Текст книги "Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ"
Автор книги: Джеффри Ричелсон
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
На следующей встрече в июле польские дешифровщики показали "Бомбу" и продемонстрировали ее работу, а также и то, каким образом они могут выяснить ключ "Энигмы" не более чем за два часа. Поляки также сказали Деннистону, что подготовили два дубликата "Энигмы" – один для британцев, а второй для французов.
Польская "Бомба" была предшественницей "Бомб", разработанных в Блетчли, в основном благодаря работам Алана Тьюринга. "Бомбы" представляли собой ящики бронзового цвета, высотой около восьми футов и шириной около семи. Спереди на них располагались ряды цветных круглых барабанов, каждый около пяти дюймов в диаметре и трех дюймов толщины. Внутри каждого находилась масса проволочных щеточек… Буквы алфавита были выписаны снаружи каждого барабана. Задняя стенка машины представляла собой массу штекеров, болтающихся над рядами букв и цифр.
Средством разгадки посланий "Энигмы" были "рыбы" – предполагаемые версии содержания расшифровываемых сообщений. "Рыбы" получали посредством расшифровки более простых систем, перехваченных документов, радиограмм или догадок о теме сообщения. Особенную форму "рыбы" представлял собой "поцелуй" – передача двух практически идентичных сообщений, причем одно было зашифровано "Энигмой", а второе более простым шифром. Тьюринг значительно усовершенствовал способ проверки "рыб". Он механически подгонял возможное слово или фразу к отрезку перехваченного сообщения и проверял, не позволяет ли какая-либо из позиций роторов получить подобную расшифровку.
22 мая 1942 года "Энигма" немецких ВВС стала первой версией машин "Энигма", шифровки которой регулярно разгадывали в Блетчли-Парке. Стюард Мильнер-Барри, международный шахматный чемпион, прибывший в GC&CS тремя месяцами ранее, вспоминал: "Какой был момент! Чистой воды черная магия". И этой черной магии вскоре нашли хорошее применение.
БИТВА ЗА БРИТАНИЮ
В июне 1940 года Французская Республика пала, и британские войска были эвакуированы из Дюнкерка. В Соединенных Штатах президент Франклин Рузвельт включился в предвыборную гонку с беспрецедентным намерением отбыть на посту третий срок, и для избрания ему было необходимо заверить избирателей, что Соединенные Штаты не станут принимать участия в очередной европейской войне. Казалось, что, если Британия не придет к какому-либо соглашению с Гитлером, она станет очередной мишенью диктатора и будет вынуждена противостоять фашистской агрессии в одиночестве.
Немецкая стратегия основывалась на посылке, что перед началом вторжения люфтваффе должны нейтрализовать Королевские ВВС, уничтожив их аэродромы и самолеты, которые попытаются вступить в бой с атакующими. Рейхсмаршал Геринг имел в своем распоряжении три Luftflotten (воздушных флота), расквартированных во Франции, Бельгии, Голландии, Германии, Дании и Норвегии с 1580 бомбардировщиками, 1090 истребителями и 210 разведывательными самолетами.
Задачу остановить люфтваффе возложили на главнокомандующего истребительной авиацией Королевских ВВС, главного маршала авиации сэра Хью Даудинга. Даудинг мог воспользоваться рядом ресурсов: семью дивизионами ПВО, командой аэростатов заграждения, корпусом наблюдателей и 29 секретными радиолокационными станциями, распределенными вдоль южного побережья Англии. Но когда речь заходила о количестве самолетов, преимущество явно было на стороне Геринга, так как КВВС располагали 900 истребителями, из которых в бой могли вовремя вступить лишь 675.
Кроме всего вышеупомянутого, Даудинг располагал только еще одним ресурсом – умением GC&CS расшифровывать радиограммы люфтваффе. И хотя стратегия немцев не удивила британское руководство, расшифрованный материал "Энигмы" – получивший кодовое название "Ультра" (Ultra), – смог предоставить более исчерпывающие сведения. Так, 28 июня Управление воздушной разведки (Air Intelligence Directorate) доложило, что "начала агрессии следует ожидать с 1 июля и далее".
Кроме сведений о том, когда следует ожидать наступления, месяцы деятельности "Ультра" обеспечили Даудинга подробной информацией об организации, боевом составе и снаряжении люфтваффе. К началу июля это привело к значительному снижению сделанных воздушной разведкой оценок силы передовых линий люфтваффе с более чем 5 тысяч самолетов (в том числе 2500 бомбардировщиков) с резервом в 7 тысяч до 2 тысяч (в том числе 1500–1700 бомбардировщиков) и 1 тысячи соответственно. Теперь воздушная разведка также оценивала, что в первую неделю полномасштабных боевых действий немцы будут располагать 1250 бомбардировщиками, а не 2500, что приведет к сбросу 1800 тонн бомб, а не 4800.
Вдобавок расшифрованные материалы "Энигмы" еще до конца июня начали раскрывать сведения о целях люфтваффе. Таким образом, Даудинг вступил в сражение, располагая сведениями о вражеской командной иерархии, численности и дислокации войск и характеристиках их вооружения. Штаб ВВС, зная, что новые оценки основаны на корреспонденции "Энигмы", "взирал на ситуацию более уверенно, чем… месяц назад".
Подготовительная фаза битвы за Британию началась 10 июля, когда люфтваффе приступили к программе налетов при свете дня на порты, прибрежные конвои и авиационные заводы – в попытке снизить численность истребителей КВВС в юго-восточной части страны.
В последующие дни и недели донесения, основанные на расшифрованных радиограммах (обычно с шифрами люфтваффе низкой степени секретности), касались намерений и тактики немецких ВВС. Одно из донесений предупреждало, что "немецкий самолет получил приказ 12.7.40 атаковать с целью причинения ущерба авиационные заводы в условном районе 3. Также приказано атаковать движущиеся суда". 15 июня один из перехватов выявил, что "дневные налеты на Англию будут проводиться только при таких условиях, которые обеспечат достаточное прикрытие против нападения истребителей". На следующий день донесли, что "немецкие Военно-воздушные силы получили приказ по особым соображениям атаковать аэростаты заграждения в Бристоле и Саутгемптоне и уничтожать их при всяком удобном случае".
Во время битвы материалы "Ультра", имевшие отношение к организации и боевому составу люфтваффе, оказывали Даудингу постоянную помощь, отчасти обеспечивая контекст для интерпретации расшифрованных радиограмм люфтваффе низкой секретности. Вдобавок перехваты среднечастотных радиограмм службы безопасности немецких войск, контролировавшей взлет, заход на посадку и саму посадку немецких самолетов, обеспечивали предварительное уведомление о вылете самолетов на операцию, а пеленгаторы фиксировали местонахождение аэродромов. Эта информация не имела особой ценности до сентября, когда аналитики значительно продвинулись, сопоставляя среднечастотные перехваты с другими перехваченными данными. В результате появилась возможность распознавать большинство бомбардировочных эскадрилий вскоре после начала каждой операции и получать ценную информацию о грядущих операциях.
Но электронная разведка не могла помочь Даудингу постичь немецкие планы и ресурсы в полном объеме. Связь между Берлином и подразделениями люфтваффе, действующими против Британии, в том числе по вопросам стратегии, осуществлялась при помощи наземных линий связи. А без перехватов не могло быть и расшифровок.
15 августа люфтваффе предприняли отвлекающие атаки на севере в сочетании с главным ударом по Южной Англии. Люфтваффе совершили 1786 вылетов и потеряли 75 самолетов – по сравнению с 34 потерянными самолетами КВВС. Результатом стало поражение Германии, которое принято считать поворотным моментом сражения, приведшим к решению Гитлера 17 сентября отложить вторжение. Однако, согласно официальной истории британской разведки в период Второй мировой войны, "нет никаких доказательств… что истребительная авиация получила заблаговременное уведомление о намерениях [люфтваффе] либо благодаря "Энигме", либо благодаря радиограммам [люфтваффе] низкой секретности; похоже, уведомления о двух скорых атаках было получено только от радиолокационных станций".
В конечном итоге данные радиоразведки – и низкой, и высокой секретности – сыграли в победе Великобритании далеко не самую главную роль. Важнейшим фактором явно было мастерство и самоотверженность летчиков Королевских ВВС, немалую роль сыграла и радиолокация. Но Британия вступила в битву, имея меньше самолетов, чем Германия. При таком стечении обстоятельств любые сведения о вражеской организации и тактике грядущих операций помогали сберечь британскую авиацию и сократить ресурсы люфтваффе.
МИДУЭЙ И ПОКУШЕНИЕ НА АДМИРАЛА ЯМАМОТО
Внезапное нападение на Пёрл-Харбор было лишь первой из ряда японских успешных операций. В последующие месяцы почти все первоначальные цели имперского правительства были достигнуты с опережением графика. Был установлен контроль над регионами Юго-Восточной Азии и Юго-Западной Океании, поставлявшими нефть, резину, олово и бокситы. Японские войска оккупировали ключевые стратегические пункты, необходимые для обороны этих районов. Их оборонительный периметр проходил от Курильских островов на юго-восток через Уэйк, Гуам, Гилбертовы и Маршалловы острова. На запад он простирался вдоль северного побережья Новой Гвинеи, через Борнео, Яву и Суматру до Малайского полуострова, а затем в западном направлении вдоль Индокитая, через Сиам и Бирму до индийской границы. Нерешенной ближайшей задачей было установление полного контроля над Филиппинами, казавшийся уже недалеким, поскольку последний тамошний оплот союзных войск – остров Коррегидор должен был вот-вот пасть.
Но некоторые японские официальные лица, в том числе адмирал Исоруку Ямамото, главнокомандующий смешанным флотом и главный стратег нападения на Пёрл-Харбор, понимали, что для успеха Японии в войне одной лишь серии стремительных побед недостаточно. Требовалось практически полностью уничтожить Тихоокеанский флот США, особенно его авианосцы. В затяжной войне существенно превосходящая промышленная база Соединенных Штатов сделает японскую победу практически невозможной. Поскольку нападение на Пёрл-Харбор не привело к уничтожению авианосцев США, Япония должна была совершить молниеносный выпад, чтобы сокрушить их. Для проведения этой операции Ямамото избрал атолл Мидуэй, полагая, что Соединенные Штаты будут стремиться защитить его любой ценой, ведь захват Мидуэя расширил бы японский оборонительный периметр в Тихом океане еще на две тысячи миль к востоку.
Видевшаяся Ямамото битва при Мидуэе должна была стать величайшей засадой в истории. Японские подводные лодки должны были патрулировать между Гавайями и Мидуэем, сначала докладывая о стычках с остатками Тихоокеанского флота из Пёрл-Харбора, а затем присоединиться к сражению. Японский военно-морской флот должен был выслать приблизительно 200 кораблей и 700 самолетов. Как только 1-е ударное авианосное соединение ослабит оборону Мидуэя, он будет захвачен оккупационными войсками. Когда же флот США устремится на оборону Мидуэя, японские подводные лодки предупредят Ямамото о его прибытии, после чего в битву вступят главные силы. Части северных войск захлопнут ловушку, и благодаря ошеломительному превосходству японцы смогут закончить работу, начатую 7 декабря.
Но сбыться видениям Ямамото было не суждено, главным образом благодаря новоприобретенному умению дешифровщиков США взламывать японские военно-морские шифры, получившие в Соединенных Штатах обозначение JN25b. Это умение позволило ВМФ США разбить силы Ямамото в Коралловом море и загнать его в собственную ловушку при Мидуэе.
Радиограмма, перехваченная 25 марта, позволила дешифровщикам США выяснить, что японский удар будет направлен на Порт-Морсби и Тулаги. Далее радио-разведка ежедневно отслеживала перевод самолетов, кораблей, снаряжения и личного состава в Рабаул (Новая Гвинея) в процессе подготовки переброски в Коралловое море.
И хотя американские дешифровщики не могли добыть подробную информацию о составе оперативной группы японцев, они снабдили командующего Тихоокеанским флотом адмирала Честера Нимица оценками количества авианосцев, линкоров, тяжелых крейсеров, миноносцев и подводных лодок, которые будут участвовать в операции. Этих данных было достаточно, чтобы Нимиц смог подготовить оперативный план 23–42 от 29 апреля, отрядив авианосцы "Лексингтон" и "Йорктаун" в Коралловое море. Сражение разыгралось 7 мая. И хотя победа досталась Соединенным Штаты не даром, они лишились части судов, и "Лексингтона" в том числе, Япония впервые за всю войну понесла стратегические потери. Авианосец "Шошо" погиб, авианосец "Шокаку" понес тяжелый урон, потеряв около 30 процентов своих летных экипажей, а авианосец "Дзуйкаку" потерял около 40 процентов экипажа. После этого все три авианосца не могли участвовать в сражении при Мидуэе, что сократило силы авиации Ямамото на треть.
Накануне 11 мая дешифровщики США выяснили, что за операцией в Коралловом море должна последовать еще одна японская кампания, и заключили, что она может начаться в период с 20 мая по 20 июня, но не знали ни цели операции, ни точного времени ее начала, равно как и точного состава вражеских сил. Если бы Соединенные Штаты получили доступ к депеше, полученной Ямамото 5 мая и одобрявшей его план операции "Мидуэй", этот вопрос был бы решен. Но депешу доставил курьер, так что дешифровщики США не получили даже шифрованного текста, который можно было бы попытаться разгадать.
Однако 13 мая были перехвачены две японские депеши, обеспечившие первые сведения о намерениях Ямамото. Одна касалась запроса одного из японских кораблей, чтобы в Сайпан выслали восемь карт и держали их наготове к прибытию корабля. Семь идентифицированных карт охватывали Гавайский архипелаг. Вторая депеша оказалась особенно важной:
Ниже изложен график "Гошу Мару": выгрузите в Имейдзи на берег весь имеющийся на борту груз, примите воздушно-насосное оборудование и боеприпасы "Имейдзи" (подразделение гидропланов) и следуйте к Сайпану через Сонеку. После известите меня о своем предполагаемом маршруте с оккупационными войсками.
Третий самолет, погрузив свое основное снаряжение и наземные команды, доставит наземные команды к AF. Запасные части и боеприпасы будут погружены на "Гошу Мару", как только судно прибудет.
И начальник разведки Тихоокеанского флота капитан Эдвин Т. Лейтон, и Джозеф Дж. Рошфор, глава дешифровального Боевого разведывательного подразделения (Combat Intelligence Unit, впоследствии переименованного в Тихоокеанское флотское радиоподразделение, Fleet Radio Unit, Pacific) на Гавайях полагали, что AF – кодовое обозначение Мидуэя, отчасти из-за того, что эти координаты использовались в перехваченных радиограммах двух разведывательных самолетов поблизости от Мидуэя. Они уже определили, что несколько кодовых наименований, начинающихся с "А", обозначают пункты поблизости от Гавайев, так что Мидуэй вполне соответствовал их предыдущим открытиям. Вдобавок он был вполне логичной мишенью для японского ВМФ – пожалуй, более удачной, чем Оаху, будучи стратегическим форпостом с отличной гаванью, великолепно оборудованным для приема морской авиации.
Нимиц согласился с их выводами. Успехи CIU в Коралловом море убедили адмирала, что на Рошфора можно положиться. Но начальника OP-20-G капитана Джона Р. Редмана, полагавшего, что японцы направляются на остров Джонстона, оценка Рошфора не убедила.
Рошфор и Лейтон предложили Нимицу план обеспечить доказательства того, что код AF обозначает Мидуэй. Для этого по трансокеанскому телеграфному кабелю между Гавайями и Мидуэем, не прослушиваемому противником, следовало передать телеграмму коменданту Мидуэйской морской базы, предписывавшую "передать открытым текстом сообщение Ком-14 (командующему 14-го военно-морского округа), фактически сообщающее, что опреснительному заводу нанесен серьезный ущерб и срочно требуется пресная вода, на что Ком-14 должен ответить (тоже открытым текстом), что водоналивные баржи будут высланы на буксире в ближайшее время.
Если бы план сработал, как предполагалось, Япония должна была перехватить радиограмму, а затем распространить информацию в ежедневных разведывательных сводках, которые Соединенные Штаты регулярно перехватывали. Нимиц одобрил план, и 19 мая инструкции были отправлены коменданту на Мидуэй. Японцы попались на удочку. Подразделение перехвата в Мельбурне (передислоцированное туда с Коррегидора) предоставило перевод перехваченной японской депеши: "Воздушное подразделение AF передало следующую радиограмму командующему 14-го военно-морского округа… В настоящее время запасов воды нам хватит только на две недели. Пожалуйста, обеспечьте нас незамедлительно".
Перехваченные радиограммы также служили источником оперативной информации о силах, с которыми должен столкнуться ВМФ. Перехваченная 18 мая депеша сообщала, что в предстоящей кампании примут участие авианосцы "Кага", "Акаги", "Сорю", "Хирю", "Дзуйка-ку" и "Юньо". Радиограммы, перехваченные 19–20 мая, называли дополнительные силы и сокращали предполагаемый период начала операции. Депеша от 20-го указывала, что оккупационные войска должны покинуть Сайпан 27-го. Эти сведения в сочетании с оценкой длительности плавания привели к заключению, что атака будет предпринята примерно 1 июня.
К 20 мая благодаря расшифрованным японским радиограммам Нимиц знал цели японцев, знал, что в бой брошены крупные соединения и операция начнется после 1 июня. Расшифрованные сообщения, перехваченные с 20 по 24 мая, пополнили и уточнили представления Нимица о силах и намерениях японцев. Новые даты отплытия указывали, что мидуэйские оккупационные войска и ударное соединение прибудут в район Мидуэя примерно 4 июня, а оккупация начнется два дня спустя.
25 мая расшифровка последнего оперативного приказа всем японским командирам подтвердила, что атака начнется 4 июня. Три дня спустя японский ВМФ перешел с кода JN25b на JN25c, перекрыв источник данных радиоразведки. Но к тому времени Нимиц "знал цели; даты; пункты высадки японских войск; он знал о плане установить между Гавайями и Мидуэем кордон из подводных лодок; а также он знал о планируемой разведке Оаху гидросамолетами, так и не предпринятой, поскольку он помешал их дозаправке на Сейшельских островах".
Своим успехом при Мидуэе ВМФ США также отчасти обязан использованию японской радиоразведки в качестве канала дезинформации. Ямамото ожидал, что американские авианосцы будут отправлены на Мидуэй только после начала его атаки, и выслал патруль подводных лодок, который должен был предупредить о прибытии кораблей США, лишь 3 июня, а к этому моменту корабли были уже в Мидуэе. Дабы подкрепить уверенность Ямамото, 25 мая Соединенные Штаты начали операцию по дезинформации, чтобы создать иллюзию, что авианосцы США находятся в Юго-Западной Океании.
Таким образом, когда японские войска начали атаку на Мидуэй, они обнаружили, что попали в западню. В последовавшем сражении Япония потеряла 4 авианосца – "Акаги", "Кага", "Сорю" и "Хирю"; Соединенные Штаты потеряли авианосец "Йорктаун".
Мидуэй наглядно продемонстрировал методы, при помощи которых радиоразведка может внести вклад в военные усилия США. Нимиц отметил, что "победой при Мидуэе, по сути, мы обязаны разведке. В попытке застать нас врасплох японцы сами наткнулись на сюрприз". Начальник штаба армии генерал Джордж К. Маршалл заявил, что благодаря криптоаналитикам США "смогли сосредоточить свои ограниченные ресурсы для встречи военно-морского удара по Мидуэю, а в противном случае мы почти наверняка были бы приблизительно в трех тысячах миль от этого места".
В то же самое время Мидуэй показал хрупкость источника разведданных, полученных в результате дешифровки. Если бы японцы заменили шифр JN25b на JN25c в начале мая, как планировали, критически важные разведданные, которыми руководствовался Нимиц, были бы недоступны, пока дешифровщики США не добились бы разгадки новой системы шифров.
В Пёрл-Харборе Ямамото достиг значительной, если не решающей победы, несмотря на усилия дешифровщиков США. В Мидуэе он потерпел поражение прежде всего благодаря их усилиям. В третьем случае старания дешифровщиков стоили ему жизни.
13 апреля 1943 года при подготовке нового наступления Ямамото решил проинспектировать передовые военно-морские базы неподалеку от южной оконечности Бугенвилля, одного из Соломоновых островов. В этот день к вечеру ряд командиров баз получили кодированную и шифрованную радиограмму:
18 апреля главнокомандующий объединенного флота будет инспектировать Балладе, Шортланд и Бюин в следующем порядке: 1. Отбытие из Рабаула 06:00 на среднем штурмовике, эскортируемом шестью истребителями, прибытие в Баллале 08.00, тотчас же отбытие на морском охотнике и прибытие на Шотланд в 08.40. Отбытие из Шотланда 09.45 на охотнике с прибытием в Балладе 10.30. Отбытие из Балладе самолетом с прибытием в Бюин в 11.00. Обед в Бюине. Отбытие из Бюина 14.00 самолетом с прибытием в Рабаул в 15.40.
Американские станции радиоразведки, перехватив радиограмму, передали ее трем специальным подразделениям анализа, известным под названиями Negat (OP-20-G), FRUPAC (Fleet Radio Unit Pacific at Pearl Harbor – радиоподразделение Тихоокеанского флота в Пёрл-Харборе) и FRUMEL (Fleet Radio Unit, Melbourne – радиоподразделение флота, Мельбурн). Специальная радиорелейная цепочка позволяла подразделениям обмениваться информацией без промедления.
Подразделения с интересом отметили широкий спектр адресов. В результате первой успешной расшифровки был получен японский текст с большим количеством пробелов и условных географических обозначений. Но дальнейшая совместная работа трех аналитических подразделений выявила маршрут Ямамото. Возник вопрос, который Нимиц поставил Лейтону: "Следует ли нам попытаться достать его?" Лейтон ответил: "Вы же знаете, адмирал Нимиц, это все равно, как если бы они сбили вас. Заменить его некем".
Когда самолет Ямамото, эскортируемый девятью истребителями "Зеро", приблизился к Кахилину близ Бюина утром 18 апреля, его уже ждали 18 истребителей Р-38. После короткой стычки с "Зеро" четыре Р-38 вышли из боя, направившись к самолетам Ямамото и его начальника штаба. Залп из 20-миллиметровых орудий самолета капитана Томаса Дж. Лампье попал по самолету Ямамото, и тот, охваченный пламенем, рухнул в джунгли; при крушении погибли все, кто находился на борту. Преемник Ямамото адмирал Минейчи Кога подтвердил, что "на свете был только один Ямамото, и заменить его не способен никто… Его гибель – невосполнимая утрата и удар для всех нас".
ЦИТАДЕЛЬ
В победе, одержанной Советами над немцами в контрнаступлении под Курском, начавшемся 4–5 июля 1943 года, радиоразведка сыграла весьма скромную роль. Разведданные этого типа поступали от двух основных источников – из Британии, неизменно выдававшей их за донесения "надежных" или "высокопоставленных" источников, и от собственных разведслужб Советов. Британские попытки выдать свои продукты радиоразведки за донесения источников не удались, потому что за редактирование перехватов "Ультра" по поводу развертывания люфтваффе накануне операции "Цитадель" отвечал член "Великолепной пятерки" Джон Кернкросс, исправно передававший разведданные через своего советского куратора в Лондоне.
Среди шифров люфтваффе, которые дешифровщикам из Блетчли-Парк удалось разгадать, был один, получивший кодовое название "Hedgehog" (Еж). С 21 февраля 1943 года, когда он был разгадан, и до июня 1943 года Британия могла читать радиограммы группы армий "Юг", поддерживавшей ВВС.
И хотя Советы ни в коем случае не могли испытывать уверенности в своих выводах, они также заключили, что мнимые агентурные сведения о планах немецкой армии, передаваемые англичанами, являются продуктом дешифровки. Получение этих сведений было куда более сложной задачей, чем взлом шифра "Hedgehog", основанного на системе "Энигма". В телеграммах вермахта, переданных не азбукой Морзе, а телетайпами, обычно использовавшимися для передачи важной оперативной информации, применяли более сложную систему "Geheimschreiber" (Тайнописатель), получившую в Британии кодовое название "Fish" (Рыба). В систему "Рыба" входила линия "Squid" (Каракатица), связывавшая ОКН с группой армий "Юг".
Благодаря умению читать корреспонденцию "Энигмы" немецких ВВС англичане в середине марта на основании перехваченных радиограмм сделали вывод, что целью немцев является устранение Курской Дуги. К середине апреля Блетчли-Парк смог, снова-таки благодаря радиограммам люфтваффе, выявить скопление авиации в этом регионе. 25 апреля среди материала "Каракатица" оказался анализ дислокации советских войск, подготовленный группой армий "Юг" и подтвердивший вывод, что немцы нацелились на Курскую Дугу. 30 апреля англичане передали Советам сведения, полученные 25 апреля, вместе с предостережением о предстоящем наступлении немцев на Курск.
Эти предостережения входили в противоречие с донесениями швейцарской сети ГРУ [41]41
В 1942 году, с образованием Комиссариата обороны, РУ стало ГРУ (Главным разведывательным управлением).
[Закрыть], сообщавшей, что начало операции "Цитадель" запланировано на середину июня. Но затем американские и британские дешифровки в мае и июне, говорившие, что Япония оказывает давление на немцев, требуя воздержаться от дальнейших наступлений в 1943-м, от неадекватного развертывания люфтваффе в поддержку наземного наступления и вывести части люфтваффе из России, поставили под вопрос вероятность какого-либо вообще наступления немцев в ближайшие месяцы. Таким образом. 23 июня Объединенный разведывательный комитет (Joint Intelligence Committee) заключил, что ряд факторов, в том числе отступление центральных держав в Северной Африке и стратегические бомбардировки Германии Соединенными Штатами и Британией, мешает Германии вести какие-либо наступательные операции в ближайшем будущем. Этот вывод соответствовал сведениям дипломатических источников и агентов SIS, из которых следовало, что Гитлер отложил следующее решительное наступление в России до весны 1944 года.
Анализ, проделанный лично Черчиллем, оказался более точным. В письме к Сталину, черновик которого был подготовлен 13 июня, он замечал: "Наши сведения о намерениях немцев вступают в противоречие. По некотором размышлении я полагаю, что Гитлер атакует вас снова – вероятно, на Курском выступе".
Конечно, Советский Союз не мог просто-напросто положиться на разведданные, поставляемые британскими союзниками. Возможно, передача Советам машины "Энигма", а также различных шифровальных деталей и документов могла бы помочь их дешифровщикам ненадолго взломать немецкие армейские шифры.
18 сентября 1942 года офицер связи корпуса XXX (группа армий "Север") предупредил о "хорошо организованной русской радиоразведке, способной прочитать каждое наше сообщение". В январе 1943 года дивизия связи ОКН знала "наверняка", что в определенных случаях русские расшифровали ряд радиограмм "Энигмы", и для повышения безопасности связи в оборудование и процедуры были внесены изменения.
Насколько эти перемены смогли защитить немецкие радиограммы, касавшиеся операции "Цитадель", неизвестно. Но депеша заместителя главнокомандующего маршала Г. К. Жукова от 8 апреля Сталину содержала точный и полный прогноз предстоящего летнего наступления немцев. В частности, Жуков предсказывал, что немцы попытаются устранить Курскую Дугу, взяв ее в клещи с севера и юга, в то же самое время ударив по ее западной оконечности, чтобы изолировать две советские группы армий друг от друга.
Советские перехваты нешифрованных сообщений, а также радиопеленгация позволили определить перед наступлением местоположение штабов и подразделений 2-го танкового корпуса СС, 6-й танковой и 11-й танковой дивизий. Аналогичным образом советская радиоразведка определила и местоположение штабов 7-й танковой дивизии, 13-го корпуса и 2-й армии.
Германия находила радиоразведку полезной и в месяцы подготовки к наступлению, и в самом начале битвы. Тактическая радиоразведка на поле боя оказалась весьма ценной – хотя и недостаточно ценной, чтобы помешать поражению Германии.
Перехваченные 18 апреля советские радиограммы показали, что штаб 2-й воздушной армии переместился в Новый Оскол; отсюда немцы смогли сделать вывод о местоположении штаба Воронежского фронта, которому 2-я воздушная армия была придана для поддержки. Не прошло и месяца, как немецкая радиоразведка вскрыла прибытие 3-го советского танкового корпуса в центральный сектор фронта. Однако боевой состав и расположение советских войск были известны немцам далеко не полностью, так как в июне меры безопасности при радиопереговорах соблюдались значительно лучше. В результате восточную группу армий предупредили, что в район Курской дуги могли переместиться неопознанные вражеские подразделения.
В период непосредственно после 4 июля немецкая радиоразведка обеспечила непрерывный поток сведений о дислокации и передислокации советских войск, несмотря на применяемые ими все более эффективные меры безопасности. В течение первых трех дней битвы подразделения перехвата XXIII корпуса 9-й армии собрали 695 советских радиограмм. Из них 500 были переданы открытым текстом, а 86 процентов шифрованных удалось разгадать, так что в распоряжении аналитиков немецкой разведки оказалось 668 сообщений.
В последующие восемь дней вклад немецкой радиоразведки был менее впечатляющим – 360 сообщений открытым текстом, 363 шифрованных, а расшифрован только 81 процент – хотя и при этом аналитики могли черпать сведения из 654 сообщений. Но с 12 июля, когда советские войска перешли в контрнаступление, радиоперехват начал играть для немцев жизненно важную роль. В августе, когда 4-я танковая армия откатилась к Харькову, прослушивая советские радиопереговоры, немцы добыли более надежную информацию о дислокации своих отступающих подразделений. 13-й корпус в Орле счел данные радиоразведки решающими при оценке концентрации советских войск и их боевых задач и успел вовремя принять контрмеры.
Но одной лишь разведки для победы недостаточно.
12 июля контрнаступление русских обернулось одним из величайших танковых сражений этой войны. На следующий день, когда исход сражения был все еще неясен, Гитлер дал наступлению отбой и приказал перебросить ряд дивизий в Западную Европу.
BRUSA
Как только Гитлер 11 декабря 1941 года объявил войну Соединенным Штатам, те автоматически стали союзниками Великобритании на европейском и ближневосточном театре военных действий. Вскоре американские и британские войска рука об руку сражались в Северной Африке. Но, несмотря на общие корни и общее дело, добиться всестороннего сотрудничества в радиоразведке удалось лишь после жестких переговоров и вопреки противодействию высокопоставленных представителей обеих разведок.