Текст книги "Темнейший воин"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Глава 43

Пьюк не мог пошевелиться. В тот момент, когда Джиллиан бросилась вперёд, поток магии уничтожил его оружие и пригвоздил ноги к песку. Могущественная магия... хаотичная, злая. Демоническая?

Нет, этого не может быть. В данный момент Пьюк был единственным одержимым демоном мужчиной в городе. Но в чем же тогда дело? Син пришёл за ним.

Почему брат не напал на него сразу, он не знал. Но ему было все равно. Сейчас его волновало только одно: спасение Джиллиан.

Син появился у сверкающего щита, отделявшего Пьюка от его жены. Он бросил на брата взгляд, полный несчастной тоски... также смотрел Пьюк?

Первая встреча за много веков. Следовало ожидать приступа нежности. Такая реакция укоренилась в нем с самого рождения младшего брата.

Годы определённо изменили Сина, и совсем не в лучшую сторону. Он выглядел старше и жёстче. Его тёмные волосы поседели, несмотря на бессмертие. А мышечная масса могла посоперничать с мускулами Пьюка, но чувствовалось в нем какая-то неуклюжесть, как будто он так и не привык к такому телу.

Прямо над его головой сиял золотой круг. Смертные назвали бы это нимбом, но на самом деле это была королевская корона. Заполучить её можно только через смерть или добровольное отречение короля.

Странная смесь любви и ненависти охватила Пьюка. За которыми появилось ужасное осознание предательства. Тоска по тому, что могло бы быть. Ещё больше обожания. Жажда убивать, яростно, жестоко, безжалостно... кровь потечёт рекой. Сожаление было таким сильным, что могло бы поставить его на колени. Если бы он мог двигаться.

В глазах Сина он увидел отражение тех же самых эмоций, что были и в его глазах.

Как он мог убить человека, который когда-то был продолжением его самого?

Как же мог этого не сделать? Син стоял между мужем и женой. А все препятствия между Пьюком и Джиллиан должны быть уничтожены.

На его глазах Син превратился в чудовище с рогами, когтями и копытами. В чудовищную фигуру Пьюка, без малейшего намёка на ореол.

– Не делай ей больно. – Пьюк всеми фибрами души стремился освободиться.

– Я сделаю то, что должен, – с грустью ответил Син.

– Джиллиан! Джиллиан, беги! – Если она и видела или слышала его, то не подала виду, продолжая помогать Оракулу. – Син, пожалуйста. Я умоляю тебя. – Что такое гордость без Джиллиан? – Если ты хоть немного любишь меня, то не причиняй ей вреда.

Син закрыл глаза, опустил голову, и Пьюк подумал, что, может быть, он достучался до маленького мальчика, которого когда-то любил. Затем мужчина, которым он стал, поднял взгляд, решительный и безумный, и отвернулся. Он направился к Джиллиан.

Она понятия не имела, что враг приближается, и у неё не было от него никакой защиты. Пьюк ещё более отчаянно начал сопротивляться.

– Жена, подойди ко мне, – сказал Син Джиллиан и жестом подозвал её к себе.

– Конечно.

– Поцелуй своего мужа.

Она нежно улыбнулась... хотя глаза не отражали ни одной эмоции. Он выдержал паузу, уверенный, что неправильно её понял.

– Я с удовольствием поцелую своего мужа, – сказала она таким же сладким тоном, каким было выражение её лица. Она стремительно подошла к Сину.

– Нет. Джиллиан! – "Сражайся, сражайся!" Пьюк был готов ломать кости, рвать мышцы и потерять конечности, только чтобы до неё добраться. Все что угодно!

– Убери оружие, – сказал Син-Пьюк. – В нем нет необходимости.

Когда Джиллиан повиновалась, Пьюк проклял все на свете.

Она подошла к своему “мужу " и скользнула рукой от пояса его брюк вверх по животу и груди и позволила своим пальцам задержаться на птице, вытатуированной на его сердце. Но татуировка Сина была миражом, в то время как татуировка Пьюка обладала невообразимой силой...

Металл блеснул на предплечье Джиллиан, когда она медленно поднялась на цыпочки. Пьюк не потеря надежду. В конце концов, она ведь не убрала оружие в ножны?

Син медленно поднял руки, словно желая её обнять. В последнюю секунду он согнул запястья, готовясь нанести удар.

– Нет! Джиллиан! – Паника душила его, но Пьюк продолжал бороться.

Безразличие ещё громче закричал в его голове. Татуировка бабочки скользила по всему его телу, обжигая кожу.

Как раз перед тем, как губы Джиллиан встретились с губами Сина, она нанесла удар внезапно появившимся кинжалом. Который она без колебаний воткнула в шею Сина. Кровь хлынула алой рекой. Его брат взвыл от шока и боли и отшатнулся назад.

– Я знаю, кто ты, – сказала Джиллиан жёстким и резким тоном. Удар, ещё удар. Она легко обезоружила его. – Что ты сделал с моим Пьюком?

Она узнала правду. Но... как такое возможно? Даже их родители не понимали, когда Пьюк и Син изменяли форму, чтобы поменяться местами.

Какова бы ни была причина, гордость пронзила Пьюка. "Моя женщина знает меня".

Рана Сина, должно быть, ослабила его магию. Внезапно Пьюк смог пошевелить рукой. Мышцы напряглись, кости грозили сломаться, но он сумел поднять руку к груди и прижать два пальца к закруглённым когтям своей татуированной птицы.

Давным-давно он использовал магию, чтобы спрятать ножницы Ананки в своей груди. Сегодня он воспользуется ножницами, чтобы разорвать захват Сина и помочь Джиллиан.

Вот только он колебался. Вдруг ножницы можно использовать только один раз? Он и раньше задавался этим вопросом, но теперь испугался. Он не сможет развестись с Джиллиан – замечательно – но и расстаться с Безразличием тоже не сможет. Но если бы их можно было использовать дважды?

Он смог бы развестись с Джиллиан, как и планировал – потому что её нужды всегда будут на первом месте, а ей необходима свобода, чтобы узнать истинные эмоции в своём сердце... и Пьюк останется с Безразличием, без фильтра.

Глядя на свою жену, он решил: "Я готов рискнуть".

Освободив усик магии, и подняв руку, он вытащил ножницы. В тот момент, когда артефакта коснулся воздух, он затвердел. Пьюк щёлкнул ножницами. Один раз. Два. Как ему следует сделать...

Магия, которая удерживала его на месте, исчезла, словно путы обрезали. Вот. Так. Просто.

Он даже не успел ощутить удовлетворение, как его охватила ярость. "В атаку!"

Рванувшись вперёд, Пьюк снова прижал ножницы к груди. Они вплавились в кожу, обжигая его, и он пробил стену магии Сина так же легко, как и в прошлом.

У Пьюка была доля секунды, чтобы все обдумать. Син уже начал исцеляться. Джиллиан стояла в нескольких футах от него, готовясь к очередной схватке.

Издав боевой клич, Пьюк бросился на брата. Они покатились по песку, даже зацепив Оракула. Которая так и не проснулась.

Они кусали друг друга. Били кулаками, пинали ногами и кололи ножами. Два хищника с одной целью: победа любой ценой.

Адреналин разжёг ярость Пьюка, такую горячую эмоцию, что никакое количество льда никогда не охладит её; Безразличие никогда не сможет её скрыть. Умело маневрируя, он придавил брата к земле, прижав коленями его плечи.

– Ты не причинишь вреда Джиллиан. – На этот раз только он нападал. Удар, удар, удар. Кусочки плоти и мышц рвались с каждым ударом. – Ты даже не посмотришь на Джиллиан.

– Я сделаю это и даже больше. – Кровь окропила зубы Сина, когда он ухмыльнулся. – Она – твоя самая большая слабость. – Его брат поднял ноги и упёрся ими в грудь Пьюка, чтобы пнуть с огромной силой и проломить ему грудину.

Дышать было больно, но это не замедлило его движений. Пьюк бросился на брата во второй раз. Он не просто бил, а царапался. Он не просто кусался, а рвал и метал. Он не просто брыкался, а целился в определённые органы.

Син... позволил это ему?

– Как ты мог так со мной поступить? – Между каждым приливом ярости он улавливал проблеск боли. – Я любил тебя, хотел защитить.

– Да, но надолго ли? Однажды ты бы меня предал. – Син атаковал его магией, отбросив назад. – Ты просто расстроен, что я ударил первым.

Применив скорость света, Син с разбега схватил меч и оказался рядом с Пьюком. Их взгляды встретились... и он замер. Он смог "одеть" лицо Пьюка, но не скрыл свои эмоции. В его глазах полыхала ненависть, неуверенность... и слабые отблески привязанности и надежды.

Те же самые эмоции продолжали бурлить внутри Пьюка. Привязанность не допустима. Син отнял у него все, и Пьюк погиб... но нашёл Джиллиан.

Надежда только усилилась.

Джиллиан встала рядом с Сином, сжимая в руке меч. Она замахнулась. Раздался свист! Лезвие рассекло запястье Сина. Его рука упала на землю, все ещё сжимая оружие.

Он взревел от ярости и боли, кровь хлынула из открытой артерии. Джиллиан приготовилась снова замахнуться. Её следующая цель? Шея Сина.

– Извини меня, Пьюки, – сквозь рыдания сказала она.

Старые инстинкты нахлынули с новой силой. "Надо защищать Сина".

"Нет! Нужно уничтожить Сина".

Пьюку понадобилась секунда, чтобы подумать, всего секунда. Он бросился на Сина, повалив на песок.

Меч Джиллиан прошёлся всего в сантиметре от его горла.

Лёжа под Пьюком, тяжело дышащий Син принял свой истинный облик. Порезы покрывали его щеки, шею и тянулись до...

Пьюк удивился. На груди Сина была татуировка бабочки. Метка демона.

Его брат одержим?

Нет времени обдумывать это открытие. Син пнул его ногой, и он отлетел в сторону. Когда его брат встал, у него выросла новая рука. Такая же быстрая регенерация, как у Уильяма.

– Как ты хочешь, чтобы все это закончилось, Пьюк? Скажи, и я прислушаюсь к твоим пожеланиям. – Джиллиан стояла на месте, твёрдо держа меч. – Я с удовольствием украшу его тело металлическими побрякушками... изнутри. Или, если ты хочешь оставить ему жизнь, я отступлю... только если он прекратит на тебя нападать.

Син перевёл взгляд с Пьюка на Джиллиан, его зрачки расширились до размеров чайного блюдца. Зависть, печаль, облегчение и гнев сменялись на его лице.

– Она любит тебя.

– Да. Как и я люблю её.

Это была любовь, которая горела сильнее, чем его гнев, сильнее, чем все, что он когда-либо испытывал. У неё не было ни начала, ни конца. Она просто... была.

– Пророчество, – прошептал Син. – Рядом с тобой твоя любящая королева.

Да. Один брат объединит кланы с любящей женщиной рядом с собой. Другой умрёт.

Син сглотнул.

– Один из нас сегодня умрёт. Полагаю, это должен быть я. Ведь нельзя изменить судьбу, верно?

– Пьюк, – настаивала Джиллиан. – Живой или мёртвый? И кстати, есть способ изменить исход пророчества, должен быть, и мы собираемся это доказать.

Пьюк медленно встал. Он понятия не имел, что скажет, пока единственное слово не слетело с его губ.

– Живой.

У него было слишком много вопросов без ответа. Как Син стал одержимым? Когда это случилось? Какого демона он принял? Неужели теперь его ведёт демон? Неужели демон вёл его все эти столетия?

Размытое движение перед тем, как что-то – химера – пронеслось мимо щита и врезалось в Сина.

– Это никогда не надоест, – объявил знакомый голос.

Ошеломлённый Пьюк встретил ледяной взгляд Уильяма. Воин стоял внутри магического купола, вместе с несколькими другими. Винтер и Камерон, которые казались вполне нормальными, Кили и Торин, Рэтбоун, Гален и Пандора. Даже Гадес пришёл посмотреть на финальную схватку. Все, кто играл активную роль в жизни Пьюка с тех пор, как он стал одержимым.

– Привет, ребята, – сказал Кили, помахав рукой. – Я вспомнила, что сегодня будет вечеринка и настояла, чтобы мы с мужем присоединились к веселью.

Джиллиан ахнула, и её лицо просветлело.

– Уильям! Арахис! Как... что... – Она шагнула вперёд и остановилась, держа своё оружие направленным на Сина. – Я знала, что вы живы.

– Я тоже рада тебя видеть, – сказала Винтер с явной досадой. – Я в порядке, спасибо, что спросила.

– Винтер. – Усмехнувшись, Джиллиан показала ей большой палец. – Ты теперь только наполовину сумасшедшая. Это просто потрясающе.

Винтер отмахнулась от неё, но тоже улыбнулась в ответ.

Арахис подбежал к Уильяму, который почесал его за ухом и сказал:

– Хороший мальчик.

Улыбка Джиллиан стала ещё шире, когда она обменялась взволнованными приветствиями с Кили и Торином.

Тем временем Камерон сыпал проклятиями в адрес Торина. Он все ещё винил хранителя Болезни за то, что тот оставил их запертыми в реальности-тюрьме и постоянно нападал. Эти действия можно понять, но не простить.

Кили и Торин помогли Пьюку завоевать Джиллиан. В Амарантии они попали под его защиту.

– Камерон, – резко бросил он. – Ты ничего не сделаешь.

"Осторожно. Отвлечение может убить". Пьюк сосредоточил своё внимание на младшем брате, наклонился и вытащил из ножен на лодыжках пару кинжалов.

– Уильям, ты можешь гарантировать, что Син останется здесь, пока я не решу, что делать дальше? – спросил он. – Запертый в своих собственных магических стенах?

– Я могу, – ответил Гадес, явно обиженный тем, что его не спросили первым.

Ну что же, отлично. Решившись, Пьюк подошёл ближе. Син сердито посмотрел на него... и переместился. Новая способность и свидетельство, что на данном уровне магии он мог заряжать свои руны.

Пьюк напрягся, зная, что его брату придётся вернуться... в любую секунду...

Син снова появился рядом с Джиллиан. Только он больше не был похож ни на Сина, ни на Пьюка. Он превратился в Джиллиан... точную её копию.

У настоящей Джиллиан отвисла челюсть.

– Что за...

Син кинулся на неё, повалив на землю. Явная попытка сбить с толку. Какая теперь его королева?

Когда одна из них, наконец, вырвался, обе встали на нетвёрдые ноги.

Уильям выругался.

– Кто есть кто?

– У меня... нет идей, – сказала Винтер.

Гадес почесал затылок.

– У меня есть. Мы убьём их обеих.

Пьюк метнул кинжал, пронзив сердце хвалёного князя Преисподней. Никто не смеет угрожать его жене.

– Дурак, – нахмурившись, Гадес вытащил оружие из своей груди. – Мне нужно сердце, чтобы это сработало.

– А как насчёт того, чтобы просто избить их обоих? – предложил Гален, и Пандора согласно кивнула. – Только до тех пор, пока самозванец не выдаст себя.

Пьюк метнул ещё один кинжал, острие которого вонзилось в плечо Галена.

– Ой! – Нахмурившись, крылатый самец выдернул оружие. – А это зачем было? Я не угрожал её жизни.

– Предложения причинить вред Джиллиан будут быстро и сурово караться. – Взгляд Пьюка вернулся к двум возможным жёнам, и в мгновение поразительной ясности он понял, как Джиллиан угадала истинную личность Сина. Он узнал сладость её запаха и эмоции, сверкающие в глазах... гнев, смятение и негодование.

– Предложения можно опровергнуть и без кровопролития, – проворчал Гален, потирая рану. – Просто сказать.

Теперь, когда Пьюк знал, кто есть кто, как ему поступить?

– Я Джиллиан, – резко ответила одна из них.

– Нет, я – Джиллиан, – ответила другая точно таким же голосом.

– Ты – мертвец, – сказал Камерон Торину и, наконец, его атаковал.

Пьюк вырастил между двумя мужчинами колючую лозу.

Отвлечение, хоть и незначительное, обошлось очень дорого. Син-Джиллиан начала наступление, бросившись на настоящую Джиллиан во второй раз, рубя и нанося удары ножом.

Настоящей Джиллиан – теперь уже раненой – пришлось занять оборонительную позицию и сделать все, чтобы спасти себя, не причинив вреда своему противнику. Поскольку она знала, что Пьюк хочет видеть Сина живым.

Хотел ли он, чтобы его брат жил?

"Никто не смеет обижать его жену".

Глава 44

Пьюк ввязался в драку, обхватил руками настоящую Джиллиан и пнул ногой Сина в сторону Уильяма, крича:

– Усмирите его!

– Откуда ты знаешь... – начал Уильям.

– Просто сделай это, – приказал Пьюк, зажимая рану в боку Джиллиан. Тёплая кровь пролилась на его руку.

– Я в порядке, я в порядке, – поспешила она заверить его. – Но как ты узнал, что я та самая девушка? Так же, как я знала тебя?

– Как будто я не узнаю тебя среди многотысячной толпы, девочка.

– Если ты ошибаешься насчёт того, кто есть кто... – Уильям все равно схватил Сина. А потом парочка исчезла... Син пытался перенести их обоих?

Он потерпел неудачу. Эти двое снова появились перед Пьюком.

– О да, наш Пьюкер был прав, – сказал Уильям. – Дай мне ножницы. Сейчас же!

У Пьюка не было времени возражать или задавать вопросы. Повинуясь инстинкту, он снял ножницы с груди.

– Я так и знала, – пробормотала Джиллиан.

Сжав ножницы в кулаке, Уильям ударил Пьюка в грудь... и достал Безразличие.

Достал демона?

Чёрный дым извивался в руках Уильяма, внутри которого светились красные глаза.

Ножницы сделали то, что было обещано?

"Подождите... подождите..."

Пьюк остался стоять, его конечности не ослабли. Никакой остаточной боли. Его разум был спокоен, тёмное присутствие исчезло.

Он глубоко с наслаждением вздохнул. Наконец-то он освободился от демона! Его рога начали уменьшаться. Мех слетал с его ног, развеваясь на ветру. Копыта отпали, показав его ноги.

Тяжёлый груз свалился с его плеч, все его эмоции вернулись с новой силой. Тысяча ватт любви, облегчения, обожания, нежности, веселья... ненависти, обиды, горя, угрызений совести, тоски. Такой радости он никогда не испытывал. И печали.

Вместе с хорошим пришло и плохое... и Пьюк не хотел ничего другого.

– Ножницы ... – начал он.

– Возвращай их на свою грудь. И не беспокойся о своём брате. Урок ещё не закончился. – Уильям засунул демона в Сина.

Все тело мужчины дёрнулось, а затем его колени подогнулись. Он рухнул на песок, корчась от боли. Он больше не выглядел как Джиллиан. Нет, Син стал самим собой... но не совсем. На голове у него выросли рога, на ногах появился мех, а на ступнях материализовались копыта.

Пьюк почувствовал жалость к брату, и ему очень захотелось пустить в ход ножницы. Однажды. Может быть. Но сначала...

Он перевёл взгляд на Джиллиан, и его грудь сжалась. Слезы из её глаз стекали по щекам.

– Ты ранена? – тихо спросил он, готовый убить любого, кто посмел.

Она бросилась в его объятия, дрожа всем телом.

– Ты в порядке?

Ей не больно... она за него волновалась.

– Да, девочка. Клянусь в этом.

– Твой брат...

Пьюк пристально посмотрел на Сина, который застыл на месте. Когда он поднял глаза на Пьюка, в них уже не осталось никаких эмоций. У Безразличия появился новый хозяин... и новая жертва. Его пронзила острая боль.

– Ты собираешься оставить его в живых? – спросила Джиллиан, прикусив нижнюю губу.

– Я... да. Я запру его пока, – ответил Пьюк.

Джиллиан улыбнулась, её лицо просияло.

– Значит, ты это делаешь. Ты меняешь пророчество. Мы можем быть вместе!

Он хотел быть с нею. Он заслужил счастливый конец с этой женщиной. После всего, что выстрадал, она была его наградой. И все же он собирался разорвать их связь.

"Её счастье важнее, так будет всегда".

– Как бы мне не хотелось быть гонцом с дурными вестями, но ты не сможешь запереть Сина. Посланники злятся, помнишь? – Гадес подошёл к Сину и поднял его за загривок. – Син станет подарком Семёрке. Он убил сотни представителей их расы и ответит за своё преступление. Это единственный способ спасти твою шкуру и твою реальность, Пьюкер.

– Нет. Я найду другой способ. – Пьюк покачал головой, и бритвенные лезвия зазвенели друг о друга. – Я буду вершить над ним правосудие. Я.

– Мои слова не подлежат обсуждению, – сказал Гадес небрежно, но в то же время с угрозой. – Они были к твоему сведению. Но не волнуйся. Посланники не собираются убивать его в ближайшие столетия.

Пьюк шагнул к князю Преисподней с твёрдым намерением наброситься на него, но тонкая рука неожиданно обхватила его за лодыжку. Он посмотрел вниз и увидел, что Оракул проснулась. Её потусторонние глаза пристально смотрели на него, мерцая раскаянием.

– Ты спас мне жизнь, – прохрипела она, – так что я у тебя в долгу, а я всегда возвращаю свои долги. Брат, которого ты когда-то знал и любил, мёртв. Если ты хочешь его вернуть – отпусти. Однажды он потеряет голову. Он вернётся, и то, что когда-то было, будет вновь.

Потеряет голову? В буквальном смысле? Тогда как же он сможет вернуться?

Вряд ли буквально, чтобы то, что было когда-то – любовь и общение, которые он делил с Сином – возродилось.

Ещё одна вспышка боли пронзила Пьюка, но он заставил себя кивнуть. Очень хорошо. Он оставит Сина Посланникам. Пока.

О, как быстро может измениться жизнь!

– Каким ещё демоном он одержим? – спросил Пьюк.

– Паранойя, – ответила Кили. – Он стал одержим во время тех мирных переговоров с вашим соседом. Кто-то дал ему сундук... кто бы это мог быть? О, да. Я! И, о, ничего себе. Подумать только! Теперь у него Паранойя и Безразличие. Эти два совершенно не сочетаются. У меня такое чувство, что Син будет разрываться между полным безумием и ледяной апатией. – Она повернулась к Торину. – А мы можем за ним шпионить? Пожалуйста!

Паранойя. Причина перемены в Сине, произошедшей много веков назад, и полной уверенности в том, что Пьюк предаст его и убьёт.

Чудо, что Син не убил его сразу.

– Зачем ты это сделала? – Пьюк потёр центр своей ноющей груди. – Я слышал, что ты говорила в пещере. Ты же любишь нас. Или когда-нибудь полюбишь меня. Чего я до сих пор не могу понять. Зачем тебе причинять боль людям, которых ты якобы любишь?

Она грустно ему улыбнулась.

– Пьюк, ты хоть представляешь, скольких жизней может коснуться один человек? Особенно бессмертный человек? Эффект кругов на воде огромен. Я увидела тебя очень давно. Здесь. – Она постучала себя по виску. – Ты был моим другом, хотя мы ещё ни разу не встретились. Я помогла тебе пережить века, которые ты иначе пропустил бы. Помогла тебе найти способ сохранить жизнь Сину. Помогла тебе найти Джиллиан. Я помогла тебе одолеть Уильяма. Я помогла тебе... Помогла всем вам. Мораль этой истории? Я просто потрясающая.

Гадес кашлянул себе в руку и произнёс:

– Уильям.

– Верно. – Тёмный приблизился к своему отцу. Но сосредоточился не на Гадесе. Он потянулся к короне, все ещё сияющей над головой Сина. – И так кончается царствование Сина Сумасшедшего.

Корона!

Джиллиан бросилась вперёд... слишком поздно. Уильям уже сжимал в руке корону. Син не протестовал, просто моргал с полным отсутствием эмоций.

– А теперь я попрощаюсь с вами. – Отсалютовав, Гадес исчез вместе с Сином.

– А это значит, что и мы тоже, – сказала Кили и замолчала. – О! Прежде чем я уйду. Уильям, дорогой, я нашла единственную женщину – или мужчину – в истории, способную взломать этот код. Ну, знаешь, от твоей книги. В который, как ты думаешь, написано решение твоей самой большой проблемы... смерти от руки возлюбленной. Остановите меня, если ты слышал это.

Уильям весь напрягся.

– Кто он?

– Или она.

– Говори!

– Ладно, ладно. Боже. Какие нетерпеливые дети пошли в наше время.

– Кили!

Она подняла руки, сама невинность.

– На следующей неделе на Манхэттене состоится исключительный съезд дешифровщиков. По последним подсчётам, там собирались присутствовать пятьдесят три ботаника. Например, это будут серьёзно умные смертные. Может быть, ещё горстка чокнутых бессмертных тоже. Тебе нужно только найти её – или его – в толпе. До встречи.

– На следующей неделе? – взревел Уильям. – На Манхэттене?

Рэтбоун подмигнул.

– Пусть их будет пятьдесят четыре человека. Такого я не пропущу.

– Да, и ещё Гален, – сказал Кили. – Если ты хочешь получить шанс завоевать Легион, найди меня. Гадес даст тебе тысячу различных заданий, прежде чем позволит тебе к ней приблизиться. У меня их всего семь... просто детский сад. – С этими словами она исчезла вместе с Торином.

Теперь Гален зарычал и попытался поймать её прежде, чем она исчезнет, но безуспешно. Он резко повернулся к Рэтбоуну.

– Отведи меня к ней.

Рэтбоун изобразил кошачью улыбку.

– Конечно. И объясню насчёт оплаты, когда мы доберёмся до неё.

Крылатый без колебаний кивнул. Когда Рэтбоун обнял Галена одной рукой, Пандора подошла к нему с другой стороны и сжала его бицепс. Вся троица исчезла.

– Пожалуйста, не делай этого, Уильям, – взмолилась Джиллиан. – Не заставляй Пьюка выполнять свою клятву. Пожалуйста.

Пьюк вздёрнул подбородок. Он уже решил воспользоваться ножницами – или попытается это сделать – что бы ни случилось. Не было никаких причин отказываться от короны, хотя он предпочёл бы быть с Джиллиан. Жителям Коннахта нужен король. Амарантии нужен король.

И, честно говоря, у Пьюка не было причин сомневаться в любви Джиллиан. Больше нет. Она доказывала это снова и снова. Когда связь разорвётся, её любовь к Пьюку будет длиться вечно. Он был уверен в этом. Точно так же, как его любовь к ней будет длиться вечно.

В глубине души он знал, что она была одновременно права и неправа относительно пророчества. Джиллиан думала, что они изменили будущее Пьюка, позволив Сину жить, но, как сказала Оракул, брат Пьюка, которого он когда-то знал, умер, и на его месте появился новый человек. Пророчество сбылось.

Пророчество Джиллиан гласило, что у неё не будет счастливого конца.

Какое-то время Пьюк убеждал себя, что у неё не будет счастливого конца с Уильямом. Когда-то он позволил страхам затуманить свои мысли и ухватился за мысль, что у неё не может быть счастливого конца с самим Пьюком. Но она получит счастливый конец. Будет править рядом с Пьюком, радуясь этому. И он это знал. Они просто не понимали пророчества.

Уильям внимательно посмотрел на Пьюка, но обратился к Джиллиан.

– Это необходимо сделать, крошка.

– Нет, – сказала она, топнув ногой. – Нет, пожалуйста.

Она была напугана. Боялась, что конец этой связи подразумевает конец их отношениям, а это означало, что часть её действительно верила, будто её любовь к Пьюку уменьшится. Но любовь – это не только чувство, понял он.

Чувства колебались, меняясь от обстоятельств и миллиона других факторов. Любовь – это выбор. Обязательство ставить кого-то другого на первое место, отдавать, а не брать, защищать и никогда не причинять вреда.

Оставив связь, он выберет будущее Джиллиан за неё. Чтобы получить свой счастливый конец, она должна сделать собственный выбор.

Итак, Пьюк упёрся ногами в песок, готовый к будущему.

– Сделай это, Уильям.

– Нет! – Джиллиан попыталась остановить мужчину, но он исчез.

Когда Уильям снова появился перед Пьюком, то лишь на мгновение задержался, прежде чем водрузить корону на своё место. Джиллиан всхлипнула, едва не убив этим Пьюка. Однако в следующее мгновение все потеряло значение, кроме текущей через него силы. Тайник магии Сина. Магия от каждого когда-либо жившего короля Коннахта.

Все его способности вернулись, и появились некоторые новые. То, что он мог сделать... сила, которой мог обладать...

Удивительная. Великолепная.

Душераздирающая.

– Дело сделано, – сказал Уильям. – Я дал тебе корону Коннахта.

– Да, – сказал Пьюк и кивнул.

– А теперь освободи Джиллиан.

– Уильям, пожалуйста, – произнесла она, опускаясь на колени. – Освободи его от этой клятвы. – Паника отразилась на её лице. – Без него у меня не может быть счастливого конца.

– Может. И будет. Я настаиваю на этом. – Вечно Похотливый протянул руку и провёл кончиками пальцев по её подбородку. В кои-то веки Пьюк не обиделся на это прикосновение, ведь оно было последним.

– Нет! Ты же знаешь, что с ножницами есть загвоздка, – сказала она. – За прошедшие столетия я поняла, что в древних артефактах всегда есть подвох.

Пьюк и сам когда-то думал точно так же.

– Ножницы можно использовать только раз в сто лет. Раз в сто смертных лет,– сказал Уильям. – Если же ножницы не были использованы в течение века, то их можно будет использовать дважды. Воспринимайте это как накопительные минуты для мобильных телефонов. Если ножницы не использовались в течение трёхсот лет, ими можно трижды что-то разрезать. И так далее, и тому подобное.

– Они у меня уже триста смертных лет. – Тысячи Амарантийских лет. – А это значит, что у меня есть ещё одно применение. Для Джиллиан.

Через сотню смертных лет он сможет помочь Винтер. Ещё через сто – Камерону. Затем, наконец, через сто лет после этого, он поможет Сину.

Он не отменит свой план, даже если Син вернётся завтра. Его друзья поддерживали его на протяжении веков, поэтому он должен помочь им в первую очередь.

– Ты делаешь это, чтобы причинить мне боль? – спросила Джиллиан у Уильяма. – Потому что я причинила тебе боль?

Уильям, обычно самый грубый и выносливый мужчина среди всех, смягчился.

– Нет. Хотите верьте, хотите, нет, но я делаю это, чтобы вам помочь.

Чувствуя себя побеждённой, она присела на корточки.

– Слишком многое уже изменилось. Просто... дай нам пятьдесят смертных лет. Или, ещё лучше, сто. Тогда мы сможем вернуться к этому вопросу.

Пьюк так сильно хотел прижать её к себе и заверить, что все будет хорошо. Он ненавидел видеть её испуганной. Ненавидел причинять ей боль. Он предпочёл бы умереть. Но скорее будет страдать вечно, чем откажет ей в праве выбора.

Уильям укоризненно ткнул её в бок.

– Это не похоже на тебя, крошка. Ты должна хотеть этого.

– Хотеть этого? – взвизгнула она. – Моя жизнь наконец-то идеальна! Ты знаешь, как долго я этого ждала? Зачем мне что-то менять?

– Я догадывался, что ты ждала меня, о... пятьсот девятнадцать лет? – сказал Уильям. – Но, милая, ты ошибаешься. Это не идеально. Но так будет, когда мы закончим.

– Нет! – повторила она. – Я хочу оставить Пьюка себе. И я хочу, чтобы ему вернули рога. И мех. Я требую копыта. Просто... Мне нужно больше времени провести с ним, прежде чем мы рискнём, хорошо? Я чувствую, что разрыв этой связи и есть причина моего несчастного конца. Давайте докажем, что это пророчество неверно.

Сердце Пьюка дрогнуло, его решимость ослабла. Но он также чувствовал правду. Это был правильный поступок.

– Без демона у меня есть способность превращаться. И я сделаю это, когда ты только пожелаешь. – Чтобы продемонстрировать это, он принял свою звериную форму. – Я люблю тебя, Джиллиан. Я люблю тебя, и ни ты, ни кто-либо другой ничего не может с этим поделать. В этом я тебе клянусь. А теперь позвольте мне доказать это. – Он протянул руку и убрал прядь волос с её щеки. – Позволь мне сделать это для тебя. Для нас.

– Нет. – Она излучала ярость. – Я же говорила тебе, что слишком большой риск.

Уильям тяжело вздохнул.

– Достаточно. Это должно быть сделано. Эффект должен быть немедленным, но подождём до конца дня, на всякий случай. Если ты все ещё захочешь его к тому времени, когда солнце сядет, я благословлю твой новый брак. Но, так или иначе, ты узнаешь своё истинное сердце – и его тоже. Это подарок, который я тебе дарю.

Она вскочила на ноги и влепила ему пощёчину. Сильную. Треск, вероятно, разнёсся эхом на многие мили вокруг.

– Зачем ты это делаешь? Чтобы завоевать меня? Даже без этой связи я не собираюсь этого делать.

Пьюк перенёсся и встал перед ней на всякий случай, если Уильям решит атаковать.

"Сейчас я могу переноситься? Очевидно".

Мужчина потёр щеку и закатил глаза, глядя на Пьюка.

– Возможно, это подарочек тебе, Пьюкер. Если она тебе не будет нужна, тебе не придётся иметь дело с её характером.

Тогда Пьюк понял правду: Уильям полностью выбыл из игры. У него не было никаких претензий, да он и не хотел их предъявлять.

Усмехнувшись, Пьюк отступил в сторону, чтобы дать друзьям поговорить.