Текст книги "Самый темный соблазн (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Глава 33

Внезапно Сиенна оказалась в незнакомом ей зале с белыми стенами, которые простирались так высоко, что в самом верху едва можно было различить купольный потолок. Кругом висели портреты. Не было никакой мебели, только мраморные колонны, которые изредка были оплетены плющом и трибуны держащие скульптуры и всякие артефакты.

Чтобы удержать себя от крика из-за отчаяния, связанного с резкой сменой местоположения, она прикусила язык так сильно, что почувствовала привкус крови во рту.

– Это, – произнес Кронос, разводя руки и медленно поворачиваясь, – Зал Будущего. – Он говорил тоном с почтительным благоговеньем, которого она отродясь не слышала от него. – Здесь судьба приобретает смысл и бесконечные возможности, и здесь моё Всевидящее Око записывает свои видения.

– Всевидящее око? – Сиенна по-прежнему была настолько дезориентирована, что едва смогла произнести слова.

– Женщина, которая видит в раю и аду, сквозь время и пространство, настоящее, прошлое и будущее. – Каждый слог содержал в себе новый слой безотлагательности. – Когда одна умирает, ее место занимает другая. На протяжении веков многие из них служили мне. Нет никаких пределов тому, как далеко назад или как далеко вперед эти женщины могут заглядывать. Нет ограничений их возможностям.

«Иметь такую силу и благословение и проклятье», – подумала Сиенна.

– Все, что ты здесь видишь, было создано моим Всевидящим Оком.

Сиенна сунула розу за ухо, забыв о своем странном настроении, когда подошла к ближайшему портрету, с которого на нее смотрела более старая, хилая версия Кроноса. У него были седые волосы, морщинистая кожа и длинное белое одеяние. Это был бог, которого Сиенна впервые встретила. Только тот был грязный, весь в синяках и заточён в клетке.

– Я узнал, что каждый человек имеет несколько различных направлений будущего, и выбор, который он делает, решает, каким путем он направится. Пойдем, – добавил он на одном дыхании, беря Сиенну за предплечье и ведя ее по длинной, кажущейся бесконечной комнате. – Ты должна кое-что увидеть.

С каждым шагом, который Сиенна делала, портреты передвигались сами собой, скользя вдоль стены, с текучей плавностью меняя место за местом. Сиенна не пыталась вырваться от Кроноса. Головокружение удерживало ее в трансе, и ей приходилось держаться за его руку, чтобы оставаться в вертикальном положении.

– Эти Ока не всегда понимают то, что видят, ибо они не могут определить контекст действий, свидетелями которым стали. Они не понимают, видят ли прошлое или будущее, как что-то остановить или как сделать так, чтобы это сбылось.

– И поэтому тебе приходится угадывать, – закончила за него Сиенна.

– Правильно. – Кронос остановился, а с ним и движение портретов.

Теперь перед Сиенной оказалась картина, на которой повсюду сражались не на жизнь, а насмерть воины. Не просто какие-то воины, а знакомые Сиенны. Там был Гален с распростертыми белыми крыльями и поднятым длинным, окровавленным мечом. Перед ним стоял Кронос, у которого от одного уха до другого тянулась тонкая кровавая линия… и голова соскальзывала с шеи.

Сердцебиение Сиенны ускорилось, когда она увидела остальные детали картины. На ней, недалеко от главного места события стоял Парис, с широко распахнутыми глазами, в которых застыло изумление, смотрел на то, что произошло с Кроносом. Его рот был открыт, как будто Парис что-то кричал.

– Это один из вариантов моего будущего, – произнес король. – Давным-давно мое первое Око предсказало, что однажды меня убьет воин с белыми крыльями. Я предположил, что это будет ангел, и только позднее меня осенило, что были же и другие воины, такие как Повелители Преисподней, способные подобное совершить. А затем мое новое Око нарисовало это.

– Тогда почему ты не уничтожил всех Повелителей? – спросила Сиенна. Она знала, что он уже обдумывал подобное развитие событий, ведь просто не мог ничего с собой поделать. – Просто чтобы обезопасить себя.

Кронос сделал пару шагов вперед. Картины снова сменили свое местоположение.

– Причина здесь. – Он остановился. То же сделали и картины. – Взгляни.

Сиенна нахмурилась, но подчинилась. На указанной картине молодой Кронос восседал на золотом троне, а позади него выстроились Повелители Преисподней с благоговейными выражениями лиц и решительностью в позах. Было ясно, что они защищали его, оберегали жизнь Кроноса ценою своей. Сиенне так сильно хотелось протянуть руку и провести кончиками пальцев по губам Париса. Каким же красивым он был, каким сильным.

– Это мое настоящее будущее, – сказал Кронос. – Или, скорее, одна из возможностей, которую я должен претворить в жизнь.

– Каким образом?

– Ответ таится в двух недостающих этой армии воинах.

Сиенна сглотнула и принялась изучать каждое лицо на картине.

– Здесь нет Галена. И… всё. Остальные все.

– Ты видишь Хранителя демона Гнева?

– Естественно. Вот Аэрон…

– Я говорю не об Аэроне. Он больше не Хранитель демона.

– Речь обо мне? – пропищала Сиенна.

– Да, Сиенна, ты ключ к этому будущему.

Внутри нее загудело неверие.

– Я не понимаю. – Ангел предупреждал, что она получит ответы… но не должна верить услышанному. Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он произнес это предупреждение. Она не знала чему верить, а чему нет. – Как я могу быть ключом?

– Посмотри повнимательнее вниз.

Сиенна наклонилась поближе к картине, вглядываясь в нижнюю часть. В окружении толпы наблюдателей стояла женщина. Ее профиль напомнил Сиенне ее саму: веснушки на носу, на щеках и подбородке. Глаза Сиенны расширились. Её… это были ее черты лица. Волосы женщины были каштановыми и вьющимися, как у нее, а позади, простирались черные крылья. Она стояла рядом с преклонившим колени мужчиной, который обхватывал ее за лодыжки, держась так, словно она была для него дорога.

«Гален»,– осознала Сиенна. Оказывается, он присутствовал на картине.

– Много веков назад, когда Всевидящее Око предсказало мою смерть, она также поведала мне о способе спасти себя… или, точнее, о женщине, которая поможет мне это сделать. Я повсюду искал эту женщину. Ее нигде не было, и я отчаялся.

"То, что последует за этим, причинит боль,– подумала Сиенна, выпрямляясь. – Не нужно быть гением, чтобы понять это".

– Шли века, меня заперли в темницу, когда никчемные греки вступили в сговор с моей женой, которую после предали. Я знал, что сбегу. Это тоже было предсказано, но греки оказались слишком глупыми, чтобы в это поверить. Наконец, когда я занял по праву принадлежащее мне место на небесном троне, то отыскал Повелителей, решив уничтожить их прежде, чем они уничтожат меня.

Кронос замолчал, а затем вздохнул.

– Но вновь приобретя власть, которой я обладал, я отверг идею уничтожить Повелителей, выпустив на свободу их демонов и тем самым заимев еще больше врагов. Более того, мне импонировала идея контроля воинов Зевса, использования созданных им существ в качестве своих мальчиков на побегушках, пока я ищу среди них того, кто способен меня убить. И это решение дало свои результаты. Я внимательно следил за их действиями и, действительно, Повелители оказались для меня удивительно полезными. Вот почему я знаю, что будущее, которое ты видишь перед собой на этой картине, со мной в гармонии с этими воинами, которые составляют мою верную армию, уже сбывается. Но все еще существуют неясности с исполнением пророчества… и моим предсказанным спасителем. Просто когда я потерял надежду, появляешься ты – женщина, которая не принадлежит ни одной из сторон войны, и все же является частью обеих. Женщина, которая клялась в верности Галену, но явно недвусмысленно заинтересована Парисом. Женщина, которая даже после смерти имеет силу завладеть каждой мыслью и действием воина.

Сиенна могла только покачать головой.

– Да-да. Он думал о тебе и только, о тебе, и вот почему это привлекло мое внимание к тебе. Раньше я никогда не замечал человеческую душу, но должен был выяснить, почему он так жаждет твою. И тогда я понял, что Око видело тебя. Ты похожа на женщину на картине. Твое прошлое идентично прошлому женщины, предназначенной меня спасти. Эти совпадения означают лишь одно: ты – мое спасение.

– Мне дела нет до твоего спасения, – прошептала Сиенна.

– Я это знаю. Но тебе есть дело до Париса. А если Гален умрет, то умрет и он. – Кронос махнул рукой, и появилась другая картина, на которой в луже крови на полу лежали Гален, Парис и несколько других Повелителей. При виде этого сердце Сиенны замерло.

– Итак, вернемся к твоей роли спасителя – моего, Париса… да, в конце концов, какая разница, если все пути ведут тебя к Галену. Ты должна меня поблагодарить, – продолжил Кронос. – Я дал тебе демона Гнева. Сделал тебя достаточно сильной, чтобы пережить все, что бы хранитель Надежды тебе ни приготовил. – Кронос впился в Сиенну взглядом, кружащая тьма в глазах усилила головокружение девушки. – Гален обожает силу, и ты должна стать его парой.

– Нет. – Выдох. Мольба.

Кронос безжалостно продолжил:

– Твой демон поймет, кто лжет Галену, кто относится к нему по-дружески, а кто по-настоящему презирает, и ты остановишь их прежде, чем они причинят ему вред.

Сначала спать с ним, а теперь защищать?

– Нет! Я его ненавижу.

– Я не говорю, что ты должна любить его, чтобы выполнить свое задание. Просто подумай о том, что случится, если ты не справишься. Парис умрет.

Нет. Нет, нет, нет.

– А что случилось с "выведать секреты Галена и предать его"? – Внутри Сиенны клокотала ярость. – Что случилось с "найти мою сестру"? И почему ты хочешь, чтобы я уберегла его от остальных, если этот мужчина, как предсказали, убьет тебя?

Его глаза покраснели, выказывая его ярость.

– Скажем так, у меня свои причины и свои планы. Так слушай, и слушай внимательно. Для меня есть несколько возможных вариантов будущего, а значит и для мира. Первое – я правлю как король вечность. Второе, меня убивают, и как следствие убивают мою жену. Если мы оба погибнем, воцарится хаос, и Повелители умрут. – По мановению его руки, картины заново начали свой танец.

Во рту её пересохло, когда она посмотрела на другую картину, появившуюся перед ней. Ангелы, очень много ангелов, кровавые капли струились по их крыльям, белым и золотым. Мужчины и женщины одетые в тоги, жестоко сражались с ангельским войском.

Там же на земле около их ног лежали Повелители, окровавленные, сломанные… безжизненные. Сиенна хотела плакать от потери.

– Отвечая на твой второй вопрос, – продолжил Крон. – Я хочу знать секреты Галена. Я хочу, чтобы ты его предала. Чтобы это произошло, ты должна его защищать. Как я говорил, у меня свои причины и планы, и я накажу тебя, если ты осмелишься оспаривать их логику.

Всё, о чем она могла думать, была смерть Париса. Парис, умирает. Парис, мёртв. Парис ушёл навсегда.

Кронос добавил:

– Прежде чем ты подумаешь, что моя неверная жена права, когда тайно замыслила избавиться от меня, прежде чем ты подумаешь о любом заговоре, который приведёт к тому, что моя жена будет царствовать в одиночку… – его голос стал низким и суровым, – знай же, если Рея будет править, убийца твоей сестры будет контролировать судьбу твоего мира.

Голова ее закружилась от большего неверия, ярости и страха. Крон только что сказал… только что утверждал…

– Но ты, же сказал мне, что она жива, – прохрипела Сиенна.

– Была.

Была. Не просто «жива». Была.

– А сейчас? – Еще один хрип.

Гнев выбрал именно этот момент, чтобы наказать его, и на этот раз он зарычал. Что-то здесь не так. Не нравится мне это.

Его голос потряс Сиенну. Конечно, он разговаривал с ней раньше, но обычно ограничиваясь словами: наказать, убить, рай и ад.

Он лжет? Как и говорил Захариил. Пожалуйста, скажи мне, что он лжет.

Я не знаю. Я ничего не знаю прямо сейчас.

Всхлипы вырвались из неё.

– Я провел поиск. Скай стала Ловцом, – объявил Кронос. – Возможно, по той же самой причине, что и ты – чтобы исправить несправедливость ее похищения. Возможно, ты даже встречала ее, говорили с нею, и не подозревала, что это Скай, поскольку она была ребенком, когда ты видела ее последний раз. И Скай так же не узнала тебя. В конечном счете, она выбралась, но вышла замуж за Ловца. Которого так же пыталась вытащить. Она… умерла вместе с ним.

– Нет. – Это было слишком много, что бы принять. Сиенна не могла сразу осознать все это.

– А когда Рея узнала, что ты мой крылатый спаситель, то нашла девушку, она была у нее… – Кронос задумчиво смотрел, куда-то вдаль. – Рее пришлось её убить.

Гнев выпустил другое рычание . Что-то здесь не так.

– Ты лжешь. Это должно быть ложью. – Колени Сиенны дрожали, и ей едва удавалось оставаться в вертикальном положении. То, что она могла быть так близко к Скай, и не понять, что это… и теперь у нее больше не будет такой возможности… – Докажи. Докажи что она… что она… ушла. – Горе комом сковало ее горло. Ее глаза жгло, слезы, угрожали пролиться.

– Очень хорошо.

Воздух перед ней замерцал, кристаллизуясь, а затем, как если бы она смотрела сквозь магический глазок, Сиенна увидела, спальню, черноволосую девушку, распластанную на полу, с перерезанным горлом, ее тело покоилось рядом с мужчиной, которого постигла та же участь. Багровое озеро объединялось вокруг них, густое и черные по краям.

Сиенна подавила непроизвольное отвращение… сколько ещё ужасных образов тех, кого она любила, вынуждена стерпеть в этот день?… и заставила себя вспомнить. Насколько помнила, она не встречалась с этой девушкой во время ее пребывания с Ловцами, но с другой стороны, насчитывались сотни, если не тысячи, всяких подразделений Ловцов, и у неё никогда не было доступа к базе данных об их составе.

– Это не она, – произнесла Сиенна, яростно тряся головой. – У моей Скай светлые волосы.

– Это она. Ты же понимаешь, что черный – не ее натуральный цвет, и ресницы это доказывают.

Сиенна заставила себя взглянуть поближе. Длинные каштановые ресницы обрамляли потускневшие карие глаза.

«Енна, когда ты вырастишь и выйдешь замуж, ты все равно будешь меня любить?»– Каштановые ресницы невинно затрепетали, когда Скай ожидала ответа.

«Я всегда буду любить тебя больше, чем что-либо или кого-то другого.»

– Нет, – пухлые губки, мягкие и розовые, такие же, как у Сиенны. Изящное строение костей, упрямый подбородок. – Нет, – в животе кислота создала яд ярости и печали.

– Да. Когда… я нашел ее, то проник в ее разум, воспоминания. Это твоя Скай.

– Нет!

Ее сестра… лежащая на полу. Сломленная. Мертвая. Ушедшая навсегда, что может вскоре произойти и с Парисом. Больше не маленькая девочка, но женщина. Ушедшая… навсегда… Слова эхом отдавались в ее сознании, приводя в ужас, шокируя и вызывая тошноту. Ушедшая…

«Это действительно она?» – спросила она у Гнева.

«Да, я могу видеть ее жизнь, а в ней тебя, но не могу разглядеть ее смерть. Почему я не могу увидеть ее смерть?»

Сиенна сосредоточилась на подтверждении, ничего не произошло. Скай… была… была… мертва. Мертва. Ее драгоценная Скай, мертва.

– Верни ее назад. – Она проникла сквозь мерцающий воздух и схватила Кроноса за лацкан. – Верните ее так же, как вернул меня.

– Это не всегда так просто, даже для меня. – Чувство вины, так много вины в его тоне, его черты лица прям таки излучали это.

Неправильно, так неправильно.

Довольно разговоров!

– Ты самозванец, а не царь богов. – Сиенна трясла Крона еще сильнее. – Владыка титанов. Тюремщик греков. Лидер Повелителей Преисподней. Что для тебя одна маленькая душа, по сравнению со всем этим? Верни. Ее. Назад.

– Это законы жизни и смерти, которым даже я должен подчиняться.

– Ее душа…

– Больше не существует.

– Я тебе не верю.

– Это не меняет обстоятельства.

– Ублюдок. – Ее ладонь, словно сама по себе резко ударила Кроноса по щеке, так сильно, что Сиенна бы не удивилась, обнаружив, что содрала царю кожу. – Ты лгал мне. Говорил, что она в плену у Галена.

Когда он не смог ответить, или заблокироваться от последовавших ударов, она ударила еще раз.

– Ты солгал!

– Чтобы убедиться в твоем повиновении мне и держать Галена под контролем, я сделал то, что чувствовал, что должен сделать, – наконец признался он – Я знал, что ты не убила бы его, если бы думала, что только он знает, где твоя сестра. И как я уже сказал, у меня есть причины для того что бы защищать его сейчас. Но, нет Гален никогда не держал ее в плену. У нее не было ребенка от него.

Еще один удар, на этот раз настолько сильный, что Сиенне показалась, будто она сломала руку. Кронос продолжал принимать удары, не отвечая.

– Ее смерть, возможно, твоя очередная ложь. Чтобы держать меня на привязи, правильно?

Неправильно, так неправильно, но она мертва. Она мертва.

Одно мгновение и Сиенна стояла в комнате Кроноса, которую он ей показал. Женское тело, неподвижно у ее ног. Она могла чувствовать медный запах крови и смерти. И здесь, в этих палатах несчастья, не было никакого сходство с её матерью.

Их матерью.

Гнев издал еще один рык, а потом еще и еще, что-то неправильное продолжало раздражать его. Но он не знал в чем была проблема, и у Сиенны не было сил рассуждать об этом. Горе сбило ее с ног, выбивая воздух из легких. Воздух, который она не могла вдохнуть назад, как бы сильно не старалась. Ее разум заволокло туманом. Лезвие, опущенное в пламя, резануло по груди, сжигая ее.

Окружающий ее мир исчез, когда она присела и прижала девушку к своей груди, прижимая ближе, позволяя своему сердцу биться за них обоих. Слезы, наконец, полились ручьем, бесконечной рекой боли.

– Я верну тебя в замок, – Сказал Крон, нежным голосом, каким говорят с ребёнком, – и я дам тебе время, что бы смириться с произошедшем. Тебя больше не будут преследовать воспоминания, и ты в любой момент можешь покинуть царство, если захочешь. Даю тебе слово. А теперь… теперь, когда ты увидела, на что способна моя жена, управляя Галеном, думаю, что ты согласишься, да?

Глава 34

Повелители Преисподней находились на острове в Риме и в это самое мгновение приближались к Храму Неназываемых.

«У них будет план нападения», – подумал Гален. Вероятнее всего все, кроме одного воина окружат его, оставаясь скрытыми в тени, а тот воин пойдёт к нему на переговоры. Если только, конечно, они все не задумают спрятаться, сначала выпуская в него кучу стрел и пуль, а затем задавая вопросы.

В любом случае, это не важно. Воины, должно быть, знали, что направляются в ловушку; что Гален не назначил, бы встречу здесь, если бы не мог использовать Неназываемых для своей выгоды.

Как только Повелители достигнут порога храма, Неназываемые схватят их и быстро увлекут в своё внутреннее святилище. Затем всех как одного выставят перед Галеном и запрут в месте с невидимыми путами, позволяя Галену творить своё действо.

Однако Гален не хотел идти таким путём. Это отнимало слишком много времени, и было слишком рискованно. Не для его жизни, а для их. Если бы он убил одного из Повелителей, то никто бы никогда не завершил обмен, который он требовал. Всё, чего он хотел прямо сейчас, была Легион.

Гален сжал руки в кулаки. Если воины отказались её привести, то первый раз в жизни он сдержит своё слово. Как Гален и говорил Люциену, он будет забирать у Повелителей их любимых снова и снова… пока не сломит их. Он не будет убивать, только калечить.

С каждым днём потребность Галена в Легион возрастала. Демон Надежды создавал мечты, как заполучит её, накажет, приручит… и будет обладать ею. Чувство ревности разжигало уже тлеющее пламя негодования, стоило ему задуматься о том, где она и что делала.

Гален напрягся, услышав за спиной шорох.

Он резко обернулся. Между огромными белыми колоннами стояли все пятеро Неназываемых. Покрытый шерстью с шипящими змеями на голове вместо волос. Покрытый шрамами с мускулами больше, чем у трёх вместе взятых стероидных боксёров. Женщина с лицом уродливой птицы и рогами, тянущимися вдоль позвоночника. И, наконец, двое самых высоких: тот, у которого из черепа сочились тени, и тот, у которого из макушки головы торчали клинки, с которых капал яд.

Каждое создание было сковано цепями, которое не могло разрушить. И всё же, те хрупкие оковы имели значение только пока жил Кронос. В момент, когда он освободит их, эти существа устремятся в ничего не подозревающий мир. Никто, даже Гален, не сможет остановить разрушения, которые они, несомненно, принесут.

Перед ними на алтаре лежала бледная, тяжело дышащая и покрытая потом Эшлин, словно девственная жертва в старину. Только эта девственница была беременна и собиралась вот-вот родить. Гален так перепугал её, что начались схватки.

Как ни странно, Галену не нравилось, что она испытывает боль. Эшлин не была плохой, и причинение вреда прекрасному полу никогда не являлось его особо любимым занятием. Гален делал бы это, должен был – он сделал бы что угодно – но ни разу не получал от этого удовольствия.

– Вырежи младенцев из её живота, – приказала Галену рогатая дьяволица с клювом. – Я оставлю их себе.

Младенцы? Больше одного?

– Они должны умереть, – рявкнул мужчина, покрытый шрамами.

– Нет. Мы используем их для обмена, – сказало существо с горой мышц.

Эшлин стонала от боли и жалобно просила, её остекленевший взгляд умолял, когда она посмотрела на Галена.

– Пожалуйста. Не делай этого.

Умолять врага. Чтобы на такое пойти, она должна любить тех младенцев всем сердцем, хоть ещё и не видела их. Он считал, что понимал это. Почти двадцать девять лет назад он случайно породил дочь. Гален не узнал о её существовании, пока она совсем не выросла. Понимание того, что в ней течёт его кровь, являлось всем необходимым, чтобы… не любить – он не думал, что когда-либо испытывал это чувство – но ощущать какое-то родство с ней, несмотря на то, что она столь, же отличалась от него, как он от Повелителей.

Его Гвендолин. Гарпия. Женщина, которой он не смог причинить боль. Женщина, которая без колебания сразила бы его. Ему нравилось это в ней, Гален гордился её жестокостью.

Гален совершал ужасные вещи на протяжении всей своей жизни. Предавал друзей, убивал ради власти, разрушал города, специально склонял своих людей к употреблению наркотиков, чтобы они нуждались в нём, следовали за ним. Он разрушал их семьи, когда они осмеливались не подчиняться, или ещё даже и не думали предавать его. Гален спал с женщинами, с которыми не должен был, способами, которыми не следовало.

Не существовало границ, которые он не пересекал. Нет границ, которые он не пересечёт в будущем. Гален делал все – и сделал бы в тысячу раз больше – однако он никогда не заботился о последствиях. По-прежнему не заботился. В отличие от воинов, с которыми был создан, он не относился к категории мужчин с чувством чести, братскими узами или потребностью помогать кому-то, кроме себя.

Баден, как первый созданный, получил большую часть доброты, а другие – всего лишь каплю. Гален, самый последний, получил то, что осталось – только холод и тьму.

Возможно, именно поэтому он первым расправился с Баденом.

Ни один из Повелителей не знал, что он разговаривал с Баденом перед тем, как прислать Приманку, которая соблазнила мужчину и привела его к смерти. Баден сам устроил личную встречу. Ни один из них не знал, что Гален поклялся оставить бессмертную армию в покое и остановить войну, если Баден пожертвует собой.

Баден, одержимый демоном Недоверия, не поверил клятве Галена, но как бы, то, ни было, заключил сделку, на всякий случай. Гален понимал: это произошло, потому что он проклинал своего демона за инстинктивное недоверие и надеялся на лучшее – из-за демона Галена.

Приманка – Хайди, одна из хранителей Ненависти – пришла к воину, не подозревая, что жертва знает к чему его приведут. Баден не хотел, чтобы его друзья знали, как охотно он "вырыл" себе могилу. Также не хотел, чтобы они были свидетелями такого события, но воины, несомненно, последовали за ним. После случившегося не было прекращения войны, даже если бы Гален и пожелал этого. Чего он, конечно, не пожелал.

– Гааааалеееен, – отозвался эхом тихий, страдальческий стон, пока Эшлин корчилась на каменном алтаре. Лицо у неё покраснело и опухло, вдохи сменялись короткими выдохами.

– Не проси у меня помощи, женщина. – Следующие полчаса были критически важными для выполнения миссии, и он не мог позволить ей отвлекать себя. – Я сказал твоему мужчине, что ему надо сделать, чтобы спасти тебя.

– Пожалуйста. Пожаааалуйста.

Боль пронзила его грудь. Если бы Гален сказал, что единственный способ гарантировать, что он отдаст детей отцу, был подползти к нему, она бы нашла для этого силы. Эшлин даже целовала бы и облизывала его ботинки. Она сделала бы всё, что он просил, неважно насколько это мерзко.

О, да, она любила своих детей. Они были плоть от плоти её, кровь от крови, и они будут любить её в ответ.

Ничто и никто никогда не принадлежали Галену, и только ему… кроме Легион. Дело не в том, что она предпримет всё необходимое для его спасения, но и он тоже не будет этого делать ради неё. НО. Да, у него всегда находилось "но". Он был её первым любовником… и хотел быть последним.

Он не был уверен, что с ней происходило, пока её насильно удерживали в аду. Не знал, чего она натерпелась. Но знал точно – он больше не будет её единственным мужчиной. Ещё одна причина, чтобы наказать её, наказать всех их.

– Младенцы, – снова сказала женщина Неназываемых. Неужели… он уловил тоску в её голосе? Она действительно хочет испытать счастье материнства? – Отдай. Мне.

Нахмурившись, мужчины повернулись к ней, ругаясь и споря о том, как можно избавиться от таких глупых желаний. В тот момент Гален решил, что бы не случилось с матерью, он не позволит Неназываемым забрать детей или причинить им боль.

Наконец-то, достойный поступок с его стороны. Добродеяние без хитрости и эгоизма. Теперь нельзя сказать, что он всегда был очень плохим.

– Г-Гален. Я з-здесь, как ты и просил.

Каждый мускул его тела напрягся, кровь немедленно воспламенилась, закипая внутри. Галлюцинация? Он принюхался, улавливая на земле намёк на адское пламя и тончайший след морской соли. Нет, не галлюцинация.

Легион была здесь.

Его потрясло богатство и разнообразие эмоций, которые он почувствовал, когда повернулся, чтобы найти её. И вот она, на расстоянии нескольких футов. Легион стояла на краю основания храма, позади тянулись деревья. Она была прекрасна, хоть и не совсем такая, какой он её запомнил. Высокая, пышногрудая, с водопадом светлых волос и самыми приятными карими глазами. Губы были потресканными, как будто она их жевала. И Легион так сильно похудела, что футболка и спортивные штаны висели мешком.

Повелители не заботились о ней должным образом. За это они будут страдать больше, чем он изначально планировал. Она должна быть наказана, да, но его рукой и только его. Гнев затмил остальные чувства.

– Ты вооружена? – спросил Гален, не ожидая честного ответа.

– Я… – Её рука задрожала у горла, а пристальный взгляд устремился мимо него, глаза расширились. – Эшлин. – Легион рванула вперёд, только для того, чтобы отпрыгнуть назад, отчаянно избегая прикосновений, когда Гален преградил ей путь.

– Стой, где стоишь.

– О-отпусти её. – Заикание сказало ему больше, чем слова. Она боялась его. – Ты сказал, ч-что отпустишь.

– Легион, уходиииии! – закричала Эшлин между схватками. – Скажи Мэддоксу…

– Молчать! – рявкнул Гален. Он не потерпит никакого вмешательства в это дело.

Легион схватилась за живот, её кожа приобрела зеленоватый оттенок, подбородок задрожал.

Этот страх действовал ему на нервы. Прежде, она была храбра и полна огня, в котором выросла.

– Воины почти у нас, – сказал один из Неназываемых. – Мы перенесём их сюда сразу же, как сможем. А теперь, оставь женщин под нашим присмотром, чтобы ты мог сражаться, не отвлекаясь.

Таков был их план, и он сделал вид, что согласен. Время от времени, мысли, о том, чтобы позволить кому-то прикасаться к его женщине, раздражали. И когда он увидел реакцию Легион на эту идею – ледяная волна ужаса в стеклянных глазах с непролитыми слезами – он принял решение.

– Отойди, – сказал он ей. – Встань у развалин на окраине леса. И если ты только подумаешь о том, чтобы перенестись или убежать, я заставлю страдать человека.

В конце концов, Легион расплакалась, но сделала, как он ей приказал. Гален сожалел о растущей между ними пропасти и винил в этом Неназываемых.

– Что ты делаешь? – зарычал один из их.

– Отдай их нам, – вскрикнул другой.

У них была лишь одна слабость, о которой он знал. Неназываемые не могли взять то, что хотели, это должно было быть отдано им. Обычно они использовали хитрости, чтобы убеждать по доброй воле, как сделали это, чтобы получить Покров Невидимости от Страйдера. Когда обман не удавался, они прибегали к запугиванию своих жертв для подчинения.

Они узнают. Гален ничего не боялся.

– Не двигайся с того места, что бы ни случилось, – сказал он Легион, глядя на неё, пока она не кивнула, давая понять, что услышала его.

Потом она сглотнула и вздёрнула подбородок.

– Но только если… только если ты вернёшь Эшлин и детей Мэддоксу. Живыми.

Конечно же, Неназываемые первыми отреагировали.

– Нет!

– Никогда!

– Она оставит тебя сразу, как только ты выполнишь её просьбу.

– Не будь глупцом!

Легион глянула на то, что находилось позади Галена. Её кожа снова стала зеленоватого оттенка, и, чёрт побери, если она не была готова закричать.

– Смотри на меня, – рявкнул он, и она немедленно подчинилась. Такие прекрасные глаза. Насыщенного тёмного оттенка и бездонные, даже с потоком слёз. – Не отводи взгляд от меня.

Легион задрожала в ответ.

Гален пятился до тех пор, пока не оказался рядом с Эшлин, затем быстро развернулся, наклонился и, скользнув руками под женщину, поднял её. Эшлин оказалась тяжёлой, её мышцы стянулись в узлы от напряжения. Легион не переставала смотреть на Галена.

Неназываемые потребовали объяснений того, что он делал. Он проигнорировал их, неся Эшлин в сторону Легион.

– Мы дали тебе Покров, Надежда. Ты должен нам женщин.

"Людям предназначено было стать гарантией, а? – Он засмеялся с чуточкой юмора. – Возможно." Обычно он и сам бы так поступил, так что не мог их винить.

"Подождите. Да, – решил он. – Мог".

– Если ты предашь нас, то мы будем охотиться за тобой. И уничтожим тебя старым добрым способом. – Женщина Неназываемых заржала. – Ты хоть представляешь, к каким ужасам это приведёт?

Гален проигнорировал её, обратившись к Легион:

– Поклянись мне здесь и сейчас, что ты не будешь пытаться сбежать от меня, что ты добровольно пойдёшь со мной и сделаешь всё, что я тебе скажу, когда я скажу тебе это сделать. Клятва на крови. – Та, которую она не сможет нарушить, даже если захочет.

Бессмертные не могли нарушить клятву, данную на крови, ни при каких условиях.