Текст книги "Патриоты"

Автор книги: Джек Кавано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Следующей была Присцилла – она решила познакомить женщин с письмом своей подруги Абигайль Адамс, жены Джона Адамса. Для чтения был выбран следующий отрывок:

«Я сказала Джону, что мы здесь ни в коей мере не впадаем в отчаяние. Наш дух не сломишь. Если наши мужчины будут от нас отрезаны, а мы подвергнемся нападению, обнаружится, что в Америке появилось племя амазонок. И если мужчины уступят Британии, им придется встретиться с армией женщин, которые выступят против них самих. Потом я напомнила ему, что сарацины – после того, как они, поджав хвосты, позорно бежали с поля боя – были убиты своими женщинами!»

Присцилла отложила письмо и расхохоталась. А затем присовокупила:

– И зная Абигайль, скажу: она пишет, что думает.

В эту минуту в гостиную вошла Мерси. Все мгновенно умолкли; тишину нарушало только легкое жужжание прялок. На балах, среди разодетых в пух и прах дам и кавалеров, в атмосфере веселья и радости, Мерси единодушно признавали королевой; однако здесь, меж буднично одетых женщин, чей стиль отношений определяла выполняемая ими работа, она была чужой.

Лицо Присциллы мгновенно стало серьезным и строгим. Ни для кого не было секретом, что она недолюбливала невестку брата. Они были полярно противоположны по характеру. Если младшая привлекала мужчин красотой, то старшая даже в юности отпугивала их своим умом. Мерси была высокой, черноволосой, Присцилла – миниатюрной и рыжей. Мерси обожала находиться в центре внимания и души не чаяла в развлечениях. Присцилла страстно любила книги, теологию и интеллектуальные поединки. Мерси жила минутой, Присцилла была дальновидна и рачительна. При всяком удобном случае она старалась избегать общества Мерси. Так легче сохранить гармонию в семье. Чем дольше Присцилла находилась рядом с женой племянника, тем труднее ей было удержаться от колкостей. Наступившая тишина подсказала Присцилле, что в Бостоне не она одна с трудом сохраняет вежливость в присутствии этой молодой особы.

– Вы хотели видеть меня? – Мерси подошла к Энн. Она была в шикарном, украшенном лентами и бантами платье – резкий контраст со скромной одеждой мастериц. Легкая, заметная лишь острому глазу округлость в талии указывала на ее беременность.

– Да, дорогая. Мне нужна твоя помощь, – ответила Энн.

Мерси оторопело глянула на пестрый ворох лоскутов и ниток.

– Боюсь, – смущенно хихикнула она, – от меня не будет проку. Мой отец был портным, но я в шитье ничего не смыслю.

– А печь вы умеете? – взглянув поверх очков, поинтересовалась сидящая рядом с Энн старушка.

Мерси отрицательно покачала головой.

– Моя мама прекрасно готовит, но я никогда…

– А прибираться в доме? – подала голос мать десяти детей, женщина с грубо скроенным лицом.

Мерси нахмурила лоб и стала похожа на обвиняемого во время допроса. Энн поспешила ей на выручку:

– Слава Богу, для домашней работы у нас есть слуги. – А потом обратилась к невестке: – Дорогая, сходи, пожалуйста, на Кинг-стрит. Говорят, один из тамошних лавочников получил партию кофе.

Мерси непонимающе смотрела на свекровь.

– Ты ведь умеешь стоять в очередях, правда? – вкрадчиво поинтересовалась Присцилла.

По гостиной прокатился возбужденный, сопровождающийся смехом шепоток.

– Ну что ж, я с удовольствием куплю кофе, – тряхнув непокорной головой, хладнокровно сказала Мерси. – Если вы проследите, чтобы экипаж подали прямо к входу, я выйду через минуту.

На этот раз Энн ничем не помогла невестке:

– Ты же знаешь: лошадей сейчас не хватает. Сожалею, но тебе придется пойти пешком. Это не так уж и далеко.

– Ты умеешь… – сладко протянула Присцилла, давясь от смеха.

Твердый взгляд Энн остановил ее на полуслове.

Но сказанного было достаточно – по гостиной вновь порхнул смешок.

– Я скоро вернусь.

Не обращая внимания на ехидные взгляды женщин, Мерси поднялась к себе, взяла шляпку и вышла из дому.

О месте продажи кофе, должно быть, знал весь город. К тому времени, когда Мерси подошла к лавке, здесь уже собралась добрая половина женского населения Бостона. Мерси окинула взглядом улицу – вдоль ее правой стороны лепилась длиннющая очередь. При виде этой картины Мерси чуть было не повернула обратно, как вдруг ей пришло на ум, что дамочки из гостиной обязательно подымут ее на смех. Капризно выпятив губку, она пристроилась в хвост очереди.

Мерси простояла больше получаса, но с места не сдвинулась. Она прочитала все вывески на улице. Поглазела на прохожих – в основном это были женщины и английские солдаты. Безучастно послушала стоящих впереди нее горожанок, с увлечением обсуждавших, опасно ли выдергивать молочные зубы и больно ли при этом детям. Передумала о чем только можно. Но не продвинулась ни на шаг.

– Простите, пожалуйста. – Она дотронулась до плеча женщины, стоящей впереди нее, – та с упоением описывала, как у ее сына семь часов безрезультатно выковыривали, выкручивали и вытягивали гнилой зуб. Раздраженная тем, что ее прервали на полуслове, женщина обернулась.

– Простите, пожалуйста, – повторила Мерси, – как долго вы здесь стоите?

Женщина – у нее во рту не доставало нескольких зубов – оглядела Мерси с головы до ног и тотчас преисполнилась к ней неприязнью.

– Намного дольше, чем ты, принцесса, – нелюбезно процедила она, а затем, отвернувшись, вновь принялась чесать языком.

– Еще раз прошу прощения, но не могли бы вы выразиться точнее? Как долго вы стоите?

– Три четверти часа! – рявкнула женщина. – Тебе-то что?

– Ничего. Спасибо.

Мерси сошла на мостовую и окинула взглядом очередь. Никаких изменений. Полчаса – и никаких перемен. «В конце концов, это просто смешно!» – сказала она сама себе. И, приподняв юбки, зашагала по улице. Подойдя к середине очереди, она поинтересовалась у какой-то женщины, давно ли та здесь стоит. Оказалось, два часа. Мерси сделала еще несколько шагов и повторила свой вопрос. «Два часа сорок пять минут», – ответили ей. Женщины, находящиеся в голове очереди, ждали уже более трех часов. Дверь, возле которой они стояли, была заперта.

– Вы уверены, – спросила Мерси у женщины, стоящей подле двери, – что это та самая лавка, где продают кофе?

– Так сказал владелец товара.

– Он сам это сказал? Три часа назад?

Женщина кивнула.

– Что же его так задерживает?

– А я почем знаю? Я не его партнер! Ступайте-ка лучше на свое место.

Мерси оглянулась на длиннющую очередь, потом шагнула к двери. И принялась в нее колотить.

– Открывайте! – закричала она. – Отоприте эту дверь немедленно!

Она постояла, подождала ответа. Никто не откликнулся. Тогда она начала колотить в дверь с еще большим рвением.

– Открывайте! Я буду стучать, пока вы не откроете…

Дверь со скрипом распахнулась. На пороге стоял сутулый человечек с крючковатым носом и жидкими седыми волосами – его ответные крики были слышны еще до того, как щелкнул замок. Когда двери полностью отворились, на улицу хлынула отборная брань. Внезапно лавочник запнулся на полуслове – он увидел Мерси.

– И что у нас случилось? – протянул он медоточивым голосом. За его спиной, в глубине помещения, Мерси заметила стол, за ним в небрежных позах сидели два подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Один из них водрузил ноги на стол. Мальчишки ели. Еще один стул был не занят, перед ним лежали хлеб и рыба.

Сутулый человечек шагнул вперед и взял Мерси за локоть.

– Входите, мэм, – промурлыкал он, а затем, источая елей, поинтересовался: – Могу я вам чем-то помочь?

Мерси стряхнула руку лавочника со своего локтя.

– Вы можете продать нам немного кофе.

Мужчина мазнул взглядом по толпе. Пытаясь разглядеть, что происходит в дверях, женщины сошли на мостовую и подались вперед.

– Вам лучше войти, – человечек сморщил свой крючковатый нос и кивнул Мерси, – и переговорить со мной с глазу на глаз.

– Нет. Мы будем разговаривать здесь, если не возражаете.

– Но я возражаю, милочка. У тебя появился шанс. Входи, и мы договоримся, или ты вообще ничего не получишь.

Мерси негодующе отступила. И воинственно уперев руки в боки, крикнула:

– Да как вы смеете! Эти женщины торчат здесь уже три часа. Будете вы продавать им кофе или нет?!

Очередь вздрогнула и загудела; с десяток голосов присоединились к требованию Мерси начать торговлю.

От ярости рот торговца сжался в ниточку. Он шагнул на мостовую и изверг на женщин поток грязных ругательств. А затем, крикнув:

– Не будет вам никакого кофе! Хотите кофе – приходите завтра! И завтра вы заплатите в пять раз больше против сегодняшней цены! – скакнул через порог и захлопнул за собою дверь.

Улица потонула в гневных криках; толпа обвиняла Мерси в повышении цены на кофе, осуждала ее поведение, осыпала проклятиями. Увидев рядом с собой искаженные яростью лица, Мерси испугалась за свою жизнь. Некоторые женщины подступили к ней почти вплотную. Они напирали на нее, бесновались, плевались, потрясали кулаками.

И в этот самый миг в душе Мерси Морган что-то вспыхнуло и рванулось на волю. Словно бы проснулся доселе спящий вулкан.

– Послушайте меня! Послушайте меня! – Она вскинула руки над головой, повторяя вновь и вновь эти два слова. – Послушайте меня! – Мало-помалу крики смолкли. – Вы злитесь! – прокричала Мерси. И толпа тотчас ответила ей новой вспышкой гнева, которую было так же трудно погасить, как и первую. – И вы имеете на это право! – не сдавалась Мерси. – Но ваше негодование направлено не на того человека. – Очередь опять взревела. – Злиться на меня бесполезно, это вам ничего не даст!

Какая-то женщина крикнула в ответ:

– Не знаю, как другие, но я, по крайней мере, чувствую себя лучше!

Эти слова вызвали смех и породили новый шквал восклицаний.

– Позвольте поинтересоваться, – упорствовала Мерси, – вы хотите чувствовать себя лучше или вы хотите кофе?

– Как же мы купим кофе, если он не желает его продавать? – раздалось несколько голосов.

– А вы знаете, чем занимался этот человек, пока вы маялись в очереди? Когда дверь распахнулась, я увидела, что он делал! Так вы знаете, чем он там занимался?

Дружный хор голосов потребовал от Мерси дать ответ на ее же вопрос.

– Он сидел, задрав ноги на стол, и неторопливо набивал свою утробу! Ваши дети дома одни, неухоженные, без пригляда, ваше хозяйство заброшено, дела недоделаны, вы впустую простаиваете в очереди, а он наслаждается неспешной трапезой!

Толпа негодующе взревела.

– Разве его работа важнее вашей? А время драгоценнее? С какой стати он заставляет вас часами куковать в очереди? Кто позволил ему вот так, по первой прихоти, в пять раз вздуть цену на кофе? Пока вы тут стоите, он придерживает товар и накручивает цены!

Негодование женщин нарастало.

– И что мы собираемся делать со всем этим? – Пытаясь перекричать толпу, Мерси вновь возвысила голос.

– Говори! Говори!

Лицо Мерси озарилось победной улыбкой, озорной и лукавой; глаза весело сверкнули.

– Мы собираемся купить кофе, – гордо заявила она. – Но для начала нам надо добраться до этого наглеца. Кто-нибудь знает, как открыть эту чертову дверь?

Под натиском разъяренных женщин двери было не устоять. В мгновение ока она слетела с петель, и толпа хлынула в помещение. Мальчишки тотчас исчезли. Лавочник был не столь проворен. Крепкие, привычные к тяжелому труду руки женщин пригвоздили мужчину к стене. Он мгновенно покрылся крупным лошадиным потом.

– Мы пришли сюда, – заговорила Мерси безапелляционным тоном, – купить кофе по сегодняшней цене.

Лавочник выругался.

– Вы не можете заставить меня продать вам мой кофе! – заклокотал он возмущенно и попробовал высвободиться.

– Не думаю, что дамы жаждут получить такой ответ, – произнесла Мерси. – Сами им это скажете?

Лавочник молча уставился на нее, тогда Мерси повернулась к женщинам и прокричала:

– Он не намерен продавать вам кофе, дамы. И как, по-вашему, мы можем его переубедить?

Толпа всколыхнулась и подалась вперед. Отнюдь не дружеский настрой женщин и их количество вынудили лавочника изменить линию поведения.

– Кофе здесь нет! – взвизгнул он. – Его здесь нет!

– То есть вы хотите сказать, что все это время водили нас за нос и у вас нет кофе?

Лавочника чуть не распяли.

– Стойте! У меня есть кофе! Но не здесь! Не на этом складе!

– Ну так веди нас куда надо! – бойко приказала Мерси.

Женщины погрузили пленника на телегу, найденную здесь же, на улице, и двинулись к верфи. Процессия добралась до склада и остановилась перед запертой дверью. Мерси потребовала ключ и получила отказ. После чего пять или шесть дюжих хозяюшек помогли лавочнику найти ключ, раздев его чуть ли не догола.

Склад открыли, и женщины занялись поисками кофе, а потом и его продажей. Они приволокли мешки, сдвинули столы, поставили весы. Мерси, войдя в раж, взвалила себе на плечи мешок и совсем уже было собралась тащить его к весам. Однако какая-то женщина отобрала у нее кофе и, заботливо похлопав будущую мамашу по округлившейся талии, сказала:

– Подумай о малыше, дорогая. К тому же кто-то должен заняться продажей кофе. Ты все затеяла, так почему бы тебе не довести дело до конца?

Пока женщины возились с кофе, лавочник сбежал. Мерси отслеживала каждую покупку, заносила данные в список и считала деньги.

Вид работающих женщин привлек внимание большой группы мужчин. Торговля кофе шла бойко, и покупательницы были этим очень довольны. В ту самую минуту, когда последняя женщина расплатилась за покупку, в складское помещение в сопровождении чиновников ворвался лавочник. Он некоторое время кричал о краже кофе, избиении и похищении. Затем чиновники потребовали от Мерси объяснений, и та обвинила лавочника в сокрытии товара и обмане потребителей.

– А что до кражи, господа… – И он протянула чиновникам деньги и список. – Справедливая цена на кофе, не находите?

Просмотрев бумаги, чиновники вынуждены были с ней согласиться. Лавочника задержали для дальнейшего разбирательства.

Когда Мерси покидала склад, столпившиеся вокруг него мужчины разразились бурными рукоплесканьями. Однако молодая женщина восприняла это холодно.

– Будь вы джентльменами, – сказала она им, – вы бы нам помогли, а не глупо на нас таращились.

Мерси Рид Морган возвращалась домой победительницей. Когда она вошла в гостиную, женщины как раз заканчивали шитье.

– Да что же это такое? – вскричала Энн, увидев невестку, – Мерси, дорогая, что с тобой случилось?

– Я ходила за кофе, – последовал ответ.

– Милая, но ты выглядишь ужасно! Лицо – в грязи, а руки-то, руки!.. Будто ты на складе мешки таскала.

Все члены маленького мануфактурного сообщества сгрудились вокруг молодой женщины.

– Купить кофе было не так-то просто. Намного труднее, чем я предполагала. – Мерси протянула свою добычу Энн. – Но я все-таки купила, и притом за хорошую цену.

С этими словами она рассекла плотное кольцо женщин и начала подниматься по лестнице.

Присцилла наклонилась к Энн и прошептала:

– Может, все это время мы ошибались на ее счет?

Но тут Мерси приостановилась:

– Энн, я хочу немного полежать. Будьте добры, проследите, чтобы меня не беспокоили. Но на обед позовите – я умираю с голода.

– А может, и не ошибались, – добавила Присцилла.

Исав Морган стоял против офицера, занимающегося вербовкой в континентальную армию. Вместе с другими молодыми людьми, только что произведенными в офицеры, он поднял руку и повторил клятву:

«Я, Исав Морган, торжественно свидетельствую, что я не являюсь подданным короля Британии Георга III и не обязан служить ему верой и правдой; подтверждаю, что я не связан с ним более никакими обязательствами; клянусь все свои способности и всю свою волю направить на то, чтобы поддерживать тринадцать колониальных конфедераций Америки, а также защищать их от вышеупомянутого короля, его наследников и правопреемников (либо от его или их верноподданных пособников и последователей). Клянусь не замарать честь мундира офицера континентальной армии».

После событий 19 апреля жизнь Исава дала крутой зигзаг. Неделями он пытался переспорить своих пансионеров – но тщетно. Все они были пламенными пропагандистами революции, ее фанатичными приверженцами. За это Исаву следовало благодарить брата, неожиданно появившегося на пороге пансиона и рассказавшего студентам о столкновениях с англичанами. Поначалу Исав склонен был приписывать подобные настроения только незрелым, восторженным умам. Однако после событий в Лексингтоне и Конкорде он обнаружил, что революционными настроениями заражены все колонии и что даже непреклонные лоялисты, самые утонченные и эрудированные умы Гарварда, страдают патриотической горячкой.

В воскресный полдень после утренней службы – в церкви как раз была произнесена очередная тирада против короля и парламента, изобиловавшая цитатами из Ветхого Завета, в которых говорилось о необходимости свободы для людей Божьих, – Исав прогуливался по берегу реки Чарльз, несущей свои воды мимо величественного белоколонного дома Морганов. Молодой человек вошел в прохладную тень деревьев, опустился на землю и прислушался к тихому плеску волн. Он сидел близ реки до тех пор, пока не решил следующее:

Во-первых, после разговора с Мерси мысль о переезде в Англию потеряла для него всякую привлекательность. К тому же если он останется в Америке, а с Джейкобом что-то случится, отношения с Мерси могут наладиться.

Во-вторых, конфликт между метрополией и колониями неминуемо завершится войной. Правда, Континентальный конгресс послал королю символ мира – «оливковую ветвь» [26]26
  Речь идет о так называемой петиции оливковой ветви (петиции о примирении), направленной королю Георгу III Континентальным конгрессом в июле 1775 г. В петиции содержалась просьба приостановить военные действия, пока не будет выработано мирное соглашение. Через день последовала еще одна резолюция, в которой говорилось, что колонии не жаждут независимости, но не потерпят рабства. В ответ 23 августа 1775 г. король объявил колонистов мятежниками.


[Закрыть], но надеяться на то, что она будет принята, глупо. Только что был отвергнут план по мирному урегулированию лорда Норта [27]27
  Норт Фредерик (1732–1792) – лорд, премьер-министр Великобритании (1770–1782). Англичане долгое время обвиняли его в том, что это именно он потерял Америку.


[Закрыть]и принята Декларация о причинах и случаях необходимого применения оружия; кроме того, Конгресс назначил главнокомандующим колониальной армией вирджинского плантатора Джорджа Вашингтона [28]28
  Вашингтон Джордж (1732–1799) – американский государственный деятель; с 1775 г. главнокомандующий армией колонистов в Войне за независимость; первый президент США (1789–1797).


[Закрыть].

В-третьих, если сопротивление окажется упорным (хотя о победе колониальных войск и думать-то смешно), Англия будет вынуждена вступить в переговоры.

И наконец, последнее: ему надо определиться, на чьей он стороне. Занимать нейтральную позицию опасно. В одном отец прав. Будущее их семьи здесь, в Америке. Впрочем, как и его, Исава, будущее с Мерси.

Основание для принятия решения о вступлении в континентальную армию у Исава Моргана было одно: вынудить власти Англии принять отвечающее интересам обеих сторон соглашение. По крайней мере, так он говорил знакомым. Благодаря своему образованию и возрасту, он был произведен в офицеры и принят в полк, которым командовал полковник Бенедикт Арнольд [29]29
  Арнольд Бенедикт (1741–1801) – американский генерал, один из самых авторитетных и популярных военачальников в континентальной армии. Герой битвы при Саратоге. Дж. Вашингтон называл его «храбрейший из храбрейших». В 1779 г. из-за конфликтов с Конгрессом перешел на сторону англичан. Вошел в историю Войны за независимость под именем «Предатель». В Саратоге есть безымянный памятник, на котором стоит сапог; это означает, что только раненая нога Арнольда заслуживает уважения.


[Закрыть].

Глава 10

Летом 1775 года Джордж Вашингтон, прибыв в Кембридж для того, чтобы вступить в должность главнокомандующего континентальной армии, обнаружил, что почти семнадцать тысяч мужчин жили в совершенно недостойных для людей условиях. Их небольшой, возведенный на скорую руку лагерь состоял из землянок, палаток и сколоченных из подручного колья хибар. Большинство солдат имели при себе одну смену одежды – как правило, домотканые шерстяные штаны, льняную рубаху и кожаный жилет. Вооружены они были самодельными кремневыми ружьями, собранными из старых мушкетов. Денно и нощно эти люди волновались о своих семьях.

Дисциплины не было никакой. Командный состав состоял из нескольких офицеров и необученных сержантов. Вашингтон был неприятно поражен тем, что офицеры враждующих сторон то и дело переговаривались между собой через заграждения. Наблюдались случаи трусости и несоблюдения субординации.

Таким образом, первоочередной задачей Вашингтона было преобразование стихийно сложившегося ополчения в хорошо организованную армию. Главнокомандующий потребовал неукоснительно соблюдать дисциплину, запретил богохульствовать, сквернословить, пьянствовать. Строго следил за тем, чтобы солдаты и офицеры ежедневно посещали церковь, чтобы они выглядели опрятно и содержали лагерь в чистоте. За нарушения, особенно за воровство и самовольные отлучки, полагались жесточайшие телесные наказания. Каждый день проводились построения и устраивались показательные порки. Нарушители получали от тридцати девяти до пятисот ударов плетью.

Наведением порядка командующий армией занимался до тех пор, пока не изгнал из лагеря всех негодных к службе офицеров и солдат.

Кроме того, под его неусыпным руководством полным ходом шли хозяйственные работы: возводились ограждения, рылись окопы, заготовлялся и поставлялся в лагерь лес.

Исав направлялся к своему командиру. Сегодня все было для него впервые. В первый раз он собирался встретиться с полковником Арнольдом, в первый раз шел по лагерю в офицерском одеянии, с капитанскими знаками отличия. Впрочем, мундиров во вновь формирующейся армии еще не существовало – молодому человеку выдали красную шелковую ленту, маленькую саблю с ремнем и ножнами и серебряный эполет, который он нацепил на правое плечо. Когда Исаву отдавали честь, это доставляло ему больше удовольствия, чем следовало. (Имеющим при себе оружие солдатам при виде офицера предписывалось замереть на месте и примкнуть ружье к плечу, прочие должны были остановиться, повернуться лицом к старшему по званию и широким жестом снять шляпу.)

– Джейб! Джейб!

Исав помнил Бо с той самой ночи в Кембридже. Мальчонка тянул Джейкоба за рукав и указывал на Исава. Рядом с братом и Бо навстречу Исаву шли два солдата, которые при виде капитана остановились и сняли свои шляпы в знак приветствия. Спустя секунду их глаза полезли на лоб от изумления – незнакомый офицер разительно походил на их друга. Джейкоб в соответствии с предписанием машинально поднес руку к шляпе, но, сообразив, кто перед ним стоит, тотчас ее опустил. Его недоумение сменилось яростью.

– Ах ты, вероломная лисица! – заклокотал он. – Что ты здесь делаешь? Как ты посмел нацепить на себя знаки отличия офицера континентальной армии! Да я…

С этими словами он угрожающе двинулся на брата.

– Отставить! – прогремел за спиной Исава чей-то голос.

В ту же секунду Джейкоб вытянулся в струнку и отдал честь. Исав обернулся и, увидев гарцевавшего перед ним на коне человека, последовал примеру брата.

Развернув широкие плечи, в седле сидел Джордж Вашингтон. Сопровождающего его полковника Исав не узнал, но отметил волевое лицо, высокий лоб, выдающуюся вперед челюсть и пронзительные серые глаза. Хотя Джекоба остановил властный окрик полковника, сердито нахмуренный лоб Вашингтона красноречиво указывал на то, что он солидарен со своим спутником. Полковник обратился к Джейкобу:

– Полагаю, у вас есть достаточно серьезные основания для нападения на офицера. – В эту самую минуту он обнаружил, что стоящие перед ним капитан и солдат похожи как две капли воды. – Так! Ясно! Братья. – Он обернулся к генералу. – Поразительное сходство, не находите, сэр? Один – офицер, другой – солдат. Это многое объясняет.

– Сэр, это не объясняет… – начал Джейкоб.

– Говорите, но быстро, – перебил его полковник. – И постарайтесь быть убедительным, тогда я смогу ограничить наказание тридцатью девятью плетьми.

– Он предатель, сэр, – твердо произнес молодой человек. – Я совершенно уверен: он шпион. Революционные идеи никогда его не волновали, он всегда сочувствовал англичанам.

Вашингтон и его спутник устремили глаза на Исава.

– Это правда? – спросил полковник.

– Сэр, я перешел на сторону революции недавно, – признался Исав. – Да, поначалу я поддерживал короля, но это в прошлом.

Полковник испытующе буравил холодными стальными глазами лицо Исава.

– Вы принимали присягу? – поинтересовался он.

– Да, сэр.

– Вы можете доказать, – обратился к Джейкобу Вашингтон, – что ваш брат оказывал содействие врагу?

– Нет, сэр.

Вашингтон кивнул.

– Не думаю, солдат, что переход из подданных Англии в подданные Америки дался кому-то из нас легко. Есть, конечно, люди, которые пересмотрели свои взгляды раньше остальных. Приняв присягу, ваш брат признал свершившуюся в нем перемену. И до тех пор, пока нет очевидных фактов, доказывающих обратное, этот человек является офицером континентальной армии и заслуживает уважения.

– Ваше имя, капитан? – обратился полковник к Исаву.

– Морган, сэр.

– Исав Морган?

– Да, сэр.

– Вы один из моих подчиненных, верно? Я полковник Арнольд. Уверен, вы направляетесь на офицерское собрание.

– Да, сэр.

– Извольте позаботиться о наказании вашего брата – тридцать девять плетей за нарушение субординации.

И Вашингтон с Арнольдом продолжили свой путь.

Исав остался наедине с братом, его друзьями и Бо. Повисла долгая, напряженная пауза.

– Я предпочел бы забыть об этом инциденте, Джейкоб, – нарушил затянувшееся молчание Исав. – Мне не хочется тебя наказывать.

– Я не нуждаюсь в вашем снисхождении, сэр, – умышленно обходя взглядом брата, ответил Джейкоб, а затем добавил: – Мы можем идти, сэр?

– Как там родители, не знаешь?

Молчание.

– Ты ведь с апреля не был дома?

Молчание.

– Удивительно, что застал тебя здесь. Думал, ты попытаешься добраться до Бостона и навестишь Мерси… учитывая ее положение.

Глаза братьев встретились.

– Какое положение?

«Он не знает! Мерси ему ничего не сказала!» – Голова Исава закружилась от радости. Губы расползлись в широкой улыбке.

– Какое положение? – взвился Джейкоб. Ярость так явственно проступила на его лице, что напугала Бо. – Офицер ты или нет, я разорву тебя на клочки, если не скажешь!

– У нее будет ребенок, – проронил Исав.

– Почему она сообщила об этом тебе, а не мне?

– Об этом следует спросить у нее.

Джейкоб ринулся с кулаками на Исава.

– Я знаю, почему…

Друзья схватили Джейкоба за руки. Им пришлось приложить все свои силы, чтобы оттащить приятеля от Исава. Даже Бо держал Джейкоба за ноги.

– Ты отец, верно? – клокотал Джейкоб. – Признайся! Ты отец!

– Предлагаю вам, – посоветовал Исав солдатам, – увести своего дружка, пока он чего-нибудь не выкинул и не попал под трибунал.

С этими словами капитан Морган повернулся и зашагал прочь.

В тот же день, позднее, Джейкоб вернулся в часть, дабы понести наказание. Молодой человек сообщил о назначенных ему тридцати девяти ударах плетью. И тут выяснилось, что дела на него не заведено и никакого дисциплинарного взыскания ему, счастливчику, не полагается. Джейкоб продолжал настаивать на порке и полез на рожон. На него посмотрели как на сумасшедшего и приказали вернуться в подразделение. Тогда молодой человек обругал офицера полевого суда и получил свои тридцать девять плетей.

С офицерского собрания Исав вышел раздосадованным. Он направлялся в Квебек. Полковник Бенедикт Арнольд прибыл в Кембридж главным образом для того, чтобы убедить Вашингтона взять Квебек до наступления зимы. Справиться с такой ответственной задачей, по мнению полковника Арнольда, мог только один человек – сам полковник Арнольд.

– Морган!

Резко обернувшись, Исав едва не столкнулся со своим командиром.

– Вы приняли надлежащие меры в связи с сегодняшним инцидентом? – осведомился полковник.

– Да, сэр.

– Из чистого любопытства, Морган. Как так вышло, что вы – капитан, а ваш брат простой пехотинец?

– Джейкоб никогда не пылал страстью к ученью, сэр. Пока я грыз гранит науки, он работал в доках. А вот на военных сборах мы были оба. Так что разницу в наших званиях определило образование.

– Резонно, – буркнул полковник. – Да, вот еще что…

– Да, сэр?

– Есть хоть частичка правды в обвинениях, выдвинутых против вас братом? Можно ли вас считать неблагонадежным человеком?

– Нет, сэр.

Какое-то время Исав ощущал на себе изучающий взгляд Арнольда. Пятнадцать секунд, тридцать, сорок пять.

– Наши жизни зависят от каждого из нас, Морган, – наконец разомкнул уста полковник. – Если выяснится, что вы подвергаете риску моих ребят, я вас расстреляю. Лично. Я достаточно ясно выразился?

– Да, сэр.

«Это было ошибкой. – Исав Морган пришел к такому заключению, не прослужив в континентальной армии и недели. – Как я мог совершить подобную глупость? Люди не меняются. Ни та, ни другая сторона меня не примет. Революционеры никогда не простят мне преданности королю, а англичане того, что я колонист».

Молодой человек вихрем влетел в палатку и принялся паковать вещи. Полдень, пятница, 15 сентября. Через пару часов отряд выступает в поход. Исав только что присутствовал на военном совете, где рассматривался план предстоящей экспедиции.

На бумаге план выглядел просто, а вот воплощать его в жизнь будет тяжело.

Целью похода был Квебек. Несколькими месяцами ранее колонисты захватили форт Тикондерогу; полковник Арнольд, принимавший участие в этой операции, твердо уверовал в то, что овладеть Квебеком можно. Полковник не сомневался: канадцы – имей они выбор – охотно присоединятся к мятежникам. В конце концов, в Квебеке в основном жили французы, перешедшие после недавней англо-французской войны под управление англичан. Операция не была направлена на захват территории или объединение с Канадой – требовалось исключить малейшую угрозу нападения с севера. Иными словами, захват Квебека был важен стратегически.

Полковник Арнольд пребывал в полной уверенности, что город могут взять только его люди. Однако Вашингтон возложил эту миссию на генерала Шуйлера, чьи войска стояли в окрестностях озера Чамплин. Шуйлер будет продвигаться в сторону Квебека по реке, Арнольд – через Мэн. Соединившись, войска Шуйлера и отряд Арнольда начнут штурм города.

Сначала людям полковника Арнольда предстоит пройти по суше к Ньюберипорту, затем по воде они переберутся в Мэн, далее по реке Кеннебек как можно дальше продвинутся на север и достигнут Гардинерстоуна. В этом городке экспедиция возьмет двести канадских плоскодонок и продолжит свой путь по реке. Затем, преодолев полдюжины запруд, войдет в реку Чодер, впадающую в реку Святого Лаврентия (в ее устье расположен Квебек). Как раз при обсуждении последнего отрезка пути Исав и навлек на себя гнев начальства.

Представление о местности, по которой должен был продвигаться отряд, строилось на единственном подробном ее описании, приведенном в полевом журнале, и, кроме того, на карте 1760 года (составитель Джон Монтрезор, молодой военный инженер, участник штурма Квебека). Землемер и топограф плимутской компании Сэмюэл Гудрич сделал копии журнала и карты Монтрезора для Арнольда и его командиров.

Услышав имя топографа, Исав выразил сомнение в мудрости человека, заключившего контракт с Гудричем. Полковник потребовал объяснений.

– Я знаю мистера Гудрича, – начал молодой человек. – Он выполнял работу для моей семьи. Мы заказывали у него карты и чертежи.

– Хотите сказать, они ненадежны?

– Для нас компания Гудрича всегда составляла наиточнейшие карты.

– И в чём же дело, Морган?

– Видите ли, сэр, я знаю этих людей. Они непримиримые лоялисты. Если топограф намеренно исказит карту, едва ли это будет первым случаем в истории.

– Я наслышан о подобной практике, – молниеносно отреагировал полковник. – Полагаете, карты неточны?

– Я этого не утверждаю, сэр, просто говорю что знаю. На кону наши жизни. Можем ли мы довериться картам Монтрезора?