Текст книги "На пути к справедливости (ЛП)"

Автор книги: Джекс Риви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 2

Я резко вдыхаю и практически перестаю дышать.

Хорошо. Пусть будет так. Он отказывается от нас. Я сама справлюсь.

Голова начинает кружиться, я знаю, что нужно идти, но стою, как вкопанная, пока мне не становится лучше.

 Я бросаю еще один взгляд на его красивое лицо. Боже, я люблю этого человека с самого первого взгляда. И я не уверена, что ранит меня больше: что я никогда не увижу его снова или тот факт, что он никогда не увидит своего ребенка.

 Я киваю ему. – Спасибо.

 На ватных ногах иду к двери, открываю ее, чтобы не унизить себя еще больше.

 Останови меня.

Останови меня.

Останови меня, пожалуйста.

Закрыв дверь, внезапно чувствую, будто я нахожусь в конце длинного туннеля.

 До свидания, Лиам.

А потом наступает темнота.

 Ммм. Он так хорошо пахнет. Я слегка уткнулась в подушку.

 Лиам.

 Я слышу гул голосов, но не могу открыть глаза. Я пытаюсь заглушить свою боль в темноте и невероятном аромате Лиама.

 – Почему она не пришла в себя?

Лиам.

 – Она измотана. От доктора Лайл и миссис Филлипс я узнал, что она не может нормально спать.

 Я чувствую его.

 Лиам.

 Тишина.

 Я пытаюсь еще больше уткнуться в подушку и почувствовать запах Лиама. Я медленно открываю глаза, дезориентированная тем, что нахожусь в его спальне. Почему я здесь? В комнате темно, но кто-то оставил свет в ванной включенным, а дверь – слегка приоткрытой, поэтому света достаточно, чтобы увидеть его. Он спит в кресле, стоящем достаточно близко к кровати, чтобы положить на нее свои длинные ноги. Его лицо находится в тени, но я могу разглядеть глубокую складку между бровями, и я хочу разгладить ее.

 Острая необходимость отлучиться в туалет предопределяет любую другую мысль, и я шевелю рукой, чтобы убрать одеяло, но рука отказывается подчиняться. Присмотревшись, вижу, что к моей руке присоединена капельница. Надеюсь, что с колесиками. Мне нужно срочно пописать.

 Моя свободная рука движется к животу. Я знаю, что с моим ребенком все в порядке. Я не знаю, как объяснить это, но теперь, когда знаю, что беременна, я чувствую ее присутствие. Или его.

 – Лиам. – В моем горле пересохло, я произношу его имя практически шепотом, но он меня слышит и открывает глаза, даже в полумраке видна их синева.

 Складка углубляется между его бровями, когда он ставит ноги на пол и садится в кресле.

 – Что случилось?

 – Ты упала в обморок.

– Мне нужно в туалет.

 Он неуверенно встает.

 – Пожалуйста, – Я не справлюсь сама, если он не поможет мне.

 Он наклоняется ко мне. – Мы должны быть осторожными, – говорит он хрипло.

 Я помещаю руку с капельницей на его плечо и обнимаю его за шею другой рукой. Он поднимает меня на руки.

Его близкое присутствие станет моей погибелью. Уткнувшись лицом ему в грудь, делаю глубокий вдох. Когда он не двигается, я смотрю вверх. У него закрыты глаза, будто ему больно. Я произношу его имя так тихо, что не уверена, слышит ли он меня, но его глаза открываются, и он смотрит вниз, наши взгляды встречаются.

 Снова возникает трепет внизу живота, и я хочу сказать ему, но не решаюсь, не зная его реакции.

 Он продолжает двигаться, поддерживая меня одной рукой, и тянет за капельницу второй. Опускает меня на пол в ярко освещенной ванной комнате. Я задыхаюсь, когда вижу свое отражение в зеркале над раковиной.

 Кто-то заплел мои длинные волосы, но не туго, прическа превратилась в неряшливый беспорядок. Я поднимаю руку, чтобы заправить выбившиеся пряди за уши. У меня до сих пор темные круги под глазами, мои веки выглядят фиолетовыми, а цвет лица болезненно-желтый. Ни один из этих цветов не сочетается с моими темно-карими глазами, я выгляжу как в фильме ужасов. И только сейчас замечаю: на мне одна из белых футболок Лиама. Она мне велика, и я вдруг чувствую себя сироткой Энни (прим. перев.: «Сиротка Энни» – мультфильм студии «Мульттелефильм» по мотивам стихотворения Джеймса Виткомба Рейли. Нянька Энни, присматривая за малышами, рассказывает им на ночь страшные сказки про гоблинов, которые утаскивают непослушных проказничающих детей)

 Стараясь пересилить накатывающиеся слезы, я отвожу взгляд.

 – Ты в порядке? – Говорит он немного отрывисто.

 Я не чувствую себя хорошо. Я смахиваю слезу.

 – Ты дальше сама справишься? – Его голос звучит нетерпеливо.

 – Да. – Шмыгаю я носом.

 Он походит ко мне, поднимает мой подбородок и пристально смотрит мне в глаза. – Я буду снаружи, – говорит он мягко, прежде чем выйти, закрыв за собой дверь.

 После того, как я справляюсь со своими делами, то остаюсь сидеть на крышке и даю волю слезам.

– Я жалкая, – говорю я себе, перетаскивая капельницу к раковине и даже не зная, почему плачу. Помыв руки, брызгаю водой на лицо. Когда поднимаю глаза, доставая полотенце, я вижу отражение Лиама в зеркале.

 – Готова?

 – Да, но я могу ходить.

 – Я так не думаю. – Он берет меня вместе с капельницей. Несет в комнату и опускает на свою кровать, затем набирает номер телефона.

 – Мисс Шоу готова к тарелке супа. Спасибо. – Он отключает телефон.

 – Ты бы мог дать мне воды, пожалуйста, – я шепчу.

 Он идет в ванную комнату и возвращается со стаканом воды, затем помогает мне сесть, чтобы я смогла его выпить. Моя рука дрожит от его близости, пока я держу стакан, и он протягивает руку, чтобы поддержать его. Когда я допиваю воду, раздается стук в дверь.

 Лиам шагает к двери и впускает в комнату небольшую седовласую женщину с подносом в руках. Она ставит поднос на прикроватный столик.

 – Как мы себя чувствуем, дорогая? – Она ждет моего ответа, подкладывая мне подушки за спину.

 – Хорошо, – мягко говорю я и смотрю в сторону Лиама, но он стоит на балконе, глядя в темноту.

 Она кладет мне на колени полотенце. – Тебя покормить? – Спрашивает женщина, потянувшись к чашке на подносе.

 – Нет, я ... могу сама, спасибо.

 – Лиам, вам нужно приобрести столик на колесиках, как в больнице, – говорит она, протягивая мне миску.

 Лиам поворачивается.

 – Все прекрасно... на самом деле, – заверяю ее.

 Суп очень вкусный. Курица с лапшой, и я уверена, что это домашняя пища. Я осознаю, что Лиам и женщина смотрят, как я ем, но мне все равно. Я съедаю все до последней капли, удивляясь, что ко мне вернулся аппетит. Я такая голодная, что думаю, смогла бы съесть еще одну чашку, но мои глаза уже начинают закрываться. Лиам тянется к миске, забирая ее из моих вялых пальцев. Я смутно слышу его разговор с этой женщиной.

 Когда я снова открываю глаза, в комнате уже светло. Не знаю, утро сейчас или вечер.

 Пожилой человек сидит в одном из кресел, положив ногу на ногу. Он что-то пишет.

 Я смотрю на дверь и задаюсь вопросом, где Лиам.

 – Ах ... вы уже проснулись. – Он любезно улыбается и откладывает бумаги в сторону, вставая. – Я доктор Хайнс. – Он берет меня за руку, лежащую на животе. Капельницы больше нет.

 – Я убрал капельницу пару часов назад. До тех пор, пока вы не будете нормально питаться и не начнете нормально усваивать пищу, придется потерпеть. Как вы себя чувствуете?

 – Хорошо, – шепчу я, и он отпускает мою руку, чтобы налить стакан воды из графина, стоящего на ночном столике. На этот раз моя рука не трясется, когда я держу стакан.

 – Утром, когда проснулись и вставали с постели, вас не тошнило?

 – Нет.

 – А сейчас?

 – Нет.

 – Хорошо, – говорит он, улыбаясь.

 Он ждет, пока я допью воду, а затем ставит стакан обратно на стол, прежде чем снова сесть, взять ручку и опять начать что-то писать.

 – Вы можете вставать с постели, когда почувствуете себя лучше, но я хочу, чтобы вы как можно больше лежали следующие несколько недель, пока не восстановите силы. Я выпишу антигистаминный препарат, который поможет справиться с тошнотой и бессонницей. Следуйте инструкциям, которые вам дала доктор Лайл, пейте витамины, много отдыхайте, и тогда приступы утренней тошноты и рвоты пройдут. – Он снова улыбается мне.

 – Спасибо.

 – Всегда, пожалуйста, юная леди.

 Я все еще немного смущена. – Почему я здесь, а не в больнице?

 Мне кажется, что он пытается сдержать улыбку. – Мистер Джастис не хочет даже слышать об этом. А так как Энни бывшая медсестра, мы подумали, что вам будет лучше в привычной обстановке.

 Энни? Кто такая Энни, и почему Лиам настаивает на моем пребывании здесь? Я закрываю глаза, все так запутано. Я хотела бы, чтобы кто-то объяснил мне, почему я здесь.

 Где Лиам? Я хочу узнать, который час, но часы, всегда стоящие на ночном столике, отсутствует.

 – Сколько сейчас времени?

 Врач закрывает ручку, прежде чем посмотреть на меня. – Сейчас пять тридцать.

 – Вечера? – Спрашиваю с удивлением.

 Он смеется. – Да. Вы проспали двенадцать часов с момента последнего пробуждения.

 Неудивительно, что я чувствую себя так хорошо. В последние три недели мне практически не удавалось поспать

 – Какой день недели?

 – Четверг.

 – Что? – Я тихо ахнула. Был вторник, вторая половина дня, когда я пришла сюда, чтобы сказать Лиаму о ребенке. Я проспала почти сорок восемь часов подряд, за исключением короткого пробуждения этим утром.

 Врач встает. – Ну, мисс Шоу, я ухожу. Вернусь завтра, чтобы осмотреть вас.

– Спасибо, доктор Хайнс.

 Он улыбается, берет свою сумку и уходит, в дверях сталкиваясь с женщиной, которая приносила для меня суп, заходящей в комнату с подносом.

 – Как насчет миски томатного супа?

 Я сажусь повыше, облокачиваясь на спинку кровати.

 – Звучит вкусно.

 Она ставит поднос на постель, размещая его на моих коленях. Помимо супа на нем еще маленькие крекеры в форме рыбок, стакан молока, а также небольшая миска пудинга.

 – Сейчас съешь столько, сколько сможешь, дорогая.

 – Спасибо.

 – Пожалуйста. Хочешь принять душ после того, как поешь?

 – Да, пожалуйста, – говорю я прямо перед тем, как отправить ложку очень вкусного супа в рот. Опять же, я уверена, что суп домашнего приготовления.

 – Вы домработница Лиама?

 – Да. Разве Лиам не сказал? – Она качает головой. – Ах, он такой, – она так говорит о Лиаме, что невольно заставляет меня улыбнуться. Я не смеялась с того самого дня, как покинула «Джастис Хаус».

 – Меня зовут Энни, и я буду жить здесь в течение следующих нескольких недель, чтобы помогать тебе.

 Я с трудом проглатываю молоко, которое только что отпила. Что?

 – Давай, я приготовлю тебе вещи после душа.

 У меня нет здесь никаких вещей, но мне кажется, что она говорит о полотенцах и о еще одной из футболок Лиама, так что я больше, чем удивлена, когда она возвращается из гардеробной Лиама с одним из моих платьев и халатом.

 Мои брови поднимаются, я уже хочу задать вопрос, когда она останавливается на полпути в ванную, уловив мое недоумение.

 – Я думаю, что госпожа Холли съездила в твою квартиру и упаковала некоторую твою одежду, дорогая.

 – О, – тихо говорю. Теперь я действительно в шоке.

 Я доедаю все, что было на подносе, и Энни убирает его в сторону, затем стоит рядом со мной, когда я встаю с кровати. Я чувствую слабость, но уже не так все печально. Энни идет вместе со мной в ванную. Когда она убеждается, что я могу оставаться в вертикальном положении самостоятельно, она уверяет меня, что будет прямо за дверью, если мне что-нибудь понадобится, и выходит из ванной.

 Как же хорошо. Я стою под душем, позволяя ему успокоить боль в мышцах. Когда я выхожу, то нахожу свою косметичку, лежащую на полочке. Слава богу, Холли упаковала мою зубную щетку. Заплетаю влажные волосы в свободную косу и надеваю халат. Я чувствую себя виноватой, что так долго была в душе, зная, что у Энни, вероятно, есть дела поважнее, чем сидеть и ждать меня.

 Выйдя из ванной, я останавливаюсь, увидев Лиама. Он стоит в дверях, поворачивается, его глаза скользят по мне, и мое тело реагирует на этот взгляд. Почему он всегда так чертовски хорошо выглядит? И это не только про лицо, а о нем в целом. Легкая грация, с которой он движется, его медленная, сексуальная походка, которая заставляет падать трусики женщин к его ногам, его смех, его улыбка, а эти глаза ... ох, эти глаза.

 Я смущаюсь, так как не завязала халат, и моя сорочка хорошо видна. Я быстро проскальзываю мимо, и когда снова смотрю него, то замечаю, что он все еще наблюдает за мной.

 – Как ты себя чувствуешь?

 – Очень хорошо, спасибо. – Мой голос дрожит.

 – Садись, Кэйтлин, нам нужно поговорить. – Он указывает жестом на одно из кресел.

 Теплый ветерок манит меня выйти наружу на свежий воздух.

 – Можем ли мы посидеть на балконе или, возможно, на крыше? – Мне нравится там, и я знаю, что Лиам использует то место для отдыха. Высота оказывает успокаивающее действие.

 – Нет, и здесь неплохо. – Он отступает назад, а я тяжело вздыхаю, проходя мимо него. Я скучала по его аромату. Воздух кажется очень напряженным между нами, и я кусаю губы, видя его взгляд.

 Я сижу в одном из кресел рядом с небольшим столиком, наслаждаясь мягким бризом, который несет сладкий запах цветов. Лиам не присоединяется ко мне, и я, оглядываясь назад, вижу его со стаканом воды, которую он ставит на стол, пододвигая ко мне. Затем прислоняется к перилам балкона, вытягивая ноги.

 – Спасибо, – бормочу я, чувствуя, что мое тело обмякло просто от одного взгляда на него.

 – Я должен тебе сказать кое-что, Кэйтлин.

 Я слегка хмурюсь от его тона. – Хорошо.

 – Во-первых, ты переезжаешь сюда.

 Что? О чем он говорит?

– Лиам...

 – Я был бы тебе очень признателен, если бы ты выслушала меня до конца, пожалуйста. – Он поднимает бровь.

 Я села, сложа руки. От одного его тона мне становится не по себе.

 – Ты должна следовать предписанию врача, чтобы тебе стало лучше в течение следующих нескольких недель, и я хочу лично убедиться, что ты заботишься о себе. И что ты не окажешься в таком состоянии еще раз.

 Мой рот открывается. Из его уст звучит так, будто я не знаю, как позаботиться о себе.

 – Не смотри на меня так. Тебе, очевидно, нужен кто-то, кто будет заботиться о тебе и ребенке.

 Ой!

 – У тебя больше нет работы, а твоих сбережений надолго не хватит с такими счетами от врачей, не говоря уже о больничных счетах после рождения ребенка.

 Я чуть не подавилась. Моих сбережений не хватит! – Ты просматривал мой банковский счет? – Как, черт возьми, он мог сделать это?

 – Достаточно сказать, что я знаю, что ты долго не протянешь на свои деньги.

 Я смотрю на него с недоверием. – Я могу найти работу, Лиам.

 – И снова заболеть?

 – Это всего лишь утренняя тошнота. – Я чувствую растущее напряжение и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он поднимает вопросы, на которые у меня нет ответов.

 – Это моя обязанность заботиться о тебе, пока ты носишь моего ребенка. – В его голосе отчетливо слышен гнев, что я слышала раньше. – Кэйтлин, ты останешься здесь.

Я отворачиваюсь  больше не в состоянии смотреть в его глаза. Я не хочу быть обязанной ему. Я не хочу быть здесь, потому что он считает это своим долгом.

 Ты надеялась, Кэйт, что прощена? Я здесь по одной-единственной причине. Но независимо от того, что он чувствует ко мне, или что я думаю о сложившейся ситуации, я буду нуждаться в его помощи.

 – Доктор Хайнс сказал, что мне станет лучше в течение нескольких недель. К тому времени уже будет практически второй триместр беременности, и доктор Лайл сказала, что утреннее недомогание обычно стихает к этому времени. – Я делаю глубокий вдох и смотрю на него. – Я согласна остаться до этого момента, но потом я вернусь обратно к себе. – Мой голос замолкает, когда глаза Лиама пристально вглядываются в меня. Он изучает меня минуту, затем скрещивает ноги. Мои глаза прикованы к выпуклости на его джинсах. Он всегда возбужден? Когда я поднимаю на него глаза, он ухмыляется. Я начинаю краснеть.

 Он отталкивается от перил. – Не вижу смысла больше обсуждать этот вопрос. – Он возвращается в спальню.

 Я раздражена. Высокомерная задница! Он не может...

 Я сижу ошеломленная в течение нескольких минут, размышляя, что делать, а потом следую за ним. Он выходит из комнаты, и я останавливаюсь, дойдя до гостиной. Не найдя его, я шагаю на кухню, где нахожу Энни, которая что-то помешивает в миске.

 – Тебе что-нибудь нужно, дорогая?

 – Нет, спасибо, я ищу Лиама.

 – Я думаю, что он пошел к себе в кабинет.

 – Спасибо.

 – Тебе накрывать обед в столовой с господином Лиамом или же в твоей комнате?

 Я колеблюсь. – Я не знаю. – Я начинаю чувствовать, что мне нужно прилечь.

 – Я уточню перед тем, как подавать обед.

 – Спасибо, Энни. – Я иду в другой конец квартиры. Кабинет Лиама находится рядом с медиакомнатой, если я правильно помню.

 Я тихонько стучу в закрытую дверь, ругая себя за то, что нервничаю, и за то, что мне необходимо прилечь. Но я знаю, что не могу позволить ему стращать меня и заставлять делать то, что он захочет. Мне нужно установить некоторые основные правила.

 – Входи, Кэйтлин, – говорит он, приоткрывая дверь.

 Он знал, что я иду за ним. Он играл со мной.

 Я делаю шаг и осматриваюсь. Я уже была здесь, когда осматривала квартиру несколько недель назад. Я хотела придти сюда, чтобы все рассмотреть, но я уважала его личное пространство.

 Это прекрасная комната с книжными полками, стоящими вдоль стен. Мои пальцы начинают чесаться от желания посмотреть каждую из них. Большой, кожаный диван стоит перед камином, и я могу представить себе холодные зимние дни, когда я сижу, свернувшись на этом диване с книгой в руках.

 Однако в глаза также сразу бросается большой стол, где стоит компьютер. Похоже, что Лиам работает, так как на столе лежат документы.

 Лиам закрывает за мной дверь. – Что я могу сделать для тебя, Кэйтлин?

 Я смотрю на него, а затем шагаю, чтобы осмотреть ряд книг.

 – Ты можешь начать называть меня Кэйт. – От моего внимания не ускользает и тот факт, что он ни разу не назвал меня «дорогая», за исключением того, когда саркастически поздравил меня с беременностью. Я снова смотрю на него.

 Его брови взмыли вверх. – Это то, что ты хочешь обсудить со мной?

 Я ненавижу его холодный, безразличный тон.

 Я иду к следующему разделу книг и вижу интригующее название. Я тянусь на цыпочки, хватаясь за книги. Лайам вдруг оказывается позади меня, достает с полки книгу и протягивает ее мне. Его запах и близость вызывают всевозможные реакции в моем теле. Мышцы живота сжимаются, соски напрягаются, и начинает ныть между ног.

О, Боже!

 Мое дыхание учащается, и я чувствую, что тонкие волоски на моей шее и руках встали дыбом. Закрыв глаза, глубоко вдыхаю, желая успокоить внезапно активированное либидо.

 Я открываю книгу, создавая видимость интереса, хотя единственное, что интересует меня в этот момент, это то, как Лиам заключает меня в свои объятия. Закрыв книгу через пару минут, перехожу к следующему разделу, подальше от Лиама. Это чуть-чуть помогает.

 – Зачем – мой голос звучит приглушенно – тебе офис здесь, когда у тебя есть офис внизу?

 – Офис на первом этаже для бизнеса «Джастис Хаус», а этот – для моего личного бизнеса.

 – Ох. – Я смотрю на него и вижу, как он хмурится. – Это красивый кабинет. Ты должен...

 – Что ты хочешь, Кэйтлин? – Его голос звучит резко и нетерпеливо.

 Я с трепетом поворачиваюсь к нему лицом. Зачем он должен быть настолько пугающим?

 Я нервно глотаю. – Думаю, что нам нужно дополнительно обсудить ... мое пребывание здесь.

 – Нечего обсуждать, – огрызается он.

 – Лиам, мы должны прийти к взаимопониманию. – Когда он ничего не отвечает, во мне просыпается надежда, что он, возможно, рассмотрит то, что я скажу. – Я согласна с тобой, что буду нуждаться в помощи, но нет никакой причины оставаться рядом с тобой после моего выздоровления. – Если бы я была искренней с ним с первого раза, я бы, возможно, уже жила с ним здесь.

 Выражение его лица бесстрастно, он продолжает наблюдать за мной в тишине.

 – После того, как ребенок родится, мне нужно будет искать квартиру, так что, я думаю, что будет лучше всего для всех заинтересованных сторон, если мы оставим наши жилищные условия, как они есть.

 Мне становится не по себе в его присутствии, и желание лечь усиливается.

 – А как ты планируешь жить самостоятельно в финансовом плане? – Его голос звучит достаточно убедительно.

 Я глубоко дышу. Теперь я понимаю, что у меня нет выбора.

 – Ну, я думаю, что могла бы вернуться домой к моим родителям, – я вижу, как его лицо темнеет от злости, – только пока ребенок не родится. – С каждым сказанным словом я все больше понимаю, что мой голос звучит неубедительно.

 – Исключено. Ты не заберешь у меня моего ребенка. – Лиам просто в бешенстве.

 Я делаю шаг назад, чтобы не попасть ему под горячую руку. – Я бы никогда...

 Он надвигается на меня и тянет в свои объятия. Я кричу от внезапности его действий, но его рука гладит мой живот.

 – Это мой ребенок. Мой. – Утвердительно заявляет он. – С моей стороны не было никаких сомнений и колебаний, когда я впервые узнал что, ты беременна. – Его глаза пылают ярко-синим. Я дрожу в его руках, но не знаю почему, может, от того, что боюсь, а может, от возбуждения.

 – Я буду полноценным отцом для этого ребенка, и ни ты, ни кто-либо другой не сможет забрать его у меня. Ты понимаешь?

 Я знаю, что лучше не говорить ему, что ребенок может быть и «она».

 – Я бы никогда не забрала у тебя ребенка, – шепчу я, глядя вниз, где моя рука лежит на его груди, на сердце, его медальон прижимается к моей ладони.

 Лиам вдруг поднимает меня на руки. Я держусь за его плечи, когда он выходит из комнаты и несет меня обратно в спальню. Войдя, кладет на кровать. Не говоря ни слова и не смотря на меня, он поворачивается и выходит из комнаты.

 Я просыпаюсь ночью и стараюсь удержать сон, который ускользает от меня. На тумбочке нет графина с водой, поэтому я решаюсь пройти на кухню.

 В квартире темно и тихо. Войдя на кухню, решаю, что должна что-нибудь съесть. Я нахожу в холодильнике тарелку со свежими фруктами, сыром и холодной курицей. Я сижу на кухне и ем, все еще обдумывая сцену в кабинете.

 Лиам сказал, что никогда не сомневался и верил, что ребенок его, когда узнал, что я беременна. Он мог обмануть меня. Я признаю, что его реакция, вероятно, была обусловлена шоком от услышанного, что он станет отцом. Он четко уверен, что хочет участвовать в жизни своего ребенка. И я очень рада, что мой ребенок будет знать его или ее отца, но Лиам должен понять, что не может контролировать мою жизнь в течение следующих семи месяцев.

 По пути в спальню мне становится интересно, где он спит, но я не собираюсь открывать двери, ища его.

 Я засыпаю мгновенно, как только моя голова ложится на подушку.