Текст книги "Поцелуй холода (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Эстеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Богиня отступила назад. Она подарила мне последнюю нежную улыбку, прежде чем её тело засветилось и побледнело, как полумрак ночи, когда начинается рассвет. Я моргнула, и Ника исчезла, а на её месте стояла снова только белая мраморная статуя.

Глава 27

– Гвен? – позвал тихий голос. – Гвен, просыпайся. Рука мягко трясла меня за плечо и вырвала меня из того, где я была. Я открыла глаза и увидела Логана, который с озабоченным взглядом сидел передо мной на корточках.

– Привет, ты в порядке? – спросил он. – Найкмедс рассказал мне, что случилось с Престоном. Он и другие беспокоились о тебе. Они тебя ищут, вместе с Дафной, Карсоном и Оливером.

Я горько рассмеялась.

– Должно быть, я действительно сильно испугала их, раз даже Найкмедс беспокоится обо мне.

Я прислонила голову назад, к пьедесталу статуи Ники. Логан посмотрел на меня, потом он сел рядом на холодный пол.

– Не хочешь рассказать мне, что случилось? Что ты видела? – спросил он тихо.

Мне нужно было с кем-то поговорить об этом. И я не могла представить себе лучшего слушателя, чем Логан. В конце концов, я видела воспоминания Спартанца, когда целовала его. Я знала, что он поймёт меня.

– Да, я бы хотела поговорить об этом, – сказала я. – Но, чтобы ты это действительно понял, мне нужно вначале рассказать тебе некоторые другие вещи обо мне. Вещи, о которых ты ещё не знаешь.

– Какие, например?

Я сделала глубокий вздох.

– К примеру, то, что я чемпион Ники.

Итак, я сидела там и рассказывала Логану всё, начиная с первого раза, когда я видела Нику. Спартанец не говорил ни слова, пока я говорила. Он просто позволил мне всё выложить, открыть мои страхи, чувства и страдания. И я рассказала ему действительно всё. Что я видела убийство моей мамы глазами Престона, что Метис и моя бабушка всё время знали об этом, что они скрывали от меня правду, то, что Ника рассказала мне о сломанных печатях тюрьмы Локи, как моя мама спрятала кинжал-Хельхайма, и что Ника попросила меня найти кинжал и защитить его от жнецов, которые ищут его. После того, как я закончила, Логан оставался молча сидеть одну минуту и размышлял. Потом он ухмыльнулся мне.

– У тебя действительно есть говорящий меч?

Я закатила глаза.

– Я должна была ожидать этого, что ты, влюблённый в оружие Спартанец, сосредоточишься как раз на Вике.

Я наклонилась вперёд и слегка ударила его по плечу. Мы оба рассмеялись, и я почувствовала себя уже немного лучше.

– То, что случилось с твоей мамой, мне очень жаль, – сказал потом Логан тихо. – Я знаю ... я знаю как это, потерять семью, потерять кого-то, кто очень много для тебя значит.

В моей голове образовалась картина, как он, маленький мальчик, стоял перед обоими кровавыми трупами, но я промолчала. Вместо этого я посмотрела на Логана в надежде, что он расскажет мне, что случилось в тот день, когда он потерял свою мать и сестру. И почему он думал, что это приведёт к тому, что я начну осуждать его? Что больше не буду смотреть на него, как на героя, которым он на самом деле был?

Но он, ни сказал, ни слова.

Логан открыл рот, как будто хотел мне рассказать об этом, но потом он снова его закрыл и отвёл взгляд в сторону. Но не так быстро, так что я увидела вину на его лице. Я смотрела на его руку, которая лежала только в нескольких сантиметрах от моей. Я знала, если сейчас дотронусь до него, если протяну руку и возьму его в свою, то сработает моя психометрия. И тогда я увижу и почувствую то, о чём Логан вспоминает, и раскрою, наконец, его тайну. Почему и как он потерял свою семью, а с этим и то, что нас разделяет. Причину того, что спартанец ставит под сомнение, кем он был.

Логан так много для меня значил, и соблазн был так велик. Но потом я вспомнила то, что сказали мне оба, и профессор Метис и Ника о свободе выбора, и о том, что наши решения определяют то, кем мы являемся. Я не хотела применять мою магию, чтобы раскрыть тайну Логана. Я хотела, чтобы он достаточно доверял мне и рассказал об этом добровольно. Так, как я доверилась ему. И если мне придётся ждать этого ещё немного дольше, это не страшно. Мои чувства к нему не изменятся, а так же тот факт, что я любила его, что бы ни случилось.

– Я рада, что ты нашёл меня, – сказала я, в конце концов. – Здесь сегодня, а так же на горнолыжном курорте.

Логан одарил меня кривой ухмылкой.

– Я всегда буду приходить, цыганочка. – Он помедлил один момент, потом он поднял руку и обнял меня ею. Я опустила голову на его плечо, а он обнял меня и своей второй рукой, при этом он тщательно заботился о том, чтобы не дотрагиваться нигде до моей голой кожи.

И так мы оставались долго, долго сидеть вместе.

На следующий день после занятий, я тайком навестила мою бабушку Фрост. Мы сидели за кухонным столом друг против друга, но в первый раз весёлой комнате не удалось меня подбодрить, а вкусный малиновый торт, который бабушка только что испекла, стоял не порезанный и не тронутый между нами. Она знала, почему я пришла.

После того, как Логан нашёл меня в библиотеке, я поговорила с Метис и точно рассказала профессору, что увидела в душе Престона. Я рассказала ей о разговоре, о кинжале-Хельхайма, и о страшном воспоминании, в котором он и девушка-жнец убили мою маму. Метис позвонила моей бабушке и всё ей рассказала. А теперь я хотела получить ответы на свои вопросы.

– Я хочу услышать, что ты знаешь о смерти моей мамы, – сказала я, в конце концов, со сдавленным горлом. – Об убийстве.

Бабушка посмотрела на меня. Затем она вздохнула.

– Гвен ...

– В любом случае, ты должна мне всё рассказать, – прервала я её. – Это трудно – иметь секреты от девушки с магией психометрии, не так ли? Особенно, если Метис попросила меня применить эту магию, чтобы обшарить мозг Престона.

Она поморщилась, но ей было трудно что-то при этом возразить.

– Как ты выясняла, что действительно случилось с моей мамой? Или ты всегда это знала?

Бабушка играла с серебряными монетами на концах бахромы её фиолетового платка.

– Твоя мама в этот вечер возвращалась поздно. Она возвращалась намного позже, чем сказала. У меня было такое чувство, что с ней случилось что-то плохое, одно из моих предчувствий, это холодный страшный страх в моём сердце, который просто не хотел уходить. Поэтому я позвонила профессору Метис и попросила её поискать Грейс. Хотя твоя мама и я, мир воинов оставили позади себя, мы поддерживали связь с Авророй. Я уловила образ машины под дождём, поэтому я могла сказать Авроре, где ей нужно начинать поиск. Она исполнила мою просьбу и, в конце концов, нашла твою маму ...

Её голос сорвался. Слёзы блестели в её глазах и напомнили мне о том, что бабушка потеряла свою единственную дочь. Она любила мою маму также сильно, как и я. Внезапно, я поняла, какой страшной эта ночь была так же и для неё, особенно после того, как она, благодаря своему цыганскому дару, увидела часть события.

Бабушка сделала глубокий вдох.

– Аврора подъехала к нашему дому, но я уже знала, что она скажет, прежде чем она произнесла это вслух. Грейс была убита жнецами. Мы думали, что это был просто акт мести жнецов. До сих пор мы точно не знали, почему их целью была твоя мама.

– Но Метис об этом тоже знала? Всё это время вы знали, что мама была убита?

Она кивнула.

– Мы обе думали, будет лучше не рассказывать тебе правды, дорогуша. Твоя мама... она бы не хотела, чтобы ты увидела её такой. Она бы не хотела, чтобы ты вспоминала её такой. Никогда, таким образом.

– Но почему вы продолжали лгать мне? Особенно после того, как я стала ходить в Миф академию?

– Потому что ты ничего не знала о жнецах, Локи и о войне Хаоса. Твоя мама и я ограждали тебя от этого мира, и Аврора и я подумали, что будет лучше, если ты узнаешь всё постепенно, вместо того, чтобы рассказывать тебе об этом разом. Вот почему я позволила, чтобы ты по-прежнему навещала меня, даже если меня беспокоит, когда ты покидаешь территорию кампуса. – Бабушка Фрост вздохнула. – Но больше всего я не хотела, чтобы ты, из-за того, что случилось с твоей мамой, стала ненавидеть Миф академию, или ещё хуже то, кем ты являешься.

Я фыркнула. Я ненавидела всё, когда умерла моя мама, особенно тот факт, что мне пришлось покинуть мою старую школу и моих старых друзей, чтобы пойти в Миф академию.

– Собирались ли вы когда-нибудь рассказать мне об этом? – спросила я. – Ты и Метис?

Бабушка Фрост пожала плечами.

– Так далеко мы пока не думали. Мы полностью сосредоточились на том, чтобы позаботится о тебе, чтобы ты была в безопасности в академии. Но всё пошло не совсем так, как мы планировали.

Нет, не пошло. Уже два раза меня чуть не убили Жнецы, и скорее всего, я буду ещё в большей опасности, если начну искать кинжал-Хельхайма и девушку-жнеца. Чемпиона Локи. Она тоже искала кинжал. Я знала это.

– А что с кинжалом? – спросила я. – Ты знала, что мама спрятала его? Ты знаешь, где он находится?

Бабушка Фрост покачала головой.

– Нет, я только знала, что кинжал существует, и больше ничего. Я не имела понятия, что Ника попросила Грейс спрятать его, и я также не имею не малейшего представления, где твоя мама могла бы его спрятать. Я бы тебе сказала, если бы что-то знала, дорогуша. Я клянусь.

Бабушка Фрост положила свою руку на мою. Волна искренности наполнила меня, когда её пальцы прикоснулись к моим, в сочетании со всей той любовью, которую она испытывала ко мне. Мягкое тепло окутало меня как одеяло. Было так, будто она могла защитить меня от всех плохих, страшных, злых вещей там снаружи. Но теперь я уже знала, что даже любовь бабушки не могла этого сделать.

– Я надеюсь, ты поймёшь, почему мы это утаили от тебя, – сказала она тихо. Её фиолетовые глаза казались тёмными на её морщинистом лице. – Это и так тяжело, потерять кого-то, кого ты любишь. Я думала, что история с аварией будет для тебя лучше, чем правда. Так будет легче перенести.

Как ни странно, я действительно понимала это. Бабушка Фрост и профессор Метис пытались лишь защитить меня. Но я была теперь чемпионом Ники, и богиня дала мне важное задание. Она больше не могла защищать меня, даже если бы я этого хотела. И да, часть меня действительно хотела этого. Часть меня хотела вернуться назад в начало года, когда моя мама была ещё жива, и просто навсегда остаться там. Часть меня всегда будет желать этого, но этого просто не могло быть, и это было труднее всего принять.

– Я понимаю, почему ты сделала это, – сказала я тихо. – Но ты не можешь лгать мне дальше и не рассказывать мне об этих вещах, только потому, что они могут причинить мне боль. Жнецы будут охотиться за мной, независимо от того, что я делаю. Что-то скрывая, вы делаете для меня ещё более сложным бороться с ними.

– Я знаю, дорогуша, – сказала бабушка. – Я только хотела, чтобы ты чувствовала себя в безопасности как можно дольше. Никаких больше секретов, я тебе обещаю.

Снова я почувствовала искренность её слов, и я знала, что мы справимся. Мы пройдём через всё, что будущее готовит нам, также как мы пережили смерть моей мамы – вместе. Как семья.

Несмотря на боль, которую я чувствовала, потому что узнала, что на самом деле случилось с моей мамой, я пожала руку бабушки и улыбнулась ей.

– Знаешь, этот торт выглядит действительно безумно вкусно.

Бабушка улыбнулась в ответ.

– Ну, тогда давай возьмём по кусочку и попробуем, насколько он хорош на вкус. Что ты на это скажешь?

В этот раз моя улыбка была уже немного веселее.

– Интригует. – Я съела кусочек торта с бабушкой. Потом она упаковала мне остаток, чтобы я могла разделить его с Дафной, и я поехала на автобусе назад в академию. Полчаса спустя я снова оказалась в зловещей тюрьме, находящейся под зданием, где проходили занятия математики и естественных наук. Я стояла там, смотрела на дверь из камня и железа и старалась дышать спокойно и осознанно.

– Ты уверена, что хочешь сделать это, Гвен? – спросила профессор Метис и положила мне на плечо руку. – Тебе не обязательно это делать. После того, что ты вчера видела, я бы поняла, что ты не хочешь больше этого делать. И Айакс и Найкмедс тоже.

Она пыталась скрыть это, но я видела, как волновалась профессор, учитывая возможность, что жнецы найдут кинжал Хельхайма и освободят Локи – и я знала, что мне надо делать. Если существовал малейший шанс, что в воспоминаниях Престона я найду хотя бы какую-нибудь подсказку, где моя мама спрятала кинжал, тогда мне нужно воспользоваться им. Это означало, что я должна снова прикоснуться к нему, порыться в его воспоминаниях, чтобы узнать больше, независимо от того, какие страшные вещи я при этом обнаружу.

– Я уверена, – ответила я. – Я хочу сделать это. И я чувствую, что должна это сделать. Кроме того, в жизни чемпиона многое связано с самопожертвованием, не так ли? – Метис одарила меня печальной улыбкой. В этот момент у меня было такое чувство, что она знала намного больше, что такое самопожертвование, чем я.

– Прежде чем мы зайдём туда есть ещё кое-что, о чём я хочу вас попросить, – сказала я. – Никаких больше секретов, ладно?

Профессор подняла брови вверх.

– Это должно тогда быть взаимно, Гвен. Не так, что ты ещё раз пойдешь в одиночку на охоту за жнецами. Договорились?

Я вздохнула и кивнула.

– Договорились. – Головой я указала на дверь и двух сфинксов, которые снова уставились на меня и подслушивали каждое слово, которое мы говорили. – Можем мы теперь покончить с этим, прежде чем меня покинет мужество?

Метис открыла дверь ключом, и мы вошли в тюрьму. Престон сидел в центре сводчатого купола, прикованный к столу, как раз под вырезанным на камне рельефом руки с весами. Как и в прошлый раз, справа и слева за ним стояли тренер Айакс и Найкмедс, а Равен сидела за своим письменным столом, положив свои боевые сапоги на стол, и с новым бульварным журналом в руках.

Снова жнец поднял глаза, когда услышал мои шаги.

– Хочешь ещё больше, цыганочка? – насмехался Престон и протянул руки в мою сторону. – Давай, примени свою магию против меня. Я жду этого уже с нетерпением, увидеть как ты снова ревя, убегаешь из комнаты.

Моё лицо оставалось суровым и неподвижным, хотя мой желудок, при его язвительных словах свело судорогой, и желчь поднялась в горло. Я смогу справиться с этим. Я справлюсь, сделаю это для Ники, моей мамы, а также для себя.

Я села напротив Престона и уставилась прямо ему в глаза. Его взгляд всё ещё вспыхивал красным светом, но в этот раз я знала, что в моих глазах горел свой собственный огонь – холодный фиолетовый огонь.

– Послушай, ты, высокомерный ублюдок, отрезала я. – Единственный, кто здесь будет реветь, будешь ты, когда я пороюсь в твоих воспоминаниях. Я использую их, чтобы разоблачить всех твоих маленьких друзей-жнецов, а также и девку, которая убила мою маму, я буду снова и снова спускаться сюда вниз, каждый день, если потребуется, пока не отыщу то, что мне нужно. Пока не увижу последний злой поступок, который ты совершил в своей жалкой жизни.

Презрительное выражение исчезло с лица Престона. Вместо этого его рот скривился от беспокойства, и на один момент в его глазах вспыхнула паника вместо ненависти. Да, я признаю, эта вспышка страха сделала меня счастливой. Скорее всего, я была по-своему такой же сумасшедшей и больной, как Престон, только я использовала эту часть во мне, чтобы помочь другим людям, вместо того, чтобы, как он и другие Жнецы, вредить им.

– И знаешь, что самое страшное, Престон? Что хуже всего?

– Что? – спросил он, и его голос дрогнул, даже в одном этом слове. Я наклонилась вперёд и пристально на него при этом смотрела.

– Нет абсолютно ничего, что ты мог бы сделать, чтобы остановить меня.

Я не знаю, что Престон увидел в этот момент в моём лице, какой холод был в моих глазах, но чтобы это ни было, оно прорвало угрюмый фасад лица жнеца. Его челюсть отвисла, а потом он начал кричать.

– Нет, – кричал он и попытался отвернуться от меня и избежать моего прикосновения. – Нет, нет, нет! Я проигнорировала его крики, схватила за руки и проникла в его воспоминания.

Глава 28

– Ты уверена, что на каникулах справишься со всем сама? – спросила Дафна.

Это был последний день осеннего семестра. Занятия закончились пару часов назад, а я уже развалилась на кровати Дафны и наблюдала, как она упаковывает вещи для новогоднего отпуска. Я не понимала, зачем моя лучшая подруга прикладывала столько усилий и рылась в шкафу, выбирая вещи, когда всё равно примерно три четверти вещей в нём были розового цвета. Впрочем, как и остальная часть комнаты. Она могла бы просто закрыть глаза, взять пару свитеров и штанов и всё сочеталось бы друг с другом. Но, конечно, Валькирия никогда не согласилась бы в этом со мной.

– Со мной всё хорошо, – сказала я в десятый раз за последние 10 минут.

– Ты уверена? – переспросила она. – Ты не потеряешь голову, и не станешь вдруг жнецом, правда? Теперь, когда ты копаешься в воспоминаниях Престона?

Я уже несколько дней ходила в тюрьму и использовала мой цыганский дар, чтобы выяснить всё, что Престон знал о жнецах, их планах и их укрытиях. Я не испытывала при этом никакого удовольствия. Большая часть воспоминаний Престона вращалась вокруг того, как бы поиздеваться над людьми, убить их и принести в жертву Локи.

Но как бы я не старалась, самую важную тайну из всех я не смогла раскрыть: кто был чемпионом Локи, кто та жница, которая тем вечером сидела на заднем сиденье внедорожника, когда они вместе врезались в машину моей мамы. Девка, которую даже он боялся. Та, которая убила мою маму. Казалось, будто те несколько раз, когда они виделись, то встречались только ночью, и в воспоминаниях Престона её лицо находилось всегда в тени. Казалось, он не знает, кем она являлась в действительности. Тот факт, что я не могла выяснить её настоящую личность, бесконечно разочаровывал меня и почти сводил с ума. Профессор Метис, тренер Айакс и Найкмедс знали о девушке-жнеце и о том, что она сделала с моей мамой, но я не сказала им прямо, что исследовала каждый угол мозга Престона, разыскивая, кто она была в действительности. Я знала, что они скажут по этому поводу – что это неправильно, найти чемпиона Локи, только чтобы убить её тем же способом, как она убила мою маму. И что тогда я буду не лучше, чем она. Но мне неважно. Эта девушка-жнец убила мою маму, и она заплатит за это. Что касалось меня, об этом больше нечего было сказать. В этом пункте Дафна и Вик полностью соглашались со мной. На самом деле, Вик добрый час провел, весело перечисляя все возможности, как я могу пытать эту девушку-жнеца. В этом пункте я не была так уверена, но я была вполне довольна той мыслью, что она умрёт, а я буду причиной её смерти. Но, хотя я ещё не установила личность девушки, я чувствовала себя так, что использую свою магию для чего-то хорошего. Метис рассказала мне, что члены пантеона использовали некоторую информацию, которую я получила от Престона, чтобы поймать несколько жнецов. За некоторыми другими они гнались попятам. Так что у меня было такое чувство, что Ника одобрит то, что я делала, так же как и моя мама.

– Правда, я справлюсь, – сказала я. – Престона я увижу снова только после каникул. Я перееду в дом бабушки Фрост и побуду там во время праздников. Буду есть фаст-фуд, смотреть телевизор, читать мои новые комиксы. Я совершенно не буду думать ни о Престоне, ни о его страшных воспоминаниях, ни о жнецах, или о чём-то другом в этом роде.

– Ладно, – сказала Дафна, очевидно, наконец-то удовлетворённая. – Но ты будешь звонить мне каждый день.

Я закатила глаза.

– Ну, конечно. В конце концов, я хочу всё услышать о том, как проходит твоё Рождество, и я хочу знать, что твои родители думают о Карсоне.

Дафна и Карсон осмелились сделать большой шаг, представить друг друга своим родителям. Перед Рождеством Дафна поедет на пару дней к Карсону домой, а после Нового года он поедет к ней. Потом Дафна хотела провести ещё немного времени со мной и бабушкой Фрост, прежде чем начнутся снова занятия.

Валькирия прикусила губу, а из кончиков её пальцев посыпались розовые искры.

– Я надеюсь, что понравлюсь его родителям.

– Я в этом уверена, – сказала я. – Что в тебе кому-то может не понравиться?

Дафна сузила глаза, схватила подушку с кровати и бросила её в меня.

– Я заметила сарказм в твоём голосе.

Я улыбнулась.

– И ты меня за это любишь.

Я помогла тащить Дафне её смешно переполненный, тяжёлый чемодан из комнаты по ступенькам вниз и из общежития Вальгаллы. Между тем из всех общежитий высыпали студенты, с сумкой в одной и мобильным в другой руках. Гольф-карты неслись по вымощенным дорожкам и перевозили людей вверх на холм, через верхний двор и к автостоянке за спортивным залом, где ждали разные лимузины, чтобы отвезти их либо домой, либо в аэропорт.

Карсон ждал нас на улице, вместе с Оливером и Логаном. В то время как Логан помогал Карсону и Дафне загрузить их сумки в гольф-карт, я подошла к Оливеру.

– Я надеюсь, что ты хорошо проведёшь каникулы, – сказала я. – Ты едешь к родителям?

Спартанец кивнул.

– Да, а ты проведёшь каникулы у бабушки? – я кивнула.

Оливер улыбнулся.

– Попытайся не влюбиться в каких-нибудь жнецов, пока тебя не будет здесь, ладно?

Я закатила глаза.

– Только, если ты не будешь пытаться задавить каких-нибудь цыганских девчонок или обстреливать их стрелами. По рукам?

– Я не знаю, – пробормотал Оливер. – Как-то это забавно, пугать цыганских девушек. Во всяком случае, это намного занятнее, чем мифологическая история.

Я ударила Спартанца по плечу, но он только рассмеялся.

– А что с Кензи? – спросила я тихо, чтобы только он мог меня слышать. – Ты увидишь его на каникулах?

Оливер покачал головой.

– Он хотел потусить со мной, но я сказал ему, что я буду сильно занят семейными делами. Я думаю, будет лучше, если я какое-то время не буду его видеть. Попробую преодолеть мои чувства к нему, знаешь?

Я снова кивнула. Да, я хорошо это знала.

– Может быть, на каникулах ты встретишь кого-то другого.

Оливер улыбнулся, но его зелёные глаза остались тёмными и печальными.

– Надеяться можно всегда.

Карсон и Логан завершили погрузку гольф-карта. Валькирия подошла ко мне и крепко обняла, при этом из-за её силы она чуть не сломала мне спину. Потом она запрыгнула к Карсону на заднее сиденье. Оливер забрался на сиденье водителя и трое ещё раз помахали нам на прощание, прежде чем спартанец нажал на газ, и машина уехала в сторону верхнего двора. Так остались стоять только Логан и я перед общежитием Вальхаллы. Мимо нас проходили студенты. Они разговаривали друг с другом, писали SMS и смеялись, но все были так сильно сосредоточены на поездке домой, что никто по-настоящему не обращал на нас внимания.

Я не была уверена, что нужно сказать. В сущности, мы почти не разговаривали после того, как он меня пару дней назад нашёл в библиотеке, и мы всё ещё не поговорили о поцелуе. Я не знала, что на самом деле происходит между нами, но я была уверена, что ближайшие несколько недель мне будет не хватать его, как глупо.

– Что же ... вероятно мне тоже следует идти, – сказала я. – Мне ещё надо забрать мои вещи из комнаты, а потом успеть на автобус, который едет после обеда в город.

Логан кивнул.

– Я тоже должен идти. Мой дядя позаботился о том, что за спортивным залом нас ожидает машина, которая отвезёт нас домой.

– Найкмедс, правильно? Он твой дядя? – Спартанец моргнул.

– Откуда ты знаешь ...?

– Я видела вас вместе на курорте, помнишь? И при этом я заметила, как вы похожи друг на друга. – Я пожала плечами. – И ты разговаривал с ним так, как будто вы очень хорошо друг друга знаете. Как будто вы родственники. Это было не так сложно понять. Почему ты ничего не рассказал мне об этом?

В этот раз Логан пожал плечами.

– Это... сложно. Найкмедс и мой отец не очень хорошо ладят друг с другом.

Он не предложил мне никаких дальнейших объяснений, но через секунду он улыбнулся.

– Кроме того, ты ведь знаешь Найкмедса. Призналась бы ты, что он твой родственник? Особенно, если он работает в школе, в которую ты ходишь?

Я подумала об одержимом правилами библиотекаре и о том, как уголки его губ всё время опускались вниз, когда он меня видел.

– Хороший аргумент.

– Но, прежде чем я пойду к нему, я хотел дать тебе вот это.

Логан сунул руку в карман своей чёрной кожаной куртки и вытащил маленькую коробочку, которая была завёрнута в серебряную бумагу. Он немного покраснел и не мог заставить себя смотреть на меня.

– Я, э-э, кое-что купил для тебя. На Рождество. Я, надеюсь, тебе понравится.

– О! Ты ...в этом ведь не было необходимости. – В течение полсекунды моё сердце от радости чуть не выскакивало из груди, потом я поморщилась. – У меня для тебя ничего нет. Мне очень жаль. Если бы я знала ... я имею в виду, если бы я хоть на одну секунду допустила то, что ты мне что-то ...

– Просто открой её, ладно? – прервал меня спартанец.

Логан протянул мне маленькую коробочку. Я колебалась, потом я взяла её, при этом я особенно старалась, чтобы случайно не коснуться его. На один момент я оставила лежать подарок на моей ладони, но от серебряной упаковочной бумаги я почти не получила никаких волн, так что я разорвала её. Под бумагой появилась мраморная коробочка в красивом лиловом тоне. Снова один момент я просто держала её в руках, но я увидела только, как Логан оборачивал её бумагой. Так что я открыла крышку, и потом у меня перехватило дыхание.

На чёрном бархате внутри коробки лежала фантастическая серебряная цепочка. Она выглядела как что-то, что может одеть богиня – множество небольших, соединенных между собой серебряных цепочек. Но самое крутое было то, что шесть нитей соединялись так, что их увенчанные драгоценными камнями концы, образовывали особую форму – снежинку. Бриллианты, которые формировали шесть лучей хрупкой снежинки, блестели на зимнем солнце.

После того, как я справилась с первоначальным шоком и блеском бриллиантов, я засмеялась. Логан нахмурился.

– Что в этом такого смешного? Она ... э-э, она тебе не нравится?

– О нет, она очень красивая. Мне нравится. Правда. Это просто смешно. Моя бабушка и я всегда дарим друг другу на Рождество что-то, что украшено снежинками. Я думаю, так происходит, когда у тебя фамилия Фрост. Когда я недавно ходила с Дафной по магазинам, я купила ей коробку печенья в виде гигантской голубой снежинки. А теперь ты мне даришь это. – Я сделала глубокий вдох. – Но это слишком дорого. Я не могу принять её ...

– Конечно, ты можешь, – снова перебил меня Логан. – Смотри на это, как на извинение за то, что я был таким идиотом с Саванной и всем прочим.

Он искал моего взгляда и удержал его.

– Я уже какое-то время хотел рассказать тебе. Саванна и я разошлись ещё на курорте – в тот вечер, после того, как мы поговорили с тобой перед кофейней.

Этого ему не нужно было мне рассказывать, так как я уже знала об этом. Уже в понедельник утром, после зимнего карнавала, по школе распространилась новость, что Логан отшил Саванну.

Десять секунд спустя об этом знал, можно сказать, каждый, потому что сплетни посылались дальше от одного мобильного к другому. Поэтому в субботу Саванна не была на ярмарке вместе с Логаном. После лавины я видела её рядом с ним в лобби, но Дафна выясняла, что Саванна просто купила для себя и Талии горячего шоколада, а не была вместе с Логаном. Никто, казалось, точно не знал, почему они расстались, хотя Саванна всегда пронизывала меня взглядом, когда видела. Так же как и Талия. Хотя Логан и я, собственно, не были вместе, было ясно видно, что Саванна думала, это я -причина их расставания, и об этом она, вероятно, рассказала своей подруге. Может быть, даже так оно и было. Эта мысль пробудила во мне одновременно и радость, и чувство вины. Я хотела Логана, но я никогда не хотела, чтобы он делал Саванне больно. Но спартанец был сейчас здесь, стоял как раз передо мной, и я не упущу просто так эту возможность.

Я тяжело сглотнула, моё горло внезапно стало как будто сжато.

– Ты знаешь, сколько ... ты значишь для меня. Твоё расставание с Саванной ... Что значит это ... для нас? – Я не могла подавить полную надежды нотку в голосе.

Логан посмотрел на меня. Его голубые глаза были тёмными и серьёзными, и я знала, что он снова думал о своей тайне и размышлял о том, мог ли он мне её доверить или нет. Что я об этом подумаю. Но мгновение прошло, и он снова улыбнулся мне.

– Это означает, что мы увидимся после Рождества, цыганочка. Попытайся за это время не сильно вляпаться в неприятности, хорошо?

Потом он наклонился и поцеловал меня. Это было только короткое прикосновение, быстрый контакт его губ с моими, но всё-таки я почувствовала твёрдость его рта, тепло его тела на моём, как его дыхание смешалось с моим и общим облаком повисло между нами. Логан отстранился. Потом он подмигнул мне, развернулся и ушёл. Я могла только улыбаться и наблюдать, как он уходит, в то время как хотела, чтобы рождественские каникулы уже закончились.

После того, как все мои друзья уехали, я вернулась в свою комнату в общежитие Стикс, чтобы взять свои вещи и поехать к бабушке Фрост домой в город. Но первое, что я сделала в своей комнате, это встала перед зеркалом и надела цепочку, которую Логан только что подарил мне. Я закрыла замочек и гладила пальцами по снежинке из бриллиантов. Потом я обхватила руками хрупкие серебряные цепочки и сосредоточилась. Через секунду образы и чувства заполнили мой разум. Логан видел меня на зимнем карнавале и разглядывал шапку со снежинкой на ней, которая на мне была в тот день надета. Его ужас, когда он понял, что я как раз стояла на пути лавины. Как он наблюдал за мной при моём диком беге через снег и желал, чтобы у него была возможность хоть что-то сделать, что помогло бы мне. Холодный страх, когда он узнал, благодаря SMS Оливера, что я нахожусь в беде. Его решимость в любом случае защитить меня от Престона. Дикая гордость, когда он наблюдал, как я с Виком в руке сражаюсь против Престона – и увидел, что я побеждаю. Существовали также парочка счастливых воспоминаний. Логан, который бродил по ювелирным магазинам и пытался найти для меня подходящий подарок. Момент, когда он увидел цепочку и просто должен был подумать обо мне. Надежда Спартанца, что украшение мне действительно понравится. Логан, который держит меня в своих объятьях, в тот вечер, перед кофейней на горнолыжном курорте, а потом ещё раз в библиотеке. И, в конце концов, наш отчаянный поцелуй на строительной площадке, который позволил мне подключиться к боевому умению Спартанца. И во время всех этих воспоминаний, плохих или хороших, я чувствовала то, что Логан каждый раз чувствовал, если он меня видел или думал обо мне – это нежное, тёплое, покалывающее чувство, которое могло значить только одно – я действительно нравилась Логану Квину.