Текст книги "Поцелуй холода (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Эстеп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Ну да, конечно это была не она – а только почти десять метров высотой статуя из мрамора. В галерее на втором этаже растянулись статуи всех богов и богинь из всех культур мира. Они были разделены стройными рельефными колоннами между собой и смотрели вниз на первый этаж библиотеки и на учеников, которые делали уроки. Все боги, которых только можно представить, присутствовали здесь. Северные как Бальдр, Тор и Фрея, греческие как Арес, Зевс и Аппалон. Египетские как Анубис, Ра и Баст.
И многие другие, о которых я никогда не слышала, пока не оказалась в Мифической Академии.
Единственный бог, которого не было в кругу пантеона, это Локи, северный бог озорства и хаоса. Вместо этого, там, где должна была стоять его статуя, зияла пустота. В прошлом Локи натворил очень много плохих вещей. На его совести была смерть другого бога, желание завоевать мировое господство, итак далее. Статую не получаешь, если являешься эквивалентом супер злодея в комиксах.
Я встретила Нику пару недель назад, во время всей этой истории с Жасмин. Богиня появилась в библиотеке и попросила меня стать её чемпионом, её героиней здесь в мире смертных, которая поможет ей бороться против жнецов хаоса и других злодеев.
Статуя выглядела так же как Ника в тот вечер, когда она появилась: Волосы падающие на плечи. Длинная ниспадающая туника, которая покрывала её сильное, стройное тело. Лавровый венок на голове и пернатые крылья на спине. Богиня была воплощением победы, и в тоже время она была холодной, твёрдой, дикой и прекрасной.
– Привет, Ника, – сказала я тихо.– Я надеюсь у тебя был хороший день на Олимпе или там где ты сейчас находишься. Ну ты знаешь много амброзии, игра на арфе – что-то в этом роде. Что богини делают, чтобы повеселиться.
Статуя ничего не сказала и не пошевелилась. Я этого и не ждала.
И всё же каждый раз, когда приходила в библиотеку, я останавливалась здесь ненадолго, чтобы поговорить с богиней. Я не знала действительно ли она меня слышала, но это гарантировало, чтобы я чувствовала себя немножко лучше. Как будто Ника меня охраняла. Как будто я, действительно заслужила её магию и доверие ко мне.
Как будто я, как её чемпион, действительно могла делать добро.
Я снова развернулась и пошла в центр библиотеки. Длинная стойка для выдачи книг разделяла первый этаж на две половины. За стойкой находились бюро, отделённые стеклянной стеной, а впереди стояли длинные столы, где ученики могли делать уроки. Имелась так же тележка, где можно было купить кофе, смузи и сладкие закуски. Я глубоко вздохнула, чтобы насладиться смесью ароматов горячего кофе и сухого немножко затхлого запаха книг.
Потолок библиотеки куполообразный, возвышался надо мной. Мне всегда казалось будто здание намного выше, чем семь этажей, как будто библиотека возвышается так высоко, что касалась облаков. Другие ученики утверждали, что на потолке можно увидеть удивительные фрески, которые представляют различные мифологические битвы, и сияют золотом, серебром и драгоценными камнями, но я ни разу не ходила наверх, чтобы посмотреть. Отсюда снизу можно было увидеть только тени.
Только я поставила мою сумку под стойку, как за мной открылась дверь одного из бюро и появился Найкмедс.
– Ты опоздала Гвендолин, – выпалил он и сложил руки на груди. – Как всегда.
Найкмедс был настоящим брюзгой в библиотеке древностей. Если на него только посмотреть, можно посчитать его сладким, ну, выглядел он хорошо, со своими чёрными волосами и голубыми глазами – для чувака, которому примерно сорок. Но как только он открывал свой рот, сразу понимал, какой сумасбродный, жеманный и чванливый он был в действительности. Библиотека была гордостью Найкмедса, и он всё в ней любил с интенсивным, преданным, тщательным фанатизмом. Ну да, всё кроме учеников. Найкмедс не любил, когда кто-то дотрагивался до его драгоценных книг и артефактов – даже тогда, когда это нужно было для домашнего задания.
Но как-то так получилось, что я теперь висела на шее библиотекаря. Когда я только пришла в Академию, у профессора Метис была идея, что работа в библиотеке мне поможет, встретиться с другими учениками и подружиться с ними. Это не совсем сработало. В принципе я была у Найкмедса бесплатным рабом – и на свете ничего не было, чем бы он наслаждался больше того, как мной командовать.
Я никогда не лезла за словом в карман, и это всегда ему не нравилась, но пару недель назад он стал меня ненавидеть. Жасмин Эштон хотела меня убить в библиотеке, и, ну, во время нашей схватки, много чего сломалось.
Найкмедс ненавидел всё, что портило его драгоценные книги. Честно, чувак не согнул бы даже одной книжной обложки. Я сделала намного больше. Я фактически разрушила весь первый этаж библиотеки. Я всё ещё продолжала, снова раскладывать книги по местам, которые перемешались, когда я опрокинула полку, чтобы остановить Жасмин проткнуть меня мечом.
– Ну, Гвендолин? —пролаял Найкмедс и застучал пальцами по локтю другой руки.– Что ты скажешь в своё оправдание?
Я закатила глаза. Я ведь не могла рассказать библиотекарю, что я потихоньку покинула лагерь, чтобы навестить бабушку Фрост. Это было против великих правил. Но может быть я смогу немного поднять его плохое настроение. Я залезла в свою сумку, вытащила дозу с кексами, открыла крышку и протянула её ему. Запах шоколада должен даже на его угловатом лице сотворить улыбку.
– Кекс? – спросила я с надеждой в голосе.
Выражение лица Найкмедса омрачилось.
– Ты принесла запрещенную еду в библиотеку, Гвендолин?
Я вздохнула, потому что знала, настало время проповеди. Ну хорошо, подумала я и откусила кусочек кекса, пока Найкмедс смотрел на меня сердито. Попробовать не мешало.
Глава 5
После пятиминутной, причинявшей боль ушам лекции Найкмедса на тему, какую еду можно приносить в библиотеку, а какую нет, я приступила к работе. Преимущественно я сидела за прилавком, давала на прокат книги и искала другие в компьютере.
Библиотека была предназначена не только для того, чтобы учиться – здесь ученики встречались, чтобы на других посмотреть и себя показать. И многие из них прокрадывались за тёмные ряды полок, чтобы заняться сексом. Иногда Найкмедс заставлял меня стирать пыль с полок и расположенных между ними витрин. Каждый раз я находила больше использованных презервативов, чем смятых записок или потерянных карандашей. Фу. Я бы не захотела заниматься этим в библиотеке, где в любое время, каждый мог застать врасплох. Но в Академии это считалось кайфом. Или как-то так.
Сегодня вечером в библиотеке толпилось больше молодёжи чем обычно, потому что все хотели сделать домашнее задание прежде, чем приблизится большая поездка в выходные. Все разговоры только и крутились о зимнем карнавале. Я слышала больше чем просто пара замечаний об этом, пока шла через библиотеку и ставила книги на полки. Все казались взволнованными, потому что поедут на горнолыжный курорт, здесь поблизости – и уже запланировали большое количество развлечений.
– Ты слышал? Самсон Соренсен снова организует огромную вечеринку, как всегда. Будет минимум пять бочонков пива, а может и больше.
"Мне интересно, со сколькими парнями переспит в эти выходные Морган Макдугал. Двумя? Двенадцатью? Двадцатью?"
Эта последняя реплика была произнесена Хеленой Пакстон, амазонкой, с моего курса английского, с волосами и глазами цвета карамели.
Последовали ехидные смешки и лукавые взгляды в сторону Морган, которая сидела одна за столом рядом со стойкой для выдачи книг. С её чёрными волосами, карими глазами и пышной фигурой Морган была одной из захватывающих дух девушек в Академии – кроме того, она о ней ходила дурная слава шлюхи. Честно. Каждый знал, что Морган спала с Сэмсоном, хотя он в это время был вместе с её лучшей подругой Жасмин.
– Так, мне кажется двадцать, – ответила Хелена сама на свой вопрос.
– Ведь Морган всегда охотно занимается этим.
Снова все захихикали. Морган сидела спиной к группе амазонок, но я могла видеть, как её лицо покраснело от злости и унижения. Она наклонилась ближе к книгам, не сделала другим девушкам одолжения, не повернулась к ним и не посмотрела со злостью на них. И всё-таки мне было её жалко. Я знала, как чувствуют себя изгнанники.
Может быть, это потому, что меня почти задавил джип, но, внезапно, у меня не хватило терпения оставаться приветливой и спокойной и держаться в стороне, как я обычно делала. Особенно, потому что предметом обсуждения была Жасмин.
Я подошла к столу, окруженному хихикающими Амазонками.
– Эй, – отрезала я. – Почему вы просто не заткнётесь? Ведь вы даже не имеете представления, какой действительно была Жасмин. Какой она была злой и извращённой, и плохой. поверьте мне, она не была сладкой, невинной девочкой.
Жасмин по праву считалась самой красивой, богатой и популярной девушкой на втором году, но Валькирия была так же Жнецом хаоса. В самом деле вся её семья состояла из Жнецов, и Жасмин следуя хитрому плану, притворилась мёртвой, чтобы в конце принести Морган в жертву злому богу Локи.
Хелена перестала смеяться и посмотрела на меня.
– А ты кто такая?
Заговорила одна из ее подруг.
– Странная цыганская девушка. Которая нашла Жасмин после того, как её убили.
Амазонка была права. Я была той, кто однажды вечером во время работы в библиотеке обнаружила труп Жасмин. К тому времени я ещё не знала, что это была только иллюзия – часть валькирской магии Жасмин и часть её плана, чтобы заставить Морган заплатить за то, что та спала с Сэмсоном.
По-настоящему, Жасмин умерла только тогда, когда Логан убил ее, чтобы спасти жизни мне и Морган.
Профессор Метис и другие могущественные академии попытались держать под замком всю историю с Жасмин, но Метис рассказала мне, что семья валькирии как-то узнала о моём участии в её смерти – и считала меня ответственной за это.
Их логика кажется мне искажённой и неверной. В конце концов, я же не убивала Жасмин, ну своими руками . Но это была причина, почему я начала тренироваться с Логаном и другими. Чтобы я могла защититься, если Эштон натравят на меня немейского охотника или другого мифологического монстра – или может быть даже внедорожник.
Мысль, что семья Жасмин или её жнецы– друзья пытались задавить меня вместо того, чтобы натравить на меня другую кошку убийцу, была не полностью ошибочной. Я бы поспорила, что Эштонам было всё равно, как бы моё убийство в конечном счёте выглядело.
Все красивые Амазонки за столом обратили на меня все своё внимание, сверлили меня колкими глазами и щурили глаза. Их расчётливые взгляды, напоминали мне сфинксов возле ворот. Ну, злые девчонки были своего рода тоже одним из видов монстров.
Через пару секунд Хелена засмеялась.
– Всё равно. Мы не с тобой разговаривали, цыганка. Так почему бы тебе не убраться и не разложишь ещё пару книг по местам, прежде чем Найкмедс выйдет из своего бюро и накричит на тебя.
Нет, подожди. Лучше останься. Я с удовольствием понаблюдаю, как он тебя ещё раз отругает.
Это так же убого, как и твои дешёвые тряпки.
– Моя одежда не дешёвая, – прорычала я, хотя в тот же момент, прежде чем слова покинули мой рот, уже знала, что веду безнадёжную борьбу.
По словам моей бабушки Фрост, у нас есть много денег, но она и моя мама решили меня не баловать, как это делали другие родители-воины со своими детьми. Потому что жнецы и смерть, которую они несли, представляли постоянную угрозу, почти все мифологические воины сильно баловали своих детей. Они получали только самое лучшее и всё, что можно купить на деньги, только на тот случай, если они или их родители преждевременно умрут. Поэтому все амазонки за столом были одеты в дизайнерские вещи, – обувь и -
сумочки и ко всему этому дорогие украшения.
Хелена окинула меня жалостным взглядом.
– О, дитятко, джинсы без лейбла и рубашки с капюшонном фактически определение дешёвого. Так печально, что ты этого не знаешь. Так что уберёшься отсюда? Взрослые хотят развлекаться.
После того как она отшила меня, Хелена закатила глаза и повернулась снова к своим подружкам. И как будто ничего не случилось, другие девушки продолжили злословить дальше и игнорировали меня, хотя я стояла перед ними. В этот раз это были мои щёки, которые покраснели от гнева, но я ничего не могла сделать, кроме как пошаркать обратно к стойке.
При этом я прошла мимо стола Морган, замедлила шаги и посмотрела на другую девушку. Иногда я спрашивала себя, что помнит Морган о той ночи, когда Жасмин попыталась принести её в жертву Локи. Жасмин накапала кровь Морган в мощный артефакт, который назывался Чаша Слёз. Это превратило Морган в зомби, пока я сражалась против злой Валькирии. Всё-таки у меня было такое чувство, что Морган знала, что случилось. Она никогда ничего не говорила, но мы ходили вместе на урок физкультуры, и иногда я ловила её на том, что она на меня смотрит, как будто хотела что-то меня спросить.
Но потом, прикусив губу, она отворачивалась.
Морган заметила, что я за ней наблюдаю.
Какое-то мгновение она смотрела на меня, и её глаза были тёмными, измученными и печальными. Потом она сжала губы и снова уставилась в книгу. Амазонки за ней ехидно захихикали, и лицо Морган снова покраснела.
Я не могла по другому, только испытывать к ней жалость. Да она спала с другом своей лучшей подруги, но сейчас она была совсем одна. Согласно сплетням, Морган и Сэмсон разошлись две недели назад, и её старые подруги Валькирии больше с ней не разговаривали. Благодаря Дафне другие Валькирии узнали, что Жасмин и Морган за их спиной высмеивали их. Немножко тяжело, дружить с кем-то, кто постоянно о тебе злословит.
Наконец Амазонки перестали смеяться и продолжили учиться. У других столов я услышала разные обрывки разговоров, но игнорировала шёпот, потому что все еще была занята тем, что думала о внедорожнике, который сегодня после обеда почти задавил меня. Это родители Жасмин решили за мной поохотиться?
Или Эштон послали другого Жнеца, прикончить меня? Этого я не знала, и не было способа это выяснить.
Постоянное беспокойство сведёт меня с ума.
Примерно в семь Дафна пришла в библиотеку вместе со своим другом, помешанном на музыке Карсон Каллахеном. Я помахала им, но Найкмедс сразу бросил на меня сердитый взгляд, чтобы я не покидала стойку и не разговаривала с ними. При этом я хотела без промедления рассказать Дафне о внедорожнике. Но Валькирия сегодня вечером все равно, после моей смены, заглянет в мою комнату, так что я могла и подождать. Это был не тот случай, когда я могла написать ей об этом в коротком сообщении.
Наконец, в пол девятого вечером, библиотека начала понемногу пустеть. Я запаковала свои книги, потому что надеялась, что Найкмедс отпустит меня пораньше. Но, так как он был ужасным нервотрёпом, вместо этого библиотекарь пододвинул в мою сторону тележку полную книг.
– Мне нужно ещё отправить пару писем, прежде чем я закрою библиотеку, – сказал он.
– Я надеюсь, что в это время ты поставишь эти книги на место, Гвендолин, не влезая при этом в неприятности.
– Честное слово, – я театрально прижала руку к груди. – Без проблем.
Библиотекарь бросил на меня ещё один холодный недоверчивый взгляд, прежде чем исчезнуть в одном из стеклянных бюро. Я же показала его спине язык. Конечно, он всё ещё был сердит, потому что я разгромила библиотеку, но прошли уже недели, и я помогла ему всё убрать.
Найкмедс должен наконец-то это пережить. Ведь я не сознательно решила разгромить его бесценную библиотеку – я только пыталась удержать Жасмин от того, чтобы она меня убила.
Это не моя вина, что при этом тысяча книг были перевёрнуты.
Я схватила дряхлую тележку с книгами и повезла её к полкам. Как всегда мне приходилось бороться с незакреплённым колесом, которое всё время сворачивал вправо. Следующие двадцать минут я провела за тем, что расставляла много толстых томов на их исконное место. Несмотря на мою психометрию, я почти не улавливала вибрацию книг, потому что в течение лет их пролистывало много учеников. Это были просто книги по истории, которые использовались с целью сбора информации для домашнего задания.
Ни у кого не было настоящего интереса к ним. Обычно я много не улавливала от вещей, которые использовались каждый день, или предметов, которые выполняли определённую задачу, как тарелки, столы, стулья.
Настоящие видения – интенсивные и яркие картины и чувства – я видела только тогда, когда я дотрагивалась до объекта, с которому кто-то имел глубокую личную связь – такие как любимая семейная реликвия или фотография маленького сводного брата, которого тайно презираешь.
Когда только появилась в Академии, я ненавидела работать в библиотеке потому что, ну ... я почти всё тут ненавидела. Особенно тот факт, что меня забрали из моей старой школы и отлучили от всех старых друзей, толком ничего мне не объяснив.
Но теперь мне уже нравилось, блуждать среди полок – главным образом, потому что там было выставлено много классных артефактов.
Её не зря называли Библиотекой Древностей. Распределённые на разных этажах сотни витрин, и в каждой из них лежал предмет, который когда-то принадлежал кому-то или чему-то важному в мифологическом мире. Как например щит, который Ахилл носил во время Троянской войны. Или изношенные башмаки, в которых Психея обошла весь свет в поисках своего мужа Эроса – греческого бога любви. Я заглядывала в стеклянные ящики и оставляла себе время, чтобы прочитать золотые таблички или маленькие белые карточки, которые мне рассказывали, что это был за предмет, кто его применял, и какой магией он скорее всего обладал.
Я как раз читала информацию о прялке, на которой Арахна доказала своё умение ткать, греческой богине Афине, как в одной из рядов полок что-то зашелестело, и краем глаза я заметила движение.
–Эй, – закричала я и посмотрела в ту сторону.
– Там кто-то есть?
Конечно громко кричать была не правильная реакция, но я не хотела обойти полку и споткнуться о людей, которые как раз занимались этим. На той неделе со мной это случилось два раза, и этого уже было достаточно.
– Привееет! – Я толкнула тележку до конца стеллажа.
При этом я двигала её так, чтобы колёса ещё больше скрипели чем всегда. Я надеялась, что ученики, всё равно что они там делали, услышат шум и будут достаточно умны, снова поднять свою одежду
или опустить – во всяком случае так, как она должна сидеть.
Я продвинула тележку между полками и вышла в главный сектор библиотеки.
– Библиотека закроется через несколько минут ...
Стрела пролетела в воздухе и застряла рядом со мной в полке.
Она застряла, продолжая дрожать, так же как стрелы, которые я выпускала сегодня утром на тренировке. Тридцать сантиметров ближе и она воткнулась бы как раз в мой череп.
В этот момент мой мозг осознал то, что увидели мои глаза, и я поняла, что действительно кто-то, ну да, в меня стрелял.
Я сразу же упала на колени и на четвереньках вернулась назад между полок.
Металлическую тележку я громко потянула за собой. Я не знала, вышла ли уже из линии огня стрелка, но он точно не сможет застрелить меня через тележку -
или? Существуют ли магические луки и стрелы, с которыми такое возможно?
Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Почему такое всегда происходило только со мной? Надо думать, библиотека должна быть одним из безопасных, скучных мест в академии. Вместо этого кажется, что она самая смертоносная. Это уже был второй раз, когда кто-то пытался, меня здесь убить. Мне надо действительно срочно работать где-нибудь в другом месте.
Я присела, прижав колени к груди между полок, облокотилась спиной на книги и следила за тем, чтобы тележка стояла передо мной. Я еле дышала и задыхалась. Мне стоило несколько секунд и пару глубоких вздохов, прежде чем я стала воспринимать что-то другое, кроме бешенного стука моего сердца, и крови, шумевшей у меня в ушах. Я заставила себя сконцентрироваться, слушать и на сколько возможно подавить панику. В конце концов, я хотела услышать, натягивает ли таинственный стрелок тетиву или преследует меня.
Тишина – я не чего не слышала кроме абсолютной, смертельной тишины.
Я оставалась там, где была. Секунды проходили и становились минутой, потом второй, но я всё ещё ничего не слышала. Кто бы не был стрелком, я настоятельно надеялась, что он уже удрал. Но я была не на столько глупа, продолжать делать так, как будто всё было в порядке. Хотя я и не была натренированным воином, как почти все другие здесь, но даже я знала, что можно быстро умереть, если думать, что злодей исчез.
Так тихо как только можно, я продвинула тележку немного назад и проползла в другой конец ряда, при этом держась ближе к полу и книгам. Там я остановилась и коротко прислушалась. Ничего не услышав, я выглянула за угол.
Пусто. Библиотека была совершенно пустой.
Никто не сидел за учебой за столами. Никто не упаковывал свои вещи. Никто не шёл с рюкзаком за спиной через раздвижные двери.
Даже миссис Равен, женщина, отвечающая за тележку с кофеем, уже закончила свой рабочий день.
Я прикусила губу. Только потому что я никого не видела, не означало, что никого в библиотеке не было. Эта стрела откуда-то же прилетела. Кто-то в меня выстрелил, и я не знала, был ли он ещё здесь ...
Рука схватила меня за плечо. Я вскрикнула и бросилась влево, при этом я ударилась плечом о противоположную полку. Сразу же я схватила одну из толстых книг, готовая, бросить тяжёлый том в того, кто стоял за мной, чтобы потом подпрыгнуть и убежать, как будто за мной гонится сам чёрт.
В середине прохода стоял Найкмедс, упираясь руками в бока.
– Гвендолин? – Библиотекарь нахмурил лоб. – С тобой всё в порядке?
Я поднялась на ноги. В первый раз я была рада, видеть его. Так сильно, что больше всего мне хотелось его обнять, только это выглядело бы очень странным. Найкмедс открыл рот, чтобы что-то сказать, но я вскинула руку.
– Шшш, – зашипела я.
Взгляд смущённо-нахмурившегося Найкмедса сменился на ледяной, но я его проигнорировала и сконцентрировалась. И снова я ничего не услышала. Ни шуршания, ни трения материала, ни быстрых шагов.
– Я спрашиваю ещё раз: С тобой всё в порядке? – В этот раз слова Найкмедса звучали презрительно. – Или у тебя было только что что-то вроде ... приступа?
– Нет, мне нехорошо. – Я протиснулась мимо него и протопала к концу ряда. – Мне нехорошо поэтому ...
Я завернула за угол и показала на переднюю сторону полки, но потом слова замерли у меня на губах.
Стрелы не было – исчезла, как будто никогда её здесь не было.
– Гвендолин? Что-то случилось? – Найкмедс встал за мной, выйдя из ряда полок.
Я открыла рот, снова закрыла его, опять открыла, но не нашла слов.
Я хотела сказать: "Нет мне нехорошо. Кто-то только что попробовал проткнуть мою голову стрелой."
Но я не могла ему это рассказать. Без всяких доказательств. Найкмедс меня ненавидел. Он никогда мне не поверит, что кто-то в его библиотеке в меня стрелял. И даже если он мне и поверит, ну, тогда это наверное не будет его сильно интересовать.
Я снова закрыла рот и осталась просто стоять, а мои щёки горели от ярости, стыда и страха.
Найкмедс поднял свои чёрные брови так, как будто показывал, что он считал, что я потеряла последний остаток своего рассудка.
– Так, с письмами я закончил. Складывай свои вещи, затем я выключу свет и закончим на сегодня.
Он ушёл назад в своё бюро, а я осталась где была, чувствуя себя одновременно немного растерянной, испуганной и разочарованной.
Я глубоко вздохнула и повернулась к полке, как будто бы стрела могла магически снова появиться. Этого она конечно не сделала, но, по крайней мере, я поняла, что я не вообразила всё это себе.
Так как на дереве красовалась зазубрина, которой до этого не было.
Глубокая, страшная, в форме звезды углубление было, наверное, три сантиметра глубиной. Кто бы эту стрелу не выпустил, должно быть её и забрал, пока я сидела съёжившись на другом конце полки. Это было единственное объяснение, которое мне пришло на ум. Но если это было так, почему он просто снова в меня не выстрелил, пока я повернулась к нему спиной? Услышал ли стрелок Найкмедса
и поэтому убежал? Если да, тогда мне надо в будущем быть более любезной к закомплексованному библиотекарю – намного любезнее.
Но в данный момент я только хотела найти ответы, и знала путь, как я могла бы это сделать. Я подняла дрожащую руку, пока мои пальцы не остановились возле вмятины. После секундного колебания я прислонила их к расщепленному дереву, зная, что моя психометрия сразу среагирует и точно покажет, что же случилось.
Плок!
Перед моим внутренним взглядом появилась картина стрелы, как она врезается в дерево – и больше ничего. Никакого намёка на то, кто её выстрелил или почему. Разочарованно, но не особенно неожиданно. Для большего мне нужна была стрела или лук, из которого она была выпущена. Это были инструменты, которые стрелок трогал, вещи, которые он применил для попытки убийства. В книжную полку только попали. Поэтому в ней не задержались никаких чувств – только след стрелы, проникший в толстое дерево.
Разочарованно я опустила руку.
– Гвендолин! – крикнул Найкмедс за одной из дверей стеклянного комплекса бюро.
– Ты возьмёшь сейчас же свою сумку, или она останется здесь на ночь.
Ничего больше не было, чтобы я могла ещё сделать – ни сегодня вечером, ни без лука, стрелы или какого-либо другого доказательства, – так что я отвернулась от испорченной полки и пошла к стойке.
Я схватила мою сумку и накинула ремень на плечо, не думая об этом. Вместо этого я прокручивала в уме события дня. Сначала внедорожник, а теперь стрела в книжной полке. Всё это предполагало только один вывод.
Кто-то пытался меня убить. Но в этот раз это было не в спортивном зале, и это была не тренировка.
Нет – в этот раз кто-то делал это всерьёз.
Глава 6
– Кто-то действительно пытался тебя убить? – спросила Дафна полчаса спустя.
Я пожала плечами.
– Убить, покалечить или ранить. Разве это не одно и тоже для Жнецов?
Мы сидели в моей комнате и ели печенье с шоколадом и клубникой испечённое моей бабушкой Фрост.
Ну да, Дафна ела печенье. У меня просто не было аппетита. С того времени как в меня выстрелили в библиотеке, мой желудок свело судорогой.
После того, как Найкмедс запер входные двери, я бежала всю дорогу от библиотеки древностей через верхний двор до общежития Стикс, где находилась моя комната. Делая каждый шаг, я ждала увидеть стрелу, летящую из тени и пронзающую моё сердце.
Но ничего не случилось.
Мне удалось добраться целой до моего общежития, использовать студенческую карточку, чтобы зайти, и исчезнуть сразу в своей комнате, которая находилась на третьем этаже в отельной башне. Она была обычно обставлена для комнаты общежития – кровать, стол, несколько книжных полок, телевизор и маленький холодильник, – но я придала комнате и мою личную нотку. На письменном столе в рамках пара фотографий моей мамы, вместе с маленькой статуэткой от Ники. Вик, спящий в это время в своих ножнах, висел на стене над столом, рядом с моими плакатами Чудо-женщины, Девушки с кармой, Киллеров.
Обычно моя комната была для меня безопасной гаванью, во всём этом безумии, которая представляла собой Мифическая Академия. Но не сегодня вечером. Я сидела, съёжившись и обернувшись покрывалом в клеточку на полу, и выглядывала через нижнюю часть панорамного окна наружу. Было не похоже, чтобы кто-то затаился в траве возле общежития, но за это время уже стемнело.
Почему ты думаешь, что это Жнец тот кто пытался тебя убить? – спросила Дафна.
– А кто же ещё? Кроме того профессор Метис сказала мне, что семья Жасмин, может быть, будет за мной внимательно следить, потому что я замешана в её смерти.
– Точно. Её семью ты по настоящему разозлила. Не говоря уже о Жнецах в общем.
Валькирия разлеглась на моей кровати и одной рукой ела печенье, в то время как другой она что-то набирала в своём ноутбуке. От движения подвески на её серебряном браслете звенели. Карсон купил этот браслет несколько недель назад, когда он был еще занят тем, чтобы найти мужество и пригласить Валькирию на свидание. Сейчас он был её самым большим сокровищем.
– Жнецам не нравится, если кто-то из них умирает, – добавила Дафна.
– Месть, можно сказать, – их жизнь. Ты расскажешь профессору Метис, что случилось?
Метис была моей учительницей
по истории мифов, и каким-то образом она стала моей наставницей. Кроме того, она была лучшей подругой моей мамы, когда они обе еще ходили в Академию. Профессор рассказала мне, что моя мама спасала ей жизнь бесчисленное количество раз, и что она будет наблюдать за мной, пока я была здесь.
Мой взгляд метнулся к письменному столу, затем подошла к нему и взяла в руки фотографию в рамочке. Две девочки улыбались и держались за руки за стеклом. Моя мама и профессор Метис, когда они были приблизительно моего возраста.
Профессор Метис подарила мне эту фотографию совсем недавно. Каждый раз я чувствовала, если вынимала фото из рамки и позволяла пальцам скользить по гладкой бумаге, всю ту любовь, которую моя мама и Метис испытывали друг к другу. Они были скорее сестры чем подруги.
Знать, что кто-то еще чувствовал подобное к маме, облегчило немного мое одиночество и мне стало немного проще выносить чувство вины и скорбь.
– Что мне рассказать Метис? – спросила я и поставила фотографию снова на стол.
– Что кто-то поблизости дома бабушки пытался меня задавить, чтобы потом позже выстрелить в меня в библиотеке? У меня нет для этого доказательств. Я не смогла увидеть номер машины, и стрелы тоже больше нет.
– Она просто подумает, что я – параноик.
– Я в это не верю, – предположила Дафна и стучала пальцами по клавиатуре, пока не полетели розовые искры. – Метис более сочувствующая, чем большинство других профессоров. Я думаю, она тебе поверит.
Я снова пожала плечами.
– Может быть, а может и нет. Ты бы видела, как смотрел Найкмедс – как будто я только что сбежала из Эшленд Азилум (название психиатрической больницы).
– Кто знает. Может быть это и правда.
Я попыталась засмеяться над моей дурацкой шуткой, но даже не смогла заставить себя поднять уголки губ вверх. Понимание того, что кто-то хочет меня убить, не делало меня счастливой.
Дафна замотала головой так, что её светлые волосы рассыпались по плечам.
– Я не думаю, что ты сумасшедшая. Если ты считаешь, что за тобой охотится Жнец, то так оно и есть.
– Они живут только для того, чтобы нас убить, знаешь, также как и наоборот.
– Супер. Теперь я чувствую себя намного лучше.
Дафна закатила свои чёрные глаза.
– О перестань, Гвен. Это не конец света. Мы все здесь учимся, как бороться со Жнецами. И ты просто проходишь ускоренный курс, и всё. Некоторые скорее всего позавидовали бы тебе. Во всяком случае Спартанцы. Иногда у меня такое чувство, Логан и его друзья пошли бы охотиться за Жнецами, если бы только тренер Эйджекс и другие профессора это допустили.
