Текст книги "Яростные тени (ЛП)"
Автор книги: Джен Беннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 4
После года скитаний по палаткам и грязным отелям Лоу обнаружил, что его любимая кровать на втором этаже семейного особняка в стиле королевы Анны совершенно не изменилась: все такая же роскошная, удобная и безопасная. К тому же личная ванная Лоу сияла чистотой, отполированный пол в комнате благоухал апельсиновым маслом, а все вещи остались на своих местах. Вдоволь наговорившись с семьей и слугами, – экономка Грета оплакала потерю мизинца младшего Магнуссона и накормила шведским гравлаксом (особо приготовленным лососем) и картошкой с укропом, – наутро Лоу почувствовал беспокойство.
Может, дело в сообщении Уинтера о Монке Моралесе или в чертовом амулете, который, фигурально выражаясь, жег душу. Надо поскорее спрятать находку в безопасном месте, а до этого показать вещицу Арчибальду Бэколу. Возможно, ему она так понравится, что он увеличит предложенную сумму в три, а то и в четыре раза.
Вероятно, у доктора Бэкола ему удастся снова повидаться с Хэдли. После того, как она ушла со станции, в его же интересах избегать девицу. Так почему же он все еще думает о ней?
Рано утром железнодорожная компания прислала его багаж. Лоу перерыл вещи в поисках подарков, привезенных из Египта, оделся в свежевыглаженный костюм и нацепил галстук. Это была самая чистая одежда, которую он носил за последние месяцы. Однако старые привычки сложно искоренить, поэтому Магнуссон-младший заправил штаны в коричневые кожаные сапоги до колен и не стал возиться с подтяжками, ограничившись ремнем. Удобнее, да и есть куда сунуть изогнутый кинжал. Лоу никогда бы не признался Уинтеру, но после стычки с бандитами в Солт-Лейк-Сити не собирался разгуливать по городу без защиты. Убедившись, что короткое пальто прикрывает оружие, он вышел из дома.
– О, Лулу, детка, – ласково обратился Лоу к мотоциклу цвета индийского красного мака, блестящему в полуденном солнце. Боже, как ему не хватало своей любимицы! Да, бросается в глаза, но одновременно такой маленький и маневренный, что пройдет там, где застрянет большой автомобиль.
Лоу поправил топливный краник, убрал тормозную подпорку, завел мотоцикл, и тот загрохотал. Великолепно. Он натянул край любимой коричневой шляпы с тульей с рисунком елочкой, объехал лимузин Уинтера и на скорости вылетел за ворота. Сладкая свобода! Все исчезло, кроме Лулу и дороги.
Лоу ехал, заново изучая городские крутые холмы и вид на блестящий залив; настоящий оазис после тюремного заключения, которое провел, копая под палящим египетским солнцем. Он вернулся домой и не собирался уже никогда уезжать. Лоу повторял это обещание знакомым зданиям, пока не исколесил деловой район вдоль и поперек.
Не заметив хвоста, Лоу заглянул к любимому цирюльнику, чтобы сбрить колючие усы, подстричь и уложить по моде выжженные на солнце локоны. Теперь Астрид перестанет его доставать.
Чувствуя легкость, он зигзагом проехал по юго-восточному району Пасифик-Хайтс мимо кладбища Лорел-Хилл в парк Золотые ворота. Музей де Янг стоял на зеленых лужайках и был обсажен пальмами. Множество людей впитывали солнце перед зданием с фасадом в стиле испанского платереско. Лоу быстро подъехал по боковой дорожке к служебным кабинетам.
В помещении, обшитом мрачными деревянными панелями, сидела симпатичная рыжеволосая секретарша.
– Здравствуйте, сэр, – поздоровалась она, ослепительно улыбаясь и жуя жвачку. – Чем я могу вам помочь?
– Мистер Магнуссон к доктору Бэколу. – Лоу протянул свою визитку, и девушка ушла доложить о его приходе. Через несколько минут она вернулась и повела его по узкому коридору мимо нескольких закрытых дверей к одному из кабинетов в задней части музея.
В затхлой комнате вдоль стен громоздились забитые книгами шкафы и многочисленные ящики, а на углу стола для совещаний стопки документов. Лоу заметил всколыхнувшиеся пылинки. В полосе света сидел худой пожилой мужчина, склонившийся над столом. Хозяин кабинета выглядел так, что краше в гроб кладут, словно через пару минут он превратится в прах, и ветер вынесет его останки за окно.
– Доктор Бэкол… – обратилась к нему рыжая.
– Лоу Магнуссон? – ответил он и повернулся к гостю, но так его и не увидел. Глаза старика оказались до жути пустыми. Белыми как у альбиноса, без радужки и с едва заметными зрачками.
Доктор Бэкол был слеп.
Боже милостивый. Какого черта с ним случилось?
Лоу прокашлялся.
– А, да, сэр, приятно с вами познакомиться.
– Заходите, заходите. Извините, в последнее время мне трудно передвигаться. – Он поднял голову и обратился к секретарше: – Мисс Тилли, усадите гостя и закройте дверь, пожалуйста. У нас личный разговор, не мешайте.
Как только дверь закрылась, Лоу снял шляпу и принялся изучать старика. Обвислая кожа, хрупкие кости, облысение, возрастная пигментация. Лоу видел недавно фотографии ученого в журналах по археологии, и у него были все волосы, Бэколу на них не дашь и пятидесяти.
– Я рад наконец встретиться с вами после всей переписки, – сказал доктор Бэкол частично с британским, частично с благородным американским акцентом. Последний очень напоминал манеру речи Хэдли. Если Лоу не изменяет память, его собеседник происходил из титулованной английской семьи. Он женился на наследнице золотых приисков после того, как переехал сюда за океан.
– Я тоже.
А мог ли Бэкол видеть хоть что-то? Лоу помахал рукой в воздухе, но старик уставился в противоположный конец комнаты.
– Однако какой уголок вы обнаружили у храма на острове Филы. Трудно поверить, что туда стекались за последние пару десятков лет столько ученых и туристов, и никто не нашел затопленный вход в тайник.
Лоу снял перчатки и сунул их в карманы пальто.
– Просто у меня получилось расшифровать код на храмовых стенах, что и привело в тайную комнату. Всего лишь повезло.
– Я не верю в везение. Вы отлично умеете решать головоломки и находить спрятанное. Хорошие ученые стоят на вес золота. Сегодня целая дюжина умников собралась тут. Они умеют обсуждать теорию и находить новое, сидя за столом, но не станут пачкать руки. А вот вы – совсем другое дело: образованный охотник за сокровищами с опытом полевой практики и к тому же с мозгами, способными расшифровать загадки. Вас недооценивают.
– Благодарю, сэр.
Снобы из высшего общества, вроде Бэкола, вовсе не уважали таких как Лоу. Возможно, старик пытается его умаслить и сбить цену. Его дочь читать было куда проще.
Зазвонил телефон.
– Я же сказал не прерывать, – пробурчал старик. – Извините, я на минутку.
Лоу откинулся в кресле в ожидании, пока Бэкол закончит разговор. Через несколько секунд раздался стук, и дверь в углу распахнулась. Вошла знакомая стройная фигура, со стопкой папок до носа.
В черной юбке-карандаш, сером свитере и с ожерельем шлифованных черных бусинок, свисающим до талии, Хэдли напоминала больше сотрудницу бюро ритуальных услуг, а не богатую посетительницу похорон.
С фырканьем она опустила документы на стол и попыталась поправить покосившуюся стопку. Она остановилась и вздернула подбородок, будто принюхиваясь, затем так резко повернулась к Лоу, что ожерелье взлетело.
Он улыбнулся. Трудно сказать, испытала ли Хэдли изумление или недовольство, но что бы ни было, ее рука соскользнула с папок. Половина документов накренилась и попадала на пол, как осенние листья.
Лоу вскочил, чтобы помочь.
– Занятно тебя здесь увидеть, – тихо сказал он, поправляя оставшиеся на столе документы. – Ты сегодня запрыгивала на какой-нибудь поезд?
– Прошу, не при отце, – прошептала она, оглядываясь через плечо на все еще говорившего по телефону ученого.
– Ты о прыжке на платформу, о разорванном платье или о совместно проведенной ночи?
– Мы лишь познакомились в вагоне-ресторане первого класса и ничем иным не занимались.
– Ну надо же! Ты соврала папочке!
Она сердито зыркнула на него, желая выцарапать глаза.
– Даю слово, – ставя невидимый крест на сердце, поклялся Лоу.
– Цена твоему слову – грош в базарный день.
– Уф! – Он склонился, помогая Хэдли собирать бумаги. – У меня такое впечатление, что мне не рады.
– Ты прав.
Несмотря на недовольство Хэдли, Лоу, если бы ее не знал, подумал, что она флиртует. Странная искорка согрела его грудь.
– И только подумать: вчера утром я проснулся и увидел тебя взъерошенной после сна.
– Да тише ты! – прошипела она, снова оглядываясь на отца.
– Если ты солгала старику, что же ты наплела своему парню? – У нее не было кольца, она не говорила о другом мужчине прошлой ночью, но она вообще распиналась больше всего о пыльных мумиях. Возможно, Хэдли встречается с каким-то ученым пижоном из высшего общества.
Она слегка покраснела, но так и не подняла глаз.
– Ты пришел портить мне жизнь?
– Я пришел опустошить банковский счет твоего отца, остальное – приятное дополнение.
– Кажется, ты впервые сказал правду.
– Только не бери в голову.
– У меня в мыслях только вон тот член, – сказала она, взглядом указывая на стену.
Лоу застыл.
– Прошу прощения?
– Я спешу.
Он задумался и через пару минут до него дошло:
– Ты про гобелен?
– Я так и сказала. – Но она соврала, ведь мельком глянула на его пах. Лоу сначала было решил, что ему показалось, пока не увидел пунцовый румянец на ее щеках и шее.
– Я-я про г-гобелен, – Хэдли запнулась и прошептала себе под нос: – Боже!
Так, так, так. И когда он в последний раз слышал подобное от женщины? А было ли такое? Хэдли Бэкол, горящая желанием к… гобелену.
Лоу сомневался, что ей есть куда краснеть и даже немного пожалел ее. Лучше сменить тему, как бы ему не хотелось обратного. Он сложил бумаги, давая ей возможность прийти в себя.
– Эй, вот эта не рассыпалась. – Передавая папку, Лоу задел пальцами поврежденной руки ладонь Хэдли, которая так отшатнулась, будто опасалась заразиться чумой.
Обида застала Лоу врасплох. Он привык к взглядам, но неужели его увечье вызывает отвращение и у Хэдли?
Она кашлянула и указала на его кисть.
– Поверь, дело совсем не в этом. Пожалуйста.
И посмотрела ему в глаза.
Ее искреннее признание пробрало его до глубины души и по какой-то странной причине обрадовало. Почему? Будто эта минута растянулась между ними и превратилась в мостик. Хрупкая, небезопасная опора, которую Лоу все равно попробовал перейти. Странное удовольствие заставило его наклониться ближе.
– Ты о чем? – прошептал он, сдувая блестящую прядь волос цвета вороного крыла с ее ушка. – Чего ты хочешь, Хэдли?
– Я хочу, чтобы ты сел и молчал, – сдержанно ответила она.
Ну что ж.
Нельзя перейти мостик, если тебя с него сталкивают. Лоу оставил Хэдли на полу с документами и устроился в кресле, не зная, почему послушался. Бэкол все еще разговаривал по телефону.
Подергивая коленом от волнения, Лоу попытался отвлечься на что-то другое. В шкафах множество книг с названиями сýше, чем Сахара. Вот птичка села на ветку у окна… потертый телефонный шнур. Его внимание привлек шепот «раз, два, три». Хэдли тихонько считала себе под нос, подбирая папки с пола.
Лоу резко втянул воздух.
Всего в паре метров от него находилось такое. Как он мог забыть? Стоило Хэдли нагнуться, как он представил ее ягодицы во всей красе. Край юбки задрался на пару-тройку сантиметров.
Если бы на карнавальной афише нарисовали развратный портрет Хэдли, то надпись бы гласила: «Приходите посмотреть на женщину с самой округлой соблазнительной попой в мире!» Бродячие артисты могли бы брать любую цену со всех, кто хотел бы заглянуть в темную палатку, а Лоу отдал бы все заработанные деньги, чтобы остаться с ней наедине на пять минут.
Она наклоняется, берет документ, выпрямляется и оставляет его на столе.
Все ради него, прямо перед ним! Искушение, словно официант ресторана несет фламбе с вишней. Только вместо слюнок во рту, Лоу почувствовал стеснение в штанах. Он поерзал и бросил мимолетный взгляд на отца Хэдли. Боже милостивый, только бы он был совершенно слеп.
Наклоняется. Выпрямляется.
О, что бы он дал, чтобы перегнуть ее через стол, задрать юбку и узнать, есть ли на ней цветное белье. Вместо павлиньих перьев он представил пылающие вишенки. Вот он встает позади нее на колени и вонзает зубы в одну из округлых ягодиц.
Капельки пота выступили у него на лбу. Не стоит возбуждаться в присутствии отца желанной женщины. Нельзя, нельзя, нельзя. Он передвинул шляпу на коленях повыше, чтобы прикрыть, пах и снова посмотрел на названия книг. Сухих, скучных, ученых фолиантов про древнюю фаянсовую глазурь и севооборот в XV веке. О, вот… и отец Хэдли закончил разговор.
Слава богу!
– Простите, что прервался, – извинился доктор Бэкол, сжав телефон в виде подсвечника и на ощупь находя крючок для трубки. – Хэдли, это ты?
– Да, папа.
– Все в порядке?
– Я уронила пару документов по экспонатам, прости.
– Не расстраивайся. – Ее отец говорил как-то странно, будто укоризненно.
– Это не… ничего, я в порядке.
– Хорошо, хорошо, моя милая девочка, – хозяин кабинета говорил с Хэдли, будто с испуганной лошадью.
Лоу переводил взгляд с отца на дочь, чувствуя, что чего-то не понимает.
– Мне пора работать, – вдруг выпалила Хэдли и поспешила туда, откуда пришла.
– Был рад снова с вами встретиться, мисс Бэкол, – воскликнул Лоу. – И с удовольствием наблюдал за вашей работой. Надеюсь, вы не станете разглядывать гобелен до вечера.
Ему медаль положена за сдержанность.
На ее лице промелькнуло выражение ужаса, но она не покраснела и ничего не сказала. Вместо этого обратилась к отцу:
– У него с собой основание амулета джед.
– Спасибо, дорогая. И больше не прерывай нас, пожалуйста.
Лоу попытался посмотреть ей в глаза, но она вышла, хлопнув дверью.
– Вы уже знаете, что Хэдли чувствует исходящую от амулета силу? – спросил Бэкол, когда затих стук каблучков. – Она рассказала, когда вы познакомились в Солт-Лейк-Сити?
– Да, – осторожно ответил Лоу. – Вы хотите… – «посмотреть на амулет?» не совсем та фраза, которую говорят слепому.
– Нет, нет, нет. Я доверяю дочери.
– И вы все еще желаете его купить?
– Конечно. У вас есть при себе документы на находку?
– Они на пути из Египта, – легко соврал Лоу. – Через месяц все будет готово. Я еще не обналичил ваш чек, но…
– Обналичьте. Вам нужно подписать вот этот контракт. И если вы сможете спрятать амулет в безопасном месте, тем лучше для меня. Но вы должны его хорошо охранять. Есть люди, готовые убить, чтобы добраться до него. Надеюсь, вы не станете хранить его дома. Таким образом вы только напроситесь на ограбление. Банковская ячейка – не выход. Его нужно скрыть как можно лучше.
– Не волнуйтесь.
– Да, уверен, ваша семья умеет прятать товары. Как же иначе, учитывая промысел вашего брата.
– Согласен.
– Вы удовлетворены предложенной суммой?
– Мне поступали предложения получше.
Точнее, он рассчитывал на большее, если правильно разыграет карты.
– Я так и думал. Деньги не проблема. Назначайте справедливую цену. Однако у меня к вам предложение, связанное с амулетом, за которое я готов заплатить намного больше. И полагаю, оно вам по силам.
– Я весь внимание.
Доктор Бэкол откинулся в кресле.
– Прежде я занимался раскопками в Египте каждый год. Половина музейной коллекции по Египту найдена мной лично.
– Знаю.
– А если я признаюсь, что нашел четыре пропавших перекладины джеда много лет назад?
Лоу застыл. Бэкол не шутит? Часть амулета – одно, но целый? Он будет стоить… намного больше.
– Если это так…
– Почему я их не продал? Во-первых, амулет имеет для меня особое значение. А вторая причина связана с тем, для чего я желаю вас нанять. Четыре перекладины находятся в городе. По крайней мере, я так думаю. Просто не знаю, где именно.
– Я вас не совсем понимаю.
Доктор Бэкол нащупал золотой портсигар и с усилием вытащил сигарету. Смотреть на беднягу было больно, так что Лоу предложил зажечь спичку.
– Благодарю, – пробурчал ученый и затянулся. – В молодости мы с партнером пережили в Каире кое-что мистическое. Не буду наскучивать подробностями…
– Я редко скучаю.
– Достаточно сказать, что после этого мы стали врагами. Не такими, кто пререкается по мелочам в кабинете, а которые почти все свободное время посвящают планам убийства друг друга.
Вот так-так.
– Если делать что-то, то на совесть.
– Мистер Магнуссон, мой рассказ не повод для шуток.
Ворчливый старый ублюдок.
– Прошу прощения, продолжайте.
Бэкол сделал затяжку.
– Когда мы дружили, то много времени провели в поисках мифических предметов. И знаменитый позвоночник Осириса был одним из них. Одержимость творит странные дела с разумом, и я собирался во что бы то ни стало превзойти своего партнера.
– И вы принялись искать этот амулет.
– Чем и занимался многие годы. Я очень расстроился, узнав, что его разделили в амарнский период. Представьте себе, найти то, части чего были разбросаны по всему Египту почти три тысячи лет назад.
– Но вы его нашли?
– Я потратил целое состояние на раскопки, но обнаружил все в одном месте. Не в могиле, не в храме, не на раскопках, а в руках богатого английского графа, который купил их у расхитителей могил в 1879 году.
– А.
– Да, не такой победы жаждет молодой археолог, но мне было плевать. Я отдал этому графу бòльшую часть состояния моей жены, чтобы их получить. А потом возникла проблема.
– У вас не было основания амулета.
– Это одна из проблем. Но в то время я верил, что со временем ее найду. А основная состояла в том, что до моего напарника дошли слухи о перекладинах. И я не мог рисковать, что он украдет их у меня до того, как я отыщу последнюю часть. Было слишком опасно хранить их при себе, так что я отправил ценную посылку на корабле жене.
Лоу скрестил ноги.
– Вашей покойной жене.
– В то время моя супруга была жива. Шел 1906 год. У меня имелась зацепка о местонахождении основания, которая оказалась ложной. В тот момент я этого не знал, поэтому отправился в Каир и наказал жене спрятать перекладины в нашем доме. Она их схоронила в Сан-Франциско. У меня осталось несколько телеграмм, в которых она пояснила, что желает покончить с моей одержимостью этим амулетом и попытается зачем-то помирить меня с партнером. Она попыталась уничтожить части амулета и сказала, что это золото в огне не горит.
Удивительно.
– Значит, она спрятала их в разных уголках города?
– Так и было. Она их скрыла, написала зашифрованную карту и ее тоже припрятала. В последней телеграмме заявила, что никто не найдет ни карту, ни части амулета, пока я не помирюсь с партнером. Я не успел вернуться домой и вправить ей мозги, как произошло землетрясение. Вера погибла.
– Мои соболезнования.
– Прошло больше двадцати лет, но мне ее все также не хватает. – Бэкол нежно улыбнулся. – Теперь меня не удивляет, что жена спрятала части амулета. Она всегда любила головоломки и прекрасно умела их расшифровывать. В этом она была немного похожа на вас.
Лоу тяжело выдохнул.
– Вы хотите, чтобы я расшифровал код вашей жены?
– Да, а также найдите, где она спрятала части амулета. Устройте охоту за сокровищами в Сан-Франциско. Если отыщите их все и передадите мне вместе с основанием, которое уже обнаружили, я выпишу вам чек на сотню тысяч долларов.
Сотня тысяч! Этого хватит покрыть долг Монку и еще с лихвой останется. Знакомый восторг от возможности отыскать сокровище и обещания, что удача опять повернулась к нему лицом, заставил его сердце заколотиться.
– А в чем подвох?
В таких делах всегда должен быть подвох. Всегда, всегда, всегда.
Старик откинулся в кресле.
– Подвох в том, что вам придется поговорить с моей покойной женой, чтобы выяснить, где она припрятала карту.
Глава 5
Лоу изумленно уставился на слепца.
– Вы хотите, чтобы я?…
– Мне сообщили, что ваша невестка – настоящий медиум.
Брат и сестра рассказывали, что Аида вызывала духов на сцене одного из «тихих» баров Норт-Бич – клуба «Гри-гри». Там она и познакомилась с Уинтером. Теперь невестка работала в Чайна-тауне, проводя частные сеансы и экзорцизмы в своем заведении.
Верил ли Лоу в ее способности? У него не было повода сомневаться. Увидь он собственными глазами, то явно выбрал бы положительный ответ. Лоу сам ощущал странности, одна из которых – необъяснимая сила амулета.
– Начните с того, что ваша невестка вызовет дух моей жены. Вы спросите ее о карте, – посоветовал Бэкол.
– А почему бы вам самому с ней не поговорить?
– Она не открыла мне тайну при жизни, поэтому сильно сомневаюсь, что признается теперь.
– А как же ваша дочь?
– Я совершенно не хочу втягивать в это Хэдли. Если примете мое предложение, я скажу ей, что вы ищите моих старых друзей. Ей совсем не надо знать про предательство матери.
– То есть о том, что ее мать скрыла от вас части амулета?
Бэкол помолчал и продолжил:
– Да. Хэдли достаточно знать, что я покупаю у вас основание амулета. Это не обсуждается, конец истории.
Ну что ж, видно, доктор Бэкол не доверяет своим родным. Хотя имел ли Лоу право судить о чужой скрытности? Особенно человека, готового ему заплатить?
– Я предлагаю очень щедрую сумму. В два раза больше, чем за проданную в прошлом году александрийскую стелу. Готов поспорить, не найдется ни музея, ни коллекционера, который бы дал вам такую цену. И я предлагаю кое-что в придачу.
– И что же?
– В связи с ухудшающимся здоровьем я скоро слагаю с себя полномочия. Через месяц совет попечителей выберет моего преемника. Если вы найдете спрятанные части амулета, я с удовольствием прослежу, чтобы вы стали единственным кандидатом на мое место. Зарплата отличная, должность дает право оплачивать раскопки, если вы все еще захотите продолжать заниматься полевой работой. А если нет… Вас ждет хорошо оплачиваемый канцелярский пост с небольшим статусом.
Очень даже статусный пост. Лоу манила возможность больше не отправляться на раскопки в унылую пустыню. Но и ежедневно торчать лишь в кабинете ему не улыбалось.
– Подумайте над моим предложением, – сказал Бэкол. – Директор устраивает на выходных ежегодную вечеринку «Друзья нашего музея». Вдова Джеймса Флада принимает гостей в своем особняке на Бродвее – всего в нескольких кварталах от дома вашей семьи.
– Да, я знаю, где это.
Лоу постоянно проезжал мимо мраморного дворца Флада.
– На ужине фрак обязателен, будет оркестр. Прекрасная возможность пообщаться со спонсорами и теми, кто поспособствует вашей карьере. Я достану вам приглашение.
Лоу посмотрел на дверь, которой хлопнула Хэдли, думая, придет ли она на эту вечеринку. Ему надо бы перестать фантазировать об эротических карнавальных афишах, и ее страсти к гобеленам, и сосредоточиться на выяснении, с чего это ее папаша предлагает ему целое состояние на блюдечке с голубой каемочкой.
Ведь в таком деле всегда есть какой-нибудь подвох.
Хэдли смотрела в окно отцовского кабинета, как Лоу оживленно болтает с садовником. Расточает улыбки и смех. Неужели он по-дружески общается с любым незнакомцем, попавшемся ему на пути?
– Все хорошо, моя дорогая? – спросил отец и включил радио на столе.
Не считая той унизительной сцены? Нет, не все хорошо. Боже, что ее дернуло… это сказать?
– Я просто смотрю, какая погода на улице.
– Скоро дождь, я чувствую боль в коленях.
– Мистер Магнуссон забрал амулет с собой?
Она больше его не чувствовала, значит забрал.
– Он сохранит его, пока из Египта не придут документы.
Отец покрутил колесико радио, стараясь улучшить сигнал, пока не был удовлетворен чистотой музыки – старомодной мелодии регтайма.
– А как ему удалось вывезти находку из страны без документов?
– Хм. Понятия не имею. Его дядя любому зубы заговорит. Вся семья состоит из преступников и мошенников.
– Тогда почему ты ему доверяешь?
– Потому, что я сделал ему предложение, от которого не отказываются, а такие люди, как Магнуссон, продают свою преданность тому, кто больше заплатит.
Хэдли отодвинула штору, чтобы получше рассмотреть Лоу. Он приветственно приподнял шляпу перед старой ворчливой миссис Беккет, которая, входя в здание, лишь взглянула ему в лицо и сразу так заулыбалась, будто Лоу – Святой Петр, а она стремится обманом попасть в рай.
– А что ты сделаешь с амулетом? Отдашь музею?
– Еще не знаю.
Явная ложь. Когда папа впервые настоял, чтобы Хэдли встретила Лоу на станции, он утверждал, что в молодости пытался найти реликвию самостоятельно, и что всю жизнь мечтал наконец завладеть амулетом. Он не пошел бы на все эти трудности, не будь у него планов.
– Кстати, я пригласил мистера Магнуссона в выходные на вечеринку. Попрошу мисс Тилли его сопровождать.
У Хэдли сердце сжалось.
– А ему она понравилась?
Мисс Тилли красотка. Кому бы она не понравилась?
Кому, в самом деле. Хэдли не понимала причину своих переживаний. Лоу пару раз грубовато польстил ей, прикоснулся к ее руке, и теперь мозг посылает собственнические сигналы сердцу? Нелепо.
– Вот уж не думала, что ты решишься подложить свою любимую секретаршу как проститутку.
– Не груби, Хэдли. Ревность тебе не идет.
– Я не ревную.
Но она действительно по-дурацки ревновала. И прежде чем успела сдержать свои эмоции, духи Мори подсмотрели ее мысли и встрепенулись, чтобы по-детски столкнуть радио со стола. При ударе об пол раздался треск статики.
Отец подпрыгнул.
– Что это было?
– Я задела радио. Ничего страшного, – сказала Хэдли, быстро подхватывая приемник и про себя считая. Она подкрутила колесико, чтобы снова найти нужную станцию.
Старик расслабился.
– Просто не хочу терять Магнуссона из вида, пока не приобрету амулет, а мисс Тилли представит его всем кураторам. Не думаю, что она будет возражать. Она упомянула, что он высок и своеобразно красив.
О, да неужели? То есть так своеобразно секретарша тактично описала сломанный нос красавца? Если честно, Хэдли удивилась, что он побрился и пришел в приличном костюме, хотя его коричневые сапоги до колен чересчур бросались в глаза. Будто Лоу готов к службе в кавалерии или верхом выехать на охоту.
И почему о внешности Лоу папа спросил мнение секретаря, а не Хэдли? Ну как всегда. Иногда ей казалось, что он все еще считает ее десятилетней девочкой. Как бы его шокировало, что Лоу прижимался к ее белью.
«Хэдли, чего ты хочешь?»
Она в последний раз выглянула в окно. Лоу уже закончил болтать и теперь шел к ярко-красному мотоциклу. Почему это ее не удивляет? Все-таки она не ошиблась, и эти сапоги подходили для механического коня. Стекло закрытого окна задребезжало от рева заведенного мотоцикла.
Он натянул шлем и наступил на подножку. Боже, какая у него превосходная фигура. Просто потрясающая. От Лоу у нее дух захватывало. Самую малость.
А, может, и сильнее.
Потому что, когда он выехал со стоянки, Хэдли потянуло вслед.
Как бы ей хотелось оказаться на этом мотоцикле, уносясь прочь за спиной Лоу.
***
Из музея Лоу ехал закоулками к Филмор и припарковал Лулу в укромном уголке. Со времен Великого пожара в этих окрестностях жили семьи разных иммигрантов из рабочего класса. Первые десять лет Лоу прожил здесь же в одноквартирном доме, пока из-за отцовского рыболовного промысла его семья не переехала поближе к Эмбаркадеро.
Он ехал в самое сердце еврейской общины; здесь дела вели по большей части евреи из России и Восточной Европы. Миновав еврейскую школу, двух кошерных мясников и несколько табачных лавок, он спрятался в нише кинотеатра и постоял в тени билетной кассы, на всякий случай.
Никто за ним не следил.
Чудесный запах свежего хлеба доносился из «Булочной Ваксмана». Лоу подошел к обочине и собрался перейти улицу, по которой то и дело носились машины. Если вдруг один из подручных Монка следил за ним, то засек, как он зашел в музей, и решил бы, что амулет остался там. Лоу пытался расслабиться, но мыслями все время возвращался к Хэдли, отвлекаясь от дороги.
Краем глаза он заметил желтое пятно у продуктовой лавки, которая находилась по диагонали на другой стороне улицы. Лоу повернул голову и узрел Стеллу Голдберг в платье цвета лютиков, идущую вприпрыжку по тротуару.
На мгновение он улыбнулся круглолицей четырехлетней девочке, молча бегущей ему навстречу. А потом поднял голову и увидел препятствие на пути малышки.
По стене здания на шкивах и веревках рабочие тянули промышленный вентилятор. Квадратная штуковина размером с бампер, судя по тому, как напряглись работяги, была очень тяжелой. Поблизости стоял бригадир, контролирующий процесс, и покрикивал на еще одного рабочего на крыше.
Тут главный заметил Стеллу и приказал ей остановиться.
Но в силу глухоты девочка его не слышала.
Она решительно прошла под феном, висевшим на веревках всего лишь этажом выше, не замечая ни опасности, ни рабочих, в спешке споткнулась о ногу одного из них и рухнула лицом вниз на тротуар.
Прерывистый крик эхом отразился от здания.
Мужчина, о которого малышка споткнулась, потерял равновесие. Веревка выскользнула у него из рук. Фен пролетел несколько ярдов, его тень все увеличивалась над тельцем Стеллы.
Лоу бросился через дорогу, ничего не слыша, кроме биения крови. Только длинные ноги помогли ему в последнюю секунду проскользнуть перед «Фордом Ти». Одним прыжком Лоу оказался на тротуаре. Бригадир схватил упущенную веревку.
Шкивы заскрипели.
Кто-то кричал.
Лоу, не поднимая головы, подхватил малышку, как раз, когда фен рухнул… остановившись в нескольких сантиметрах над землей. Девочку чуть не раздавило.
С горящими легкими Лоу прижал ребенка к груди – мячик в желтых оборочках, с темными кудряшками и хрупкими ножками и ручками. Она обхватила спасителя за шею. Сердечко Стеллы билось как у колибри.
– Я с тобой, я с тобой, – убеждал Лоу, прижимаясь к ее голове, чтобы Стелла чувствовала его слова.
Она вдруг перестала плакать, будто внутри щелкнул выключатель.
Из ближайшей лавки, отчаянно голося, высыпала толпа женщин. Стелла отвела мокрое в слезах лицо от плеча Лоу и забеспокоилась, заметив, что творится вокруг.
Лоу поднял руку, привлекая внимание зевак.
– Девочка в порядке, не пугайте ее.
Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
– Милая, ты была на волоске. Этот барьер чуть не стал для тебя последним.
Стелла улыбнулась, сверкнув зубами.
– Вот так, все отлично.
Рабочие опустили фен на тротуар с таким грохотом, что под ногами содрогнулась земля. Лоу прижал Стеллу к правому бедру и обошел махину.
– Ты узнала farbror (швед. яз. «дядя») Лоу, которого не было шесть месяцев. Умница. А теперь поищем твоего папу, пока эти мужчины снова не упустили чертову штуковину.
– Из-за этого ребенка мой человек чуть не пострадал, – закричал бригадир, чьи подчиненные в молчании смотрели на Лоу с малышкой. – Вам повезло, что мы не уронили фен, иначе пришлось бы оплатить ремонт.
Лоу ради Стеллы сохранял спокойное выражение лица и натянуто улыбнулся, процедив:
– Это вам повезло: я ведь мог разбить ваше лицо в кровь, сломать обе ноги, а потом вызвать семейного адвоката, чтобы подать иск против вашей компании за халатность.
– Вы понимаете…
Стелла что-то неясно хмыкнула и посмотрела на «Продуктовую лавку Диллера», откуда в панике вылетел ее отец.
