Текст книги "Американский вампир (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Арминтраун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

От парня, ворвавшегося в дверь, исходил сильный запах крови.

Первым инстинктом Грэфа было, конечно же, съесть его. Вторым – сжаться и закрыть глаза. Можно подумать, запах исчезнет, если он не сможет видеть парня? Бессмысленно. Медный резкий запах вторгся бы в его нос независимо от действий Грэфа, пробуждая ту мучительно голодную часть него, которая была больше монстром, чем человеком. Да кого он пытается обмануть? Он всегда был больше монстром, чем человеком.

– Не выносишь вида крови? – улыбаясь и скрестив руки на груди, добродушно поддразнивала Грэфа Джун. Но вот её глаза не улыбались. Они обвиняли.

Она не могла знать. Люди не настолько умны. Они верят только в то, чему их учили: монстров не существует, а вампиры – это страшилки из ночных кошмаров и Хеллоуина.

Но иногда он встречал людей, которые знали. Вряд ли они сразу же догадывались: "Он вампир!", но что-то чувствовали. Они могли бы сказать, что Грэф странно двигается или выглядит. Джун была одной из таких людей.

– Давай, нужно доставить тебя домой, – сказал он и опустил руку на плечо Джесси, не отворачиваясь от Джун. В конце концов, Грэф выдержал её подозрительный пристальный взгляд и, обессилев, сглотнул. Парень не привык бояться. Он привык запугивать.

– С ума сошел? Чед ранен, – Джесси бросилась к людям, столпившимся возле раненого парня.

– Я п-подстрелил монстра, – Чед заикался, поворачивая бледное лицо от одной пары обеспокоенных глаз к другой. – Оно шло ко мне.

– Как же ты сбежал, сынок?

Грэф не мог сказать, кто задал вопрос. Это был ворчливый почтенный деревенский голос, который мог принадлежать любому из этих фермеров.

Кто-то помог Чеду стянуть через голову рубашку, обнажая длинную, рваную рану вдоль рёбер. От аромата его крови было не скрыться, и Грэф глубоко вдохнул, надеясь что выглядит так, будто старается не вывернуться наизнанку, а не наслаждается этим запахом. Он действует на него так, как аромат яблочного пирога, когда он был человеком.

От вида раны несколько женщин судорожно вздохнули. Насколько видел Грэф, она выглядела хуже, чем была на самом деле. Длинная, но неглубокая. Ничего похожего на то, что монстр сделал с ним. Если бы эта тварь хотела убить Чеда, она бы с легкостью это сделала. Какой монстр выбирает кого убить, когда он в ярости?

– Это просто царапина, – поспешил заверить Чед, когда кто-то предложил зашить рану. – Поранился, когда полз под колючей проволокой возле старого свинарника Стэппа.

– Ты привел эту тварь на мою территорию? – вскрикнул кто-то, скорее всего Стэпп.

Чед покачал головой.

– Оно не преследовало меня. Я просто срезал путь.

– Лучше вам всем разойтись по домам, пока Оно еще ранено, – призвала Джун к тишине, успокаивая волнение. – Чед, ты справишься?

Он кивнул, все ещё белый, как полотно.

– Да, я буду в порядке. Правда потерял ружьё. Уронил, убегая.

– Возьми моё, – предложила Джесси. – У меня…

Грэф затаил дыхание. Вполне в духе девчонки так глупо проболтаться о его секрете. Никогда не было ничего грандиозного и драматичного, одна простая оговорка, а затем – факелы и вилы.

К счастью, она не была настолько пьяна, чтобы себя не помнить.

– У меня просто путь короче.

Грэф выдохнул после задержки дыхания.

– Ага, к тому же нас двое. Если что, могу просто бросить её монстру и убежать, так что я буду в порядке.

Его шутку не оценили. Пятьдесят пар глаз деревенских жителей уставились на него с недоверчивой враждебностью. Словно он помочился на могилу Элвиса.

– Заткнись, Грэф, – приказала Джун из-за стойки в той самой манере, как друг доброжелательно советует другому другу замолкнуть. Он не был уверен, стоило ли ему растрогаться от ее простоты. Либо его приняли сельские жители, либо Джун старалась не подать виду, что она выяснила: он не тот, кем кажется. – Джесси, лучше оставь свое добро здесь. Не придется его бросать, если нужно будет быстро убегать.

– Ага, теперь, когда Джесси знает, что по округе разгуливает Оно, она точно столкнется с монстром, – резко заметил женский голос, и раздалось несколько недобрых смешков.

– Спасибо, Джун, – спокойно сказала Джесси, таща небольшую красную тележку за бар.

Грэф поднял дробовик и передал Чеду, который с благодарностью его принял и пообещал:

– Завтра верну.

– Тогда увидимся, – ответил Грэф, попытавшись говорить так, будто был здесь своим в доску, и понимая, что не выходит. Твою мать, он пытался; это было всё, что они могли ждать от него. Он мог заманить обычных образованных людей на верную смерть, просто улыбнувшись, но у этих деревенщин, похоже, иммунитет к его очарованию.

Люди быстро разошлись. Грэф и Джесси были последними, кто покинул бар, отчасти потому, что Джесси захотела убедиться, что с Джун все в порядке.

– И что мы сделаем, если с ней не все в порядке? – проворчал Грэф, подхватывая мешок с мукой. Джесси настаивала, что его нужно отнести домой прямо сейчас, а не утром.

У Грэфа было такое чувство, что её нежелание уходить было больше связанно с едой, сложенной в небольшой красной тележке, чем с беспокойством за бармена. Он не мог ее винить. Если бы эта тележка была наполнена кровью, то пришлось бы с силой разжимать ему пальцы, чтобы оттащить от нее.

Когда они направились вниз по дороге, окруженные только сверчками и темнотой, он спросил её об этом.

– Знаешь, – начала Джесси, тяжело вздохнув, – когда ты так привык быть ни с чем, очень трудно отпустить то немногое, что у тебя есть. Даже если наверняка знаешь, что утром все будет на своих местах.

– Уверена, что будет? – Он бы не оставил свой последний пакет с кровью в баре, если бы жители были вампирами. К счастью, это был не тот случай.

Девушка кивнула.

– Ага. В смысле, я знаю, некоторые из местных не совсем честны. В городе бывали ссоры и споры. Но никто не рискнул бы связаться с Джун. Потеряв свою единственную возможность общения и торговли, ну, я считаю, что они бы сошли с ума.

– Ты считаешь? Ха! – рассмеялся Грэф. – Извини. Просто у меня такое чувство, что я попал в пьесу Теннесси Уильямса[22]22
  Теннесси Уильямс(англ. Tennessee Williams; имя при рождении – Томас Ланье Уильямс III (англ. Thomas Lanier Williams III); 26 марта 1911 – 25 февраля 1983) – американский прозаик и драматург.


[Закрыть]. Ты, наверное, даже не курсе, кто это.

– Я знаю, кто такой Теннесси Уильямс, – ответила Джесси, нахмурившись. – "Кошка на раскаленной крыше". Фильм с Элизабет Тейлор и Полом Ньюманом.

– Очень хорошо, – он даже не пытался скрыть свое удивление.

– Не такая уж я деревенщина. Вообще-то, у нас тут было телевидение. У некоторых даже спутниковое. – Девушка заговорила с преувеличенно деревенским говором: – Ага, барин, бывал у нас один из тех говорящих ящиков с картинками, гы-гы.

– Понял, – пробормотал он.

– Нет, думаю, не понял. А ты знаешь, что я посещала колледж? – Джесси подождала ответа, позволив парню беспомощно запинаться несколько секунд, прежде чем прервала его. – Нет, не знаешь. Просто принял меня за необразованную только потому, что я живу на ферме.

– Ладно, достаточно. Я поспешил с выводами. – Хотя, он и не мог представить Джесси в колледже, все же должен был спросить: – Какая у тебя специализация?

Она пожала плечами.

– Математика. Хотела быть учителем средней школы.

– Никогда бы не подумал, что ты из тех, кто хочет учить. Думал, ты хотела стать ветеринаром, – Грэф гордился тем, как хорошо разбирается в людях, но то и дело ему попадался тот, кто его удивлял.

– Опять ты за своё, снова спешишь с выводами, – презрительно фыркнув, девушка склонила голову на бок, будто указывая на бар, откуда они только что ушли, хотя он был далеко. – Итак, неплохой навар.

– Ага, вспомню об этом зимой, когда еды больше не останется, а я замёрзну до смерти, потому что ты продала мою куртку, – словно в подтверждение его слов, по его спине пробежал зимний холод.

– Не пропадёшь, – ответила Джесси чертовски равнодушно, как показалось Грэфу. – В подвале есть старая отцовская одежда от Carhartt.

– О, круто. Я буду похож на дальнобойщика зимой. – К следующему году он, скорее всего, будет жевать сено и говорить "Я считаю…", прямо как Джесси.

К следующему году. Он покончит с собой, если застрянет в этом городе на целый год.

– А вампиры вообще могут простыть? – поинтересовалась Джесси, все ещё не выглядя виноватой из-за того, что отдала все личные вещи парня. – Ты же мёртв, верно?

– Не в этом дело… – начал было Грэф, но его слова резко оборвались, когда девушка схватила его небрежно раскачивающуюся руку и подняла так, чтобы рассмотреть. Выпившая, она склонилась над сжатыми пальцами, и его ладонь оказалась в опасной близости от шеи Джесси.

– Но сейчас тебе холодно. Итак, почему же ты чувствуешь холод? – она отпустила его руку и пошла вперед.

Грэфу потребовалась всего секунда, чтобы прийти в себя. С ним определенно что-то было не так. После того, как Чед, истекая кровью, ворвался в бар, словно главное блюдо, это легкое прикосновение Джесси должно было подтолкнуть его к краю. И, боже, как же он хотел переступить через него и осушить девушку, но не смог.

Он начал доверять своему захватчику. У него Стокгольмский синдром.

– Да, – быстро заговорил он, надеясь, что его ошеломленное молчание не длилось слишком долго. – У меня комнатная температура, но я могу простудиться. Во мне все еще движется кровь. Если я залезу в холодильник, то не собираюсь становиться такой же температуры.

– Ха! – девушка шла вперед походкой счастливого пьяницы, неуклюже шагая, она шлепала по тротуару ступнями, разглядывая звезды. Затем она остановилась, беспокойно нахмурившись. – Подожди, значит нормальная температура тела для тебя слишком горячо?

– Да, но к этому привыкаешь. Словно жизнь в пустыне, – ответил Грэф. – Продолжай идти.

Джесси подчинилась его приказу, но все еще хмуро поглядывала, когда они сошли с асфальтированной дороги на ту грязь, что вела к ее дому.

– Тогда зачем носишь кожаную куртку с собой? В июле?

Он ухмыльнулся.

– Потому что кожа – это сексуально.

– Фуу, – с отвращением простонала девушка. – У тебя все еще стоит? В смысле, ты же мертвый.

– Стой… Значит коже "фу", но о моем члене ты все же беспокоишься? – Грэф усмехнулся, Джесси покраснела, и они оба замолчали.

Они подошли к дому, к слабому зеленоватому свету ртутной лампы, словно от ядовитой свечи в темном окне. Грэф должен был признать, ему нравилась обособленность этого места. Как правило, он предпочитал что-нибудь более оживленное, где много людей и машин. Но люди в Пинансе не были настолько выдающимися, чтобы его начала беспокоить некоторая дистанция между ними. Что касается машин, так их тут вообще не было.

Грэф остановился в конце подъездной дороги Джесси, вздрогнув от понимания того, что и здесь нет никаких машин.

– Какого хрена? – он пихнул мешок с мукой в руки девушки и бросился на газон. Очевидно зря. Машина не могла спрятаться. Если ее не было там, где Грэф припарковался, значит она исчезла.

– Твое авто, – медленно и пьяно проговорила Джесси. – Его типа нет.

– Да ты что? Спасибо, что заметила! – он подчеркнул свои слова, пнув гравий на дороге. В этом городе даже пнуть нечего.

Вставая рядом с ним, девушка споткнулась.

– Куда оно делось?

– Отличный вопрос.

Грэф втянул носом воздух, словно в нем могли еще остаться выхлопные газы. Но даже если так, что бы это дало? Уверенность, что на его машине уехали, а не оттолкали ее вручную?

– Ну, на нем не могли далеко уехать, – Джесси поплелась в сторону крыльца. – Мы сможем найти его утром.

Он уже открыл было рот, чтобы поспорить, но понял, что девчонка была права. Кто бы ни угнал машину, он мог кататься всю ночь, но не покинет Пинанса.

– Все же жаль бросать ее там на дороге, совсем одну, – произнес он, заходя следом за Джесси в дом.

Девушка вздрогнула от его неожиданного появления.

– Боже, не делай так! – Она положила мешок с мукой на кофейный столик и скрестила руки на груди. – Почему вы, ребята, так делаете?

Грэф пожал плечами.

– Думаю, забываем, что пугаем людей, когда двигаемся слишком быстро. Или же нам просто плевать.

– Я не об этом, – девчонка закатила глаза, как будто он был обязан следить за меняющимися темами разговора так же хорошо, как это делала она. – Почему вы называете свои автомобили "она"? Они же не женского рода.

– Прежде всего, это не просто автомобиль. Это De Tomaso Pantera L 1974 года выпуска. И я не знаю, почему мужчины называют автомобили "она". Я никогда не проводил социологическое исследование этого явления.

Грэф выглянул в окно, отчасти надеясь, что у него были какие-то галлюцинации, и Пантера все еще стоит на подъездной дороге. Одинокая и тихая, но все же на месте.

– Тупой ответ. У тебя просто должны быть какие-то соображения, – девчонка плюхнулась на диван и включила одну из крайних настольных ламп.

Грэф не мог решить, раздражала ли его Джесси больше, когда была пьяной, или нет. Сейчас она говорила все, что думала, но и раньше не слишком сдерживала себя в выражениях и была не особо вежливой. Сейчас она настроена не так враждебно. Хотя, может, алкоголь здесь вообще не при чем. Может, она просто слишком устала, чтобы вести себя как сука.

– Думаешь это из-за того, что у тебя нет женщины? Поэтому ты превратил автомобиль в свою девушку? – задумчиво спросила Джесси, откинув голову назад и закрыв глаза. – Это вызывает жалость.

– Эй, я могу найти кому сунуть, ясно? – Не то, чтобы он мог вспомнить, как давно это было. В последнее время он вел себя, как поел-и-бежать парень.

– Фу, ты отвратителен.

Девушка глубоко вдохнула, накручивая собранные в хвост волосы. Её каштановые локоны лежали на шее, усыпанной маленькими бисеринками пота, словно роса на траве. Под кожей четко, медленно и расслабленно бился пульс, извиваясь видимой ниточкой на ее горле.

Десны Грэфа болели, клыки удлинились. Джесси была пьяна. Возможно, она и не заметит быстрого укуса. Черт, может ей даже понравится. Некоторым нравилось.

Джесси резко распахнула глаза.

– Ты это слышал?

Что-то кроме ее крови, дразнящей в нем безумный голод? Нет. Но, подождав мгновенье, он услышал глухой звук, затем скрежет и шелест брезента, закрывающего дыру в стене на кухне.

– Оставайся здесь, – приказал он.

В кухне все ещё было темно, хотя свет от ртутной лампы просачивался сквозь голубой пластик. За тканью на месте кухонной двери мелькнула тень. Человеческая тень. По крайней мере, на этот раз это был не монстр.

– Что происходит? – спросила Джесса в дверях кухни.

Греф выругался.

– Разве я не сказал тебе оставаться в гостиной?

Снова раздались скрежет и щелчок, и незваный гость ввалился в кухню. Грэф схватил его сзади за футболку и ремень на талии и вышвырнул обратно через дыру, почти срывая брезентовую преграду, а затем выпрыгнул за ним под крики Джесси «Стой» и «Это всего лишь Дерек!».

В тот момент, когда слова девушки проникли сквозь туман насилия в его разум, Грэф ничего не хотел сильнее, как сжимать голову Дерека ладонями, пока она с треском не лопнет, словно наполненный водой шарик. Шар с водой, черепом и мозговым веществом. Но это вероятно огорчит Джесси, ведь она просто помешана на парне.

Грэф отступил назад.

– Какого черта ты делаешь? – спросил он, вытирая руки о джинсы. – Я мог тебя убить.

– Ага, конечно, – пробормотал Дерек и, шатаясь, поднялся на ноги. Ещё один пьяный. Всему чертову городу нужно было в АА[23]23
  АА– клуб анонимных алкоголиков.


[Закрыть]. – Ты ни хрена не можешь мне сделать. Это касается только меня и Джесси.

Сердито взглянув, Джесси прислонилась к краю дыры.

– А ты не мог просто воспользоваться парадной дверью?

– Не хотел беспокоить твоего гостя, – ответил Дерек, язвительно ухмыляясь.

Грэф покачал головой.

– Черт знает что.

– Что ты хочешь, Дерек?

Похоже, Джесси протрезвела, потому что в ее голосе вновь звучали нотки стервозности. «Хорошо, что в этот раз она не направлена на меня» – подумал Грэф.

– Где моя жена? – сунув руку в задний карман, он вытащил помятый листок из блокнота.

Джесси перепрыгнула через дыру, и Грэф сдержался от попытки помочь ей. Он не хотел, чтобы девушка неправильно его поняла и стала считать его джентльменом. Она выхватила листок у Дерека и нахмурилась.

– Черт возьми, я понятия не имею, где она.

Пока Джесси читала записку, Дерек обратил свою злость на Грэфа.

– Чед привел пьяную и рыдающую Бекки домой из "Джун". Он сообщил, что её вышвырнули вон после драки с Джесси. Какого хрена ты ей сказал?

– Я ничего ей не говорил.

Джесси пихнула записку обратно Дереку.

– Она напилась и приставала к Грэфу.

– Брехня, – сплюнул Дерек. – Чед сказал, что это как-то связано с тобой.

– Чеда там не было! – закричала Джесси. – Он был на другом конце этого чертового бара!

– Ну-ну, – Грэф потер пальцами переносицу и закрыл глаза. – Это какое-то недоразумение. Дерек, мы не видели Бекки с тех пор, как её выставили из "Джун". Она приставала ко мне и отказ ей не понравился.

Дерек покосился на Грэфа, словно тот говорил на греческом, и ему нужно было время на перевод. Затем отступил и склонил голову на бок.

– Ты её отшил?

– Поверить не могу, – Джесси развернулась и направилась к входной двери.

Грэф схватил девушку за руку.

– Нет, это твои проблемы. Ты остаешься.

– Сейчас, это не имеет к ней никакого отношения, – у Дерека все еще было такое выражение лица, словно его ударили и он замер на середине падения. Обиженный, ошеломленный, чертовски пьяный и абсолютно бестолковый. – Так значит Бекки к тебе приставала, а ты её отшил?

– А что я должен был сделать? Трахнуть твою жену? – разговор был настолько нелеп, что Грэф не имел представления, с какой стороны ему ждать нападок. – Ты пьян. Иди домой и поищи свою жену. Позаботься о детях.

– Детей нет! Она их забрала! – Дерек сполз на землю, внезапно разрыдавшись. – Забрала. Я везде искал. Её мама сказала, что видела её: Бекки с детьми заехала на машине и предложила ехать с ними. Несла какой-то бред. А теперь её нет.

– Какой именно бред? – страх сковал желудок Грэфа.

– Она написала, – ответила Джесси, – что уезжает из города, никогда не вернётся, бла-бла-бла… Хотела бы я посмотреть, как у неё это получится.

– Ее кто-нибудь сейчас ищет? Кроме этого пьяницы?

Если Бекки все же уехала из города, уехала на его машине… Если у него был шанс свалить отсюда и эта тощая сука сделала это вместо него… Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.

– Они найдут её утром у какого-нибудь дружка дома, – ответила Джесси, ни капли не волнуясь. – Иди домой. Вали с моего газона.

– Джесси, детка, – Дерек с мольбой взглянул на неё. – Мне плохо.

– И что? – девушка дёрнулась, освобождаясь от хватки Грэфа. Он и не понял, что всё еще держал ее.

– Ты бросишь меня? Одного? – Дерек выглядел как ребёнок, которому сказали, что поездка в Диснейлэнд отменяется.

– Переживешь.

Джесси пошла прочь, к передней части дома, оставив Грэфа и Дерека на заднем дворе. Неловко.

– Думаю, ты получил ответ, – сказал Грэф, предлагая Дереку руку.

Проигнорировав предложенную помощь, парень поднялся на ноги, споткнувшись.

– Ты отшил Бекки? – фыркнул он. – Тебе не повезло, приятель. Потому что тебе ничего не светит с этой высокомерной сукой! Слышишь меня, Джесс? Ты высокомерная сука!

Грэф замахнулся кулаком раньше, чем смог по-настоящему осознать, зачем он это делает. Так даже лучше. Опустив кулак на челюсть Дерека с громким треском, он сбил парня с ног на траву. Грэф не заморачивался проверкой дыхания Дерека. Он просто легонько пнул его в бок.

– Вали отсюда на хрен.

Грэф не оглядывался. Слишком велик был соблазн слопать парня, пока тот был в нокауте. Никто не будет по нему скучать – это уж точно.

– Ты ударил его? – едва он вошел в дверь, спросила Джесси с покрасневшими глазами и дорожками от слез на щеках.

Грэф кивнул.

Она слегка улыбнулась, но улыбка померкла, стоило только появиться новой волне слез.

Чему только Грэф не был готов и способен противостоять, но женские слезы точно не входили в этот список. На мгновенье он замер, понимая, что правильным поступком было бы успокоить девушку, и сопротивляясь желанию вести себя как правильный парень, совершающий правильные поступки. В конце концов, он не смог долго сдерживаться и подошел к Джесси, обнимая ее.

К удивлению Грэфа, она не оттолкнула его, уткнулась своей захмелевшей головой в его подбородок и прижала руки к его груди, позволяя ему успокоить себя.

– Почему парни так себя ведут?

Фантастика. Он превратился из гостя в одну из подружек, стоило ей лишь заплакать.

– Не все. Некоторые – да. Но не все.

В этом городе, вероятно, абсолютно все.

– Он в порядке? – всхлипнула она на его груди.

Не все ли равно? По сравнению с остальными людьми в городе, не считая бармена, Джесси казалась довольно сообразительной. Женщины глупели, когда дело касалось чувств.

– Он будет в порядке. Если не встанет и не решит вернуться сюда. Тогда уже не будет.

Девушка отстранилась с недовольным стоном.

Грэф ощутил странную пустоту под руками, и, не зная куда их деть, сунул в карманы.

– А теперь-то что?

– Теперь-то что? – Засмеялась она, не веря. – Ты просто говоришь, что убьешь его, если он вернется! Почему бы мне не расстроится?

Что-то действительно пошло не так, если она злилась на него, а не на мудака, валяющегося на лужайке.

– А с чего тебе расстраиваться? Этот парень просто придурок.

– Этот придурок – единственный человек в городе, которому на меня не наплевать! – Джесси покачала головой и развернулась, поднимаясь по лестнице. – Не важно. Все равно не поймёшь.

– Ага, реально не наплевать. Настолько, что он женился на местной шалаве вместо тебя!

Грэф упал на диван. Прекрасно. Она намочила его рубашку. Оставалось надеяться, что это были все-таки слёзы, а не сопли. В животе заурчало, и заныли клыки. Нужно кого-то съесть, причем в ближайшее время.

Со стоном поднявшись, он прошел на кухню, где на столе все еще лежал лист бумаги с основными пунктами их договора. Бесполезная бумажка. Если Дерек зайдет внутрь и обнаружит ее, то это либо разоблачит Грэфа, либо представит Джесси еще более сумасшедшей, чем все считали.

Он почувствовал угрызения совести. Джесси не была сумасшедшей. Она застряла в городе без единого друга – Дерек не в счет – на целых пять лет. И справилась с этим гораздо лучше, чем это сделал бы Грэф. Он уже был готов сам сесть на зазубренный кол, а провел в этом городе всего несколько дней.

Но чувство вины перед Джесси ничего не меняло, это сделало бы слабым его. Следующее, что он точно знал: он не станет, обливаясь слезами, убивать кроликов ради еды. Схватив список, Грэф поднялся наверх, открыл без стука дверь в комнату Джесси и просунул лист бумаги в щель.

Девушка сидела на кровати с красными и опухшими глазами.

– Что? – она выжидающе на него посмотрела, будто ждала извинений.

– Номер три. Я голоден. И лучше тебе придумать что-нибудь к завтрашней ночи, иначе я сам кого-нибудь выберу, и у тебя не будет права голоса.

Джесси кивнула, смотря так, словно хотела уничтожить Грэфа своей ненавистью.

– Хорошо.

Он больше ничего не сказал. Не считал нужным.