Текст книги "Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ"

Автор книги: Джеффри Ричелсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА 14
НОВЫЕ ИГРОКИ

Первые послевоенные годы памятны не только тем, что положили начало холодной войне: по мере того как державы, разоренные или потерпевшие поражение в войне, перестраивались, возникали новые государства и союзы. Эти перемены привели к появлению новых спецслужб, в том числе и тех, которым было суждено сыграть существенную роль на арене международной разведки. Одни действовали на фронтах холодной войны, другие играли важную роль в формировании и осуществлении внешней и оборонительной политики своих держав.

РЕКОНСТРУКЦИЯ

В Европе новые разведывательные службы возникли и в победивших, и в побежденных державах. Новая французская разведывательная служба стала преемником Управления исследований и разведки (Direction Generate des Etudes et Recherches, DGER), учрежденного в 1943 году как Управление специальных служб (Direction Generate des Services Speciaux, DGSS) путем слияния Центральной) бюро информации и операций (Bureau Central de Renseignement et d’Action, BCRA) де Голля и размещавшейся в Алжире Службы информации (Service de Renseignement, SR) генерала Жиро. BCRA возглавлял Андре Деваврин, извесгный под военным прозвищем – полковник Пасси. Бюро добывало сведения о немецких войсках во Франции, а также осуществляло руководство и помощь группам Сопротивления.

По окончании войны потребовалось нечто большее, нежели просто сменить вывеску. Вполне естественно, что во время войны основное внимание DGSS уделяло действиям немецких войск во Франции, хотя заодно оно пользовалось и несколькими сетями на Балканах и Ближнем Востоке, а также контролировало деятельность некоторых французских беженцев в Соединенных Штатах.

Однако бюрократическая инерция и склонность французов к внутреннему шпионажу сдерживали перемены. В меморандуме от января 1945 года руководству DGER предписывалось сосредоточиться на трех внутренних задачах: ситуация в стране и общественное мнение, политические партии и движение сопротивления. DGER начало перлюстрировать почту, прослушивать телефонные разговоры и сформировало штат соглядатаев из 10 тысяч человек.

Его внутренняя деятельность не прошла незамеченной, отчасти благодаря сильной Французской коммунистической партии, выдвинувшей обвинение, что секретная служба предприняла ряд тайных операций с целью ее ослабления. Разгоревшаяся шумиха привела к переменам в DGER. Деваврин реорганизовал службу, избавив управление от наиболее беспринципных членов и уменьшив размер запятнавших себя отделов. Оно также было переименовано, став Службой иностранной документации и контрразведки (Service de Documentation Exterieur et de Contre-Espionage, SDECE). Учреждавший ее декрет указывал, что организация "призвана искать за пределами национальных границ все сведения и документы, каковые сможет передать правительству", и что она "не обладает никакими полномочиями на территории Франции, а действует только за рубежом. Любая контрразведывательная деятельность во Франции – исключительная прерогатива специального подразделения министерства внутренних дел".

По мере приближения окончания Второй мировой войны командующий группой армий "Восток" Рейнхард Гелен, раздумывая о будущем, увидел угрозу Западу, исходящую от победоносных Советов. А у него имелся товар на продажу – подробнейшие данные по Советскому Союзу и агентурная сеть "Walli I". 5 апреля 1945 года, всего за четыре дня до того, как Гитлер уволил его за пессимистические донесения, Гелен приказал поместить дубликаты картотеки FHO, рапортов, аэрофотоснимков, оценок и прочих архивов в пятьдесят стальных ящиков и спрятать в различных местах.

Верхушка FHO (Гелен, Вессель и Баун) договорилась предложить услуги своей организации Британии или Соединенным Штатам. Они также сошлись в том, что им и прочим ключевым работникам FHO необходимо рассеяться и оставаться в укрытии в течение какого-то времени, чтобы их не схватила ни одна из наступающих армий. Они надеялись, что, когда страсти немного поулягутся, британцы или американцы охотно воспользуются их талантами. Однако переданное Бауном предложение услуг Британии не вызвало никакого отклика.

Вессель отправился в Баварию, забрав большую часть стальных ящиков с собой. Гелен нашел убежище вместе с другими офицерами FHO и штаба в двадцати милях от Весселя. И хотя Гелену поначалу удавалось избежать встречи с войсками союзных войск, но момент ареста зависел все-таки не от него. Полагая, что он и прочие офицеры FHO на самом деле эсэсовцы, местный пастух сообщил о них американцам.

В результате Гелена отправили в Мисбах, где располагалось подразделение американского Контрразведывательного корпуса (Counter-intelligence Corps, СIС) под руководством капитана Мариана Э. Портера. Реакция Портера вовсе не соответствовала упованиям Гелена. В ответ на декларацию Гелена: "Я глава секции восточных армий в Генштабе" – Портер просто сказал: "Бывший, генерал". Заявление Гелена, что он располагает "информацией величайшей важности для вашего правительства", тоже не произвело на офицера СIС ни малейшего впечатления. "Все располагают", – отмахнулся он и отправил Гелена в лагерь военнопленных в Зальцбурге. Но едва высшие армейские чиновники США в Германии узнали, что русских интересует местонахождение и содержимое архивов Гелена, они тоже почувствовали крайний интерес к материалам и поставили поиски Гелена во главу угла.

В июле Гелена обнаружили в лагере военнопленных особого назначения в Оберурзеле, близ Франкфурта, о чем тут же проинформировали бригадного генерала Эдвина Лютера Зиберта – старшего офицера американской разведки 12-й группы армий генерала Омара Брэдли. Во время спешно организованной встречи Гелен изложил принципы работы разведывательного отделения "Восток" и предсказал, что объект его интереса – Советский Союз – станет источником множества проблем. Гелен сказал Зиберту, что Сталин не допустит польской, чехословацкой, болгарской или румынской независимости, будет стремиться контролировать Финляндию из Москвы и попытается учредить в Германии коммунистическое правление. Мощь советских Вооруженных сил, заключил Гелен, позволит Сталину рискнуть перейти к боевым действиям, чтобы захватить Западную Германию.

Гелен также заявил, что может подкрепить свои выводы материалами, собранными FHO с помощью бывших служащих FHO. Ему всего лишь нужно снова получить спрятанные документы и собрать необходимый штат из концентрационных лагерей военнопленных. Гелен также предложил восстановить в Советском Союзе сеть "Walli I".

Все это произвело на Зиберта достаточно сильное впечатление, чтобы он принял предложение Гелена. Были собраны архивы и члены штаба, и Гелену позволили образовать "штабную ячейку Гелена" – сначала в секции исторических исследований, а затем в разведывательном центре 7-й армии в Висбадене. Их основная работа состояла в подготовке истории и анализа немецких разведывательных операций в Советском Союзе. Они также готовили сводки о советском танковом производстве, местоположении, силе и составе советских дивизий, как и о моральном духе Красной армии и советского населения.

Зиберт, убежденный в ценности Гелена, стремился получить одобрение военного министерства на учреждение разведывательной службы под управлением Гелена, ориентированной на Советский Союз. Посоветовавшись с Уолтером Беделлом Смитом, эйзенхауэровским начальником штаба (а в будущем и директором ЦРУ), он известил о своем открытии военное министерство.

Этого было достаточно, чтобы заинтересовать военное министерство настолько, что в августе 1945 года Гелен вместе с пятью коллегами отправился в Вашингтон. По прибытии в начале сентября Гелен встретился с начальником отделения стратегических служб (Strategic Services Unit) бригадным генералом Джоном Р. Магрудером и начальником армейской разведки генерал-майором Джорджем В. Стронгом. Но ни тот ни другой с ходу не предложили финансировать деятельность Гелена.

Лишь в феврале 1946 года, все еще во время пребывания Гелена в Соединенных Штатах, нежелание армии одобрить его предложение сошло на нет. В этом месяце советские войска оккупировали Северный Иран, что и с точки зрения американской общественности, и с точки зрения руководства страны являлось актом неприкрытой агрессии. Предположения Гелена о намерениях Советов обрели куда более правдоподобный вид.

В июле Гелен вернулся в Германию, чтобы под надзором американцев учредить близ Оберурзеля разведывательную организацию. Проект должен был осуществляться лишь в ограниченных масштабах на экспериментальной основе. По прибытии Гелену пришлось отразить выпад Бауна, в отсутствие Гелена убедившего Зиберта позволить ему восстановить "Walli I" под своим началом.

Как только притязания Бауна были отвергнуты, организация Гелена перешла к действиям, добившись серьезных успехов в операции "Богемия" летом 1948 года – когда волнения в Чехословакии, оказавшейся под властью Советов, позволили агентам Гелена успешно подговорить начальника западногерманского отдела чешской разведки дезертировать, забрав с собой массу архивов. В итоге результативность чешской разведки в Западной Германии снизилась практически десятикратно.

Но положение группы Гелена оставалось весьма шатким. Многие представители американской армейской разведки (G-2) по соображениям политики и безопасности возражали против поддержки немцев. В результате G-2 попыталась уговорить Центральную разведывательную группу (CIG) взять службу Гелена под свой контроль и финансовую опеку. Поразмыслив над предложением, CIG отклонило его.

Однако в сентябре 1948 года ЦРУ и вооруженные силы согласились провести совместные исследования и лишь после этого принять окончательное решение по поводу судьбы Гелена и его службы. Основную работу проделал агент ЦРУ Джеймс Критчфилд, после двухмесячных исследований передавший в штаб-квартиру ЦРУ телеграмму из двух тысяч слов. Критчфилд подчеркнул, что организация Гелена уже прочно обосновалась, располагает четырьмя тысячами работников и не годится для расформирования и подлаживания под другие нужды США. Имеется только две возможности, информировал Критчфилд, – ликвидировать организацию или взять ее под контроль.

Далее он доказывал, что сохранение службы под контролем США – более предпочтительный вариант. Со временем возникнет суверенная Германия, со своей собственной разведывательной службой, и Соединенным Штатам лучше принимать участие в руководстве и контроле над ней как можно дольше.

Критчфилд также рекомендовал более детально изучить организацию, узнать побольше о ее деятельности и достоинствах. В ответ ЦРУ назначило его контролером службы, дав ему два года на осуществление детального расследования. В то же самое время начались переговоры между Критчфилдом и Геленом. После множества затяжных дискуссий они сошлись на том, что запросы на информацию, направляющие деятельность организации, будет формулировать ЦРУ. Кроме того, к начальнику каждого отдела будет прикреплен офицер ЦРУ, а все донесения и подготовленные прогнозы и сводки будут поступать в ЦРУ.

Требование сообщить имена полевых агентов организации вызвало, пожалуй, самые сильные разногласия. Гелен, поначалу наотрез отказывавшийся предоставить сведения, в конце концов согласился на компромисс, открыв имена 150 старших членов своей организации, но благодаря финансовому давлению, личным контактам и дискуссиям о конкретных проектах Соединенные Штаты смогли узнать о сотрудниках Гелена намного больше.

13 мая переговоры завершились подписанием соглашения на английском языке, за которым через десять дней последовало подписание немецкого варианта. С начала 1950-го финансового года – 1 июля 1949 года – ЦРУ получало контроль над "организацией Гелена", известной также под названием "Орг" (The Org).

Среди операций, проведенных в первые годы деятельности, было внедрение нескольких агентов в правительство Восточной Германии. "Орг" добыла копии правительственных постановлений и актов различных министерств, письма от советского главнокомандования и директивы Восточногерманского Политбюро. В 1948 году она завербовала вице-президента Германской Демократической Республики Германа Кастнера, доносившего о Центральном комитете Либерально-демократической партии, руководстве Народного Конгресса, Национальном совете Национального фронта демократической Германии и Кабинете министров. Кроме того, Кастнер описывал свои разговоры с советскими политиками, дипломатами и генералами.

В Чехословакии "Орг" внедрила агента на военный завод "Шкода", а также завербовала машинистку из министерства торговли, поставлявшую сведения о торговле между Чехословакией и Восточной Германией, и чертежника, передавшего планы важного компонента механизма наведения, использовавшегося в оружии и ракетах.

И хотя Гелен осуществлял свою деятельность под руководством США, он хранил верность своей окончательной цели – возглавить разведывательную службу нового германского государства. 21 мая 1952 года Гелен направил канцлеру Конраду Аденауэру докладную записку об учреждении федеральной разведывательной службы, ядром которой должна стать организация Гелена. Несомненно, помня о раздробленности спецслужб в фашистскую эпоху, а заодно желая стать царем немецкой разведки, Гелен предложил, чтобы будущая разведслужба отвечала за все политические, военные, экономические разведывательные операции Германии, а также за контрразведку [53]53
  Гелен планировал переход под немецкий контроль на 1 апреля 1953 года, но это произошло лишь в 1956 году, вслед за вступлением Западной Германии в НАТО в 1955 году. Новую организацию назвали Федеральной службой разведки (Bundesnachrichtendienst).


[Закрыть].

МАРКУС ВОЛЬФ

В годы, когда Рейнхард Гелен сумел убедить Соединенные Штаты, что предлагает им нечто ценное, а затем руководил деятельностью своей "Орг", еще один немец находился на пути к тому, чтобы стать другой крупной фигурой в международных шпионских кругах. Маркус Иоганнес Вольф родился и вырос в Штутгарте, в семье драматурга-социалиста и врача. В 1934 году вместе с семьей выехал из гитлеровского Третьего рейха в Советский Союз. С 1934 по 1937 год изучал русский язык в школе имени Карла Либкнехта в Москве, затем посещал школу имени Коминтерна в Кушнаренкове и, наконец, в 1942 году поступил в Московский институт авиационной промышленности.

В 1945 году в возрасте 22 лет Вольф вернулся в Германию. Очевидно, в число его поручений входили агитация и пропаганда, и он сыграл важную роль в организации берлинского радио. Вдобавок к тому, что он стал его контролером при поддержке Советов, он вел радиорепортажи о Нюрнбергском процессе под именем Марк Ф. Вольф. В то же самое время он передавал политические комментарии под именем Михаэль Ф. Шторм.

Вольф стал специалистом по внешней политике, в 1948 году совершив поездки в Польшу и Чехословакию. По возвращении в Берлин он отправился в Москву в качестве первого советника представительства Восточной Германии. Но в конечном итоге Вольфу было суждено стать главой внешней разведки Восточной Германии. Этот процесс начался с учреждения 16 августа 1947 года 5-го отдела криминальной полиции (К-5) – первой в Восточной Германии тайной полиции. 20 февраля 1950 года К-5 стала министерством государственной безопасности (Ministerium fur Staatssicherheit, MfS).

И хотя министерство учредило западный отдел для внедрения в Западный Берлин и Западную Германию, в 1951 году операции внешней разведки были поручены еще одному учреждению – институту экономических исследований (Institut fur Wirtschaftswissenschaftliche Forschung, IWF). Проведя полтора года в Москве, Вольф вернулся в Восточную Германию, чтобы стать исполняющим обязанности начальника IWF. IWF понес серьезный урон, когда западногерманские контрразведчики внедрились в одно из его замаскированных представительств, якобы частную торговую фирму "Восток-Запад", располагавшуюся в Гамбурге, что привело к аресту 36 ее членов к весне 1953 года. Вскоре IWF расформировали, учредив новую разведывательную организацию под эгидой министерства внутренних дел, временно заменившую MfS.

Главой нового отдела, первоначально известного под названием Главного отдела XV, был назначен Вольф [54]54
  В 1956 году Главный отдел XV стал Главным управлением разведки (Hauptverwaltung Aufklarung. HVA) министерства государственной безопасности. Годом ранее министерство государственной безопасности было восстановлено, взяв под контроль функции внутренней безопасности, тайной полиции и внешней разведки.


[Закрыть]. Создание нового отдела означало не только реорганизацию, но и возросшее внимание к деятельности внешней разведки, прежде всего против Федеративной Республики.

На роль исполняющего обязанности начальника IWF Вольф был выбран благодаря генералу Александру Семеновичу Панюшкину, начальнику советского 1-го Главного управления МГБ. В 1950 году Панюшкин руководил рядом крупных аттестаций восточногерманского персонала для выявления индивидуума, пригодного на роль руководителя внешней разведки Восточной Германии. Ни один из десятка или более кандидатов, представленных начальнику МГБ Ивану Серову и исполнительному комитету министерства, на эту должность не годился.

Продолжая поиски, Панюшкин в конце концов вышел на Вольфа, который произвел на него впечатление молодого, агрессивного, интеллигентного немецкого коммуниста. Он прекрасно подходил для разведывательной работы, интуитивно улавливая оперативные концепции и необходимые детали. Кроме того, его уважали подчиненные и он получил весьма лестную рекомендацию от Панюшкина. Серов полагал, что живость и молодость Вольфа позволят ему оживить восточногерманскую спецслужбу.

Оказавшись на руководящем посту, Вольф приступил к весьма осторожной вербовке. После продолжительного тура по различным учебным центрам МГБ он ввел еще более жесткую учебную программу для офицеров Главного отдела XV. Он также договорился о том, чтобы выпускной экзамен его агенты сдавали старшим офицерам МГБ. Как только восточногерманская разведслужба прочно встала на ноги, она получила задание шпионить за своим западным собратом и НАТО. Многие годы она служила частью обширной советской разведывательной сети, включавшей в себя также польскую, чехословацкую, болгарскую и венгерскую разведывательные службы. Но знаменитейшим из всех коммунистическим суперагентом стал все-таки Вольф [55]55
  Но, как Джон Ле Карре сказал одному из интервьюеров, Вольф вовсе не служил прообразом Карла из романов о Джордже Смайли. (Ле Карре – автор ряда бестселлеров о шпионах, главным героем в которых выступает Джордж Смайли. – Прим. пер.)


[Закрыть].

ИССЕР ХАРЕЛЬ И МОССАД

Рано утром 30 июня 1948 года, через шесть недель после того, как Израиль стал государством и война с его арабскими соседями была в самом разгаре, в Тель-Авиве собралась группа израильских политических, военных и разведывательных чинов. Темой дискуссии была полная реструктуризация израильских разведывательных служб. Возглавлял совещание Иссер Беэри, за свой рост заслуживший прозвище Большой Иссер. Среди прочих участников был и Иссер Харель, за хрупкое телосложение прозванный Маленьким Иссером.

Беэри возглавлял израильскую национальную информационную службу, история которой была куда длинней, чем история шестинедельного израильского государства, поскольку служба вела происхождение от сионистского конгресса в Цюрихе, проходившего в 1929 году. Благодаря этому конгрессу было сформировано еврейское агентство по Палестине, а позднее создана "Хагана" – сионистские подпольные силы сопротивления, действовавшие в Палестине, находившейся под британским правлением. Для обеспечения этого агентства сведениями была организована Шерут Йедиот, то есть информационная служба.

В 1940 году, чтобы справиться с растущими запросами на разведданные в период Второй мировой войны, Шерут Йедиот стала Шерут Йедиот Артцит (национальной информационной службой), известной под названием "Шай". Среди тех, кому деятельность "Шай" пошла на пользу, был британский Исполнительный комитет специальных операций (Special Operations Executive). Офицеры "Шай" допрашивали новоприбывших беженцев из Чехословакии, Польши, Германии, Бельгии, Франции и Нидерландов. В ответ на руководящие запросы SOE офицеры "Шай" добывали широкий спектр документации – карты, документы и почтовые открытки.

С момента падения фашистской Германии вплоть до 1948 года в число основных задач "Шай" входило содействие учреждению независимого государства Израиль; внедрение в британские гражданские службы с целью информирования иудейского и сионистского руководства о намерениях и предполагаемых действиях Британии; сбор политических сведений, пригодных для использования в сионистской пропаганде; внедрение в арабские и антисионистские фракции в Палестине и за рубежом; обеспечение безопасности программ контрабанды оружия и нелегальной эмиграции движения "Хагана".

В разведывании секретов британских гражданских служб "Шай" добилась значительных успехов. Агенты "Шай" внедрились в таможенную, полицейскую, почтовую и транспортную службы. В результате было захвачено куда больше оружия, предназначавшегося для арабских партизан, чем для "Хаганы", поскольку агенты "Шай" сообщали "Хагане" все, что известно полиции о контрабанде оружия "Хаганой".

В начале 1948 года "Шай" добыла документ, раскрывающий договор между Чехословакией и Сирией о доставке оружия, в результате которого Сирия могла получить 10 тысяч винтовок и 10 миллионов патронов, что соответствовало всему израильскому арсеналу. Израильские вожди приказали затопить транспортный корабль, доставлявший оружие. И хотя приказ был успешно выполнен, груз удалось спасти. К 19 августа он был погружен на другой корабль, отправившийся в Сирию. Но и это не привело к провалу израильского плана – четыре израильских агента сумели захватить судно, не только не дав оружию попасть в Сирию, но и передав его Израилю.

Успехи "Шай" не помешали ее роспуску. Совещание 30 июня было проведено не столько для того, чтобы принять определенное решение, сколько для того, чтобы выслушать, как Беэри выполнил решение премьер-министра Давида Бен-Гуриона о реорганизации разведывательных служб. Наиболее памятным решением было то, что "Шай" следовало расформировать, а ее функции распределить между тремя новыми агентствами. Шерут Модиин (разведывательная служба) генерального штаба должна была отвечать за военную разведку, полевую разведку, контрразведку, цензуру и радиоразведку. Существовавшее отделение разведки генерального штаба вскоре было поглощено новой разведывательной службой.

Беэри также проинформировал собрание, что в министерстве иностранных дел учреждается спецслужба, получившая невразумительное название политического отдела (Махлака Мединит). Новая служба должна была отвечать за добычу политических, военных и экономических сведений за пределами Израиля. Возглавить ее должен был Борис Гуриель, служивший во время Второй мировой войны в британской армии и сумевший остаться в живых, хотя и попал в плен к фашистам.

Бен-Гурион также приказал учредить внутреннюю службу безопасности. Шерут Битачон Клали (общая служба безопасности) также известна по аббревиатуре – ШАБАК – как Шин-Бет по инициалам на иврите. Начальником новой службы назначили Иссера Хареля, до того на посту начальника тель-авивского отделения руководившего операциями внешнего наблюдения за представителями движений правого крыла, такими как Иргун Цваи Леуми, отказывавшимися признать власть Бен-Гуриона и "Хаганы".

Харель родился в 1912 году в России. Его отец был видным раввином, а мать – младшей дочерью богатого фабриканта уксуса. Но когда большевики захватили власть, они заодно захватили и семейное предприятие, не предоставив никакой компенсации. Так что к шестнадцатилетию Харель был уже преданным сионистом. Полагая, что необходимо научиться сельскому хозяйству, он покинул школу перед самыми выпускными экзаменами, чтобы провести год вместе с остальными юными сионистами в коллективном хозяйстве в Риге.

В январе 1930 года он покинул Россию ради жизни в кибуце под Тель-Авивом. Летом 1944 года он возглавил еврейский (или внутренний) отдел, превратив его в один из наиболее действенных отделов "Шай". Его опыт сделал его наиболее логичным кандидатом на роль начальника Шин-Бет.

Но структура, утвержденная в конце июня 1948 года, просуществовала всего несколько лет. Обнаружив, что политический отдел не способен или не желает удовлетворить их запросы на разведданные. Армия обороны Израиля (АОИ) в 1950 году учредила собственные службы в Париже и других европейских столицах. Подобия компромисса добился советник министра иностранных дел по специальным вопросам, председатель координационного комитета по спецслужбам Рей вен Шилоах. Исключительные права на внешнюю разведку оставались за политическим отделом, но разведчиков АОИ на время службы за рубежом прикрепляли к политическому отделу. Однако это не помешало АОИ продолжать пользоваться услугами независимых агентов.

Наиболее разительные перемены произошли в 1951 году. Зарубежные представительства политического отдела обвинили в том, что они более заинтересованы в использовании своих заморских связей, чтобы вести шикарную жизнь, а не добывать сведения. И снова расследованием попросили заняться Рейвена Шилоаха.

Получив согласие Бен-Гуриона на предложенные решения, Шилоах созвал начальников различных спецслужб и проинформировал эту троицу, что внешняя разведка должна быть объединена в одной организации, что Израилю нужна организация наподобие американского разведывательного управления, с которым он познакомился в 1950 году, во время визита в Вашингтон. Но он не мог согласиться на предложение АОИ, чтобы подобная организация находилась под началом армии. Он также объявил, что политический отдел будет распущен, а ему на смену придет новая организация, подчиненная непосредственно премьер-министру.

2 марта 1951 года премьер-министр Бен-Гурион издал директиву, учреждавшую МОССАД Миркацид ле Теум (Центральное ведомство координации), впоследствии переименованный в МОССАД Летавкидим Меоуйхадим (Центральное ведомство разведки и безопасности) [56]56
  В 1963 году МОССАДу присвоили его нынешнее название – МОССАД ле Модиин уле-Тафкидим Мейюхадим (Ведомство разведки и специальных заданий).


[Закрыть]. Непосредственно подчиняющийся премьер-министру МОССАД не получил никакой активной роли в тайных операциях и должен был заниматься только шпионажем. Он мог лишь одобрять или отвергать планы тайных операций, предлагаемые военной разведкой, отвечавшей за выбор целей, планирование операций и их осуществление.

Начальником МОССАДа назначили советника по разведке Шилоаха. Но в сентябре 1952 года Шилоаху пришлось покинуть пост начальника МОССАДа после катастрофического провала операции в Ираке. Из нескольких кандидатов на роль нового главы МОССАДа Бен-Гурион выбрал начальника Шин-Бет Хареля.

К моменту вступления Хареля в должность МОССАД почти целиком размещался в трех крохотных комнатушках, штат его состоял примерно из дюжины человек и секретаря, находившегося на грани нервного срыва. Харель незамедлительно проинформировал Бен-Гуриона, что лучше распустить МОССАД, чем продолжать его деятельность в нынешнем виде. Бен-Гурион тотчас же увеличил бюджет организации десятикратно.

НАСЛЕДИЕ КАНА

Через год после того, как Израиль получил независимость, националистический режим Чан Кайши был изгнан из материкового Китая китайскими коммунистами. В новое китайское правительство входил ряд подразделений разведки и безопасности. Как и в случае с Израилем, спецслужбы нового правительства возникли еще в те дни, когда вожди руководили движением, а не всей нацией.

К началу 30-х годов в Цзянси было организовано бюро политической безопасности. Будучи официальной правительственной службой, на самом деле она была инструментом правления Мао Цзэдуна в Цзянси. Еще одна организация возникла в 1927 году, когда Гоминьдан Чан Кайши (ГЧК) предпринял обширное успешное наступление против коммунистической партии Китая (КПК). Этот успех только разжег аппетит ГЧК. В попытке окончательно обезглавить КПК, ГЧК организовал разведывательный отдел. Чтобы противостоять новой националистической тайной полиции, Чжоу Эньлай, будучи начальником военной комиссии партии, сформировал специальный рабочий комитет. И хотя первоначально он должен был обеспечивать безопасное место для митингов и устранять изменников из рядов коммунистов, вскоре он вырос в полномасштабную службу разведки и безопасности. В апреле 1928 года он учредил специальное подразделение – разведывательную ячейку – для внедрения во вражеские спецслужбы.

Но специальный рабочий комитет не помешал аресту и измене ключевых лиц КПК в 1931 году. За этим событием последовали аресты и казни членов КПК. Чжоу Эньлай, все еще возглавлявший военную комиссию, назначил группу руководящих работников для управления партийной разведкой и безопасностью и исправления обнаруженных недостатков. Сам Чжоу возглавил комитет и назначил еще четырех дополнительных членов, в том числе и субъекта, ставшего известным под именем Кан Шень.

Сын богатых землевладельцев, Кан входил в число наиболее образованных китайских коммунистов. Но происхождение не помешало ему завязать тесные отношения с выходцем из крестьян Мао. В 1924 году в Шанхае Кан стал преданным коммунистическим активистом. В последующие годы он имел отношение к ряду этапов деятельности КПК – протестам против британского и японского господства в 1925 году, городским мятежам в 1926–1927 годах и опустошительной чистке коммунистов в апреле 1927 года, проведенной ГЧК.

Вскоре после создания новой спецслужбы Чжоу Эньлай ощутил, что опасность ареста возрастает. В августе 1931 года он направился в сельский коммунистический лагерь в горах Цзянси. Перед отъездом Чжоу назначил Кан Шеня главой всего аппарата коммунистической разведки и безопасности, и тот удержался на этом посту еще два года.

В 1933 году началось четырехлетнее пребывание Кана в Москве для завершения политического образования. В это время он поддерживал тесные отношения с НКВД. Его московская побывка окончилась, когда в июле-августе 1937 года вспыхнула тотальная война между Китаем и Японией.

Во второй половине 1938 года, вслед за решениями VI Пленума Центрального Комитета, центральные подразделения КПК были реорганизованы. Бюро политической безопасности прекратило свое существование как отдельной организации, а его функции вместе с функциями специального рабочего комитета перешли к новообразованному отделу общественных дел (ООД); начальником отдела назначили Кан Шеня. ООД, действовавший под руководством Политбюро, исполнял функции как внутренние, так и внешние: надзор за коммунистическими, правительственными, военными организациями, а также шпионскую деятельность. Кан был также назначен главой разведывательного отдела комиссии военных дел.

Могущество ООД возросло в 1941 году, с началом тотальной разведывательной кампании против японцев, не в ущерб, однако, продолжавшейся широкомасштабной кампании против ГЧК. Принятое Центральным Комитетом 1 августа 1941 года "Решение о расследовании и разведке" призвало к переходу от чрезмерной уверенности в субъективных оценках вражеских намерений к более деятельным объективным расследованиям. Решение призвало к углубленному изучению истории, среды и событий в пределах и за пределами страны; оно провозгласило, что Центральный Комитет учреждает исследовательскую организацию для сбора и изучения информации по международной и внутренней политике, экономике, культурной ситуации и общественным отношениям на "вражеских, дружеских и наших собственных территориях".