Текст книги "Он еще отомстит"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

Брэди открыл дверь и заглянул в зал суда. Заседание уже началось, но на скамьях для публики собралось не более полудюжины человек, зато жюри присяжных занимало почти половину аудитории, судья возвышался в своем кресле, а чуть ниже располагались судебные чины.

Миллер только что сошел с кафедры. Он тут же заметил Брэди, они вышли и закрыли за собой дверь.

– Извините, что опоздал, – сказал Брэди. – Мне пришлось отвести задержанного. Как идут дела?

– Я только что закончил короткое выступление. Там Крейг с Гарриет. А Вернон взял с собой Генри Бакстера.

– Эту старую акулу, – присвистнул Брэди. – Он ему здорово поможет!

– Слышно что-нибудь от Гранта?

Брэди кивнул:

– Боюсь, что ничего хорошего. Ему звонили из прокуратуры. Они рассмотрели материалы и считают, что не существует даже повода возбудить дело против Вернона.

– Не унывай. Всегда лучше сделать попытку, и ведь сейчас идет слушание. Никогда нельзя быть уверенным в том, как повернется судебное расследование.

Они вошли в зал суда, и как раз вовремя, потому что Моника Грей уже приносила присягу.

– Вы Моника Алиса Грей, проживающая на Арджил-роуд, 15?

– Совершенно верно.

– Когда вы впервые увидели покойную?

– Около двух лет назад. Мы обе были студентками колледжа искусств.

– Мы знаем от сержанта Миллера, что она поселилась по тому же адресу, что и вы, под именем Джоанны Мартин. Почему так?

– У нее сложились трудные отношения дома. Она решила уйти оттуда, но не хотела, чтобы ее отец знал, где она живет.

Миллер даже слегка наклонился вперед, весь обратившись во внимание. Показания Моники Грей имели решающее значение.

– Вы были в близких отношениях с покойной? Например, знали, что она употребляет наркотики?

– Да, но узнала об этом совершенно случайно. Как-то я зашла в ее комнату и застала ее, когда она делала себе укол.

Судья внимательно посмотрел на нее поверх очков:

– Прошу прощения?

– Она делала инъекцию героина.

– А не говорила ли она вам, что заставило ее обратиться к этой привычке?

– Да, она говорила, что однажды выпила лишнего на каком-то приеме или еще где-то. Кто-то сделал ей укол, когда она лежала без чувств.

– А зачем так поступил тот человек?

– Не знаю. Может, чтобы посмеяться над ней.

– В самом деле? – Судья с бесстрастным выражением лица углубился в лежащие перед ним бумаги. – Она никогда не говорила вам, что тот прием происходил в клубе под названием «Фламинго», принадлежащем Максвеллу Вернону?

– Никогда.

Судья внимательно посмотрел на нее и кивнул:

– А вы знали, что она ждала ребенка?

– Да, она сказала мне пару недель назад.

– И что ее побудило?

– Ее очень огорчало это обстоятельство. Она спросила меня, не знаю ли я кого-нибудь, кто бы помог ей?

– Избавиться от ребенка?

– Да.

Судья сделал еще одну пометку.

– И последний вопрос. По поводу душевного состояния покойной. Можете ли вы сказать, что она была достаточно уравновешенна?

Моника Грей покачала головой:

– Только не в тот период, когда жила в нашем доме. На нее временами накатывала ужасная депрессия, но я думаю, что это от наркотиков.

– Благодарю вас, у меня больше нет вопросов.

Полный, хорошо одетый мужчина, сидевший впереди, рядом с Верноном, приподнялся с места, и судья жестом руки попросил Монику Грей остаться на месте.

– Да, мистер Бакстер.

– Я выступаю от имени мистера Максвелла Вернона, который в данном деле является свидетелем. О связи моего клиента и покойной циркулировали кое-какие слухи. Думаю, мы могли бы прояснить обстановку, если мне позволят задать мисс Грей один или два вопроса.

– Пожалуйста.

– Я не задержу вас надолго, мисс Грей, – сказал Бакстер. – Я хочу вернуться к вопросу о беременности покойной. Она когда-нибудь говорила вам, кто отец ребенка?

– Я спрашивала ее, но она не открыла его имени.

– В определенных кругах приписывают ответственность моему клиенту.

– Это невозможно.

– Вы говорите очень определенно. Могу я узнать, почему?

Моника Грей стушевалась, посмотрела через зал на Вернона и произнесла с явной неохотой:

– Если честно, я знаю, что Джоанна несколько раз уезжала с мистером Верноном и он мог быть отцом. Но когда я намекнула ей об этом, она решительно возразила. Значит, отец наверняка кто-нибудь другой.

– И последний вопрос, мисс Грей. Как я понял, вы присутствовали на частном приеме, который устраивал мистер Вернон в клубе «Фламинго» в ту самую ночь, когда эта девушка совершила самоубийство.

– Да, я была там.

– Пожалуйста, расскажите, что там произошло.

– Это случилось около девяти часов. Прием только что начался, и тут вошла Джоанна, очень возбужденная. Мистер Вернон отвел ее в сторонку, чтобы успокоить.

– Вы слышали их разговор?

– Нет, но она выглядела очень расстроенной, и мистер Вернон, казалось, старался привести ее в порядок. Немного спустя она повернулась и ушла.

– А что сделал мистер Вернон?

– Он отвел меня в сторону и сказал, что ему не понравилось, как она говорила. Просил меня присмотреть за ней и выразил готовность помочь, если только сможет.

– Благодарю вас, мисс Грей.

Бакстер закончил задавать вопросы и присел, и Моника Грей вернулась на свое место. Теперь пришла очередь Вернона. Он являл собой весьма импозантную фигуру в своем отлично сшитом костюме, с хорошей выправкой, гвардейский галстук ярко выделялся на снежно-белой сорочке. Было объявлено, что он директор компании, что, как и ожидал Миллер, произвело впечатление на присяжных.

– Мистер Вернон, вы давно знали покойную?

– Около четырех месяцев, – ответил Вернон. – Мисс Моника Грей, которая работает у меня, однажды привела ее ко мне на вечеринку. Я так понял, что они вместе учились.

– И вы стали близкими друзьями?

– Думаю, что можно так сказать. – Вернон пожал плечами. – Как художник, она была по-настоящему талантлива, я восхищался ее работами. Пригласил ее расписать стены в моем клубе.

– Понимаю. – Тон судьи стал сухим и сдержанным. – Но пошли ли ваши отношения дальше просто деловых?

– Я приглашал ее пообедать или сходить в театр. Мы хорошо чувствовали себя вместе. Она мне чрезвычайно нравилась.

– И при случае вы вошли с ней в интимные отношения?

Вернон постарался придать голосу возмущенный оттенок, когда начал отвечать:

– Девушка мертва, черт возьми! Нельзя ли ее оставить в покое?

Среди присяжных возникло волнение, и послышался шепот. Один мужчина одобрительно кивнул, и судья потребовал тишины. Он снял очки и откинулся на спинку кресла:

– Мистер Вернон, я уважаю ваши чувства, но все же настаиваю на ответе – вы все еще под присягой, сэр.

У Вернона опустились плечи.

– Да, мы были в интимных отношениях. – Он несколько оправился и зло посмотрел на судью. – А почему бы и нет? Она не ребенок. Это наше личное дело.

Судья снова надел очки и просмотрел лежащие перед ним бумаги.

– Вы знали, что она стала наркоманкой?

– Абсолютно нет. Неужели вы думаете, что я вот так стоял бы рядом и ничего не делал, если бы знал?

– Мы уже слышали, что в ту самую ночь, когда Джоанна умерла, она появлялась на приеме, который вы устраивали у себя в клубе?

– Верно.

– И что же произошло?

– Мне и на самом деле почти нечего сказать. Она была в подавленном состоянии и очень расстроена. Сказала мне, что у нее нет больше охоты рисовать и жизнь потеряла для нее всякую ценность. Теперь я понимаю, что это наркотики довели ее до такого состояния. Я посоветовал ей пойти домой. Еще раньше она говорила мне, что у нее с отцом сложные отношения, но я подумал, что с этим надо кончать и что дом – лучшее для нее место.

– Как она отнеслась к вашему совету?

– Боюсь, что никак. Я отошел, чтобы принести ей выпить. А когда вернулся, она уже ушла.

– Благодарю вас, мистер Вернон. Можете сесть.

Как только Вернон вернулся на свое место, Бакстер снова поднялся:

– Могу ли я добавить несколько слов от имени своего клиента?

Судья кивнул, и Бакстер продолжал:

– По поводу смерти этой несчастной молодой женщины здесь сделаны некоторые голословные заявления, судя по которым мой клиент несет какую-то ответственность за происшедшее. Я хотел бы подтвердить его полную искренность в ответах на поставленные вопросы. Его поведение на трибуне для свидетелей, а также показания мисс Моники Грей, независимой свидетельницы, позволяют считать эти обвинения нелепыми и лишенными всяких оснований. Мой клиент – директор-менеджер компании, которая контролирует ряд важных предприятий. Я должен также заметить, хотя мой клиент и старался отговорить меня от этого, что в свое время он служил офицером в гвардии и в 1955 году получил высокую военную награду за храбрость и выдающееся руководство операциями во время Малайской кампании.

Когда Бакстер сел на место, Вернон, казалось, почувствовал себя в затруднительном положении.

– Благодарю вас, мистер Бакстер, – сказал судья. – Пригласите полковника Крейга, пожалуйста.

Все глаза обратились на Крейга, когда он встал и прошел на место свидетеля. Он стал там, легко опершись руками на ограждение, такой вечный солдат, несмотря на темный костюм и галстук.

– Вы – полковник Дункан Стюарт Крейг, проживающий на Росден, Грендж-авеню, в Сан-Мартин-Вуд?

– Это так.

– Вы видели тело женщины в городском морге во вторник на этой неделе?

– Видел.

– И кто это был?

– Моя дочь – Джоанна Мария Крейг.

– Я выдам разрешение на похороны. – Последовала пауза, судья сделал какие-то пометки, а потом продолжал: – Я понимаю, что это причиняет вам боль, полковник Крейг, поэтому не буду задерживать вас долго. До случившегося ваша дочь всегда вела совершенно нормальный образ жизни?

– Да, это так. Перемена, когда она произошла, была совершенно необъяснима для нас. Вспышки гнева, крайне эмоциональное поведение… Она стала совершенно другим человеком. Теперь я понимаю, что все явилось следствием ее пристрастия к героину.

– После того как ваша дочь ушла из дома и до момента ее смерти, вы виделись с ней?

– От нее пришло три письма, все со штемпелем Челси. Они предоставлены суду.

Судья кивнул:

– Я прочитал их. Полагаю, что они имели целью создать впечатление, что она живет в Лондоне и учится в тамошнем колледже искусств. Очевидно, их отправил для нее какой-то знакомый. – Он несколько замялся, но потом продолжил: – Полковник Крейг, вы слышали показания, которые давались в суде. Можете ли вы что-нибудь добавить?

Миллер почувствовал, как Брэди заерзал около него и задержал дыхание, ожидая ответа Крейга.

– Мне нечего добавить, сэр. Показания представляются мне вполне ясными.

– И вы можете делать все, что вам захочется, – прошептал Брэди на ухо Миллеру.

И тут как-то сразу все закончилось. Присяжные даже не побеспокоились удалиться, а их старшина, седой низенький банковский клерк, встал и с чувством собственного достоинства заявил:

– Мы считаем, что покойная лишила себя жизни в состоянии нарушенного, искаженного под воздействием наркотика сознания.

– И вы единодушно выносите такой вердикт? – спросил судья.

Старшина кивнул и сел на место.

– Ваше решение принято.

Внезапно наступила тишина, люди сидели в ожидании заключительных слов судьи.

– Не в моих правилах судить о моральной стороне дела. Но важно, что, выслушав все показания, я полностью согласен с вердиктом, который вынесло жюри присяжных. Однако в деле есть одна неприятная деталь, которая состоит вот в чем. Джоанна Крейг не была зарегистрированной наркоманкой, и все же она ухитрялась добывать ежедневную дозу. Я надеюсь, что представители полиции, которые присутствуют на суде, расследуют этот факт более подробно.

– Суд встает в честь судьи ее величества.

Все двинулись к выходу, и Брэди повернулся к Миллеру с мрачным лицом:

– Вот так-то. Свиньи уходят как ни в чем не бывало.

– А чего же еще вы ожидали? – развел руками Миллер.

Полковник Крейг и Гарриет все еще сидели в первом ряду, и Вернону с Бакстером предстояло пройти мимо них. На какой-то момент Вернон приостановился, будто хотел поговорить с ними, но прошел дальше с мрачным лицом, кивнув только Миллеру и Брэди.

Крейг подошел к ним, Гарриет держала его под руку. Он сдержанно улыбнулся:

– У джентльменов найдется время, чтобы выпить по рюмке?

Брэди с неохотой покачал головой:

– Боюсь, мне нельзя. Я снова должен быть в суде через десять минут. – Он кивнул Миллеру: – Увидимся позже.

– И это они называют правосудием? – с горечью спросила Гарриет Крейг.

– Я сожалею, – пожал плечами Миллер. – Даже больше, чем могу выразить. Мы консультировались с гражданским прокурором, но нам сказали, что нет и намека на успех. Я надеялся, что возникнет что-нибудь во время слушания. Как вы, наверное, заметили, процедура в таком суде не очень формальная. Некоторые вещи могут обнаружиться совсем неожиданно.

– Но не в этом случае, как мы видим, – вздохнула Гарриет.

Крейг положил руку ей на плечо и легонько обнял ее.

– Давайте все-таки выпьем немного. Это нам не повредит.

Они сидели в салоне бара на другой стороне площади, Крейг заказал всем бренди и, пока они ждали, предложил Миллеру сигарету. Бар заполняли поверенные и их помощники в париках и мантиях, большинство из них заскочили сюда перекусить между заседаниями и пили пиво с сандвичами.

Гарриет нагнулась вперед и положила ладонь на руку Миллера:

– Я сожалею, что так выразилась там, в суде. Это не относится к вам. Вы же понимаете, не так ли?

– Все в порядке.

– Мы знаем, что Вернон очень умный человек, – произнес Крейг. – Он великолепно себя ведет. Произвел отличное впечатление на присяжных.

– Да и Моника помогла ему, не забудьте, – добавил Миллер.

– Но она лгала, разве не так?

– По правде сказать, похоже, что она действовала по крайнему принуждению. – Миллер немного помолчал, а потом продолжал: – Вы же знаете, не по своей вине. Она такая же жертва обстоятельств, как и Джоанна. На самом деле она неплохая девушка.

Крейг покрутил бренди в бокале и отпил немного.

– А знаете, я обнаружил кое-что относительно мистера Вернона. Он сильный человек.

– То есть? – Миллер весь обратился во внимание.

– Да ладно вам, сержант, вы понимаете, что я имею в виду. – Крейг проглотил остаток бренди и жестом заказал официанту еще порцию. – Вы, надеюсь, слышали о Педларе Палмере?

– Детектив, старший инспектор специального отдела Скотленд-Ярда.

– Правильно. Мы вместе подвизались в армии на Среднем Востоке еще в 43-м. Я для него в свое время кое-что сделал и вчера позвонил ему узнать что-нибудь о Верноне. Но это между нами, вы понимаете?

– Естественно.

– Занятный мальчик этот Макс Вернон. Как вы думаете, он будет здесь заниматься теми же делишками, что и в Лондоне?

– Леопарды никогда не меняют пятен на своей шкуре.

– Вот и я так считаю, – сказал Крейг с легкой неопределенной улыбкой. – Что там говорят насчет правосудия, сержант? Оно не только должно восторжествовать, но надо, чтобы все это видели. Но что происходит, когда в нашем обществе все заняты только своими делами? Что происходит, когда законы становятся неадекватными? Не кажется ли вам, что каждый должен сам взять все в свои руки?

– Я знаю только одно, – ответил Миллер. – Нет такого закона, которым он старается воспользоваться.

– У меня на этот счет есть свои соображения. – Крейг взглянул на часы. – Святые небеса, сколько уже времени? Мне надо идти. Ты доберешься на такси, Гарриет?

Миллер сумел вставить слово прежде, чем она успела ответить:

– Я отвезу вашу дочь домой. У меня здесь машина.

– Премного благодарен. Увидимся позже, дорогая.

Он коротко стиснул плечо Миллера и вышел.

– Еще что-нибудь выпить, мисс Крейг?

– Нет, спасибо. Я хотела бы поехать домой, если вы не возражаете. Немного устала. Последние дни выдались такими тяжелыми.

Машина Миллера, «мини-купер», была на обслуживании, и он взял сегодня «ягуар» своего брата. На девушку это произвело большое впечатление.

– Вот уж не знала, что в полиции так много платят, что можно иметь такую машину.

– Да нет же, – усмехнулся он, пригласив ее в машину и закрывая дверь. – Это принадлежит моему брату. У него столько денег, что он не знает, что с ними делать, вот иногда и заботится обо мне.

Он умело вывел машину в поток транспорта.

– Вы ведь учительница, не так ли?

Она кивнула:

– Средняя школа на Доу-стрит. Я взяла сегодня выходной.

– Там довольно сложный район.

– Зато хороший опыт. Скоро открывается новая школа в полумиле от меня.

Они некоторое время ехали молча, а потом он вдруг спросил:

– Вам не кажется, что ваш отец собирается сделать какую-то глупость?

Она нахмурилась:

– Что вы имеете в виду?

– Мне не очень-то понравился тот разговор, который состоялся у нас только что в баре. Насчет того, что кто-то прибирает к рукам законы, когда остальное общество работает.

– Но разве это не так на самом деле?

Миллер отрицательно покачал головой:

– Нет, если только он хочет остаться в живых. Макс Вернон сильный преступник, лишенный всякого сожаления к своим жертвам и не выбирающий средств. Он раздавит вашего отца, как муравья.

Она повернулась к нему, немного приоткрыв рот от удивления:

– Сокрушить Дункана Крейга! Этот червяк? – Она громко рассмеялась. – Вы не знаете, что за человек мой отец! Если он примет решение, а я думаю, что он это уже сделал, то Макс Вернон – просто ходячий мертвец.

Глава 7

Когда Моника Грей открыла дверь и увидела Дункана Крейга, она попыталась тут же быстро закрыть ее, но он все же вошел, прежде чем она успела остановить его.

Она попятилась, в горле сразу же пересохло, но он медленно покачал головой:

– Я не хочу причинить вам вред, ни в коем случае. Вы только присядьте, как хорошая девочка, и выслушайте меня.

Она сразу перестала бояться. И по какой-то странной причине успокоилась и уселась на кровать.

– Ведь вы солгали на судебном заседании, разве нет?

– Я должна была. Бог знает, что бы со мной случилось, если бы я не выполнила то, что мне велели.

– Так, выходит, ваше первое заявление сержанту Миллеру – правда? Макс Вернон тот, кто впервые дал моей дочери героин?

– Должно быть, он. Не мог быть никто другой.

– И Вернон продолжал снабжать ее?

Она кивнула:

– Это и есть его скромное побочное занятие.

– Вы много знаете о нем, верно?

– Достаточно, – ответила она. – Только вы не думайте, что я буду говорить об этом на публичном судебном заседании. Ни ради вас, ни ради кого-нибудь еще.

– А вам и не придется. У вас есть паспорт?

Она кивнула:

– Где-то здесь. А в чем дело?

Он вытащил из внутреннего кармана пухлый конверт:

– Вы найдете здесь дорожные чеки на тысячу фунтов плюс билет в Лондон. Самолет вылетает в четыре тридцать.

– И как вы думаете, сколько времени потребуется Максу Вернону, чтобы поймать меня?

– По меньшей мере пара дней. Достаточно долго, чтобы вы выполнили все формальности, сделали все необходимые прививки и все остальное. А в конверте вы найдете еще один билет – первого класса до Сиднея. И отправитесь туда в среду.

– Вы имеете в виду Сидней в Австралии?

– Совершенно верно. Там же, в конверте, есть письмо к моему деловому другу. Он устроит вас на работу и поможет начать новую жизнь. У вас будет все в порядке. Он кое-чем мне обязан.

Ее глаза заблестели, и морщинки на лбу расправились. Полковник Крейг положил конверт на кровать рядом с ней.

– А за это я прошу вас рассказать мне все, что вы знаете о Максе Верноне.

Она не стала колебаться:

– Скажите, что вам нужно, и я тут же начну укладываться.

– Мне говорили, что он был мозговым центром одного или двух крупных дел в Лондонском регионе. Например, ограбления в аэропорту Кнавесмир. Он здесь проделывал что-нибудь такое?

– Нет, насколько я знаю, но мне кажется, что нечто подобное назревает. Заходили к нам какие-то странные посетители.

– А что насчет «Фламинго»? Там идет честная игра?

– Да, вроде. – Она сняла чемодан со шкафа. – У нас же самая избранная публика города.

– А у вас случайно нет ключа от казино?

– Конечно, от боковой двери. – Она достала из сумочки ключ от автоматического замка и бросила ему. – Вот, пожалуйста.

– А какими еще делишками занимается Вернон?

– Букмекерские конторы.

– Мне хотелось бы знать о чем-то менее легальном.

– Это нетрудно. У него винный завод на Йорк-роуд. Мебельная фабрика Гибсона, так написано, но это только прикрытие. Он снабжает все клубы в северной части страны.

– Откуда он получает спиртное прежде всего?

– Можете только догадываться, как и я. Откуда-то издалека, на грузовиках, которые потихоньку сворачивают сюда. Кое-что производят на месте. Он делает хорошие деньги.

– Но все-таки большую часть во «Фламинго»?

Она застегнула пряжку на одном чемодане и сняла другой.

– Конечно, уж куда больше, чем тысяча фунтов. Без «Фламинго» он – ничто. Старается возместить то, что потерял в Лондоне, говорят, много.

– А что насчет букмекерских контор?

– Они работают каждый день, используя наличные, которые он получает за предыдущую ночь во «Фламинго». Он до сих пор еще не встал как следует на ноги.

– Значит, все крутится вокруг «Фламинго»?

– Да, пожалуй, можно так сказать. – Она вдруг нахмурилась. – А зачем вам все это?

– Не берите в голову, теперь вам нужно думать совсем о другом. – Он посмотрел на часы. – Нам надо двигаться. Осталось полчаса, чтобы добраться до аэропорта.

Заведение «Булл и Белл» находилось недалеко от рынка в грязном, сумрачном, мощенном булыжником переулке, который получил имя от этой самой пивной, стоявшей здесь уже более двух сотен лет. Рядом со входом в это укромное местечко живописно примостились переполненные мусорные баки и высилась целая груда пустых упаковочных ящиков.

Под моросящим дождиком у стены сидел на корточках старик, одетый в старую армейскую шинель, с бутылкой пива в одной руке и сандвичем в другой. Его длинные волосы и борода давно не знали расчески.

Дверь открылась, и в проеме показался бармен с ведром – здоровенный детина в белом фартуке и с длинными бакенбардами на бесстрастном, внушающем страх лице. Он вылил ведро помоев прямо на мостовую и с отвращением посмотрел на старика:

– Ты все еще здесь, Моряк? Святые небеса, сколько ты еще будешь тут околачиваться?

– Иди, Гарри, – ответил старик хриплым голосом. – Я ведь не делаю ничего плохого, разве не так?

Бармен ушел обратно, и Моряк поднес было бутылку к губам. Но тут же медленно опустил ее, открыв рот от удивления. Перед ним теперь стоял мужчина в укороченном теплом английском пальто, шляпе-котелке и со свернутым зонтом в руках. Но больше всего старика поразили его глаза, самые необычные глаза, которые он видел за всю свою жизнь, – совершенно темные и ничего не выражающие.

Его рука опустилась в карман, а когда появилась снова, в ней оказался банкнот в один фунт стерлингов.

– Вы знаете Макса Вернона? – спросил он.

Моряк кивнул.

– Он там?

– В пивной, господин.

– Очень вам признателен.

Мужчина бросил банкнот ему на колени и вошел в дверь.

Моряк подождал всего одно мгновение, вскочил на ноги, приоткрыл дверь на дюйм или два и заглянул внутрь.

Пивная «Булл и Белл» делала девяносто пять процентов выручки по вечерам. Макс Вернон захаживал сюда в это время, потому что хотел прибрать к рукам заведение, весьма удобное в некотором смысле для его дел.

Он сидел на высоком стуле перед баром, доедая сандвич с ростбифом, а перед ним стояла пинта горького пива. Карвер со Стрэттоном праздно торчали у окна, лениво перекидываясь словами.

Карвер первым заметил Крейга, который стоял в дверях.

– Христос Всемогущий! – воскликнул он, и потом наступило долгое молчание.

Крейг прошел в пивную и несколько задержался у бара в трех или четырех футах от Вернона.

– Так вот вы где, Вернон. А знаете, вы из тех, кого не так легко найти. Я вас уже повсюду искал.

– Мое имя внесено в телефонный справочник, полковник, – холодно ответил Вернон.

– Но, боюсь, телефонный разговор – это совсем не то, что мне нужно, – ответил Крейг. – Я рассчитываю на приватный разговор, с глазу на глаз.

Он взглянул на Карвера и Стрэттона, и Вернон пожал плечами:

– Вы ничего не можете сказать мне такого, чего бы этим двоим нельзя было услышать. Присаживайтесь.

Крейг вынул сигарету из портсигара из свиной кожи и аккуратно ее раскурил.

– Полагаю, вам интересно, почему Моника Грей не вышла на работу. Она передала мне записку для вас.

– Где она сейчас?

– Боюсь, что вам придется в будущем обходиться без нее. – Крейг выпустил в потолок длинную струю дыма. – Да, у нас был очень полезный разговор, в котором она многое мне открыла, а потом я посадил ее в самолет с билетом первого класса и отправил очень далеко, туда, где она может забыть, что знала когда-то человека по имени Макс Вернон.

– Что это такое? – спросил Вернон. – Объявление войны?

– Войны насмерть, – с приятностью ответил Крейг. – Прежде всего я намерен разрушить все, что вы строите, Вернон. А потом, когда буду полностью готов, уничтожу вас.

Стрэттон вдруг сделал быстрый шаг вперед, но Вернон поднял вверх руку:

– Оставайся на месте! – Он медленно оглядел Крейга и покачал головой. – Уже многие пытались, полковник. Многие пытались и делали все, что могли, и кончили они все тем, что разбили себе рожу.

– Но вам все-таки пришлось быстренько убраться из Лондона.

– Только на время. Я снова буду там, наверху, – и теперь этим занимаюсь. И ваш город я тоже приберу к рукам прежде, чем вы что-то успеете сделать.

– Великий Макс Вернон. Всегда берет все, что хочет. – Крейг посмотрел ему в глаза.

– Так и есть.

– Включая мою дочь.

– Включая вашу дочь. Она во всем соглашалась со мной, пока мы были вместе.

И впервые Крейгу изменила железная выдержка, его руки, сжимавшие зонт, дрогнули. Он приподнялся, как бы от удара, но тут же снова овладел собой.

– Благодарю вас, Вернон, что вы это сказали. Теперь вы многое мне облегчили.

И легкая улыбочка Вернона тут же исчезла.

– А знаете что, вы напомнили мне моего старого полковника. Я не мог никогда противостоять ему. Гарри! – позвал он. – Пойди сюда!

Гарри быстро прибежал из другого конца бара, неся оловянную кружку с крышкой.

– Да, мистер Вернон?

Вернон кивнул в сторону Крейга и взял в руки газету:

– Убери его отсюда.

– Конечно, мистер Вернон. – Гарри приподнял занавеску у двери и отошел в сторону. – Ну, двигайтесь, приятель.

– Я пойду, когда сочту нужным, – спокойно ответил Крейг.

Гарри правой рукой схватил его за воротник и провел к двери под смех Стрэттона и Карвера. Как только дверь в переулок распахнулась, Моряк быстренько нырнул за гору ящиков и притаился там.

Гарри все еще широко улыбался, держа Крейга за горло.

– Мы не любим таких типов, которые шляются тут и пристают к клиентам.

Но у него не оказалось возможности сказать что-нибудь еще. Крейг резко ударил его правым локтем под ребра, и Гарри, хватая ртом воздух, забалансировал на одной ноге.

– Не давайте противнику приближаться к себе. И чему только вас учили?

Гарри издал яростный крик и попытался нанести удар правой рукой. Крейг схватил за запястье обеими руками, повернул и поймал его на японский захват. Гарри завопил, а Крейг, не отпуская, бросил его на груду ящиков. Когда Крейг нагнулся, чтобы подобрать зонтик, в дверях показался Вернон, а за ним стояли Карвер и Стрэттон. Крейг коротко кивнул:

– Мы еще увидимся, Вернон. – И быстро удалился.

Наверное, через десять минут после этого на письменном столе Ника Миллера в отделе расследования уголовных преступлений зазвонил телефон. Он тут же поднял трубку и услышал хриплый от многолетнего пьянства и болезней голос:

– Это вы, сержант Миллер? Я Моряк – Моряк Хейген. Звоню из таксофона на Сити-сквер. У меня кое-что есть для вас. Хотите знать?

– Зависит от того, что вам приспичило сообщить, – ответил Миллер.

– О типе, который отобрал у Гарри Фолкнера это самое «Фламинго»! О Максе Верноне.

– Встретимся у фонтана через пять минут! – крикнул сержант в трубку и немедленно вскочил.

Когда Миллер вошел, Вернон находился в главном зале казино и наблюдал за приготовлениями к вечернему открытию.

– Вы можете получить сюда постоянный пропуск, – сказал он Миллеру.

– А вам хорошо было бы прекратить пустую болтовню, – отрезал тот. – Что случилось в «Булл и Белл»?

– Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы.

– Дункан Крейг заходил к вам туда не более часа назад. Насколько я понимаю, он грозился убить вас.

Вернон оперся о край стола, на котором стояла рулетка, и тихо рассмеялся:

– Кто-то подшутил над вами, приятель.

– Это серьезно, Вернон, – настаивал Миллер. – Меня не волнует, что будет с вами, меня беспокоит, что произойдет с Дунканом Крейгом.

Вернон пожал плечами:

– Насколько я понимаю, все уже позади и ничего не вернешь. – Он взглянул на часы. – Крейг хоронит свою дочь на кладбище церкви Святой Джеммы в четыре часа. Я послал венок. А что я еще мог сделать?

– И вы это сделали?! – изумленно воскликнул Миллер.

– Надо правильно поступать во всех случаях. – Вернон отвел глаза.

Миллер вынул из карманов руки и сжал кулаки. Одно мгновение, которое показалось ему очень длинным, он боролся с импульсивным желанием вбить ему зубы в его же глотку, а потом он повернулся на каблуках и быстро зашагал к выходу. Вернон тихо рассмеялся за его спиной.

Когда Миллер подъехал к церкви Святой Джеммы, дождь пошел сильнее. Он оставил свой «купер» на главной дороге, вошел в боковую дверь церковной ограды и направился по узкой аллее, обсаженной тополями, к кладбищу.

Пройдя немного, он услышал голос отца Райана, а потом увидел его. Вокруг открытой могилы стояло не более полудюжины человек. Старый священник с непокрытой головой под дождем читал заупокойную молитву.

Миллер сошел с дорожки и стал позади большого мраморного памятника. Немного спустя отец Райан закончил молитву и группа людей распалась. Гарриет Крейг горько заплакала и отошла в сопровождении горничной Дженни. За ними шел отец Райан. Крейг остался один у могилы, и Миллер подошел к нему.

– Война не поможет, – тихо сказал он. – Это не вернет Джоанну.

Крейг резко обернулся к нему:

– Вы что, умеете читать мысли?

– Я знаю, что случилось сегодня во второй половине дня в «Булл и Белл».

– Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.

– То же самое мне только что сказал и Вернон, когда я с ним встретился. Но кто-то вывихнул Гарри Парсону плечо и сломал ему нос. Кто бы это мог быть, черт побери? Мистер Никто?

Крейг посмотрел вниз, в могилу.

– Она была чудесным ребенком, сержант. Сколько грез ушло с ней, как дым.

– Вот только жаль… венок тут…

Крейг обернулся и нахмурился:

– Какой еще венок?

– Венок, который прислал Вернон. Одному Богу известно, откуда в нем столько ехидства.

– Рад сообщить вам, что у вас неверные сведения, – ответил полковник. – Мы определенно не получали никакого венка от Макса Вернона.

Дождь пошел еще сильнее, и он поднял воротник.

– А теперь вы должны извинить меня, но Гарриет сегодня неважно себя чувствует. И мне хотелось бы доставить ее домой как можно скорее.