Текст книги "Синее пламя (ЛП)"

Автор книги: Дженис Харди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Уведи ее отсюда, – сказал Джеатар Данэлло, тот взял меня за руку и потащил к

двери. Джеатар повернулся к Ондераану. – Нам нужно это обсудить.

– Я не испорчу все, над чем мы работали, потому что тебе жаль девочку.

– Не в том дело…

Данэлло закрыл дверь. Басеэри смотрели из-за криков в кабинете. Я смотрела в

ответ.

– Что ты делаешь? – тихо спросил Данэлло. – Нам нужно забрать Тали и близнецов.

– Он не поможет нам.

– Ты этого не знаешь.

– Нельзя доверять басэери!

Глаза Данэлло расширились. Может, я сказала это громко. Злой шепот загудел в

комнате.

– Идем, – сказал он, потащив меня в сторону гостевых комнат. – Может, Айлин тебя

успокоит.

– Меня не нужно успокаивать, – мне нужно было понять, что происходит. Может,

Эналов была популярной фамилией здесь. Может, у папы было не самое редкое лицо.

Многие теряли семьи во время войны. Это ничего не значило.

Данэлло закрыл за нами дверь. Коридор был полон гевегцев. Они столпились вокруг

меня, ждали ответов, которых не было.

– Что с нами будет?

– Мы можем остаться?

– Кто был тот человек?

Изможденные лица, уставшие глаза. Испуганные и голодные люди, которых выгонят

завтра, потому что Ондераан был слишком эгоистичен, чтобы…

– Мы можем переночевать, но завтра нужно уйти, – сказал Данэлло, все еще крепко

сжимая мою руку.

– Он выгоняет нас? – сказала Айлин, только она была удивлена.

Барников фыркнул:

– Это было ясно. Басэери нельзя доверять.

Данэлло посмотрел на меня, он хотел, чтобы я говорила, но боялся того, что я скажу.

Я смотрела на людей вокруг нас. Люди были бы в безопасности, если бы не я.

Святые, что я наделала?

Это я была эгоисткой. Я вела себя так, как мне не нравилось раньше. Стоило молчать

и слушать, узнавать нужное и уговорить Ондераана помочь нам. На моей стороне был

Джеатар, и он уже убедил его оставить нас.

Я сглотнула, в горле пересохло.

– Джеатар работает над этим.

– Идите в комнаты и отдыхайте, пока можете, – сказал Данэлло, звуча как лидер,

каким Ондераан посчитал меня. – Покажем им, что мы – не проблема.

– Не проблема? – спросил кто-то. Я не видела, кто.

– Слушайте, они борются с герцогом. Для них мы – кучка шпионов. Вы были бы нам

рады на их месте? – все ворчали. – Не шумите, слушайтесь их, посмотрим, что будет

завтра. Нас хотя бы кормят.

Пара смешков.

– Ладно, пока так и будем делать, – сказал Барников. Он посмотрел на меня, на его

лице была неуверенность. Остальные не смотрели на меня, но пошли в комнаты.

– Мы здесь, – сказала Айлин, открыв первую дверь справа. – Данэлло, вы с Халимой в

соседней.

– Можешь присмотреть за ней? – Данэлло подтолкнул меня к открытой двери. –

Нужно поговорить с Нией.

– Я нужна?

– Нет, все в порядке. Спасибо.

Айлин с тревогой посмотрела на меня.

– Все хорошо.

– Нормально.

Она вскинула бровь.

– Поговорим позже, – сказала я, стряхнула руку Данэлло и прошла в комнату. Я

ожидала нечто, похожее на камеру, а было больше похоже на дом Милли. Простые

кровати по бокам, но подушки выглядели мягкими, а одеяла – теплыми. Столик с лампой

стоял между ними, рядом – корзина для одежды.

Я не сразу заметила, что Данэлло не вошел.

– …с ней не так? – тихо сказала Айлин, прикрывая рот, словно это скрыло бы ее

слова.

– Не знаю. Ведет себя ужасно. Я никогда ее такой не видел.

Я села на кровать. Сложила ладони на коленях. Пальцы были холодными, и я сунула

их между колен. Что я наделала?

– Ты знаешь, что не так?

– Нет, но это произошло после того, как показался Ондераан.

Вианд найдет нас и арестует. Всех повесят. Я не могла этого допустить. Я должна

была извиниться. Объяснить, почему я…

Я вздохнула и уткнулась лбом в колени. Почему я сорвалась. Вот что это было.

Он не мог быть мне родственником. Я не могла быть наполовину Басэери. Я не

выглядела как они. Я думала иначе. Я не была жестокой, как они.

Ты ранила людей. Убивала. Может, это было от басэери.

Дверь закрылась. Скрипнула кровать, и Данэлло сел рядом со мной. Я села прямее.

– Что случилось? – его рука обвила мои плечи. Теплая. Крепкая. Безопасная.

– Я растерялась.

– Из-за чего?

– Что бы ты сделал, если бы узнал, что твой отец – не тот, кем ты его считал?

Он ответил не сразу.

– То есть, если бы он врал мне?

Я о таком не подумала. Мне врали?

– Не знаю, – я прижала голову к его плечу. На это плечо можно было рассчитывать,

когда все плохо.

На папу можно было рассчитывать.

Потому что он был гевегцем. Он боролся с басэери. Басэери не боролись с басэери,

вот только Ондераан и Подземелье так и делали.

Папа делал. Дедушка. Они были басэери?

Данэлло взял меня за руку и провел большим пальцем по моим костяшкам.

– Почему тебе не нравится Ондераан?

– Он чародей, – выпалила я.

– Это плохо?

– Нет.

– Тогда я не понимаю.

– Знаю. Нужно что-то сделать, – нужно было как-то это исправить. Убедить

Ондераана оставить их, даже если меня он выгонит. Я зажмурилась.

– Что ж, – Данэлло убрал прядь волос мне за ухо, – думаю, сначала нужно поспать. А

потом мы поговорим с Ондерааном и скажем, что порой язык тебя подводит. Ему нужна

помощь, и мы можем ее предложить. Может, это его убедит.

– Может. Никто в армии герцога не знает, кто мы. Они не свяжут нас с Подземельем.

Он улыбнулся, но на его лице была и тревога. За братьев, за отца, за меня.

– Видишь? Уже план. К утру он сложится весь.

Я должна была ради него доказать Ондераану, что мы можем ему помочь.

– Спасибо, – я обняла его, чувствуя себя лучше. – Я в порядке, правда. Ты был прав,

день затянулся. Вся неделя была ужасной.

– Увидимся утром.

– Не нужно так быстро уходить.

Он улыбнулся.

– Ладно.

Я прижалась к нему, ощущая тепло и безопасность. Было так приятно.

Слишком скоро кто-то тихо постучал в дверь. Данэлло проворчал, но встал и

ответил.

– Все в порядке?

Айлин. Стоило догадаться.

Они шептались минуту, а потом Данэлло ушел, а Айлин скользнула в комнату. Он

рассказал ей, что случилось, и я была рада. Я была не в настроении все повторять.

– Я не знаю, как ты, – сказала она, рухнув на другую кровать, – но я устала. Даже

думать толком не могу. И язык заплетается.

Такого не было. Но было мило с ее стороны сказать так, что все в порядке.

– Я рада, что ты в безопасности, – сказала я. – Прости, что тебя арестовывали.

Она повернулась на бок лицом ко мне.

– Это не твоя вина. Я знала, что нас могут поймать, когда соглашалась на это.

– И все же.

– Пфф, – она отмахнулась. – А для чего друзья? Если не можешь рассчитывать на

лучшего друга даже в тюрьме, зачем тогда он?

Я улыбнулась.

– Точно.

– Я мудра не по годам.

– Это тоже правда, – я сняла сандалии и забралась в кровать. Когда я придвинулась к

лампе, она уже спала. Я оставила бледный свет, он успокаивал. Я смогла бы так увидеть,

если бы кто-то пробрался в комнату. На двери не было замка. Я не проверила дверь,

ведущую в эту часть. Может, нас уже заперли.

Об этом побеспокоюсь утром.

На сегодня тревог хватило.

Шум разбудил меня позднее ночью. Стуки, приглушенные крики, тревожные слова.

Я вскочила на ноги раньше, чем открылись глаза. Айлин еще спала. Она даже не разулась.

– Айлин, вставай, – я прижала ухо к двери. Тихо.

Двери гремели, но не в этой части. Айлин заворчала и перевернулась. Я подошла к ее

кровати и послушала у стены.

– Айлин!

– Ммм?

– Буди Данэлло, – я вышла за дверь и прошла на цыпочках к двери в главную

комнату. Я приоткрыла ее.

– …ждут нас, – сказал мужчина. – Не знаю, как.

Фырканье.

– Побег из тюрьмы переполошил половину города, – сказала женщина.

Наш побег? Она думала, что мы за что-то ответственны?

– О, ладно тебе, Сиэкт, – сказал Джеатар. – Тюрьма не рядом с Лигой.

– Думал, побег политических пленников не встревожит их? Все солдаты герцога

настороже!

– Тихо, – сказал Ондераан, звуча утомленно. – Как сильно она ранена?

Ранена? Я открыла дверь чуть сильнее и выглянула. В комнате стояли шестеро,

троих я раньше не видела, они были в форме басэери, которую могла украсть Ним.

Женщина лежала на кровати, была сильно ранена. Мужчина на полу тоже был ранен.

Дверь открылась, Данэлло оказался рядом со мной.

– Что происходит? – спросил он.

– Что-то пошло не так. Что-то с Лигой.

Он и Айлин прижались ко мне и выглянули.

Сиэкт прижимала сложенную ткань к животу раненой женщины. Ткань была уже

темной от крови. Плохо. Она игнорировала мужчину на полу. Но не Ондераан. Он

опустился и похлопал его по лицу.

– Откуда ты знал, что мы идем?

Мужчина застонал.

– Отвечай!

Айлин отошла от двери.

– Похоже, его форма настоящая.

Тогда он мог сказать мне, где Тали и остальные.

– Предатель, – сказал солдат.

– Вы убиваете невинных, а я предатель? – Ондераан ударил его снова. – Кто-то

сказал, что мы идем?

– Почему все в коридоре?

Мы развернулись. Ним стояла за нами в ночной рубашке, протирала глаза, ее волосы

были спутаны.

– Кто-то ранен, – сказала Айлин.

Глаза Ним широко открылись. Она прошла мимо нас и упала на колени у женщины.

Сиэкт попыталась остановить ее, но не смогла.

Я шагнула вперед, но Данэлло схватил меня за руку.

– Нам стоит оставаться в комнатах.

– Я должна знать, что происходит, – я пошла, Данэлло и Айлин – за мной. Мы встали

в стороне, но Джеатар заметил нас. Он нахмурился и кивнул на дверь. Я покачала

головой.

Ним всхлипывала, а потом судорожно вдохнула. Она дико озиралась. Ее взгляд упал

на меня. Джеатар выругался.

– Помоги ей, прошу, – попросила она. – Исцели ее, как меня.

ТРИНАДЦАТЬ:

Все повернулись ко мне. Ондераан прищурился.

– Ты – Целитель?

– Нет, – сказала я, Джеатар сказал:

– Это сложно.

Ним всхлипнула, провела рукавом по носу.

– Прости, Джеатар, но я должна, – сказала она и повернулась к Ондераану. – Она

исцелила меня. Хулиганы сломали мне ногу, а она как-то передала рану одному из них.

Ондераан больше не смотрел на меня. Он повернулся к Джеатару и приблизился, я

едва дышала.

– Ты привел Преобразователя и не сказал?

– Не было времени.

– Ты успел сказать Ним молчать об этом.

Джеатар скривился.

– Потому что я знал, что ты так отреагируешь. Я планировал рассказать.

– Когда?

– Что насчет Эллис? – перекричала их Ним. – Она умирает.

Ондераан зло посмотрел на Джеатара и отвернулся.

– Что ты умеешь? – спросил он у меня.

– Без Целителя и пинвиума – ничего.

– А что насчет передачи, о которой я так много слышал? Можешь передать боль ему?

– он указал на солдата, который нужен был мне, чтобы узнать, где Тали. Он был без

сознания, форма потемнела от крови.

– Это убьет его.

– Он все равно умирает.

Ондераан не оставил бы его в живых, даже если бы он не умирал.

– Нам нужно допросить его, – сказала я.

– Он не проснется.

Проснулся бы, если бы я исцелила его. Так, чтобы он смог говорить, рассказать мне,

где Тали, и как попасть внутрь. Я могла выдержать боль это время.

А потом отдать?

Это был голос Тали. Она ненавидела меня за это, но он был солдатом-басэери. Он

был из тех, кто вредил ей. Спасти подругу Ним, убить солдата, спасти Тали и остальных.

Я могла это сделать. Я делала и хуже.

Я подошла.

– Я могла бы…

Эллис закашляла, кровь пузырилась на ее губах.

– Помоги ей!

– Передай!

– Ниа, ты не должна…

– Тихо, Джеатар.

Я схватила руку Эллис и потянула. Боль полилась в меня, резкая и горячая. Моя

грудь пылала, легкие наполнил песок. Я отпрянула, задыхаясь.

Данэлло подошел ко мне с одной стороны. Айлин побежала с другой стороны. Они

помогли мне встать и дойти до умирающего солдата.

– Он проснется, спросите его… про Тали, – процедила я.

Данэлло вдохнул быстрее Айлин. Он покачал головой, ее рот раскрылся.

– Ниа, ты не можешь, – сказала она. – Тебе уже плохо.

– Спросите его.

– Ты будешь ненавидеть себя за это.

Я буду ненавидеть себя сильнее, если упущу шанс найти Тали. Я протянула

дрожащую руку и охватила его ладонь. Проникла в него. Схожие раны, но ниже,

пронзающие печень, живот. Я остановила кровотечение, уменьшила шок. Свежая боль

терзала меня, я прижалась к Данэлло.

Солдат пошевелился.

– Где держат Забирателей? – спросил Данэлло. – Тех, кто еще не решил, будет ли

служить герцогу?

Солдат огляделся, растерянный и испуганный.

– Что?

– Забиратели. Где они?

Солдат пронзил Ондераана взглядом.

– Предатель.

Я сжала крепче и вернула немного боли. Он закричал. Я глубоко вдохнула и собрала

всю боль в пустоте между сердцем и желудком, держала ее там изо всех сил.

Айлин схватила меня за руки.

– Ниа, хватит. Это ужасно, это неправильно, – она смотрела мне в глаза. – Я могу

пережить ужасное, если мы вернем людей, но я не позволю тебе сделать плохое. Это

может превратить тебя в герцога.

Ужас исказил лицо солдата и откатился от меня. Святые, что я делала? Ондераан

наступил на его грудь и надавил.

– Отвечай девочке, или она все вернет.

Что? Нет, я не могла этого сделать, это убьет его. Айлин отошла, прижимая руки к

груди. Она качала головой, молила взглядом остановиться, словно думала, что я сделаю

это. Но разве я уже не сделала это? Я посмотрела на солдата. Если я не передам, он умрет.

Если передам боль, он умрет.

Солдат плюнул в Ондераана. Тот опустился на колени и схватил его за горло.

– Откуда ты знал? – спросил он низко и с угрозой. Не этот вопрос меня интересовал.

Солдат смотрел, глаза слезились. Я уловила движение.

Его рука дернулась к сердцу Ондераана, ножик был сжат в руке.

– А-а-а! – закричал солдат, нож Сиэкт погрузился в его грудь. Ножик упал. Солдат

обмяк, умирая.

Святые, нет!

Я схватила его за руку и толкала как можно быстрее. Боль вытекала из меня, а потом

– ничего. Она врезалась в стену смерти и отскочила. Я вскрикнула, боль накрыла меня.

– Ниа, ты в порядке? – Данэлло убрал мокрые пряди с моего лба.

– Нет, – прошептала я. Боль кружилась в груди, было сложно дышать. Нельзя было

трогать его. Я была не лучше Бессмертных, ранила, чтобы получить желаемое.

Данэлло донес меня до другой кровати. Ним и ее подруга сидели напротив нас,

обнявшись, не издавая ни звука. Странная смесь благодарности и страха была на их лицах.

– Я буду в порядке, – ложь. Через пару дней моя кровь загустеет, тело погибнет.

– Нию нужно к Целителю, – сказал Данэлло.

– Или найти еще одного басэери, который ей не нравится, – пробормотала Сиэкт.

Айлин нахмурилась, но я заслужила это.

– Никто никуда не пойдет, пока я не пойму, что произошло, – чувства Ондераана

были понятными. Злость. На меня, на Джеатара и солдата. – Сначала вы, – сказал он трем

басэери у стены. Они смотрели на Эллис. Она попыталась встать на ноги, но не смогла.

Вместо этого она села прямее.

– Мы напали на кладовые Лиги, как и планировалось, – начала она, голос был

твердым, хоть она была бледной. – Забрались без проблем, нашли подвал пинвиума, где и

говорили. Килвет начал взламывать замок, – она сделала паузу. – И тогда ворвались

солдаты. Шесть или семь. Мы выбрались, только потому что установили ловушки-линии,

как вы нас учили. Первые несколько солдат не увидели их, упали и заставили споткнуться

остальных. Мы почти вернулись сюда, когда на нас напали в трех улицах отсюда. Мы

убили четверых, поймали его, – она указала на мертвого мужчину на полу, – и решили, что

он может что-то знать, так что принесли его сюда.

– Тела на улице?

Она скривилась.

– Да, сэр.

Ондераан выругался и повернулся к троим в форме.

– Уберите их, пока никто не увидел. И заберите их документы.

– Да, сэр, – они ушли на ступеньки.

– Подвал не должен был так хорошо охраняться, – сказал Ондераан. – В Лиге мало

рабочих, пинвиума почти нет. Среди нас шпион?

Сиэкт посмотрела на меня.

– Они не шпионы, – сказал Джеатар.

– Он вдруг пришли в день, когда мы воровали пинвиум? – фыркнула она. – И мы не

знаем, кто они?

– Я знаю, кто они, и они не шпионы, – сказал Джеатар.

Ним кивнула.

– Она спасла меня и Эллис. Она не плохая.

– Она могла сделать это, чтобы втереться в доверие, – сказала Сиэкт. Я бы возразила,

но это не заставило бы ее передумать. Особенно, когда она была отчасти права.

– Нет, – сказала Ним. – Она не знала, кто я, когда спасла меня на улице.

– Если она не наняла хулиганов.

Джеатар фыркнул.

– Ты не серьезно. Рейд не удался, такое бывает. Может, и шпиона нет.

– Ты, – указал на меня Ондераан. – В мой кабинет, живо. Одна, – добавил он, когда

Сиэкт и Джеатар шагнули вперед.

Сиэкт уставилась на него, словно он попросил ее ударить его ножом.

– Сэр, она может передать боль вам.

Он повернулся ко мне.

– Ты опасна?

– Нет, пока вы не попробуете убить меня.

На миг его губы дрогнули в улыбке.

– Справедливо.

С помощью Данэлло я встала. Боль уже была терпимой, я держала ее в точке, чтобы

справиться, но она не будет такой вечно. Я прошла в кабинет Ондераана и опустилась в

кресло. Он закрыл дверь и занял место за столом, но не сел. Он долгую минуту просто

смотрел на меня, его плечи становились все напряженнее с каждым вдохом. Я заметила,

что у него очень широкие плечи.

– Как ты могла обвинять меня, когда у самой может быть шпион? – он говорил тихо,

но с яростью. – Ты осуждаешь меня и мои дела, но скрыла, что ты – Забиратель.

Мне было не по себе.

– Я – Преобразователь. Я могу лишь попасться герцогу.

– Как и любой Забиратель.

– Я другая.

Он фыркнул.

– Конечно, нет. Им будет все равно.

– Я не ощущаю пинвиум.

Его гнев дрогнул. Может, еще удалось бы все исправить и убедить его оставить нас.

– Вы правы, – продолжила я. – Я могу пройти их проверку и доказать, что я

Забиратель, но, стоит им попросить меня втолкнуть боль в пинвиум, меня раскроют.

– Но ты можешь пройти.

Я помрачнела.

– И что потом? Убрать армию изнутри? Думаете, так я спасу сестру? Братьев

Данэлло? Нет, – я покачала головой. – В этот раз я буду думать головой. Слишком много

всего на кону. Мне нужен план.

Ондераан сел, глядя мне в глаза. Гнева почти не было, я заметила смятение. Я не

знала, что он чувствовал, но его чувств явно было много.

– Так ты пошла бы туда, если бы могла сойти за Забирателя?

– Я бы уже была там.

Ондераан отклонился в кресле. Он разглядывал меня, стукая пальцем по губам. Я

знала этот взгляд. Он продумывал план.

– Я над кое-чем работал, – осторожно сказал он, словно не знал, можно ли доверять

мне. – Это было для другой проблемы, но могло бы пригодиться тебе в лагерях.

– Как?

Он потянул за цепочку на шее. На ней висел ключик.

– Не знаю, как было в Гевеге, но здесь пинвиума весь год было мало, – сказал он и

открыл один из ящиков стола. Он вытащил железную шкатулку и открыл.

– Я смог собрать по кусочку, но те источники давно пусты. Доступного пинвиума в

городе давно нет.

Как люди выживали без пинвиума?

– Он есть только у герцога и его Бессмертных?

– Точно. Без него я бы не смог закончить это, – он показал браслет с тремя кольцами

на цепочках.

Я задрожала и хотела бежать. Я не видела резьбу, но знала, что она там.

– Пинвиум с письменами.

– Как ты… – он раскрыл рот, а потом протянул браслет. – Внутри, видишь?

Я не хотела смотреть. Я вжалась в кресло, стараясь держаться подальше.

– Уберите это, пожалуйста.

– Что не так?

– Вот это! Вы не чувствуете?

– Нет, – он спрятал браслет в шкатулку. – Я думал, ты не ощущаешь пинвиум.

– Нет, но этот ощущаю. Словно пауки бегают по мне снаружи и внутри.

Как у Зертаника. Он был чародеем. Он тоже создавал что-то такое? Он мог бы такое

продать, но это не помогло бы людям. Может, он подумывал продать это герцогу. Может,

как то, что было в ящике в библиотеке.

Ондераан нахмурился.

– Если ты так чувствительна к нему, может, это не сработает.

– Почему он ощущается таким неправильным?

– Честно, не знаю. Я никогда не встречал никого, так реагирующего, как ты. Может,

в тебе есть что-то от чародея?

Я устала быть уникальной.

– Что это?

– Прибор для исцеления, – он пожал плечами, словно это был пустяк. – Было сложно

добыть пинвиум, но найти Целителей, использующих его, еще сложнее. Так было годами.

Я пытался зачаровать пинвиум забирать боль, а не вспыхивать ею.

Исцеление без Целителей. Это было гениально.

– Он работает?

– Думаю, сработает.

– Вы не проверяли?

– Я его не закончил. Письмена верны, но я не могу внедрить спусковой крючок, пока

он не будет целым.

Письмена. Как этот кошмар мог помочь людям?

– Зачем эти письмена? Помню, папа их писал, но я не видела, чтобы он их вырезал.

Ондераан не ответил сразу, он смотрел на меня.

– Они усиливают чары. Большая часть чар внедряется, когда рисуешь их водой или

маслом, пока пинвиум остывает.

– Простые.

– Да. Вырезанные чары сложнее даются, но они длятся дольше. Порой – вечно.

– Они опасны? – наверное, раз я так на них реагировала.

Он кивнул.

– Бывают.

– Расскажите, как это работает, – мне не нравилось думать, что это будет у меня на

коже, но если это поможет мне в лагере, я потерплю. Я переживу и худшее, лишь бы

спасти Тали.

Он вытащил браслет. Я приготовилась.

– Его просто носишь, – сказал он, надевая браслет на ладонь. Кольца налезли на

пальцы. Я видела похожие украшения в толпе басэери. – Нужен контакт с кожей

пациента, так что ладонь нужно прижать, сжать и тряхнуть, как с прутом. Пинвиум

заберет всю боль.

– Как он поймет, что исцелять? – спросила я. Забиратели учились, чтобы лечить

правильно. Простой кусок пинвиума, хоть и с письменами, не мог такого.

Он вздохнул.

– Я не знаю точно, как это работает. У меня есть записи дела. Он сказал, что они

были в нашей семье поколениями, и что они работали. Он сам делал предметы.

– Для исцеления?

– Нет. В основном, оружие. Прибор для исцеления я придумал, соединив два разных

узора письмен. Я знаю, это сработает.

Я так уверена не была. Кто знал, что прибор сделает на чьей-то руке? Могло ли быть

еще хуже, чем сейчас?

– Эта штука будет исцелять, я выглядеть будет, словно я забрала боль?

– Да.

– А что будет, если мне придется втолкнуть боль в броню из пинвиума.

Он замешкался.

– Не выйдет. С браслетом можно много раз исцелить, пока он не достигнет предела.

Но, – быстро добавил он, когда я начала говорить, – Бессмертные получают броню не за

пару месяцев. Они учатся, проходят проверки, и ты сможешь какое-то время обманывать

их, чтобы найти сестру и остальных.

Снова уверенности не было.

– Что вам нужно, чтобы закончить его?

– Больше пинвиума. Для того и был рейд этой ночью.

– Думаю, вам нужно попробовать завтра ночью.

– Не сейчас.

– Больше пинвиум нигде не найти?

– Не поблизости.

Значит, пинвиум был, но добывать его было опасно. Если я смогу добыть ему

больше пинвиума, он сможет закончить свой прибор, и я смогу пробраться в лагерь и

спасти Тали.

– Если я помогу вам, остальные смогут остаться? Вы их не выгоните?

Он замешкался, глядя на меня, как папа, когда пытался понять, не шучу ли я.

– Они могут оставаться, но ты ничего не можешь сделать. Пинвиум есть еще на

литейном заводе герцога. В районе аристократов, который был заперт месяцами.

Пробиться туда невозможно.

Я такое уже слышала.

– Нам повезло, ведь невозможное у меня получается лучше всего.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ:

– Вы хотите пробраться на литейный завод? – сказал Джеатар час спустя в кабинете

Ондераана. Только его из Подземелья позвали сюда. Пока Ондераан не нашел шпиона –

или не убедился в его отсутствии – он мог доверять только нам. И это показывало, как он

скован. – Это была идея Нии, да?

– Это было общее решение.

Данэлло медленно кивнул, как всегда, взвешивая варианты. Идти на завод было

опасно, но мне нужен был этот пинвиум.

– Я с вами, – сказала Айлин. Она звучала не так бодро, как обычно, и я подозревала,

что дело было не в том, что уже поздно, и она устала. – Какой план?

– Проберемся на завод, стащим немного пинвиума и уйдем раньше, чем нас заметят, -

сказала я.

– Как всегда?

– В принципе, да.

Джеатар застонал и закрыл лицо руками. Наверное, он тоже устал.

Ондераан посмотрел на меня.

– Мы еще не продумали детали. И даже не договорились, когда это будет.

– Нужно идти на рассвете, сразу после смены стражи, – сказала я.

– На этом рассвете? – спросил Джеатар. – Который через пять часов?

Ондераан покачал головой.

– Думаю, нам нужно выждать еще день.

– Никто не ожидает опасности перед завтраком, – сказала я. – И они не будут

ожидать, что мы нападем сразу после проникновения в Лигу, – была еще одна причина

спешить, но я не хотела ее упоминать.

Данэлло сделал это.

– Ты не можешь ждать день, да? Забранная боль.

– Да. Завтра я буду замедленной. Будет сложно думать. Ты помнишь.

– Ага, – он держал боль, чтобы спасти отца, страдал не меньше Тали. Он не был

Забирателем, и это действовало на него сильнее, чуть не убило его и его братьев. Я пока

что могла держать боль в одной точке, но все равно было неприятно. И станет хуже.

Айлин повернулась к Ондераану.

– Расскажите об этом заводе.

– Он за внутренними стенами района аристократов, возле гавани и цитадели, – он

развернул карту города. Прямые строгие линии. Мне больше нравились изогнутые улицы

Гевега, извилистые каналы. – Мы здесь, – он указал на низ карты. – Завод здесь, – его

палец пополз наверх, мимо толстых темных линий к точке у реки. – Врата в этот район

хорошо охраняются. Обычно туда не пройти без пропусков, но этой ночью мы получили

печати.

– От убитых солдат, – сказал Джеатар.

– Верно. У всех солдат есть доступ к цитадели, так что у нас есть четыре пропуска. К

сожалению, они меняют их каждую неделю, и я не знаю, как долго эти будут работать.

– Нас могут остановить у ворот? – спросил Данэлло.

– Возможно.

– Попасть за стену просто, – сказала я. Ондераан описал проблемы на заводе, надеясь,

наверное, что я откажусь пробовать. Но только там можно было добыть пинвиум, мы

должны были попробовать. – На заводе своя стена, свои стражи и патрули на территории.

– Пропуск работает на заводе? – спросил Данэлло.

– Нет.

Айлин нахмурилась.

– Как тогда нам войти?

– Надеюсь, мы поймем это, попав туда.

Джеатар застонал, и Ондераан медленно кивнул.

– Об этом мы и спорили последний час.

– Мы можем хотя бы посмотреть, – сказала я. – Мы сможем придумать повод пройти

внутрь.

– Вряд ли.

Он, скорее всего, был прав, но немного оптимизма еще никому не вредило.

– Мы не узнаем об этом, пока сами не увидим.

– Ладно, – Данэлло хлопнул в ладоши. – Когда мы уходим?

– Когда меняется смена. После рассвета, – я улыбнулась Ондераану. – Верно?

Он вздохнул.

– Если просто посмотреть, то рассвет.

– Но сначала, – сказала Айлин, – нам нужно сделать кое-что еще, – она посмотрела на

Данэлло. – Эй, Ондераан, у вас случайно нет здесь черной краски для волос?

В этот раз форма сидела на мне лучше. Ним изменила форму под меня и Айлин,

поклявшись Ондераану, что никому не расскажет. Ее любопытные взгляды выдавали, что

ей интересно, куда мы идем, но она не задавала вопросов. Ондераан сохранял нашу

миссию в секрете, но это было сложно, когда пятьдесят людей постоянно были в одной

вилле.

– Что они делают? – спросила Сиэкт, когда мы уходили.

– Разведка, – сказал Ондераан.

– Да? Они даже не знают города.

– Джеатар знает.

Сиэкт не была рада происходящему. Как и ее друзья.

Эти люди не были солдатами, но я подозревала, но хотя бы некоторые явно были. У

них была какая-то структура, но я не знала, кто кому подчинялся, хотя, судя по поведению

людей, Сиэкт была одним из лидеров. Она не была равно Джеатару или Ондераану, но у

нее было достаточно поддержки, чтобы она могла стать проблемой.

– А моя команда? Они обучены.

– Они работали днем и ночью неделями. Думаю, отдых вас обрадует, – спокойно

сказал Ондераан, но в голосе слышалось напряжение. – Я сильно на них давил, разве ты

не говорила на днях?

Ее щека дергалась.

– Конечно, спасибо. Уверена, они оценят отдых.

– И я так думаю.

Я прикрепила меч к поясу, стараясь не улыбаться. Я могла бы вести себя с ней

хорошо, но даже у святой Геду не было бы столько терпения, сколько требовалось с

Сиэкт.

– Готово? – спросил Данэлло. Он выглядел хорошо в форме, черные волосы

скрывали его лучше, чем его светлые.

– Идем.

Мы покинули виллу с первыми лучами солнца над Басэером. Комендантский час

заканчивался на рассвете, но улицы уже были полны людей. Никто не смотрел на нас,

пока мы шагали к восточным вратам, Джеатару пару раз пришлось играть роль, чтобы

люди расступились и пропустили нас.

– Как ты? – спросил меня Данэлло.

– В порядке.

– Ниа, я не могу помочь, если ты врешь мне.

Я замедлилась, чтобы Джеатар и Айлин шагали впереди.

– Грудь болит, сложно дышать, но я пока еще в порядке.

– Что будешь делать, если мы не добудем пинвиум?

– Не знаю, – к счастью, он не подумал, что пинвиум был не единственной проблемой.

У меня не было Целителя, чтобы использовать его. Мне нужна была Тали так же сильно,

как я была нужна ей.

А если я не смогу найти ее или другого Целителя?

Тогда придется принять решение, которое мне не хотелось принимать.

– Вот стена, – сказал Джеатар. Она выглядела такой же прочной, как та, что окружала

город, только меньше, около двадцати футов в высоту. Врата были вырезаны посередине,

прутья были толщиной с мою руку.

Солдаты в лучшей форме, чем наша, проверили пропуски. Они не выглядели юными

или скучающими, как многие солдаты, которых я видела дома. Эти мужчины и женщины

выглядели опасно, словно надеялись, что у кого-то не окажется правильного пропуска,

чтобы они начали день с боя.

– Следующий, – вызвала солдат. Двое других стояли за ней, вооруженные копьями.

– Расслабьтесь, – сказала я, вытаскивая пропуск из кармана. – Настоящие солдаты

делают так каждый день.

Пропуска были из дерева, размером с мою ладонь, отмеченные скопой и

официальными словами. Внизу были отметки разной глубины, некоторые были цветными.

Прошу, Святая Сэя, пусть они еще будут действительными.

Мы дошли до солдат. Женщина осмотрела печать Джеатара, перевернула ее в руке и

провела пальцами по отметкам внизу.

– Вы вчетвером? – спросила она Джеатара.

– Да.

Она посмотрела в сторону Данэлло, а потом на меня.

– Она не маловата для солдата?

Я с колотящимся сердцем проворчала:

– А вы не слишком шумная для стража?

Джеатар стукнул меня ладонью по голове.

– И сегодня тоже будешь чистить котлы, – сказал он твердым тоном. – Учись держать

язык за зубами или всю жизнь проведешь на кухне.

Солдат смотрела на него, поджав губы.

– Новички, – сказал Данэлло со смешком. – Становятся с каждым днем все младше,

да?

Солдат рассмеялась и провела пальцами по его подбородку.

– Сказал мальчик с детским пушком на подбородке.

Данэлло покраснел, солдаты с копьями рассмеялись.

Женщина проверила наши пропуски и кивнула.

– Проходите. Старайтесь не пускать мелкую в пивную.

Я нахмурилась, они рассмеялись. Женщина открыла врата, и мы прошли.

– Зачем было это говорить? – сказал Джеатар, когда мы были далеко от них.

– Если я для них мелкая, меня это должно задевать.

Он открыл рот, а потом закрыл.

– Умно.

– Не нужно звучать так удивленно.

Айлин рассмеялась.

– В какой стороне завод? – спросила я.

– Сюда.

Район аристократов был краше, чем в Гевеге. Изящные виллы стояли на холмах,

окруженных густой травой и цветущими деревьями. Сладко пахло, лепестки летали на