Текст книги "Озорная леди"
Автор книги: Дженет Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 3
Мэри стояла, разглядывая свое отражение в зеркале, а миссис Рэмзи в это время подгоняла по ее фигуре белое атласное платье. Мэри не узнавала себя.
Предыдущие два дня, казалось, пролетели в каком-то лихорадочном бреду. Она пыталась объяснить лорду Стивену, что восприняла его слова как шутку, что не собирается выходить за него замуж, что она уедет в Лондон. Но он ничего не хотел слушать.
Он представил ее гостям и мачехе как свою будущую жену. Все были ошеломлены, а чуть позже в приятном возбуждении вполголоса сплетничали о ней даже в ее присутствии. Стивен, едва сдерживающий ярость, стал еще холоднее и надменнее.
Самой доброй оказалась миссис Рэмзи. Именно она нашла белое бальное платье, принадлежавшее родной матери Стивена, ушила его в поясе и немного укоротила. Теперь оно сидело на девушке как влитое. Миссис Рэмзи также нашла длинный белый шарф из брюссельского кружева, который можно было использовать как фату. Именно миссис Рэмзи успокоила Мэри, велела горничной Бонни помочь ей и нашла еще два платья, дневное и вечернее, которые также подогнала Мэри по фигуре.
Даже сейчас, в день свадьбы, Мэри все еще не верила в то, что произошло, на ее щеках играл румянец, и она глядела вокруг блестящими невидящими глазами. Венчание произойдет в часовне в одиннадцать. Вчера приезжал священник, чтобы подготовить их.
Раздался стук в дверь, и Бонни пошла открыть. Пришел молодой слуга с бархатным футляром в руках.
– От моего господина – его невесте, – церемонно сказал он, но его глаза оживленно и с любопытством оглядывали Мэри в ее белом атласном платье с кружевами. Ее юбки взметнулись, когда она отвернулась от зеркала.
Взволнованная Бонни присела в реверансе, подавая Мэри голубой футляр. Девушка неуверенным движением открыла его и замерла, удивленная его содержимым. На белой обивке из бархата и шелка лежало великолепное ожерелье из розово-белого жемчуга, а также длинные жемчужные серьги и кольцо с большой жемчужиной.
– Жемчуг Хантингдонов, миледи, – сказала миссис Рэмзи.
– Я… пока еще… не миледи, – тихо и хрипло сказала Мэри, у нее болело горло после ночного кашля. Она помассировала горло рукой, все еще не отводя глаз от прекрасного жемчуга. Верно ли говорят, что жемчуг – к слезам?
– Все начнется через два часа, – весело сказала миссис Рэмзи. Она нагнулась и тщательно расправила полоску белого кружева на платье Мэри. – Ну-ка, дайте я на вас посмотрю, миледи.
После того как экономка окинула ее критическим взглядом, Мэри повернулась и посмотрела на себя в зеркало. Сказочная белая материя колыхалась вокруг нее. Низкий лиф платья обрамлял ее шею и плечи молочного цвета и выгодно подчеркивал изгибы ее округлой груди. Ее рыжие волосы были тщательно уложены и доведены до сверкающего великолепия. Распущенные, они ниспадали по плечам, и это шло ей гораздо больше, чем строгая прическа гувернантки.
Миссис Рэмзи одела на Мэри ожерелье и серьги. Затем Мэри примерила кольцо, оно было велико только самую малость.
– Я… не могу… поверить, – сказала она как бы себе.
– Так бывает в волшебной сказке, – нарушила молчание Бонни с сияющими радостью глазами, – как Золушка и ее принц. Вы приезжаете сюда, он сразу же в вас влюбляется и…
– Бонни, довольно, – мягко прервала ее миссис Рэмзи.
– Да, мадам, – кротко ответила Бонни.
Мэри подумала, что все это совсем не похоже на сказку. Она угрожала подать в суд на семью Хантингдонов, и лорд Сент-Джон, когда его честь оказалась под угрозой, сделал то, что, как он полагал, обязан был сделать. Неудивительно, что он ненавидит ее. Она слегка дрожала, думая о том, что будет дальше. Что она наделала? Зачем она согласилась на это странное предложение? В принципе она и не согласилась, ее принудили, подумала она, слегка нахмурив брови.
Миссис Рэмзи принесла длинный шарф из брюссельского кружева и вместе с горничной тщательно закрепила его на голове девушки. Несколько мгновений он вздымался вокруг нее, затем лег на ее сверкающие золотисто-рыжие кудри и обнаженные белые плечи.
Мэри чувствовала себя потерянной за белым кружевом, вглядываясь в окружающий мир как сквозь туман. «Что же я делаю?» – опять подумала она, несчастная и испуганная. Должно быть, она еще не оправилась от простуды и чувствовала себя слишком слабой, чтобы сопротивляться силам, которые неумолимо толкали ее к этому замужеству. Где же ее сильная воля? Ее шотландское мужество? Ее гордость?
Опять стук в дверь. Она нервно вздрогнула. Когда Бонни открыла, вошел один из гостей, мужчина средних лет, который должен был повести Мэри к месту венчания. Он был в голубом бархатном костюме, изысканные сапфировые украшения на воротнике сорочки и перстни на руках мерцали и переливались. Оглядел девушку, доброжелательно улыбнулся и сделал ей несколько комплиментов, искренность которых она сразу же почувствовала. Он говорил это не только ради Стивена Хантингдона.
– А, прекрасная невеста! Моя дорогая, как очаровательно вы выглядите! Можно понять нетерпение Стивена. – Он подставил ей локоть, и она робко за него взялась. Он дружески погладил Мэри по руке, как будто понимая, как она взволнованна.
Он сопровождал ее по лестнице, а Бонни и миссис Рэмзи шли позади. Они спускались ниже и ниже в подземные этажи замка, в часовню.
Возле двери часовни в прохладном воздухе она почувствовала сильный запах цветов. По ее телу пробежала дрожь. До этого момента она двигалась и жила как во сне; теперь это становилось реальностью. Она видела лорда Сент-Джона, стоявшего перед деревянным алтарем, освещенном свечами, видела свечи, сиявшие вдоль стульев, на которых сидели гости. Кроме тех, кто гостил в замке, также были люди из деревни, всего около двадцати пяти человек. Леди Хелен сидела на почетном месте в первом ряду.
Мэри пристально глядела на покрытый ковром проход перед ней и чувствовала, что не может двинуться с места. «Я сошла с ума! – мелькнула у нее дикая мысль, – Что я здесь делаю? Я не могу выйти за него замуж! Я совсем не знаю его!» Орган заиграл другую мелодию. Она вдруг осознала, что он звучал все это время. Теперь исполняли что-то вроде марша, и она чувствовала, как высокий мужчина рядом с ней слегка подталкивает ее вперед. Она машинально пошла по проходу в ногу с ним. Ее ноги невольно дрожали, а руки были холодны как лед.
Она услышала шорох одежды, когда гости повернулись, чтобы посмотреть на нее. Ее появление в сверкающем белом платье и в белой кружевной фате вызвало одобрительный шепот.
Когда она приближалась к алтарю, Стивен Хантингдон повернулся. Он посмотрел на нее сверху вниз, когда она подошла и встала рядом. Мэри показалось, что он вздрогнул, когда она нечаянно задела его. Ее бросало то в жар, то в холод в прохладной часовне. Цветы на алтаре были белые и темно-красные; корзины, в которых они находились, обвивали желто-зеленые гирлянды листьев. На алтаре стояли золотые подсвечники и алтарные сосуды: желто-зеленый, золотой и темно-красный – это были цвета замка Сент-Джон, теперь она это знала. Но она должна слушать, что говорит священник. Он произносил слова медленно, отчетливо, время от времени посматривая на них. Она не могла сосредоточиться на том, что он произносил.
Лэнс Террент, виконт Гревиль, стоял рядом с лордом Сент-Джоном как шафер. Он выглядел очень красивым в голубом бархатном костюме. Мэри опять взглянула на Стивена. На нем был бархатный костюм малинового цвета с золотой отделкой, на шее и на запястьях – огромные рубины, которые он очень любил.
А она… она выдает себя за другую, подумала девушка, словно в лихорадочном бреду. В белых кружевах и атласе, в жемчугах… можно подумать, что она леди, а не гувернантка. Всего две недели назад она ночи напролет просиживала с больным ребенком, уставая до такой степени, что, когда он кашлял, у нее не было сил подняться. А утром, вместо того чтобы отдыхать, ей приходилось заниматься уроками с мальчиком постарше, стоять на холодном ветру, присматривая за играющими малышами, помогать прачке, и уже часам к двум дня она падала с ног от усталости.
Мэри слегка покачнулась. Стивен уверенно взял ее за руку, и она своими ледяными пальцами почувствовала его тепло. Его спокойствие приободрило ее.
Она шепотом отвечала на вопросы, слышала уверенный, глубокий голос Стивена. Но смысл слов почти не доходил до ее сознания. Наконец Стивен повернулся к ней, откинул белую вуаль и приблизил к ее лицу свое. Она посмотрела в его карие глаза и подумала, что он сердит и… нечто другое… но ей не удавалось понять, какие еще чувства он испытывает.
Он нагнулся ниже, она закрыла глаза и покачнулась. Но он крепко держал ее, обвив одной рукой тонкий стан, а другой взяв ее за руку. Его теплые губы медленно прикоснулись к ее губам. Затем он выпрямился.
Они вернулись наверх, в теплую гостиную, где уже был накрыт роскошный ужин. Она сидела рядом со Стивеном, справа от него, ее тонкие как паутинка юбки раскинулись по ногам. Ее бокал с вином наполнялся вновь и вновь, по мере того как произносились тосты. Напротив Мэри сидела леди Хелен, грациозная и приятно возбужденная; она с интересом слушала Лэнса Террента, весело болтавшего и перескакивавшего с одной истории на другую.
– Мне, право же, очень приятно, – сказал он. – Я всегда любил старину Стивена, думал, что он женится на Анжеле. Но мне нравишься и ты, Мэри. Надеюсь, ты будешь счастлива со Стивеном. Он хороший парень, а ты похожа на Анжелу: красивая, хотя не такая красивая, как моя Анжела, – торопливо добавил он и сделал жадный глоток из бокала с шампанским. Его голос изменился. – Она была так прекрасна…
– Гревиль, – мягко перебил его Стивен, – не говори о старом, те дни прошли и забыты. Сегодня такой день, когда надо подумать о нашем будущем – моем и Мэри.
Первый раз Стивен произнес их имена вместе. У Мэри было странное чувство, похожее на внезапно пришедшее счастье. Она была замужем за этим странным человеком, за этим красивым, мужественным человеком с глубоким шрамом на левой щеке. Теперь она знала, что он получил его в морском бою, когда на его корабль напали пираты и он сражался на, саблях и врукопашную со свирепыми полуобнаженными дикарями.
Однако она все еще многого не знала о нем, но ничего, узнает, и причем скоро, подумала она с чувством, похожим на страх.
Лэнс все еще продолжал говорить заплетающимся языком:
– Ты прелестная девушка, Мэри. Красивая и умная. Умная, как моя Анжела. Две девушки одного типа, хотя у тебя рыжие волосы. Ловко же ты, Сент-Джон, ловишь их на удочку, должен заметить. Прелестные девушки. Надеюсь, ты будешь очень счастлив.
Мэри видела, что Стивена это все больше и больше раздражает. Его карие глаза уже смотрели сердито. Она видела, как он рукой судорожно сжал свое колено.
Встал еще один гость и произнес еще один тост. Она слушала, улыбалась и кивала, но ей очень хотелось уйти и лечь. Она очень устала, и у нее кружилась голова; горло перехватил приступ кашля, но она подавила его, глотнув шампанского, отчего ей стало еще хуже.
Наконец ужин закончился и они встали, чтобы перейти в другую гостиную. Она знала, что теперь все по очереди будут поздравлять их, будут пить, смеяться, болтать, с любопытством глядеть на нее и сплетничать.
Она устало отвернулась на мгновение, когда Стивен тихо заговорил о чем-то со своей мачехой. Мэри сделала два неуверенных шага, а затем, подобно сломанному цветку, упала на малиновый французский ковер; ее сознание затуманилось, и она провалилась в небытие.
Ей казалось, что ее поднимает и несет волна; нет, это ветер; нет, это сильные мужские руки. Щекой, прижатой к чему-то теплому, она почувствовала биение сердца. Она зашевелилась, застонала и попыталась открыть глаза.
– Лежи спокойно, Мэри, – произнес чей-то уверенный голос. Она вздохнула и расслабилась. Это было гораздо легче, чем сопротивляться.
Ее несли вверх по лестнице, затем по коридору. Она слышала приглушенные голоса, озабоченные, заинтересованные. Один из них, казалось, был голос миссис Рэмзи.
Ее положили на что-то мягкое. Это было так приятно и спокойно, что она, не открывая глаз, опять потеряла сознание.
Время как будто остановилось. Она лишь смутно чувствовала, как чьи-то сильные руки массируют ее объятое жаром тело; как сквозь сон до нее доносились голоса; кто-то бережно прикасался к ее горячему лбу. Она неясно слышала шум ветра, гул моря, бившегося об утесы. Все это успокаивало ее.
Шло время, но ей не надо было вставать и бежать выполнять чьи-то распоряжения. Она могла неподвижно лежать, давая отдых своему ноющему телу. И ей не хотелось вставать вообще. Ее бросало то в жар, то в холод, она кашляла, и кто-то давал ей мед и лекарства. Чья-то твердая рука погладила ее по лбу, и послышался голос:
– Ну как, ей лучше, миссис Рэмзи?
– О, сэр, пока нет. Она очень больна, сэр. Боюсь, как бы болезнь не затронула легкие. Надо позаботиться о том, чтобы этого не случилось.
Голоса удалялись. Она не могла открыть глаза, она так устала. До нее откуда-то издалека доносился тонкий голосок Бонни, а также успокаивающее бормотание миссис Рэмзи.
Мэри отчетливо услышала, как горничная сказала:
– Будет лучше, если милорд пока не будет приходить.
– Тише! Ты не понимаешь…
Дальше Мэри не слышала. Она была очень удивлена, ей хотелось возразить, но она не могла. Почему, почему будет лучше, если он не придет? Почему Бонни так сказала?
Наконец однажды утром Мэри проснулась и открыла глаза. Она медленно подняла руку, не понимая, где находится. Озадаченная, она огляделась вокруг и увидела, что лежит в какой-то странной комнате – зеленой с темно-красной и золотой отделкой, раза в два больше, чем спальня, которую она занимала раньше. Через открытую дверь ей была видна ванная комната, белая с золотом. Еще одна открытая дверь вела в зелено-красную гостиную с изысканной мебелью. Мэри нахмурилась, недоумевая, затем начала вспоминать.
Она стала женою лорда Сент-Джона, хозяина этого замка. А Бонни сказала, что будет лучше, если он не придет. Мэри лежала, размышляя об этом. Затем она заметила цветы. Возле ее кровати стояла ваза с яркими, прелестными весенними цветами, от которых исходил тонкий аромат. Туалетный столик украшала темно-красная китайская ваза с изображенным на ней золотым драконом, который как бы пытался влезть на нее. В вазе благоухали белые розы. Она увидела корзины с цветами и в гостиной.
Тихо вошла миссис Рэмзи, и в ее живых глазах сразу же зажегся радостный огонек.
– Вы проснулись, миледи! – радостно сказала она. Подойдя к кровати, она пощупала лоб Мэри. – И жар прошел…
Тут появился лорд Стивен с непривычно мягким и озабоченным выражением на лице. Он подошел к кровати и внимательно посмотрел на Мэри.
– Вам лучше, моя дорогая?
– Да. Я… долго… болела?
Она удивилась своему слабому голосу, а также худобе белой руки на зеленом покрывале.
– Почти неделю. Ну и напугали же вы нас! Доктор сказал, что вы простудились еще до свадьбы и организм ваш был истощен. Он порекомендовал успокоительные препараты и постельный режим еще на неделю.
Он вдруг протянул свою большую руку и погладил Мэри по голове, откинув с ее лба золотисто-рыжие волосы. Она пристально посмотрела на него, и ее глаза казались необычно большими и зелеными на бледном лице. Он дружески улыбнулся ей.
– Спасибо… за… цветы, – сказала она, теряясь и не находя слов под его взглядом.
– Не за что. Я рад, что вы их заметили. Вы некоторое время бредили и упоминали цветы, кровь и похороны, насколько я разобрал. – Он улыбнулся, но его карие глаза оставались серьезными.
Мэри покачала головой.
– Не помню, – просто сказала она.
– Оставляю вас, отдыхайте. Доктор зайдет еще раз после обеда. – И он ушел.
Доктор предупредил ее, чтобы она оставалась в постели до тех пор, пока не почувствует в себе достаточно сил, но в голосе его звучало удовлетворение тем, что она начала выздоравливать. Это был добродушный пожилой человек, замученный многочисленными пациентами в деревне, но знающий, здравомыслящий и деликатный.
В тот вечер ее пришла проведать леди Хелен. Она болтала и болтала, пока не вошел Стивен и не увел ее с собой. У Мэри создалось такое впечатление, что леди Хелен чувствовала себя одинокой и ей нравилось разговаривать с людьми.
Той же ночью у Мэри опять был жар. Она пробудилась от беспокойного сна и услышала приглушенные, доносившиеся будто бы издалека голоса и стук колес повозок. «Откуда взяться повозкам возле утесов», – подумала она.
Лежа с открытыми глазами какое-то время, она наконец встала и подошла к высокому окну.
Еще раньше она обнаружила, что ее новые апартаменты примыкают к апартаментам мужа и находятся в том же крыле замка, в котором была комната, отведенная ей в день приезда. Отсюда были видны сад и белые утесы.
Откинув тяжелые портьеры, она вглядывалась в темноту. От луны оставался лишь тоненький серп. Она задумчиво глядела на сад, ни о чем особенно не думая, но вдруг чьи-то голоса снова насторожили ее. Она наклонилась вперед, безуспешно пытаясь увидеть, откуда они исходят. Она определенно слышала мужские голоса и легкий, приглушенный стук колес повозок. Она знала, что вымощенная булыжником дорога ведет к конюшням. Может быть, уже наступило раннее утро и кто-нибудь привез продукты из деревни?
Она отошла от окон, бегло оглядев сад, лишь едва видневшийся в темноте ночи. Подойдя к кровати, она задела маленький столик и вспомнила, что на нем стоят золотые часы, нагнулась и посмотрела на циферблат.
От удивления ее глаза широко открылись. Было двадцать минут четвертого.
Почему вдруг кому-то понадобилось доставлять продукты в такое неподходящее время?
Она стояла, погруженная в глубокие раздумья, до тех пор, пока не почувствовала, что ей холодно. Она скользнула в кровать и тщательно завернулась в одеяла. Ее ночная рубашка была не та практичная, тяжелая, шерстяная, которую она обычно носила, а тонкая, атласная, бледно-кремового цвета и с кружевами. Она продолжала мерзнуть, пока наконец не согрелась и не уснула.
Утром она размышляла о том, что слышала ночью, но так и не смогла понять, что же произошло. Она даже подозревала, что все это могло ей померещиться в рецидиве лихорадки, но в глубине души знала, что это не так.
Глава 4
Мэри зевнула и потянулась в широкой кровати. Она чувствовала себя такой свежей и бодрой, что с нетерпением подумала о том, как встанет и пойдет осматривать огромный замок. В конце концов, это было ее владение.
Она улыбнулась, вспомнив реверансы Бонни, ее обращение к ней «миледи», то, как миссис Рэмзи принесла ей меню, а потом советовалась с ней насчет новых штор и перестановки мебели в комнатах для гостей.
Тихо открылась дверь, и заглянул лорд Стивен. Увидев, что она лежит с открытыми глазами, он улыбнулся и вошел, закрыв за собой дверь. Он не постучался, так как вошел из своей комнаты.
Сегодня ей это почему-то не понравилось. Она не замечала этого, когда была больна; позже, начав выздоравливать, – не придала значения. Но теперь она совершенно здорова, размышляла она, и это ее спальня, и он не имеет права…
Но он ее муж. Они состояли в браке. Она лежала совершенно неподвижно, пока Стивен приближался к кровати, затем, когда он подошел совсем близко, посмотрела на него. Он нес большой букет белых и красных роз. Наклонившись над ней, положил цветы и прикоснулся рукой к ее лбу.
– За последние четыре дня температура нормальная, – с удовлетворением отметил Стивен. – Думаю, сегодня после обеда вы могли бы ненадолго встать с постели, моя дорогая. Как насчет того, чтобы спуститься в одну из гостиных и попить чаю?
– О, с удовольствием! Я как раз думала о том, как надоедает постоянно лежать! Мне бы очень не хотелось стать инвалидом. – Она чувствовала, что ее охватывает дрожь. Его взгляд сверху вниз смущал ее.
Он смотрел на ее лицо, на шею, видневшуюся из-под кружев бледно-зеленой сорочки. Миссис Рэмзи поступила очень разумно, переделав Мэри по фигуре несколько сорочек покойной матери Стивена. Теперь у Мэри не было в них недостатка. К ней также перешли несколько платьев более дорогих и красивых, чем она когда-либо видела. Этим утром миссис Рэмзи расчесывала ее рыжие вьющиеся волосы до тех пор, пока они вновь не засияли и не ожили; длиной они доставали до пояса. Мэри неловким движением натянула одеяло и прикрыла им шею. Ей было тепло, пожалуй, даже чересчур, и лицо слегка горело. Она подумала, что у нее опять начался жар.
– Как девичья фамилия вашей матери? – вдруг спросил Стивен.
От удивления Мэри широко открыла глаза.
– О… она была из рода Брюсов, – с достоинством сказала девушка, – а мой отец, конечно, Макгрегор. Семьи не одобряли этот брак, и мои родители сбежали в Англию. Но мы шотландцы!
Он улыбнулся, как будто ему нравилась ее независимость, ее сверкающие глаза.
– Я предполагал что-то в этом роде, – серьезно сказал он. – Брюс и Макгрегор. Неплохое сочетание. Неудивительно, что у вас своеобразный характер и сильная воля.
Мэри подняла голову.
– Да, это уж точно, – гордо сказала она.
– Хорошо. Мне нравятся сильные духом женщины. Но я не об этом хотел поговорить. Сегодня или завтра должны вернуться Кристофер и Георгиана. В каких комнатах вы хотите, чтобы они жили?
Она рывком села. Он избегал смотреть ей в глаза. Он вежливо предупреждал ее, вот в чем было дело.
– О… а какие комнаты… у него… были… раньше?
– Те, что возле апартаментов его матери. По-моему, они ему нравились. Вы можете посоветоваться с миссис Рэмзи о том, подойдут ли ему и его жене эти апартаменты плюс такие же напротив.
– Я спрошу ее, – бесцветным голосом пообещала Мэри.
– Хорошо. – Он двинулся к двери, казалось испытывая облегчение. Тут она поняла, что он для того и пришел, чтобы сообщить ей новость о возвращении Кристофера. Возможно, он думал, что она все еще любит его.
Мэри лежала, размышляя над ситуацией. А в самом деле, какие чувства она испытывает к Кристоферу? Гнев, разумеется. Ярость. Было желание отомстить за уязвленную гордость. За боль, которую он ей причинил…
Теперь ее мужем стал Стивен, человек более высокого социального положения, чем его младший брат по отцу, и он делал все возможное, чтобы успокоить ее раненое самолюбие. Как только она достаточно оправилась, чтобы принимать решения, он начал считаться с ее мнением в делах, касавшихся домашнего хозяйства, и следил, чтобы с ней советовались даже в том, что могло затрагивать интересы его мачехи.
Некоторое время спустя вошла миссис Рэмзи. Мэри очень спокойно спросила ее о комнатах для Кристофера и его жены. Экономка пообещала все подготовить. Но Мэри была почти уверена, что все и так уже сделано и ее одобрение лишь простая формальность. Тем не менее миссис Рэмзи была с ней, как всегда, учтива и, казалось, оценила тот факт, что Мэри посоветовалась с ней и все одобрила.
Вскоре пришла Бонни и помогла Мэри одеться. Миссис Рэмзи достала из шкафа красивое зеленое шелковое платье и теплый бархатный жакет такого же цвета. Мэри невольно обрадовалась, видя, что все это очень ей к лицу, хотя и была еще довольно бледна. Ее роскошные рыжие волосы были перехвачены сзади зеленой бархатной лентой и волнами спадали до самого пояса – по-домашнему, но красиво. И так было легче переносить все еще не окончательно прошедшую ноющую боль в голове.
Миссис Рэмзи помогла ей сойти по лестнице. Там уже ждал слуга, который почтительно проводил ее в зеленую гостиную и усадил на тахту. Это была большая, выглядевшая официальной комната с зелеными занавесками, стульями и диванами с зеленой обивкой и со множеством украшенных резьбой безделушек на маленьких столах с мраморными крышками.
Мэри облокотилась на подушки со вздохом облегчения. После дней, проведенных в постели, она чувствовала себя слабее, чем предполагала. Теперь ей было приятно полулежать на тахте под легким покрывалом. Скоро вошел Стивен, показавшийся ей как никогда очаровательным, и сел рядом с ней.
Услышав чьи-то шаги, Мэри напряглась и сжалась, думая, что идет Кристофер, но оказалось, что этого человека она никогда не видела.
– Моя дорогая, позвольте вам представить того, кто управляет этим поместьем, – сказал Стивен, – Эван Бэссет. Эван, это Мэри Маргарет, новоявленная леди Мэри.
Он весьма непринужденно познакомил их друг с другом. У Мэри было чувство нереальности происходящего, когда она протянула руку этому человеку с проседью в густой шевелюре. Он доброжелательно улыбнулся, как будто ощущал, что она еще не привыкла к своему новому положению и стесняется. Прикоснулся губами к ее руке. Ростом он был около шести футов, строен, хорошо одет: в желто-коричневых брюках и коричневом бархатном пиджаке, на пальце – кольцо с гербом.
– Моя дорогая леди Мэри. Разрешите сказать вам «добро пожаловать». Единственное, о чем я сожалею в связи с этим чудесным событием, – что я был в отъезде и не смог присутствовать на празднестве. Стивену нужна была жена, настоящая леди, и вы подходите для этого… как нельзя лучше.
– Благодарю вас, – с признательностью сказала Мэри, улыбаясь. Она слышала о Бэссете от миссис Рэмзи и слегка побаивалась его; она представляла его себе чуть ли не образцом добродетели и совершенства. Экономка постоянно говорила, что мистер Бэссет должен знать о том-то и о том-то, что по такому-то вопросу с ним надо посоветоваться, что у мистера Бэссета может быть свое мнение, как и что сделать. Мэри отметила, что он очень вежлив и тактичен. – Полагаю, мне часто придется обращаться к вам за советом.
Он кивнул как будто самому себе на какую-то невысказанную мысль и спокойно посмотрел ей в глаза.
– Все, что в моих силах… стоит вам лишь сказать, миледи. Я служу Хантингдонам – надеюсь, верой и правдой – много лет. Полностью к вашим услугам.
Стивен с нежностью положил руку на его плечо, и тот, слегка приподняв брови, взглянул на него. Они, казалось, очень дружили, и было заметно, что с Бэссетом Стивен чувствовал себя спокойнее, чем с леди Хелен.
– Мой отец, Мэри, покойный лорд Сент-Джон, последние десять лет жизни был инвалидом, – сказал Стивен. – Если бы не Эван Бэссет управлял поместьем, пока я служил, то, боюсь, все пришло бы в запустение.
– Ну, это неверно, – отрывисто сказал управляющий, но было видно, что ему очень приятно слышать похвалу. На его загорелом лице появился легкий румянец. – Вернувшись со службы, ты бы прекрасно со всем справился, я уверен в этом. Но, конечно, твоя служба во флоте Его Величества помогла нам разгромить Бони [5]5
Бонапарта.
[Закрыть]… – они стали вспоминать о прошедшей войне, о бегстве Наполеона, о ста днях.
Разговор перешел на темы военные, технические, и Мэри довольствовалась тем, что просто молча лежала. Вдруг в комнату вошли люди, и она опять почувствовала себя крайне неловко. Прежде всего потому, что появился Кристофер. С ним была довольно полная и отнюдь не блиставшая красотой темноволосая молодая женщина и сияющая леди Хелен в ярко-голубом платье, затмевавшим простенькое одеяние ее спутницы.
– А вот и наша леди Мэри, – вскричала леди Хелен. – Как я рада, дорогая, что вы встали на ноги после болезни! – добавила она, игнорируя тот факт, что Мэри лежала. Разговаривая, она увлекалась и часто не замечала, что происходит в действительности.
– Мэри, дорогая, позвольте представить вам моего сына Кристофера, виконта Кортли, и его жену Георгиану Демерест… О Боже, когда же я привыкну называть ее Георгианой Хантингдон. Мои дорогие, это жена Стивена!
Георгиана нервно, даже как-то судорожно улыбнулась Мэри и повернулась к своему мужу. Кристофер смотрел на Мэри понимающим, лукавым взглядом. Она сжалась, когда виконт склонился над ее рукой и прикоснулся к ее пальцам поцелуем чуть более долгим, чем предписывали хорошие манеры. Она немного резко отдернула руку и поймала взгляд Стивена, задумчиво и внимательно следившего за ее лицом. Покраснела ли она? Она не знала – лишь чувствовала, что ее щеки горели.
– Здравствуйте, – тихо сказала Мэри.
– Но вы, конечно, уже знакомы с Кристофером! Вы ведь сказали, что приехали на его свадьбу, – продолжала щебетать леди Хелен.
Эван Бэссет изучающим взглядом смотрел на них, слегка сдвинув брови; похоже, ничто не ускользало от его внимания; но Мэри была больше озабочена тем, как ее муж взглянул на нее, затем на Кристофера. «Более неловкой ситуации трудно представить», – с раздражением подумала она.
Принесли чай, и Мэри попросила Георгиану помочь ей разлить его. Та сделала это с некоторой неловкостью. Леди Хелен одобрительно наблюдала, иногда поправляя невестку тихим голосом, который все же действовал безотказно. Свекровь, очевидно, задалась целью ее воспитывать.
Чай, беседы, новая комната, компания, к которой она не привыкла, – все это в совокупности скоро утомило Мэри. Она извинилась и собралась уйти к себе. Стивен настоял на том, чтобы проводить ее, и хотел донести на руках, но она отказалась.
– Право же, не стоит! – торопливо сказала она. – Я прекрасно себя чувствую, и к тому же уверена, что теперь я гораздо тяжелее, если учесть, сколько еды миссис Рэмзи заставляла меня съесть.
– Я могу отнести ее, – нахально предложил Кристофер и засмеялся, увидев неодобрительные взгляды Эвана Бэссета и Стивена.
Она поднималась по лестнице, поддерживаемая мужем по руку.
– Дерзкий щенок, – холодно сказал он и посмотрел на жену.
Она промолчала, чувствуя, что ничего не следует говорить.
– Вы действительно устали, Мэри, – довольно резко спросил он, – или вас переполняют эмоции после встречи с Кристофером?
– Никакие эмоции меня не переполняют, – спокойно ответила она, – во всяком случае, пока. Но если бы я что-то и чувствовала, в любом случае вас это не касается!
– Неужели? Да нет, как раз меня-то это касается. Вы, кажется, забыли, что вы моя жена! – Они дошли до верха и направились к своим апартаментам. Он не только не отпускал ее, а даже сильнее сжал ее руку.
– Это был брак по расчету, – подсказал ей опрометчивые слова ее горячий шотландский нрав. – И для вас, и для меня. И хватит об этом.
Гнев заполыхал в его глазах. Он открыл дверь комнаты и провел Мэри внутрь.
– Я отношу эти слова на счет вашей болезни и слабости и не желаю ссориться, – холодно сказал он, сверкнув на нее сердитыми карими глазами. – Сначала думайте, когда говорите со мной, леди Мэри! Я не терплю, когда мне перечат и противятся. Как-нибудь мы детально обговорим все это и найдем приемлемое решение. Ну а сегодня… вам лучше всего отдохнуть. – И он вышел.
Она была удивлена, осознав, что дрожит.
То, что он не любит, когда ему не подчиняются, оказалось не пустыми словами. Мэри поняла это очень скоро, на следующей неделе, когда достаточно окрепла, чтобы чаще выходить из своей комнаты. Он отдавал четкие указания и требовал, чтобы их немедленно исполняли.
