Текст книги "Темнейшее обещание (ЛП)"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Вихрь остановился в дальнем углу храма, явив самодовольно ухмыляющуюся Геру. Она удерживала удивительно спокойную Камео у одной из колонн, приставив кинжал к её шее.
Страх запустил в него острые когти и крепко сжал. Лазарь замер, даже не решаясь дышать, чтобы не спровоцировать богиню на удар. Вот он. Тот же страх охватил маленького мальчика, вынужденного смотреть на убийство матери, именно он был главной слабостью воина.
Взгляд Камео оставался твердым. Щеки окрасились румянцем. Она готова дать отпор?
– Отпусти её, – приказал он богине. «Нужно защитить Камео любой ценой!» – Она тебе ничего не сделала.
Гера вздернула подбородок.
– Я любила твою мать, но всё же разорвала её на части, кусочек за кусочком. И сделаю так же с хранительницей Несчастья без колебаний.
– Тебе нужен Ларец Пандоры и моя смерть, чтобы быть в безопасности от моего гнева. – Она понятия не имела, насколько близко стояла к объекту своего желания, кулон скрывала рубашка Камео и иллюзия Лазаря. Наконец, он смог двигаться, приставив кинжал к собственному горлу. – У тебя никогда не будет первого, но я могу дать тебе второе.
Теперь Камео побледнела.
– Нет! Не делай этого!
– Тихо! – Гера закрыла глаза и покачала головой. Свободной рукой она ударила себя в висок один, два раза, как будто хотела выбить мысль из головы… или чей-то голос? Лазарь видел подобное движение у Повелителей в какие-то моменты. – В любом случае, почему ты хочешь спасти эту женщину от меня? Она же твоя слабость.
– Ошибаешься. Она самая великая моя сила.
Гера побледнела.
– Невозможно. Зевс создал её не для сражений. О, нет. Только не мой муж. Он всегда считал женщин низшим видом. Он создал её и Пандору шлюхами, цитирую, для настоящих солдат. Как ты думаешь, почему Камео была склонна встречаться со своими друзьями?
Камео напряглась, будто собираясь нанести удар.
– Это не правда.
Гера вздрогнула.
На лице у Лазаря отразилось лишь презрение.
– Опять ложь, богиня. Камео создана моей идеальной парой.
Глаза Геры – те самые ненавистные глаза, отражающие землю – наполнились сожалением, печалью и… облегчением? Она опять покачала головой.
– Ни у кого нет идеальной пары. Мужчины лишь одержимы на короткое время. И я заполучу Ларец. Должна.
«Должна». Почему?
Хотя, ответ не имел значения. Он не готов отдать его ей. Шкатулкой можно убить Камео.
– Только я знаю, где Ларец. Скрытый моей иллюзией, он никогда не будет обнаружен, – сказал Лазарь. – Отправь Камео домой, и мы поговорим.
Она взглянула на него.
– Твой отец так не защищал твою мать. Как думаешь, он знал, как сильно Ехидна хотела умереть? Как она просила убить её, наказав тем самым его?
Слова повергли его в шок.
– Ты лжёшь.
– Нет. Но я убиваю. – Гера надавила кончиком кинжала сильнее, с пульсирующей венки Камео выступила капля крови. – Отдай. Мне. Ларец.
Губы Камео приоткрылись, она издала слабый стон.
Его ярость продолжала расти, сжигая остатки контроля в диком огне. Он позабыл о кристаллах, когда его мышцы расширились, из дёсен прорезались клыки, а когти заострились на кончиках пальцев.
Монстр вернулся.
Сделав шаг вперёд, Гера завизжала.
– Не двигайся!
Животный рев раздался по комнате. Лазарь почти улыбнулся. Рэтбоун тоже вернулся. Леопард – уже не плюшевое животное, а настоящее – подпрыгнул, схватил зубами запястье Лазаря и швырнул его через всю комнату. Он врезался в Геру, сбил её с ног и выбил кинжал из рук.
Камео подбежала и подняла с пола оружие.
Лазарь вскочил и наступил ботинком на горло богини, придавив её к грязному полу. Рэтбоун уже успел превратиться в мужчину, одетого в кожу.
Он улыбнулся Лазарю.
– Иметь друга куда лучше, чем врага. Согласись.
– Настоящий друг сам пошёл бы на плохого парня, а не стал бы швырять меня в него, – сухо ответил он.
В панике Гера боролась с его хваткой.
– Отпусти меня!
– Ты угрожала моей женщине. Ты умрешь сегодня, так или иначе. – Он посмотрел на неё сверху вниз. – Как это произойдет, зависит от тебя. Скажешь где мой отец, и умрёшь быстро и легко.
Несмотря на сиплое дыхание, она издала смешок.
– Как и все твои сородичи, ты невероятно глуп. Не видишь то, что перед твоим носом.
Что это значило? Видел ли Лазарь отца, но не узнал?
– Тебя также легко отвлечь, – сказала она, ухмыляясь, без намёка на панику. Её кожа потемнела, превращаясь в туман, а потом в небольшой вихрь.
Он ударил её когтями, намереваясь попасть в трахею, если та ещё осталась в порыве ветра, но Гера исчезла, а он пробил дыру в мраморном полу.
Торнадо настигло Рэтбоуна, закинув того в дальний угол храма, опрокинув лицом в пол. Затем вихрь резко изменил направление и врезался в Камео. Лазарь закричал. Он ожидал, что его солнышко отлетит назад, но чем ближе подходило торнадо, тем тише становился ветер.
Что-то подавило силу Геры. Демон Камео?
Нет, королева не охвачена печалью. Ларец Пандоры? Опять же, нет, она ведь не одержима демоном.
Но то, как она схватилась за голову…
Была ли она одержима?
Торнадо угасло, и появилась Гера. Камео уже была готова. Она ударила одной ногой прямо в живот богине и, оттолкнувшись, другой ногой обхватила шею суки и повалила её. Когда они упали, Камео перекатилась и оказалась сверху. Без промедления она воткнула кинжал прямо в сердце Геры.
Гера удивленно вскрикнула. Лазарь изумленно раскрыл рот. «Это моя женщина».
Рана не убьёт богиню, но определенно ослабит. Кровь растеклась вокруг неё. Любое движение, чтобы освободиться, вгоняло клинок ещё глубже.
Быстро исцелившийся, Рэтбоун присел рядом с богиней, сломав кости на руках. Гера закричала, но крики явно не вызывали у него сострадания, так как он проделал то же самое с её ногами.
– Ну вот. – Князь потёр руки от хорошо проделанной работы. – Теперь она не будет какое-то время двигаться. Если сломать её челюсть, она заткнётся? Никогда не слышал чего-то более отвратительного, чем её крик. Звучит ужасно. – Он потёр пальцами свой подбородок. – Да, думаю, так и сделаю.
Гера притихла.
– Или нет. Хорошая девочка.
Лазарь открыл сумки и достал Жезл Разделения и прут от Клети Принуждения. Его клыки и когти втянулись, адреналин зашкаливал. А кристаллы почти охватили сердце.
«Закончить всё это. Пока не слишком поздно».
– Ты знаешь, где портал? – спросил он Рэтбоуна.
– Да.
Он зачерпнул пригоршню грязи с пола и швырнул её в правую сторону храма. Стены там не было, но земля не упала свободно на пол, а застряла в очертании дверного проёма.
Наконец-то. Хоть что-то сработало в его пользу.
Лазарь взглядом нашёл Камео. Прекрасную Камео.
– Я люблю тебя. И всегда буду любить.
– Лазарь. – От неё исходила печаль. Она потянулась к нему. – Не прощайся. Ещё нет. Я останусь с тобой. Мы сможем…
Он не стал слушать её хрипловатый голос и обратился к Рэтбоуну.
– Доставь её домой.
Сам же он останется здесь… навсегда. Он убьёт Геру. Лазарь хотел бы увидеть, как труп её начнет гнить, когда дух уйдет в духовную сферу. Он использует для этого Жезл Разделения.
Если его подозрения верны, и в ней тоже сидит демон, то она окажется закрытой реальности.
В любом случае, это считай что смерть.
Что касается Тифона, то Лазарь выследил бы его, будь у него в запасе больше дней. Если Гера исчезнет, то и отца убить было бы легче. Но у Лазаря не осталось времени, и ему придется смириться с тем, что ублюдок ещё жив. Осознание того, что Тифон заключен в кристаллическую тюрьму, смягчало удар.
Рэтбоун схватил Камео за руки и повёл к порталу.
– Я не уйду.
Она сражалась с воином – сражалась грязно – но он ей не выпустил. Даже потеряв память, она хотела помочь Лазарю.
Его грудь горела, когда он повернулся к богине, но он скрыл боль за маской, намереваясь покончить с Герой раз и навсегда.
– Не знаю почему, но я не могу его открыть. – Рэтбоун стукнул кулаком о невидимую стену.
Они были в ловушке? По вине Геры.
– Открой стену, – приказал он.
Тяжело дыша, она выдернула кинжал из груди и указала окровавленным концом в его сторону. Её руки тряслись, но было ясно, что кости уже восстанавливаются.
– Дай мне… Ларец…
– Это больше не переговоры. Открой портал.
С визгом она вскочила и начала полноценную атаку. Гера запустила в него меч, но он увернулся. Едва. Ослабленный, он споткнулся. Когда он оступился, она обратила своё внимание на Камео и Рэтбоуна.
Лазарь закричал, но ему не стоило переживать. Рэтбоун заблокировал удар. Камео выхватила меч из ножен за спиной и ринулась в драку. Она сделала выпад. Гера парировала. Раздался лязг.
Лазарь прыгнул в самую гущу, блокируя удар и успевая нанести свой. Прут от Клети встретился с её черепом. Она отошла в сторону, но все равно не смогла полностью уклониться.
Она быстро оправилась и продолжила бой. Гера прекрасно знала, когда нужно пригнуться, прыгнуть и отойти. Она знала, когда повернуться, а когда стоит удерживать позицию, и, что ещё хуже, она наносила повреждений больше, чем получала сама. Лазарю доставалось больше всех, потому как его рефлексы притупились. По крайней мере, Гера тоже утомилась. При каждом вздохе богини раздавались хрипы.
Когда Камео полоснула её по животу, рассекая плоть, богиня попыталась покинуть храм. В любой другой день и в любом другом месте Лазарь сумел бы молниеносно остановить её, сейчас же он смог только создать иллюзию. Почему-то именно это умение не угасало, а только крепло.
Он показал худшее из худшего. Тифона в полном расцвете сил.
У Тифона были такие же тёмные глаза и волосы, как у Лазаря, его уши были острыми с обеих сторон, и кончики – такими толстыми и выпирающими, что казались рогами. Красное пламя потрескивало в его носу и во рту. У него была бочкообразная грудь с изображением матери Лазаря посередине, змеи извивались на его голове, подобны живым волосам.
За его спиной распростерлись три пары крыльев. Одни находились на высоте его плеч, другие между лопатками, а третьи на талии. Первые две пары трепыхались сзади, а третьи охватывали спереди, защищая туловище и пах.
Его ноги были мощными, как стволы деревьев, и покрыты чешуёй с прожилками расплавленного огня… они испепеляли всех, кто с ними соприкасался. На руках и ногах виднелись острые когти.
Гера вскрикнула и метнулась назад.
– Ты не можешь… ты не можешь быть здесь. Не так. Твой кокон…
Кокон. Слово завертелось в голове Лазаря. Как куколка бабочки, сделанная шёлка, а не из кристаллов?
«Лазарь… король… бабочки».
– Это невозможно, – сказала она. – Это нереально.
В последний раз, когда Гера видела отца Лазаря, тот был слаб и едва мог двигаться. Только в иллюзии он выглядел сильным.
Призрак Тифона выдохнул в неё огонь и попал в пол у её ног. Пламя срикошетило вверх, искры упали на её туфли. Она попыталась стянуть обувь, и, в конце концов, ей это удалось. Её руки покрылись волдырями.
– Что ты говорила? – улыбнулся Лазарь. – Если Тифон не настоящий, то почему ты горишь?
Рот Геры удивленно открылся и закрылся. Если бы она родилась со способностью создавать иллюзии, то знала бы, что разум способен создавать ожидаемую рану.
Пока внимание Рэтбоуна вернулось к порталу, Камео сфокусировалась на богине. С оружием в руках, она хмуро смотрела на монстра.
Лазарь подошёл к Гере и поморщился. Кристаллы… куколка? Или, вероятно, сочетание и того, и другого. Они распространялись прямо сейчас, поднимались по его шее, щекам и закупоривали уши. Его накрыла мёртвая тишина. Он ничего не слышал. Вещество заполнило его лёгкие. Дышать стало трудно.
У него оставались минуты.
Больше всего он хотел подойти к Камео, чтобы видеть перед собой её прекрасное лицо, но он поковылял к Гере. Богине некуда было деваться. Огонь Тифона окружил её. Она сузила глаза, приподняла подбородок. Всегда бунтующая, даже против неизбежного.
«Убить угрозу для своей женщины и отправиться в вечность». Он замахнулся.
Взгляд ужаса исказил черты Камео. Она закричала и закрыла собой Геру. Не осталось времени отвести руку или направить оружие в сторону. Жезл Разделения пронзил её грудь. Она задохнулась и затряслась. Лазарь взревел.
Нет! Что она наделала? Что он наделал?
Он ранил любимую женщину. Возможно, убил её…
Нет, нет, нет.
– Почему? Почему ты сделала это?
Он попытался вытащить Жезл из неё. В любой момент артефакт втянет её дух… но наконечник оставался у неё в груди. Чтобы извлечь его, придется разорвать всю грудную клетку. Её легкие не выдержат, а уже раненое сердце остановится.
Раны будут мучить её, но Камео выживет.
Сначала… он вставил прут в наконечник Жезла, повернув его.
– Живи вечно, – приказал он. – Я повелеваю, чтобы демон оставил тебя. Требую, чтобы твой дух остался внутри тела. Слышишь меня? Я владею прутом и, следовательно, приказываю. Это был подарок. Я приказываю тебе жить. Повинуйся мне!
Кровь полилась из уголка её губ, когда она попыталась что-то сказать.
Она всё ещё умирала.
Нет! Он сделал последний рывок и все-таки вытащил Жезл из груди. Половина её грудной клетки осталась на нём. Едва ли есть надежда. Её спина прогнулась, грудь сжалась. Она издала ещё один крик, когда её колени подогнулись, а он отбросил артефакты в сторону. Под её кожей появились чёрные вены, казалось, что щупальца извивались внутри неё. Ими было охвачено всё её тело.
Демон покидает её?
Черный вскоре сменился на серый, а серый на синий, пока её вены не обрели естественный здоровый цвет. Затем из-под её рубашки поднялось черное облако. Нет, не из-под рубашки, а из-под кулона.
Да! Демон.
Туман навис над ней, в сердцевине его светились красные глаза. Эти глаза уставились на Лазаря. Клыки щёлкнули, прежде чем туман скрылся в стороне от храма, не удерживаемый невидимыми стенами.
Выжила ли Камео?
Лазарь опустился на колени, зная, что застынет в смиренном положении до конца своих дней, но его это больше не беспокоило. Он должен прикоснуться к Камео, должен узнать её судьбу. Дрожа, он погладил кончиками пальцев её мягкую щеку.
Здоровый цвет исчез, оставив мертвенную бледность. Она задыхалась и хрипела. Но она не ушла в духовную сферу. Почему?
– Демон… ушёл, – сказала она. – Несчастье… ушел… очистилась… счастье… помню…
Она вспомнила… Лазаря?
Он хотел кричать от радости. Хотел рыдать. Что дальше? Она не могла умереть. Не могла!
– Моё яблоко! – Гера, стоявшая с другой стороны Камео, потянулась за кулоном.
Рэтбоун схватил её за запястье и оттолкнул, оставив Лазаря попрощаться.
Нет! Черт, нет. Это не может быть конец Камео. Только его.
– Почему? – потребовал он.
– Она была… готова… заколоть тебя…
Гера, оказывается, тоже создала иллюзию. И Камео думала, что спасает его. Мужчину, которого не помнила в тот момент.
Как он мог позволить ей уйти?
«Лазарь… король… бабочки…»
Бабочки всегда преследовали его. Почему? Потому что что-то в нем их привлекало? Был ли он… Мог ли быть…
Гусеницы превращались в бабочек, когда выходили из куколки.
Гидру, его предка, нельзя было убить. Тифона тоже. Куколка… Как дух, Лазарь прошёл сквозь портал, предназначенный для смертных. Из-за кокона… или формирующейся куколки. Это заставило его тело измениться… начать регенерацию?
Это должно укрепить его, а не ослабить?
Куколка… Бабочка не сможет высвободиться без борьбы. Сможет ли он пробить себе путь? Будет ли он сильнее, если… когда появится?
Его отец не смог выбраться из своей куколки. Но он ненавидел свою одержимость. У него не было причин для борьбы за жизнь. Лазарь же любит своё солнышко. И любовь каждый раз побеждала ненависть.
«Лазарь… король… бабочки».
Что если он поможет Камео со своей куколкой?
Что если обречет её на смерть?
Нет времени на колебания. Её дыхание участилось и становилось слабее. Других вариантов не осталось. Гера выглядела сильной, цвет возвращался к её щекам. В то же время иллюзия Тифона, как и иллюзия вокруг яблока, начала таять.
Из последних сил Лазарь достал кинжал и порезал свои запястья. Он поместил их над Камео, позволяя крови, смешанной с кристаллами, стекать в неё.
Его взгляд не отрывался от неё… никакого движения, никакого пульса… а куколка продолжала охватывать его тело… нет! Нет! Он должен знать, выживет ли она. Должен напоследок увидеть её улыбку. Но вещество заволокло глаза… а затем проникло в его сердце. Теперь он все видел вокруг, но не мог двигаться.
Глава 30
«Каждый конец предвещает новое начало. Не упусти свой».
– Путь От Мальчика К Мужчине
– Темнейшее Обещание
Субтитр: История Лазаря и Его Камео
Камео тонула в воспоминаниях. Она жила в тех моментах жизни, забыв остальной мир. Вспомнила каждый миг, когда улыбалась и смеялась.
То время, когда Торин сказал ей: «Если бы Болезнь распространяла Эболу, а не простуду среди мужчин, у человечества был бы шанс выжить!»
Слова Мэддокса: «Ты бьешь как сука. Если эта сука размером с огромный грузовик».
Когда Кейн поддразнивал: «Несчастье и Бедствие не дадут построить отношения. Совершенно непонятно почему».
Она вспомнила времена, когда её ценили. Как Страйдер и Сабин подарили ей головы мучителей. Когда Амун бросился под пулю ради неё. Когда Люциен, Гидеон и Рейес приготовили для неё ужин на День Благодарения только потому, что она упомянула, что хочет отметить его как нормальный человек. Как Парис и Аэрон появились в баре для бессмертных, в котором она согласилась встретиться с перевертышем ради «ночи незабываемых впечатлений». Перевертыш убежал через десять минут общения с ней, а парни остались и танцевали до утра. А потом, конечно, надрали задницу перевертышу.
Эти воины, безусловно, её любили её. И все же она позволила Несчастью стереть эти воспоминания. Снова и снова он пугал её страхом познать – и потерять – истинное счастье. Он её обманывал. Хотя, скорее, она сама обманывалась. Не позволяла себе поверить, что с ней случаются хорошие вещи. Ожидала худшего и получала его.
Она растила своё собственное несчастье. Приветствовала собственное разрушение. Создавала собственные иллюзии, пока они не стали реальными.
Хуже всего, она позволила стереть воспоминания о Лазере, не поверив, что для них возможно «жили долго и счастливо».
Лазарь! Он играл с ней в грязи. Дразнил и защищал её. Он дарил ей оргазм за оргазмом, обнимал и любил даже тогда, когда она была непривлекательна.
Он… зарезал её.
Да, да, он сделал это. Но только потому, что Камео стала между ним и Герой. Герой, которая чуть было не убила его.
Хотя Камео тогда и не помнила его, она оставалась связанной с ним, ловила каждое его движение. Её тело страдало, моля о его прикосновениях. Желание остаться с ним не покидало её. Он, казалось, испытывал сильную боль при каждом своем движении, но даже несмотря на это, воин продолжал двигаться по храму, продолжал сражаться с богиней. Камео отчаянно хотела облегчить его участь, помочь и защитить.
Если бы она сохранила память, то хотела бы того же, только гораздо сильнее.
О, да. Она создала своё собственное несчастье.
Сейчас Лазарь… она нахмурилась. Где он? Последнее, что она помнила, как он присел рядом, разрезал свои вены и…
Он порезал запястья! Её живот скрутило в тугой узел. Лазарь порезал запястья, когда кристаллы разрослись по нему, не желая больше оставаться под поверхностью кожи.
Что, если он умер? Что, если она мертва, а он в ловушке? Что, если…
Стоп. Больше никаких унылых мыслей без проблеска надежды. Какими бы ни были обстоятельства, решение найдётся.
– …случилось, черт возьми?
Голос проник в её сознание. Гадес. Она путешествовала по Преисподней?
– Гера может забирать способности. Она украла у Тифона и потом у Лазаря способность создавать иллюзии. – Сейчас раздавался голос Рэтбоуна. – Заставила Камео подумать, что Лазарю нанесут смертельный удар.
Еще одна иллюзия. Ну, Камео не жалела о поступках. Жезл Разделения сделал так, как ему и полагается, разделил её дух с демоном. Порез оказался чистым, а Лазарь прижег её духовную рану. Своей и её любовью. Однако Несчастье не вошел в Ларец. Ларец попытался втянуть его – они оба ощутили притяжение – но демон натолкнулся на блок и остался на свободе.
Теперь он бродил по реальности Геры. Если только не нашел выход.
– Где же сейчас Гера? – потребовал ответа Уильям Вечно Похотливый.
– Она сбежала, – процедил сквозь зубы Рэтбоун.
– Так она жива. – Облегченно сказал Гадес. – Она одержима сотнями демонов. Как только Гера умрет, они освободятся. Мы должны действовать осторожно, иначе Люцифер использует её и её демонов в своих интересах.
«Хватит болтать о Гере. Скажите, что с Лазарем!»
Он дал Камео свою кровь. Её тело начало исцеляться. Она обязана ему жизнью.
Камео продиралась сквозь трясину нахлынувших мыслей. Сознание манило – она продиралась сильнее – туда!
Она вздохнула, села и моргнула. Взглядом нашла любимого мужчину, и её охватила тревога. Лазарь сидел рядом с ней с протянутой рукой. Куколка вперемешку с кристаллами покрывала его с головы до ног, облепив всё тело. Две бабочки сидели у него на голове.
– Лазарь. – Камео вскарабкалась ему на колени и судорожно похлопала по щеке. – Я жива. Возвращайся ко мне. Пожалуйста.
Никакой реакции. Под блестящими кристаллами она могла видеть контуры его прекрасного лица. Его глаза смотрели в никуда. Его грудь не поднималась и не опускалась в дыхании.
Неприемлемо!
Сильная успокаивающая рука сжала ее плечо.
– Мне очень жаль, милая. Давай отвезем тебя домой.
– Нет. – Камео смахнула руку Уильяма. Она впервые за столетия почувствовала настоящее счастье, но знакомое горе попыталось запереть ее в медвежьем капкане, зажав металлическими шипами сердца. Это тоже неприемлемо. – Я не уйду без Лазаря.
Она будет рубить, и резать хрустальный гроб, пока не разрушит его!
– Послушай ее. – Рэтбоун потер свою исцеляющую челюсть. Камео случайно сломала её во время борьбы за побег. – Она говорит серьезно.
– Лазарь – или то, что от него осталось – может пойти с нами, – сказал Уильям. Жалость звучала в каждом слове.
– Да, – ответила она и кивнула. – Да. – Ее друзья помогут. – Отправь нас домой.
* * *
Шли дни. Лазарь оставался запертым внутри куколки. Камео не отходила от него, покинув спальню лишь однажды, чтобы отдать яблоко на хранение Торину.
– Лазарь, ты мне нужен. – Она вышагивала перед ним. – Вернись ко мне.
Однажды она схватила нож для колки льда, намереваясь порезать кокон и освободить Лазаря, но её остановила с криком вбегающая в комнату Кили.
– Не смей! Повредишь его куколку, и он навсегда останется слабым. Заставь её работать на него, тогда он будет только сильнее.
Именно это однажды сказал ей Лазарь.
– Он не бабочка, – ответила она.
Но затем замерла, её разум бешено заработал. Бабочки роились в крепости с самого его появления. Они всё время сидели на Лазаре, а несколько раз даже покрыли его полностью.
– Нет, бабочка! – сказала Кили. – Я наконец-то нашла информацию в своей коробке ожидания. – Так она называла свой тысячелетний мозг с миллионами воспоминаний. – Он же сын Тифона, последнего короля бабочек.
– Не может быть, чтобы Тифон или Лазарь были королями чёртовых бабочек. – Камео впервые увидела монстра в храме Геры. Честно говоря, представляла монстра иначе. – Лазарь должен был это знать. Он вовсе не утонченный. И не крошечный. И не с легкими крылышками.
Кили потрясла кулаком в воздухе.
– Почему все полагаются только на свой опыт и совсем не верят моим словам? Слушай. Я знала Тифона. Он был ужасным малым. Его пра-много раз пра-бабушка была Гидра, а у Гидры был любовный роман с королём Чешуекрылых… воином, равных которому не было. Они клеймили каждого солдата, доспехи и оружие знаком бабочки. Символом возрождения, так как они всегда возвращались из мёртвых.
«Но…»
– Если они могут вернуться из мёртвых, то где все сейчас?
– Возможно, они не были достаточно сильными, чтобы освободиться от куколки? Тифон же не смог. Вернее, не может. Он всё ещё в ловушке. Я расспросила Уильяма и Гадеса о секретной реальности Геры. Монстр там. Его куколка заражена и сочится ядом. Скорее всего, из-за гнева, очернившего его сердце.
Кое-что в том мире «сочилось» очень хорошо. Например, покрытое смолой дерево, которое помогло Лазарю спастись от ядовитых лоз. Может, это куколка отца пряталась в тине? Может, его отец не так уж и плох?
Неважно. Он насильник. Плохой в любом случае.
– Куколка сделана не из кристаллов, – сказала Камео.
– Нет. Не для насекомых. У бессмертных, как Лазарь, она состоит из самой куколки и хрустальных кристаллов. В любом случае, пора бежать. Я ни за что не пропущу психологический марафон. Я учусь быть настоящим детективом. – На этих словах Кили повернулась и побежала к двери, ни разу не оглянувшись. – Прощальный совет от Красной Королевы. Если тебе нужен Лазарь, то дай ему причину стремиться к освобождению.
И ушла.
Теперь Камео села на кровать перед Лазарем. Она потерла пятно на груди. Место, куда вошёл Жезл Разделения. Тонкая линия в центре груди. Шрам… выглядел, словно в обе стороны от сердцевины расходятся крылья. Ещё одна бабочка, подумала она с улыбкой. Настоящей улыбкой!
– Зевс и остальные Олимпийцы сбежали из Тартара, – сказала она Лазарю. – Они присоединились к Люциферу, и их сила растёт день ото дня. Геру видели на третьем небе, она прячется среди Посланников. Ты нужен мне, чтобы бороться бок о бок. Люциен чуть не погиб в последней битве, а Мэддокс ещё не оправился от полученных ран.
Ничего. Никакой реакции.
– Ты когда-нибудь встречался с Атласом и Никой? Она греческая богиня Силы Олимпийцев, а он бог Силы у Титанов. Они поженились и заключили союз с Гадесом. Они убедили его пойти на соглашение с матерью всех сражений, которое должно состояться через неделю. Я собираюсь быть там, посреди драки. Ты, правда, хочешь, чтобы я пошла без тебя?
Опять ничего.
Её ногти впились в бёдра. Не сдаваться. Никогда не сдаваться.
– Я завоевала преданность твоих питомцев. Они прилетают на мой балкон, и я докладываю им о твоём состоянии. Ты никогда не говорил мне, что маленькие мерзавцы могут говорить на одиннадцати разных языках, но предпочитали говорить на тифонском, которого я не знаю, чтобы просто дразнить меня.
Абсолютно ничего.
Хорошо. Тяжелая артиллерия. В прямом смысле!
– Татуировка бабочки на моей спине исчезла. Но у меня есть еще одна, благодаря тебе. – Камео разорвала рубашку на груди, расстегнула по центру застежку лифчика и выскользнула из штанов и нижнего белья, оставаясь совершенно обнаженной. Прохладный окутал её, когда она откинулась на спинку стула и, опираясь весом на локти, предложила Лазарю полный вид спереди.
– Видишь? – Она провела кончиком пальца по груди. – И что ты об этом думаешь?
Ее сердце бешено билось, пока она ждала. Надеялась, молилась. Но ничего не произошло.
Она забралась на кровать. Простыни пахли Лазарем, сладким шоколадом и пьянящим шампанским.
– Вот чего мне не хватает. – Хрипотца появилась в ее голосе. – И ты отказываешь в том, чего мне так не хватает. Твоих поцелуев… твоих прикосновений… твоего твердого и быстрого обладания. – Она обхватила себя за грудь, сжала соски. Удовольствие прожгло ее насквозь. – Спорим, я могу заставить себя кончить и без тебя… но это будет не так весело. Я…
Куколка треснула. Осколки кристаллического кокона полетели во всех направлениях. Лазарь поднялся, встав в полный рост. Его руки были сжаты, грудь быстро поднималась и опускалась.
Она ахнула, и их взгляды встретились. Его глаза… изменились. Они были темными, но теперь его радужку, казалось, окружала кристаллическая куколка, из которой он выбрался, и его кожа блестела, как будто его погружали в алмазную пыль. Или он катался на моторной лодке со стриптизершей.
– Ты это сделал! – закричала она. – Ты освободился!
– Я такой.
При звуке его низкого, сексуального тембра чистая радость растеклась в сердце Камео.
– Я должна была сделать это несколько дней назад.
Она засмеялась. Искренне.
Он вдохнул полной грудью.
– Это смех, который я представлял в мечтах, на самом деле лучше, намного лучше. У тебя волшебный смех. Магическое заклинание. Заклинание, которое манит и соблазняет, и если бы я тебя еще не любил, то сошёл бы сейчас с ума.
Она затихла, внезапно захваченная водоворотом ощущений. Покалывание, жар, боль и желание, так много желания. Он забрался на кровать и навис над нею, упершись ладонями по обе стороны от ее головы. Они долго смотрели друг на друга, впитывая мгновение. У них появилось будущее!
Он опустил голову и поцеловал ее. Его мягкие губы попробовали ее на вкус, а затем поглотили.
К тому времени, как он поднял голову, они оба тяжело дышали и задыхались.
– Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, солнышко. Ты стала моим светом в самые темные дни. Для меня ты всегда будешь на первом месте. Ничто и никто не будет важнее.
– Я тоже люблю тебя. Ты на первом… хотя, если уж совсем честно, ты на первом месте благодаря своему члену.
Он хрипло рассмеялся.
– Это моя сладкая Камео без намека на страдания?
– Это действительно я. Но ты можешь называть меня Королевой Камео, – поправила она с улыбкой. – Очевидно, что ты – король бабочек, и как твоя женщина, я забираю половину твоего имущества. Начиная с этого… – Она обхватила его за член, и он резко выдохнул.
– Ммм, твоя любовь ко мне растет.
Он прикусил ее нижнюю губу.
– Мы проведём славную жизнь вместе. Это приказ… и обещание.
– Мы будем счастливы, – сказала она и прикусила его губу в ответ.
– Счастливы, – подтвердил он. – И знаешь, солнышко? Я чувствую, что моя любовь к тебе будет расти каждое утро, день и вечер.
Она хихикнула.
– Ура!
Он наклонился, чтобы потребовать еще один поцелуй, и Камео потерялась в обещанной вечности.
