Текст книги "Темнейший воин"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Глава 6

Прежде чем Пьюк успел обернуться, твёрдые пальцы сжали его волосы и дёрнули, сбросив с балкона. Одна из бритв в прядях порезала щеку, когда он врезался в крону деревьев. Кора и песок разлетелись во все стороны.

За секунду, пока он лежал на земле, в его разуме пронеслось воспоминание.

После особенно ужасного дня тренировок он с Сином собрались вместе, поедая грызунов, которых им удалось поймать, потому что солдаты сами добывали себе еду. Если ты не охотился, то не ел.

"Я бы хотел, чтобы ты остался с мамой, Син, но рад, что ты со мной".

"Ты мой самый любимый человек во всех мирах, Пьюк. Я буду с тобой всегда".

Но "всегда" длилось недолго, не так ли?

Пьюк проглотил горький комок в горле и выбросил прошлое из головы. Сделав вдох, он вскочил на ноги.

В вихре чёрного дыма прямо перед ним появился Гадес.

– Так. Это ты одержим Безразличием. Я всё думал о том неудачливом простофиле, которому она его подарила много столетий тому назад.

Пьюк обнажил кинжал, металл сверкнул на солнце.

– Если ты имеешь в виду Киликаель... Кили... то она передала Безразличие моему брату, а он отдал демона мне.

Отдал. Такое красивое слово для такого ужасного предательства.

Затем пришло осознание. Гадес знал правду об одержимости Пьюка. Другие полагали, что он получил Безразличие, пока был заперт в Тартаре, тюрьме для бессмертных. Что было очевидной ошибкой.

Давным-давно, когда Зевс правил горой Олимп, двенадцать членов его элитной армии украли и открыли ларец Пандоры... ящик, очень похожий на тот, в котором содержался Безразличие. Только тот выпустил бесчисленных демонов в ничего не подозревающий мир, худших из худших. Солдаты были наказаны за свой бессмысленный поступок и стали хранителями демонов, как и Пьюк. Однако демонов было намного больше, чем солдат, и оставшееся нуждались в хозяевах. Выбор пал на заключённых.

Гадес холодно улыбнулся.

– Кили ничего не делает, не замыслив грандиозный финал.

Киликаель... Кили... Подруга Джиллиан была печально известной Красной Королевой.

– Зачем ей вмешиваться в мою жизнь? Почему она подселила ко мне демона?

Пьюк не сделал ей ничего плохого. Он даже не знал о её существовании, пока она не столкнулась с ним.

– Чтобы спасти моего сына. Кили и я были помолвлены в то время, и она знала, что я сделаю всё – и я имею в виду абсолютно всё – чтобы обеспечить его безопасность.

Заставив Пьюка принять Безразличие, она как-то спасла жизнь Уильяма? Смешно! Он подозревал, что Гадес видел прошлое сквозь призму своей гордыни.

Но в любом случае Гадес ясно дал понять, что планирует уничтожить того, кто встанет на пути его сына.

"Убей всех, кто угрожает моему выживанию, и всегда мсти за неуважение".

Безразличие рявкнул, и Пьюка охватила ярость.

Вдох, выдох. Пьюк призвал лёд... безрезультатно, как будто князь заблокировал его единственную защиту. Или его эмоции уже невозможно заглушить.

– Хотел бы ты освободиться? – спросил Гадес. – Однажды я правил демонами. Я могу избавить тебя от Безразличия, без проблем... но есть вероятность навредить тебе в процессе. Это привилегия, так как мне нравится причинять вред другим.

Ярость усиливалась.

– Я пас.

– Тогда слушай сюда, маленький принц, потому что пришло время для истории. – Гадес обошёл его, излучая угрозу. – Красная Королева также сказала мне, что моя жизнь изменится в тот день, когда я наткнусь на воина непревзойдённой силы и свирепости, который поможет мне решить проблему моего любимого сына. Если я буду хорошим мальчиком и не убью его. Сейчас ты здесь, разнюхиваешь всё вокруг моего сына и его проблемы.

Непревзойдённая сила и свирепость... "похоже на меня".

– У этой проблемы есть имя?

– Она.

Она. Джиллиан.

– Она может быть проблемой для Уильяма, но она – решение для меня. Я не покину без неё эту реальность.

– Не хочешь? – Гадес выгнул тёмную бровь. – Уже одержим ей, несмотря на то, что только что встретил. Несмотря на Безразличие. Считай, что моё любопытство немного задето. Вообще-то, чуть меньше чем немного. Капельку.

Если Гадес решит удержать Пьюка от его будущей жены – от его будущего, решено – Гадес умрёт.

– Твоя сила и свирепость сильнее моей? – спросил Гадес.

Нет необходимости размышлять.

– Да.

– Давай узнаем наверняка?

Секунду назад Гадес стоял в стороне, а в следующую – его дыхание коснулось лица Пьюка.

Пьюк один за другим заблокировал первый, второй и третий удары, спасая свой нос от перелома. Но Гадес не без причины считался мастером стратегии и явно ожидал сопротивления; заставив Пьюка защищаться, он смог свободной рукой украсть другой кинжал, вложенный в ножны на талии Пьюка. Удар, удар, удар. Гадес ударил ножом в его почку, печень и кишечник.

Любой из этих ударов мог убить человека. Все три? Верная смерть. Хотя мучительная боль пронзила Пьюка, тёплая кровь потекла по его ногам, ослабляя его, он оставался невозмутимым.

Не скованный необходимостью сражаться честно, он ударил коленом между ног Гадеса. "Яйца, наслаждайтесь встречей и приветствуйте в горле хозяина". Когда князь нагнулся, хватая ртом воздух, Пьюк ударил его в челюсть.

Гадес споткнулся, его разъярённый рёв эхом разнёсся по всей реальности. Когда он выпрямился, его прищуренный взгляд сосредоточился на Пьюке.

Когда раны Пьюка затянулись, он проверил свои кутикулы. Да. Их не помешало бы подрезать.

Теперь Гадес искренне рассмеялся.

– Ты думаешь, что победил меня, не так ли? Не хочу тебя расстраивать – кого я обманываю? Мне нравится расстраивать, и я с радостью расстрою тебя. Я выигрывал битвы, когда ты пачкал свои подгузники. Тебе не выиграть. Особенно, когда я знаю Безразличие лучше, чем ты когда-либо узнаешь.

Насмешкой намеревался вызвать страх и выбить Пьюка из игры? Очень плохо.

Используя сверхъестественную врождённую скорость, он сократил дистанцию и ударил Гадеса в живот. Князь оступился, и Пьюк набросился на него, сбивая с ног.

Они упали. В воздухе Гадес попытался оказаться сверху... и потерпел неудачу. "Бум!" Удар. Из лёгких мужчины вылетел весь воздух, на мгновение его обездвижив.

Пьюк не страдал от таких повреждений, и в полной мере воспользовалась этим, выдернув бритву из волос и полоснув по глазам противника, временно его ослепив.

С рёвом Гадес набросился на Пьюка, сломав ему скулу, челюсть и трахею. Он тысячу раз испытывал худшую боль и боролся с новыми волнами жгучей боли, неоднократно ударяя по лицу князя. Кровь полилась из множества рваных ран.

В то же время Пьюк использовал свою свободную руку, чтобы вернуть кинжал, который стащил Гадес. Но князь ожидал это и направил клинок так, чтобы пронзить ладонь Пьюка. Плоть и мышцы разорвались. Кость треснула.

Гадес ударил кулаком его в челюсть. Только зажившие суставы были вывихнуты. Звездочки замигали перед его глазами, и к общему празднику присоединилась очередная волна жгучей боли. Но ни словом, ни делом Пьюк не показал этого. Он просто передвинулся и стукнул ботинком по носу Гадеса, ломая хрящ. "Подождите". Он вставил челюсть на место. "Так лучше".

Когда он поднял ногу для второго удара, Гадес схватил его за лодыжку и опрокинул. Приземлившись, Пьюк перекатился подальше и поднялся на ноги вдалеке.

– Я могу делать это весь день, – сказал он. – Подходи. Покажи мне худшее. – Он преувеличенно вздрогнул, насмехаясь. – Или ты уже показал мне худшее?

Встав с большей грацией, чем кто-либо другой после удара ногой в лицо, Гадес опять усмехнулся.

– Ты хочешь девушку, отлично, она твоя. Потому что, независимо от того, что думает мой сын, она не для него. По словам Киликаель он умрёт, если женится на Джиллиан. Так. Завтра я займу его чем-нибудь, позволив тебе сделать какой-то небольшой романтичный жест. Или огромный. Ты смотрелся в зеркало в последнее время? Тебе придётся хорошо поработать даже ради маленького успеха. Соединись с ней – это единственный способ спасти её – и увези подальше отсюда.

Брак с Джиллиан мог стать причиной смерти Уильяма? Интересно. Может поэтому Пьюку придётся жениться на той, ради которой князь Преисподней будет жить или умрёт, просто чтобы Уильям прожил достаточно долго для свержения Сина.

Может, Джиллиан станет причиной смерти Уильяма после того, как Пьюк её вернёт.

"Не моя проблема". Как только Уильям исполнит пророчество, Пьюку станет безразлична его судьба. Но нужно держать язык за зубами. Он ни за что не признается, что планировал забрать Джиллиан у Уильяма только временно.

Пусть Гадес думает, что хочет. Он...

"Свяжется с ней", – как он сказал. Не жениться. Это единственный способ её спасти.

Осознание и шок поразили Пьюка с достаточной силой, чтобы повергнуть слона. Связь объединит их души, позволив Джиллиан использовать его силу и закончить переход к бессмертию. Она станет не просто его женой. Она станет его второй половинкой.

"Моя!"

Небольшая проблема. Будучи настолько слабой, она могла действовать как сифон и полностью истощить его, убив их обоих. Исход, которого Уильям опасался. Иначе он бы уже связался со своей возлюбленной, да?

"Стоит рискнуть".

Он сделает предложение, и она согласится хотя бы для того, чтобы спасти Уильяма от горя и вины... или остановить его от того же риска. Она бы не захотела подвергнуть опасности жизнь своего драгоценного.

Преимущество на стороне Пьюка.

Её неослабевающая преданность мужчине должна была радовать Пьюка... это обеспечивало ему победу. Так почему же он скрежетал зубами и сжимал кулаки так сильно, что костяшки пальцев пытались прорвать его кожу?

Не важно. Потенциальная дилемма: развод больше не будет возможен. Разлука равноценна смерти.

Уильям никогда бы не согласился...

Пьюк вдохнул полной грудью. Ножницы. Конечно. Он может использовать ножницы Ананки, чтобы освободить Джиллиан от их обязательств, позволив ей вернуться к Уильяму живой, освободившись от мужа.

Каждое действие, продиктованное оракулами, имело причину, и, в конце концов, эти причины имели смысл.

Пьюк пересмотрел свои задачи. "Связаться с Джиллиан. Отвезти её в Амарантию. Вернуться за Уильямом".

"Связаться. Отвезти. Вернуться".

Холодная улыбка вернулась на место, Гадес отсалютовал ему.

– Отлично. Я вижу, как у тебя в голове крутятся колёсики. Я оставлю тебя с твоими планами. Удачи, Пьюкинн. Тебе она понадобится.

Послав воздушный поцелуй, князь Преисподней исчез.

В одиночестве Пьюк уставился на балкон Джиллиан, волны решительности захлестнули его, опять враждуя с Безразличием.

Вдох, выдох. Гадес обещал отвлечь Уильяма завтра. Пьюк ему не доверял. Никому не доверял. Син преподал ему хороший урок. Но сомнения и беспокойство в настоящее время оказались сильнее. Он продолжит действовать по плану и что бы ни происходило, это произойдёт. Он в деле.

Что ему делать не следует? Сдаваться.

"Девочка, ты практически моя".

Глава 7

Пьюк провёл ночь, успокаивая Безразличие и укрепляя все слои льда вокруг своего сердца и ума. «Ничего не чувствую, ничего не хочу. Война всегда важнее женщин».

Когда в следующий раз он встретится с Джиллиан, то будет готов. Её красота не повлияет на него и собственнические инстинкты не станут им управлять.

Так было решено, так оно и будет.

Когда взошло солнце, Пьюк спрятался в тени, наблюдая, как Гадес пытался – безуспешно – убедить Уильяма покинуть реальность. Прошли часы, чувство нетерпения вернулось.

Время не было его другом. Время не было другом Джиллиан.

Наконец, Гадес сказал Уильяму, что у него есть зацепка на счет лекарства для Джиллиан, и Уильям с радостью покинул корабль, предоставив Пьюку возможность свободно встретиться с Джиллиан. Разве что князь Преисподней намеревался устроить ему засаду?

"Неважно. Я буду готов".

Пьюк крался в оазисе между пальм, не сводя пристального взгляда с цели. Она лежала на пляжном лежаке под тонким белым балдахином. Она исхудала. Волосы утратили блеск, и прекрасный румянец на её щеках померк.

Сколько у неё осталось времени?

Защитные инстинкты возросли. Лёд треснул, когда его тату-бабочка переместилась с плеча на бедро.

Сделав глубокий вдох, он сосредоточился на Джиллиан. Золотое солнце садилось за горизонт, окрашивая небо разными цветами и отражаясь от воды... и её глаз. Такая красивая, спокойная обстановка, идеально подходила для соблазнения. Он почти улыбнулся. Уильям подготовил почву для своего падения.

Вокруг неё восемь вооружённых охранников.

Всего восемь?

"Моя будущая жена. Она заслуживает лучшего. Надо указать Уильяму на ошибку".

– Вам что-нибудь нужно, мисс Брэдшоу? – позвал один из охранников.

Брэдшоу – один из её псевдонимов. Уильям не хотел, чтобы кто-нибудь узнал её настоящую личность?

– Нет, спасибо, – прошептала Джиллиан, её голос был чуть громче шепота.

Такая слабая. Настолько близкая к концу. "Треск, треск". Если демон выведет Пьюка из строя до того, как он установит связь с ней... "Надо действовать быстрее".

Двигаясь со скоростью, которую не могли отследить ни смертные, ни бессмертные, он поверг первых четырёх стражников. Когда другие поняли, что враг скрывается поблизости, то подняли оружие. Слишком поздно. Пьюк победил их так же легко и быстро.

Потерев ладони друг об друга после хорошо проделанной работы, он подошёл к Джиллиан. Аромат маковых цветов наполнил его нос, восхитительно пьянящий и волшебный, как дом, притягивал его ближе, ближе и...

Раздалось рычание.

Пьюк чуть не потерял равновесие. "И я считал себя подготовленным"? Девушка наложила на него какое-то заклятье, способное за считанные секунды сделать то, что большинство людей не могли сделать за месяцы: повлиять на него.

Заметив его, она ахнула. Потом посмотрела вниз, как будто не могла вынести его взгляда. От неё исходила паника, но именно эту эмоцию Пьюк не желал вызывать... и он ещё не сказал ни слова!

Почему она боится его присутствия, если он не причинил ей вреда в прошлый раз? Почему...

Её взгляд метнулся к нему, задержавшись на набедренной повязке, прежде чем она снова отвернулась.

Материал был повреждён, изношен и больше открывал, чем скрывал. Легко исправить.

Но нужно ли? Возможно, она боялась своей реакции на его тело. Возможно, ей очень нравилось на него смотреть.

Мужчина может помечтать.

В мгновение ока Пьюк вернулся к упавшему солдату, стянул рубашку и просунул руки в рукава. Штаны мужчины оказались слишком маленькими. Каждая пара брюк не подошла ему по размеру. Ладно. По крайней мере, рубашка была достаточно длинной, чтобы прикрыть его эрекцию, пока его член твердел... и удлинялся.

Вернувшись к Джиллиан, Пьюк застегнул рубашку и только потом понял, что он не выровнял обе стороны.

– Лучше? – спросил он.

– Ты их убил? – потребовала она тихим голосом, игнорируя его вопрос.

Он сел рядом и стал вглядываться в воду, давая ей время приспособиться к его присутствию, делая всё возможное, чтобы убедить её – и Безразличие – что он не знает о каждом её движении.

– Я просто уложил их на песок немного вздремнуть, но могу без проблем перерезать им глотки. Только скажи.

Её желание для него закон.

– Н-нет. Пожалуйста. Нет. – Она почти незаметно покачала головой.

Расстроена мыслью о нескольких убийствах? Обворожительно.

– Тогда, ладно. – "Видишь, насколько я могу быть сговорчивым, женщина? Я идеально тебе подхожу".

По мере пристального изучения с её стороны, паника Джиллиан отступала. Отлично. Он бросил быстрый взгляд на её лицо, прикидывая, сколько времени может потребоваться, чтобы заставить её успокоиться и заинтересоваться – как случилось в прошлый его визит – и нахмурился.

Она не просто успокоилась. Она была благодарна. Бедняжка. Насколько низки её стандарты мужской порядочности?

Пьюку было всё равно. Конечно, ему было всё равно.

– Почему ты здесь? Серьёзно?– спросила она, нахмурив лоб.

Ему нужен был предлог, что-то правдоподобное, но интересное, возможно, даже приближенное в правде, а не лжи.

– Я сказал тебе, что я хранитель Безразличия и что ты можешь мне помочь. Ты можешь помочь мне чувствовать.

Вернее, чувствовать без последствий. Как только Пьюк возьмёт корону Коннахта, убьёт Сина и объединит миры, то рискнёт использовать ножницы на Безразличии.

– Клянусь, – сказала она совершенно серьёзно, – я не смогу заставить тебя ничего почувствовать.

"Ты уже смогла". Вызвала эмоций больше, чем кто-либо другой.

"Так же необходима для моих целей, как и опасна..." В один прекрасный день ему будет лучше её убить.

Вот! Вот это представляло опасность для его льда.

Не подозревая о его мыслях, она пододвинулась ближе к нему, напоминая котёнка, ищущего тепла. Как же он хотел протянуть руку, запустить в её волосы, проследить костяшки пальцев вдоль её челюсти и погреться в её мягкости.

"Погреться? Я? Не поддавайся её очарованию".

– Ты сможешь. И сделаешь, – сказал он, встревоженный хриплостью своего тона. Пьюк должен без проблем оставаться в стороне.

Время для лжи.

– Мне сказали, будто твоя ситуация настолько плачевна, что даже мне не будет безразлично. И мне так хочется заботиться...

Представительницам слабого пола нравились плохие парни – вернее, представление о них – которые таяли только для одной особенной женщины. "Разве ты не понимаешь, девочка? Ты единственная, у кого есть сила спасти меня..."

– Кто тебе такое сказал? – спросила она. Её взор смотрел вдаль, как будто её мысли блуждали даже когда она говорила. – И почему ты хочешь заботиться? Поверь мне и позаботься о ком-то более нуждающемся. – Она прикусила нижнюю губу. – Позаботься... о ком угодно.

Он сделал вид, что размышляет, и вздохнул.

– Даже не собираюсь. – Хотя казалось, что она снова потерялась в своих мыслях, он добавил. – Оракулы в моей реальности рассказали мне о тебе. И я хочу заботиться, потому что это мое право.

Слова непроизвольно сорвались с губ, более правдивые и жёсткие. Забота без наказания является правом каждого, как человека, так и бессмертного.

Если она услышала последнюю часть его высказываний, то не подала виду.

– Ты хоть когда-нибудь чувствуешь? – спросила она с чем-то похожим на зависть, что сбивало с толку.

– Только очень редко, а потом... – он поджал свои губы. Не было никаких веских причин рассказывать ей о слабости, которую демон распространяет, и всех причинах держать информацию в секрете. Знание было силой, и Пьюк никогда бы добровольно не предоставил кому-то ещё над ним власть.

– Везунчик, – пробормотала Джиллиан. Она завидовала ему. Какое странное создание.

Опять же, она не знала цену апатичного существования. Как она могла бы потерять любовь к близким и друзьям, очаг и дом. Как её любимая еда стала бы безвкусной. Как жизнь стала бы выживанием. Как любимые увлечения перестали приносить радость. А секс оставлял пустоту и депрессию.

– Везунчик? Малышка, я могу сжечь тебя и наблюдать, как ты горишь, слушать крики твоей агонии, и единственное, что будет меня интересовать – тепло пламени в холоде ночи.

– Ладно, – сказала она, её спокойное принятие его непреднамеренного признания удивило его, – возможно "везунчик" не слишком верное определение. – Она взглянула на него сквозь опущенные ресницы. – Собираешься меня сжечь?

– Нет, – стремясь поддразнить её, поскольку герои часто дразнили своих героинь, он добавил, – я оставил спички дома.

Успех! Намёк на улыбку изогнул её губки бантиком, как будто она находила его очаровательным.

Желание разогрело его кровь и сделало твёрдой каждую мышцу в теле, что послужило причиной рычания Безразличия. Пьюк сжал кулаки.

Чтобы его план сработал, необходимо перестать откликаться на каждое её слово и действие, и быстро.

Прохладный солёный бриз пронёсся по пескам, и Джиллиан задрожала. Все ещё лихорадит?

"Ничего не хочу, нужно..."

Да пошло оно все. Итак. Вот тот момент. Пьюк стал безразличен к демону, к наказанию, к любым последствиям, с которыми ему придется столкнуться. Дрожа от необходимости заботиться о своей будущей жене, он снял рубашку и накинул материал на её изящные плечи. Когда она свернулась клубочком в тепле одежды, шокирующий толчок удовлетворения чуть не лишил его мужества. Он наслаждался этим, и его разум растоптал всякую защиту.

Удовлетворение... как же ему этого не хватало. Не только в сексуальном плане, но и от хорошо проделанной работы. От хорошо сражения на войне. "Дай мне больше. Мне нужно больше".

РЫЧАНИЕ.

Пьюк напрягся. Возможно, ему стоит уйти, перегруппироваться и вернуться, когда он успешно расставит приоритеты. Да, да. Именно это он должен сделать. Однако когда он встал, пристальный взгляд Джиллиан упал на его грудь и задержался, а Пьюк хотел зарычать от удовольствия. Не задумываясь, он обнаружил, что передумал... и остался на месте. Возможно, он задержится подольше.

– Спасибо, – пробормотала она.

За рубашку?

– Всегда, пожалуйста.

"Все что угодно для тебя, крошка. Доверять мне..."

Чувство вины укололо его... "Я хочу её доверия, хотя не заслуживаю". Тем не менее, он подавил эти эмоции в зародыше.

– Так, хм, как ты стал невидимым? – спросила она. – Когда ты сражался с охраной, я имею в виду.

– Я не становился. Просто двигался слишком быстро, чтобы ты – или они – не смогли уследить

– Как замечательно.

Просто замечательно?

– Мои умения легендарны.

Теперь он хвастается? Надеется произвести на неё впечатление?

Она облизнула губы, словно готовилась аргументировать.

– Чтобы приобрести такой навык, ты, должно быть, жил долго. Ты, наверное, знаешь все о, скажем, сверхъестественной болезни... как morte ad vitam.

Ах. Она подслушала этот термин и теперь искала ответы. Рассказать или нет?

– Что такое morte ad vitam? – спросила она, когда он продолжил молчать.

Он погладил челюсть и обнаружил густую щетину.

– Это с тобой случилось?

– Да. Все доктора сошлись во мнении. – Она сглотнула. – Что это значит?

Он решил рассказать.

– Тебе дали зелье. Твоё тело пытается эволюционировать, стать бессмертным, но оно не достаточно сильное. Единственный шанс на выживание. – Он сделал паузу для драматического эффекта. – Ты должна выйти замуж... связать свою жизнь с бессмертным, сплести свою жизненную силу с его.

Надежда засветилась в её глазах. Он моргнул. И надежда исчезла.

– Но даже это не даёт гарантий, – продолжил он. – Ты можешь иссушить его силу и убить. Или хуже, сделать человеком.

Сначала она испытала шок. Затем ужас, принятие и страх. В конце – отвращение. Его замешательство вернулось и усилилось. Почему отвращение? Разве женщины не мечтали о свадьбе с сильным мужчиной, который мог бы обеспечить им безопасность на всю жизнь?

Страх он понимал и ожидал, хотя часть его возмутилась. Она отпрянула при мысли об опасности для жизни Уильяма.

Счастливчик Уильям, иметь женщину, которая так заботится о его благополучии, что готова на всё, даже умереть ради его спасения.

Умереть, ради спасения другого мужчины... На мгновение на глаза Пьюка упала красная пелена. "Моя жена будет верна мне и никому другому!"

Безразличие взревел от негодования.

Вдох, выдох. "Действуй осторожно. Слишком близка финишная линия". Вдох. Хорошо, просто замечательно. Выдох. Алый туман рассеялся перед глазами Пьюка.

– Ну, это хреново, – пробормотала Джиллиан, не обращая внимания на смятение, которое она вызвала. Взглянув вдаль, она снова начала бормотать. – Я понятия не имела... думала, что бессмертные были созданы полностью сформированными или рождёнными от других бессмертных.

– Бессмертные рождаются разными способами.

Она быстро моргнула, вновь обратив на него внимание.

– Сколько времени у меня осталось, прежде чем я...

– Учитывая твоё теперешнее состояние, я бы сказал ещё неделя, может две.

Максимум.

– Дело дрянь. – Она сморщила нос, и вокруг глаз образовались очаровательные маленькие морщинки. – Я никогда не буду делать то, что в моем списке предсмертных желаний. Если бы у меня был список, я имею в виду.

– Возможно, тебе стоит его составить. Я могу помочь.

Его первое предложение: свяжись с чудовищем.

Она наклонила голову в сторону, глаза цвета виски опять вызвали у него восхищение.

– Почему ты хочешь помочь мне с этим, это же странно?

Каким-то образом её пристальный взгляд заставил его почувствовать себя не монстром, а мужчиной, как будто она видела, ни кем он был, а кем мог быть.

Иллюзия, не более того.

– Тебе не помешало бы отвлечься, а мне нужна новая цель. – Крупица правды, призванная вызвать жалость. Другие могут не обратить внимания на удар по своей гордости, но не Пьюк. Больше нет. – Женщина, которую я хотел, не желала моего возвращения, поэтому мы расстались. – Истина. "Никто не хочет меня, бубубу. Бедный я". – Теперь...

Он пожал плечами. "Утешишь меня?"

Эта женщина – Винтер. Он жаждал её так сильно, как только мог; он никогда не встречал такой женщины, как она. Достаточно сильной, чтобы свергнуть армию в одиночку. Но, когда она отказала, он не попытался её переубедить.

"Прости, чудовище, но я влюблена в кое-кого другого. В себя! Ты ведь понимаешь, правда? Без обид. Если не считать обиду в твоих штанах".

Он ушёл без намёка на сожаление.

– Женщины – цель для тебя?– спросила Джиллиан немного обиженно, но с любопытством разведывая.

Постоянное любопытство было очень хорошим знаком.

– Почему нет? Мои цели, как и мои правила, не дают мне сидеть на диване, смотреть сериалы весь день, каждый день, и есть старую пиццу.

"Связаться. Проводить. Вернуться".

Колеблясь, она сказала:

– Но, если ты не можешь чувствовать, то, как ты можешь хотеть женщину?

– Я редко испытываю эмоции, но часто испытываю желания. – "В частности, я желаю определённую темноволосую красавицу". – Эти два пункта не являются взаимоисключающими, девочка.

Если Джиллиан его захочет, он с ней переспит. Она вызывает в нем такое желание...

Он снова себя спросил: сможет ли она заставить его кончить, и как отреагирует Безразличие.

Был только один способ узнать...

Если бы ему пришлось солгать и сказать Уильяму, что он никогда не прикоснётся к ней, он бы это сделал. Всё что угодно для достижения своих целей. Или, может быть, ему лучше распустить руки. Ревнивые люди совершали глупости, например, соглашались помочь незнакомцу убить другого незнакомца.

Конечно, всё зависело от способности Пьюка спасти Джиллиан от неминуемой смерти.

– Думаю, ты правильно подметил. – Она подарила ему улыбку, но никогда ещё женщина не выглядела так грустно. – Я чувствую все виды эмоций, но никогда не желаю.

Так она не стремилась переспать со своим драгоценным Уильямом? Ложь, разумеется.

– Ты никогда не желала мужчину?

"Расскажите мне правду. Скажи мне сейчас". По какой-то причине, Пьюк должен был знать.

Безразличие вонзил свои когти глубже, издавая ещё один предупреждающий рёв.

Джиллиан отстранилась от него, её маленькое тело стало ещё более напряжённым, чем прежде, а тёмные глаза смотрели затравлено. В ореоле закатного солнца, она излучала больше боли, чем один человек мог вынести. Или выжить. Особенно хрупкий человек на грани смерти.

Сколько бы льда ему не удалось сохранить... он сгорел.

– Я не хочу об этом говорить. – Напомнив ему раненого животного, загнанного в угол голодным хищником, она вспылила и сказала: Смени тему или уходи.