Текст книги "Ложное впечатление (в сокращении)"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

9/17–9/18

– Простите за беспокойство, миледи, но от «Симпсона и Симпсона» только что доставили большую коробку с бумагами. Куда прикажете убрать?

Сидевшая за письменным столом Арабелла подняла глаза:

– Эндрюс, вы помните то время, когда я была девочкой, а вы младшим дворецким?

– Помню, миледи, – не без удивления ответил Эндрюс.

– И как мы на Рождество всегда играли в «Отыщи пакетик»?

– Совершенно верно, миледи.

– Однажды вы спрятали коробку шоколадных конфет. Мы с Викторией искали ее весь день, но так и не нашли.

– Да, миледи. Ваш батюшка обещал мне шесть пенсов. Его светлости хотелось мирно провести рождественский день, выпить портвейна и не спеша выкурить сигару.

– Вы помните, где были конфеты?

– Да, миледи, и, насколько мне известно, конфеты все еще там.

– Вот и хорошо. Мне бы хотелось, чтобы вы спрятали коробку от «Симпсона и Симпсона» там же.

– Будет исполнено, миледи.

– А если я попытаюсь на Рождество ее найти, ни за что не говорите мне, Эндрюс, где она спрятана.

– Я получу за это шестипенсовик, миледи?

– Целый шиллинг. Только если коробка не найдется.

Анна устроилась у иллюминатора в одном из последних рядов эконом-класса. Она подозревала, что человек Фенстона летит этим же рейсом. Как он узнал, что она отправится в Бухарест, и откуда у него адрес ее матери? И знает ли он, что ее следующая цель – Токио?

Она видела, как он подбежал к такси Сергея. Ее наверняка выдали звонки Тине. Она не сомневалась, что та стала невольной сообщницей Фенстона. Липман наверняка прослушивал ее телефон, в этом можно было не сомневаться.

В двух последних разговорах Анна специально подбросила «ключи» – выяснить, есть ли прослушка. И «ключи», видимо, сработали: «отправляюсь домой», «там, куда я отправляюсь, таких много». Новый «ключ» у нее уже был готов.

Джек сидел в бизнес-классе, прихлебывая колу. Итак, если Петреску и в самом деле украла картину, то женщину по ее следу пустил Фенстон. Но откуда эта женщина каждый раз узнает, куда поедет Анна? И поняла ли она, что он тоже следит за Анной?

Он вдруг поймал себя на мысли, что попал в ловушку, о которой не уставал предупреждать своих младших сослуживцев. Не позволяйте убаюкать себя мыслью о невиновности подозреваемого. Всегда исходите из того, что он виновен, и тогда вам будут изредка выпадать приятные сюрпризы. Насколько он помнил, его наставник не говорил ему о том, как быть, если находишь подозреваемую привлекательной.

Но что Анна будет делать дальше? Кому продаст картину?

И тут Джек вспомнил, что она успела нанести визит в Уэнтворт-Холл.

Кранц всегда летала первым классом, и дело тут было не в комфорте: садишься последней, выходишь первой.

Теперь же, когда за Петреску следит еще один человек, ей следует быть вдвойне осторожной. В конце концов, не могла же она прикончить Петреску на людях, пусть даже на глазах у одного человека.

Кранц ломала голову над тем, кто этот высокий брюнет. Несомненно, профессионал, потому что она не видела его ни до, ни после его глупого промаха с такси. Она надеялась, что он американец, – тогда за его убийство ей полагалось дополнительное вознаграждение.

Самолет заходил на посадку в аэропорту Чек-Лэп-Кок. До следующего рейса у Анны оставалась пара часов, и она собиралась купить путеводитель по Токио. Бывать там ей не доводилось.

Самолет остановился у входа в терминал. Анна медленно двинулась по проходу, наблюдая за тем, как другие пассажиры вытаскивают ручную кладь из шкафчиков над головой. Она смотрела по сторонам, задаваясь вопросом, следит ли за ней человек Фенстона.

Выйдя из самолета, она присоединилась к группе пассажиров, повернувших налево, следуя указателю «На пересадку», тогда как основной поток свернул направо. За окном зала для транзитных пассажиров она увидела залитый светом неона ночной Гонконг. Она переходила от витрины к витрине, разглядывая одежду, бытовую технику, сотовые телефоны и драгоценности. На прилавке книжного магазина пестрели названия газет и журналов со всего света. Она подошла к отделу путешествий и сразу увидела секцию с изданиями по Японии.

Джек скользнул в магазин электротоваров, откуда было удобно вести наблюдение за Анной. Он видел, что та стоит под большой многоцветной вывеской «Путешествия», перелистывая какую-то книгу.

– Сэр, я могу вам помочь? – обратилась к нему продавщица.

– Только если у вас найдется бинокль, – ответил Джек, не спуская глаз со своей подопечной.

– У нас есть несколько моделей. Хотела бы порекомендовать вам вот эту, – сказала продавщица, выкладывая бинокль на прилавок.

– Спасибо, – поблагодарил Джек. Он поднял бинокль и навел фокус на Анну. Она листала все ту же книгу, но ему не удавалось прочитать название.

– А у вас есть что-нибудь получше? – спросил он, возвращая бинокль на прилавок. – Чтобы можно было разглядеть дорожный указатель за сто метров.

Продавщица достала бинокль с витрины.

– Новейшая «Лейка». Вы можете прочитать этикетку на банке кофе, который подают в кафе напротив.

Джек навел бинокль на книжный магазин. Анна внимательно изучала книгу. Ему пришлось согласиться с продавщицей, что бинокль действительно первоклассный: над полкой, что так заинтересовала Анну, он разглядел надпись «Япония» и даже другую, помельче, – «Токио». Анна закрыла книжку, улыбнулась и направилась к кассе.

– Не правда ли, хороший бинокль?

– Очень хороший, – согласился Джек, – но, боюсь, мне не по карману. Благодарю вас.

С этими словами он вышел из магазина и отправился занимать очередь в кассу.

Он попросил билет до Токио.

– Да, сэр. На какой рейс – тихоокеанских «Катхей» или «Японских авиалиний»?

– Время отправления рейсов?

– «Японские авиалинии» – через сорок минут. Рейс 301 «Катхей» вылетает через полтора часа.

– На «Японские авиалинии», пожалуйста, – принял решение Джек, – бизнес-класс.

Кассир распечатал билет и вручил Джеку со словами:

– Будьте добры, мистер Дилени, пройдите к выходу 71, посадка сейчас начнется.

Джек вернулся к кафе. Анна, похоже, решила выучить эту книгу наизусть. Джек начал тянуть время, покупал разную мелочь в магазинах, куда обычно не стал бы даже заглядывать. В результате он обзавелся дорожной сумкой, одеждой и мужским дорожным набором. Потом занял пост в аптеке. Долго вертел в руках разные пузырьки и упаковки, не выпуская из поля зрения Анну.

– Последнее приглашение пассажирам, вылетающим рейсом 416 «Японских авиалиний» до Токио. Просим вас немедленно пройти к выходу 71.

Анна перевернула очередную страницу. Значит, летит через час. Он ее встретит в Токио. Джек нашел выход 71 по указателям и поднялся на борт одним из последних.

Кранц выпустила Анну из виду, лишь убедившись, что та прошла в самолет тихоокеанских линий «Катхей» до Токио. Поднявшись на борт, Кранц повернула налево и, как обычно, заняла место у иллюминатора в первом ряду. Она знала, что Анна сидит в одном из последних рядов эконом-класса, но американца так и не увидела. Не успел на рейс?

Самолет «Японских авиалиний» приземлился в токийском международном аэропорту Нарита с получасовым опозданием, однако Джека это не волновало. Миновав таможню, он первым делом направился к окну справок и осведомился, когда должен приземлиться самолет «Катхей». Ему ответили, что через сорок минут.

Он начал прикидывать, куда пойдет Петреску после таможни. Если футляр по-прежнему с ней, у нее остается один-единственный вид транспорта – такси. Освоившись в аэропорту и изучив все входы и выходы, Джек вернулся в зал прилетов. Слева над залом нависал бельэтаж. Джек поднялся наверх и осмотрел две установленные на стене телефонные кабинки. Если занять место за одной из них, то можно, оставаясь незамеченным, держать под контролем весь зал. Джек посмотрел на электронное табло. Рейс КХ-301 ожидался через двадцать минут. Ему хватало времени еще на одно дело.

Он вышел из здания аэропорта и встал в очередь к такси. Когда подъехала его зеленая «тойота», он велел таксисту припарковаться на противоположной стороне дороги.

– Подождите меня, я вернусь минут через тридцать, – добавил он, оставив свою новую сумку на заднем сиденье.

Вернувшись, Джек узнал, что нужный ему самолет только что приземлился. Он пристроился за телефонной будкой и стал ждать, кто появится первым.

Табло мигнуло: пассажиры рейса КХ-301 прошли в зал получения багажа. Джек удвоил внимание.

Ждать ему пришлось недолго. Первой появилась Кранц. Она затесалась в толпу встречающих и лишь тогда отважилась оглянуться. Но ее коротко стриженные платиновые волосы основательно облегчали Джеку задачу.

Не упуская из виду эту низенькую мускулистую блондинку, он искал глазами Анну в толпе пассажиров – те небольшими суетливыми группами выходили в зал. Джек осторожно высунулся из-за кабины, моля Бога, чтобы блондинка не посмотрела наверх.

Он скользнул рукой во внутренний карман, медленно извлек сотовый телефон, открыл крышку и наставил на толпу внизу. На миг он потерял ее из виду, но тут увидел ее за спиной какого-то мужчины. Щелк – и Джек переключил внимание на новоприбывших. Затем обернулся к блондинке. Какая-то женщина наклонилась, чтобы взять на руки ребенка, и блондинка снова появилась в кадре. Щелк – и она внезапно пропала из виду. Джек повернулся как раз в тот миг, когда во вращающихся дверях показалась Анна. Он захлопнул крышку, понадеявшись, что его технарям хватит одного из снимков, чтобы установить личность этой женщины.

Стройная светловолосая американка вошла в зал, толкая перед собой тележку с чемоданом и деревянным футляром, и приковала к себе взгляд не одного только Джека. Он шагнул назад, как только она остановилась, чтобы посмотреть на указатель. Свернула направо, к выходу на стоянку такси.

Джек знал, что Петреску придется отстоять длинную очередь, и потому дал обеим женщинам выйти из здания и лишь тогда спустился вниз. До своей машины он пошел окружным путем и с облегчением увидел, что зеленая «тойота» ожидает его с включенным счетчиком.

Он сел сзади и сказал водителю:

– Видите коротко стриженную блондинку, седьмую от начала очереди? Нужно поехать следом за ней, но так, чтоб она не заметила.

Его взгляд вернулся к Петреску, та стояла пятой. Когда подошла ее очередь, она развернулась, медленно пошла назад и снова встала в самый конец. Умница, подумал Джек, и стал ждать, что предпримет Стриженая.

Та села в такси. Джек похлопал водителя по плечу и сказал:

– Остаемся на месте.

Машина со Стриженой отъехала и свернула за угол, но Джек знал, что та будет поджидать Петреску через десяток метров. Наконец Анна опять оказалась первой, и Джек сказал водителю:

– Следуем за этой женщиной.

– Но это другая, – возразил водитель.

– Знаю, – ответил Джек. – Планы поменялись.

Джек видел, как такси с Петреску проехало мимо и свернуло на автостраду, а следом пристроилась такая же зеленая «тойота». Джек оказался замыкающим. Впервые в жизни он, пожалуй, порадовался уличным заторам и пробкам: обе машины все время находились в поле его зрения.

Через час такси Петреску остановилось перед гостиницей «Сейо» в районе Гиндза. Посыльный помог ей выгрузить и внести багаж. Петреску с футляром скрылась в дверях. Джек выждал какое-то время и вошел. Стриженая затаилась в дальнем углу холла, откуда просматривались лифт и лестница. Заметив ее, Джек снова выскочил на улицу. Дожидаясь появления Анны, он позвонил в Лондон, стараясь не думать о том, какой там теперь час.

– Ты где? – спросил Том.

– В Токио.

– Что там делает Петреску?

– Думаю, хочет продать Ван Гога.

– Ты выяснил, кто твой конкурент?

– Нет, но мне удалось пару раз ее щелкнуть в аэропорту. Пересылаю тебе снимки.

Он набрал на сотовом код, и через секунду снимки возникли на экране перед Томом.

– Чуть смазаны, но ребята, конечно, сумеют почистить. Есть другие данные?

– Рост метра полтора, светлые волосы коротко подстрижены, плечи пловчихи. Мне кажется, она русская.

– Или румынка? – предположил Том.

– Господи, какой я тупой. Сказать по правде, они обе, по-моему, прекрасно знают, что я за ними слежу.

– Тогда я попробую поскорее выяснить, кто такая эта стриженая.

Тина нажала под столом на переключатель, и крохотный угловой экран ожил. Фенстон разговаривал по телефону.

– Вы были правы, – произнес женский голос, – она в Токио.

– Вероятно, договорилась встретиться с Накамурой. Данные о нем найдете в папке.

В приемную вошел Липман.

Анна приняла душ и надела висевший за дверью белый махровый халат. Села на постель и открыла ноутбук. Такаши Накамура, промышленный магнат. Бакалавр технических наук. Токийский университет, 1966–1970; Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, 1971–1973, магистр экономических наук. Поступил в сталелитейную компанию «Маруха», 1974. Член правления, 1989; исполнительный директор, 1997; председатель, 2001. Анна вошла на сайт «Маруха стил». Балансовый отчет за предыдущий год показывал свыше 400 миллионов долларов прибыли. Господину Накамуре принадлежали 22 % акций компании, в списке самых богатых людей мира он, по данным журнала «Форбс», занимал девятое место.

Анна распаковала чемодан и остановила выбор на элегантном синем костюме с юбкой чуть ниже колен, кремовой блузке и темно-синих туфлях на низком каблуке. Гладя одежду, она думала о человеке, с которым встречалась всего один раз, и задавалась вопросом, запомнил ли он ее. Одевшись, она посмотрела в зеркало. Именно так и должна выглядеть сотрудница «Сотбис» в представлении японского бизнесмена.

Найдя в ноутбуке его телефон, она набрала номер.

– Хай, Шачо-Шицо десу, – произнес высокий голос.

– Здравствуйте, мое имя Анна Петреску. Господин Накамура, возможно, помнит меня по «Сотбис».

– Вы хотели бы пройти собеседование?

– Э-э, нет, просто поговорить с господином Накамурой.

– Подождите, пожалуйста.

Как она могла рассчитывать на то, что он запомнит ее всего по одной встрече?

– Рад вашему звонку, доктор Петреску. Надеюсь, у вас все хорошо?

– Да, Накамура-сан, благодарю вас.

– Вы в Токио? Ведь в Нью-Йорке, если не ошибаюсь, уже за полночь.

– Я в Токио и прошу оказать мне любезность – принять меня.

– Вас не было в списке на собеседование, но теперь вы там есть. В четыре часа я могу уделить вам тридцать минут. Вам удобно?

– Да, вполне, – ответила Анна.

Что имела в виду секретарша, спросив: «Вы хотели бы пройти собеседование?» И почему господин Накамура сказал ей: «Вас не было в списке на собеседование, но теперь вы там есть»? Он ожидал ее звонка?

Джек подался вперед, чтобы лучше видеть. Двое посыльных выносили из гостиницы деревянный футляр. Один из них обратился к водителю первого стоящего в очереди такси, тот выскочил из машины и осторожно уложил футляр в багажник. Джек встал со стула и окинул взглядом цепочку такси: четыре машины. За двадцать секунд, прикинул он, можно дойти до второй.

Он оглянулся на раздвижные двери гостиницы, рассчитывая, что сейчас выйдет Петреску. Но вышла не Петреску, а Стриженая. Она проскользнула мимо швейцара и зашагала по тротуару. Сейчас скроется из виду и будет поджидать и Петреску и Джека.

Через несколько секунд появилась Петреску, одетая так, словно собиралась на заседание совета директоров. Швейцар проводил ее до первого такси, машина выехала на улицу и влилась в общий поток.

Джек мигом очутился на заднем сиденье второго такси, не оставив швейцару времени открыть перед ним дверцу.

– Следуйте за той машиной, – сказал он водителю, – и если не дадите ей оторваться, заплачу вдвойне. – Такси сорвалось с места, а Джек добавил: – Но так, чтобы мы не бросались в глаза.

Он знал, что в одной из многочисленных зеленых машин впереди может находиться Стриженая.

В Гиндзе такси Петреску повернуло налево, к деловому району Марунучи, и еще раз налево у следующего светофора.

– Не потеряйте ее, – повторил Джек.

Оба такси остановились на красный свет. На машине Петреску зажегся сигнал правого поворота. Загорелся зеленый, и следом за Анной направо повернули еще несколько автомобилей. Джек знал, что в одном из них сидит Стриженая. Они выехали на трехполосное шоссе, первый и второй светофоры он благополучно проскочил следом за Петреску, но перед садами Императорского дворца загорелся желтый – в тот самый миг, когда такси Петреску пересекало перекресток.

– Едем, едем! – крикнул Джек, но не в меру законопослушный водитель притормозил. Рядом остановилась полицейская машина. Джек напряженно вглядывался вперед.

Когда загорелся зеленый, такси Петреску давно пропало из виду.

Кранц внимательно проследила за тем, как зеленое такси аккуратно перестроилось, въехало на дорогу с односторонним движением и остановилось у современного здания, облицованного белым мрамором. Двуязычная надпись над дверями – на японском и английском – гласила: «Сталелитейная компания „Маруха“».

Дав такси проехать мимо, Кранц велела водителю остановиться у тротуара и проследила в зеркале заднего вида за тем, как Анна выбралась из машины. Водитель вылез тоже и открыл багажник, а швейцар тем временем бегом спустился по ступеням и забрал деревянный футляр.

Когда Анна скрылась из виду, Кранц расплатилась, вышла из такси и спряталась в тени. Она была довольна, что американец уже не представляет угрозы, и на миг задалась вопросом, рыщет ли он сейчас по Гонконгу в поисках Петреску, или картины, или той и другой.

Складывалось впечатление, будто картину доставили к месту назначения. Если Петреску выйдет из здания с футляром, значит, сделка не состоялась, и тогда исполнить порученное будет много легче. Если же без футляра, то придется действовать исходя из ситуации.

Водитель такси вышел из здания, сел в машину и выехал на улицу, выглядывая нового клиента. Петреску не появилась.

Из своего укрытия Кранц увидела вывеску магазина через дорогу. Про него она только читала, но всегда мечтала там побывать. «Магазин режущих инструментов Нозаки». Она перешла на другую сторону, не спуская взгляда с дверей компании «Маруха», и застыла перед витриной. Ножницы для левши, швейцарские армейские ножи, портновские ножницы с длинными лезвиями – все это меркло перед ритуальным мечом самурая.

Кранц вышла из магазина и снова спряталась в тени. Сняв со своего приобретения обертку из рисовой бумаги, она опустила клинок в ножны, сшитые на заказ, чтобы носить их под джинсами. Ножны оказались точно по мерке: меч скользнул в них, как револьвер в кобуру.

Секретарша в приемной не смогла скрыть удивления при появлении швейцара, который внес и поставил на пол у стены деревянный футляр.

Анна не стала ничего объяснять, только представилась.

– Господин Накамура сейчас беседует с другим кандидатом, но вскоре освободится, – сообщила секретарша.

– Беседует о чем? – поинтересовалась Анна.

– Не имею представления, – ответила девушка, немало, видимо, изумившись тому, что кандидат, приглашенный на собеседование, задает подобный вопрос.

Анна в ожидании уселась рядом с футляром. Японцы известны своей пунктуальностью, так что Анна не удивилась, когда без двух минут четыре появилась безукоризненно одетая женщина, поклонилась ей и пригласила следовать за собой.

– Благодарю, – сказала Анна.

Они прошли длинный коридор, остановились у последней двери. Секретарша тихо постучала, открыла дверь и объявила:

– Доктор Петреску.

Господин Накамура поднялся из-за стола и пошел навстречу Анне, которая застыла с открытым ртом. Причиной тому был не стройный низкорослый брюнет в костюме, явно пошитом на заказ где-нибудь в Париже или Милане. Анну впечатлил кабинет господина Накамуры – совершенный квадрат с цельным стеклом на месте одной стены. За стеклом располагался зимний сад – с извилистой «рекой», ивами по обоим ее берегам и мостиком, укрытым ивовыми ветвями.

На стене за креслом Накамуры висела картина – точная копия того, что было за стеклом. Анна закрыла рот и повернулась к хозяину кабинета.

Господин Накамура улыбался, очень довольный эффектом, который произвел его Моне, но его первый вопрос ошеломил Анну:

– Как вам удалось пережить одиннадцатое сентября? Если я правильно помню, ваш офис находился в Северной башне.

– Просто мне очень повезло, а вот некоторым из моих коллег…

Господин Накамура поднял руку:

– Приношу извинения. С моей стороны это было бестактно. Не возражаете, если мы начнем собеседование с вопроса о происхождении картин в этой комнате – и начнем с Моне?

– «Японский мост, пруд с кувшинками», картина маслом. Предыдущий владелец – некий мистер Кларк из Сангтона, штат Огайо. Продана на аукционе «Кристис» за двадцать шесть миллионов долларов, но я не знала, что ее приобрели вы.

Господин Накамура довольно улыбнулся.

Анна повернулась к противоположной стене, подумала и продолжила:

– Какое-то время я задавалась вопросом, где осела эта картина. Бесспорно, Ренуар. «Мадам Дюпре с детьми», также известна под названием «Урок чтения». Продана в Париже Роже Дюпре, чей дед купил ее у автора в 1868 году. – Анна повернулась к последней работе и объявила с улыбкой: – Проще простого. Одна из поздних работ Мане для парижского салона, написана, вероятно, в 1871 году. Название – «Обед в кафе „Гербуа“».

Накамура поклонился:

– Вы приняты.

– Принята, Накамура-сан?

– Разве вы прибыли не для того, чтобы поступать на должность исполнительного директора моего фонда?

– Нет. Мне лестно, что вы выбрали меня, но на самом деле я прилетела обсудить с вами совершенно другое дело.

Накамура кивнул с явным огорчением и перевел взгляд на деревянный футляр.

– Небольшой подарок, – улыбнулась Анна.

– В таком случае мне нельзя его открывать, пока вы здесь.

Анна утвердительно кивнула – она знала про этот японский обычай.

– Садитесь, пожалуйста. Итак, какова цель вашей встречи со мной? – спросил он, откинувшись на спинку кресла и пристально на нее посмотрев.

– Думаю, у меня есть картина, от которой вы не сможете отказаться.

– Не хуже той пастели Дега, что вы для меня купили?

– Ничуть, – слишком, пожалуй, восторженно ответила Анна.

– Художник?

– Ван Гог.

Накамура улыбнулся:

– Название?

– «Автопортрет с перевязанным ухом».

– Предполагаю, имеется в виду «Автопортрет», купленный пятым графом Уэнтвортом. О какой сумме идет речь?

– О шестидесяти миллионах долларов, – не моргнув, ответила Анна.

На миг непроницаемое выражение сменилось у него на лице удивлением.

– Почему этот шедевр оценивают настолько ниже его настоящей стоимости? – наконец спросил он. – Выдвигают какие-то условия?

– Продажа не должна стать достоянием гласности.

– Я всегда исхожу из этого принципа.

– Вы не можете перепродать картину как минимум десять лет.

– Картины я покупаю. Я продаю сталь, – сказал Накамура.

– В течение тех же десяти лет картину нельзя выставлять для всеобщего обозрения.

– Чьи интересы вы защищаете, юная леди? – спросил Накамура в лоб. – Брайса Фенстона или Виктории Уэнтворт?

Анна не ответила. Теперь она поняла, почему ее шеф в «Сотбис» как-то заметил, что недооценивать этого человека смерти подобно.

– С моей стороны было нескромно так ставить вопрос, – произнес Накамура. – Приношу извинения, – добавил он и поднялся. – Окажите мне любезность – позвольте обдумать ваше предложение до утра.

Он отвесил низкий поклон, давая понять, что встреча закончена.

– Разумеется, Накамура-сан, – сказала она, поклонившись в ответ.

– Прошу вас, доктор, обойдемся без «сан». В вашей области я вам уступаю.

Ей хотелось сказать: «Пожалуйста, зовите меня Анна – в вашей области я вообще полный профан».

Но она не решилась.

Накамура бросил взгляд на деревянный футляр:

– Мне не терпится посмотреть на подарок. Быть может, мы снова встретимся завтра, после того как я на досуге обдумаю ваше предложение?

– Спасибо, господин Накамура.

– Скажем, в десять утра? Я пришлю за вами машину.

Анна отвесила прощальный поклон, господин Накамура ответил ей тем же. Он проводил ее и открыл перед ней дверь со словами:

– Мне очень жаль, что вы не хотите на меня работать.

Когда Петреску вышла на улицу, Кранц все еще таилась в тени. Должно быть, встреча завершилась удачно, поскольку Петреску ждал лимузин и футляра у нее в руках не было. Перед Кранц возникла дилемма. Она твердо знала, что Петреску вернется в гостиницу и проведет там ночь, а вот картина все еще находилась в здании. Кранц сделала выбор.

Анна откинулась на спинку сиденья и впервые за долгое время смогла расслабиться: она не сомневалась в том, что если господин Накамура и не заплатит 60 миллионов долларов, то все равно предложит разумную цену. В противном случае зачем он предоставил ей свой автомобиль и назначил новую встречу на утро?

Выйдя из машины у «Сейо», она прямиком направилась к конторке портье, взяла ключ от номера и проследовала к лифту. Поверни она направо, а не налево, она бы прошла в двух шагах от расстроенного Джека.

Он не спускал с Анны глаз, пока она не вошла в пустую кабину лифта. Никто за ней не следил. Джек не увидел ни футляра, ни, что было важнее, Стриженой: та, вероятно, выбрала картину, а не Анну. Джеку следовало срочно принять решение, если Петреску выйдет с вещами и поедет в аэропорт. Хорошо, что на этот раз он хотя бы не распаковал сумку.

Кранц пришлось ждать целый час. Наконец лимузин Накамуры возвратился и остановился перед входом в здание корпорации. Через пару минут появилась секретарша господина Накамуры в сопровождении одетого в красную форму портье, который нес деревянный футляр. Водитель открыл багажник, куда портье уложил картину, и выслушал от секретарши распоряжения. Накамуре нужно было сделать несколько телефонных звонков в Америку и Англию, поэтому он проведет ночь в своих апартаментах в здании компании. Он видел картину и распорядился, чтобы ее отвезли в его загородный особняк.

Кранц поняла, что у нее есть один-единственный шанс, да и то если на светофоре в дальнем конце улицы зажжется красный свет. Она проверила, что зеленый горит ровно сорок пять секунд, за которые ровно тринадцать машин успевают проехать перекресток. Кранц крадучись двинулась по тротуару – словно кошка, знающая, что придется рискнуть одной из своих девяти жизней.

Черный лимузин выехал на улицу. Загорелся зеленый, но впереди лимузина было пятнадцать машин. Кранц встала точно перед тем местом, где, по ее расчетам, должен был остановиться лимузин. Когда загорелся красный, она упала на правое плечо и подкатилась под днище автомобиля. Крепко вцепилась руками в края несущей рамы, забросила на нее ноги и подтянулась, что было не так уж трудно при ее росте в сто сорок девять сантиметров и весе менее сорока пяти килограммов.

На светофоре зажегся зеленый, и машина тронулась.

Через двадцать минут лимузин свернул на узкую и пустую дорогу. Машина остановилась на перекрестке, и Кранц напрягла слух. Их задержал ехавший наперерез грузовик.

Она медленно освободила почти онемевшую правую руку, вытащила нож из упрятанных под джинсами ножен, вонзила лезвие в правую заднюю шину и повернула, пока не услышала шипение. Лимузин тронулся с места, она упала на землю и лежала как мертвая, пока не затих звук мотора. Тогда перекатилась на обочину и проводила взглядом одолевающую подъем машину. Как только та пропала из виду, Кранц вскочила и не торопясь направилась вверх по холму, за которым постепенно вырастала громада господствующего над всей округой особняка.

Кранц увидела водителя – тот, опустившись на одно колено, разглядывал проколотую шину. Заметив Кранц, он поднял на нее глаза и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и пошла к нему. Водитель открыл было рот, но она молниеносно ударила его в горло и в промежность. Водитель повалился на землю, как марионетка, у которой обрезали веревочки.

Кранц подбежала к водительской дверце, вытащила ключи из зажигания, вернулась и открыла багажник. Крышка багажника откинулась, и она увидела футляр. Выдернув отвертку из лежащей в багажнике сумки с инструментами, она всунула ее под угол крышки, нажала, рывком открыла футляр и принялась сдирать поролоновые прокладки. Оторвав последнюю, она тупо уставилась на премированную картину Дануты Секальска «Свобода».

Джек подождал еще час, одновременно держа под наблюдением двери в гостиницу (Стриженая) и лифт (Петреску). Ни та, ни другая не появились. Прошел еще час, и он понял, что Анна, скорее всего, осталась на ночь. Он устало подошел к администратору и спросил, можно ли снять на ночь номер.

– Сколько вы собираетесь пробыть у нас, сэр? – осведомился тот.

Джеку очень хотелось бы самому знать ответ на этот вопрос.