Текст книги "Темнейший воин"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Глава 20

– Так лучше, – сказал Пьюк.

Джиллиан вздрогнула, отшатнувшись от него.

– И он вернулся, – пробормотала она с отвращением, будто выплюнув слова.

Она пошатнулась? Он понял, что рана её ослабила. Как Пьюк мог упустить это из виду?

– Тебе больно, – сказал он, а бесчувственность в его голосе сделала его каким-то грязным. – Кто посмел обидеть мою жену? Почему тебя не защитили?

Нахмурившись, она сделала ещё шаг назад, увеличивая расстояние между ними.

– Какой глупый вопрос, – подойдя, сказала Винтер.

Он перевёл взгляд на свою – бывшую – подругу.

– Вы получили инструкции позаботиться о её благополучии, но позволили ей страдать.

Винтер отмахнулась от замечания и положила руки на бёдра.

– Я ждала в сторонке целую вечность, ожидая приглашения присоединиться к беседе. Так как вы, ребята, были достаточно грубы, чтобы игнорировать меня, я буду достаточно груба, чтобы вмешаться. Кстати, это отстой.

– Согласен, – сказал Пьюк. – Ты позволила ей...

– У меня был план, – продолжала хранительница Эгоизма, надув губки. – Пьюк вернётся, и я представлю ему Джиллиан.

– Я с ней встретился, – отрезал он. – Теперь скажи, почему ты позволила...

– Давай, – подсказала Джиллиан, прерывая его. – Представь меня. Он не знает, что мои имена изменились.

Имена? Во множественном числе?

Винтер прочистила горло.

– Пьюк Коннахт, позвольте представить вам Джиллиан Коннахт, первейшее имя которой – Королева Шоузонов, Покорительницу Дюн, Защитницу слабых, Разрушительницу Гаремов, Мать худшей в мире химеры, Бич Песков, Повелительницу каждого дома, друга Винтер.

Светящаяся Джиллиан подняла большой палец, и Пьюк обнаружил, что не в силах оторвать от неё взгляд, совершенно очарованный, как будто никогда и не замораживал своих эмоций. "В какой безумный мир я попал?"

Винтер поцеловал Джиллиан в щеку.

– Я дам вам минуту, может, две, но, вероятно, только тридцать секунд, прежде чем вернусь с расходными материалами. Заканчивай свои дела. Или удовольствие. И не забудьте рассказать своему бывшему, как вы разделили свои совместные активы, когда развелись... оставив всё себе. Это увлекательная история, я уверена, что он будет в полном восторге.

– Хм, ты пытаешься завладеть разговором, детка, – сказала Джиллиан с обожающей улыбкой.

Зависть окончательно уничтожила то, что осталось от его бесстрастия. Её любовь принадлежала Пьюку, и только...

Он щёлкнул челюстью и заставил свои мысли исчезнуть.

– Верно. Моя вина. – Винтер изобразила, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. Затем она повернулась к Пьюку и сказала: – Не пытайся винить меня в своей потере. Ты должен был это предвидеть. Все знают, что брак по любви против договорного – это как самоубийство против убийства. Кроме того, Джиллиан никогда не верила, когда я говорила, что секрет успешного бессмертного брака в том, чтобы держать арсенал мужа полным, а яйца пустыми. Ты, наверное, щедро одарён, потому что...

– Это только доказывает мою правоту, – пробормотала Джиллиан.

– Опять верно. – Подмигнув и показав средний палец, Винтер отправилась собирать припасы.

Не теряя ни минуты, Пьюк проскрежетал:

– Мы не разводились и не разведёмся. Пока что.

– Я хочу освободиться от тебя и твоего демона.

– Я знаю. – Он поднял брови. – Ты жаждешь романтики.

– Звучит так, будто тебя это расстраивает. – Она ущипнула себя за переносицу. – Слушай. Может быть, ты не знал, но брак – основная причина развода в каждой реальности. Такие вещи случаются. Никто не виноват, бла, бла, бла. Кроме тебя. Ты сам виноват. Что произойдёт, если ты будешь отсутствовать на триста лет дольше, чем планировалось? Ты забыл, как считать? Кстати, мне не нужна Винтер, чтобы защитить себя. Я сама могу защититься.

– Разумеется, – усмехнулся он и показал на её рану.

– Как будто тебя никогда не ранили в бою.

– Только очень редко. И я не думал о том, что случится во время моего отсутствия. – Далеко не каждую секунду каждого дня.

– Дай-ка угадаю. Тебе просто было всё равно, – сказала она. – Равнодушие во всём может быть нашим семейным девизом.

Ага. Равнодушие во всем. Так почему же он сделал шаг к ней, нуждаясь в контакте? И почему слова “наша семья” на этих ярко-красных губах вызвали дрожь тоски?

Глаза цвета виски расширились, пульс у основания шеи участился. Красавица, которая затмила солнца Амарантии, начала тяжело дышать, кода румянец вспыхнул на её щеках.

Пьюк вспомнил, как сильно ему хотелось узнать, насколько далеко распространяется алый цвет, перед отъездом. Как он задавался вопросом, насколько горяча её кожа и как далеко распространяется тепло. Теперь его любопытство усилилось.

– Я выгляжу равнодушным? – прохрипел он.

Она окинула его взглядом и даже облизала губы, шокировав его. Затем положила ладони на его грудь и толкнула.

Решила, что ей нужно пространство?

Пьюк подошёл ближе, настолько, что его грудь коснулась сосков на её груди, когда он вдохнул. Рваный стон вырвался у него в момент контакта. Это не его вина. И изгибов этой женщины. Джиллиан идеально подходила ему, мягкая там, где он был твёрдым.

Он хотел потереться об неё... хотел потереться об неё прямо сейчас.

Вместо этого он отступил назад. "Осторожно. Нужно действовать осмотрительно".

Она провела кончиком языка по резцу, пристально изучая его. Какие мысли крутились в её голове?

– Возвращаемся к тому, как много раз ты получал травмы на протяжении всей своей жизни, и не только на войне, но и в романтических отношениях, – наконец сказала она. – Знаю, ты когда-то хотел Винтер.

Она знала и... ревновала? Теперь ему захотелось ухмыльнуться. Сдержав свою реакцию, он сказал:

– Когда-то. Да.

– А сейчас?

– Зачем тебе? Всё ещё хочешь поделиться мною? – Он не забыл, как легко она разрешала ему спать с другими женщинами.

– Ха! – Джиллиан похлопала его по щеке. – Мечтай, красавчик. Око за око. Ты планируешь убить моих любовников. Будет справедливо, если я убью твоих, медленно. Итак, – подсказала она, – тебя всё ещё привлекает Винтер или нет?

Не тянись за её прикосновениями.

– Ты хочешь убить свою подругу?

Её глаза сузились.

– Отвечай.

– Я... нет – Он смотрел на её лицо... вот. Проблеск облегчения. Она ревновала. "Моя женщина хочет меня, как и должна". Он заговорил немного охрипшим голосом. – Мы обсудим позже твою ревность. А пока, давай тебя подлатаем.

Её глаза сузились ещё сильнее.

– Ты слышал Винтер, – сказала она.– Она вернётся со всем необходимым. Кроме того, я бессмертна. Не ревнивая бессмертная. Я исцелюсь.

– Не все бессмертные исцеляются от всех ран. – Цвет на её щеках начал тускнеть, капельки пота появились на лбу и над верхней губой. – С кем вы сражались?

– С Уолшами. Если тебе нужны имена, ничем не могу тебе помочь. Я не останавливаюсь, чтобы представиться парням, умирающим от моего меча.

– Теперь, когда я вернулся, могу сражаться на твоей стороне.

Она фыркнула.

– Нет необходимости. Я сама могу за себя постоять.

– Я сильный. – Ему нравилась идея защищать и оберегать её.

Она закатила глаза.

– Как и я.

– Ты не сильнее меня. А прямо сейчас ты не сильнее ветерка.

Джиллиан пожала плечами.

– Я всё ещё могу сбить тебя с ног.

– Можешь? – спросил он грубым тоном. Его рост и ширина давали ему несправедливое преимущество и лишь подчёркивали её женскую хрупкость.

– Могу. И к твоему сведению, здоровяк, ты не можешь запугать меня. Больше нет.

К моему сведению?

– Не могу?

– Нет, но уверена, что я смогу запугать тебя, – сказала она. На этот раз она шагнула к нему и обвила руками его шею.

Её пристальный взгляд призывал его оставаться на месте, когда она медленно, томно приподнялась на цыпочки, приближая свои губы к его губам...

Она собиралась его поцеловать? Здесь, при свидетелях?

"Хочу этого – получу. Она будет его. Я предъявлю свои права".

Опасность! Похоть уже грозила овладеть им и погубить... всё.

Пьюк отступил.

Она усмехнулась, поддразнивая его, и сказала:

– Ты проиграл.

"Великолепная женщина". Она уже разгадала его слабости, не так ли?

– Почему ты вообще выступаешь против развода? – спросила она. – Ты с самого начала собирался меня отпустить. Зачем откладывать неизбежное? И где ножницы?

– Ножницы в безопасном месте, – сказал он. – И ты получишь развод только после того, как Уильям свергнет моего брата. Не раньше.

– Ну, хорошо. Только это должно произойти, прежде чем я смогу от тебя избавиться? Ладно. Давай найдём Уильяма и свергнем твоего брата.

"Ты никогда от меня не избавишься".

"Хватит!" Он попытался укрепить свою решимость. Никто не обладал более сильной волей, чем он; Пьюк может сделать это и сделает...

– Привет, ребята. – Как и было обещано, Винтер вернулась с мешком медикаментов. – Мы прямо сейчас займёмся изготовлением ребёночка после сегодняшнего воссоединения, или у вас найдётся минутка поиграть в доктора Любовь и нулевого пациента?

Щёки Джиллиан вспыхнули.

– Материалы, – сказал он. Через силу.

Винтер передала ему сумку.

– Не думай, что я делаю это по доброте душевной. Если моя девочка умрёт от инфекции, мне придётся скорбеть. Я не умею скорбеть, а никому не понравится делать то, в чём он полный профан.

Она удалилась во второй раз, и Джиллиан выхватила сумку из рук Пьюка. Какая-то женщина поспешила поставить деревянный стул на песок. Джиллиан пробормотала слова благодарности, села и разрезала повязку.

В тот момент, когда он увидел её рану – зияющую плоть, разорванные мышцы, треснувшую кость – казалось, колючая проволока обвила его сердце и сжала.

Джиллиан поморщилась, промывая рану. Затем потрясающе твёрдой рукой начала иглой с ниткой скреплять обе стороны раны.

– У меня есть идея, – сказала она так спокойно, словно работала в саду. – Как насчёт того, чтобы воспользоваться ножницами в качестве жеста доброй воли? Я помогу тебе убить Сина, не будучи связанной с тобой. Беспроигрышно для нас обоих.

"Всё ещё не может дождаться, когда избавится от меня".

– Как насчёт... нет.

Она хмуро посмотрела на него, но оставила эту тему. Обернув рану чистым бинтом, она встала.

– В одном ты оказался прав. Я пришлось много шить в твоё отсутствие.

Кто эта женщина? И почему он снова дрожит от желания?

– Крошка? – голос Уильяма прозвучал громко и отчётливо, в нем явно слышалось изумление.

– Уильям! Ты нашёл нас. – Джиллиан волшебно рассмеялась, и Пьюк заскрежетал зубами, когда она бросилась в объятия другого мужчины. Ещё один смешок вырвался у неё, когда Уильям её закружил.

Внутри Пьюка проснулись собственнические инстинкты. "Вырвать её из лап ублюдка. Убить его голыми руками. Заявить права на свою женщину. Сейчас".

И подпитать тщеславие Уильяма? Никогда!

В этом Пьюк был слишком горд.

Безразличие рычал и ревел, ударяясь о его череп, он не сопротивлялся. Пьюк задался вопросом. По этой причине Оракулы предложили ему временную связь с Джиллиан? Чтобы помешать демону, и позволить Пьюку чувствовать, оставаясь сильным?

Он вспомнил, как сильно когда-то хотел испытать свои эмоции, не страдая от последствий. Теперь он мог, и всё же...

"Ненавижу свои эмоции!"

– Я не могу поверить, что ты действительно здесь, – сказала Джиллиан, слёзы радости покатились по её щекам.

Где же были её слёзы радости из-за Пьюка?

– Как будто я мог оставаться в стороне. Дай-ка посмотреть на тебя. – Уильям поставил её на ноги и обхватил дрожащими руками лицо. – Ты изменилась. Я не ожидал, что мне это понравится. Но бессмертие тебе идёт.

– А ты... – она обняла его раз, другой, третий, как будто не могла остановиться. – Ты безупречен, как я и помню.

– Я так по тебе скучал. – Уильям снова её закружил.

– Ты скучал? Действительно? Ведь, когда я связалась с Пьюком, ты умыл руки. – Она нахмурила брови, которые были чуть темнее её волос. – Кстати, почему ты согласился помочь Пьюку?

Уильям поставил её на ноги.

– Только не Пьюку. Тебе. И я наговорил ерунды, когда узнал о твоей связи. Злился на себя, а не на тебя. Я должен был тебя спасти. Я. Я должен был собраться с силами, но не сделал этого. Вместо этого взбесился, обвиняя всех остальных. Правда в том, что мой выбор привёл нас к тому судьбоносному дню, а не твой, и я хочу загладить свою вину перед тобой. Я всё исправлю.

Она слушала, восхищённо и обожающе.

Пьюк враждебно ощетинился.

– Как там Повелители и их жёны? – спросила она Уильяма.

– Живы и здоровы.

Блеск счастья в её глазах... прямо после проблеска печали. Она скучала по друзьям. Из-за Пьюка.

"Не переживаю... я не переживаю! Я сделал то, что должен был".

– А теперь я хочу услышать все подробности твоей жизни, – сказал Уильям. – Начни с самого начала, когда мы расстались, и закончи тем, что нашла меня в этой адской дыре. Ничего не упускай.

Дыре?

– Я лучше послушаю о твоих приключениях, Уильям. – Пьюк оскалился. – Почему бы тебе не рассказать нам о своих многочисленных любовных похождениях с тех пор, как Джиллиан вышла за меня замуж?

Если бы взглядом можно было убить бессмертного, Пьюк был бы уже проклят и мёртв.

Уильям смягчил выражение своего лица и сказал:

– Всё уже позабыто, моя сладкая. Абсолютно нечего рассказывать.

Джиллиан положила голову ему на плечо и вцепилась в его руку, оценивающе глядя на Пьюка.

– Как насчёт того, чтобы я рассказала тебе основные моменты? Я основала свой собственный клан, спасала женщин и детей из плохих домов и стала самым страшным воином в стране. Да, и недавно я решила начать встречаться. Потому что я разведена!

– Довольно! – Приказ вырвался у Пьюка прежде, чем он успел прикусить язык. – Ты так сильно хочешь развода? Так заслужи его.

– О-ля-ля. Ещё одно проявление жара. – Она излучала возбуждение, хотя и была готова к разочарованию. – Возвращение Ледяного человека через три, две...

"Похоронить эмоции. Посильнее заморозить. Так. Лучше".

– И он вернулся, – сказала она, вздохнув.

Уильям выпятил нижнюю губу, делая вид, что надувает губы, а свободной рукой потёр кулак под глазом.

– Ох-ох. Бедный Пьюки. Наш детёныш дуется из-за своего потерянного королевства?

Пьюк положил руку на рукоять кинжала и задумался, не отрезать ли парню язык. Ключ был нужен ему живым... но он мог и не говорить.

– Веди себя хорошо, – сказала Джиллиан, глядя на Пьюка. По какой-то причине его напряжение ослабло в тот момент, когда она отпустила Уильяма. – Я провела много времени, изучая твоего брата. Он настолько параноик, что построил крепость размером с Техас и создал вокруг неё лабиринт. Никто не может добраться до него... потому что я никогда не пробовала. Если я позволю схватить себя и затащить внутрь, как троянского коня, то смогу убить охранников и протащить вас двоих внутрь.

Пьюк ответил:

– Нет.

И одновременно с ним Уильям решительно покачал головой и крикнул:

– Этого не случится.

Её губы с раздражением поджались.

– Мне будет больно? Да. Я не буду отрицать. Боюсь ли я боли? Нет. Будет ли маленькая девочка подчиняться большим, сильным мужчинам? Да идите вы!

Больше духа. Больше упрямства.

– Позволю ли я тебе так быстро достичь твоего несчастливого конца? – сказал Пьюк, – Нет. Тебя могут убить на месте. Или ещё хуже... – особенно если Син узнает, что она для него значит. Не то чтобы она что-то значила для него. Нужно перефразировать. Особенно если Син обнаружит, что Пьюк связан с ней.

Получилось лучше.

– Согласен с мистером Тупицей, что меня огорчает, но я должен. – Уильям прижал кулак к сердцу, изображая притворное уныние, которое никоим образом не противоречило его неизмеримой силе. – Мы пойдём вместе или не пойдём вовсе. И что за несчастливый конец?

Джиллиан отмахнулась от вопроса как от незначительного.

– Мы отправимся на рассвете. – Пьюк указал на её повязку. – Сегодня вечером ты будешь исцеляться.

– Есть, сэр. Мы также будем пировать. – Она отсалютовала ему с непроницаемым выражением лица. – Завтра мы отправимся в Коннахт, чтобы столкнуть Сина Сумасшедшего с трона и добиться моего развода.

Глава 21

Он вернулся. Пьюк вернулся, как и обещал, и Джиллиан почувствовала себя так, словно в груди у неё прыгают единороги, а в животе танцуют феи. Он стал ещё красивее, чем она помнила.

Сверхъестественно красивый, с точёными чертами, будто вырезанными изо льда и камня. С длинными тёмными волосами. С рогами. Его совершенно божественный запах, более сильный, чем магия, более пьянящий, чем вино.

Она вздрогнула. Всё в воине её привлекало. Высокий рост и широкие плечи, великолепная мускулатура и скрытая сила – татуировка – стройные бёдра и мускулистые ноги... Огромный стояк. Да, он возбудился... из-за неё? Или из-за кого-то другого? И она заметила момент, когда это произошло, несмотря на желание смотреть на его лицо вечно. Его член был магнитом для её взгляда. Очевидно, Покорительница Дюн хотела покорить вершину – в штанах Пьюка.

Наконец-то у неё есть доказательство: старые страхи не поднимутся и не завладеют ею.

Что за чёрт! В ту самую секунду, как она заметила его, ее пронзила вспышка обжигающего вожделения, разжигая дикий огонь в венах и болезненное желание между ног, делая насмешкой всё, что она чувствовала в прошлом. Даже сейчас она ощущала покалывание под кожей. Кожа горела неугасимым раскалённым добела румянцем. Воздух стал роскошью, зато удушье – нормой. Биение её сердца всё ещё не замедлилось.

Её тело жаждало облегчения – и хотело получить это от него, только от него. От мужа.

Уже неофициально разведены? Да кого она обманывает?

Будучи вынужденной подавлять свои физические желания веками, она стала мастерски скрывать свои потребности. Сегодня эти навыки сослужили ей хорошую службу, позволив одурачить Пьюка и Уильяма. "Жажду губ и рук Пьюка? Что? Когда? Я?"

Раз или два она боялась, что Пьюк её раскусил, боялась, что он видит под её спокойным фасадом, как её колени просто плавятся всегда, когда он проявляет эмоции или желание. Однажды раз ей показалось, что он смотрит на неё с явной тоской.

Но, какой бы отчаянной Джиллиан ни была, как бы сильно он не хотел или желал её, причины, побудившие ее избегать секса с ним, не изменились. Потом он отбросит её, заставит чувствовать себя использованной и оскорбленной. Она убьет его и, следовательно, непреднамеренно убьет себя. Нет, спасибо.

Если только она не отвергнет его потом? Пища для размышлений.

Или она может просто подождать развода. Как только связь будет разорвана, Джиллиан возжелает других мужчин. Конечно! Кроме того, что такое несколько дней или недель воздержания после половины тысячелетия?

Но она так устала, так устала слушать об удивительной сексуальной жизни своих друзей. "Секс прекрасен, – однажды сказала Розалин. – Общение тел и душ. И удовольствие... – она улыбнулась улыбкой кошки, поедающей канарейку. – Я так жаждала получить оргазм, что мне было бы всё равно, даже если бы мир вокруг меня рассыпался в прах. Пока я не закончу со своим мужчиной”.

Вот. Вот чего жаждала Джиллиан.

– Ребята, хотите экскурсию по лагерю? – спросила она.

Пьюк кивнул, не сводя глаз с её лица, словно не мог отвести взгляд. Словно нашел награду, за которую стоит бороться.

В животе у неё разлилось тепло, хотя она упрекнула себя за то, что приняла желаемое за действительное.

– Я бы с удовольствием совершил приватную экскурсию, – сказал Уильям.

Уильям, милый Уильям. Она так разволновалась, увидев его, сильнее, чем ожидала, учитывая, что он исчез из её души и сердца, прекратившись в далекое воспоминание.

Его сказочное лицо и фантастическая электрическая синева глаз стали ещё прекраснее за время их разлуки. Очертания стали более резкими. Если бы только её тело отвечало ему. Он никогда не был с ней холоден.

Когда она вела своих гостей через лагерь, Пьюк занял положение между ней и Уильямом, его тепло опалило её и без того чувствительные нервные окончания. Изображать крайнюю беспечность стало практически невозможно.

Ни один мужчина этого не заметил. В данный момент они были слишком заняты, сверля взглядами друг друга.

Уильям первым нарушил молчание, небрежно улыбнувшись Джиллиан.

– Скажи мне правду, крошка. По шкале от одного до десяти – один означает, что ты чуть не погибала от горя каждую минуту каждого дня, а десять означает, что ты действительно умирала, потому что больше не могла жить без меня, но надежда на воссоединение возвращала тебя к жизни – как сильно ты по мне скучала?

Джиллиан фыркнула.

– Мы расставались?– спросила она, притворяясь смущенной.

– О, как ты меня ранишь! – Он обошёл Пьюка, остановился перед ней и убрал прядь волос с её лица. – Тебе здесь хорошо?

– Да. – Она бы не променяла время, проведённое в Амарантии, ни на что другое.

Пьюк снова встал между ними. Хотя у него была надета любимая маска ледяного человека, не выражающая никаких эмоций, он обхватил рукой горло Уильяма, сжав и одновременно подняв её друга в воздух.

– Я дам только одно предупреждение, Вечно Похотливый. Это моя земля.

– Моя, – поправила его Джиллиан.

Всё ещё глядя на Уильяма, он сказал:

– Она – моя. Пока связь не разорвана, никто не встанет между ней и мной. Понял?

Молния сверкнула под кожей Уильяма, когда он ударил Пьюка локтем в предплечье, чтобы освободиться.

– Ты не имеешь права...

– Разве? – Пьюк вздернул подбородок. – Или мне напомнить тебе о нашей сделке? Держи свои руки при себе.

Всегда такой холодный и в то же время враждебный, теперь напряженный и властный. Почему, почему, почему она хотела броситься в мускулистые объятия мужа?

– Что за сделка? – спросила она.

– А ты как думаешь? – ответил Пьюк. – Сначала Уильям помогает мне вернуть корону...

– Не эту часть, – сказала она и закатила глаза. – Насчет того, чтобы держать руки при себе.

Он посмотрел на Уильяма, но тот промолчал.

– Ревность тебе не к лицу, Пьюки, – огрызнулся Уильям, хотя сдержал силу, и молния под его кожей погасла. – Но что же это тогда? Или это притворство, чтобы держать меня в узде? – Он широко развел руками. – Ну, в этом нет необходимости. Считай, что я в курсе.

– Я защищаю свои инвестиции, – рявкнул Пьюк.

Тьфу. Когда-то она называла себя инвестициями, не так ли? "Глупая маленькая девочка".

– Скоро ты её потеряешь, – сказал Уильям.

Румянец на лице её мужа усилился. Он запустил руку в свои волосы, бритвы порезали ладони, хлынула кровь. Зажмурившись, он проскрежетал:

– Что же это... низменные инстинкты... убить угрозу... не могу, не могу.

Убить Уильяма? Потому что он угрожал браку Пьюка?

Смягчившись, Джиллиан потянулась к Пьюку, намереваясь отвлечь его прикосновением. Но ей не стоило беспокоиться. Ледяной человек вернулся. Конечно. Он выпрямился, опустив руки по швам, его лицо было лишено каких-либо эмоций.

Её охватило разочарование, но она его проигнорировала. А чего она ожидала?

– Джиллиан! – пискнул знакомый голос.

Послышались шаги... на самом деле их было множество, и с каждой секундой они становились всё ближе. Пьюк и Уильям приготовились к атаке за долю секунды до того, как стайка детей окружила её, отпихивая парней с дороги.

Её сердце чуть не разорвалось от любви, когда она получала улыбки, объятия и поцелуи. Спасённые дети обожали её, и это чувство было взаимным.

Один из учителей крикнул:

– Хорошо, дети. Достаточно. Вам нужна бумага для письма, а нашей королеве нужно за всем присматривать.

Джиллиан застонала от разочарования и пообещала зайти в школу попозже. Стоны сменились радостными возгласами. Дети бросились прочь.

Уильям вопросительно на нее посмотрел.

– Королева?

Она пожала плечами.

– Традиции сильны в Амарантии, да? Хотя я и создала демократию, большинство Шоузонов предпочитают старые порядки, с правящим классом.

– Из-за тебя... я не могу заставить себя произнести слово на букву "Б". – Он передернул плечами. – Я навёл справки о Пьюке и кое-что узнал о его родине. Женщин часто вынуждают входить в гарем вместе с сотнями других. Их не пускают на поле боя и наказывают, если они осмеливаются научиться читать или писать.

Он выплюнул эти слова в сторону Пьюка, как будто всё бремя вины должен нести её муж.

– Это меняется, – сказала она, выпятив грудь. – У некоторых моих женщин появились собственные гаремы, где мужчины похожи на жеребцов. Мы воюем и учимся всему, чему хотим, без оговорок.

Нахмурившись, Уильям потёр шею.

– Я должен был научить тебя драться, когда мы впервые встретились.

– Я не была готова, – призналась она. Тогда любой намек на насилие приводил её в панику.

Скрестив руки на груди и продемонстрировав бицепсы, которые казались больше, чем её надежды и мечты, Пьюк смотрел на неё сверху вниз.

– У тебя есть такой гарем?

– Чувак. Если бы!

Она подозревала, что иметь гарем – это не то же самое, что встречаться с ним в воображении.

Уильям уставился на неё, как будто она только что призналась, что беременна тройней демонов.

– Тебе нужен гарем?

– Как будто у тебя есть право судить, – сказала она, вздохнув. – Ты был с девяноста девятью процентами женского населения. Мальчик, ты всех обошёл.

Он снова потянулся к ней, но удержался, сжал кулак и опустил руку. Вспышка раздражения вспыхнула в его глазах, прежде чем он сказал низким и хриплым голосом:

– Может, я практиковался для тебя.

"О, пожалуйста".

– Сколько раз ты говорил именно эту фразу?

– По сравнению с тем, сколько раз я произносил любимую фразу, практически ноль, – ответил он, лишь слегка смутившись.

И чему это “практически " равнялось? Она подтолкнула ребят вперёд, не осмеливаясь взглянуть в сторону Пьюка. Он замолчал, что было плохим знаком. Лучшие хищники наблюдали и выжидали...

– Пойдёмте, – сказала она. – Давайте закончим экскурсию.

Чем скорее она доберётся до Арахиса, тем лучше.

За последующие полчаса у каждой женщины, заметившей Пьюка и Уильяма, проявлялась одна из трех реакций. Приступ смеха, румянец или соблазнительные жесты. Уильям махал в ответ, даже подмигнул раз или двенадцать, но Пьюк сделал вид, что не заметил... а может, действительно не заметил. Он не сводил глаз с Джиллиан, пока она рассказывала о домах, которые помогала строить.

О том, как, заплатив инженеру-архитектору и выяснив необходимое, она и женщины её клана потратили десятилетия, копая с помощью инструментов и магии, пока не достигли слоя уплотненной почвы под песком. Они также тащили, переносили, магически перемещали камни в лагерь или изготавливали камни и металлы разного размера, чтобы создать винтовые сваи, гравий для бетона и всё остальное, что им требовалось.

Много тяжелой работы, много времени и энергии, много проб и ошибок, но это того стоило. Они создали безопасные дома со всем необходимым: плитой, складом, арсеналом и местом для ночлега.

Поскольку Шоузоны жили рядом с великолепным, нетронутым озером, другие кланы постоянно нападали, надеясь его захватить.

Им удалось сделать невозможное.

– Я поражен, – сказал Уильям. – Моя нежная девочка...

– Нежная? – О, он просто взбесил её, принимая за драгоценный камешек. Он отказывался смотреть на неё по-другому, несмотря на всё увиденное? Что же, придётся учить его получше. – Подержи мои кинжалы, – сказала она Пьюку.

Уильям поспешил её успокоить.

– Я просто сделал тебе комплимент. Ты изменилась, окрепла. Истории о твоих подвигах будут рассказываться ещё долго после того, как ты уйдёшь.

Её желудок перевернулся, когда она кое-что поняла. Он ожидал, что она покинет Амарантию. Пьюк, несомненно, тоже, после того как завоюет корону Коннахта. Каким бы архаичным он ни был, он мог бы не взять Шоуознов в Союз всех кланов.

Покалывание в затылке. Жар пробежал по её спине. Она до крови вонзила ногти в ладони. Вдох, выдох. Приступ ярости никому не поможет. Найти спокойствие... там. Источник уверенности.

Никто не может навредить Шоузонам!

– Ждешь, что я покину Амарантию, когда ты станешь королём?– потребовала она.

Он нахмурился.

– Конечно.

"Так и знала!"

– Как плохо. В отличие от тебя, я заканчиваю то, что начинаю.

Она останется здесь королевой. Её народ всегда будет под защитой.

"У тебя не будет счастливого конца..."

Она отключилась от предсказания Оракулов, хотя её желудок сделал ещё одно сальто.

Нахмурившись ещё сильнее, Пьюк склонил голову набок, пристально изучая Джиллиан.

– Что ты имеешь в виду?

Ему нужна ясность? Прекрасно. Она все объяснит.

– Если ты попытаешься разогнать Шоузонов, когда объединишь кланы, я найду способ тебя свергнуть.

Джиллиан искушала возможность воспользоваться остатками магии, чтобы доказать свою силу. Именно это она без колебаний сделала бы, будь ей двести лет. Но теперь она стала старше, мудрее и отказалась растрачивать приобретенный с таким трудом дар. Она использовала магию для защиты, обороны и выживания, а не для хвастовства.

Она ожидала сопротивления. В конце концов, она угрожала ему. Но он смягчился.

– Твой клан всегда будет здесь, девочка.

Правда?

– Окей. Да. Спасибо. – Прощай, негодование.

Нет, не прощай. Не совсем. Как паразит, негодование нашло в Уильяме нового носителя. Он щёлкнул кончиком языка по резцу, как будто почувствовал вкус крови своего врага... и ему это понравилось.

Чтобы отвлечь его, она сказала:

– Я рассказала о себе, теперь ты расскажи о себе. Что ещё ты делал в мое отсутствие? И не смей говорить, что джентльмен никогда не проливают кровь.

– Не буду, крошка. – Его голос звучал официально, как никогда раньше. – Даже джентльмены иногда кое-что проливают, и не всегда кровь.

Смысл его слов был кристально ясен, и она покраснела, как девушка в двести шестнадцать лет.

У Пьюка перехватило дыхание, как будто ему... что? Понравился её румянец? Или он просто хотел убить Уильяма за флирт? В любом случае, муррр. "Не буду смотреть". Любой жар исчезнет из его тёмных глаз со сверкающими звездами, и он будет смотреть на неё с холодным безразличием.

– Кроме того, что я напивался до бесчувствия и сражался рядом с отцом в Преисподней? – Уильям вздохнул. – Устраивал истерики, искал тебя и обдумывал все способы наказания Пьюка.

Ха! Мужчина-истеричка. Худший вид. А у Уильяма дела обстояли хуже всех!

– И какой твой любимый способ? – спросил Пьюк. В его голосе не было ни любопытства, ни огорчения, ни даже особого интереса.

– Это просто. – Уильям потёр руки, воплощая само зло. – Содрать с тебя кожу живьём, чтобы получился плащ из плоти, а потом надеть его, пока я буду кромсать тебя на куски. Медленно. Ты станешь поучительной историей. Мораль? Если кто-то хочет испытать ужасы ада на земле, свяжитесь с моей женщиной.

Пьюк напрягся, язык его тела говорил больше, чем слова. Основной смысл: она вся моя, руки прочь или сломаю. По крайней мере, так поняла Джиллиан. И, чёрт побери, собственничество вроде как радовало её. Хотя это продолжалось недолго.

– Я не твоя и не чья-то ещё, – сказала она Уильяму. – Ты мой друг, но...

Уильям принял её отказ как должное, говоря:

– Сегодня не моя... но станешь. Я позабочусь об этом.

Она чуть не спросила о его проклятии.

Или он думает, что её судьба убить его?