Текст книги "Темнейший воин"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Глава 36
Бормоча себе под нос проклятия, Син расхаживал по своим покоям. Это стало обычным явлением. Оракул сбежала. Хотя её местоположение не имело значение. Он пометил её магическим маячком в первую же ночь в подземелье – после того, как накачал наркотиками. Она понятия не имела, что он может найти её в одно мгновение.
Он был уверен, что она собирается найти и помочь Пьюку. Чтобы вернуть её, Син должен встретиться лицом к лицу со своим братом.
"Не готов".
Последняя насмешка Оракула звучала в его голове.
"День придёт, день придёт скоро, верхом на крыльях ярости. Месть для тебя отмерена".
Пьюк может отомстить, но не одержит верх. Да и как он сможет?
Если последнее предсказание правда, Пьюку не удастся его убить. Потому что Син ещё не встретил свою "даму любви". После этого, только после, он потеряет голову.
"Я не хочу убивать своего брата, но не могу позволить ему убить меня".
Син ударил кулаком в стену, расколов камень. Костяшки его пальцев запульсировали, пыль наполнила воздух. Кровь закапала с разорванной кожи, пачкая меховой коврик, который выбрала его мать... впрочем, очень давно.
Каждая алая капля напоминала ему о той ночи, когда он проклял Пьюка. Его брат вошёл в военный шатёр, пропитанный кровью их врагов, гордо сжимая меч короля Уолша.
Что же сделал Син – "одарил" брата Равнодушием – поскольку считал это необходимым злом. Но ведь не существует такого понятия, как необходимое зло, не так ли? Такое зло притворяется добром. Оправдания, оправдания.
Неужели его действия продиктованы пророчеством? Да. Неужели он превратил возможное пророчество в самосбывающееся? Возможно.
Сделает ли он это опять? Однозначно.
"Другого способа, спасти нас обоих, нет".
Но что, если существовал другой путь? Вдруг он мог бы провести эти столетия с Пьюком, работая вместе, как они и планировали?
Нет, нет. Невозможно. Самая большая слабость Пьюка была также его самой большой силой: его чувство собственничества. Несмотря на его утверждение, что они будет править вместе, он считал клан Коннахта своим. И другие кланы тоже. По сути, всю реальность. Его, его, его.
Пьюк пытался обойти пророчество, никогда не спал с одной и той же женщиной дважды, никогда не заявлял о своих правах, никогда не рисковал, чтобы не влюбиться, никогда не проявлял желания жениться на любящей королеве. Но однажды он бы сдался.
В тот момент, когда отец объявил о помолвке Пьюка с принцессой, Син увидел, как его брат вздрогнул, и все понял. Пьюк только что подумал: "Она моя".
"Я помог ему избавиться от таких глупых наклонностей. Я дал ему покой. Он не знает страха, нетерпения, вины или неудачи".
И как Пьюк его отблагодарил? Привёл группу бессмертных в Амарантию, чтобы узурпировать трон.
Любит ли его жена?
Пройдя мимо зеркала, Син увидел изображение, которое ненавидел больше всего на свете – татуировку бабочки на груди.
Метка его демона. Знак Паранойи.
Пьюк понятия не имел, что Син одержим. Син тоже не знал. Поначалу. Пока Красная Королева не явилась к нему во второй раз и не объяснила, что с ним случилось.
Мирные переговоры Сина в соседней реальности оказались бесплодными. Там не боялись его, смеялись ему в лицо, какое бы предложение он ни сделал. Он ненавидел саму мысль о том, что вернётся к Пьюку неудачником. О, какое унижение!
В ночь перед тем, как он должен был вернуться домой, Красная Королева впервые явилась ему и предложила решение: украшенную драгоценностями шкатулку, содержащую силу, необходимую, чтобы заставить любую реальность его бояться. И что он должен был сделать взамен? Подарить брату на ночь его собственную шкатулку, по её выбору.
Надеясь произвести впечатление на Пьюка навыками, и желая подарить брату такую же силу, Син принял и открыл коробку. Мгновение спустя чёрный туман с красными глазами поднялся и втянулся в его тело.
Демон Паранойи овладел им, подчинил себе, и Син впал в безумную ярость, убив своих людей.
Все, что Пьюк испытывал в момент вселения в него демона, Син ощутил неделями раньше. Ужасающая темнота. Бесконечный мрак. Полная потеря контроля. Но это того стоило. Власть! Страх, который он внушал другим! Красная Королева не солгала.
Теперь Син горько рассмеялся. Он никогда не хотел причинить Пьюку боль. Только хотел жить в Амарантии вместе с ним, навсегда. Если Пьюк перестанет считать корону Коннахта своей и оставит стремление объединить кланы, то пророчество утратит силу, и все будет хорошо.
Но после одержимости Пьюк больше не заботился о Сине.
"Нужно убить его, пока он не убил меня".
Нет! Син ударил себя кулаками по вискам. Никогда!
– Замолчи!
Какие мысли возникли в его голове, а какие пришли от демона? Он больше не видел разницы. Был ли он собой когда-нибудь?
"Убей Пьюка. Убей Пьюка. УБЕЙ Пьюка".
Слюна брызнула из уголков его рта, Син выпустил магию, заставляя стену песка образоваться перед зеркалом. В центре появилось изображение Пьюка и его окружения. Группа из пяти человек шла через лабиринт Сина, подходя к концу. Ещё одно испытание, и откроется дверь, ведущая к форпосту Коннахта... мера предосторожности на случай, если сам Син попадёт в ловушку.
Король должен предусмотреть любую возможность.
Кроме того, часть Сина – возможно, тот мальчик, которым он был раньше – надеялась, что Пьюк найдёт выход.
Должен же быть способ жить вместе в гармонии. "Думай!" В прошлом Син решал гораздо более сложные задачи и преуспевал в этом.
Проблема была в пророчестве. А это означало, что разгадка тоже в нем кроется. Не дай чему-нибудь случиться, и ничего не случится. Изменение одной переменной влечёт изменение всех.
Переменная, от которой зависит все пророчество? Любящая жена.
Если бы Син убрал Покорительницу Дюн с общей картины...
Мог ли он, в самом деле, причинить боль женщине своего брата?
"Другого выхода нет, – прошептал голос в его голове. Мрачный голос. Привлекательный. – Или он убьёт тебя, или ты убьёшь его. Этого ты хочешь?"
Нет, нет. Конечно, нет.
Ну что ж, хорошо. Все решено. Девушка должна умереть.
Первая проблема: Пьюк и Джиллиан связаны. Если она погибнет, Пьюк тоже умрёт. Может быть, вместо этого Син схватит её и запрет в темнице, где она сможет провести остаток вечности.
Захочет ли Пьюк торговаться за её безопасность?
У Сина было бы только два требования. Первое – Пьюк его простит. Второе – Пьюк снова его полюбит.
Второй вариант. Син убьёт эту жену... и Пьюка. Наконец-то сможет жениться на своей принцессе, и тогда она его полюбит. Должна. Так предсказали Оракулы. Син бы сам объединил кланы.
"Думал, что хочу избежать этого?"
"Глупец!" Как только он исполнит пророчество, все его проблемы исчезнут.
Так. Решено. Он убьёт его жену... и своего брата.
Хотя боль пронзила его грудь, Син вышел из комнаты и позвал своих охранников. Его наполнила решимость. Время пришло. Давно пора заканчивать войну с Пьюком. Так или иначе.
Стражники будут сопровождать его и послужат щитом, когда Син выследит Оракула. Оставалось надеяться, что она ещё не нашла Пьюка и не предупредила его о намерениях Сина. Если она это сделала, что же, он справится и с этим.
Двое его людей вышли из-за угла, но никто из них не посмотрел ему в глаза.
– Король Син, – сказал один из них, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Чем мы можем помочь вам, Великий?
"Нервничают? Они каким-то образом меня предали. Вероятно, попытаются убить во время нашего путешествия, когда я меньше всего этого ожидаю".
План меняется. Син отправляется один.
Подойдя к солдатам, он выхватил свои короткие мечи. Без промедления он снёс им головы.
– Потерять головы из-за предательства.
* * *
Гадес развалился на своём троне и положил руки на грудь, вытянув ноги перед собой и скрестив лодыжки. Обманчиво небрежная поза. Его люди ушли, распущенные на весь день. Другие князья вернулись в свои королевства, защищать подданных от гнева Люцифера и все более ожесточившейся войны, происходящей в Преисподней. Но Гадес был не один.
Его взгляд впился в любимое зеркало. Шивон, богиня Возможного будущего, была заперта внутри, стекло излучало её ненависть к нему. Она обладала способностью заглядывать в предстоящие дни, недели, годы и видеть различные пути, по которым может пойти человек. Только у неё был выбор: показывать результаты или не показывать их. До сих пор она не показывала Гадесу ничего важного.
Если бы она жила в Амарантии, её бы нарекли Оракулом.
Однажды, будучи подростком, она попросила Гадеса на ней жениться. Сказала ему, что они созданы друг для друга. Конечно, Гадес отверг её. Свадьба? С ним? Смешно! Жениться на ребёнке? Никогда! Он мог быть человеком без моральных принципов, но даже у него были свои границы.
Хотя именно этот подросток затем хладнокровно убила всех любовниц Гадеса. Прошлых, настоящих и, судя по всему, будущих. Поэтому, как и любой разумный мужчина, он устроил так, чтобы её прокляли и заточили в зеркале, пока она не усвоит урок: не связывайся с Гадесом.
– Очевидно, ты все ещё учишься, – сказал он.
Он так сильно хотел знать, что его ждёт. Спасёт ли Уильям Амарантию... и себя?
Гадес послал Рэтбоуна и Пандору на помощь, добавив Галена в качестве отягощающего груза. Если потребуется эвакуация по воздуху, крылья пригодятся. Кроме того, хранитель Зависти и Ложной Надежды сделал бы все ради женщины, которую желал... а Гадес спрятал её там, куда воин не может попасть без согласия князя Преисподней.
"Выполнишь приказ, и разрешу визит. Предашь меня и увидишь, как я соблазняю ту, кого ты хочешь".
За право увидеть Легион Гален сделает все, чтобы защитить Уильяма. Даже убьёт девушку, Джиллиан, если такое действие окажется необходимым.
И все же Гадесу следовало отправиться самому. Вместо этого он вернулся домой, чтобы подавить ещё один мятеж, подстёгнутый Люцифером.
Теперь Гадес не мог попасть в Амарантию. Щит предотвращал каждую его попытку. Он нуждался в Рэтбоуне, но не мог связаться с воином, только с Уильямом, а сын понятия не имел, где находится Рэтбоун. Уильям даже переместился в то место, где в последний раз видел мужчину, но Рэтбоун, Камерон и Винтер уже ушли.
– Ты должна знать, что я из тех людей, которые соберут твою семью и близких и убьют их прямо у тебя на глазах, – сказал он. – Если именно этого ты хочешь, продолжай ничего мне не показывать. Я с удовольствием исполню это. Или, может быть, ты все ещё считаешь меня своим суженым? Может быть, ты не захочешь смотреть, как я овладеваю батальоном женщин.
Ничего. Никакой реакции.
Отлично. Он сделает, как и пообещал. Потому что никогда не кидает пустых угроз, только обещания.
Шею Гадеса внезапно начало покалывать. Кто-то приближается.
Закрыв зеркало невидимостью, он поднялся на ноги. Точно в срок. Красная Королева появилась в центре его тронного зала. Безумная красотка с бигудями в светлых волосах и телом, одетым только в кружевной розовый бюстгальтер и трусики. Одна нога была покрыта кремом для бритья от бедра до щиколотки.
Он искренне улыбнулся.
– Чему я обязан удовольствием побыть с тобой, моя милая?
Она хмыкнула.
– Во-первых, я не твоя милая. И никогда ею не была, иначе ты не продал бы меня за бочку виски и счастливо продолжил жить, пока меня пытали и держали в тюрьму.
– Пустяковые обиды. С другими я поступал гораздо хуже
– Это точно. Но. Я милая Торина, и он без ума от меня. – Раздуваясь от гордости, она распустила бигуди. – Во-вторых, я пришла тебя предупредить.
Его плечи расправились в одном резком движении.
– Рассказывай.
Кили тоже была бы известна в Амарантии как Оракул. Иногда у неё были короткие видения будущего. В последнее время они становились длиннее.
– Кто-то, кого мы любим, умрёт, – сказала она. – Я чувствую это.
Гадес напрягся. Был только один человек, которого они оба любили. Уильям.
Глава 37
Пьюк понял, что стоит на распутье.
Всего несколько часов назад он испытал полное удовлетворение. Его первый оргазм с женщиной за много веков. Его первый оргазм с его единственной. Им управляло желание. Потребность обладать Джиллиан, заявить права. Заполнить её, превратить два тела в одно.
Он сходил с ума от вожделения. До сих пор. Ему так хотелось насладиться этим послевкусием. Он заслужил это. "Однажды я убью Уильяма за то, что он прервал лучший момент в моей жизни".
Сын Гадеса большую часть ночи провёл вдали от лагеря, вместе с Галеном. Пандора патрулировала периметр, и, несмотря на громкий рёв демона в голове Пьюка, он оставался настороже в поисках любого признака магии Сина.
Он ощутил нависшее чувство обречённости, отчего ему захотелось обнять Джиллиан и никогда не отпускать. Но, когда несколько минут назад он попытался заключить её в объятия, она высвободилась и принялась расхаживать вокруг костра.
"Она мучается... из-за него". Из-за мужчины, которого любила, из-за мужчины, которого будет любить всегда.
Опустошённый Пьюк мог только смотреть на неё и тосковать по своему льду. С каждой проходящей минутой рана внутри него увеличивалась, хотя раньше он думал, что такое невозможно.
Когда-то он считал, что покончил со всеми семейными узами. Никаких связей – никакого предательства. Джиллиан заставила его передумать.
Наличие связи с другим человеком, правильным человеком, не делает тебя уязвимым; наоборот – усиливает. Посмотрите на случившееся с Безразличием. Джиллиан помогла превратить злодея в плаксивого малыша. Семья даёт прочный фундамент, на котором можно устоять. Во время надвигающейся бури кто-то поддержит, если ты упадёшь.
И, возможно, эмоции Пьюка были не так уж плохи. Удовлетворение в груди каждый раз, когда он смотрел на свою жену – целостность, которую нашёл в её объятиях – стоят любых трудностей.
Но Уильям оставался проблемой. Чувства Джиллиан к другому мужчине не были романтическими, во всяком случае, она так считала. Но романтичная или нет, эта любовь соединяла их вместе. И, в конце концов, её связь с Уильямом была сильнее, чем связь с Пьюком. Потому что она выбрала Уильяма сердцем, без принуждения.
Неважно. Пьюк решил бороться за неё и не отступит. Ничто, даже это, его не остановит. Он заставит её полюбить себя, даже без связи. Это гарантирует, что она выберет его, сейчас и навсегда.
"Всегда доводи дело до конца".
Но как? Как ему её добиться?
* * *
Джиллиан расхаживала перед костром. Её голова представляла собой лабиринт, столь же опасный, как и Сина. Получить желаемое Пьюком, усмирить Уильяма, выполнить или отменить оба пророчества с удовлетворительными концовками для всех участников, сделать другие кланы такими же, как её, и помочь всем жить долго и счастливо до конца вечности.
Каждое отдельное желание было возможным, но все вместе?
Во-первых, она должна помешать Уильяму завоевать корону Коннахта. Если она потерпит неудачу, если Пьюк откажется это принять, ей придётся найти способ его заставить. Кроме того, она должна была действовать, исходя из предположения, что он захочет её после разрыва связи – никакой другой исход не приемлем. А это означало, что ей все ещё нужно найти способ обойти предсказанный ей несчастливый конец.
Можно забыть о том, чтобы сделать кланы похожими на её. Они могут ненавидеть Джиллиан сколько угодно. Но должны выполнять все, что она прикажет.
Хорошо. Одно задание вычеркнуто из её списка.
Теперь нужно придумать, как удержать Пьюка, не подвергая опасности его будущее. И она должна была удержать его. Он был её мужчиной... её пульсом.
Он должен любить её так же сильно, как она любит его. Не раз Пьюк подвергал себя риску, просто чтобы быть с нею. Во многих отношениях они уравновешивали друг друга. Иногда он чувствовал слишком мало, а она – слишком много. Он получил её и все её глупые "вдруг". Муж уважал её боевое мастерство и никогда не пытался оставить позади.
Кто-то стоял позади неё, излучая тепло и неповторимый аромат её мужа. Джиллиан резко развернулась и столкнулась лицом к лицу с диким на вид Пьюком. Его грудь быстро поднималась и опускалась, каждый вдох был тяжёлым и неглубоким.
Для человека, который веками не чувствовал ничего, кроме пустоты, сейчас он излучал много эмоций. Нестерпимый голод. Желание. Обожание. Привязанность.
"Он определённо меня любит".
– Ты. Моя. – Его голос был таким грубым, что царапал ей уши. – Ты так сказала, а ты не лжёшь. Я буду твоим, всем, что ты хочешь, всем, что тебе нужно. Навсегда. – Он сорвал с неё одежду. Топ отбросил в сторону. Юбку разорвал. Трусики уничтожил. – На этот раз обнажённые.
Позабыть о суматохе, неопределённости. "Лови момент!"
– Обнажённые, – согласилась она и потянула его одежду, когда в ней вспыхнуло желание.
Оставшись голым, он скользнул ладонями по её бёдрам, поднял её и подвёл к спальным мешкам, где опустился на колени. Ни на миг не ослабляя хватки, он прижался губами к её губам и просунул язык ей в рот.
Она ответила ему с не меньшей страстью, изливаясь в поцелуе, отдавая ему все, но и принимая тоже. Сдаваясь, но и требуя отдачи. Уступая своё сердце, и делая все возможное, чтобы его завоевать. И она подумала... она подумала, что он делает то же самое с ней.
От него исходило напряжение, каждое его действие было агрессивным. "Больше". Потерявшись в удовольствии, Джиллиан вцепилась ему в спину, прижалась грудью к его груди и потёрлась об его член.
С рычанием он толкнул её на спину. Но остался стоять на коленях, впитывая каждый дюйм её тела, и даже это казалось агрессивным. Пьюк пожирал взглядом. Затем обвёл кончиком пальца каждый сосок, спустился к плоскому животу... скользнул между влажной, нежной плотью на вершине её бёдер.
Прикрыв веки, он провёл языком по зубам.
– Моя жена с каждым разом становится все прелестнее. Я хочу увидеть больше. – Он поставил её ступни с внешней стороны своих бёдер и раздвинул колени ещё шире, открывая её, оставляя полностью беззащитной.
По её телу пробежала дрожь. Джиллиан выдохнула его имя.
– Твоя жена нуждается.
Они пожирали взглядами друг друга. Он весь состоял из твёрдых мускулов и восхитительных сухожилий. Безупречная смуглая кожа и великолепные татуировки. Между его ног блестел кончик его аппетитного стержня.
– Нуждается в удовольствии? Или во мне?
– Ты и есть удовольствие. Ты, только ты.
Он наклонился вперёд, перенеся вес тела на руки, выражение его лица оставалось свирепым. Пот блестел на его коже, когда отблески пламени освещали его тело. Его глаза... она задохнулась. Как она могла подумать, что они похожи на льдинки? Эти глаза горели.
Эти глаза давали обещания. "Я буду любить тебя всегда. Буду лелеять тебя. Буду бороться, чтобы подарить тебе мир".
"Пьюки оооочень повезло".
Он пополз назад, остановившись, чтобы языком провести по её соскам, превратив их в твёрдые маленькие точки. Пока она извивалась, приподнимая бедра в попытке прижаться к нему, он поцеловал центр её живота. Затем двинулся ниже, щетина на его бороде оставляла розовые царапины – отмечая её.
Пьюк позволил своему рту нависнуть над её центром удовольствия, и предвкушение её чуть не убило. У Джиллиан поднялась температура, началась лихорадка, воздух в лёгких превратился в пар.
– Я должен ещё раз попробовать. – Он опустил голову, тёплым дыханием лаская её самое интимное место. Затем устроился удобнее, как будто собирался пробыть там какое-то время. А потом лизнул.
В ответ он издал тихий рычащий звук.
– Мой мёд. Моё вино.
"Пощады!" Дрожь сотрясала её, накаляя и так уже вспыхнувшие нервные окончания.
Он ещё раз лизнул её, всосал. Прижал свой язык к её пульсирующей сердцевине и полностью всунул два пальца внутрь, заявляя свои права; тогда как она приподнялась навстречу его рту.
Он продолжал лизать. Продолжал посасывать.
– Никогда не будет достаточно, – сказал он, подчёркивая каждое слово очередным толчком пальцев, очередным нажатием языка. С каждым движением он становился все более агрессивным.
Она не могла... она собиралась это сделать...
– Пьюк! – Его имя сорвалось с её губ, когда она кончила, когда наслаждение наполнило её, разрушило, убило и переделало. Она была побеждена и потрясена.
Он встал на колени. Подавшись вперёд, он одним движениями вклиниться между её бёдрами.
– Не могу дождаться.
После того, как он разместился у её входа, то погрузился внутрь.
Пьюк одобрительно хмыкнул. Она вскрикнула от блаженства, потрясённая вторым оргазмом. Она больше не была Джиллиан Шоу, Джилли Брэдшоу или любым другим именем, которое использовала в прошлом. Она была женщиной Пьюка. Она принадлежала ему, а он – ей. "Мой мужчина".
"Мой дом".
– Такая влажная. Такая узкая. – Он замолчал, сосредоточенно глядя на неё сверху вниз, словно запоминая её черты. Пьюк тяжело дышал, каждый вдох был прерывистым. Капелька пота стекала с его волос по щеке и упала с подбородка на её плечо. Даже это подействовало как стимулятор, капля зашипела, прежде чем испариться.
– Двигайся во мне, – взмолилась она срывающимся голосом.
Он так и сделал. Туда и обратно. Медленно. Он наполнил и поглотил её. Скользил внутрь и наружу. Набирал скорость. Вызывал агонию и экстаз.
– Ты идеально мне подходишь, девочка. Твой... Я твой. Навсегда. – Он толкнулся снова, и снова. Сильнее. Чем больше он двигался, тем более неистовым становился, поднимая её желание все выше.
Джиллиан вцепилась ему в спину, укусив за шею и прижавшись лодыжками к его пояснице. Внутри неё продолжало нарастать давление. Не желая разъединяться ни на секунду, она выгибала бедра каждый раз, когда он отступал. Слишком долго она была пуста и одинока. Теперь она принадлежала ему.
Теперь она его.
Пьюк обхватил её затылок, пригладив волосы.
– Отдай мне своё удовольствие. Возьми моё. – Когда он посмотрел ей в глаза, его охватило удовлетворение...
"Не в силах сопротивляться".
Джиллиан выкрикнула его имя, её внутренние стенки сжимались и разжимались на его длине.
– Ты заставляешь меня кончить, девочка. Заставляешь... – Быстро, в мгновение ока, он выпрямился и потянул её вверх, не выскользнув из неё. Новая позиция заставила его погрузиться глубже. Чтобы убедиться, что она села на него, он обхватил её руками, прижимая к себе. Грудь к груди. Мужчина к женщине. Её волосы рассыпались вокруг них, образовав занавес из тёмного шелка, который защищал их от остального мира.
– Моя Джиллиан. Полностью моя.
– Мой Пьюк. Полностью мой.
Оба они неровно дышали, пока он двигался внутри неё. Когда она прикусила его нижнюю губу, он потерял над собой контроль, обезумел. Хлоп, хлоп, хлоп. Одной рукой он схватил её за волосы и потянул. Другой схватил за ягодицы, оставляя синяки, и это было прекрасно – каждая секунда, каждое движение.
– Джиллиан! – он взревел в небо и, крепко удерживая её, вошёл до конца, отдавая ей всё – так же, как она отдала всё ему...
