Текст книги "Сыны Зари (сборник)"
Автор книги: Джек Кертис
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 55 страниц)
Кэлли испытывал непреодолимое желание назвать Эдварда Латимера дважды сэром: по титулу и по чину. Протеро поставил на стол бисквиты с чаем, словно он был хозяйкой дома, старающейся произвести впечатление на гостей. Никто, однако, не прикоснулся ни к чаю, ни к бисквитам.
– Группа «С-11» приведена в состояние боевой готовности, – сказал Кэлли, – хотя от нее не будет особого проку, пока мы не отыщем этого парня.
– Что еще? – спросил Латимер.
– Ввиду особой ситуации, мне добавили людей – главным образом для всякой бумажной работы и проверок. Надо ведь опросить десятки свидетелей, обходя дом за домом... Еще мы передаем по радио и телевидению обращения к населению, хотя на это я не возлагаю особых надежд.
– Что еще?
– Мы обошли на Оксфорд-стрит все возможные удобные позиции для стрельбы и ничего там не нашли. Пересмотрели все, сверху донизу, в тех единственных двух домах, откуда он мог стрелять по железнодорожной станции. Ничего! Поэтому я распорядился осмотреть их снова. Впрочем, я не думаю, что это нам что-то даст. Мы обрыскали вдоль и поперек берег реки на расстоянии в двести ярдов – при этом кстати, веревкой с колышками поделили все на секторы – и еще раз десять, если не больше, прошлись на сотню ярдов в обе стороны от этой зоны. Задействовали даже ныряльщиков, чтобы поискать и в реке. Конечно, надежда была очень слабой, но так или иначе мы это проделали. Сегодня мы собираемся еще разок посмотреть: погода ведь сейчас сухая, так что уровень воды везде должен понизиться на добрых полсотни метров. Мы пытаемся извлечь пользу из каждой травинки на этом участке. А тем, кто нам не хочет помогать, я предпочитаю пригрозить. Но никто не знает ни единой детали. И если верны популярные сейчас предположения, что этот парень – просто взбесившийся псих, то тогда все наши неудачи неудивительны. Этого парня и не могло значиться в списках ни одной из местных фирм.
Протеро набрал в грудь воздуха и поднял вверх палец, намереваясь что-то произнести. Но Латимер снова обратился к Кэлли:
– Еще что-нибудь вам нужно?
– Везение, – ответил Кэлли.
– И сильно оно нужно?
– Достаточно сильно. Вам же известно, как это происходит. Убийцы как бы составляют семейный клан и вполне могут быть связаны с преступлениями и других его членов, или может быть, что один клан внедряется в другой. С убийцей, входящим в клан, все просто: вы знаете, кто он, и в девяноста процентах случаев знаете, где найти его. Все взаимосвязано: стоит раскрыть преступление – и вы поймаете убийцу. Внутриклановые распри сами способствуют отсортировке. Очень часто, практически во всех случаях, мы получаем жертвенную овцу. Но когда кто-то, к кому мы даже и подобраться-то не можем, убивает просто кого придется без всякой видимой причины... Тут что-нибудь найти почти невозможно.
– Так у вас вообще ничего нет? – задав этот вопрос, Латимер покачал головой, как бы уже предвидя ответ.
– Ну, фактов, конечно, довольно мало, – заметил Кэлли. – Он стреляет из укрытия, как мы полагаем, из винтовки «Паркер Хейл». Он вообще не промахивается. На данный момент мы имеем четыре выстрела и четыре трупа. Ну а кроме этого, единственное, о чем можно говорить определенно, – это отсутствие всякой определенности. Разные места, разное время дня, абсолютно никакой видимой причины в выборе жертвы... Конечно, мы здесь можем иметь дело с почерком, который просто еще не сложился. Я хочу сказать, что этот почерк пока не очень на виду...
– А эта девушка? – спросил Латимер.
– Здесь ничего нет, – сказал Протеро. – Здесь...
– Что вы имеете на данный момент? – перебил Латимер.
– Есть намек на проституцию в одиночку или, возможно, – пожал плечами Кэлли, – на что-то подобное. Майк Доусон сейчас бродит по Сохо с ее фотографией.
– Негусто.
– Чем богаты, тем и рады.
– Нет никакой связи между ее занятием и ее убийством, – сумел, наконец, вставить слово Протеро.
– Чем богаты, тем и рады, – повторил Кэлли.
Латимер сделал несколько пометок, постукивая авторучкой по губам и глядя куда-то мимо своих собеседников.
– Я принимаю личное... – начал было Протеро.
– Так или иначе это должно прекратиться. – И Латимер надел на авторучку колпачок, как бы давая понять, что не намерен больше их слушать. – Дело зашло слишком далеко. Я знаю, что вы собираетесь мне сказать: теоретически, мол, эта история может продолжаться бесконечно, поскольку способа положить ей конец и найти этого человека не существует в природе. Но так или иначе продолжения не должно быть. За последние сутки мне пришлось немало часов выслушивать министра внутренних дел и самого премьер-министра. Не думаю, чтобы это было для вас неожиданностью. Они ведь люди не глупые, а? Они понимают наши проблемы. Но мы не можем... – Латимер замолчал, словно подыскивая, как получше выразить свою мысль, сказать помягче. Но это ему не удалось. – Мы не можем позволить себе, чтобы некто по собственной прихоти убивал наших граждан! Ни повода, ни причины, ни возможности схватить его! Люди запуганы. Телевидение и газеты толком не помогают делу, и в этом направлении мы предпринимаем кое-какие меры... Но факт остается фактом: каждый может стать жертвой, и все знают об этом. – Он опять замолчал, так как его вдруг осенила новая мысль, и спросил: – А где он раздобыл такую винтовку?
–За этот конец мы уже тянули, – покачал головой Кэлли. – Проверили и все охотничьи клубы, и всех их членов. Конечно, речь идет о Большом Лондоне, но мы будем искать и за его пределами... Пока что ничего обнадеживающего. И это неудивительно. Наш эксперт предполагает, что винтовка, должно быть, сделана по спецзаказу. Я проверил эту идею в группе «С-11», и там думают то же самое.
Вероятно, винтовка импортная. И если только она не была куплена специально для этой «работы», причем куплена недавно, вряд ли можно рассчитывать установить ее происхождение.
– Все, что только вам понадобится, – заверил его Латимер. – Все.
– Я уже говорил... – начал Протеро.
– Я хочу, чтобы вы все сообщали непосредственно мне. Подавайте свои донесения обычным порядком, но каждый раз направляйте мне копию. Если будут какие-то острые углы, которые вам нужно срезать, какие-то срочные ордера и предписания, возможная отмена каких-то секретных директив, все, что бы там еще ни понадобилось, – сообщайте прямо мне.
– Спасибо, – сказал Кэлли, вставая. – Правда, пока ума не приложу, что бы такое попросить, но если что-то появится, я попрошу.
– Кэлли, – окликнул его Латимер уже в дверях.
– Да?
– Вам следовало бы называть меня «сэр».
* * *
В первом по счету клубе было три девушки за кулисами, а еще одна на эстраде исполняла стриптиз. Доусон помахал своим удостоверением перед носом швейцара, а когда вошел в этот полумрак, услышал, как тот негодующе сплюнул.
Хозяин клуба подвел его к туалетной комнате размером с телефонную будку, открыл дверь и протиснулся внутрь. Одна из девушек сидела на низенькой табуретке, она была совершенно голой. Приподняв левую ногу и положив лодыжкой на правое колено, девушка стригла ногти. Другая девушка, взяв в ладонь одну из грудей, сосредоточенно наносила на сосок красную, с блестками пасту. А третья как раз собиралась продолжить программу и уже более или менее оделась. На Доусона они посмотрели с насмешливым любопытством. Мельком увидев свое растерянное лицо в зеркале на туалетном столике, он взял себя в руки.
Ни одна из девушек не знала Линду Боумэн. Хозяин клуба провел Доусона по коридору, пахнувшему духами и плесенью, остановился вместе с ним почти у кулис, откуда им была хороша видна эстрада. Они ждали девушку, заканчивавшую выступление. Она пропустила горжетку из перьев между ног, слегка помахала ею в воздухе, потом повернулась, быстро отбросив в сторону это прикрытие, и продемонстрировала публике свои ягодицы. Снова повернулась, закрывая пах обеими руками, а затем взметнула их резко вверх. И в тот же миг выключили свет. Вот оно, мальчики! Не упустите момент! На вид очень знакомо, или вы уже не помните, как это выглядит?..
За кулисами она задержалась и взглянула на фотографию. На вопрос Доусона девушка ответила, что ее зовут Мэнди, а фамилию назвала лишь после небольшой паузы. Она стояла, слегка выгнув колено и перебросив горжетку через плечо. Огни эстрады освещали ее щеку, плечо; бедро и пушистый кустик волос внизу живота. Капельки пота стекали по ее грудям и падали с сосков. Чем-то она напоминала непринужденно расслабившегося спортсмена после гонки.
– Нет, – протянула она фото Доусону, – я ее не знаю, – и уже уходя, она сказала: – Джерри, в зале какой-то подонок с кинокамерой. Слышишь, как стрекочет этот чертов моторчик?
Во втором клубе девушек оказалось две. Встретили там Доусона не более дружелюбно. К той минуте, когда ему дважды ответили «нет», вдруг появилась та самая девушка с горжеткой. На ней был плащ поверх ее костюма. Увидев Доусона, девушка ухмыльнулась.
– У нас смена, – сказала она. – Сам понимаешь. Бегаем туда-сюда, полдня на эту беготню уходит.
А в третьем клубе девушка на эстраде работала с зажженными факелами, размахивая ими перед собой. Она вышла за кулисы, держа факелы в руках, вокруг нее витал легкий, но едкий запах парафина и подпаленной кожи.
– Нет, – ответила она.
Когда Доусон выходил из клуба, туда входила девушка.
– Привет. Мэнди, – сказал он ей.
Вот так он и путешествовал по Сохо, снова и снова слыша в ответ «нет». Доусон уже выработал некий план, который должен был закончиться приглашением, но увидеть Мэнди ему больше не удалось. Черт, уж если не везет, так не везет во всем! В конце концов он вернулся назад и взялся за обследование массажных кабинетов. В шестом из них он наконец услышал от кого-то «да».
Доусон показал ей еще одну фотографию, и девушка снова повторила свое «да».
Это заведение имело приемную с конторкой, за которой сидела женщина средних лет, выглядевшая встревоженной. Дальше располагалось нечто вроде фойе, и за ним начинался лабиринт коридоров с маленькими спальнями. Когда приехал Кэлли, Доусон дожидался его в этом фойе. Рядом с ним были девушка и малый в темно-синем костюме. На девушке был пояс с подвязками, чулочки со швом и длинная шелковая блуза навыпуск, наброшенная на плечи. Полускрытыми блузой руками девушка стягивала ее полы, прикрывая обнаженную грудь. Малый в темно-синем шагнул вперед, преграждая дорогу Кэлли.
– Вы не имеете права, – заявил он. – Вы понимаете это, а?
Не удостаивая его вниманием, Кэлли спросил Доусона:
– Кто она?
– Ее зовут Жанет. Больше пока ничего не выяснили.
Малый повернулся, пытаясь оказаться лицом к Кэлли.
– Я же с вами говорю, – сказал он.
– А другие девушки опознали фотографию? – спросил Кэлли.
– О да, – кивнул Доусон. – А вот эта дружила с ней больше всех.
Парень поменял мишень. Наклонившись, он приблизил к Жанет свое лицо и прошипел:
– Ты ничего им не скажешь, падаль. Со мной его штучки не пройдут.
– Она здесь подрабатывала три раза в неделю, – сказал Доусон.
– Боумэн?
– Да.
Парень коснулся руки Кэлли и сказал:
– Вам ведь, знаете ли, за это денежки платят. Но не в свои дела не лезьте, если не хотите харкать кровью...
Кэлли повернулся и ударил его одним коротким движением, целясь пониже и попав именно туда. Малый отлетел к стене и, скрючившись, ухватился за живот. Спустя мгновение он закашлялся и, соскользнув по стене, уселся на пол. Кэлли наблюдал за ним, а когда стало ясно, что тот в течение некоторого времени вряд ли встанет, сказал ему:
– Заткнись, понял меня? – и, повернувшись к Доусону, спросил: – А что насчет клиентов?
– Собрал кое-какие имена и адреса, но они не очень-то обнадеживают. В числе других там есть даже судья и директор частной школы.
Кэлли ухмыльнулся и повернулся к Жанет. Она тут же сказала:
– На самом-то деле я ее совсем не знаю. Мы просто как-то выпили вместе разок-другой.
Жанет была хрупкой крашеной блондинкой. На ее бедре, над чулком, красовался большой желто-синий синяк.
– Я слушаю, слушаю, – сказал Кэлли.
– Ну, они, понимаете, всегда были не при деньгах. Этот Пит, ведь так его звали? Она не собиралась делать это профессией. Многие этим занимаются. Подрабатывают потихоньку, – говоря это, Жанет с беспокойством смотрела через плечо Кэлли.
– Не волнуйся, – сказал он. Кэлли знал, куда она смотрит, хоть и не следил за ее взглядом. – Мы за тобой приглядим. – Это было пустым обещанием.
У дальней стены стоял небольшой диванчик, и Кэлли подвел девушку туда. Присев, Жанет перестала сжимать на груди блузу. Ей уже было безразлично, что открылось взгляду Кэлли: весь рабочий день ее грудь была выставлена на обозрение мужчинам.
– Она не занималась разными пакостями, – сказала Жанет, явно озабоченная тем, чтобы подчеркнуть эту разницу.
– А чем же тогда?
– Ну, просто... утешала руками. Могла и пососать, если хотел клиент.
– Два раза в неделю? – спросил Кэлли, признавая разницу.
– Да, обычно так. Но больше двух раз – никогда.
– У нее были постоянные клиенты?
– Вероятно, были, – слегка дернула плечом Жанет.
– А у тебя?
– Да. – И поскольку Кэлли ждал, Жанет добавила: – Да, конечно, и у нее должны были быть. У нас у всех есть свои клиенты.
Кэлли протянул руку, и Доусон положил в нее второе фото. Кэлли показал его Жанет.
– Да, возможно.
– А ему ты точно сказала «да», – кивнул Кэлли на Доусона.
– Да, я это помню. – Жанет снова быстро взглянула на фото и пожала плечами. – Думаю, что да. Но я не уверена.
– Ничего тебе не будет, – заверил ее Кэлли. – Это не имеет отношения к вашему заведению и вообще ни к чему такому. Этот парень убит. Это никак не связано ни с тобой, ни с кем-то из тех, на кого ты работаешь, поняла?
Внимательно посмотрев на Кэлли, Жанет улыбнулась, но выражение ее лица при этом, казалось, не изменилось. Не изменилось и выражение глаз.
– Нет, – сказала она, – это не то. Просто... Я в самом деле не уверена. Я стараюсь не смотреть на их лица.
Глава 10Лучшее место, для того чтобы стать кем угодно, находится где угодно, и именно так и подходил к делу Росс.
Он снял эту квартиру в аренду от имени несуществовавшей компании. Остальные жители квартала дорожили тишиной этого уединенного места. Часто они вообще здесь не появлялись, уезжая по делам за границу, с утра пятницы и до вечера понедельника отправлялись за город, а в будни за полночь возвращались с приемов или из театра.
– И надолго? – спросила его Энджи.
– Я тебе позвоню, – ответил он, позволив ей думать, что работать ему предстояло в какой-то другой стране. В некотором смысле это так и было. Он оказался в той части города, где до сих пор не бывал.
Из широкого окна гостиной Росс смотрел через холмистый парк туда, где уже начинали загораться городские огни. Он прошел в спальню, расчехлил винтовку и вернулся в гостиную с оптическим прицелом в руках. Ближайшие улицы были уставлены дорогими автомобилями. Пара – мужчина и женщина – потихоньку поднимались по холму. Он что-то ей усиленно доказывал, а она, не обращая на него внимания, искала нужный номер дома. Неподалеку ребенок выгуливал собаку. Чуть дальше были видны темнеющие верхушки деревьев, а за ними – бледновато-розовые вспышки неоновой рекламы – светящиеся осадки, выпавшие на лондонские крыши.
Росс подтащил кресло к окну и навел прицел на далекий город, сразу же как бы прыгнувший ему навстречу, словно предлагая себя в дар. Предмет его желаний мигом оказался тут как тут. Волна возбуждения, ударив Росса, сжала его мышцы где-то внутри и прокатилась по всему телу, до самых кончиков пальцев, этаким коктейлем вожделения и страха. Эта волна подняла его на ноги, и калейдоскоп огней, деревьев, людей и отблесков света из окон ринулся в перекрестье прицела.
Он снова пошел в спальню и распаковал небольшой запас одежды, привезенный с собой, а потом развесил все это в одном из непомерно больших стенных шкафов. Затем Росс сходил в ближний магазинчик и купил виски. По пути обратно прихватил еще и пиццу, заказанную им загодя. Потом застелил постель бельем, извлеченным из сушильного шкафа, разложил в ванной свой бритвенный прибор и еще разок разогрел пиццу в духовке. Его приятно удивляло, что все эти обычные вещи были доступны.
В течение всего вечера в промежутках между тем или иным занятием он подходил к окну: его прямо-таки тянуло туда, как философа притягивает какая-нибудь овладевшая им идея. Даже в три часа ночи он все еще был у окна, твердо сжимая прицел, хотя видел он не столько глазами, сколько сознанием, видел сетку улиц, парки и шоссе, пригородные дороги и бойкие торговые улицы, кладбища, пристани, кинотеатры...
Город. Весь город был полигоном для убийства.
* * *
– А что там насчет ребятишек? – спросил Доусон и добавил: – Ну тех, которых он застрелил в...
– Я догадываюсь о каких ребятишках ты говоришь, – огрызнулся Кэлли.
– Да я и не сомневался. Ладно. Так куда же ты намерен их пристегнуть?
– Здесь есть связь.
– Да ну? Девушка застрелена явно наобум. Она немного подрабатывала, выдаивая тоскующих и одиноких мужчин. А какой-то другой мужчина тоже застрелен, и тоже, по всей видимости, наобум. Есть весьма незначительный шанс, что убитая девушка от случая к случаю утешала именно его. Ты придаешь этому важное значение. А с какой стати? Это просто совпадение.
– Это ты гак думаешь.
Тем временем Доусон уже довез Кэлли до квартиры Элен Блейк. Они сидели и разговаривали в машине уже больше получаса. Кэлли посматривал вверх, на освещенное окно гостиной Элен.
– Да, думаю, – ответил Доусон. – Послушай, последние три года я стригусь у одного и того же парня. Сколько?.. Да, три года, примерно каждые два месяца. Предположим, его застрелили и меня застрелили. Тебе что же, и здесь захочется найти связь?
– Ты не видишь разницы между стрижкой и тем, чем занималась Боумэн? – спросил Кэлли.
– Это совпадение, Робин. Господи, да она ведь даже... как ее зовут? Жанет? Она же даже не уверена.
– Если только это не было...
– Да ведь шлюхи и их клиенты, зубные врачи и пациенты, повара и те, кто приходят поесть в ресторан, – все они встречаются друг с другом для чего-то!
– Так, а если бы не было этих ребятишек у реки, что бы ты тогда подумал?
– Да то же самое!
– У тебя бы тогда было только два трупа, и ты бы искал некую связь между ними. И если есть какой-то повод для этих убийств...
– Хорошо, твердой уверенности у меня нет. Но...
– Вот потому-то я и считаю это возможным.
– Но ведь это же не так! Ребятишки у реки разрушают всю твою теорию. – Доусон на минуту умолк, припоминая. – Люси Пирсон и Дункан... как его там... Кроуфорд, да? Она училась на последнем курсе в Беркбеке, а он был маклером в Лондоне. Ну и что же, по-твоему, это все значит? Тайная торговля секретными сведениями для получения ученой степени историка?
Кэлли заметил, что в гостиной Элен свет погас, но тут же зажегся в спальне.
– Мы только понапрасну тратим время, – сказал Доусон.
– Но можно ведь поискать! Отчего же не поискать?
– Я тебе только что сказал, отчего. Не говоря уже о том, что убитой горем вдове, которая спасается джином с тоником, предстоит услышать, что ее покойный муженек обожал, когда крашеные блондинки в чулках сосут его член...
– И тебя это волнует?
Немного задумавшись над этим, Доусон ответил:
– Ну, не так чтобы очень. Но эти ребятишки у реки...
– Послушай, – сказал Кэлли, – я готов побиться об заклад, что ты прав. Понятно? Я уверен, что ты прав. Честно говоря, я и сам думал так же, когда получил сообщение об этой Боумэн. Моя собственная идея мне не нравится, и я предпочел бы, чтобы все было по-другому, но ведь даже если ты и прав, это же не остановит убийств, а?
Кэлли снова посмотрел вверх, и надежда в его глазах померкла вместе со светом, погасшим в спальне Элен.
– Я хочу, – сказал он, – чтобы мы внимательно проверили связь между Боумэн и ее клиентом потому, что мы не имеем права допустить ошибку, потому, что такая связь существует, – не важно, совпадение или нет, что они оба убиты, – и потому, что это, черт подери, вообще единственное, что у нас пока есть!
– Ты хочешь сказать, что надо что-нибудь делать, – уточнил Доусон.
– Я ведь уже говорил тебе: я допускаю, что ты прав, – тихо, едва сдерживая раздражение, сказал Кэлли. – Но все дело в том, что кому-то пришло в голову устроить себе чертовски веселенькое развлечение – слоняться по Лондону и пристреливать людей. Он, видно, балдеет от такой забавы. Это придает его странствиям по городу особый смак. Он не знает своих жертв, пока не прочтет потом в газетах, кто они такие. Ему нравится сам процесс – выйти на улицу, когда сладкий миг убийства еще впереди. Подкрасться к будущей жертве. Понаблюдать, как беззаботно она ведет себя, ни о чем не подозревая, словно у нее еще есть будущее. Посмотреть на так хорошо упорядоченную жизнь этих бедняг, пока еще живых. А потом – бабах! И хаос. Ладно, я думаю, что именно так все и происходит. Это, несомненно, выглядит для меня убедительно. Но есть какая-то тайна. Его тайна. И я никак не могу подобраться к ней поближе, попробовать ее на зуб, ухватить ее суть. Я не знаю об этой тайне ничего, кроме того, что остается уже потом. Я не знаю его почерка, стиля. Правда, отчасти его стиль заключается в случайных совпадениях, и это, возможно, заведет меня в тупик, но я именно потому и проверяю их, что здесь кроется часть его стиля. А теперь, если у тебя есть какая-то альтернатива... ну, что-то такое, о чем я даже не могу подумать, выкладывай, а если нет, отвези меня домой.
– А ты разве не остаешься здесь? – удивился Доусон.
– Отвези меня домой, – повторил Кэлли.
Спустя четверть часа Доусон остановил свой автомобиль у тротуара рядом с домом, где жил Кэлли. И как бы пуская пробный шар, сказал:
– Я рад, что ты признаешь мою правоту.
Кэлли отвернулся, пряча улыбку. Он вышел из машины и наклонился к открытому окну.
– Майк, – с достоинством сказал он, – следовало бы вам называть меня «сэр»!
Доусон, кивнув, ответил:
– Иди в задницу.
* * *
На автоответчике было записано три сообщения, последнее – от Элен. Голос ее был негромким и предельно уравновешенным: «Говорит Элен Блейк. Моего номера нет в списке. Время звонка двадцать три двадцать. Текст сообщения: ты – сукин сын первой категории».
Кэлли набрал ее номер. После двух гудков включилась запись. Голос Элен произнес: «К сожалению, не могу ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение, если только вы не Робин Кэлли. В последнем случае – убирайся в задницу».
«Не слишком оригинальная идея», – подумал Кэлли. Дождавшись сигнального гудка, он сказал:
– Прости меня. Ты же знаешь, как все бывает. А тут еще эта история, конечно... Прости меня.
Повесив трубку, он принес бренди и снова набрал тот же номер. Он сказал:
– Тебе не следует записывать слово «задница» на автоответчик. Это нарушает закон о частном радиовещании.
Кэлли, правда, не надеялся, что эта шутка оправдает его. Бренди сделал его вялым, но спать не хотелось. Он влил в себя еще одну порцию и растянулся на тахте. «Его тайна» – так он сказал Доусону. Это прозвучало так, будто он знал что-то, но не понимал. Его тайна... Какая-то навязчивая идея. Некая страсть, сумерки души. Или что-то мистическое. Определенная последовательность слов, некая цепь чисел...
И сколько же всего? Пока четверо. Конец или вообще беспредельность? Первый от тоски, второй для забавы, третий ради девушки, четвертый ради юноши, пятый из-за серебра, шестой из-за золота, седьмой для тайны, которую никому не выдам[15]. Да, это была чья-то тайна... Только вот чья?
«Кому-то пришло в голову устроить себе чертовски веселенькое развлечение...» – услышал Кэлли собственные слова. И дальше: «Он, видно, балдеет от такой забавы. Это придает его странствиям по городу особый смак. Ему нравится сам процесс, сладкий миг убийства еще впереди. Подкрасться... Я думаю, что именно так все и происходит. Это, несомненно, выглядит для меня убедительно...»
Кэлли влил в себя третью рюмку бренди – ту самую, которая должна была бы разом сделать его и вялым и сонным. Он был сбит с толку и раздражен, словно вдруг заснул в поезде, а потом проснулся на своей остановке и мигом понял, что попал туда, где ему совсем не хотелось быть. «Сладкий миг убийства еще впереди». Деликатес, который вы приберегли на будущее. Вы заставляете себя не трогать его, чтобы снова и снова испытать предвкушение удовольствия. Нечто такое, чего вы с вожделением ожидаете. Вкус которого вот-вот отведаете. При мысли об этом у вас сводит челюсти и рот наполняется слюной...
Кэлли подумал об этом человеке. Как же он отбирает свои жертвы? Как определяет, куда ему идти? Он представил себе нечто одушевленное, откуда-то сверху взирающее на город, движущееся кругами и вдруг останавливающееся... Сначала это была просто тень, но постепенно она приобрела очертания, превратившись в птицу, возможно в ястреба, серповидные крылья которого рассекали воздух, а глаза были такими зоркими, что ничего не могло укрыться от них.
Высоко-высоко... Вознесясь в мир безмолвия над людским шумом и суетой, над автомобилями и криками, над звуками клаксонов и смехом, он выискивал нужное место, нужного человека, который мог быть где угодно, кем угодно, и ощущал свою власть... Скользящий полет посвистывание перьев на концах крыльев, ветер, ударяющий в грудь при стремительном пикировании вниз, в мгновенном, молниеносном падении, без всякого предупреждения... Как вдруг нагрянувшая любовь или смерть.
«Откуда же я знаю все эти вещи, – удивился Кэлли. – О ком это я думаю?» И он услышал, как его собственный голос произносит: «Я полагаю, что именно так все и происходит. Это, несомненно, выглядит для меня убедительно».
