Текст книги "Яростные тени (ЛП)"
Автор книги: Джен Беннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 33
Месяц спустя…
Хэдли поставила полный бокал шампанского на край стола, когда послышался отдаленный смех празднующих ее назначение сотрудников. Она еще никогда в жизни не пожимала столько рук. Нелегко привыкнуть к прикосновениям без перчаток, но теперь с поздравлениями покончено, и ей пришлось сдерживать желание вымыться: одна фобия сменила другую. Однако Хэдли удалось одержать небольшую победу над собой.
Ей нужна передышка. Если она тут задержится еще ненадолго, мисс Тилли попытается ее обнять. Хэдли стиснула зубы и содрогнулась.
Не все сразу.
В кабинет прихромал отец, опираясь на костыли. Он кивнул на коробку со всякой всячиной, стоявшую у ног с Хэдли, и произнес:
– Последняя.
– Уверен, что хочешь отдать мне этот стол? – Она прислонилась к краю столешницы. – У тебя есть последний шанс повременить с отставкой. Наши коллеги уже навеселе. Не сомневаюсь, они с удовольствием выпьют, если ты передумаешь.
Доктор Бэкол улыбнулся.
– Представляешь, сколько бумаг придется оформить? К тому же, твои визитки уже напечатаны. Ну и каково тебе на посту главы департамента?
Как ни странно, не так приятно, как она представляла.
– Обескураживающе.
– Тьфу! Все с тобой будет хорошо. О, и кстати, я попросил мисс Тилли подать объявления в археологические журналы: ищем специалиста на смену Джорджу. И если тебе нужна помощь с проведением собеседований…
– Я справлюсь.
Он моргнул, изучая ее лицо сквозь пылинки, летающие в свете дневного солнца, льющегося из окна. И хотя зрение вернулось к нему через несколько дней после последней стычки с прежним партнером, он до сих пор подолгу смотрел на нее пристальнее, чем до слепоты.
– Не будь слишком гордой и зови на помощь, если что.
– Конечно, – заверила Хэдли, когда в комнату вошел отцовский помощник Стэн и забрал коробку с вещами.
– Сэр, нам пора. Снаружи уже ждет шофер.
– Отнеси коробку в багажник, я задержусь еще на минутку.
– А когда тебе к врачу? – спросила Хэдли, как только Стэн вышел из кабинета.
– Через полчаса, но он меня подождет. Я кое о чем хотел с тобой поговорить.
– Папа, я ценю твою заботу, но сама справлюсь.
Он оперся на костыль и покачал головой.
– Дело не в этом. Я хотел поговорить с тобой о мистере Магнуссоне.
От звука его имени у Хэдли в груди защемило. Неужели прошел месяц с их последней встречи, когда тот укатил на мотоцикле? Потому что бессонных ночей хватило бы на целый год.
– А что с ним? – спросила она, пытаясь не выдать эмоции.
– Ты его любишь?
Хэдли отшатнулась и скрестила руки на груди. Да, отец видел, как она переживала в первые дни после того, как Лоу исчез из ее жизни, когда попеременно то злилась, то страдала от обиды. Но теперь ей удалось по большей части взять себя в руки.
– Не знаю. А почему ты меня об этом спрашиваешь? Ничего не изменилось. Он даже не попытался со мной связаться.
– Я не об этом.
– Все равно не важно. Не удивлюсь, если больше не увижу этого мужчину. – Конечно, она проезжала мимо дома Магнуссонов пару раз, высматривая на дорожке его красный мотоцикл. Но так ничего и не заметила и в конце концов оставила попытки. – Может, он уже снова сбежал в Египет. И мы так расстались, что сомневаюсь в его решимости продать нашему музею еще одну находку из пустыни.
Отец прищурился.
– Мистер Магнуссон не в Египте. Вообще-то, сегодня утром он заходил ко мне домой. До того, как я приехал сюда.
Хэдли затошнило, а руки и ноги закололо. В голове сразу возник десяток вопросов, но ей удалось лишь выдавить:
– Зачем?
– Показал мне свои находки в Филах.
О, значит о ней Лоу не спрашивал. Деловой разговор. И она тут же разозлилась на отца.
– Ты шутишь? С ума сошел? Ты встретился с ним, зная, что он занимается подделками?
– Эти вещи подлинные. В основном керамика, несколько инструментов.
– Папа.
– Не смотри на меня как на идиота, – ворчливо парировал доктор Бэкол. – Я ведь сейчас прекрасно вижу. И сам попросил его принести мне находки.
– Невозможно. Какого черта?… – Ее пульс зашкалил. – Неужели ты с ним встречался и раньше?
– Я не хотел тебя расстраивать.
– Сейчас ты меня расстроил.
– Ну-ну, успокойся и отправь их прочь.
Хэдли посмотрела туда, куда он смотрел. Пара Мори выбралась из темного угла за книжным шкафом.
Сошествие Ноеля в преисподнюю избавило доктора Бэкол от проклятья старения, но не разорвало связь Хэдли с Мори. Когда она впервые это поняла, то от ярости и расстройства чуть не уничтожила кухню в отцовском доме. Но Хэдли смирилась с тем, что они остались. Проклятье это или благословение, но от Мори ей не избавиться.
Ее задача ими управлять. Закрыв глаза, Хэдли быстро отослала их прочь и глубоко вздохнула.
– Я в порядке, продолжай.
– В последнюю нашу встречу Магнуссон сообщил, что подумывает отдать свои находки Беркли, поэтому я попросил показать мне керамику.
– Сколько раз вы встречались?
– У нас было неоконченное дело. Естественно, я попросил его меня навещать.
– Какого рода дело?
– Оплата, разумеется. Я считаю, что раз твоя мать, когда связалась с Ноелем, втравила нас в эту историю, меньшее, что можно сделать – воспользоваться деньгами ее семьи, чтобы все уладить. – Хэдли была потрясена отцовской прямотой. Он никогда так не говорил о жене. Вероятно, доктор Бэкол распрощался с прошлым в своей раздражительной манере. – И сделка есть сделка, – закончил он. – Сумма, о которой мы договаривались поначалу, не соответствовала целому амулету.
– Ты заплатил Лоу?!
– Две недели назад.
– Он собирался тебя обмануть.
– В любом случае, амулет найден…
– В основном моими стараниями!
– …Ноеля больше нет. Магнуссон исполнил свою часть сделки, я – свою, в противном случае меня бы грызло чувство вины. И тот факт, что прохвост не потребовал платы, улучшило мое мнение о нем. – Доктор Бэкол кивнул дочери и продолжил шепотом: – Если бы ты смогла забыть о его ошибках, то тоже бы это увидела: он пошел на многое, чтобы Левин не испортил тебе карьеру сплетнями.
Хэдли едва удержалась, чтобы не умолять отца все ей рассказать.
– Лоу со мной не связывался, поэтому не понимаю, какая мне разница.
– Возможно, тебе стоило бы его выслушать, – сказал отец, опираясь на костыли. – Больше я ничего не скажу. Это твоя жизнь. Но не забудь, что какое бы удовлетворение ты не испытывала в стенах музея, это не повод пренебрегать другими сторонами жизни. Не позволяй своему стремлению к успеху стать единственным источником счастья.
Забавно слышать подобное от мужчины, посвятившему все свое существование карьере, но Хэдли просто смотрела отцу вслед, не сказав больше ни слова. В основном потому, что слишком расстроилась. Вся боль и горе, которые она сумела скрыть, выбрались на свободу.
– Мисс Бэкол?
Она стряхнула с себя сумбурные ощущения и посмотрела на дверь, где стояла секретарь-бухгалтер, заменившая на посту мисс Тилли, пока последняя напивалась на празднике. Сотрудница держала в руке ярко-оранжевую тигровую лилию.
– Вам тут доставили цветок.
Хэдли мысленно прокляла мисс Тилли за то, что она ничего не сказала своей заместительнице.
– Выбросьте.
– Выбросить? Но почему?
Потому что сколько бы раз она не просила посыльного перестать носить цветы, он утверждал, что тогда у него будут проблемы на работе. Разве она не знает, кто такие Магнуссоны? Будто члены этой семьи с пулеметами выследят юношу, если он не доставит дурацкий цветок. Какая нелепость. Хэдли иногда казалось, что мисс Тилли просила посыльного приходить потому, что он ей нравился.
– Ничего, – ответила она секретарю, внезапно чувствуя смирение, а не злость. Отцовская отповедь застала ее врасплох. Пятнадцать минут назад она была в полном порядке. Хотя нет, не в порядке, но терпимо. И да, иногда она оплакивала то, что было у них с Лоу, особенно после того, как перестала надеяться, что он появится и по крайней мере попытается пояснить, почему обманул ее.
Но он так и не пришел.
Говоря по правде, она скорее обижалась на то, что он не стал бороться за нее и за то, что у них было, чем на ложь. Отец ведь тоже правды ей не говорил, но они помирились. Неужели Лоу посчитал, что она его не стоит?
Хэдли тяжело вздохнула. Просто вряд ли она сумеет выжить, если опять начнет о нем горевать.
– А как называется цветочный магазин? – спросила она у секретарши.
– «Цветы Лунде».
Пора признать, что между ними все кончено, и оборвать последнюю связь с Лоу раз и навсегда.
Хэдли вызвала такси и уехала с работы пораньше, сообщив водителю название магазина. Ее отвезли к югу от парка, в Филмор. До лавки Адама всего квартал. Можно было догадаться.
Попросив водителя подождать, она вошла в цветочный магазин, движимая спокойным смирением, и позвонила в колокольчик на прилавке.
Из подсобки вышла светловолосая розовощекая женщина средних лет.
– Добрый вечер, чем могу вам помочь? – сказала она с сильным скандинавским акцентом.
– Пару месяцев назад вам заказали ежедневную доставку цветов мне на работу. Лилии…
– О! Мистер Магнуссон, ja. – Она улыбнулась. – А вы работаете в музее.
– Да, это я.
Хозяйка магазина нахмурилась.
– Вам ведь доставляли цветы?
– Доставляли, проблема в том, что я хочу, чтобы вы отменили этот заказ.
– Почему? Вас не устраивает качество?
– К качеству никаких претензий. – Хэдли вздохнула, чтобы успокоиться. – Мы с мистером Магнуссоном больше не встречаемся, и, думаю, он просто забыл сам к вам зайти.
– О, какой ужас. Бедняга.
Бога ради, только не снова. Неужели сегодня все на стороне Лоу?
– Он многого лишился, – серьезно сообщила цветочница. – Сначала мистер Голдберг, а теперь возлюбленная.
Хэдли склонила голову на бок.
– Вы говорите о мистере Голдберге, часовщике?
– Ja, такая жуткая трагедия. Жалко, что он перешел в мир иной.
Хэдли застыла. Наверное, она не так поняла.
– Разве он умер?
Цветочница кивнула.
– Его убили прямо в магазине. Полиция так и не нашла преступника. Вы не знаете? Об этом писали в газете.
Хэдли застыла на несколько мгновений, отчаянно пытаясь успокоиться и думать логически.
– Когда это произошло?
– Месяц назад.
Месяц. Тогда… она в последний раз видела Лоу. Он в ярости заехал на задний двор дома ее отца и напал на Ноеля, и… о господи!
– А девочка? Неужели ее тоже убили?
– Нет. – Продавщица цветов отрицательно покачала головой и нахмурилась, будто сама мысль об этом кощунственна.
Хэдли заморгала и отступила от прилавка.
– Мне пора. Благодарю.
– Подождите! А как же доставка цветов?
– Ничего страшного, – прошептала она, выбегая из лавки.
Тяжело дыша, Хэдли назвала водителю адрес и всю дорогу сжимала сумочку на коленях. От шока из головы вылетели все мысли. Когда машина остановилась у дома Магнуссонов на Бродвее, Хэдли чуть не вылетела из автомобиля до полной остановки.
Когда она побежала к парадному входу, на подъездной дорожке показалась знакомая блондинка.
– Мисс Бэкол?
Хэдли сменила направление и подошла к большим воротам.
– Астрид! Лоу дома?
Мисс Магнуссон почесала ухо и скривила губы.
– Ну не совсем…
Подошел помощник Уинтера Бо, кивнул и поздоровался:
– Добрый день.
– Я ищу Лоу, – повторила Хэдли.
Между Астрид и Бо произошел некий безмолвный разговор, и сестра Лоу кивнула, будто давая разрешение.
Бо приподнял край кепки.
– Вообще-то, мы как раз собирались ехать к нему. Если хотите, можете к нам присоединиться.
Хэдли даже не смогла ответить, просто кивнула и побежала платить таксисту. Пару минут спустя она уже расположилась на заднем сиденье лимузина «пирс-эрроу» вместе с Астрид, пока Бо выводил машину из Пасифик-Хайтс.
Астрид попыталась заговорить, но Хэдли слишком переживала, чтобы общаться. Неловкое молчание длилось на всем протяжение немаленьких городских кварталов. И только когда они проехали по Рашн-хилл, она поняла, что не додумалась спросить, куда они направляются.
Затяжной подъем по улице Филберт навеял воспоминания о поездке по Телеграф-хилл вместе с Лоу. Как они отправились в такси из Колумбария. О зелено-красных попугаях. Как они притворились парой, собирающейся купить дом у того бедного потрепанного агента, продающего старый особняк семьи Роузвуд. Лоу назвал его «Мрачным особняком».
И вот это здание на верху холма.
У обочины выстроились грузовики. Рабочие собирали обломки и взбирались по лестницам, окрашивая фасад. Окна на третьем этаже заменили.
Хэдли разглядывала все это, пока лимузин замедлился и припарковался.
– Что тут происходит?
– Поверь, я спросила то же самое, когда впервые увидела эту полуразрушенную лачугу, – сказала Астрид, махнув рукой на викторианский особняк в итальянском стиле. – Лоу обвинил меня в отсутствии воображения. Мы тебя проводим.
Как в тумане Хэдли прошла вслед за ними по тротуару, где вместе с Лоу боролась с грифоном. Мимо здоровающихся рабочих, к ступенькам, ведущим в открытую дверь. Тут было ярче и теплее, чем ей запомнилось. Значит, подключили электричество и отопление. И она чувствовала запах свежей краски: непристойные граффити пропали, как и старая мебель. В углу в прихожей стояла новая вешалка, над резной скамьей висели шляпа и два плаща – один до боли знакомый, а другой – детский.
И тут раздался низкий голос, от которого у Хэдли перехватило дыхание.
– Нет, наверх нельзя. Там работают, sötnos (милая).
Лоу стоял у подножия лестницы, держа за руку малышку в красном платье в белый горошек.
Хэдли застыла, будто приклеившись к половицам, а в прихожую вошли Астрид и Бо. Малышка увидела их, и ее личико, обрамленное кудряшками, озарила улыбка. Девочка тут же забыла про лестницу. Сестра Лоу бросилась и склонилась над девчушкой.
– Стелла-омела, – засюсюкала Астрид, подхватывая ребенка на руки. – Чем ты занималась? У тебя руки испачканы.
Стелла показала ладошки и пошевелила пальчиками, явно довольная собой.
– Пыталась поймать дикого попугая во дворе. Надо бы построить забор… – Лоу увидел Хэдли и запнулся.
Накатило странное тепло. Хэдли не знала, чего ей больше хотелось: заплакать или убежать.
– Мы тут привели гостью, – сообщил Бо Лоу. – Астрид, давай погуляем со Стеллой на улице, возможно, сумеем отыскать попугая.
Хэдли сосредоточилась на дыхании, когда они увели девочку. Лоу так и застыл в двух метрах от нее. На нем был коричневый костюм того же оттенка, что и свежевыкрашенная лестница, на ногах кожаные сапоги для верховой езды. В памяти всплыло, как она развязывала эти шнурки, что добавило топлива в эмоциональное инферно, грозившее сжечь ее сердце.
– Здравствуй, Хэдли.
– Здравствуй, Лоу.
У нее пересохло во рту. Столько хотелось ему рассказать, но теперь ничего не вспоминалось. Она провела месяц без Лоу, а ее глупому сердцу было плевать на всю боль, что он ей причинил. Ей пришлось подавить порыв подбежать к нему и прижаться к крепкой груди, почувствовать объятия, услышать размеренный стук сердца. Хэдли наконец притворилась, что осматривается, чтобы собраться с мыслями.
– Ты купил «Мрачный особняк», – выдавила она, пытаясь говорить, как ни в чем не бывало.
– Купил. Брат помог ускорить покупку у банка. Они с радостью избавились от такой обузы: похоже, дома с привидениями спросом не пользуются.
Хэдли попыталась улыбнуться, но не смогла.
– Да уж.
– Если тебе любопытно, тут нет привидений. – Он сунул руки в карманы и неспешно подошел. – Аида проверила. Значит, все эти художники принимали желаемое за действительное.
Хэдли чуть не улыбнулась, но вспомнила о том, что ее сюда привело.
– Почему ты мне не сказал?
Лоу опустил голову и посмотрел на нее яркими голубыми глазами. Его лоб пересекали две глубокие морщинки.
– Хэдли…
– Ты должен был мне рассказать, я не знала, – выпалила она и сморгнула слезы. – Я пошла к цветочнице на Филмор, и она сообщила о смерти Адама. Не верится. Я помчалась прямиком к тебе домой…
– Эй, эй, все в порядке.
– Ничего подобного, это ужасно. Разве ты не понимаешь? Я отправилась в магазин к Адаму, чтобы поговорить. Я злилась на тебя за ложь и хотела узнать правду, считала, что если буду осторожна…
– Ноель проследил за тобой, – хрипло продолжил Лоу. Он проморгался и кашлянул. – Ирвинг искал амулет, и не найдя, отправился домой к твоему отцу, где вы с ним и столкнулись.
В груди Хэдли растеклась ужасная пустота.
– Ты должен был мне сказать.
– Я думал, ты знала.
– Боже мой, Лоу, если бы я знала, то…
– Что? Что бы ты сделала? Адам умер, и в отличие от твоего отца, я не сумею вернуть его с помощью черной магии.
– Так нечестно, – прошептала она, чувствуя, как глаза жжет от слез.
– Тут все нечестно. Знаешь, скольких людей я похоронил за последние годы? Сначала умерла Мириам, потом мои родители – оба одновременно, – а теперь Адам.
– Мне так жаль. Я сочувствую твоему горю, но ты не должен был проходить через все в одиночку. Поговорил бы со мной.
– А как мне догадаться, что тебе этого хотелось? Я солгал, а ты меня бросила.
– Уж поверь, я бы тебя утешила, – сказала она, смаргивая сердитые слезы. – Меня предавали много раз, но от тебя я такого не ожидала. С тем же успехом ты мог бы вонзить кинжал мне в живот, боли было бы меньше.
Глаза Лоу переполняли эмоции.
– Я правда не хотел делать тебе больно.
– Но сделал и должен был хотя бы попытаться поговорить со мной, если не о нас, то об Адаме. Тем более, после всего, что мы пережили. А может ты… – Она подождала, пока спазм пройдет, и все равно прохрипела: -…винишь меня в том, что с ним случилось?
Лоу опустил глаза в пол.
– Я хотел винить тебя, поверь. Но именно я нашел проклятый амулет и привез его в Сан-Франциско. Именно я попросил Адама сделать его копию. Поэтому в итоге мне некого винить, кроме себя.
– Лоу…
– Если я заваливаю дело, то с размахом. Я одновременно потерял тебя и Адама потому, что не признался в своей лжи, как настоящий мужчина. Удивительно, как сильно надо пасть, чтобы это понять.
Хэдли не знала, что сказать. Весь запал пропал.
– Так что да, я винил себя. Но прошло несколько дней, и я вспомнил о твоем отце.
– Моем отце? – ошеломленно повторила она.
Лоу позвенел мелочью в кармане и тяжело вздохнул.
– Когда твоя мать благодаря тому заклинанию получила восемь дополнительных лет, твой отец, вместо того, чтобы наладить отношения с женой, потратил целое состояние, мотаясь по всему свету в поисках древнего артефакта, чтобы убить лучшего друга. Хотя тот друг был чудовищем и полной противоположностью Адама.
– О, Лоу.
Он покачал головой, будто тема закрыта, и он не собирается к ней возвращаться. А потом снова принялся пояснять:
– Но видишь ли, на этом все не закончилось. После смерти твоей матери доктор Бэкол десятилетия цеплялся за мысль о мести. Десятилетия. Чертовски долго он злился. Всего можно было избежать, если бы он просто признал, что и сам виноват в случившемся. Наверное, ему следовало спросить себя, не связалась ли твоя мать с Ноелем потому, что он перестал уделять внимание их личным отношениям.
Они долго молчали. И тут до Хэдли дошло:
– То же самое случилось с тобой и Адамом, когда ты с Мириам…
– Все совершают ошибки. И простить себя намного проще, если окружающие тоже на это готовы.
Хэдли быстро утерла слезы рукой в перчатке.
– Ты удочерил Стеллу?
– Не совсем. – Он посмотрел на черный ход, через который Астрид и Бо увели девочку. – Суд не дает опекунство неженатым мужчинам. Особенно тем, у кого нет собственного дома, и кто проводит по полгода в других странах. Да и привод в полицию говорит не в пользу кандидата в опекуны. Похоже, чтобы вырастить ребенка, нужно быть высокоморальным человеком.
– Кто бы мог подумать, – посочувствовала ему Хэдли с кривой усмешкой.
– К счастью, судья совладелец одной из гостиниц, которую Магнуссоны снабжают выпивкой.
Хэдли кивнула.
– А, очень удобно.
– В самом деле. Поэтому он отдал Стеллу под временную опеку Уинтеру и Аиде. Мы забрали ее из приюта дней десять назад. Сначала она испугалась, но быстро привыкла. Похоже, девочку легко задобрить бисквитными пирожными и яркими игрушками.
Хэдли согласно хмыкнула и продолжила шепотом:
– А я помню, как ты соблазнял меня лимонным пирогом.
– И сделал бы это снова, не задумываясь.
В груди Хэдли разлилось тепло. Она отвернулась.
– Значит, ты купил «Мрачный особняк», чтобы стать опекуном Стеллы?
– И для этого тоже. В семейном доме полно народу, у Уинтера и Аиды скоро родится ребенок, а Стелла немного побаивается мастиффа. И я давно уже хотел жить отдельно, деньги твоего отца дали мне такую возможность.
– Он рассказал сегодня о вашей сделке, а также упомянул, что ты уладил все с Левином.
– Твой отец помог: отдал поддельное основание амулета с настоящими документами. Если бы вещицу передал я, у Левина бы возникли подозрения, но доктор Бэкол убедил его, что платит ему за молчание о подделке крокодила настоящим артефактом.
– Милостивый боже. Папа обманул Левина? – пробормотала она.
– Доктор Бэкол хороший актер.
– Я не знала, что у него есть такой талант.
– Теперь все счастливы: Левин считает, что ему принадлежит редкая историческая реликвия, твоей репутации ничто не угрожает, и Монк доволен. Адаму бы понравилось, что его последний шедевр помог исправить ситуацию. Он бы точно одобрил эту аферу.
Они посмотрели друг на друга, и Хэдли засмущалась. Она отвернулась и потрепала рукав пальто.
– Не знаю, что сказать. Я чувствую, будто жила в другом мире, пока все это происходило.
– У тебя хватало своих дел. Поздравляю с должностью, ты ее заслужила.
Хэдли поблагодарила его, как тут их внимание привлек громкий стук молотка. Лоу махнул рукой, предлагая пройти дальше. Хэдли кивнула, и они двинулись в глубь дома.
– И что ты будешь делать? – спросила она, приноравливаясь к его шагам. – Теперь, когда у тебя есть Стелла, ты станешь отправляться на поиски сокровищ?
– Вообще-то я получил работу в университете Беркли. Буду вести полевые исследования на факультете антропологии и руководить небольшими раскопками для аспирантов.
– Станешь учителем?
Еще один сюрприз.
– Попытка не пытка. Я умею интересно рассказывать, это поможет во время уроков.
– Да, наверняка.
– Уинтер разрешил оставлять небольшую лодку на своем причале. Мне не придется садиться на паром до Беркли. Да и легче возвращаться домой к Стелле. Еще надо нанять слуг, найти няню и наставника по языку жестов. Но я начну преподавать в августе, поэтому для обустройства времени более чем достаточно.
Они остановились на пороге свежевыкрашенной и выложенной плиткой кухни. Новые холодильник и стиральную машину еще не установили, а в центре помещения стоял длинный стол.
– Ты все продумал, и сюда вскоре можно будет переехать.
– Через пару недель. Сделать надо многое, но Уинтер подергал за ниточки, чтобы нанять дополнительных работников.
Хэдли посмотрела на ножки стола, а потом наклонилась и вгляделась, не веря своим глазам.
– Талантливые рабочие. Они нашли способ прикрепить стол к черновому полу до того, как положили плитку. А теперь ломают голову, как обездвижить холодильник. Возможно, те, кто занимались твоей квартирой, смогут поделиться опытом?
– Лоу?
– Да?
– Я не… Почему?… Что ты делаешь?
Лоу повернулся к ней лицом и прошептал:
– Я пока еще не проработал все детали. Знаю, что на твое прощение надежды мало, не то, чтобы ты на него не способна, скорее я его не заслуживаю. И понимаю, что слишком многого прошу: принять не только меня, но и Стеллу. И я не жду, что ты переедешь сюда и станешь ей матерью. Сам я останусь для нее дядей – так проще.
– Лоу. – Хэдли недоверчиво покачала головой, подавила абсурдный ответ, а потом поняла, что не знает, что думать, а тем более сказать. Она опасалась, как бы Лоу не услышал, насколько быстро колотится ее сердце. – Я считала, ты махнул рукой на наши отношения. Полагала…
– Я уже упоминал, что знатно схалтурил, и переживал, что если явлюсь к тебе на порог лишь с извинениями, ты меня пошлешь куда подальше. Поэтому я собирался сначала со всем разобраться, а потом попытаться вернуть твое расположение. Притвориться, будто заболел, и мне осталось жить шесть недель. – Он говорил легкомысленно, но голос охрип от сдержанных чувств. Лоу робко коснулся пряди волос Хэдли, от чего у нее по рукам побежали мурашки. – А если бы это не сработало, я готов был загримироваться под кого-нибудь другого. Покрасить волосы, изобразить хромоту. Возможно, представиться важной шишкой: герцогом или богатым наследником, который любит охотиться в Африке. Обворожить тебя очаровательными беседами и роскошным кольцом, а открыться только после свадьбы, надеясь, что ты со мной не разведешься.
Она выдавила смешок.
– А если бы это не сработало?
– Если хочешь увидеть меня на коленях, я готов умолять. Я ошибался, и если придется всю оставшуюся жизнь доказывать, что я лучше, с радостью этим займусь.
Лоу стоял очень близко. Настолько близко, что Хэдли чувствовала запах его волос, одежды и знакомый аромат кожи. Она смотрела на воротник его рубашки, стараясь успокоиться, чтобы сердце не неслось впереди разрозненных мыслей. – Отсюда далеко до музея.
– В помещениях для слуг есть комната для шофера.
– Я не умею нанимать слуг.
– Тут нам поможет репутация моей семьи.
От эйфории у Хэдли задрожали ноги.
– И я не знаю, как Четвертый воспримет жизнь за городом.
Лоу не спеша взял ее за руку и начал снимать перчатку, шепча:
– Мы в пределах города, min kära, а Стелла обожает котов, так что, если ему захочется поохотиться на попугаев, она составит ему компанию.
– Лоу, – позвала она, сжав его пальцы, чтобы он не дергался.
– Да, Хэдли?
– Я могу простить ошибки. И мне плевать на все аферы и махинации. Хочешь заявить президенту, что ты – Папа Римский, мне без разницы. Я лишь прошу, чтобы ты не лгал двум людям.
– И кому же?…
– Себе и мне.
Он снял перчатку, взял ее руку в свои и, целуя костяшки пальцев, сказал:
– Мисс Бэкол, мы договорились.
