Текст книги "Синее пламя (ЛП)"

Автор книги: Дженис Харди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Злые крики доносились со стороны рынка. Патруль вышел на улицу, их шаги были

неуверенными, они не знали, хотят ли вмешиваться. Парень пригнулся, чтобы затянуть

сандалии, хотя их у него не было.

– Он прячется от солдат, – прошептала я. – Если бы он бы за мной, он бы так не

делал.

– Что он тогда ищет?

Я задержала дыхание, солдаты подошли ближе к парню. Я узнала напряжение, страх

и отчаянную надежду, что тебя не заметят.

Женщина закричала, и солдаты побежали туда, миновав парня.

Он задержался у земли на пару секунд, а потом вскочил. Он стоял, медленно

разворачиваясь, с бледным лицом.

– Преобразователь? – прокричал он шепотом. – Ты здесь? Мне нужна ваша помощь.

Прошу, мы в беде.

Я начала подниматься, Данэлло остановил меня.

– Нельзя рисковать.

– А если он Забиратель?

– А если это ловушка?

Я огляделась.

– Он слишком напуган для ловушки.

– Тогда я подойду. Будь здесь, – он не ждал ответа, а выпрыгнул и пошел. Парень

вздрогнул и отпрянул, но напрягся, словно ожидал, что Данэлло ударит его. Они

поговорили минуту, а потом Данэлло оглядел улицу.

– Все хорошо, – позвал он.

Я вышла из укрытия.

– Ты была права, – сказал Данэлло. – Его сестра застряла в доках. Ищейки пытаются

забрать ее.

– Вы должны спасти ее, – сказал парень. – Я пытался купить оружие, чтобы отогнать

Ищеек, но я услышал, как женщина назвала тебя Преобразователем. Забиратели, которые

прячутся с нами, говорили о тебе. Некоторые говорят, что ты можешь помочь.

Я еще не сталкивалась с таким. Солдаты и стражи – одно дело, но Ищейки были

обучены искать Забирателей. Нам везло избегать их. Стоило понимать, что так будет не

всегда.

– Где она? – спросила я. Решение было не лучшим, но отвернуться я не могла.

– У третьего причала. У ловушек.

Ряды ловушек были там: для рыб, крабов, уток, может, для мышей и крыс. То место

было вонючим лабиринтом.

– У каких ловушек?

Он провел руками по каштановым волосам.

– Я… хм… не уверен. Когда мы их увидели, мы побежали.

Побежали? Конечно, вы привлекли их внимание.

– Думаю, их там не меньше четверых, – сказал он. – Может, больше.

Четверо Ищеек? Сэя, сжалься.

– Нам нужна помощь, – сказала я. Данэлло молчал, но рад этому не был. – Идем.

Я пошла к пекарне. Остальные были там, выглядели встревожено. Вокруг рта Тали

был крем из манго, но угощение ее не радовало. Айлин пронзила меня взглядом «и что ты

теперь делаешь, Ниа?».

– Что случилось?

– Собирательница ренты заметила меня и начала шуметь, но мы сбежали. Сестра

этого парня оказалась в ловушке в доках. Ищейки хотят ее поймать.

– Какой план? – спросила Айлин.

– Она в третьем причале. Мы разделимся и поищем ее, – сказал я.

– Подадим сигнал, если найдем, – сказал Данэлло. – Три карканья, потом два, как

учили.

– Ясно, – кивнула Тали.

– Нет, – сказала я. – Ты идешь в дом с Соэком и Джованом, – они хотели возразить, но

я подняла руки. – Слушайте, собирательница ренты явно расскажет обо мне солдатам, так

что дом больше не безопасен. Вам нужно вывести всех и пойти к Барникову, – он

удивится, когда они придут, но у нас не было выбора. – Иначе нас схватят.

Тали скрестила руки.

– Я тебя не брошу, – в ее глазах были слезы, она склонилась ближе. – Если тебя

поймают, мы снова будем разделены. Я лучше буду с тобой, чем одна.

Я представила, как Тали одна пытается найти еду, избегать солдат. Выживать.

– Хорошо, но ты слушаешься меня и держишься близко.

– Хорошо.

Я повернулась к остальным.

– Идем.

Мы покинули пекарню и поспешили к причалу, солнце уже било по головам. Мы с

Айлин пошли в лабиринт, Данэлло и парень отправились другими путями. В нескольких

шагах впереди чайка завопила и взлетела, белые перья выделялись среди коричневых и

зеленых ловушек для крабов, поднимающихся, как утесы. Чайки редко пугались того, что

может их съесть, но сейчас они боялись людей или крокодилов. Я упала, Айлин с Тали

пригнулись со мной, прячась за сохнущим ящиком.

Шаги зазвучали в тридцати футах за нами. Медленные, осторожные. Слишком

тяжелые для испуганной девочки, но не такие тяжелые, как у работника. А потом еще

одни. Может, Ищейки работали парами, один пугал добычу, другой ловил.

Я жестом попросила Айлин оглядеться и понять, чьи это шаги.

Она кивнула и поползла вдоль ящиков.

Снова шаги, а потом…

Отполированные сапоги и штаны появились в поле зрения. Ищейка! Я услышала

скрежет, словно вытащили оружие.

– Выходите. Мы знаем, что вы здесь, – звала холодным голосом женщина.

Мое сердце колотилось. Я посмотрела на Айлин, но ее в проходе уже не было. Глаза

Тали были огромными, но она молчала и не двигалась.

Я выглянула между коробок на женщину. Она медленно повернулась по кругу,

вытянув руку. Я попятилась от Ищейки, пока не добралась до конца ряда, и пригнулась.

Если Ищейки пойдут вперед, я смогу…

Апчхи!

Я повернулась на звук, готовая бежать. Сестра парня!

Она была почти моего возраста, но маленькая, как Тали. Она была под столом в

пятидесяти футах от меня.

Волны бились о стены, шипели среди камышей, растущих возле лодок. Ищейка

стояла у перил, сине-черный прут из пинвиум был в ее руке. Это лучше меча. Опаснее для

меня.

Я повернулась к Тали и указала на шлюпку, висящую на столбе.

Она кивнула.

Закричала фальшивая чайка – три раза, близко. Айлин, наверное, была с другой

стороны от сестры. Я дважды каркнула. Ищейка повернулась, и я побежала по ряду,

скользнула под шлюпку. Тали залезла через миг.

Ищейка отошла от перил, приблизилась так к девочке. Данэлло скользнул за

Ищейку. Брат был здесь, но я него не видела. Я надеялась, что он не поступит безумно,

чтобы помочь сестре.

Ищейка напряглась и повернулась, словно слышала нас.

Я оставила Тали и придвинулась, проверяя каждый шаг, ступая на белые доски

причала.

Движение под столом привлекло мое внимание. Сестра склонилась так, словно

собиралась бежать, на ее лице был ужас. Я покачала головой, и она села.

Скрип.

Я застыла. Ищейка развернулась и вскинула пинвиум. Она посмотрела на ловушки и

вытащила нож из сапога.

Скрип.

Ищейка пошла на звук, склонив голову, с оружием наготове.

Сестра тихо вскрикнула. Я вскинула руки и просила ее губами остаться. Она

кивнула.

Ищейка была рядом со мной. Она сделала еще шаг, блестящие черные сапоги

остановились.

Она прищурилась. Она склонила голову и шагнула к стене, разделяющей нас.

Она ощутила меня?

Джеатар предупреждал меня об этом до того, как покинул Гевег.

– Герцог наймет лучших Ищеек, чтобы найти тебя. Тех, кто могут ощущать

Забирателя так, как Забиратель ощущает пинвиум. Хорошие могут ощутить Забирателя,

проходя мимо.

Если она нас так ощущала, то она была хороша.

– Выходи, малышка, – позвала она громче.

Я задержала дыхание. Капли пота были на ее брови и верхней губе. Она была

испугана? Если да, то я могла застать ее врасплох, дать остальным время уйти.

– Знаю, ты здесь, – позвала Ищейка. Она вытянула руку в дюймах от ловушек,

скрывающих меня, словно чувствовала меня сквозь дерево.

– Это ты, Преобразователь?

Я сглотнула. Она догадывалась. Она не знала точно, я ли это.

– Я оставлю девочку, если ты выйдешь. Ты для герцога нужнее.

Причал заскрипел. Айлин или Данэлло?

– Ты не сможешь долго меня избегать, Преобразователь, – сказала Ищейка

противным голосом.

Может, нет, но это не означало, что я не попробую.

– Ты не сбежишь, – продолжила она. – Наши стражи на каждом мосту каждого

острова. Солдаты на всех причалах. Если тебя не схвачу я, это сделают мои люди.

Люди? С каких пор Ищейки нанимают других помочь им?

Я заметила Ищейку в дыры в ловушке, а потом она пропала.

– Попалась.

ЧЕТЫРЕ

Я развернулась, вскрикнув. В руках Ищейки был прут из пинвиума. Она взмахнула

им, и…

Вжих.

Боль вылетела из него, кожу покалывало, как от песка. Она уставилась на меня,

потрясенная, что я не рухнула, крича от боли. Они, похоже, знали обо мне не все.

Что-то ударило по ящикам вокруг меня. Они пошатнулись, из них посыпалось

содержимое.

– Похоже, попалась, – сказала Айлин, бросая в нее сети.

– Вианд? – крикнул мужчина.

– Ее… – начала она.

Я бросила на нее еще сети и каркнула три раза. Мне ответило двойное карканье.

Ищейка молчала лишь миг, а потом начала кричать и биться.

– Свяжи ее, – сказала я.

Айлин помогла мне обвить ее сетями, как курицу в день Всех святых. Крики Ищейки

превратились в визг и проклятия.

Парень подбежал к своей сестре и вытащил ее из укрытия. Данэлло появился из-за

ящиков.

– Сюда идут еще больше Ищеек, – сказал он, указывая за плечо.

Мы ушли, пригибаясь, двигаясь как можно быстрее.

Я замедлилась у северного моста, проверяя людную улицу, ведь Ищейка говорила о

стражах на всех мостах. Десятки рабочих ходили по причалу и прилегающему району, но

никто не выглядел как стражи.

Мы медленно пересекли мост, двигаясь с изгоями и рабочими. На другой стороне

моста я повернула к улице у канала, чтобы мы не привлекли внимание солдат.

– Данэлло, Айлин, – сказала я, – проверьте, не идут ли за нами.

– Ясно.

Айлин пропала в толпе, быстрая, как ветер, Данэлло это удавалось хуже, но он

старался.

Изгой толкнул меня. Я обернулась, радуясь поводу оглянуться. В нескольких домах

от нас двое мужчин шли бок о бок. Их одежда была бедной, они не смотрели на солдат, не

сторонились других людей. Их темные волосы были короткими, бород не было. Таких

людей обычно стоило опасаться. Данэлло и Айлин были в двадцати шагах от них, шли по

разные стороны улицы.

Пахло горелым, мы попали туда, где жили басэери. Большую часть этого района

сожгли в восстаниях, когда старый Светоч заявил, что целители Гевега мертвы. А потом я

доказала, что Светоч врал и пытался украсть пинвиум Лиги. Никто не был этому рад.

Они злились, нападали на Лигу, сжигали магазины басэери и дома, давали повод

генерал-губернатору присылать солдат и вредить нам.

Я посмотрела на возвышающуюся Лигу вдали. Дыра там, где был кабинет Светоча,

была острым напоминанием, почему меня искали.

Но я не могла изменить свершившегося.

– Ниа? – сказала Тали, забавно глядя на меня. – Почему мы замедлились?

– Прости, – я ускорилась.

Трое мужчин вышли из-за угла перед нами, разглядывая улицу. Люди ищейки? Я

развернулась и пошла в другую сторону.

Ищейка вышла в переулок.

Я застыла. Как и Айлин и Данэлло, что были на другой стороне. Она была между

нами, но от этого безопаснее не было.

Мне нужен был план.

Ищейка улыбнулась, но не дружелюбно. У нее был меч и нож в руке.

– Нашла до обеда, – сказала она. – Стьюиг должен мне десять оппа.

– Вы меня с кем-то спутали, – сказала я, пытаясь отвлечь ее, пока Айлин и Данэлло

подкрадывались к ней.

– Не думаю.

Данэлло бросился на Ищейку и отбросил ее в окно торговца болью. Стекло треснуло,

но не разбилось. Люди оборачивались, хмурились.

– Бегите! – закричала я. Двое из трех мужчин преградили мне путь. Еще один пошел

за ними. Огромный, с толстыми руками и закатанными рукавами, как тяжело работающий

человек.

Я оттолкнула Тали от приближающихся мужчин. Она отшатнулась на пару шагов,

остановилась, на ее лице смешались страх и гнев. Забиратель и ее брат побежали к

каналам.

– Иди, Тали, – крикнула я.

– Не без тебя! – она схватила меня за руку и попыталась оттащить.

Айлин бежала к нам, протягивая руку, словно хотела схватить меня.

Ищейка встала на ноги. Она взмахнула прутом из пинвиума, направляя его на Тали и

Айлин.

Вжих.

Мою руку покалывало. Айлин закричала и упала. Тали – нет, а должна была.

Мы смотрели друг на друга слишком долго. Она сопротивлялась! Этого раньше не

было. Я видела, как вспышки боли вредили ей. Она не была защищена, как я.

Как она делала это?

Еще двое мужчин напали на нас. Я упала с силой на асфальт рядом с

бессознательной Айлин. Я схватила ее за лодыжки и потянула.

Руку покалывало, но больно не было, и это не длилось долго. Мужчины схватили

меня. Я пыталась схватиться за их открытую плоть, но не могла дотянуться.

Данэлло прыгнул на мужчину сзади. Он развернулся и ударила Данэлло в лицо. Тот

отлетел.

Я ударила по ногам одного из мужчин, держащих меня. Он закричал и ослабил

хватку. Я потянулась и прижала ладонь к его коже.

И толкнула.

Он зашипел и отпустил, тряся рукой так, словно что-то ужалило его. Я потянулась к

мужчине, держащему Тали, но толстые руки обхватили мои плечи. Я едва могла

дотянуться до его руки. Я толкнула остатки боли Айлин в него. Он закряхтел, но не

отпустил.

Руки Тали были прижаты, еще один мужчина связывал их. Она попыталась укусить

его, но получила пощечину.

– Эй! – я ударила ногой, но промазала.

Несколько рыбаков нахмурились и пошли к нам, но Ищейка преградила им путь и

что-то подняла.

– Это разрешение герцога, – она улыбнулась, как довольный кот. – Вмешательство

наказуемо.

Это остановило рыбаков. Они могли помочь мне, рискуя попасть в тюрьму, но никто

не хотел сражаться за герцога. Толпа ворчала и отступала.

– Ты заставила нас побегать, – сказала она.

– Кто вы? – спросила я, дрожа, пока солдаты связывал мои руки веревкой. Данэлло

лежал и стонал.

– Многие зовут меня Вианд, – она поднесла к моему лицу плакат с наградой. –

Похожа, кроме волос. Это было умно, – она улыбнулась. – Смотри, Стьюиг, два

Забирателя за один раз. Неплохо.

– Отпустите ее! – сказала я.

Вианд стояла так, что мои ноги ее не доставали.

– Мерлиана Осков, – сказала она, используя имя, которое я называла тем, кто хотел

меня поймать. – По приказу герцога Верраада я арестовываю тебя за убийство Светоча

Дуиса Стика.

Она склонилась и шепнула мне на ухо:

– Но мы обе знаем, что он хочет тебя не поэтому.

Веревки впились в мои запястья, сковывая, как и Тали. Вианд бросила нас в телегу,

ждущую у заднего двора Лиги. Высокие каменные стены и врата из железа я сразу узнала.

Врата открыли, и Вианд вошла вместе с четырьмя вооруженными мужчинами.

Тали придвинулась ко мне и взяла за руку.

– Слушайте, – Вианд подошла к нам. – Вы надоедливы. Если будете раздражать меня,

проведете ночи под причалом, где жарко. Будете хорошо вести себя, будете спать в клетке

наверху, где прохладно.

Она взмахнула рукой.

– Поднимайте.

Клетка склонилась, мужчины забрались на скамейку. Через миг телега покатилась по

улице Большого канала. Я нахмурилась.

Вианд хотела отвезти нас по улицам, словно показывая Гевегу, что меня поймали.

Толпы Басэери смотрели, как проезжает машина. Раньше меня еще не освистывали.

Кричали, плевали и бились – да. Но не освистывали.

– Уродина!

– Убийца!

– А я кого-то из них исцеляла, – прошептала Тали, уклонившись от гнилого

апельсина.

– Тали, что ты сделала, когда Вианд выпустила боль?

– Ничего.

– Но ты должна была. Боль не навредила тебе.

– Немного жгло. Думаешь, у меня иммунитет, как у тебя?

– Раньше его не было.

Она пожала плечами.

– Я пыталась увести тебя. Я думала только о том, как оттащить тебя.

Оттащить. Она касалась меня. Я закрыла глаза и представила нас там. Я что-то

ощутила до того, как Вианд выпустила боль. Покалывание, будто она что-то забирала у

меня. Иммунитет? Она одолжила его?

– Положи ладони на мои, – сказала я. – Может, получится передать мне боль.

– Что? Я не могу.

– Попробуй.

Она положила ладони поверх моих, и…

– Ничего.

– В этот раз покалывания не было, – может, она ничего не делала. Я могла закрыть ее

от боли, или боль пролетела мимо нее. Может, я оттянула боль на себя.

– Ты же знаешь, как нам выбраться? – она смотрела на меня с надеждой. Ее

уверенность была милой, но я не была уверена, что заслужила такую веру.

Я не знала, как выбраться из клетки. Я не могла даже сбежать в городе, который

знала так хорошо, как свое имя.

– Они не будут вечно держать нас в клетке. Когда Вианд откроет двери, я перекину

боль, и мы побежим.

Она нахмурилась.

– Не лучший план.

– Другого нет.

– Ладно. Скажи, когда придумаешь другой.

– Мы выберемся отсюда, – пообещала я. Она улыбнулась, но вряд ли поверила мне.

Насмешки и броски гнильем прекратились, когда мы попали в другой квартал.

Люди следили за нами, их лица были мрачными и холодными, но из-за людей Вианд,

а не из-за нас. Я видела разочарование, поражение. Герцог превратил нас в людей,

которые позволяли тащить по городу детей к тому, кто одолел нас.

– Освободите Забирателей!

Данэлло? Крики звучали вокруг нас. Мужчины с дубинками и сетями выбежали из

толпы. Они напали на главного стража и бросили в него сеть. Еще больше людей

бросилось к лошадям. Айлин, Джован, Бахари, Энзи.

Даже Винвик!

Раздался высокий вопль. Лошади встали на дыбы, передние копыта ударили по

рыбакам, пытавшимся набросить на них одеяла. Возница был на земле без сознания. Я

заметила Барникова с палкой.

– Видишь? План не нужен. Нас спасут!

Лошади завопили снова, одна лягнула. Клетка содрогнулась, копыта ударили по ней.

Конь бился, пытался сбросить с себя наездника. Клетка качалась, как лодка в бушующей

воде.

– Толкайте сильнее! – вопил Данэлло поверх шума.

Я закричала, клетка перевернулась, утаскивая лошадей на землю. Тали упала на

меня, ее колено ударило меня по голове. Дверь открылась, мужчина вытащил ее. Другой

взял меня за руку и поднял на ноги.

Он поспешил увести меня от клетки.

– Нет, там мои друзья, – я пыталась вернуться, но мужчина не останавливался.

Люди Вианд были удивлены нападением, но они не мешкали. Их было все больше,

они окружали других мечами и прутами с пинвиумом. Данэлло пятился, закрывая Тали и

Айлин.

– Погодите!

Мужчина вел меня по улице.

Прочь от Данэлло и Тали.

Прочь ото всех.

Святые и грешники! Это было не спасение, а похищение.

– Пустите! – я не могла вырваться из хватки. Я била его по руке, но она словно была

из камня. Я склонилась и укусила его за плечо.

Он вскрикнул и отпустил меня.

– Ну уж нет, – сказал другой мужчина, появляясь сзади раньше, чем я сделала шаг.

Он схватил меня за руки и почти потащил по улице. Вокруг не было ни души.

Они тащили меня в дом в другом конце улицы.

Первый мужчина открыл дверь первого этажа и втолкнул меня.

– Поймали, – сказал он, закрывая дверь за нами.

– Хорошо.

Я развернулась. Там стоял парень, которому было лет двадцать.

– Что происходит? – спросила я, хотя уже знала, зачем меня спасли от Ищейки, но

увели от друзей.

– Мы заработали пять тысяч оппа, – он ткнул локтем мужчину рядом с собой. –

Видишь, дядя? Я говорил, что это сработает.

ПЯТЬ:

Они хотели приз. Хотели так, что украли меня у Ищейки. Хороший план. Дикий, но

хороший.

– А как же девочка, что была со мной? – спросила я, пока руки связывали.

– Не знаю, все равно, – сказал дядя, потирая плечо. – Должна быть свободна. Люди в

доках были не рады, что пару Забирателей арестовали.

Парень кивнул.

– Особенно тот парень, да, Фесо? Светлый, высокий. Он называл тебя героем. И он

поднял шум.

Данэлло.

– О, да, – Фесо рассмеялся и покачал головой, словно не понимал такого поведения. –

Рэсик слушал, а потом улыбнулся.

– Тогда у меня появилась идея, – парень, Рэсик, подмигнул и постучал по виску. –

Пусть рискуют, а, если выйдет, мы схватим тебя и уведем из-под их носов.

Эти люди были готовы смотреть, как солдаты сжигают дома, чтобы украсть то, что

останется. Сбежать вряд ли выйдет. Боли осталось мало, убежать со связанными руками я

не могла. Я не могла рассчитывать на спасение, ведь не знала даже, ушли ли остальные.

Вианд могла схватить их всех.

– Что вы сделаете со мной? – спросила я.

– Убьем, – сказал спокойно дядя.

– Голова подойдет им, да? – добавил Фесо. – У нас есть ящик? Будет грязно.

Желудок был готов устроить им грязь сейчас.

– Не нужно так делать.

– У тебя есть пять тысяч оппа? Тогда отпустим.

– Стойте! На плакатах не говорится, что я должна быть мертвой, – они замолчали. –

Герцог хочет меня живой. Убьете, и не получите ничего.

Фесо нахмурился.

– Никто не хочет преступников живыми.

– Герцог хочет. Я нужна ему, – я не знала, зачем, но надеялась, что они не спросят. К

счастью, они не ударили меня сразу. Я не хотела, чтобы меня отдали герцогу, но так моя

голова была бы на плечах.

Было сложно придумать план без головы.

– Не думаю, – Фесо поднял топор, который я не заметила на столе.

Прошу, святая Сэя, нет.

Рэсик вскинул руку.

– Погоди, а если она права?

– Голову проще отнести в Басэер, – пробормотал Фесо.

– Нет, если от этого проку не будет, – дядя смотрел на Рэсика, словно мог предсказать

будущее по его веснушкам. После долгой минуты он сел за стол рядом с Фесо. – Будет

сложнее доставить ее туда, но мальчик прав. На плакатах не было ничего про смерть, а

обычно уточняют. Мы сможем сунуть ее в телегу.

– Но не сможем скрыть.

– Рэсик, – отмахнулся дядя. – Возьми тот ящик. Она поместится.

– Может, проще будет идти? – спросила я.

– Нет, ты убежишь.

– А если я пообещаю не убегать?

– Знаешь, – сказал Фесо дяде, – головы не болтают.

Я замолчала. Рэсик рассмеялся.

– Бери ящик, чтобы мы убрались отсюда.

Это было плохо. Я разглядывала комнату, надеясь, что придумаю идеальный план

побега. Один стол, три бандита, три стула, четыре матраса. Окон не было. Только одна

дверь. Дядя уже показал крепкую хватку, Фесо был крупнее и шире, у него было столько

шрамов, что он явно был не прочь пустить кровь в драке.

Дядя не смотрел на меня. Его голова была склонена над бумагами на столе. Мне

показалось, что это карты. Фесо смотрел на меня все время без эмоций.

Он рассмеялся. Если крокодилы умели смеяться, так это и выглядело.

– Она хитрая. Смотри – она планирует побег.

– Нет, – сказала я.

– О, ага. Я видел, как ты озиралась.

– Можно завязать ей глаза, – сказал дядя, не отрывая взгляда от карт.

Фесо встал из-за стола и подошел к матрасам.

– И вставить кляп. Ставлю десять оппа, что она будет кричать всю дорогу, если мы

этого не сделаем.

Дядя кивнул.

– Хорошо.

Фесо вытащил из мешка полоски ткани и подошел ко мне. Я не знала, чем были

раньше эти полоски, но они не выглядели чистыми и мягкими. Чем ближе он был, тем

сильнее я ощущала запах. Что-то кислое.

– Не надо.

– Смотрите-ка, – сказал он, завязывая одну из полосок узлом. – Вредничает.

Открывай.

Я покачала головой. Он схватился за мою челюсть, надавил на щеки. Мой рот

открылся, он толкнул узел мне в рот, концы полоски завязал за головой. Я скривилась,

когда в узел попали и мои волосы.

Фесо улыбнулся и тряхнул второй полоской. Пыль полетела на мою голову. Я

задержала дыхание, чтобы не чихнуть.

– Лучше закрой глаза, – он встал за мной. – Эта грязная.

Я зажмурилась, и он завязал мне глаза. Зато так было проще сдерживать слезы.

Стук, приглушенные голоса. Это я слышала примерно час. Я считала минуты, но

сбилась на двадцать какой-то, когда кто-то чихнул. Я надеялась, что это Фесо, хотя это не

было похоже на отмщение.

Дверь открылась, стук стал громче.

– Почему так долго? – спросил дядя.

– Ящик тяжелый, – сказал Рэсик, что-то хлопнуло. – И там много людей кричат и

кидаются. Улицы переполнены.

Руки схватили меня за руку, подняли на ноги, потащили вперед к ящику.

– Хватай ее, – сказал Фесо, руки подхватили мои ноги. Я корчилась, но они схватили

меня крепче. Я отыскала плоть, может, руку, и втолкнула туда свою головную боль.

Мужчина закричал и бросил меня туда, где пахло рыбой и плесенью.

Что-то ударило меня по голове, пока я пыталась встать, и они рассмеялись.

– Лежи, – приказал Рэсик, словно я была собакой.

Крышка закрылась, и свет, что проникал через повязку, пропал.

Он связал мои ладони, но не руки, и я смогла убрать повязку с глаз, а потом и кляп.

Рот был сухим, как скамейка. Как только я услышу толпу, я буду кричать.

Один край ящика подняли, я врезалась в другой. Через миг ящик подняли и с другой

стороны, и мы пошли. Тихий шум доносился до меня несколько минут, он становился

громче с каждым мигом. Я раскачивалась с ящиком, билась о стенки, пока мы спускались

по ступенькам. Я слушала, ожидая шум людей, которые могли бы мне помочь, услышав

крики. Я молилась, что остальные в безопасности и идут к Барникову.

Голоса вопили команды. Солдаты или стражи.

– Опустите, или арестую, – сказал кто-то, похожий на стража.

– Помогите! – я била руками и ногами по стенками. – Помогите!

Ящик упал на землю. Я билась и вопила, пока нож не появился сверху, задев мою

щеку. Я отпрянула и прижала ладонь к порезу. Через миг нож пропал.

– Следующий будет с тяжелой стороны, – сказал Фесо в дыру.

С той стороны, где я спиной прижималась к стенке.

– Я не хочу рисковать деньгами, но головы не пытаются сбежать.

Я молчала, хоть порез покалывало, кровь текла по шее. Пахло копченым, запах

неприятно смешивался с рыбой и плесенью. Запах рыбы становился сильнее. Лошади

ржали, скрипело дерево, волны били о доски.

Видимо, мы были в домике на причале, там была конюшня. Но лошадей позволяли

себе здесь только военные и богачи.

Это не мешало людям переправлять их. У эконома Гилнари была конюшня.

Как только я покину остров, мне конец. Мне нужно было сбежать раньше, чем они

доберутся до парома.

Прошу, святая Сэя, сделай что-нибудь. У меня кончились идеи.

Голоса доносились, но я не могла разобрать слова. Может, дядя готовил телегу и

лошадей.

– Я помогу с этим, – крикнул кто-то.

– Нет, я держу, – сказал Фесо, ударив по стороне ящика, где была моя спина. –

Закричишь, – пробормотал он в дыру, – и все, кто попытаются тебе помочь, умрут.

Через минуту кто-то закряхтел, и я пошатнулась. Ящик резко встал на бок, и я упала

на голову. А потом ящик выправили.

Надежда угасала. Я попала в телегу.

– Она сможет дышать там? – голос был приглушенным, но точно принадлежал дяде.

– Я сделал ей дыру, – ответил Фесо.

– Одной не хватит.

Телега пошатнулась, лезвие ударило в крышку четыре раза, а потом один раз сбоку.

Я прижалась к другой стороне.

– Хватит?

– Лучше сделать их шире.

Лезвие вернулось, покрутилось в каждой дыре, пока в отверстия размером с

виноградины не полился свет.

– Теперь рад?

– Ага, так она не зажарится. Там не станет грязно?

– Мы же ее не кормили.

Я поежилась, хотя в ящике становилось все жарче. До Басэера четыре, а то и пять

дней пути. Я обходилась до этого без еды три дня, не дольше. Я знала тех, кто мог

дольше, так что могла надеяться, что смогу, но как долго я проживу без воды?

– Паром грузят.

– Вовремя, – сказал дядя. – Святые, голова меня убивает. Разбуди меня, когда будем

на материке. Я посплю.

Дверь скрипнула и закрылась. Телега поехала вперед.

Переданная боль. Скоро ли от нее загустеет кровь дяди? Скоро ли он умрет?

Надежда и вина смешались в неприятный узел в моем животе. Я убила его этим, он

еще не знал этого. Я не видела, чтобы они сходили к Целителю. Может, к торговцу болью,

но вряд ли они были по пути.

Я должна была ощущать вину. Но он убил бы меня мгновенно. Отрубил бы голову

ради денег. И все же целители не убивали.

Крики толпы звучали в моих ушах. Убийца!

Я не была целителем и не могла им стать. Я могла быть или героем, или убийцей.

Простите, святые, но я не чувствовала себя никем из них.

Желудок сжимался от покачивания, меня тошнило от жара и тесноты. Я

сосредоточилась на дыхании – вдох, выдох, вдох, выдох – чтобы сдержать тошноту. Я не

думала, что Фесо хоть по какой-то причине откроет ящик, даже если будет шумно или

начнет вонять.

Щелкнули поводья, покачивания усилились, кони набрали скорость. Если мы

попадем в Басэер быстрее, я смогу выжить, но это было ужасно неудобно.

Я билась о стенки, синяки появлялись поверх синяков, порез на щеке открылся. Все

болело. Руки и ноги пылали от ударов, спина, казалось, уже не выпрямиться. Зато у меня

была боль, которую можно было передать, оказавшись снаружи.

И убить больше людей?

Я сглотнула. Они не были людьми, это были бандиты, убийцы. Это должно было

что-то менять, но мне все равно было не по себе. Может, я смогу сбежать без передачи

боли. Удавалось раньше, хотя в такой беде я еще не была.

Часы спустя свет в дырах пропал. Телега замедлилась и остановилась.

Шаги.

Кто-то повозился с замком, крышка поднялась. Свежий воздух полился в ящик, я

глотала его, как воду. Наступила ночь, и звезды усеивали небо за плечом Рэсика.

– Двинешься, – сказал он, нависая надо мной с ножом, – и я захлопну крышку изо

всех сил.

– Не буду.

Он бросил мне флягу с водой.

– Спасибо, – пот лился мне в глаза, но я не вытирала его и не трогала флягу.

Он пожал плечами.

– Все будет напрасно потрачено, если ты умрешь.

– Вы такие бессердечные?

Он опешил от этого, на лице возникло потрясение, потом вина, а потом злость.

– Это дело. Ничего личного.

– Поменяемся местами, и я послушаю твое мнение.

– Ты бы поступила так же.

– Нет.

– Ага, это ты сейчас так говоришь, но попробуй отказаться от предложенного. Это

непросто.

Я улыбнулась, ему стало не по себе.

– Я отказывалась и от больших богатств.

– Тогда ты дура, – он захлопнул крышку и запер ящик.

Я вздохнула, сделала глоток воды и наслаждалась остатками свежего воздуха, пока

он снова не стал спертым. Может, я была дурой. Где бы я была сейчас, если бы

согласилась на предложение Зертаника, опустошила Плиту Лиги и помогла им со

Светочем продать ее? Стояла бы в Верлатте, показывая им пустые кирпичи пинвиума и

требуя за них целое состояние? Или жила бы без тревог в своем доме с Тали и Айлин?

Скорее всего, я была бы мертва или сидела бы с Зертаником и Светочем в темнице.

Лучше уж так, чем то, что задумывал для меня герцог.

ШЕСТЬ

Ящик снова открылся, может, два дня спустя. Я не знала. Небо было серым с

красным. Закат.

– Что с ним? – спросил Рэсик, выглядя злым и напуганным.

– Что? – прохрипела я, во рту слишком пересохло.

– Дядя не просыпается. Я знаю, это сделала ты, так исцели его.

Я молчала.

– Скажи, иначе не получишь больше воды.

– Ты… не… – я закашлялась, губы трескались.

Рэсик провел рукой по волосам и огляделся. Он вытащил флягу побольше из кармана

и бросил мне.

– Пей и говори.

Я выпила теплую, но хорошую воду. Голова перестала болеть, но остальное тело все

равно страдало. Я вручила Рэсику флягу.

– Вам не заплатят за мертвую меня.

Он недовольно застонал и ушел, оставив крышку открытой. Я наслаждалась

холодным свежим воздухом. Он вернулся слишком быстро.

– Исцелишь его, и я выпущу тебя из ящика. Будешь в карете с нами.

– Если я исцелю его, это убьет меня, и вы не получите денег.

Он выругался.

– Врешь.

– Вам нужен пинвиум, чтобы исцелять, а его у вас нет, – хотя со мной это не помогло

бы, но он этого не знал. – Пять тысяч оппа или жизнь дяди. Выбирай.

Он ударил кулаком по ящику и ушел, ворча. А потом опять вернулся.

– Ты можешь передать боль другому, да? Потому тебя так хочет получить герцог? –

он оглянулся и провел ладонью по верхней губе. – В кого-то как…

Фесо оттащил его от ящика.

– Что ты делаешь?

– Ничего! Давал ей немного воды.

– Держись от нее подальше.

– Буду.

– Я серьезно.

– Я услышал, – Рэсик закрыл крышку, но я заметила, как он с ненавистью смотрел на

Фесо.

Крышка открылась снова, бледный солнечный свет пролился в ящик. Воздух был

влажным и чистым.

Меч оказался у моего лица, сияя.