Текст книги "Операция «Валгалла»"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Десять

Было десять часов, полковник Гессер работал за письменным столом, когда в дверь постучали, и вошел Шнайдер.

Гессер посмотрел на него с надеждой.

– Есть новости от Шенка?

– Боюсь, нет, сэр.

Гессер бросил на стол ручку.

– Ему уже пора бы вернуться. Похоже, что-то неладно.

– Я так думаю, сэр.

– Так что ты хотел?

– Здесь герр Майер из деревни. У них там несчастный случай. Насколько я понял, с его сыном. Он хочет узнать, нельзя ли герру Гайллару пойти с ним в деревню. Он сейчас единственный врач, оставшийся в округе.

– Пригласи его.

Йоганн Майер являлся мэром Арлберга и владельцем гостиницы «Золотой орел». Это был высокий, здоровый с виду человек с волосами и бородой стального цвета, считавшийся лучшим проводником в Баварских Альпах. Сейчас он выглядел очень расстроенным.

– Что произошло, Майер? – спросил полковник Гессер.

– Да мой мальчишка, Арни, герр оберст, – сказал Майер. – Опять пробовал скоростной спуск с горы, попытался перепрыгнуть дерево, кончилось тем, что он нехорошо упал. Я подозреваю, что у него перелом левой ноги. Я подумал, нельзя ли, чтобы герр Гайллар…

– Да, конечно. – Гессер кивнул Шнайдеру. – Разыщи поскорей Гайллара и отвези его и герра Майера в деревню на нашей машине.

– Мне оставаться с ним, герр оберст?

– Нет, ты мне нужен здесь. Возьми с собой кого-нибудь из своих людей и пусть он с ним там останется. Любой сгодится для этого дела. Да, и скажи Гайллару, что при сложившихся обстоятельствах, я, естественно, рассчитываю, что он дает слово не участвовать в военных действиях.

Гайллар в этот момент участвовал в оживленной дискуссии с Каннингом и Бирром относительно их положения.

– Так продолжаться не может, это безумие, – заявил Каннинг. – Шенк должен был вернуться прошлой ночью. Что-то приключилось.

– Возможно, валяется мертвый в какой-нибудь канаве, – сказал Бирр. – Помните, я предупреждал.

– Так что нам делать?

– Местный гарнизон состоит из стариков и инвалидов, мне это известно лучше, чем кому бы то ни было. Я лечу их всех месяцами. С другой стороны, по численности они превосходят нас троих раз в семь, и вооружены до зубов.

– Но мы же не можем просто сидеть и ждать неведомо чего, – сказал Каннинг.

Клара, сидевшая у камина рядом с мадам Шевалье, сказала:

– Гамильтон, тебе не приходило в голову, что ты, возможно, делаешь из мухи слона. Американские или английские войска могут въехать в эти ворота в любой момент, и все наши неприятности закончатся.

– Свежо преданье, да верится с трудом.

– Знаешь в чем твоя проблема? – сказала она. – Тебе хочется драмы, интриги, снова увязнуть по уши в самой опасной игре.

– А теперь, ты меня послушай…, – начал он сердито, и в этот момент открылась дверь, и вошел Шнайдер.

Он щелкнул каблуками.

– Простите, герр генерал, но доктор Гайллар срочно нужен в деревне. Произошел несчастный случай с сыном герра Майера, когда он катался на лыжах.

– Я непременно сразу пойду, подождите только, пока я возьму свою сумку.

Он торопливо вышел в сопровождении Шнайдера. Бирр сказал:

– Для целителей всегда найдется работа. Приятно знать, что рядом есть люди, подобные Гайллару, чтобы починить нас, когда мы ломаемся.

– Самое время для философии, – вздохнул Каннинг. – Господи, спаси.

– Он спасет, Гамильтон. Спасет, – утешил его Бирр. – У меня предчувствие, что у Всевышнего приготовлено для тебя нечто особенное.

Клара и мадам Шевалье засмеялись. Каннинг сказал:

– Интересно, будет ли вам смешно, когда во двор въедут эсэсовцы. – Он сердито зашагал из комнаты.

Арни Майеру было всего двенадцать лет, да он еще казался мелковатым для своего возраста. Его лицо было искажено болью, лоб покрыт потом, стекавшм с его вьющихся волос. Арни рос без матери, только отец стоял, переживая, сбоку от кровати, и наблюдал, как Гайллар разрезал ножницами штанину брюк.

Гайллар стать прощупывать пальцами алый отек под правым коленом, и, несмотря на осторожность, с которой он это делал, мальчик резко вскрикнул.

– Перелом, герр доктор? – спросил Майер.

– Никаких сомнений. У вас в горно-спасательном снаряжении есть, конечно, лубки?

– Да, я сейчас принесу.

– Я тем временем вколю ему морфий. Мне необходимо вправить ему ногу, и это слишком болезненно, чтобы он смог вытерпеть. Да, и рядового, которого оставил здесь Шнайдер, его зовут Фосс, кажется, пришлите его сюда. Он мне поможет.

Мэр вышел, а Гайллар вскрыл ампулу морфина.

– Ты снова спускался по северному склону?

– Да, герр доктор.

– Сколько раз я тебя предупреждал? Без солнца, между деревьев, при температуре ниже нуля скорость для тебя слишком велика. Твой отец сказал, что ты пытался перепрыгнуть дерево, но это неправда, да? – Он сделал мальчику укол. Тот поморщился.

– Да, герр доктор, – признался Арни, едва слышно. – Я сошел с лыжни на склоне и попробовал сделать «Стем Кристина» так, как вы делаете, и у меня ничего не получилось.

– Ну, ты и идиот, иначе и быть не могло. Земля промерзла, ее едва припорошило снегом. О чем ты думал? Хотел покончить с собой?!

Раздался стук в дверь и вошел рядовой Фосс, невысокий мужчина средних лет в очках в стальной оправе. Он был клерком в Гамбурге. Плохое зрение держало его вдали от войны вплоть до прошлого июля.

– Вы хотели меня видеть, герр доктор?

– Мне вскоре потребуется ваша помощь, чтобы зафиксировать мальчику ногу. Вам когда-нибудь приходилось делать нечто подобное?

– Нет. – Фосс выглядел несколько встревоженным.

– Не беспокойтесь. Вы быстро научитесь.

Вскоре вернулся Майер с лубками и бинтами из комплекта горно-спасательного снаряжения.

– Если бы здесь была больница, я бы положил ему ногу в гипс, – сказал Гайллар. – Совершенно необходимо, чтобы вправленная нога оставалась в фиксированном положении, неподвижной. Это особенно важно для мальчика в этом возрасте. На вашей ответственности следить, чтобы он хорошо себя вел.

– Обещаю, он будет хорошо себя вести, герр доктор.

– Хорошо, теперь посмотрим, Арни, какой ты смельчак.

Но Арни, несмотря на морфин, потерял сознание от первого прикосновения. Что было и к лучшему, поскольку теперь Гайллар мог, действительно, приступить к фиксации кости. Кость встала на свое место с хрустом, который заставил Фосса побледнеть. Рядовой тянул ногу в соответствии с полученной инструкцией, и придерживал конец шины, другой конец которой держал Майер, а Гайллар профессионально накладывал повязку.

Закончив бинтовать ногу, француз сделал шаг назад, взглянул на Майера и улыбнулся.

– А теперь, дружище, с вас большая порция бренди из самой дорогой бутылки, которая у вас есть. Ничто, дешевле «Арманьяка», принято не будет.

– Мы возвращаемся в замок, герр доктор? – спросил Фосс.

– Нет, друг мой. Мы задержимся в баре с мэром. Он, вне всяких сомнений, сочтет ваш вклад равноценным его гостеприимству. Мы подождем здесь, пока мой пациент не придет в себя, сколь бы долго ни пришлось ждать. Возможно, весь день. Так что будьте к этому готовы.

Они стали спускаться по лестнице и в этот момент услышали шум подъехавшей машины. Майер подошел к окну на лестничной площадке, посмотрел в него и повернулся к ним.

– Там армейская санитарная машина, герр доктор. Судя по виду, не немецкая.

Гайллар подошел к окну как раз в тот момент, когда Джек Говард спрыгнул с пассажирского сиденья и стоял с «Томпсоном» в одной руке, глядя вверх на гостиницу «Золотой орел».

Гайллар открыл окно.

– Заходите, – крикнул он по-английски. – Рады вас видеть. – Говард посмотрел наверх, немного помедлил, потом пошел к двери. Гайллар обратился к Фоссу.

– Великий день, друг мой. Возможно, самый важный в вашей жизни, потому что с этого момента война для вас кончилась.

Поездка на санитарной машине из полевого госпиталя прошла без каких бы то ни было затруднений. Они ехали по укрытой снегом сельской местности, население которой, казалось, исчезло. Забытые земли обезлюдевших деревень и ферм с закрытыми ставнями окнами. Но для них самым важным являлось отсутствие вражеских подразделений, о которых напоминали только брошенные кое-где транспортные средства.

– Какого черта, куда все делись? – изумлялся Гувер.

– Прячутся под кроватями и ждут, когда упадет топор, – сказал Файнбаум.

– «Альпийская твердыня» – вот это фуфло, – сказал Гувер. – Одна бронетанковая колонна могла бы пройти всю страну из конца в конец за день, поскольку, как мы видим, ее некому останавливать. – Он повернулся к Говарду. – Что вы об этом думаете, сэр?

– Я думаю, что это очень странно, – ответил Говард. – Нам повезло. Потому что, судя по моей карте, мы сейчас спускаемся к Арлбергу.

Они проехали поворот и увидели у подножья холма деревню и башни замка, возвышавшиеся на вершине покрытого лесом склона по другую сторону долины.

– Вот она. Шлосс-Арлберг, – сказал Файнбаум. – Звучит как имя одного портного из Ист-Манхаттана, которого я знал когда-то.

Они проехали по безлюдной улице, свернули на мощеную брусчаткой площадь и остановились перед «Золотым орлом».

– Даже здесь ни души, – посетовал Гувер. – У меня от этого мурашки по коже.

Говард вытащил «Томпсон» и вылез из машины. Он стоял, рассматривая здание, когда наверху распахнулось окно, и возбужденный голос крикнул по-английски с французским акцентом:

– Входите!

Гайллар крепко обнял американца.

– Дружище, не думаю, что мне когда-нибудь в жизни было приятней видеть кого-нибудь. Я Поль Гайллар. Я вместе с другими являюсь пленником замка Арлберг.

– Я знаю, – сказал Говард. Поэтому мы и приехали. Кстати, я Джек Говард.

– Значит, Шенк добрался?

– Да, но по дороге остановил парочку пуль. Он в машине, что стоит снаружи.

– Тогда мне лучше сразу им заняться. Когда-то я был профессиональным врачом. Недавно это оказалось полезным.

Фосс, не без колебаний, появился у подножия лестницы, и Файнбаум, стоявший в дверях, предостерег Говарда:

– Осторожно, капитан.

Когда он поднял М1, Гайллар поспешно встал между ними.

– В этом нет нужды. Хотя бедняга Фосс, формально, должен меня сторожить, но я совершенно уверен, что он ни разу в жизни не сделал ни единого выстрела в гневе. – Файнбаум опустил винтовку. Гайллар обратился к Говарду: – В стрельбе, вообще, не будет необходимости. Полковник Гессер уже сказал, что он сдастся первому же подразделению союзных войск, которое появится. Разве Шенк не объяснил?

– Это была долгая война, доктор, и мы сейчас здесь только потому, что никогда не доверяли фрицам, – сказал Файнбаум.

– Как перспектива, я полагаю, это отражает только вашу собственную точку зрения, – сказал Гайллар. – По моему опыту, они хорошие, плохие или никакие, как все остальные. Все же, я лучше гляну на Шенка. Фосс, вы не принесете мою сумку? – В дверях он задержался, глядя на санитарную машину, потом посмотрел вдоль безлюдной улицы. – Где остальные? Больше никого не будет?

– Вам повезло, что хоть мы здесь, – сказал ему Говард.

Он открыл заднюю дверь санитарной машины, и Гайллар забрался внутрь. Шенк лежал. Рука в толстой повязке покоилась поверх одеяла. Глаза закрыты. Он медленно открыл глаза и, увидев Гайллара, улыбнулся:

– Ну вот, доктор, мы снова вместе.

– Вы молодчина. – Гайллар проверил у него пульс. – Что со Шмидтом?

– Мертв.

– Он был хорошим человеком. Мне очень жаль. У вас небольшая температура. Боль сильная?

– Последний час просто адская.

– Я дам вам что-нибудь от нее, тогда вы сможете поспать. – Он открыл сумку, принесенную Фоссом, нашел ампулу морфина и вколол его Шенку, затем вылез из машины.

– С ним все будет в порядке? – поинтересовался Говард.

– Полагаю, да.

Они вернулись в гостиницу, где нашли Гувера и Файнбаума в баре у одного конца стойки, встревоженного Фосса у другого ее конца, и Майера с бутылкой «Арманьяка» в руке, расставлявшего стаканы.

– Великолепно! – воскликнул Гайллар. – Герр Майер, он мэр Арлберга, а также лучший из владельцев гостиниц, собирался угостить меня дозой, если не ошибаюсь, американцы так это называют, его лучшего бренди. Возможно, джентльмены, вы хотите присоединиться?

Майер торопливо наполнил бокалы. Файнбаум схватил свой бокал, но Гувер остановил его:

– Не торопись ты, чучело. Это особый случай. Он требует тоста.

Говард обратился к Гайллару:

– Думаю, это привилегия принадлежит вам.

– Да будет так, – сказал Гайллар. – Я мог бы выпить за вас, друзья мои, но полагаю, что обстоятельства требуют чего-то более соответствующего им. Чего-то для всех для нас. Для вас и для меня, но также для Шенка, для Фосса, для Майера, для всех, кому принесла страдания эта ужасная война. Я желаю вам любви, жизни и счастья. Все это вещи, недостаток которых ощущался в течение очень долгого времени.

– За это нужно выпить, – сказал Файнбаум и опустошил свой стакан одним глотком.

– Нам лучше теперь же поехать наверх в замок, – сказал Говард.

– Где вы найдете их с нетерпением ожидающих вашего появления. Особенно генерал Каннинг, он просто сгорает от нетерпения, – сказал Гайллар. – Я побуду еще здесь. У меня наверху пациент.

– Хорошо, доктор, – согласился Говард. – Но хочу вас предупредить, что у меня приказ забрать вас всех и сразу убраться отсюда к чертовой матери. У вас, скажем, час, не больше.

Они вышли. Файнбаум спросил:

– Что с фрицем? Мы берем его с собой?

– Фосс останется со мной, – твердо сказал Гайллар. – Он, по всей вероятности, может мне потребоваться.

– Дело ваше, доктор. – Говард подтолкнул Файнбаума к машине. – Файнбаум до сего дня придерживался идеи, что хороший немец – мертвый немец. Это его способ жить.

– И что, это делает меня каким-то зверем? Это позволило мне выжить, или нет? – Файнбаум наклонился к Гайллару, когда Гувер уже запустил двигатель. – Вы похожи на философа, док. Вот вам немного философии, смешная вещь, касающаяся войны: становится проще, если следовать ее законам.

Санитарная машина двинулась через площадь. Майер, стоявший на крыльце, спросил по-немецки:

– Что он сказал, герр доктор? Тот, что маленького роста.

– Он сказал ужасную вещь, дружище. – Гайллар горько улыбнулся. – Но, к сожалению, он прав. Теперь, я думаю, пора опять взглянуть на вашего мальчика.

Гессер сидел за столом и писал письмо жене, когда дверь его кабинета была бесцеремонно распахнута, и вбежал Шнайдер. С ним была овчарка, которая, чувствуя его волнение, повизгивая, кружила около него, заматывая ему ноги поводком.

– В чем дело? – резко сказал Гессер. – Что ты себе позволяешь?

– Они подъезжают, герр оберст. Британская машина только что начала подниматься на холм.

– Всего одна? Ты уверен?

– Сейчас только что позвонили из караульного помещения, герр оберст. Кстати, машина-то санитарная.

– Странно, – удивился Гессер. – Тем не менее, нужно быстро подготовиться к встрече. Выводи гарнизон и оповести генерала Каннинга и остальных. Я сейчас же спущусь вниз.

Шнайдер вышел, а Гессер остался сидеть, положив руки плоско на стол, слегка помрачнев лицом. Теперь, когда этот момент наступил, он почувствовал себя удивительно опустошенным, но этого следовало ожидать. Как-никак, конец чему-то. И с чем он к нему пришел? Однорукий и одноглазый. Но была еще Герда и дети. И, главное, это конец. Скоро он сможет вернуться домой. Когда он встал и потянулся за фуражкой и ремнем, он уже улыбался.

Когда санитарная машина прошла последний поворот, и над ними возник замок Арлберг, Файнбаум высунулся из окна и изумленно смотрел вверх на остроконечные крыши его башен.

– Послушайте, я видел это место раньше. Ров, подъемный мост, все. «Узник Зенды». Рональд Колеман переплывал ров, и какая-то дама впускала его в окно.

– То был Голливуд, а это реальное место, старик, – сказал Гувер. – Этот замок строили так, чтобы он мог выдержать осаду. У него стены толщиной футов десять.

– Они достаточно гостеприимны, это определенно, – сказал Говард. – Они для нас оставили открытыми ворота. Езжай прямо, Гарри. Медленно и осторожно. Посмотрим, что нас там ожидает.

Гувер переключился на первую передачу, и они двинулись по подъемному мосту. Окованные железом ворота оставались открытыми. Они въехали в темноту входного тоннеля и затем оказались в огромном внутреннем дворе.

Гарнизон построился в шеренгу. Все восемнадцать человек. Впереди стоял полковник Гессер. Генерал Каннинг, полковник Бирр, Клара и мадам Шевалье стояли плотной группой на верхней ступеньке лестницы главного входа.

Санитарная машина остановилась, Говард вышел. Гессер отдал своим людям команду «смирно» и вежливо приветствовал его:

– Оберстлейтенант Гессер, 42-ой гренадерский бронетанковых войск. В настоящий момент, являюсь командиром этого заведения. А вы, сэр?

– Капитан Джон Г. Говард, десантный батальон армии Соединенных Штатов.

Гессер обернулся и позвал:

– Генерал Каннинг, полковник Бирр, присоединяйтесь, пожалуйста, к нам.

Они спустились по лестнице и пересекли двор. Снегопад значительно усилился. Говард отдал честь, а Каннинг протянул ему руку.

– Поверь мне, сынок, мы, поистине, счастливы тебя видеть.

– Взаимно, генерал.

Гессер сказал:

– Теперь, в присутствии этих офицеров в качестве свидетелей, я официально сдаю это учреждение, капитан Говард. – Он отдал честь и сказал Шнайдеру: – Прикажите личному составу сложить оружие.

Возникла некоторая суета, но в считанные секунды люди снова заняли свое место в строю, их винтовки образовали три пирамиды перед ним. Гессер снова отдал честь и сказал:

– Хорошо, капитан. Какие будут распоряжения?

Сорса на бронетранспортере возглавлял немецкую колонну, за ним в штабной машине Риттер, Штрассер Гоффер и Эрл Джексон, а следом за ними остальные финны.

К полудню они выехали с боковой дороги на пересечение с дорогой из Инсбрука в Арлберг, по которой недавно проехала санитарная машина. Когда они оказались на вершине холма над деревней, Сорса подал сигнал остановиться. Риттер, Штрассер и Джексон вышли из машины и присоединились к нему.

– В чем дело? – спросил Риттер резко.

– Недавно по этой дороге кто-то проезжал. Тяжелый транспорт. Посмотрите на следы шин. Они останавливались здесь, прежде чем начать спускаться.

На снегу были следы машинного масла. Риттер посмотрел вниз с холма.

– Так это и есть Арлберг?

– Тихое, маленькое местечко, – сказал Эрл Джексон. – Они, действительно, живут от всего в стороне.

Риттер протянул руку за полевым биноклем Сорсы и навел его на башенки замка Арлберг, видневшиеся на вершине дальнего хребта. Потом вернул его Сорсе.

– Ничего достойного внимания. Транспорт, который здесь прошел, может быть чем угодно, но, учитывая обстоятельства, я считаю, нам нужно двигаться вперед.

– Я согласен, – сказал Штрассер, и впервые казался менее спокойным, чем обычно, проявлял тревожное возбуждение. – Постараемся добраться туда возможно скорей и покончим с этим. Мы слишком далеко продвинулись, чтобы что-то могло сорваться.

Они вернулись в машину. Сорса махнул рукой, и колонна двинулась вниз с холма.

Первым их увидел Майер, когда они уже успели спуститься до середины холма. Слепая удача, что он подошел к окну на лестничной площадке, чтобы его закрыть. Он только бросил взгляд и поспешил в спальню, где Гайллар осматривал мальчика, который все еще не пришел в себя.

– С холма спускается колонна СС, – сообщил Майер. – Три бронетранспортера и две штабных машины. Всего человек сорок.

Фосс смертельно побледнел. Гайллар спросил:

– Вы не ошибаетесь?

Майер открыл шкаф и вытащил старую подзорную трубу.

– Посмотрите сами.

Они вышли на площадку, и Гайллар навел трубу на головной бронетранспортер. В обзор сразу попал вымпел дивизии, буквы СС, «мертвая голова» на белом фоне. Он перевел взгляд на штабную машину, увидел сначала Риттера, потом Штрассера, и нахмурился.

– В чем дело, герр доктор? – спросил Майер.

– Ничего. Там с ними человек в гражданской одежде, и мне вдруг показалось, что я его знаю, но я должно быть ошибся. Судя по их форме и лыжам, которые они с собой везут, это горные войска.

Он сложил подзорную трубу и подал ее Майеру. Фосс потянул его за рукав.

– Что нам теперь делать, доктор? Эти дьяволы способны на что угодно.

– Прежде всего, без паники, – сказал Гайллар. – Сохраняйте спокойствие. – Он обернулся к Майеру. – Они будут здесь через две-три минуты. Пойдите, встретьте их.

– Как быть с американцами? Посмотрите, след санитарной машины четко выделяется на снегу. Что говорить, если они спросят, чей это след?

– Отвечайте на прямые вопросы. Но ни в коем случае не говорите, что мы с Фоссом здесь. Мы постараемся не попадаться им на глаза. Мы всегда сможем уйти через заднюю дверь, но я хочу сначала понять, какова ситуация, да, кроме того, и Арни потребуется моя помощь, когда он проснется.

– Как скажете. – Майер глубоко вздохнул и пошел вниз, первый вездеход как раз остановился перед гостиницей. Гайллар и Фосс, наблюдавшие в щелочку у края шторы, увидели, как из машины вышли Риттер, Штрассер и Эрл Джексон.

– Странно, – пробормотал Гайллар. – У одного из эсэсовских офицеров на левом рукаве пониже орла звездно-полосатая нашивка. Что это значит, черт возьми?

– Я не знаю, герр доктор, – прошептал Фосс. – Я всегда старался держаться подальше от всего, что связано с СС. Кто этот человек в кожаном пальто, который разговаривает с Майером? Может, «Гестапо»!

– Я не знаю, – ответил Гайллар. – Но меня не отпускает раздражающее ощущение, что мы с ним встречались раньше. – Он чуточку приоткрыл окно и как раз услышал, как Сорса отдавал приказ Матти Гештрину, который сидел в последнем бронетранспортере. – Бог мой, – изумился Гайллар. – Они же финны.

Он подглядывал за ними, испытывая неожиданное чувство страха. Сильные жестокие уверенные в себе мужики, вооруженные до зубов. И только одна дорога наверх и вниз тоже одна. Он повернулся и схватил Фосса за грудки.

– Так, дружище, тебе представляется шанс стать героем в первый раз в твоей несчастной жизни. Беги через заднюю дверь в лес, там по тропе лесорубов до замка. Беги изо всех сил, пока бьется сердце. Предупреди Гессера, что здесь эсэсовцы. Торопись! – Он сильно толкнул Фосса в направлении двери на черную лестницу.

Когда он снова приник к окну, Риттер говорил Майеру:

– Судя по следам, транспортное средство проехало здесь не более чем полчаса назад. Тяжелый транспорт. Что это было?

Прямой вопрос, и в данных обстоятельствах Майер мог дать только один ответ.

– Санитарная машина, штурмбаннфюрер.

– Немецкая санитарная машина? – спросил Штрассер.

– Нет, санитарная машина британской армии, майн герр. В машине было трое американских военных. Один был офицером, мне кажется, капитаном.

– И они поехали по улице, которая ведет от площади? – спросил Риттер. – Куда она ведет?

– В замок Арлберг.

– Есть другие дороги наверх или вниз?

– Нет, только пешеходные тропы.

– Еще один вопрос. Сколько человек сейчас в гарнизоне замка?

Майер замялся, но он был простым человеком, который должен был думать о своем сыне, а с бледного лица Риттера смотрели на него темные глаза под серебряной «мертвой головой», и это было слишком.

– Восемнадцать, штурмбаннфюрер. С командиром, девятнадцать.

Риттер повернулся к остальным.

– Можно сказать, что мы чертовски близки к завершению.

– Конечно, никаких проблем, – подтвердил Штрассер.

– Поедем и посмотрим, не так ли? – спокойно сказал Риттер и направился к машине.

Майер стоял на крыльце, пока последний бронетранспортер не скрылся в узкой улочке, и только тогда вошел в дом. Гайллар ждал его у подножия лестницы.

– Ну? – спросил француз.

– Что я мог сделать? Я был вынужден им сказать. – Майера передернуло. – Что же теперь будет, герр доктор? Я имею в виду, что они могут сделать там, в замке? У полковника Гессера не будет иного выбора, кроме как выдать ваших друзей СС.

Но прежде, чем Гайллар успел ответить, из спальни наверху донесся крик Арни, и Гайллар поспешил к нему.

Во дворе замка знаменитости готовились к отъезду. Шенка оставили в санитарной машине. Трое немецких солдат укладывали в ней личные вещи заключенных. Клара и мадам Шевалье ожидали на крыльце, пока Гессер, Каннинг и Бирр курили у подножия лестницы. За санитарной машиной остальные солдаты гарнизона продолжали стоять в строю перед пирамидами из составленных вместе винтовок.

Первой стала проявлять признаки беспокойства овчарка Шнайдера. Она скулила, натягивая поводок, а потом разразилась яростным лаем. Каннинг нахмурился.

– Что, старушка? Что с тобой случилось?

Послышались гулкие торопливые шаги по подъемному мосту, и из входного тоннеля выбежал Фосс.

– Герр оберст! – крикнул он, едва дыша и раскачиваясь из стороны в сторону, словно был пьяным. – Едет СС! Едет СС!

Гессер своей единственной рукой поддержал Фосса, который начал падать. Грудь его ходила ходуном, по лицу катился пот.

– Что ты такое говоришь, старик?

– СС, герр оберст. На пути наверх из деревни. Это правда. Финские горные войска под командованием штурмбаннфюрера в форме танкиста.

Каннинг схватил его за руку и развернул к себе.

– Сколько их?

– Всех вместе, человек сорок. Три бронетранспортера и две штабных машины.

– Какое у них вооружение?

– На каждом бронетранспортере установлен тяжелый пулемет, герр генерал. Это я заметил. Остальное оружие индивидуальное: «Шмайсеры», винтовки и тому подобное.

Файнбаум сказал Гуверу:

– Мне настойчиво внушали, что война кончена, но вот мы здесь, нас трое и на руках у нас девятнадцать пленных немцев, а из-за поворота сейчас появятся сорок эсэсовских ублюдков.

Говард обратился к Каннингу:

– Ситуация катастрофическая, сэр. Даже если мы попытаемся бежать, мы просто наткнемся на них. Отсюда и сюда только одна дорога.

Каннинг повернулся к Гессеру, пытаясь найти нужные слова, но, как ни странно, их нашла мадам Шевалье.

– Итак, Макс, что будет? Шах и мат или у тебя еще осталось достаточно страсти к жизни, чтобы действовать, как надлежит мужчине? – Она подалась вперед, опираясь на плечо Клары. – Не ради нас, Макс, даже не ради себя. Ради Герды, ради своих детей.

Гессер несколько мгновений смотрел на нее потрясенно, потом повернулся к солдатам гарнизона.

– Быстро разобрать винтовки! Шнайдер, возьми двоих, гоните в караульное помещение и закройте ворота.

Началось лихорадочное движение. Он повернулся к Каннингу, отсалютовал по всей форме.

– Генерал Каннинг, поскольку по рангу вы здесь являетесь старшим офицером союзных сил, я отдаю себя и своих людей под ваше командование. Какой вы устанавливаете порядок, сэр?

У Каннинга затрепетали ноздри, глаза засверкали, внутреннее напряжение вылилось в хриплый смех.

– Божественный. Хорошо. Разместите своих людей на стенах над караульным помещением. Посмотрим, чего хотят эти ублюдки. – Он хлопнул в ладоши и яростно закричал:

– Быстрей, быстрей, быстрей! Устроим заваруху на дороге.