вонзятся в мою плоть... Волк лизнул мою холодную щеку. Его язык был влажным, тяжелым и шершавым как наждачка, но само прикосновение было довольно нежным. Моя психометрия тут же включилась, и я восприняла ряд мелькающих картинок, в основном, лавины и снега, накрывших его тело, также как и мое. Но где-то глубже находилось и теплое, нежное чувство, представление о том, что волк был действительно мне... благодарен, потому что я вытащила ветку из его ноги, потому что я помогла ему, хотя могла бы просто уползти и оставить его раненого в снегу. Волк смотрел на меня сверху, лапы по-прежнему на моей груди. Он вилял лохматым хвостом из стороны в сторону, заметая нас обоих снегом. Казалось, что он ждет, что я что-то сделаю. Может я окончательно свихнулась, но мне пришла в голову идея, которая могла бы его удовлетворить. Я подняла руку и неловко потрепала его по одной стороне головы, так как я могла достать только до нее.

– Хорошая собачка,– прошептала я и потеряла сознание.

Глава 14

– Гвен! Гвен Фрост! – голос позвал меня по имени и вырвал меня из темноты, в которой я находилась. Я открыла глаза и поняла, что всё ещё лежала на спине посреди остатков разрушенного и покрытого снегом леска. И мне не было холодно. Пока я была без сознания, волк Фенрир вытянулся рядом со мной. Он был длиннее, чем я в высоту, и положил свой густой лохматый хвост вокруг моих ног, как будто он был прелестный, своенравный щенок, с которым я ласкалась. Я повернула голову и почти встретилась своим носом с носом волка. Существо смотрело на меня, моргая, как будто оно тоже спало. Потом волк зевнул и показал мне при этом каждый из своих длинных, острых зубов. Ему срочно была необходима мятная конфетка. Обниматься с волком? Это было немного странно. Хорошо, по-настоящему странно. Но после того как волк не пытался меня сожрать, я тоже не хотела жаловаться. Ни капельки. Тем не менее, я медленно отодвинулась от него. Мне не обязательно было бросать вызов судьбе, богам, или кому бы то ни было, кто имел к этому отношение.

– Гвен! – снова кто-то закричал. На этот раз я поняла, что это был голос мужчины. – Ты меня слышишь?

– Сюда! – закричала я в ответ, хотя мой голос был похож больше на тихое напряжённое карканье. – Я здесь!

Молчание. На одну секунду я спросила себя, услышал ли мой хриплый крик вообще кто-нибудь, но потом ...

– Я её слышал! Она жива! – до меня доходили звуки, потом я заметила, смотря через остатки соснового леса, кого-то в чёрной куртке. Он бежал ко мне и при этом во все стороны разлетался снег. Я обернулась и посмотрела на волка.

– Я думаю тебе сейчас лучше уйти, сказала я. – Они не обрадуются, увидев тебя.

Я не знала, действительно ли понял меня волк Фенрир, но он поднялся. Я заметила, что на его правом ухе была V-образная, кровавая трещина, как будто лавина вырвала из него кусочек. Существо наклонилось вперёд и толкнуло меня нежно головой. Я колебалась, потом вытянула руку и почесала волку шелковистое ухо. Сработала моя психометрия, и снова мою душу наполнила его сердечная благодарность. Может быть, это было только моё воображение, но казалось, что волк ворчит от удовольствия, потому что я его чесала. Да, это было довольно странным, тем более что я никогда не видела в нём что-то другое, кроме мифологического монстра, восставшего из кошмарных снов.

– Гвен! – снова кто-то закричал, в этот раз уже ближе и громче.

Волк ещё раз зарычал от удовольствия, потом он убежал в сторону деревьев, подальше от приближающихся голосов. Он немного прихрамывал на повреждённую ногу, но всё равно он двигался быстрее, чем я когда-либо смогла бы.

Я опустила голову снова в снег и попыталась игнорировать дрожь, которая трясла всё моё тело, и заставляла мои зубы стучать как старые кости. Я только что погладила волка Фенрир – и выжила. Каким сумасшествием это было! Дафна бы посчитала это клёвым. Я же просто радовалась, что ещё жива. Без волка, который меня грел, постепенно проникал холод в мои конечности. Я знала, что должна бороться против ледяного оцепенения, но мне просто не хватало силы. Не сейчас. Я как раз стала снова засыпать, как тренер Аякс прорвался через кусты. Его широкое, коренастое тело проталкивалось между сломанных деревьев, как будто их вообще не было, потом он опустился возле меня на колени.

– Гвен? – спросил он обеспокоенно и напряжённо. – С тобой всё в порядке?

– Бывало и лучше, – сказала я, и снова упала в обморок.

После этого я на какое-то время была выведена из строя. Я пыталась оставаться в сознании, правда. Можно подумать, что при всём этом крике, шуме и всеобщей суматохи это было легко. Но каждый раз у меня закрывались глаза, и у меня просто не хватало силы справиться с этим. Всё, что я запомнила из моего драматического спасения, это маленькие отрывки происходящего. Тогда, когда я на одну или две минуты приходила в себя. Тренер Аякс, который нёс меня мимо деревьев и положил на носилки, которые были прикреплены к снегоходу. Профессора Метис, которая завернула меня в тёплое, термальное одеяло, чтобы моя температура снова стала такой, какой должна быть. Даже Найкмедс был там, завёл снегоход и помчался с горы вниз быстрее, чем я могла ожидать от библиотекаря. В конце концов, холод, ветер и шум пропали и были заменены тихой, мягкой, успокаивающей теплотой. Потом мне снились сны – странные сны, обо всём возможном. Ну, вообще-то это были на самом деле не сны, а скорее разрозненные обрывки и старые воспоминания, и не все они были моими. С этого рода снами я была знакома. Иногда мои мысли, когда я засыпала, бродили в воспоминаниях и чувствах других людей. Обычно я видела вещи, которые я, благодаря моей магии, уже один раз пережила. Но иногда обрывки воспоминаний были совершенно новыми. Когда я до чего-то дотрагивалась и видения вспыхивали перед моим мысленным взором, то я не всегда замечала каждую мелочь. Но всё же вся эта информация хранилась где-то в моей голове, и иногда моё подсознание переключалось и показывало мне всё, что я пропустила. Во всяком случае, это было так, как будто я вижу в моих мыслях фильм, и в основном, я чувствовала себя при этом так, как Алиса, которая бродила в стране чудес и разглядывала все эти странные вещи вокруг себя. В этот раз было также. Различные картинки, проблески видений, обрывки воспоминаний проносились в уме. Стрела, застрявшая в полке в библиотеке антиквариата. Пронзительная балаганная музыка на ярмарке, превратившаяся в рев лавины. Волк Фенрир, зарывшийся в снег и смотревший на меня своими красными глазами. Даже моя мама, садившаяся в машину. Каким-то образом я знала, что это было последнее воспоминание о той ночи, когда мою маму убил пьяный водитель. Но что было действительно странно, у меня не должно было быть этих воспоминаний. Я не была в ту ночь рядом с ней, когда она покинула полицейский участок, а также, я не до чего не дотрагивалась, что могло бы показать мне, что случилось. По крайней мере, я не знала об этом, а я бы, скорее всего, вспомнила это, даже в моих странных перепутанных снах. Моя мама открыла дверь машины и скользнула внутрь. Внезапно я больше не смогла дышать, и из-за холодной паники у меня выступил пот на лбу. Я должна была остановить её. Я должна была сказать ей, чтобы она осталась сегодня вечером в полицейском участке и не ехала домой. Если бы она только осталась там, то этот проклятый пьяный водитель не врезался бы в неё. Она бы не умерла и не оставила меня и бабушку Фрост одних. Я бежала к маме. Мои кроссовки хлопали по растрескавшемуся асфальту, но чем ближе я подбегала к машине, тем непонятнее становилось изображение, пока оно совсем не исчезло – с моей мамой, всё ещё находившейся там. Я остановилась, тяжело дыша, и моё сердце наполнилось тупой, знакомой болью. Я оборачивалась вокруг себя, но больше никого не было на стоянке – вокруг меня не было ничего кроме темноты. Почему моя мама всегда меня оставляет? Почему не могла на какое-то время остаться со мной? Почему я всегда оставалась одна?

– Я думаю, она наконец-то приходит в себя, – нежный голос прорвался в мои сны.

Темнота исчезла, и я медленно открыла глаза. Я лежала в твёрдой, неудобной, больничной койке. Слева от меня пищал какой-то серьёзный аппарат в такт прыгающей зелёной линии на мониторе. Мой ритм сердца, предположила я. Я была укутана с головы до ног одеялами, а между моей спиной и кроватью я могла чувствовать несколько грелок. Я попробовала пошевелиться и поняла, что была закутана туже, чем мумия. Понадобилось несколько секунд, чтобы вытащить руки из кокона и сесть. Всё в комнате было белым – белые стены, белый пол, белый потолок, и даже одеяла, которые были нагромождены на меня, сияли белизной. Отсутствие цвета взволновало меня, и на одну секунду я испугалась, сбитая с толку, что нахожусь всё ещё в ловушке – в сугробах снега. Мой взгляд метнулся через остаток комнаты, но было не на что смотреть – не считая статуэтку. Фигура из камня стояла на длинном столе, как раз напротив моей кровати, так что она смотрела мне прямо в глаза. Эта была та же статуя Скади, которую я уже видела в лобби и наверху на территории ярмарки. Только в этот раз уголки губ северной богини зимы показывали вниз, как будто она была разочарована, что я пережила лавину и теперь лежала здесь в больничной палате, вместо того, чтобы находиться в холодном гробу из снега. Я натянула одеяло снова до подбородка и отвернулась. Раздались шаги, потом профессор Метис зашла в комнату. На её лбу образовались небольшие складки, а в её глазах читалась тревога. Профессор выглядела уставшей и изнурённой, как будто это она попала под лавину, а не я.

– Как ты себя чувствуешь Гвен? – спросила Метис тихо.

– Хорошо, ответила я. – Я чувствую себя хорошо.

Что было странно, это то, что я действительно хорошо себя чувствовала. Все синяки, царапины и болячки, которые я заработала во время лавины, исчезли. В самом деле, я чувствовала себя так, как будто могла тут же соскочить с койки и провести со спартанцами раунд тренировки с оружием – и выиграть. То, что не было на меня похоже.

– Конечно, ты чувствуешь себя хорошо, Гвендолин, – сказал Найкмедс презрительно, когда зашёл вслед за Метис в комнату. – В конце концов, Аврора провела почти один час, чтобы вылечить тебя.

Аврора? Мне понадобилась минута, чтобы понять, что он имел в виду профессора Метис. Аврора, значит, так её звали по имени. Красиво. Мне оно нравилось.

– Вы ... до меня дотрагивались? – спросила я её. – Когда вы меня лечили…

Если да, то это объясняло мои странные сны. Хотя я до сих пор не была уверена, откуда появились воспоминания о моей маме. Могли они принадлежать Метис? Она и моя мама были в молодости лучшими подругами, значит, у неё должно быть множество воспоминаний о моей маме. Но отрывки, которые я видела, происходили в ту ночь, в которую моя мама умерла. Наверняка Метис рассказала бы мне, если тогда была там. По какой причине она должна это хранить от меня в тайне? От попытки всё понять, мой мозг начал болеть.

Метис закачала головой.

– Я не знала, хотела ли ты этого, Гвен, из-за твоей психометрии. Поэтому я до тебя не дотрагивалась. Это сложнее, но я могу исцелять людей, если нахожусь просто с ними рядом. Это можно сравнить с тем, как будто я вдавливаю свою ауру в их, и переношу на них свою энергию, пока они снова не выздоравливают.

Её описание заставило меня подумать о Дафне и о её манере, как из её кончиков пальцев постоянно вылетали розовые искры. Валькирия объяснила мне, что цвет её магии был связан с её аурой и её личностью. Я спрашивала себя, разовьёт ли Дафна такую же способность исцелять как Метис, когда магия Валькирии, наконец, проснётся.

– Так что же случилось? – спросила я. – На горе…

– Что ты помнишь? – спросила Метис, и её голос звучал намного более нежно и дружелюбно, чем у Найкмедса.

Я стала вспоминать.

– Ну, подъёмник был сломан, и я поплелась по склону вниз к отелю пешком, когда услышала взрыв. Я посмотрела наверх, и там наверху везде было пламя. Потом, пару секунд спустя, началась лавина, и весь этот снег пришёл в движение и стал скатываться вниз, как раз на меня.

Я вздрогнула и обняла себя, как будто это как-то могло изгнать страшные образы из моей памяти. Мне не нужен будет мой дар цыганки, чтобы помнить лавину. Независимо от того, сколько плохого меня ещё ожидало, грохот снега я не забуду до конца своей жизни. Тень, которая поглотила всё остальное, и холодная, жестокая сила, которая пыталась утянуть меня вниз и похоронить навсегда. Я заметила, что Статуя Скади теперь улыбалась, как будто каменное изваяние могло слышать мои мысли. Жутко. Потом у меня появилась другая страшная мысль.

– Кто-то ещё пострадал? Из-за лавины…

– Нет, ответила Метис. – Все другие студенты были либо на ярмарке, либо в отеле. Ты была единственная, кто в это время шёл по склону.

Я облегчённо вздохнула. Никто больше не пострадал. Это было хорошо. Метис и Найкмедс переглянулись. Библиотекарь поднял чёрные брови, как будто задавал профессору молчаливый вопрос. Метис покачала почти незаметно головой и отклонила этим то, чего бы он ни спрашивал.

– Что? – спросила я. – Что случилось?

Они оба что-то от меня скрывали. У учителей и родителей появляется всегда это выражение вины на лице, когда они что-то утаивают.

Метис глубоко вздохнула.

– Ты права, Гвен. Я действительно не знаю, как это сказать, но есть некоторые ... доказательства, что лавина не была случайностью.