Текст книги "Яростные тени (ЛП)"

Автор книги: Джен Беннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12

На следующее утро у входа на кладбище «Оддфеллоуз» вышедшую из такси Хэдли встретил серый туман, приправленный дождиком. Величественные греко-римские колонны и зеленоватый бронзовый купол колумбария стояли на страже холмов с рядами могил. Хэдли осмотрела окружающую территорию, но никого не заметила: ни машин, ни родственников, пришедших навестить усопших.

Ни красного мотоцикла.

Учащенное от беспокойства сердцебиение замедлилось.

Подойдя к входу, она поправила шляпку-клош и стряхнула несколько волосков Четвертого с угольно-черного рукава пальто. Чертов кот снова линял и решил немного поластиться к хозяйке, когда она вернулась домой прошлой ночью, переживая из-за Лоу и самого ужасного поцелуя в своей жизни.

Что с ней такое? Не считая очевидного беспокойства. Как же так: сногсшибательно красивый сильный мужчина поцеловал ее, а она заледенела словно зимнее озеро. Хотя Лоу застал ее врасплох, а Хэдли отвыкла от чужих прикосновений и, тем более, поцелуев, все же стоило насладиться моментом. Особенно после того, как он, не отрываясь, продолжал целовать.

И все целовал и целовал…

От таких раздумий Хэдли стиснула зубы.

«Расслабься», – упрашивал ее Джордж, когда они учились в колледже. Ей хотелось, боже, очень хотелось. Губы Лоу оказались теплее и мягче, чем она ожидала. Хэдли представляла, каково было бы сдаться на его милость. Она вспомнила свои ощущения у зеркального пруда. А если бы Лоу ее поцеловал тогда? Все могло сложиться иначе. Однако в музее ее здравый смысл требовал не терять бдительности. Не доверять такому мошеннику как Лоу, потому что он поцеловал ее только, чтобы прихватить рисунки, которые они нашли в книгах.

Почему же ее так смущает собственная холодность? Если Лоу поцеловал ее по неблаговидной причине, нужно задрать подбородок и гордиться, что не сдалась. А вместо этого она надела платье с декольте и… боже милостивый – расстегнула пальто, чтобы Лоу увидел ее наряд. Что с ней такое? Хэдли быстро застегнулась и виновато осмотрелась, прислушиваясь к шуму его нелепого мотоцикла.

Проблема в том, что прошлой ночью не вышло поспать.

Она собиралась начать переводить мамины пиктограммы и перерисовала примерно половину на большой лист бумаги. А остаток ночи провела, бродя по квартире в чулках и представляя в деталях вечер с Лоу. А также меняя эти детали, чтобы добавить то, что ей следовало сказать и сделать.

Надо было его поцеловать. Ей так хотелось.

Почему же она не ответила на ласку?

И почему он ее не встречает? Будь на его месте другой мужчина, он мог бы признать поражение и решить бросить гиблое дело. Но Магнуссону-младшему нужны деньги ее отца, так что упрямец придет.

Если только он уже не перевел алфавит ее матери и не нашел свои две урны где-то в другом месте.

Лучше не рассматривать такую возможность. Глубоко вздохнув, Хэдли толкнула тяжелую дверь в колумбарий и вошла в ротонду. Четыре этажа-кольца, украшенные колоннами, вели к витражному потолку, увенчанному куполом, а в стенах были устроены сотни ниш, ставших последним местом упокоения для многих жителей Сан-Франциско. Бóльшая часть из них размерами не превышала почтовый ящик. Некоторые скрывались за медными дверями с выгравированными именами усопших. В других проделали стеклянные окошки, позволяя посетителям увидеть урну или даже собрание любимых вещей покойника: мячи для бейсбола, книги, редкий антиквариат, фотографии.

Шаги Хэдли отдавались эхом в круглом зале. Она остановилась перед несколькими нишами. Тут можно искать день напролет. Когда-нибудь археолог, такой, как она, раскопает руины колумбария и постарается угадать, как жило общество Сан-Франциско.

– Нашла что-нибудь?

Хэдли вздрогнула и повернулась. Лоу был одет в коричневое полупальто, сапоги до колена и в федору цвета ржавчины, скошенную на бок так, что край скрывал глаза.

– Я не слышала, как ты подъехал.

– Сегодня я не на мотоцикле, а на такси, – небрежно ответил он, сунув руки в карманы штанов. – Как нынче поживает твой отец?

«Отец?»

– Понятия не имею. Обычно мы мало общаемся, если дело не касается работы. Когда он зол на меня, то говорим еще меньше.

Лоу фыркнул.

– Ну что, как тут устроены эти ниши? – Его обычно хорошее настроение как в воду кануло. Лоу не злился, просто… был отстранен. Похоже, разговора о поцелуе не предвидится, но Хэдли и самой не хотелось обсуждать произошедшее.

– Было бы проще, если бы ниши были распределены по датам, но увы, – сообщила Хэдли, вытягивая шею, чтобы взглянуть на купол. – Мы могли бы поискать канопу в нишах с окнами, но это займет часа два, даже если мы разделимся.

– И она может быть скрыта за медной дверью без окна.

– Правда, – согласилась Хэдли. – Ты смог перевести какую-нибудь из пиктограмм?

– Некоторые из символов – зеркальное отражение друг друга. Они перевернуты.

– Неужели? – Хэдли ничего подобного не заметила на тех двух картинах, которые взяла домой.

– Должен быть архив, – прошептал Лоу себе под нос.

Хэдли покачала головой.

– Не поможет. Зачем сортировать документы по дате? Скорее всего, их раскладывают по фамилиям.

Кто-то позади них кашлянул.

– Извините, мэм, но крематорий и служебные помещения закрылись почти двадцать лет назад, когда кремация была объявлена вне закона. – В призме света, льющегося из одного из окон с изображением ангелов, стоял пожилой чернокожий человек с банкой чистящего средства и тряпочкой.

Лоу приподнял шляпу.

– Доброе утро. Вы здесь работаете?

– Да, смотрителем, – ответил служащий, приветливо улыбаясь.

– Мы с кузиной приехали из Солт-Лейк-Сити, чтобы провести выходные в Сан-Франциско, – начал Лоу.

«Боже милостивый, опять», – подумала Хэдли.

– Мы искали нишу нашей тети Тессы, – продолжал Лоу. – Она умерла до Великого пожара. Кажется, ее прах здесь, но мы не знаем, под какой фамилией ее похоронили: она разводилась несколько раз. В любом случае, у нас остались о ней приятные детские воспоминания, поэтому мы решили почтить ее память.

По крайней мере, состряпанная сказка не очерняла саму Хэдли. Все же Лоу более приветливо разговаривал со стариком, чем с ней. Лоу не понравился поцелуй? Он обиделся? Или она слишком много внимания уделяет его настроению? Возможно, Лоу уже забыл о случившемся. Ей бы этого так хотелось.

– Найти ее будет непросто, – ответил сторож, кивая. – Даже если бы вы знали ее фамилию, это бы не помогло. Десять лет назад старые документы перенесли в другое место – на склад в деловом районе города. Вам нужно связаться с владельцами. Если вы приехали лишь на выходные, вряд ли сможете их застать.

Лоу разочарованно хмыкнул и осмотрел ротонду, задержавшись там, где пустовали десять разных стульев.

– А вы давно тут смотрителем работаете?

– Уже тринадцать лет.

– А вы не видели тут египетскую урну? Со скульптурной крышкой примерно такой высоты, – Лоу показал жестами. – В виде головы павиана или шакала или…

– С длинными ушами?

– Да, и длинным носом, – подхватила Хэдли. – Спереди на ней еще было два ряда символов.

– Похоже, на погребальную урну миссис Роузвуд.

В ротонде повисло минутное молчание. Лоу пытливо посмотрел на Хэдли, но та не хотела предаваться напрасным надеждам, ни в случае с урной, и тем более ни с Лоу, и спросила:

– Можете нам показать?

Смотритель покачал головой.

– Простите, ее здесь нет. В дни моей молодости я работал в крематории Долорес между Телеграф-хилл и Норт-бич и помню, что такую урну использовали для праха миссис Роузвуд.

– А кто такая миссис Роузвуд? – спросил Лоу.

– Наследница судовладельца. Ее смерть вызвала настоящий скандал. Поговаривали, что ее убили сыновья, чтобы наложить лапы на особняк почти на самом верху Телеграф-хилл на краю парка. Ходили слухи, что наследники хотели превратить его в игорный притон. Это случилось прямо перед землетрясением в 1906 году. Особняк сохранился, но свежеиспеченные владельцы утверждали, что там поселился призрак убитой хозяйки.

Хэдли совершенно не боялась призраков; ей хватало своих духов.

– А вы не знаете, где ее урна?

В нескольких местных церквях были ниши для погребального праха, но вряд ли священники согласились бы принять языческую урну с головой бога-шакала.

– Насколько я знаю, родственники оставили ее себе. Такая милая вещица украсила бы каминную полку.

***

Лоу передал указания смотрителя ожидавшему у колумбария такси. Они с Хэдли молчали, пока машина ехала по темным мокрым улицам. Лоу старался сдержать свои чувства и сделать вид, будто прошлой ночью между ними ничего не произошло. Во всяком случае, с точки зрения Хэдли, поэтому он притворялся ради самосохранения, восстанавливая раненую мужскую гордость.

Все было бы проще, если бы очарование Золушки, которое он считал причиной ее внезапной привлекательности, магически испарилось бы за ночь. Ведь на Хэдли не было потрясающего платья и цветка в волосах. Она снова стала обычной строгой хранительницей в похоронной одежде.

И намного красивее, чем прошлой ночью.

Господи помоги.

Сегодня она, к счастью, хотя бы не пахла лилиями. Но когда он придержал для нее дверцу такси, то увидел, что ее чулки сзади украшены рядом черных бантиков. Как необычно, а для нее так и вообще вызывающе. Однако в настоящий момент его отвлекали не чулки. Нет, эта честь принадлежала тому, что он заметил в ту же минуту, как встретил ее в колумбарии.

Пальто Хэдли было неправильно застегнуто. Необычная небрежность для такой аккуратистки. В верхней петельке вместо первой пуговицы находилась вторая, отчего с краю шерстяного одеяния появился зазор – небольшое темное углубление. Лоу представил, как маленькие лесные зверьки зарылись под одежду прямо рядом с грудью, и едва не поддразнил пуританку.

Но как только такси повернуло за угол и направилось по Норт-бич, он заметил кое-что поинтереснее, чем маленькая мышка под ее неправильно застегнутыми пуговицами. Кожу. На Хэдли под пальто надето платье с низким вырезом. Он вспомнил ее яркое белье, и ему понадобилась монашеская выдержка, чтобы мысленно не расстегнуть пуговицу.

«Не забывай тот ужасный поцелуй» – посоветовал он себе. Такой ушат холодной воды мог бы снова привлечь его внимание к их заданию, но только возродил мысли, не покидавшие его с тех пор, как он расстался с Хэдли прошлой ночью.

Она заметила его пристальный взгляд и натянуто улыбнулась.

– Пасмурный день.

– Хм.

– Нужно было взять зонтик.

– Ты встречаешься с тем парнем?

Ее проницательные глаза округлились.

– С кем?

– С Оливером Гинном.

– О. – Неужели ее плечи поникли? Кажется, она расслабилась. – Мистер Гинн ухаживает за мной уже пару месяцев.

– Понятно. – Лоу ничегошеньки не понимал. – Это серьезно? Скоро зазвонят свадебные колокола?

Хэдли вскинула бровь.

– Насколько я знаю, нет. Думаю, меня бы сперва предупредили.

Он постучал пальцами по колену. Она его дразнит. Это хорошо, потому что явно не такого ответа ожидаешь услышать от влюбленной девушки. Лоу решил, что холодность во время поцелуя объяснялась ее чувствами к другому мужчине.

– Дело не в Оливере, – подтвердила она шепотом, разглядывая шофера такси.

Лоу перестал барабанить по колену.

– Прости?

– Во-первых, я считала, что ты меня обманываешь.

Хэдли говорила так тихо, что Лоу пришлось наклониться ближе.

– Не понимаю.

– Считала, что ты целуешь меня, чтобы забрать картины с канопами.

Минутку: она имеет в виду тот неудачный поцелуй.

– Нет, я не обманывал, – поспешно возразил Лоу. – То есть да, мне хотелось заполучить картины, но поцеловал я тебя просто по желанию.

Хэдли быстро моргнула.

– В любом случае проблема не только в моих сомнениях по поводу твоих мотивов. Я не люблю, когда меня касаются. – Она смотрела на мелькающий за окном город, стиснув руки в перчатках на коленях. – А еще из-за моих… ну, того, что случилось с люстрой.

– Смерти от хрусталя, – подсказал он.

Хэдли кивнула, и на ее губах промелькнула нервная улыбка.

– В юности со мной произошел один случай.

– Какой случай?

– Мне не хочется об этом говорить.

Он помолчал.

– Тебя кто-то обидел?

– Нет, не столь уж важно, что тогда произошло. Дело прошлое, но я не смогла преодолеть негативные чувства, связанные с ним. Обычно это не проблема, потому что люди бессознательно стараются держаться от меня подальше. Ничего страшного. Проще на работе, особенно, когда ко мне никто не лезет. Однако я привыкла к личному пространству.

– Понятно.

Частично, хотя вряд ли тот «случай» совсем ее не задел.

– Я сознаю, как жалко это звучит. Может так и есть, понятия не имею. Я просто не привыкла… – Хэдли попыталась найти нужные слова, жестикулируя, что совсем не помогло ей донести свои ощущения.

– Ты не привыкла, что тебя целуют? – наконец с любопытством спросил Лоу.

Она покраснела.

– Не льсти себе. Я не какая-то невинная девочка без опыта.

Неужели? Как интересно. Лоу нравились бесстыдные женщины с опытом.

– Я просто не привыкла, что меня так просто касаются. Предпочитаю устанавливать границу.

– Границу?

– Перчатки или расстояние… не знаю.

Она поерзала на сиденье.

– Но никаких прикосновений к коже?

Она кивнула.

– Наверное, я ненароком взрастила в себе фобию.

– Понятно.

– Неужели?

Лоу коснулся рукой в перчатке рукава ее пальто.

– Так нормально?

– Да.

– Но…

– Но, – эмоционально согласилась она, будто подводя итог всему, что только что пояснила. – Я не говорю, что мне нравится быть такой. Просто так получилось.

Хэдли пожала плечами и тяжело вздохнула.

Лоу вспомнил их первую ночь в поезде, и то, как она не хотела пожать его руку без перчатки, чтобы скрепить так называемое джентльменское соглашение. И следующий день, когда они собирали папки, Хэдли отшатнулась, и ее настойчивость, что дело не в отсутствии его мизинца. А потом зеркальный пруд. Она сжала его руку, но была в вечерних перчатках. И он ни разу не касался ее лица, только цветка в волосах. Даже когда Хэдли крепко обнимала его в поездке на Лулу, их разделяла одежда.

Конечно, пару раз Лоу притронулся к голому запястью большим пальцем, но впервые он ощутил ее кожу, когда прижал ее руку своей, стоило ей попытаться забрать картинки со стола. И несколько секунд спустя он стремительно поцеловал Хэдли, думая, что завоюет ее, и она просто растечется лужицей в его объятиях. Ну хватит об этом.

Она пригладила свое пальто.

– Ладно, теперь мы квиты.

– Как это?

– Ты никому не рассказывал настоящую версию о потери пальца, а я никогда никому не говорила об этом.

– Даже Денежному мешку?

Уголки ее рта задрожали. Хэдли быстро покачала головой.

Ну ничего себе. Она не сжалась и не умерла от прикосновения его губ к своим. Хотя все может быть, но дело не в нем самом. И вместо того, чтобы попросить Лоу никогда больше не пытаться, Хэдли выдала ему свою тайну, пусть и не всю.

Настоящий вызов. По крайней мере так ситуацию интерпретировало его позитивное мышление, будто Хэдли имела в виду: «Хочешь? Удачи. Надо еще заслужить желаемое».

Он столкнулся с таким большим препятствием, будто собрался прокатиться по Скалистым горам на мотоцикле в снежную бурю. Но Лоу всегда любил на первый взгляд невозможные и заведомо обреченные на провал задания, поэтому оставшееся время провел, вспоминая историю, рассказанную его дядей об одном из работников нуби, который до смерти боялся змей. Единственным способом избавить того человека от страха стала кормежка его тортом, а он тем временем смотрел с расстояния на пойманных змей. Дистанцию постепенно сокращали, покуда позитивная ассоциация с тортом не подавляла страх. Так называемая условно-рефлекторная терапия.

Проще торта или проще пареной репы? Интересно, что бы выбрала Хэдли? Лоу вдруг очень захотелось попробовать себя в поведенческой терапии.

Глава 13

Когда такси притормозило у парка Пайонир, Хэдли почувствовала облегчение. Что, черт побери, заставило ее рассказать о своих проблемах с личным пространством? И теперь между ними повисло тяжелое молчание. Бог знает, о чем Лоу задумался. Ей хотелось поскорее выйти из машины. Лучше сосредоточиться на текущем задании и притвориться, что разговора не было.

Особняк Роузвуд был одним из немногих зданий на вершине Телеграф-хилла и, весьма вероятно, самым богатым домом в районе, где жили представители рабочего класса. Но выглядел он не так уж впечатляюще: тусклая серая краска, покрывающая приземистый дом в итальянско-викторианском стиле, местами облезла; несколько арочных окон на третьем этаже оказались заколочены; пролет венчающего карниза сорвется при первой же буре.

– Там никто не живет, – заметила Хэдли, закрывая дверцу такси. – Жаль, что такой величественный особняк пришел в негодность. Посмотри на великолепную башню и те карнизы на кронштейнах.

– Жаль? – Лоу сморщил нос. – Он зловещий. Наверное, соседи между собой кличут его «Мрачный особняк».

– А мне кажется, что он красив и приятен. Тут мило и тихо, далеко от шумных улиц, вид на Залив потрясающий. Какая чудесная старая пальма в боковом дворе.

– Каждому свое. Но тот факт, что в доме никто не живет, нам сегодня не на пользу. Возможно, мы сумеем найти…

Из дома вышел рыжий мужчина в очках.

– Здравствуйте! Вы Дэвидсоны? Я мистер Фарнсуорт, агент по продаже недвижимости.

Хэдли перевела взгляд с мистера Фарнсуорта на табличку «ПРОДАЕТСЯ», висевшую у входной двери. Она тут же поняла, о чем подумал Лоу: дареному коню в зубы не смотрят.

– Да, Дэвидсоны, – с улыбкой подтвердил хитрец. – Мы не слишком задержались?

– Нет, вы пришли даже рано. Я просто хотел проветрить дом до нашей встречи. Вы же хотите зайти и осмотреться?

– Конечно.

– Нескольким потенциальным покупателям нужна только земля, но костяк здания в изумительном состоянии: выстоял в землетрясении, крепкая постройка. Нужно только сделать ремонт и покрасить. Электрическую проводку и отопление, вероятно, придется менять, и нет телефона. Но у дома есть свой характер, правда?

– Я тоже так думаю, – согласилась Хэдли, вливаясь в аферу. – Милая старинная резиденция.

– Миссис Дэвидсон, прошу, входите, я вам сейчас все покажу, а потом поговорим о цене.

Как только Хэдли пересекла изогнутый порог, ее охватило легкое неприятное ощущение, такое же, как и от основания джеда. Тут находилась одна из перекладин!

Хэдли оглянулась через плечо на Лоу, который, вытягивая шею, старался осмотреть прихожую. Он ничего не заметил, хотя в поезде признался, что чувствовал энергию в основании амулета. Неужели ей показалось? Потому что в старом доме мрачная атмосфера появляется по нескольким причинам, как сказал бы Лоу. Толстый слой пыли. Мебель, прикрытая полотном. Острый запах плесени. Грубые рисунки, наспех нацарапанные на старых деревянных стенах – оккультные символы, мультяшные призраки в простынях, занимающиеся сексом в разных позах, а у лестницы надпись красной краской «Убирайся».

– Прошу прощения за вульгарную граффити, миссис Дэвидсон, – извинился риэлтор.

– Не знал, что у призраков такая фантазия. – Лоу склонил голову набок, чтобы осмотреть художества. – Трудно сказать, привлекает ли этого парня его приятель-призрак или девушка-привидение.

Фарнсуорт нервно рассмеялся.

– В этот дом не раз вламывались до того, как несколько лет назад он перешел во владение банка. Возможно, просто беспризорники.

– Ох уж эти беспризорники, – сказал Лоу, медленно качая головой.

– Уверяю вас, когда в доме будут жильцы, такая проблема пропадет, – сказал мистер Фарнсуорт. – Теперь, если вы заметите, естественный свет исходит из гостиной сразу за прихожей…

Хэдли прошла вслед за мужчинами по нескольким комнатам и едва не споткнулась о пустую бутылку из-под джина на пороге кухни.

– Не с нашего склада, – прошептал Лоу, поддерживая Хэдли под руку. Они оба посмотрели на его пальцы. Он кашлянул, отпустил ее и вытащил из внутреннего кармана куртки упаковку мятных конфет. И, отдирая кусочек фольги с упаковки, спросил: – Хочешь?

Хэдли с удовольствием стала смаковать белую мятную конфетку, Лоу бросил себе в рот другую. Затем сунул в карман пачку одной рукой, а другую прижал к спине Хэдли. Она с подозрением покосилась на него. Разве совсем недавно она не сообщила ему о своей фобии? А когда он провел рукой вдоль позвоночника, содрогнулась. Лоу неспешно гладил вверх-вниз. Массаж. Точно, массаж. Он над ней издевается? Легкий гнев перешел в тревогу, но не успела Хэдли отстраниться, как он убрал руку, расспрашивая Фарнсуорта про точное количество разбитых окон в доме.

Тот ответил, что всего семь. Хэдли за несколько секунд раскусила конфетку, что не прошло для Лоу незамеченным. Она немного отошла от него и продолжила искать погребальную урну, пока напарник безупречно играл богатого супруга, ищущего тихий старый дом, который можно отремонтировать для «тещи».

Они поднялись по пока еще не обвалившейся лестнице на второй этаж, где большую площадку окружали четыре спальни.

– Тут находятся две ванные комнаты, – указал агент. – Не слишком красивые, но водопровод, похоже, работает. А третья ванная в коридоре для слуг за кухней.

Шестое чувство Хэдли подсказало, что они приближаются к части амулета.

– А эта дверь куда ведет? – спросил Лоу.

– Знаете, я думал, это шкаф, но тут есть замочная скважина, – ответил риэлтор, принявшись перебирать ключи на связки и, что-то бормоча, подошел к запертой двери. – Минутку.

– Я ее чувствую, – прошептала она Лоу, остановившись с ним чуть поодаль.

– Я тоже. – Он порылся в кармане.

– Здесь ощущение сильнее. Наверное, на чердаке есть склад? Потому что в противном случае урну бы поставили на каминную полку или поместили бы в стеклянную витрину, – сказала она, взяв еще одну конфетку. – Возможно, я просто вспоминаю про урны, показанные в колумбарии. – Она опустила взгляд на руки Лоу, которые двинулись к ее груди. Обнаженные пальцы. Когда он успел снять перчатки?

– Ты неправильно застегнулась, – прошептал Лоу, наклоняясь к ее лицу ближе, чем она ожидала. Так близко, что его мятное дыхание отвлекло ее от того, как он расстегивал ее пальто.

Хэдли хотела возразить, но он не соврал. Сколько она ходила с неправильно застегнутыми пуговицами? И почему он ничего не сказал раньше?

– Секундочку, я только… – Порыв прохладного воздуха коснулся ее груди до того, как его теплые пальцы погладили то же место. О боже! На ней же платье с низким вырезом. Ужасная ошибка. Лоу хмыкнул. У Хэдли по рукам побежали мурашки. Она не осмеливалась посмотреть ему в лицо, пока он вдевал пуговицу в нужную петельку. – Вот так.

– Ага! Получилось! – воскликнул одновременно Фарнсуорт из другого угла лестничной площадки.

Хэдли закусила мятную конфету и поспешно догрызла ее, пока они шли к агенту.

– Похоже на небольшую кладовку, – сказал мужчина. – Электричества нет, так что трудно что-то рассмотреть в темноте. Комната примерно размером метр на три.

Тут в отдалении раздался стук, и все повернулись к лестнице. Послышалось робкое:

– Эй?

– И кто же это пожаловал? – спросил мистер Фарнсуорт. Очевидно, настоящие Дэвидсоны, но Хэдли не собиралась делиться догадкой с риэлтором. – Я на минутку, – сказал он, поспешно спускаясь по лестнице. – Погодите, вот увидите прекрасный вид из башни на остров Эйнджел и Алькатрас.

– Нет ничего лучше пасторальной элегантности тюремного двора и плохо контролируемого иммиграционного пункта, – пробурчал Лоу. – Помоги мне. Скорее, пока нас не поймали.

Хэдли споткнулась и едва не врезалась в него.

– Что?

– Разве ты не чувствуешь? Чертова штука прямо зовет меня. Готов поспорить, она где-то здесь. – Он вытащил из потайного кармана маленький медный фонарик и включил, освещая пальто Хэдли. – Всегда готов исследовать маленькие темные уголки.

Боже милостивый! Он с ней флиртует? Сейчас?

Когда шаги Фарнсуорта в классических кожаных туфлях послышались в прихожей, Лоу направил луч фонарика в чулан и бросился следом.

– Боже, эта комната битком набита.

Он был прав. В помещении находились старые ящики, шляпные коробки и сложенные в штабеля стулья. У них нет времени перебирать все это старье. Но, возможно, не придется утруждаться.

– Ты ее чувствуешь? – спросил Лоу.

Сильнее, чем когда-либо.

– Вот тут, в каком-то из этих забитых ящиков. – От одного из них исходила энергия.

Лоу протянул ей фонарик.

– Подержи. Я только… – Очаровательная смесь шведско-английских ругательств наполнила чулан, когда Лоу покачал край среднего ящика. Секунду спустя от шума, вызванного отдираемым от гвоздей деревом, Хэдли поморщилась.

– Давай, давай… – Лоу рылся в мягкой стружке, пока не нашел сразу две вещи: старый патефон и сосуд с матовой глазурью песчаного цвета с крышкой в виде Дуамутефа, сына Гора с головой шакала.

Канопа ее матери была прелестна. Длинные, чистые линии и идеально прорисованные подробности. Такая современная и одновременно древняя.

Внизу со скрипом закрылась входная дверь.

– Скорее! – попросила Хэдли.

– Стараюсь, – ответил Лоу, вытаскивая урну из ящика.

Хэдли выключила фонарик и положила его в карман.

– Судя по голосам, настоящие Дэвидсоны в недоумении. Как мы вытащим урну отсюда? Через черный ход?

– Правило номер один: никогда не используй черный ход, – сказал он, беря урну под мышку. – Лучше выпутаться из этой ситуации разговорами, чем бежать. Пойдем.

Они спустились, встретившись с посуровевшим мистером Фарнсуортом внизу.

– Сэр, – резко сказал он, когда за ним в прихожую просочилась пара средних лет.

– Кузен! – воскликнул Лоу, растягивая губы до ушей в очень радостной улыбке.

Так называемый «кузен» выглядел удивленным и сбитым с толку.

– Вижу, вы встретились с агентом по недвижимости. Я не знал, сумеете ли вы сегодня прийти, и не хотел упустить возможность купить дом.

– Ричард, что происходит? – промямлила настоящая миссис Дэвидсон.

Лоу хлопнул мистера Дэвидсона по плечу и проводил его к двери.

– Ну раз ты здесь, старина, займись делом сам. Однако я бы не советовал показывать супруге первый этаж. Наш дорогой риэлтор произвел впечатление на мою жену всеми этими неприличными рисунками, нацарапанными на стенах.

– Ну, понимаете, сэр… – начал мистер Фарнсуорт.

Лоу наклонился ближе к мистеру Дэвидсону.

– Похоже, тут происходило что-то оккультное. Наверное, поклонение дьяволу.

– О боже! – воскликнула миссис Дэвидсон, стараясь не отставать.

– Совершенно согласен, – заговорщически подтвердил Лоу.

Мистер Фарнсуорт покраснел.

– Неправда.

Лоу остановился у открытой двери.

– Оккультисты, извращенцы, выпивохи… бог его знает, что за порочные дела творились в этом доме. И не говоря уже о призраке. Зовите меня безумцем, но я почувствовал что-то холодное наверху в том чулане. – Он слегка подтолкнул Хэдли локтем и протянул руку. – Дорогая, что ты думаешь?

Хэдли сунула в рот мятную конфету. От странной сдержанной паники у нее в голове прояснилось, но мысли вылетели.

– Думаю, поэтому соседи называют это место Мрачным особняком.

Хэдли почувствовала теплое давление на плечи и подняла голову. Лоу притянул ее к своему бедру.

– Совершенно верно, – похвалил он с хитринкой в глазах. – Мрачный особняк, в самом деле. Ну что ж, не будем больше тратить ваше время. Приятно с вами познакомиться. Прошу, звоните вашему дяде, он одинокий старик.

Лоу потащил Хэдли в обход шепчущейся пары к открытой двери.

– Погодите! – крикнул мистер Фарнсуорт. – Что это вы взяли?

Лоу посмотрел на урну у себя под рукой.

– Вы об этом?

– Вы не можете забирать из дома все, что хотите. Имущество принадлежит банку. – С изумительным проворством агент по недвижимости ухватился за скульптурную крышку канопы. Костлявый мужчина был не чета Лоу по размерам, по силе и по возрасту, но, к сожалению, на его стороне был элемент неожиданности.

Крышка отошла с ужасным скрежетом. Мужчины расступились, как только между ними возникло облако черного пепла. Хэдли отшатнулась, и урна упала.

– Ричард! – закричала миссис Дэвидсон, когда Фарнсуорт врезался в ее супруга.

– Я в порядке! – ответил тот.

Лоу тоже не пострадал, так как сумел увернуться от костяной муки. Однако обветренный риэлтор согнулся пополам от кашля. Ой, бедная канопа! Она разбилась на ступеньках крыльца так, что не подлежит восстановлению.

– Что, черт побери, происходит? – просто выругался мистер Дэвидсон, ни к кому не обращаясь, – Неужели это погребальная урна?

– Бедная миссис Роузвуд, – пробурчал Лоу.

Хэдли заметила что-то в прахе, рассыпавшемся на дорожке. Она быстро схватила эту штуку рукой в перчатке. В бежевом скоплении мягкой стружки находился тонкий прямоугольник яркого красно-золотого цвета, завернутый в упаковочную бумагу.

Та самая перекладина!

– Нашла, – прошептала Хэдли Лоу одними губами, когда мимо ее лица промелькнуло что-то по-весеннему зеленое. – Что это?

– Одичавший попугай, – сказала миссис Дэвидсон. – Их целая стая на Телеграф-хилл. Никто не знает, откуда они взялись… о боже!

Еще зеленое пятно. Около десятка попугаев с красными головами пронеслись мимо, быстро помахивая крыльями и пронзительно крича.

– Странно, будто они летят прочь от чего-то, – пробормотал мистер Дэвидсон.

И не ошибся.

От чего-то большого и чужеродного.