Текст книги "Вкус страсти"

Автор книги: Дженнифер Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Его лицо потемнело. Оно теперь было полностью открыто – она убрала за уши его влажные волосы, когда смыла с них кровь.

– Мы не будем спать вместе.

– Не вижу никакой разницы.

– По воле короля.

Она безрадостно улыбнулась.

– Полагаю, я не должна допустить, чтобы произнесенные вами в бреду слова достигли посторонних ушей.

– И не допустить каких-то поступков с моей стороны.

Судя по жару, который она почувствовала, ее лицо снова залила краска стыда.

– Именно так.

– Святый Боже! – пробормотал он, поморщившись от боли, и закрыл глаза. – Тогда, миледи, делайте то, что должно.

Она вздернула бровь.

– Миледи?

– Маргарита, – исправился он и слабо улыбнулся, однако глаза не открыл.

После этих слов она поручила Астрид отыскать что-то вроде тюфяков для спанья, а Оливеру – принести их в «келью» Дэвида.

Оливер буркнул что-то непонятное, что вполне можно было трактовать и как проявление отвращения, и как одобрение.

– Очень хорошо, – после паузы сказал он, – но как же я?

– Олух! – бросила Астрид, прежде чем Маргарита успела ответить на вопрос. – Теперь твоя очередь спать у порога.

Он вздохнул и принял удрученный вид потерявшегося ребенка.

– Si, но это будет долгая ночь.

– Да уж, – согласилась карлица. – Ты тоже можешь взять себе тюфяк. Ну что, доволен?

– Bene, но я тут подумал – мне бы не помешала грелка для ног. Ты такая коротышка, что вполне могла бы уместиться в ногах моей постели.

– Нахал! – подбоченившись, выпалила Астрид. – Можно подумать, я бы согласилась спать на ней с тобой… А впрочем, ты и сам не очень-то высокого роста.

– Достаточно высокого, – возразил он, пошевелив бровями.

– Хвастливый пес! – воскликнула она. – Теперь иди и сам себе ищи постель, я не стану помогать тебе.

Он рассмеялся и последовал за ней, чтобы выполнить поставленную перед ними задачу.

Маргарита хмуро смотрела вслед итальянцу. Что он задумал, зачем постоянно дразнит Астрид? Она очень боялась, что ее крошечная компаньонка обидится, но, с другой стороны, на нее почти никто не обращает внимания… Возможно, следовало бы положить этому конец, пока ситуация не вышла из-под контроля. Она бы уже это сделала, вот только оба, похоже, получали от перебранок истинное удовольствие.

Так вышло, что ночью никто не сомкнул глаз. К вечеру рана Дэвида воспалилась. Час шел за часом, а состояние рыцаря все ухудшалось. Оливер постоянно таскал воду из бочки в большом зале, куда она поступала с емкости на крыше. Он также помог удержать Дэвида, когда тот попытался подняться с постели, чтобы, пристегнув меч, отправиться сражаться, и даже убедил его проглотить горькое варево из трав и вина, приготовленное Астрид. Маргарита выкручивала тряпку за тряпкой и с бесконечной нежностью обтирала кожу Дэвида, чтобы ослабить жар и успокоить его.

А она-то воображала, как прикоснется к его телу ниже повязки! Не так она себе это представляла, совсем не так.

Ближе к рассвету лихорадка немного спала, и пациент провалился в беспокойный сон. Оливер вернулся на свой пост за дверью. Астрид вытянулась на тюфяке у дальней стены и скоро уже спала крепким сном, больше похожим на оцепенение. Маргарита рухнула на свою соломенную постель, лежавшую под прямым углом к изголовью кровати Дэвида. Прислонившись спиной к раме кровати у его подушки, она закрыла глаза, намереваясь подремать несколько минуток.

Порыв холодного, свежего воздуха вырвал ее из сна. В комнату вошел Генрих VII, по пятам за ним следовал сенешаль, а за их спинами маячил Оливер. Король подошел вплотную к кровати и посмотрел на Дэвида.

– Мы сожалеем, что потревожили вас, леди Маргарита, – сказал король, бросив на нее самый кроткий взгляд из своего арсенала, – хотя мы довольны, что вы столь самоотверженно ухаживаете за сэром Дэвидом. Нет, не надо вставать. Мы сочтем ваш реверанс, как и всегда, чрезвычайно изящным.

– Ваше величество… – пробормотала она растерянно.

Маргарита еще не окончательно проснулась, но ей показалось, что в голосе короля прозвучало удовлетворение, имеющее, однако, мало общего с одобрением ее действий по выполнению высочайшего приказа. У нее мелькнула догадка о возможной причине такой реакции короля, но монарх продолжил говорить, и догадка, раз мелькнув, тут же исчезла.

– Нам сообщили, что ночью у него была лихорадка.

Она подтвердила это и рассказала, как все происходило.

Король холодно посмотрел на Дэвида.

– Мы должны молиться о его скорейшем выздоровлении: от этого слишком многое зависит.

– Да, сир.

Генрих немного помолчал. Потом задумчиво произнес:

– Золотой рыцарь. Воистину, он похож на Плантагенета.

– Так все говорят.

– Полагаю, вы слишком молоды, чтобы помнить Эдуарда и Ричарда.

– Увы, сир.

– Они были грозными мужами, хоть и каждый по-своему, но это вообще свойственно роду.

Это было напоминание – впрочем, его не требовалось – о том, что, хотя отец Генриха и был валлийцем по имени Оуэн Тюдор, мать его принадлежала к роду Плантагенетов. И он сам, и те короли, которые правили непосредственно перед ним, – братья Эдуард IV и Ричард III, – были потомками Эдуарда III. То, что Генрих получил трон в результате войны кузенов, было удивительной причудой судьбы, ведь другие были намного ближе к трону по праву рождения. Путь ему расчистили тридцать лет кровопролитий. И тем не менее понадобилось вооруженное вторжение, великая битва и еще больше смертей, чтобы он наконец завладел короной. Так разве удивительно, что он столь отчаянно цеплялся за нее, был готов на все, лишь бы ее удержать?

Маргарита облизнула губы.

– Я мало знаю Плантагенетов, это верно, но Дэвид – тоже выдающийся муж.

– Мы от этого зависим, вот почему мы так встревожены. Он упоминал об ухудшении зрения?

Покрывала у нее за спиной зашевелились, туго натянулись: Дэвид с трудом приподнялся, опираясь на локоть.

– Зрение уже не так подводит меня, ваше величество.

– Мы рады это слышать, – отозвался король, но в его блуждающем взгляде не было той уверенности, что прозвучала в его словах.

– Всему виной удар по голове, вызвавший сильную головную боль, – нарочито ровным тоном пояснила Маргарита. – Астрид называет эту болезнь сотрясением.

– Весьма обычное явление, учитывая обстоятельства, – добавил Дэвид.

Его голос звучал вполовину прежней силы, отметила про себя Маргарита. Король тоже обратил на это внимание и недовольно нахмурился. Она обрадовалась его проницательности, поскольку ей очень не хотелось указывать на слабость Дэвида.

– Мы тоже так полагаем, – согласился с ним Генрих, – однако вам не следует перенапрягаться или переохлаждаться. Ваше благополучие слишком ценно для нас, чтобы рисковать им. – Монарх обратил свой взгляд на Маргариту. – У вас есть все, что нужно ему, все, что требуется вам?

– Абсолютно, сир.

– Мы бы отправили к вам своего персонального лекаря, но мы вышли из Вестминстера без него, поскольку собирались немного поохотиться и вернуться.

Ее удивило желание Генриха прояснить ситуацию, но отсутствие лекаря ее совершенно не расстроило. Этот человек слишком любил пользоваться ланцетом: он утверждал, что хорошее кровопускание вылечивает все болезни. А это, судя по всему, последнее средство, которое в данном случае следует применять.

– Вы очень добры, сир, но мы обойдемся и навыками Астрид.

– Она много времени провела с цыганами, как я припоминаю. Познания о снадобьях она получила от них?

– Она путешествовала с ними, прежде чем оказаться при дворе вашего величества, полагаю, но никогда не была членом их племени. Она родилась в хорошей семье, но ее отдали чужим людям, поскольку она была обузой для родственников.

Генрих наклонил голову.

– Ах да, мы помним ее рассказ о тех временах, когда она принадлежала нашей королеве. Пути Господни неисповедимы. – Он помолчал. – Мы пока положимся на ее знания, но, может быть, все же пошлем за нашим лекарем. Если он понадобится, сообщите нам. Возможно изменение состояния раненого.

Это был скорее приказ, чем просьба, и, несомненно, имелось в виду изменение к худшему. Маргарита прикрыла глаза и в надлежащей форме выразила свое согласие.

– Превосходно. – Генрих отвернулся от нее и снова встретился взглядом с Дэвидом. – Мы помолимся за то, чтобы ты скоро поправился и снова смог приступить к своим обязанностям.

– Сир. – Постельное белье опять зашуршало: это Дэвид изобразил некое подобие неглубокого поклона.

– Когда позволит здоровье, ты продолжишь выполнять программу подготовки.

– Как прикажете.

– Мы заглянем к тебе вновь, чтобы узнать, как идет процесс выздоровления.

Король резко развернулся, взметнув полы шерстяного одеяния, обшитого по краям шнурами. Затем он вышел. Шаги монарха и его сенешаля, гулко отдаваясь от каменных стен коридора, постепенно затихли. Оливер последовал за ними и плотно закрыл за собой дверь.

Маргарита прикрыла глаза и откинулась назад, положив голову на соломенный матрац. По какой-то совершенно непонятной причине на глаза ей навернулись горячие слезы, задрожали на пушистых ресницах. Она тихонько шмыгнула носом и попыталась проглотить ком в горле. Не открывая глаз, она нащупала кончик покрывала и осторожно промокнула влагу.

И тут она неожиданно почувствовала, как Дэвид прикоснулся к ее лицу, нежно провел пальцем по щеке, под глазом. Собрал им соленую влагу. Когда она немного отодвинулась и повернула голову, то увидела, что он поднес палец к губам.

– Что вы делаете? – внезапно охрипшим голосом спросила она.

– Разговляюсь слезами ангела.

Она засмеялась, но это был смех сквозь слезы.

– Боюсь, вас это не очень удовлетворит.

– Зависит от того, что вы имеете в виду.

– Я имею в виду, что вам необходимо поесть. – Если он опять решил поклоняться ей, то восторга это у нее не вызвало.

– Да, пожалуй, – сухо согласился он.

Это был обнадеживающий знак – и у нее снова навернулись на глаза слезы.

– Да, – кивнула она, встала и решительно смахнула с ресниц остатки глупой влаги, – я бы тоже поела.

Режим следующего дня распространился на всю оставшуюся неделю. Дэвид ел, спал и осторожно разминал поврежденный бок. В перерывах он наблюдал за Маргаритой, прикасался к ней, осторожно вступая на территорию близких отношений, и редко позволял ей отлучаться. Каждый вечер у него поднималась температура, достигая пика с приходом ночи, а спадала только, после полуночи. Медленно, но верно к нему возвращались силы, и он снова становился самим собой.

Маргарита, помня приказ короля, начала оттачивать изящество речи Дэвида, как только он стал меньше спать. Задача оказалась не из сложных, ведь он давным-давно перенял манеру разговора обитателей Бресфорда. Все, что требовалось, – это убрать некоторую прямолинейность, свойственную военным, и небольшой акцент. Она также продолжала тренировать его в использовании титулов и правил старшинства: кланялась и приседала перед ним в реверансах, когда он, хмурый и сосредоточенный лежал в постели, и называла себя тем или иным герцогом или графом, герцогиней, простой женщиной или церковником высокого или низкого ранга. Она начала обращать внимание на то, как он пьет вино и ест мясо, но ошибок обнаружить не смогла. Более того, Дэвид проявлял определенную щепетильность, которую, решила Маргарита, многим английским дворянам стоило бы перенять у него.

Так проходили дни. Они смеялись, обменивались шутками, кормили друг друга. Маргарита читала ему «Смерть Артура» и другие легенды и рыцарские романы. Она с большой осторожностью меняла ему повязку, давала больше красного мяса, уступая его требованиям, и вместе с Оливером поддерживала его, когда он неуверенно поднимался или спускался по лестнице. Однако Маргарита никогда не могла сказать наверняка, о чем Дэвид думает или чего он хочет.

Одним прекрасным утром, спустя неделю после нападения, когда Астрид отправилась за хлебом, мясом и элем и попросила Оливера помочь ей принести все необходимое, что-то изменилось. Дэвид больше ни минуты не желал оставаться в постели. Он встал и сам побрился, не прибегая к помощи Оливера. Обуваться не захотел, но надел штаны, рубаху и простой камзол из синего бархата. К поясу прицепил обеденный нож – еще один подарок короля Франции Карла VIII, с прекрасной рукоятью из черного дерева, украшенной золотом.

Он стоял возле узкого окна с открытыми, с самого утра ставнями, поставив затянутую в чулок ногу на подоконник, находившийся на высоте обычной скамьи, и положив ладонь на колено. Его задумчивый взгляд был устремлен на тренирующихся во дворе воинов – до окна долетали крики, и проклятия, и приказы. День был пасмурным, серо-стальной свет имел легкий желтоватый оттенок. Слабые солнечные лучи делали резкими черты лица Дэвида, акцентируя запавшие щеки и болезненную бледность кожи. Но даже такое невыгодное освещение не могло скрыть его рвущуюся наружу жизненную силу – силу, которую нельзя уничтожить простым ударом ножа, поскольку она зависела от крепости духа, а не мышц и сухожилий.

– Нет! – запротестовала Маргарита. – Я не думаю, что вы уже готовы участвовать в том, что происходит внизу.

Он грустно улыбнулся.

– Опять читаете мои мысли?

– Это не трудно, когда у вас вид мальчика, которому запретили играть.

– Я не мальчик. – Он снова уставился в окно.

Нет, такое сравнение ему не подходило. Мальчик, каким он когда-то был, исчез навсегда. Она почему-то оплакивала того нежного веселого паренька, хотя и знала: он до конца дней останется жить в ее памяти.

– Я никогда не говорила, что вы мальчик, – заметила она, подходя к нему.

– Не говорили. – Он помолчал. – Полагаю, вы находите забавным, что я сижу здесь взаперти.

– Почему вы так считаете?

Во взгляде, который он бросил на нее, читалась ирония.

– Вы, как правило, практически всегда сидите взаперти, так как дама может приходить и уходить, только когда ей это разрешат.

От его понимания этой простой истины Маргарите стало легко и тепло, но она постаралась, чтобы ее слова прозвучали беспечно:

– Такова женская доля. В юности я считала это жестокой шуткой, но теперь редко об этом задумываюсь.

– По крайней мере, когда все закончится, вам больше не придется спрашивать разрешения у мужчины.

Она посмотрела через окно на серые тучи, собирающиеся над зелеными дальними лугами и синими холмами. В небеса, испуская радостные трели, взмывал жаворонок, и она любовалась его полетом, а ее губы кривились в усмешке.

– Я не думала об этом в таком свете.

– То есть, конечно, если вы не вернетесь в Бресфорд-холл. Там вы сможете общаться со своей сестрой, Изабеллой, но вам придется принять защиту Бресфорда, а следовательно, подчиняться ему.

– Он – прекрасный человек, – тут же заметила она, – и весьма разумный. Теми же качествами обладает супруг Кейт Данбар. Однако я предпочитаю жить независимо.

– Я так и думал.

Она повернулась к нему и окинула его внимательным взглядом: вид у него был мрачный и задумчивый.

– Так вы поэтому заключили сделку с Генрихом?

– Я уверен, он выполнит все условия. Когда придет время, вам нужно будет только попросить его распространить свою защиту на один из полученных вами в наследство от благородного отца замков, чтобы вы могли туда удалиться.

Он прекрасно знал о том, что три сестры унаследовали значительное состояние после смерти отца, погибшего, когда Маргарита была еще младенцем. Ее мать вышла замуж повторно, но прожила только несколько лет. Затем умер ее второй супруг, а вскоре и его единственный наследник. В результате Маргарита и ее сестры унаследовали и это состояние. Теперь у Маргариты был широкий выбор мест, где она могла бы поселиться.

– Я с радостью удалюсь от света.

Он слегка наклонил голову, соглашаясь с ее словами.

– Но справедливый ли это обмен – свобода и одиночество в вашем собственном доме вместо семьи и безопасности у Бресфорда?

– А почему вы считаете, что я буду одинока? – спросила она, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно небрежнее.

– Вы собираетесь найти себе мужа? – Он бросил на нее мимолетный взгляд.

– И передать ему все то, что принадлежит мне, чтобы он вел жизнь придворного или спустил все доходы на игры, безделушки и других женщин? Подобная перспектива меня нисколько не прельщает. – Она настороженно покосилась на него. – Астрид предложила мне завести любовника.

– Любовника, – напряженно повторил Дэвид.

– Она имела в виду какого-нибудь воина, который не стал бы претендовать на роль супруга.

– Не будьте глупой! – презрительно произнес он. – Любой мужчина, которого вы пустите в свою постель, начнет думать о том, что еще он может получить.

– Вы так считаете? – В ее тоне сквозил ледяной холод. – Ну да, полагаю, одной только постели будет недостаточно, чтобы его удержать.

– Нет, Маргарита. Постель неминуемо внушит ему мысль о том, что нужно что-то сделать, чтобы навеки закрепить за собой подобную привилегию.

От его тихого голоса у нее в животе возникло странное ощущение, как и от мысли, что мужчине может настолько понравиться обладать ею. Ей стоило больших усилий, чтобы голос не выдал ее волнения.

– Теперь подобное предприятие кажется мне чересчур опасным. Возможно, именно поэтому вы пытаетесь отговорить меня.

– А если и так?

– В таком случае, как я уже говорила, очевидное решение – жениться на мне самому. Тогда вам не придется переживать, что какой-то мужчина захочет получить больше преимуществ, чем я решу ему дать.

– Вы неосмотрительны, – сказал он, покосившись на жаворонка вдалеке. – Очень многие ухватились бы за такое предложение.

– Но вы не такой.

– Вы знаете…

– Я помню, что вы уже отказались стать моим супругом. Но мы не обсуждали вопрос физической любви, целомудренная она или нецеломудренная.

– Маргарита…

– Я уверена, Генриху это понравится, поскольку он явно стремится соединить нас. Возможно, он считает себя прекрасным сватом, ведь он так удачно устроил брак моих сестер.

– А возможно, это просто подарок гладиатору.

Она вспыхнула при мысли о том, что ее предлагают Дэвиду, как в былые времена, как награду за то, что он пойдет на смертельный риск, выполняя волю своего сюзерена.

– Непохоже.

– Совсем непохоже.

Боль в его глазах подстегнула ее, хотя она и не знала наверняка, что эту боль вызывало.

– Забудьте все, что я сказала, – решила закончить этот разговор Маргарита. – Я вообще не понимаю, почему мы это обсуждаем.

Он повернулся к ней лицом, сунул большие пальцы за пояс, оперся спиной о каменный край оконного проема.

– Я спрашивал вас о планах на будущее.

– Я не понимаю, как это касается вас, раз уж вы не намерены ничего делать, чтобы изменить их.

– Если позволите, я мог бы познакомить вас с совершенно иным взглядом на задачи супруга.

– О чем вы? – Она вгляделась в его суровые, словно высеченные из камня черты. – Возможно, я что-то неправильно понимаю, но я могла бы поклясться, что вы проехали верхом не одну лигу и рискнули вызвать гнев короля, лишь бы спасти меня от притязаний ненавистного жениха.

– Точнее, от вступления в брак по воле Генриха без вашего на то согласия, – напомнил он. – Вам лучше выйти замуж, если вы не желаете уйти в монастырь. Нет более бесспорной защиты, чем сильный супруг, внушающий страх всем мужам.

– А от него меня кто защитит?

– В этом не будет необходимости, если вы выберете его сами, на свой вкус, но супруга, а не просто любовника. И тогда в первую брачную ночь вы не только покоритесь ему, а, вполне вероятно, получите удовольствие от его объятий.

– Дэвид… – начала Маргарита, но у нее неожиданно с такой силой сжалось горло, что продолжить она не смогла.

– Вы мне не верите, но я, если вы позволите, мог бы показать вам кое-что. Я долго находился вдали от Бресфорда и от вас. Полагаю, редкий мужчина добровольно отказался бы от того, чтобы использовать определенные возможности в своих интересах, если уж они сами плывут в руки. Я уезжал мальчиком, вернулся мужчиной, а в промежутке…

– Я понимаю, – коротко кивнула она.

На сей раз в его взгляде читалось сомнение.

– Правда?

– Оливер был достаточно любезен, чтобы просветить меня.

Выражение лица Дэвида мгновенно стало угрюмым.

– И что он рассказал?

– Женщин влечет к вам, и у вас нет причин сопротивляться их натиску. – В ее словах улавливалось раздражение, чего она, конечно, не хотела. Она просто не желала представлять его себе с другими женщинами: такой новый его образ оскорблял идеал, в глубине души лелеемый ею, и причинял боль, как неожиданно полученный удар.

– Что ж, ясно.

– О чем вы? Мы уже выяснили, что ваша клятва не касается… других женщин.

– Но в результате я получил больше знаний о том, что происходит между мужчиной и женщиной, чем за весь период жизни в Бресфорде.

– Я не сомневаюсь, что это поможет вам в будущих поисках, но…

– Услышьте меня, Маргарита!

Железный лязг приказа, прозвучавший в его голосе, был для нее чем-то новым: она не только никогда ранее не слышала ничего подобного, но и не представляла, что таким тоном могут обратиться к ней. Она гордо вскинула голову и резко отвернулась, тем самым отстраняясь от него.

С его губ сорвалось тихое проклятие. Он грубо схватил Маргариту за руку и развернул ее лицом к себе. Одновременно он другой рукой обхватил ее за талию и привлек к себе. Отпустил ее руку, провел ладонью по ее спине, завел руку под скрывающее волосы полотно и зарылся пальцами в толстую, свободно заплетенную косу. Полуприкрыв глаза, он пожирал взглядом ее лицо, ее губы, уже разомкнувшиеся, готовые страстно прошептать повеление о ее освобождении. Его глаза смотрели на нее в упор, и она удивилась, увидев, что они потемнели и стали грозными – словно надвигалась буря.

– Способы, которыми мужчина может доставить удовольствие женщине, многочисленны, Маргарита, и они не имеют никакого отношения к обладанию. Большинство из них мне ведомы, ведь я днями и ночами изучал их и это доставляло мне наслаждение. Я намерен продемонстрировать их вам, чтобы вы лучше понимали, захотите однажды стать мужнею женой или же нет.