Текст книги "36 рассказов"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

– На это уже не осталось времени, – сказал Тед, когда она попыталась укоротить слишком длинный стебелек. – Пора ехать в аэропорт.

Они спустились по ступенькам и увидели два «роллс-ройса», выстроившихся в линию: один белый, другой – черный, а дальше – их старый «ровер». За ними спустился Чарльз с красным ковром в руках, который он бросил в багажник «ровера».

Тед сел в первый «роллс-ройс».

Сначала ему надо было узнать имя водителя.

– Билл Симмонс, – ответили ему.

– Теперь запомните, Билл, вы должны вести себя так, будто занимаетесь этим делом всю жизнь.

– Хорошо, губернатор.

– Нет, – решительно сказал Тед. – В присутствии адмирала вы должны называть меня «ваше превосходительство».

– Хорошо, губернатор, извините, ваше превосходительство.

Билл завел машину и поехал к воротам со скоростью, которую считал уместной для такого торжественного случая. Они повернули направо и выехали на дорогу к аэропорту. Когда они добрались туда пятнадцатью минутами позднее, полицейские проводили небольшую кавалькаду на бетонку, где объединенный оркестр играл мелодию, которую Тед из милости посчитал лейтмотивом «Вестсайдской истории».

Он вышел из машины и столкнулся лицом к лицу с тремя рядами солдат территориальной армии, стоявшими по стойке вольно. Всего шестьдесят один человек в возрасте от семнадцати до семидесяти. Тед вынужден был признать, что, пусть они и не казались похожими на гренадеров гвардии, но и не были опереточными солдатами. Помимо этого, у них было два сильных плюса: полковник в натуральную величину в парадном мундире и настоящий старший сержант с соответствующим голосом.

Чарльз уже начал разворачивать ковровую дорожку, когда губернатор посмотрел на наспех сооруженное ограждение и с радостью отметил, что народу собралось гораздо больше, чем он когда-либо видел, включая ежегодный матч между футбольными командами островов Саффолк и Эдвард.

Многие жители размахивали британскими флагами, а некоторые держали портреты королевы. Тед улыбнулся и посмотрел на часы. До самолета оставалось семнадцать минут.

Премьер-министр, мэр, верховный судья и комиссар полиции с супругами стояли в конце красного ковра. С безоблачного неба нещадно палило солнце. Тед обвел глазами присутствующих и убедился, что каждый сосредоточен и внимателен.

Внезапно послышался звук самолетных двигателей, и толпа закричала. Тед посмотрел вверх, прикрыв глаза рукой, и увидел в небе самолет королевской эскадрильи, который снижался. Он коснулся полосы за три минуты до назначенного времени и вырулил к красному ковру ровно в тот момент, когда часы на башне управления полетами пробили четыре.

Дверь самолета открылась, и в проеме появился адмирал флота граф Маунтбеттен Бирманский, кавалер ордена Подвязки, член Тайного совета, кавалер ордена Бани, кавалер ордена «За заслуги», кавалер Большого креста ордена «Звезда Индии», кавалер Большого креста ордена Индийской империи, кавалер Большого креста ордена Виктории, кавалер ордена «За выдающиеся заслуги», член Королевского общества (почетный), доктор права (почетный). Он был в полном парадном мундире (летний вариант).

– Если это – абсолютно неформальный визит, то я благодарю небо за то, что он не попросил нас провести визит на официальном уровне, – пробормотала Хэйзел, идя вместе с мужем к трапу, который быстро подкатили к самолету.

Пока Маунтбеттен сходил вниз, толпа взревела еще сильнее. Когда он ступил на красный ковер, губернатор сделал шаг вперед, снял свой головной убор с плюмажем и поклонился. Адмирал отдал честь, и объединенный оркестр заиграл национальный гимн. Толпа запела «Боже, храни Королеву» так старательно, что случайные неуверенные нотки тонули в общем хоре.

Когда гимн закончился, губернатор сказал:

– Добро пожаловать в Сент-Джордж, сэр.

– Благодарю вас, губернатор, – ответил Маунтбеттен.

– Позвольте вам представить: моя жена Хэйзел. – Та сделала глубокий реверанс и пожала адмиралу руку.

– Как я рад снова видеть вас, леди Баркер. Это истинное удовольствие.

Губернатор провел гостя по всей красной дорожке и представил ему премьер-министра и его супругу Шейлу, местного мэра и его супругу Каролину, верховного судью и его супругу Джанет, комиссара полиции и его последнюю по счету жену, имени которой он не помнил.

– Может быть, перед отъездом в резиденцию осмотрим почетный караул? – предложил Тед, подводя Маунтбеттена к полковнику Ходжесу и его солдатам.

– Буду очень рад, – сказал адмирал, махая рукой толпе.

Когда они подошли примерно на двадцать метров, полковник вытянулся по стойке смирно, отдал честь и отрапортовал:

– Почетный караул к смотру готов, сэр.

Маунтбеттен остановился, также отдал честь и, глядя на старшего сержанта, стоящего в шести шагах позади полковника, проревел:

– Караул, смирно! Оружие – на кара-ул!

Первый ряд, которому достался весь арсенал подразделения, взял на караул, а второй и третий ряды просто встали по стойке смирно.

Маунтбеттен придирчиво осмотрел построение, пристально вглядываясь в лица, будто принимал парад гвардейской бригады. Когда он миновал последнего солдата, полковник опять вытянулся по струнке и отдал честь еще раз. Маунтбеттен ответил тем же и сказал:

– Благодарю вас, полковник. Первоклассная подготовка. Все хорошо.

Затем губернатор проводил его к белому «роллс-ройсу», где Билл попытался встать смирно, одновременно открывая дверцу машины. Маунтбеттен сел на заднее сиденье, а губернатор быстро обошел машину и сел рядом с ним с другой стороны. Хэйзел и адъютант адмирала воспользовались черным «роллс-ройсом», а Чарльз и секретарь адмирала довольствовались «ровером». Губернатору оставалось только надеяться на то, что адмирал не заметил, как два грузчика в аэропорту свернули ковер и положили его в багажник «ровера». А Хэйзел молилась о том, чтобы ей хватило простыней для Зеленой комнаты. В противном случае адъютант мог бы задуматься об их постельных традициях.

Два полицейских мотоцикла – весь мотопарк острова – с полицейскими в белых мундирах возглавили кавалькаду. Толпа замахала и громко закричала им вслед. Очевидно, выступление Теда по телевизору прошлым вечером было успешным: вдоль всего пути в полтора десятка километров выстроились горожане, радостно приветствовавшие гостя.

Кортеж подъехал к открытым воротам, полицейские вытянулись и отдали честь головной машине. Тед увидел в отдалении дворецкого, двоих его помощников и нескольких горничных. Все были аккуратно одеты и ждали их на ступеньках лестницы.

– Черт возьми, – сказал он почти вслух, когда машины остановились у входа. – Я не знаю, как зовут дворецкого.

Один помощник дворецкого широким жестом открыл дверь машины, а другой тем временем следил за разгрузкой чемоданов.

Маунтбеттен вышел из автомобиля, и дворецкий сделал шаг к нему навстречу.

– Я – Карразерс, милорд, – сказал он, кланяясь. – Добро пожаловать в резиденцию. Не будете ли вы любезны проследовать за мной, я проведу вас в ваши апартаменты.

Адмирал в сопровождении губернатора и леди Баркер прошел в дом и последовал за Карразерсом к главной лестнице.

– Как они великолепны, эти старые правительственные резиденции, – заметил Маунтбеттен, когда они поднялись.

Карразерс открыл дверь в комнату королевы Виктории и отошел в сторону с таким видом, будто он проделывал это тысячи раз.

– Как мило, – сказал адмирал, входя в личные апартаменты губернатора. Он подошел к окну и посмотрел на свежеподстриженный газон. – Как красиво. Напоминает мне Бродлендс, мой дом в Гемпшире.

Леди Баркер улыбнулась комплименту, но не позволила себе расслабиться.

– Желаете ли еще чего-нибудь, милорд? – спросил Карразерс, жестом приказав помощнику начать распаковывать вещи.

Хэйзел задержала дыхание.

– Нет, кажется, нет, – ответил Маунтбеттен. – Все просто безупречно.

– Не хотите ли присоединиться ко мне и Хэйзел за чаем в гостиной, когда будете готовы? – предложил Тед.

– Как предусмотрительно с вашей стороны, – сказал адмирал. – Я спущусь через тридцать минут, если позволите.

Губернатор и его супруга вышли из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

– Мне кажется, он о чем-то догадывается, – прошептала Хэйзел, когда они на цыпочках спускались по лестнице.

– Возможно, ты права, – согласился Тед, снимая каску и кладя ее на полку в холле. – Тем больше у нас причин лишний раз проверить, не забыли ли мы чего. Я начну со столовой. А ты зайди на кухню и посмотри, как дела у миссис Тревис.

Когда Хэйзел вошла на кухню, то увидела, как миссис Тревис готовит овощи, а одна из ее помощниц чистит целую гору картошки. Она поблагодарила миссис Тревис за столь быстрый отклик на ее просьбу и призналась, что никогда еще не видела на своей кухне столько экзотических продуктов и никогда еще ее кухня не блестела такой чистотой. Даже пол был безупречно чист. Понимая, что ее присутствие излишне, Хэйзел присоединилась к мужу в столовой, где тот восхищался мастерством второго помощника дворецкого, накрывавшего столы к ужину. Горничная сворачивала салфетки в виде лебедей.

– Пока все нормально, – сказала Хэйзел. Они вышли из столовой и отправились в гостиную, где Тед в ожидании великого человека начал мерить шагами комнату, думая только о том, не забыл ли чего.

Через несколько минут вошел Маунтбеттен. На нем больше не было адмиральской формы, он был одет в темно-серый двубортный костюм.

«Черт побери», – ругнулся про себя Тед: он сразу вспомнил, что забыл сделать.

Хэйзел поднялась навстречу гостю и усадила его в большое удобное кресло.

– Леди Баркер, я должен сказать, что ваш дворецкий – замечательный малый, – сказал Маунтбеттен. – Он даже знает, какой виски я люблю больше всего. Давно он у вас?

– Не очень, – призналась Хэйзел.

– Знаете, если ему понадобится работа в Англии, без колебаний известите меня. Впрочем, должен сказать, что, если вы расстанетесь с ним, это будет глупо, – добавил он. К нему подошла горничная: она принесла изящный веджвудский сервиз, который Хэйзел никогда раньше не видела.

– «Эрл Грей», если не ошибаюсь, – сказала Хэйзел.

– Ну и память у вас, леди Баркер, – воскликнул адмирал, пока горничная наливала ему чай.

«Спасибо Министерству иностранных дел за подсказки», – подумала Хэйзел, с улыбкой принимая комплимент.

– И как прошла конференция, сэр? – спросил Тед, подкладывал в чашку чая сахар – единственный продукт, который точно принадлежал тут ему.

– Для англичан – вполне успешно, – ответил Маунтбеттен. – Но можно было бы добиться и большего, если бы французы не прибегали к своим обычным штучкам. Жискар, похоже, считает себя ровней Карлу Великому и Жанне д’Арк. – Его соседи по столу вежливо засмеялись. – Нет, Тед, настоящая проблема, которая теперь стоит перед нами, довольно проста…

К тому времени, когда Маунтбеттен закончил свой рассказ о встрече в верхах, изложив свое личное мнение о Джеймсе Каллагане и Теде Хите, а также поведав о сложностях подбора жены для принца Чарльза и превратных последствиях Уотергейтского скандала, наступило время переодеваться.

– Одеваемся к ужину?

– Да, сэр, с вашего разрешения.

– Парадный мундир с наградами? – спросил Маунтбеттен в надеждой в голосе.

– Думаю, что это будет вполне уместно, – ответил Тед, вспомнив наставление Министерства иностранных дел о том, что адмирал любит надевать парадный мундир при любой возможности.

Маунтбеттен улыбнулся, когда увидел Карразерса в дверном проеме. Тед поднял бровь.

– Я приготовил полный парадный мундир, милорд, и взял на себя смелость выгладить ваши брюки. Горничная наливает вам ванну.

– Благодарю вас. – Маунтбеттен улыбнулся и встал из-за стола.

– Какой прекрасный чай, – сказал он, обращаясь к хозяевам. – И какие чудные помощники. Хэйзел, я не понимаю, как вам это удается.

– Благодарю вас, сэр, – ответила Хэйзел, стараясь не покраснеть.

– К какому времени я должен спуститься, Тед? – спросил Маунтбеттен.

– Мы ждем первых гостей к половине восьмого, когда подадут аперитивы. А к ужину пригласят в восемь, если это вам удобно.

– Нет ничего лучше, – объявил Маунтбеттен. – Какое количество гостей вы ждете?

– Около шестидесяти. Вы найдете список гостей на столике в спальне. Мы с Хэйзел зайдем к вам в 19:50, хорошо?

– У вас все рассчитано, Тед, – одобрительно сказал Маунтбеттен. – Я буду готов к моменту, когда вы войдете ко мне.

Он отправился вслед за Карразерсом.

Как только дверь за ним закрылась, Хэйзел обратилась к горничной:

– Молли, пожалуйста, уберите чайный сервиз. – Она на секунду задумалась. – Вы ведь Молли, не так ли?

– Да, мадам, – сказала девушка.

– Похоже, он все знает, – произнес Тед встревоженно.

– Возможно, но у нас нет времени переживать по этому поводу, – сказал Хэйзел, направляясь с очередной проверкой на кухню.

Гора картошки превратилась в кучу очисток. Миссис Тревис трудилась над соусами, постоянно посылая прислугу в лавку за специями. Хейзел еще раз убедилась, что не нужна на кухне, и пошла в столовую, где встретила Теда. Главный стол был теперь полностью накрыт: приборы из королевского сервиза, по три бокала для вина, льняные салфетки, а посреди стола красовался величественный серебряный фазан, который придавал убранству дополнительный блеск.

– Кто одолжил его нам?

– Понятия не имею, – ответил Тед. – Могу сказать только одно: завтра он улетит домой.

– Если мы не будем делать свет слишком ярким, – прошептала Хэйзел, – то он, может быть, и не заметит, что на других столах едят с других приборов.

– Боже, ты только посмотри на часы, – воскликнул Тед.

Они вышли из столовой и быстро поднялись по лестнице. Тед чуть было не постучал в дверь Маунтбеттена, но вовремя вспомнил кое-что.

Губернатору нравился его темно-синий замшевый мундир с алым воротником и обшлагами. Он любовался собой в зеркале, когда Хэйзел вошла в комнату, одетая в розовое платье от Харди Эмиса. А когда-то она считала его покупку пустой тратой денег, поскольку не видела никакого повода надеть его.

– Как же тщеславны мужчины, – заметила она, пока муж вертелся перед зеркалом. – А ты знаешь, что мундир нужно носить только зимой?

– Я отлично это знаю, – раздраженно сказал Тед. – Но у меня нет еще одного мундира. Да и потом, могу поспорить, что Маунтбеттен нас перещеголяет.

Он смахнул пылинку с брюк, которые только что выгладил.

Губернатор с женой вышли из комнаты Нельсона и спустились по лестнице к 19:20. Помощник дворецкого расположился у входной двери, а напротив него – две горничные с подносами, на которых стояли бокалы с шампанским. Хэйзел представилась всем троим и еще раз поправила цветы в вазе.

В 19:30 напольные часы пробили, и в холл вошел первый гость.

– Генри, рад видеть вас, – поприветствовал губернатор и добавил шепотом. – Благодарю вас за «роллс-ройс». И за Билла.

– Был рад помочь вашему превосходительству, – ответил Генри Бендалл. – А мне нравится ваш мундир.

В дверь проскользнула леди Катберт.

– Не смогла усидеть, – сказала она. – Не обращайте на меня внимания. Считайте, что меня нет.

– Дотти, я просто не знаю, что бы я без вас делала, – говорила Хэйзел, подходя к ней.

– Была рада подставить плечо, – сказала леди Катберт. – Я посчитала нужным прибыть вовремя, чтобы убедиться, что у миссис Тревис на кухне все в порядке. Кстати, машина стоит у входа, она в любой момент готова отправиться ко мне домой, если мы что-то забыли.

– Вы святая, Дотти. Я провожу…

– Не беспокойтесь, – сказала леди Катберт, – я знаю дорогу. А вы продолжайте встречать гостей.

– Добрый вечер, господин мэр, – произнес Тед в тот момент, когда леди Катберт исчезла в стороне кухни.

– Добрый вечер, ваше превосходительство. Как мило с вашей стороны пригласить нас на ужин по такому знаменательному поводу.

– Какое у вас красивое платье, миссис Джансон, – сказал губернатор.

– Благодарю вас, ваше превосходительство, – сказала жена мэра.

К 19:45 прибыло большинство гостей. Тед беседовал с Миком Флагерти, когда Хэйзел тронула его за локоть. Он посмотрел на нее.

– Полагаю, что пора приглашать его, – шепнула она.

Тед кивнул и попросил верховного судью встречать гостей. Они с трудом протиснулись сквозь толпу и поднялись по лестнице. Подойдя к двери комнаты королевы Виктории, они остановились и посмотрели друг на друга.

Тед взглянул на часы – 19:50. Он наклонился и легонько постучал. Карразерс немедленно открыл, и им навстречу поднялся Маунтбеттен в третьем за день наряде: в полной парадной форме адмирала флота с трехзвездными погонами, бело-золотым кушаком и восемью рядами орденских планок.

– Добрый вечер, ваше превосходительство, – сказал Маунтбеттен.

– Добрый вечер, сэр, – ответил губернатор, ошеломленный таким блеском.

Адмирал сделал несколько шагов и остановился на лестничной площадке, выпрямившись по стойке смирно. Тед и Хэйзел остановились по обе стороны от него. Он не двигался, и они – тоже.

Карразерс медленно спустился и остановился на третьей ступеньке. Он прокашлялся и подождал, пока гости замолчат.

– Ваше превосходительство, премьер-министр, господин мэр, дамы и господа, – объявил он. – Досточтимый граф Маунтбеттен Бирманский.

Маунтбеттен медленно спустился, а присутствующие вежливо аплодировали. Губернатор с Хэйзел под руку шли в двух шагах позади него.

– Он, должно быть, знает, – прошептала Хэйзел.

– Возможно, ты и права. Но знает ли он о том, что и мы об этом знаем.

Маунтбеттен ловко двигался по комнате, а Тед представлял его каждому гостю. Мужчины кланялись, женщины приседали, внимательно ловя каждое слово адмирала, обращенное к ним. Единственным исключением был Мик Флагерти, который не перестал разговаривать и надулся еще сильнее.

В восемь часов один из помощников дворецкого ударил в гонг, о существовании которого ни губернатор, ни его жена до того момента и не догадывались. Звук затих, а Карразерс объявил:

– Милорд, ваше превосходительство, премьер-министр, господин мэр, дамы и господа, ужин подан!

Вряд ли на острове был повар лучше, чем миссис Тревис, а в тот вечер она превзошла самое себя. Маунтбеттен разговаривал, улыбался и не скрывал, что ему нравится вечер. Он долгое время провел в беседах с леди Катберт, чей муж служил под его началом в Портсмуте, и с Миком Флагерти, которого выслушал с вежливым интересом.

Каждая перемена блюд превосходила предыдущую: за суфле последовали ягнячьи котлеты, а венчали пир абрикосовые безе с фундуком. Маунтбеттен отметил качество вин, поданных к столу, и даже попросил налить себе второй стакан портвейна.

После ужина он присоединился к приглашенным в гостиную, куда подали кофе, и переговорил с каждым гостем, несмотря на то что полковник Ходжес попытался склонить его к долгому обсуждению вопроса о сокращении расходов на оборону.

За несколько минут до полуночи гости начали расходиться. Теда позабавила сцена, разыгравшаяся в тот момент, когда Мик Флагерти прощался с адмиралом. Он низко поклонился и сказал:

– Спокойной ночи, милорд. Встреча с вами – большая честь для меня.

Дотти уходила одной из последних, сделав глубокий реверанс перед высоким гостем.

– Вы так украсили этот вечер, – сказал ей Маунтбеттен.

«Если бы вы только знали, насколько вы правы», – подумала Хэйзел.

После того как помощник дворецкого закрыл дверь за последним гостем, Маунтбеттен повернулся к своим хозяевам и сказал:

– Хэйзел, я должен поблагодарить вас за незабываемые впечатления. Шеф-повар «Савоя» не смог бы устроить более великолепный стол. Безупречно во всем.

– Вы так добры, сэр. Я передам вашу благодарность людям, – она едва удержалась, чтобы не сказать «моим людям». – Нужно ли еще что-нибудь, перед тем как вы уйдете отдыхать?

– Нет, спасибо, – ответил Маунтбеттен. – День был длинным, и с вашего разрешения я бы теперь отправился спать.

– В какое время подать вам завтрак, сэр? – спросил губернатор.

– В 7:30 будет удобно? Это даст мне возможность вылететь в девять, – ответил Маунтбеттен.

– Конечно, – сказал Тед. – Я прослежу, чтобы Карразерс доставил вам в комнату легкий завтрак в 7:30. Или вы хотите завтрак поплотнее?

– Легкий завтрак – это то, что нужно, – сказал Маунтбеттен. – Какой прекрасный вечер. Ваши люди работают безупречно, Хэйзел. Спокойной ночи и благодарю вас, моя дорогая.

Губернатор поклонился, его супруга сделала глубокий реверанс, а высокий гость вслед за Карразерсом пошел в комнату королевы Виктории. Тед обнял жену.

– Он знает, что мы знаем.

– Возможно, ты и прав, – сказала Хэйзел. – Но знает ли он о том, что мы знаем, что он знает?

– Я подумаю об этом, – сказал Тед.

Взявшись за руки, они пошли на кухню, где нашли миссис Тревис, которая укладывала посуду в ящики под присмотром леди Катберт, кружевные рукава вечернего платья которой были теперь засучены.

– Как вы попали сюда, Дотти?

– Обошла дом кругом и вошла через дверь для слуг, – ответила леди Катберт.

– Вы не заметили каких-нибудь наших оплошностей? – тревожно спросила Хэйзел.

– Вроде нет, – ответила леди Катберт, – если не считать того, что Мику Флагерти не налили четвертого бокала муската.

– Миссис Тревис, – сказал Тед, – шеф-повар «Савоя» не смог бы устроить более великолепный стол. Безупречно во всем. Я всего лишь повторяю те слова, которые сказал лорд Маунтбеттен.

– Благодарю вас, ваше превосходительство, – сказала миссис Тревис. – А аппетит у него неплохой, не так ли? – добавила она с улыбкой.

В этот момент в кухню вошел Карразерс. Он оглядел комнату, которая снова была безукоризненно убрана, затем повернулся к Теду и сказал:

– С вашего разрешения, сэр, мы пойдем отдыхать.

– Конечно, – ответил губернатор. – Я хочу поблагодарить вас, Карразерс, и всю вашу команду за ту помощь, которую вы нам оказали. Ваша работа безупречна. Лорд Маунтбеттен не переставал напоминать мне об этом.

– Его светлость очень добры, сэр. В какое время нам нужно вернуться утром, чтобы подать завтрак?

– Ну, он просил подать ему в комнату легкий завтрак в 7:30.

– Значит, мы вернемся к 6:30, – сказал Карразерс.

Хэйзел отворила дверь кухни и выпустила их из дома.

Они сгорбились под тяжестью ящиков с посудой и корзин с провизией, которые тащили к поджидавшим их машинам. Последней выходила Дотти с серебряным фазаном под мышкой. Хэйзел поцеловала ее в обе щеки.

– Не знаю, как ты, а я совершенно вымотался, – сказал Тед, запирая дверь кухни.

Хэйзел посмотрела на часы. Было семнадцать минут второго.

– Я совершенно разбита, – призналась она. – Давай попытаемся хотя бы ненадолго заснуть, поскольку нам еще предстоит быть на ногах в семь, чтобы убедиться, что все идет нормально перед его отъездом в аэропорт.

Тед обнял жену за талию.

– Это твоя личная победа, дорогая.

Супруги прошли через холл и начали устало подниматься по лестнице, но не сказали друг другу ни слова из опасения потревожить отдых гостя. Когда они поднялись наверх, то внезапно замерли и в ужасе уставились на предметы, которые увидели. Это были три пары черных кожаных ботинок, выстроенных в линию перед дверью в комнату королевы Виктории.

– Теперь я уверена, что он знает, – сказала Хэйзел.

Тед кивнул и, повернувшись к жене, прошептал:

– Ты или я?

Хэйзел показала на мужа пальцем.

– Конечно ты, мой дорогой, – сказала она приторно сладким голосом и удалилась в комнату Нельсона.

Тед пожал плечами, взял ботинки адмирала и вернулся на кухню.

Его превосходительство губернатор и главнокомандующий Сент-Джорджа потратил значительное время на то, чтобы ботинки не просто выдержали придирчивую проверку адмирала, но и выглядели так, будто их чистил Карразерс.

Когда в следующий понедельник Маунтбеттен вернулся в Адмиралтейство на Уайтхолл, он составил полный письменный отчет о своем визите на Сент-Джордж. По экземпляру было направлено королеве и министру иностранных дел.

В субботу на той же неделе адмирал рассказал о своей поездке в семейном кругу в замке Виндзор. Когда смех стих, королева спросила его:

– А когда вам в голову впервые закралось сомнение?

– Карразерс подставил их. Он знал про сэра Теда все, кроме того, в каком полку тот служил. Это невозможно для старого солдата.

У королевы был еще один вопрос:

– А как вы думаете, губернатор знал, что вы знали?

– Нельзя сказать с уверенностью, Лилибет, – ответил Маунтбеттен после некоторого раздумья. – Но я собираюсь ясно показать ему, что я знал.

Министр иностранных дел истерически хохотал, пока читал отчет Маунтбеттена, а внизу записал два вопроса, которые требовали пояснений:

а) Почему вы так уверены в том, что горничные, обслуживавшие обед, не принадлежат к штату губернатора?

б) Как вы думаете, сэр Тед знал, что вы знаете?

Адмирал ответил:

а) После обеда одна из девушек спросила леди Баркер, класть ли ей сахар в кофе, а мгновение спустя она положила в чашку леди Катберт две ложки, не спрашивая ее об этом.

б) Возможно, нет. Но к Рождеству узнает.

Сэр Тед был рад получить от лорда Маунтбеттена поздравительную открытку к Рождеству. «С наилучшими пожеланиями Дикки. Благодарю за незабываемый визит», – было написано в ней. К открытке прилагался подарок.

Хэйзел развернула небольшой пакет и нашла внутри банку черного крема для обуви.

– Теперь мы точно знаем, что он знал, – только и сказала она.

– Согласен, – кивнул Тед с улыбкой. – Но знал ли он, что мы знали, что он знал? Вот что я хотел бы знать.