Текст книги "Ложное впечатление (в сокращении)"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

9/26

Господин Накамура проснулся в самом начале седьмого, услышав, как дверь его спальни закрылась. Он несколько секунд размышлял о случившемся накануне, стараясь убедить себя, что это ему не приснилось.

Он откинул одеяло и опустил ноги на ковер. У кровати его ждала пара шлепанцев. Сунув в них ноги, он надел халат и подошел к стулу, на котором оставил смокинг, сорочку и остальную одежду. Он собирался уложить вещи утром перед отъездом, но одежда исчезла. Он попытался вспомнить, не упаковал ли все сам. Открыл крышку чемодана – выстиранная и отглаженная сорочка была аккуратно уложена. Смокинг, тоже отглаженный, висел в дорожном футляре для костюмов.

Накамура вошел в ванную. Широкая ванна была наполнена на три четверти. Он припомнил, что дверь спальни закрыли так, чтобы разбудить его одного, не потревожив других. Он снял халат и забрался в ванну.

Анна вышла из ванной и начала одеваться. Она застегивала на запястье часы Тины и тут заметила на ночном столике конверт. Не Эндрюс ли принес его, пока она принимала душ? Она была уверена, что, проснувшись, конверта на столике не видела. На конверте характерным четким почерком Арабеллы было надписано – «Анне».

Уэнтворт-Холл 26 сентября 2001 г.

Дорогая Анна,

Какие слова благодарности Вам сказать? Десять дней назад Вы заявили, что хотите доказать свою полную непричастность к трагической смерти Виктории. С того дня Вы сделали много больше, а в придачу еще и не дали ощипать догола наше семейство.

Анна рассмеялась, тряхнув конверт, из которого спланировали на пол два листка. Анна наклонилась и подняла их. Один был чеком на миллион фунтов стерлингов, выписанным на Анну Петреску. Второй…

Одевшись, Накамура набрал по сотовому телефону токийский номер и дал своему финансовому директору распоряжение перечислить электронным переводом в лондонский банк корпорации 45 миллионов долларов. Юристам он еще раньше дал указание перечислить эту сумму в банк «Куттс» на Стрэнде – этот банк вот уже два столетия обслуживал семью Уэнтвортов.

Сходя по мраморной лестнице, он увидел, как в холле, под присмотром Эндрюса, пронесли к парадному красный футляр.

Как только Накамура спустился, Арабелла поспешила ему навстречу из малой столовой.

– Доброе утро, Такаши. От души надеюсь, что вам, вопреки всему, удалось немного поспать.

– Да, Арабелла, спасибо.

Анна, прихрамывая, спустилась следом за ним.

– Не знаю, как вас и благодарить. А Тина, я уверена…

Ее прервал стук в парадную дверь. Эндрюс прошествовал через холл, открыл и произнес:

– Доброе утро, сэр.

Арабелла улыбнулась нежданному гостю.

– Доброе утро, Джек, – сказала она. – Не знала, что вы собираетесь с нами позавтракать. Ночь провели в нашем полицейском участке?

– Нет, Арабелла, но мне сказали, что вам бы следовало там находиться, – ответил он, ухмыльнувшись.

– Здравствуйте, мой герой, – сказала Анна, целуя Джека. – Вы появились в самый раз, чтобы всех нас спасти.

– А вот и нет, – возразила Арабелла. – Начать с того, что Джек только предупредил местную полицию.

Анна с улыбкой повернулась к Накамуре и представила:

– Мой друг Джек Фицджеральд Дилени.

– Несомненно, нареченный при крещении Джоном, – заметил господин Накамура, пожимая ему руку. – Оба имени выбрала мать-ирландка, а может быть, вы появились на свет 22 ноября 1963 года?

– Виновен по обеим статьям, – признался Джек.

Арабелла повела гостей завтракать. Анна рассказала Джеку, почему у нее на ноге повязка. Арабелла предложила Накамуре сесть от нее по правую руку и обратилась к Джеку:

– А вы, молодой человек, садитесь слева, но не получите ни кусочка, пока не объясните, почему мой портрет, после моего героического вчерашнего выступления, не красуется на первой странице «Дейли мейл».

– Не знаю, что вы имеете в виду, – сказал Джек, которому Эндрюс налил чашку кофе, – но могу сообщить, что женщина ростом примерно в полтора метра и с огнестрельным ранением провела эту ночь в тюрьме Белмарш.

– Из которой, несомненно, сбежит, – вставила Арабелла.

– Уверяю вас, из Белмарша еще никто не сбегал.

– Но в конце концов ее придется отправить назад в Бухарест.

– Вряд ли, – возразил Джек, – ведь нигде не зафиксировано, что она пересекла английскую границу.

– Ну, в таком случае, так уж и быть, положите себе грибов.

– Каковые я вам горячо рекомендую, – сказал господин Накамура, вставая из-за стола. – Боюсь, Арабелла, мне придется вас покинуть, не то я опоздаю на встречу.

Все поднялись и вышли с господином Накамурой в холл. Эндрюс стоял у дверей снаружи, присматривая за тем, как красный футляр укладывают в багажник лимузина.

– По-моему, – произнес господин Накамура, – назвать мое пребывание в Уэнтворт-Холле памятным значило бы впасть в знаменитую английскую сдержанность. – Он улыбнулся и в последний раз посмотрел на портрет Кэтрин, леди Уэнтворт, кисти Гейнсборо. – Поправьте меня, если я ошибусь, Арабелла, но это ведь то самое ожерелье, что вчера было на вас?

– То самое. Ее светлость была актрисой, а тогда на них смотрели, как сегодня – на эротических танцовщиц. Одному Богу ведомо, кто из ее многочисленных поклонников подарил ей эту висюльку. Но я не жалуюсь. Именно ей я обязана ожерельем.

– И серьгами, – добавила Анна.

– Увы, теперь только одной, – сказала Арабелла, тронув мочку правого уха.

– Одной, – повторил Джек, глядя на картину. – До чего же я туп. Ответ все время был у меня перед глазами.

– Какой ответ? – спросила Анна.

– На обороте фотографии Фенстона с Джорджем Бушем Липман написал: «Других улик, кроме этой, вам не потребуется».

– Для чего не потребуется? – спросила Арабелла.

– Для доказательства того, что вашу сестру убил Фенстон, – ответил Джек.

– Не вижу никакой связи между Кэтрин, леди Уэнтворт, и президентом Соединенных Штатов, – заметила Арабелла.

– Ту же ошибку сделал и я, – сказал Джек. – Связь-то не между леди Уэнтворт и Бушем, а между леди Уэнтворт и Фенстоном. Разгадка все время была перед нами.

Все посмотрели на картину Гейнсборо.

– И там, и там одна и та же серьга, – тихим голосом произнесла Анна. – Я и внимания не обратила. А ведь видела в ухе Фенстона эту серьгу в то утро, когда он меня выгнал, но связи не уловила.

– Липман понял, как это важно, – сказал Джек. – Он просчитал, что на основании этой улики мы сможем доказать виновность Фенстона.

Эндрюс негромко кашлянул.

– Совершенно верно, Эндрюс, – спохватилась Арабелла. – Мы не должны задерживать господина Накамуру. За это время он, бедный, и так с лихвой наслушался семейных тайн.

– И верно, – согласился господин Накамура. – Но мне бы все же хотелось поздравить мистера Дилени с блестящим умозаключением.

– Он долго думал, но в конце концов догадался, – заметила Анна, взяв Джека за руку.

Господин Накамура улыбнулся. Джек и Анна остались у дверей, Арабелла же спустилась проводить его до машины.

– Молодец, Слежак, – сказала Анна. – Господин Накамура правду сказал, вы неплохо пошевелили мозгами.

Джек улыбнулся:

– А вы, наш агент-новобранец, чего сумели добиться? Выяснили, почему Тина…

– Я-то надеялась, что вы так и не спросите, хотя готова признать – я тоже проглядела «ключи», какие заметил бы даже непрофессионал.

– Например?

– Девушка «болеет» за «Фортинайнерс», любит и неплохо знает искусство, увлекалась плаванием на яхте с именем «Кристина», которую владелец окрестил в честь своих двух детей.

– Так она дочь Криса Адамса? – спросил Джек.

– И сестра Криса Адамса-младшего. Когда брату перерезали горло, ей пришлось бросить юридический факультет. Она сменила фамилию, перебралась в Нью-Йорк, окончила курсы секретарей, дождалась увольнения секретарши Фенстона…

– И держалась за место, пока ее недавно не выгнали, – напомнил Джек.

Накамура отвесил Арабелле низкий поклон, сел в лимузин на заднее сиденье и помахал Анне рукой. Анна помахала в ответ и продолжила:

– Слежак, у меня есть для вас новости и получше. Тина скачала на свой персональный компьютер все документы, способные скомпрометировать Фенстона. Письма, контракты, памятные записки. Так что, думаю, вы скоро поставите точку в деле мистера Брайса Фенстона.

– Благодаря вам и Тине, – сказал Джек, помолчал и добавил: – Но она всего лишилась.

– А вот и нет, – возразила Анна. – Порадую вас известием, что Арабелла дает ей миллион долларов за участие в спасении имения Уэнтвортов.

– Миллион долларов?

– Не говоря о миллионе фунтов, что она подарила мне. «Ибо трудящийся достоин награды за труды свои», как она выразилась.

– Евангелие от Луки, – сказал Джек. – «В доме же том оставайтесь, ешьте и пейте, что у них есть: ибо трудящийся достоин награды за труды свои».

– Потрясающая эрудиция, – заметила Анна. – Пожалуй, я разрешу вам пообедать со мной в салоне первого класса, когда полечу домой.

Он улыбнулся, посмотрев на нее:

– Я бы предпочел, чтобы вы пришли к нам в субботу на ужин.

– На ирландское рагу вашей матушки? Первый класс отдыхает. Конечно, приду.

– Но должен предупредить, – сказал Джек, провожая взглядом лимузин господина Накамуры, который выехал за ворота и пропал из виду.

– О чем? – спросила Анна, повернувшись к нему.

– Матушка почему-то считает, что вы три раза побывали замужем и прижили пятерых детей, причем не только от этих мужей, а из деток четверо – записные наркоманы, а пятый отбывает срок. – Он сделал паузу. – И еще она думает, что вы представительница куда более древней профессии, чем искусствоведение.

Анна расхохоталась.

– Так что вы ей скажете, когда выяснится, что все это неправда?

– Что вы не ирландка.

Джеффри Арчер

Сегодня Джеффри Арчер, в прошлом член парламента и заместитель председателя Консервативной партии Великобритании, посвящает себя целиком писательскому труду.

– В политике мое поколение сошло со сцены, – говорит Арчер. – Свою роль мы сыграли. Конечно, я по-прежнему остаюсь в курсе событий, среди моих знакомых все так же много политических деятелей, но сам я уже не участвую в политическом процессе.

В настоящее время я веду прямо противоположный образ жизни, ведь писательство требует уединения. Ты остаешься наедине с собой: ручка, стопка бумаги – и все. Политика же – занятие коллективное: тебе все время приходится искать компромисс с самыми разными людьми.

Взлеты и падения сопутствовали карьере Джеффри Арчера. Но он считает, что надо пережить и то и другое.

– У «черных полос» есть свои преимущества – ты знаешь, что дальше будет лучше. Это приободряет и заставляет вновь взяться за работу.