Текст книги "Он еще отомстит"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Тесная контора в Армии спасения на Стоун-стрит была переполнена служащими. Полдюжины молодых людей и девушек старательно трудились, окруженные зелеными ящиками с папками, поставленными один на другой, чтобы сэкономить место.

– Я посмотрю, у себя ли майор, – сказал Миллеру озабоченно-важный молодой человек в блейзере и фланелевых брюках и скрылся в поисках Марты Броадриб.

Миллер прислонился к шкафу и ждал, ему показалась суетой деятельность этих людей. Он поднял упавший на пол лист с напечатанным на машинке текстом и быстро прочитал заголовок:

«Разыскиваем пропавших родственников в любой части света. Расследование и наведение справок проводятся строго конфиденциально. Согласительное бюро. Даем советы».

Главное препятствие в поисках пропавших людей с официальной точки зрения состояло в том, что до тех пор, пока не возникало подозрения в криминальном характере исчезновения, полиция ничего не могла сделать. Это создавало нелепое положение, когда основным специалистом в этой области становилась Армия спасения, которая вела порядка десяти тысяч дел в год как в Британии, так и вне ее. Их главная квартира располагалась в лондонском Бишопсгейте, откуда они руководили разбросанными по всей стране отделениями, такими же, как и это, в конторе на Стоун-стрит.

Молодой человек вышел из внутреннего кабинета, бережно поддерживая за плечи плачущую женщину средних лет в поношенном пальто. Он коротко молча кивнул, и Миллер прошел в кабинет.

Майор Марта Броадриб, ровно пяти футов росту, с ладной фигурой, обтянутой форменным платьем, излучала жизненную энергию. Тот, кто не знал, едва ли поверил бы, что ей уже шестьдесят. Ее голубые глаза казались огромными за стеклами очков в стальной оправе, а доброе лицо хранило выражение как у невинного ребенка. И все же эта женщина большую часть жизни проработала в миссиях в Китае и провела там три ужасных года одиночного заключения в коммунистическом концентрационном лагере.

Она быстро вышла ему навстречу с улыбкой искреннего расположения.

– Николас, как хорошо! Хотите чашку чаю?

– Не откажусь, – ответил Миллер. – Что за женщина вышла сейчас от вас?

– Бедная душа. У нее год назад умер муж. – Марта достала чистую чашку из шкафа и подошла к подносу с чаем, который стоял у нее на письменном столе. – Месяц назад она вышла замуж за своего постояльца, – продолжала она. – Он убедил ее продать дом и отдать ему деньги на приобретение собственного дела.

– Не говорите дальше, – перебил ее Миллер. – Дайте мне догадаться. Он скрылся?

– Что-то в этом роде.

– Она ходила в полицию?

– Там ей сказали, что при отсутствии признаков криминала они бессильны что-либо сделать. – Она быстро помешала свой чай. – Кладите четыре кусочка сахару, это очень полезно.

– И вы рассчитываете отыскать его?

– Определенно, – ответила она. – И он поймет свою ответственность и вернет все бедной женщине сразу же, как только я получу возможность поговорить с ним. Я уверена.

Вот еще одна, которая думает, что у всех людей доброе сердце. Миллер криво улыбнулся, вспомнив их первую встречу. Как-то он шел ночью домой и откликнулся на призыв о помощи, так как оказался поблизости. В доме-трущобе у реки он увидел обезумевшего негодяя, который чуть не до смерти избил жену. За то, что Марта Броадриб пыталась остановить его, он избил и ее до потери сознания, сломав притом ей правую руку. А на следующий день, с рукой в гипсе, Марта навестила его в Брайдуелле. Тем дело и закончилось.

Она закурила, пристрастие к сигарете было единственной ее слабостью, и откинулась на спинку кресла.

– Вы выглядите усталым, Николас.

– Я действительно устал. В последние дни очень напряженная работа, но не будем об этом.

Он передал ей фотографию.

– Видели когда-нибудь ее?

Марта, нахмурясь, долго всматривалась в лицо.

– Это фотография мертвой, не так ли?

– Верно. Я вытащил ее из реки сегодня утром.

– Самоубийство? – В глазах Марты отразилось неподдельное горе. – Бедное дитя. Бедное, бедное дитя.

– Не совсем обычное самоубийство. Эта девушка сделала все, что могла, чтобы скрыть свое имя, прежде чем умереть.

Он кратко обрисовал все главные факты, и она печально кивнула:

– Так, значит, отец Райан считает, что Джоанна Мартин ее ненастоящее имя?

– У него сложилось такое впечатление, и его подтвердили еще два человека, с которыми я разговаривал. Я пришел сюда просто по интуиции. В надежде, что кто-нибудь просил вас организовать поиск или вы могли бы узнать девушку на фото.

Марта кивнула и взяла медальон.

– Она была привязана к имени Джоанна. Интересно, что они почти всегда сохраняют имя, которым наречены. Словно боятся совсем потерять себя.

Она вернула ему медальон и сделала несколько пометок у себя в блокноте.

– Посмотрим, что мы имеем. Около девятнадцати лет, блондинка, голубые глаза. Красивая, образованная, явно хорошего происхождения, художница. Мы сначала посмотрим на фамилию Мартин, а потом проверим имя.

– Не представляю, как вы сделаете это?

– Как я сказала, большинство из них стараются сохранить имя, данное при крещении, а Джоанна не столь распространенное имя в наши дни. Мы узнаем, что у нас есть здесь, и я свяжусь с Лондоном. Все займет не более пятнадцати минут.

Прежде чем он ответил, у нее на письменном столе зазвонил телефон. Она послушала и передала ему трубку:

– Это вас. Констебль Брэди.

Марта вышла, а Миллер присел на краешек ее стола.

– Ну, что вы нашли?

– Много всего, – ответил Брэди. – Я только что имел беседу с неким типом по имени Джек Феннер. Он уже год как зарегистрированный наркоман. Зарабатывает на жизнь, работая ударником в танцевальном оркестре.

– Мне кажется, я его видел, – заметил Миллер. – Такой маленький, светловолосый.

– Он и есть. Сказал, что у него был рецепт на героин и кокаин и он получил их в ночной аптеке на Сити-сквер точно в полночь. Джоанна Мартин остановила его, когда он выходил, и предложила пару фунтов за достаточную дозу таблеток. Парень пожалел ее, потому что ее всю трясло.

– Он не ошибается?

– Определенно нет. Феннер говорит, что видел ее раньше.

– Где?

– У Макса Вернона, во «Фламинго», недель шесть назад. В тот вечер штатный ударник заболел и Феннер его заменял. Праздновали день рождения Вернона, и он устроил большую выпивку. Феннер запомнил девушку, потому что Вернон почти весь вечер держал ее при себе, что весьма необычно.

– А вот это уже интересно, – обрадовался Миллер. – А Феннер уверен, что не видел ее еще когда-нибудь?

– Абсолютно уверен. А что, так уж важно, если когда-нибудь и видел?

– Может быть. Вот смотрите. Девушка – незарегистрированная наркоманка, так где же тогда она добывала наркотики? Если бы она покупала их у тех, кто имеет рецепт, около ночной аптеки, Феннер видел бы ее много раз. Понимаете, все наркоманы нуждаются в дозе хотя бы раз в день. А обычно даже чаще. Значит, кто-то торгует наркотиками вразнос? Возможно.

За спиной Миллера открылась дверь, вошла Марта Броадриб, и он поспешно добавил:

– Мне надо идти, Джек. Увидимся в офисе через полчаса.

Он обернулся, вопросительно подняв брови, и Марта покачала головой:

– Мне очень жаль, Николас. Ничего нет. В наших делах только одна Джоанна – медицинская сестра из Вест-Индии.

Миллер вздохнул и встал:

– Не беспокойтесь, Марта. Я заглянул на всякий случай. Благодарю за чай. Но позвольте все же оставить вам фотографию.

Он положил фото на стол, а когда повернулся, она взяла его за руку и на ее лице отразилась тревога.

– Вы так беспокоитесь об этом деле. Не стоит так переживать. Что-нибудь да произойдет. Всегда что-то бывает.

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

– Не надо работать так много, Марта. Мы еще увидимся.

Дверь за ним закрылась. Она немного постояла, глядя ему вслед, потом глубоко вздохнула, опустила плечи, села за пишущую машинку и принялась за работу.

Брэди сидел у письменного стола старшего полицейского офицера Гранта, когда Миллер заглянул в дверь кабинета. Грант тут же сделал ему знак рукой, чтобы он зашел.

– Джек рассказал мне, насколько вы продвинулись. Похоже, вы неплохо поработали. По крайней мере, вы узнали ее имя.

– Но это совсем не значит много, – возразил Миллер. – Боюсь, что Марта Броадриб совсем не сможет нам помочь.

– Не беспокойтесь, – ободрил Грант. – Что-нибудь да произойдет.

Миллер улыбнулся:

– Мне это уже второй раз сегодня говорят. Есть информация из криминального архива о Максе Верноне и его компании?

Грант кивнул, и его лицо помрачнело.

– Да, и не очень приятные известия.

Брэди собрался уходить, но Грант жестом показал ему, чтобы он остался:

– Вам тоже надо послушать, Джек. Я разошлю всем эти сведения.

Он надел очки для чтения и взял в руки белый листок, который получил из телетайпной десять минут назад.

– Начнем с парочки громил. Бенджамин Карвер, тридцать пять лет. Последняя известная профессия – торговец. Четыре судимости включая пять лет за грабеж с насилием, кражи и соучастие в воровстве, причинение тяжких физических увечий. Двадцать три привода в полицию для допросов в других случаях.

– А Стрэттон?

– Еще хуже. Совершенно одержимый. Вильям, Билли, Стрэттон, тридцать четыре года. Три судимости включая пять ограблений с насилием. Помните знаменитое золотое ограбление в аэропорту Кнавесмира?

– Так он участвовал в нем?

Грант кивнул:

– Психиатры работали с ним в течение его последней отсидки, но это мало что дало. У него стойкие психопатические тенденции и злобный нрав. Когда в следующий раз он попадется, то наверняка за убийство, уж я-то знаю.

– А Вернон?

– Ничего.

– Вы хотите сказать, что он чист? – удивился Миллер.

– Ни сучка ни задоринки. – Грант бросил лист на стол. – Шесть лет назад Скотленд-Ярд приглашал его для помощи в расследовании того самого золотого ограбления в аэропорту Кнавесмира. Допрос длился всего десять минут, благодаря участию в нем лучшего адвоката Лондона.

– И все?

– По официальным данным – да. – Грант взял другую бумагу. – А вот теперь посмотрим, что они говорят о нем неофициально. Поверьте мне, у вас просто волосы станут дыбом, когда вы услышите.

Максвелл Александр Констебль Вернон, тридцать шесть лет. Младший сын сэра Генри Вернона, управляющего директора морской линии «Ред Фаннел». Окончив школу в Итоне, пошел в Сэндхёрст, откуда был выпущен в гвардию.

– Только все положительное, верно?

Грант кивнул:

– Служил в пехотном полку и участвовал в событиях на Малайском архипелаге. Так хорошо проявил себя при изгнании коммунистов из их регионов, что заслужил военную награду. А потом обнаружилось, что он потворствовал настоящим оргиям садизма и пыток. Никто не хотел в то время публичного скандала, и его просто заставили подать в отставку. Семья отказалась от него.

– И он подался в преступность?

– Что-то в этом роде. Организованная проституция – он начал с работы с девочками по вызову. Нелегальные клубы, рэкет, мелочная торговля наркотиками – то есть все, что приносит деньги. Вот таков наш Максвелл. И он оказался смышленым мальчиком – нигде ни единого промаха. Ограбление в аэропорту Кнавесмир – только одно из полудюжины крупных дел в течение последних пяти или шести лет, за которыми стоит он.

– Зачем ему понадобилось переезжать сюда? – спросил Брэди. – Никакого смысла.

– А вот в этом я не уверен, – ответил Грант. – С середины прошлого года в Лондоне началась открытая схватка между четырьмя наиболее крупными гангстерскими группировками, главным образом из-за рэкета. Это всегда делается по одному и тому же образцу. Преступники режут друг друга, иногда доходит до стрельбы, а полиция ждет в сторонке, пока все не кончится, и потом подчищает, что осталось. В такой борьбе никто не может выиграть, и Вернон оказался достаточно умен, чтобы это понять. Как только почувствовал первые тревожные признаки, он продал все одному из своих соперников и исчез из виду.

– Чтобы появиться здесь? – спросил Брэди.

Грант поднялся и подошел к окну.

– Я всегда знал, что в один прекрасный день такое случится. Что лондонские бандиты станут искать свежее поле для своей деятельности. Мне надо поговорить с шефом обо всем этом. – Грант покачал головой. – Хотелось бы точно узнать, чем занимался Вернон до того, как появился у нас.

– Может быть, Чак Лэзер может дать мне какие-то наметки?

Грант обернулся, и лицо его просветлело.

– Вот это мысль. Попробуйте что-то получить от него.

– Постараюсь, – ответил Миллер, – но не ждите слишком многого. В определенном смысле Лэзер по другую сторону баррикады, помните это. Я буду держать вас в курсе дела.

Он вернулся в главную комнату отдела, а за ним вошел Брэди.

– Ну и что теперь? – спросил он.

– Насчет девушки? – Миллер пожал плечами. – Я все еще думаю над этим. Есть парочка интересных возможностей.

Он достал из кармана сигареты, при этом золотой медальон и цепочка выпали на пол. Брэди подобрал их и еще раз изучил надпись.

– По крайней мере одно мы знаем точно – имя, которое ей дали при крещении.

Миллер задержался, закуривая сигарету.

– Бог мой, я совсем потерял способность соображать!

– Что вы имеете в виду? – спросил Брэди.

– Я вспомнил, что мне говорила Марта Броадриб. Многие люди, желающие скрыться, держатся за свое христианское имя – этому можно найти простое физиологическое объяснение. И поэтому их надо искать прежде всего по имени.

– А что нам это дает? – Брэди выглядел озадаченным. – Она не смогла нам помочь, разве не так?

– Нет, но мне кажется, что мы могли бы попытать счастья в колледже искусств, – ответил Миллер.

– Вот тут она и должна быть, – обрадованно произнес Гендерсон, маленький, седеющий шотландец с приятным худым лицом. Он отошел от шкафа и подал Миллеру белую карточку.

Его явно развлекали происходящие события, нарушившие служебную рутину.

Миллер читал данные с карточки, а Брэди делал заметки.

– Джоанна Мария Крейг, адрес – Росден, Грендж-авеню, Сан-Мартин-Вуд.

Брэди вытянул губы, как бы неслышно присвистнув.

– Так, это отлично. Мы определенно нашли, что надо.

– Но она бросила колледж около трех месяцев назад, – заметил Миллер. – Здесь указано, что имеется личное дело.

– Вот его я как раз ищу. – Гендерсон открыл другой шкаф и быстро перебирал зеленые папки, стоявшие в нем. Потом он вдруг удовлетворенно кивнул, вытащил одну папку, открыл ее и снова кивнул: – Теперь я вспоминаю этот случай, главным образом из-за ее отца.

– Ее отца?

– Верно. Чертовски симпатичный человек. Я тогда весьма сочувствовал ему. Он управляющий директор новой фирмы на Йорк-роуд. «Галф электроникс».

– А почему вы пожалели его?

– Насколько я помню, дочь заставила его страдать. Когда она начала у нас учиться, все шло прекрасно, а потом, около четырех месяцев назад, все разлетелось вдребезги. Пропуски занятий, невыполнение работ вовремя и прочие вещи. Мы вызвали его, чтобы обсудить положение. – Гендерсон вдруг нахмурился. – Вот теперь я вспоминаю. Он взял с собой вторую дочь. Очаровательная девушка. Школьная учительница, насколько я понял. Во время разговора выяснилось, что он вдовец.

– А что случилось потом?

– Он обещал приложить все силы, чтобы девушка исправилась, но боюсь, что ему не повезло. Примерно через неделю у нее произошел мерзкий скандал с одной из преподавательниц. Грубость, и в конце концов девушка ударила ее по лицу. Естественно, после этого ей пришлось уйти.

Миллер посидел немного молча, обдумывая полученную информацию, а потом поднялся и протянул руку:

– Вы очень помогли нам, мистер Гендерсон.

– Если я могу еще что-нибудь сделать для вас, обращайтесь без колебаний, – сказал тот.

Теплое послеполуденное солнце играло на ярких красках мозаики нового торгового центра на другой стороне улицы. Миллер задержался на ступенях крыльца и закурил.

Вопросительно подняв брови, Джек Брэди посмотрел на него снизу вверх, и Миллер вздохнул:

– Ну а теперь нам предстоит неприятное дело.

Сан-Мартин-Вуд находился на окраине города, это была престижная жилая зона, недалеко от того места, где жил сам Миллер. Особняки из серого камня окружали сады площадью в акр или два. Дом, который они разыскивали, стоял в конце тихого переулка, за высокой каменной стеной. Миллер направил свой «купер» в ворота, проехал по широкой подъездной дороге, покрытой гравием, и остановился у подножия пологой лестницы, которая вела к дверям.

Входной звонок, очевидно электронный, издал мелодичные звуки, и немного погодя дверь открыла миловидная молодая горничная в нейлоновом рабочем халате.

– Да, сэр? – обратилась она к Миллеру.

– Мистер Крейг случайно не дома?

– Полковник Крейг, – поправила она его с мягким упреком, – в данный момент в Лондоне, но мы ожидаем его возвращения сегодня вечером.

– Кто там, Дженни? – раздался голос, и из двери справа вышла молодая женщина.

– Джентльмен хочет видеть полковника, но я сказала ему, что его нет дома, – ответила горничная.

– Хорошо, Дженни, я сама займусь этим. – Она подошла к двери с открытой книгой в руке. – Я – Гарриет Крейг. Чем могу быть полезна?

Ей было двадцать два или двадцать три года, и даже отдаленно она не напоминала свою сестру. Лицо обрамляли длинные, до плеч, темные волосы, а широкий рот казался почти уродливым. Никому не пришло бы в голову назвать ее красивой. Вдруг она улыбнулась, и с ней произошла настоящая метаморфоза. Миллеру показалось, что перед ними стоит совсем другой человек.

Он достал свое удостоверение.

– Не могли бы мы поговорить с вами, мисс Крейг?

Она взглянула на документ и нахмурилась:

– Что-нибудь нехорошее?

– Если бы мы могли войти, мисс, – вежливо вмешался Брэди.

Она провела их в гостиную, обставленную богато и с превосходным вкусом. На рояле стояла металлическая ваза с пурпурными и белыми гиацинтами – настоящий всплеск красок. Она обернулась, облокотившись на каминную полку:

– Не угодно ли присесть?

Миллер покачал головой:

– Было бы неплохо, если бы вы присели сами.

Она немного напряглась.

– Вы принесли мне плохие вести, не так ли? – И добавила, как бы следуя какой-то интуиции: – Наверное, о моей сестре? О Джоанне?

Миллер достал из кармана одну из фотографий.

– Это она?

Девушка взяла у него фото почти механически, и ее глаза расширились от ужаса. Когда она заговорила, голос у нее сорвался, и она произнесла шепотом:

– Она мертва, да?

– Боюсь, что так, – мягко ответил Миллер. – Ее вытащили из воды сегодня на заре. Насколько нам известно, она совершила самоубийство.

– Самоубийство? О Боже! – всхлипнула она, и, не сдержав минутного порыва, кинулась к нему, и спрятала лицо у него на груди, словно ребенок, который ищет покоя и силы в мире, который он перестал понимать.

Джек Палмер приподнял покрывало, и Гарриет Крейг взглянула на мертвое лицо сестры. Она покачнулась, и Миллер крепко взял ее за локоть.

– Что, если я займу ваш кабинет на десять минут, Джек?

– Пожалуйста!

В небольшом стеклянном кабинете казалось тепло после холода морга. Миллер усадил Гарриет на единственный стул, а сам пристроился на краешке письменного стола. Джек Брэди стоял прислонившись к двери и держал наготове блокнот и карандаш.

– Простите, но я вынужден задать вам несколько вопросов, – сказал Миллер.

Она кивнула и так крепко вцепилась в свою сумочку, что у нее побелели костяшки пальцев.

– Хорошо.

– Вы знали, что ваша сестра последние три месяца проживала в доме на Гросвенор-роуд под именем Джоанны Мартин?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет, в самом деле, это какая-то бессмыслица. Мы думали, что она в Лондоне. Получили от нее три письма, и все они помечены штемпелем Челси.

– Но мне говорили, что у нее случились какие-то неприятности в колледже искусств, – продолжал Миллер. – Ей пришлось оттуда уйти. Можете сказать что-нибудь об этом?

– Это трудно объяснить. Джоанна росла прекрасным ребенком. Очень талантлива, но немного наивна, поэтому отец считал, что для нее лучше поступить в местный колледж и жить дома, вместо того чтобы куда-то уезжать. – Она порывисто вздохнула, а когда начала говорить снова, ее голос значительно окреп. – А потом, примерно четыре месяца назад, сестра вдруг совершенно переменилась. Будто стала совсем другим человеком.

– В каком смысле?

– У нее совсем изменился характер. Она стала очень бурно реагировать на каждую мелочь. С ней совершенно не стало сладу. Пару раз она приходила домой пьяной, а потом начала пропадать на всю ночь. Естественно, нашему отцу это не нравилось, но он часто уезжал по делам, да и она была уже не ребенком, во всяком случае.

– А сколько ей лет?

– Исполнилось двадцать в прошлом месяце. А потом еще и неприятность в колледже. Она вела себя так скверно, что ее попросили уйти.

– Что же дальше?

– У нее произошел ужасный скандал с отцом, после чего она собрала чемоданы и ушла. Сказала, что будет продолжать обучение в одном из лондонских колледжей.

– А как насчет денег? Отец согласился помогать ей?

– В этом не возникало необходимости. У нее есть свои деньги. Чуть больше тысячи фунтов. Наследство старой тетки, которое она получила год или два назад.

– А как насчет приятелей? Например, в колледже?

– За те два года, что она там училась, сестра никого не приводила домой. Как я уже говорила, до этой внезапной, ужасной перемены она была застенчивой, даже замкнутой девушкой, целиком отдававшейся своей работе.

– Она когда-нибудь упоминала о человеке по имени Макс Вернон?

Гарриет Крейг слегка нахмурилась:

– Нет, насколько я вспоминаю. А кто это?

– Человек, который знал ее, но это не имеет значения. – Миллер, немного поколебавшись, продолжал: – Ваша сестра была наркоманкой, мисс Крейг. Вы об этом знали?

Вместо ответа он увидел явный и неподдельный ужас в ее глазах. Она слегка покачивала головой из стороны в сторону, ее рот приоткрылся, будто она хотела что-то сказать, но не могла произнести ни звука.

Девушка закрыла лицо руками и разрыдалась. Миллер встал, мягко похлопал ее по плечу и обернулся к Брэди:

– Отвезите ее домой, Джек. Возьмите мою машину.

– А как же вы?

– Думаю, что мне придется еще немного поговорить с Моникой Грей, и на этот раз я получу от нее более ясные ответы. А вы подъезжайте туда.

Он быстро вышел, на ходу застегивая пояс пальто, и, когда проходил по коридору, его лицо выражало гнев Божий.