355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джасинда Уайлдер » Девушка у обочины (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Девушка у обочины (ЛП)
  • Текст добавлен: 9 сентября 2018, 05:00

Текст книги "Девушка у обочины (ЛП)"


Автор книги: Джасинда Уайлдер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Автор:

Джасинда Уайлдер

Оригинальное название: Trashed

Серия: Стриптизерша #2

Переводчик: Inna_Zulu

Сверка: Jakarta

Редактор: Ms.Lucifer

Вычитка: Jakarta

Джасинда Уайлдер

От автора бестселлеров

«THE NEW YORK TIMES»


ДЕВУШКА У ОБОЧИНЫ
Роман

Все права защищены. Эта книга или любая ее часть не может быть воспроизведена или использована в любой форме без письменного разрешения автора, кроме краткого цитирования в рецензии.

Это художественное произведение. Имена, персонажи, предприятия, места, события и происшествия являются продуктами воображения автора либо использованы в вымышленном образе. Любое сходство с реальными лицами, живыми или мертвыми, или реальными событиями является чисто случайным.


АННОТАЦИЯ:

Я – никто. Я – сирота. Уборщица. Студентка колледжа. Девственница.

А он? Он – бог. Один из самых горячих звезд боевиков, когда-либо украшавших киноэкраны, огромный, мускулистый, роскошный и знаменитый. Он мог бы иметь любую в этом мире.

Тем не менее, несмотря на пропасть, разделяющую наши миры, я оказываюсь в его номере отеля, и он ведет себя так, будто я самая красивая девушка в мире. Но я не такая. Он тот, о ком мечтает каждая женщина, а я просто... я.

***

Она не понимает, как сексуальна и по-особому красива. Но, серьезно, она великолепна. Я встречался с некоторыми самыми соблазнительными голливудскими красотками, но никто из них этой девушке и в подметки не годится. Я хочу ее. И тот факт, что она закрыта, а также то, что ее невозможно понять, только делает увлечение ею еще более интригующим.

Последнее, чего я ожидаю, что одна ночь удовольствия превратится во что-то, что я не в состоянии забыть, даже после того, как она пошла своей дорогой, а я своей. Я не могу ее забыть, как ни стараюсь. И в следующий раз, когда мы сталкиваемся друг с другом, я понимаю, что не смогу снова отпустить ее. Чего бы это мне ни стоило.

***Это самостоятельный современный любовный роман без цензуры, действие которого происходит в мире людей, лишенных покровов***


ГЛАВА 1

АДАМ

– ...и, если вы посмотрите направо, то увидите старый форт. Этот предмет особой гордости острова, действительно, расположен на утесе, что в порядке вещей. Построенный в одна тысяча семьсот восьмидесятом году англичанами, он был призван заменить старые деревянные конструкции Форта Мичилимакинак1, который был основан французами около одна тысяча семьсот пятнадцатого года.

Извозчик конного экипажа делает паузу, чтобы цокнуть языком на двух огромных Першеронов2, направляя их вверх на холм, а затем продолжает:

– Британский военачальник думал, что Мичилимакинак будет слишком трудно защищать, поэтому он начал строительство нового форта здесь, на острове, используя богатый природный известняк в качестве основного строительного материала. Форт использовался для контроля над проливами во время войны за независимость3 и, несмотря на условия договора, англичане не ослабляли контроль за фортом вплоть до тысяча семьсот девяносто шестого года.

Моя партнерша, Роуз Гаррет, откинувшись, сидела на скамейке рядом со мной, держа наполовину пустую бутылку воды в одной руке и телефон – в другой. Ей так же скучно, как и мне. Извозчик дергает поводья, экипаж заворачивает за угол; и мы приближаемся к центральной улице. Сегодня жаркий день, и даже тени от крыши экипажа недостаточно, чтобы нас охладить.

Режиссер, Гарет Томас, а также два исполнительных продюсера и несколько актеров второго плана сидят впереди нас. Всем нам – жарко и скучно; мы жаждем вернуться в отель, но поездка в экипаже продлится более полутора часов, и нас провезут по всему острову. Я слышал, что этот тур должен быть очень веселым, но на данный момент – меньше чем за десять минут – я устал, голоден, раздражителен и неусидчив. Уже приближается время обеда, а когда я голоден, становлюсь еще тем мудаком.

Я постукиваю пальцами по коленям; взгляд блуждает от одной части экипажа к другой, не замечая постоянное бормотание гида-экскурсовода и возницы. Никто не обращает внимания на то, что мы бы предпочли вернуться в отель. Я знаю, что бы хотел. Это дерьмовое место. Гостиницы тут чуть получше, чем мне обычно нравится, но таких здесь немного, даже среди пятизвездочных отелей, где я останавливаюсь, чтобы быстро добираться до мест съемок.

Мы застряли на острове Макино4 на все выходные, чтобы присутствовать на грандиозном гала-приеме, который посвящен сбору средств на благотворительность. Это рекламное мероприятие, своего рода пафосный голливудский торжественный прием, какие я ненавижу посещать, но пока иного выхода у меня нет. Я действительно не хочу идти на этот ужин. Это статусное мероприятие с дресс-кодом, где требуется пара и смокинг и где вы должны уметь правильно пользоваться столовыми приборами и своим внутренним голосом. Все будет неловким, формальным и неудобным, а еще я ненавижу носить костюмы, а смокинги и подавно.

И хуже всего, что единственной возможной парой, с которой я могу пойти – это моя бывшая, Эмма Хейс. Я лучше выколю себе гребаные глаза, чем снова увижу эту суку после того, что она сделала со мной, но у меня нет особого выбора. Вы не можете просто притащить левого на событие такого рода. Там будут папарацци, вспышки фотокамер, что просто является еще одной причиной, чтобы не светиться с Эм, потому что желтая пресса начнет вопить, что я принял обратно неверную шлюху.

Я погрузился в размышления, пытаясь выяснить, как, черт возьми, собираюсь продержаться все торжество с Эм и все это время быть вежливым? Я не обращаю внимания ни на что, не замечаю пот, стекающий мне под нос и Роуз, болтающую без умолку по сотовому. Я делаю все, что только можно, чтобы игнорировать окружение, и молюсь, чтобы экскурсия закончилась.

И тогда я вижу ее.

Вижу ее волосы. Бл*дь, волосы – река из черных локонов, черт возьми, почти до талии. Она отворачивается, голова запрокинута назад, волосы распущены и ниспадают на спину мерцающим черным водопадом. Как вороново крыло, они такие черные, что отливают синевой, поблескивая на солнце, когда она встряхивает ими. Девушка стягивает резинку для волос с запястья, а потом собирает волосы в конский хвост, который затем скручивает в свободный пучок на затылке. Моя сестра, Лиззи, назвала бы это шиньоном. Я не знаю, откуда, но это первое, что приходит мне в голову.

И, боже, шея. Когда она наклоняет голову назад, то шея нежно изгибается, обнажая скрытую кожу для солнца. Ее можно целовать часами.

Она приподнимает пучок одной рукой, проводит ладонью сзади по шее и по плечам. Потом оборачивается и оказывается прямо напротив меня.

Я заворожен. Пойман в ловушку. Не могу моргнуть, не могу отвести взгляд.

Кожа загорелая, не оливковая, просто с естественным загаром, который становится темнее после нескольких часов на солнце, а глаза – огромные, широкие, темно-карие, как шоколадные озера. Я меньше, чем в трех метрах от нее, когда мы проезжаем мимо, и девушка смотрит прямо на меня, застыв с рукой на шее; глаза находят мои и расширяются, когда она понимает, кем я являюсь.

Я даже не осознаю, что двигаюсь, но следующее, что делаю, – это выпрыгиваю из экипажа и бегу назад навстречу девушке. Роза только закатывает глаза, а Гарет высовывается с криком: «Адам! Какого черта ты делаешь? Адам?»

Девушка хватается за что-то, что прислонено к ее ногам, а затем быстро отворачивается от меня и отходит, как будто боится или стесняется. Может и то, и другое; говорят, чики порой пугаются меня.

Я догоняю, а затем медленно шагаю в такт рядом с ней.

– Привет, – говорю я.

Она наклоняет голову и продолжает идти, не глядя на меня.

– Привет.

У нее очень низкий голос, как если бы она не была уверена, будет ли разговаривать со мной. Но это глупо, поскольку я уже подошел к ней.

Делаю длинный шаг, чтобы оказаться перед ней, затем разворачиваюсь, идя вперед спиной, и наклоняю голову, пытаясь поймать взгляд больших карих глаз.

– Я – Адам.

– Да ладно.

Не такого ответа я ожидал.

– Хорошо, думаю, ты знаешь мое имя, – смеюсь я.

И жду ответа, все еще вышагивая вперед спиной рядом с ней.

– Скажешь мне свое?

Она качает головой, проходит мимо меня, резко сворачивает в сторону, небольшой метлой сметает пустую, мятую бутылку из-под воды в ручной совок, а затем идет дальше, не оглядываясь на меня. Только сейчас я понимаю, что на ней надето: цельный комбинезон, светло-серый с зеленой отделкой на рукавах и внизу по бокам. Еще на ней потертые черные военные ботинки, а передняя часть комбинезона расстегнута чуть выше пупка, раскрывая белую обтягивающую майку.

Черт, выглядит горячо.

И вот тогда я понимаю, насколько высока эта чика. Мой рост – сто девяносто два сантиметра, а она всего лишь ненамного ниже меня – на восемь или десять сантиметров, не больше. И, бл*дь, такая аппетитная. Я имею в виду, даже несмотря на довольно бесформенный комбинезон, маскирующий фигуру, изгибы у нее то, что надо.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я. Признаю, что это не самый умный вопрос, из когда-либо заданных мной.

Она перестает подметать уворачивающуюся от совка салфетку и бросает на меня взгляд, типа «Ты что, дурак?».

А потом, умышленно, каждым жестом демонстрируя сарказм, заканчивает заметать салфетку в совок.

– Работаю.

– Значит, ты работаешь на острове?

Я обычно не туплю, но тороплюсь найти хоть какой-нибудь способ, чтобы заставить эту девушку общаться со мной.

Она закатывает глаза.

– Ну, это остров, однозначно, и, да! Я работаю. Похоже, что, да, действительно работаю на острове.

Она продолжает идти, пока не доходит до мусорного ведра на колесиках, и затем бросает в него собранный мусор. Потом толкает ведро одной рукой, придерживая другой щетку и совок. Я стою и смотрю, как она уходит, понимая, насколько глупо выгляжу. Встряхнув головой, я оглядываю улицу. В поле зрения попадает магазин сладостей, где виднеется холодильник с напитками. В голову приходит идея, и я уже мчусь в магазин через дорогу осуществлять задуманное. Или закусочную, кажется, здесь так их называют. Я покупаю полкило сливочных помадок трех различных вкусов и две бутылки воды, стараясь приложить все усилия, чтобы вести себя как обычно – не высовываясь и надеясь, что никто меня не заметит.

Девушка за прилавком, однако, ахает, когда я выкладываю пятьдесят долларов.

– Черт подери! Ты... ты... ты..., – она запинается, явно смущенная.

Я улыбаюсь ей моей самой яркой фальшивой улыбкой.

– Адам, – говорю я, протягивая руку.

Она берет мою руку в свою, глупая, гребаная, бредовая ухмылка расползается по ее лицу. Она достаточно симпатичная для семнадцатилетней школьницы.

– Адам Трентон.

Она удерживает мою руку и не отпускает, пока я буквально не вытаскиваю свои пальцы из ее.

– Черт подери. Срань Господня. Ты – Адам Трентон.

Я киваю.

– Да. Это я. Позволь мне заплатить за помадку, милая? – Я пододвигаю наличные к ней еще ближе.

Она смотрит непонимающе, а потом произносит:

– Да. Да! Прости, простите, Адам. Мистер Трентон, я имею в виду. М-м-м. Да. Сдача.

В толпе позади меня теперь стали слышны тихие разговоры и щелканье камер сотовых телефонов. Стоило ли терпеть это из-за сраной помадки? Дебил. Я получаю свою сдачу, одариваю девушку еще одной улыбкой на миллион долларов и отхожу.

– Не мог бы ты… Прости, я не должна этого делать, но, я никогда не встречала никого… я имею в виду, хм..., – запинается она.

Я разворачиваюсь, беру салфетку, протянутую мне, и подписываю ее «Шарпи»5, который всегда ношу в кармане.

– Держи, детка, – протягиваю ей подписанную салфетку. – Я действительно должен сейчас идти. Рад был познакомиться.

Я стараюсь проскользнуть мимо толпы, но кто-то называет меня по имени, а кто-то кричит: «Марек! Марек!» – имя персонажа, которое сделало меня известным, как героя популярного комикса. Я подавляю недовольный вздох и беру сумку вместе с бутылками в одну руку. Я подписываю два рюкзака, три шляпы, шесть ноутбуков, три квитанции и позирую для десяти снимков, прежде чем смог выскользнуть из закусочной сладостей. Закусочная? Что еще за чертова «закусочная» вообще?

К этому времени девушка уже ушла. Я внимательно осматриваю улицы, продолжая двигаться, игнорируя долгие взгляды, которые получаю от толпы на тротуаре. Чуть не сталкиваюсь с парой крупных черных лошадей, тянущих длинную повозку и вынужден отпрыгнуть назад с дороги. Потом я пересекаю улицу, направляясь туда, откуда пришел и слышу, как колесики катятся по брусчатке далеко впереди меня, и с космической скоростью бросаюсь вслед за ней.

Я ловлю девушку, когда она заворачивает за угол, направляясь во внутренний двор.

– Эй! Подожди!

Она останавливается, оборачивается и закатывает глаза, когда видит меня.

– Я все еще работаю, приятель.

Хотя, судя по окружению, она должна уже закончить на сегодня. Другие люди в таких же комбинезонах приходят и уходят, и на одной стене прикреплена табличка с надписью: «только для персонала, занимающегося уборкой».

– Ты уже уходишь, да?

Она откидывает прядь волос, упавшую на глаза.

– Да. Какого черта?

Я держу пакет с помадками и бутылки с водой.

– Поужинаешь со мной?

Она на самом деле смеется над этим; улыбка освещает ее лицо, а карие глаза сияют, как лучики света.

– Помадки? На ужин?

Я пожал плечами.

– Ну, да. Почему нет?

Она кидает на меня скептический взгляд.

– Чего ты хочешь?

– Только твое имя. И тебя, чтобы съесть немного помадок со мной.

Я с резким треском открываю бутылку с водой и делаю длинный глоток.

От моего внимания не ускользает то, что хоть она и пытается казаться равнодушной, ее глаза следят за моим горлом, когда я глотаю, пробегают вниз по груди и рукам, пока она думает, что я не вижу.

Девушка мнется.

– Зачем?

Я пожимаю плечами.

– Мне скучно, а ты великолепна.

– Хороший ход, мудак. – Она морщится.

– Это не ход! Было жарко и скучно, как в аду, и я голоден. А ты действительно очень красивая, – смеюсь я.

На ее щеках появляется румянец, но она остается совершенно бесстрастной.

– Угу. Потная, вонючая и одета в комбинезон. Это очень сексуально выглядит, я уверена.

Она отворачивается от меня.

– Не знаю, что тебе нужно, Адам, но я, очевидно, не та, кем ты меня считаешь.

С этими прощальными словами она протискивается сквозь двойные двери, толкая мусорку вперед.

Облом. Боже. Давно со мной такого не случалось.

Я ухмыляюсь – люблю вызовы.

* * *

ДЕЗ

Что, черт возьми, треклятый Адам Трентон делает на острове Макино? И что еще более важно, зачем он разговаривает со мной? Ведь там была Роуз Гаррет с ним, в экипаже. Я уверена. Роуз Гаррет, которая снялась в «Унесенные ветром» с Доусоном Келлором. У нее три «Оскара» и две премии «Эмми», и она – одна из самых горячих актрис в Голливуде, а также одна из самых желанных женщин в мире.

Я трясу головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Чокнутый, ясное дело. Наверное, подумал, что я буду лебезить перед ним или умолять его дать мне отсосать у него за магазином.

Точно.

Но я никак не могу выкинуть его глаза из головы с того момента, как закончила с работой. Они такого странного оттенка, светлые-зеленые, почти пастельного цвета. И такие яркие, пронзительные. Он смотрит на меня так, будто на самом деле видит меня, как будто может прочесть все мои секреты по глазам.

Я регистрирую время ухода с работы, машу рукой Филу, начальнику, а затем расстегиваю комбинезон наполовину, обвязывая рукава вокруг талии. Сегодня горячий, влажный, липкий день. От меня дурно пахнет, капает пот, и все, что я хочу, – это вернуться в мою маленькую комнату и принять душ. Сначала холодный – освежиться, потом горячий, чтобы вымыться. Может быть, встретиться позже с Джимми и Рут и пропустить пару стаканчиков.

Я выхожу из магазина и иду через двор быстрым шагом, подняв к шее мою майку-алкоголичку, чтобы вытереть пот с лица. На мгновение ткань закрывает обзор, и поэтому я не вижу его. Однако чувствую. Вернее, чувствую ледяную пластиковую бутылку с водой сзади шеи.

Инстинкт берет свое; я не из той породы чикс, которых вы бы хотели напугать, учитывая, где я выросла. Разворачиваясь, сильно толкаю твердое, тяжелое, горячее тело мужчины, заставляя его споткнуться и отойти на пару шагов.

– Бл*дь, я просто пытаюсь немного охладить тебя.

Он смеется, впрочем, незлобно.

Я – высокая девушка. Сильная. Мне приходилось защищать себя не единожды, так что я знаю, что могу толкнуть чертовски сильно. Но этот парень? Он едва сдвинулся. Всего на пару шагов. После такого сильного толчка большинство мужчин отлетели бы достаточно далеко.

И все же, несмотря на мою реакцию, он смеется и идет ко мне, подкрадываясь, как будто приближается к опасной собаке, и протягивает бутылку с водой.

– Вот. Возьми. Я не обижу тебя, клянусь, – говорит он, используя низкий, успокаивающий баритон. – Возьми ее. Все в порядке.

Я качаю головой и ухмыляюсь, желая быть рассерженной, но он слишком, блин, великолепен и забавен. Он крупный. Всего на несколько сантиметров выше меня, ростом около ста девяноста сантиметров, но его тело это... – крепкие мышцы без капли жира. Логично ж, так как Адам Трентон является самой большой звездой экрана после «Скалы» Джонсона – большой в плане мышечной массы и роста, а также известности и популярности.

Я беру бутылку с водой, откручиваю крышку и делаю большой глоток. Так прохладно и хорошо. Чувствую, как он наблюдает за тем, как я пью, и замираю, глядя на него.

– Что?

Он просто пожимает плечами и качает головой.

– Ничего.

Я заканчиваю пить двумя длинными глотками.

– Спасибо, – говорю я, поднимая бутылку.

– Нет проблем.

Неловкое молчание.

– Так что насчет ужина?

Он вытаскивает коробку помадок.

– У меня есть с темным шоколадом, шоколадные с арахисовым маслом и шоколадные с какими-то орехами.

– Грецкими орехами, – говорю я ему.

– Грецкими орехами?

Он кажется озадаченным. Он что, не в состоянии следить за разговором?

Я указываю на помадки.

– Орехи в помадке. Это грецкие орехи.

Я проговариваю и подчеркиваю слова; сарказм так и сочится.

– О. Точно. Да, я знал это.

Он всматривается в меня, как будто что-то просчитывая.

– Ты похожа на шоколадку.

Боже, если бы он только знал. Я кидаю на него украдкой взгляд, в то время как он ломает темную шоколадную помадку на огромные кусочки. Его кожа темная от природы, будто он родом из южной части Тихого океана, а если загорит, то, наверное, становится еще темнее. Бледные, светло-зеленые глаза выбивают меня из колеи. Я не уверена, что это наследственное, но не прочь попробовать такого рода шоколад, когда угодно.

Не то, что подобное может случиться. Не с ним и уж точно не со мной. Он – звезда Голливуда. У него в сотовом, наверное, есть номер телефона Натали Портман или кого-то в этом роде. А я – никто. Меньше, чем никто. Сборщик мусора.

Развлечение для него.

Мои мысли омрачают момент.

Но затем он протягивает мне кусочек помадки, и, естественно, я не могу отказаться.

– Ты еще не сказала мне свое имя, – его голос звучит близко.

Слишком близко. Я поднимаю глаза – он, прислонившись к фонарному столбу, всего в десяти сантиметрах от меня. Его голос похож на мурлыканье льва. Кусочек помадки прилип к губе, прямо в уголке рта, но он этого не замечает. Лишь берет еще три кусочка в рот, не чувствуя лишний шоколад на губах. Я хочу протянуть руку и убрать его пальцем, может, даже потом оближу его.

Черт, о чем я думаю?

Но рука явно не имеет никакого здравого смысла или сдержанности, потому что я все-таки дотрагиваюсь до его рта и вытираю темное пятнышко. Он застывает, напрягается, и мы оба следим за моей рукой, удивляясь тому, что делаю.

Становится только безумнее.

Я чувствую, как что-то огромное и грубое оборачивается вокруг моего запястья; смотрю вниз и понимаю, что он схватил мою руку, и, хотя у меня точно не изящные и маленькие руки, но его лапищи, на самом деле, лапищи. Ширины его руки от мизинца до большого пальца достаточно, чтобы легко обхватить обе мои руки; ладони – мозолистые, пальцы – нежные, но неумолимо властные.

– Я сожалею, я… Я не знаю, почему сделала это. – Он, должно быть, в бешенстве из-за того, что я хотела прикоснуться к нему таким образом. – У тебя просто было что-то... – Не уверена, куда словами могу завести разговор, поэтому резко затыкаюсь.

Он не отвечает. Глаза цвета листвы впиваются в меня; такие яркие, насыщенные, и загадочные. Я не могу понять, о чем он думает. Не могу даже усомниться.

А затем, до смешного нелепо, он подносит мою руку к своему лицу, направляя мой палец прямо к себе в рот.

Нет.

Нет, ведь он не собирается…

О, да. Он делает это.

Сердце в буквальном смысле слова совершенно перестает биться, просто замораживается в груди, я не могу вдохнуть воздух; его рот – горячий, влажный и теплый – охватывает палец. Язык скользит по подушечке, слизывая шоколад. Взгляд ни на секунду не покидает моих глаз. Нужно дышать, необходимо сделать вдох. Глаза опускаются на мои соски, которые, надо признать, довольно заметны на данный момент, даже в спортивном бюстгальтере и майке. Но его взгляд не задерживается, просто подмечает, оценивает и возвращается ко мне; палец все еще у него во рту. Губы вытягиваются, охватывают сустав пальца, и затем… освобождают его.

Запястье Адам до сих пор держит в руке, не отпуская, просто держит мягко, но уверенно.

Я с трудом сглатываю, моргая, а затем рывком освобождаю руку и отхожу от него прежде, чем вспылю или сделаю что-нибудь совершенно идиотское, например, согласиться на все, что он предложит мне.

– Поужинаешь со мной?

– Нет.

– Да.

Я пристально смотрю на него:

– М-м-м. Не уверена, что ты получишь «да», и это не сработает.

Он только ухмыляется, глядя на меня. Нет, это не ухмылка. Это... испепеляющий взгляд.

Помню, как сидела в гостиной последнего семейного приюта в Саутфилде, навещая любимую сводную сестру. Она заставила меня смотреть с ней мультик про Рапунцель «Запутанная история»; там был момент, когда главный герой, Флинн Райдер, уходит, говоря: «Я не хочу этого делать, но ты не оставляешь мне выбора». Затем он смотрит в глаза Рапунцель многозначительным взглядом и говорит: «Сейчас будет... испепеляющий взгляд». И он демонстрирует эту милую сексуальную ухмылочку, которая, очевидно, должна сразить наповал.

Та улыбка, как у Адама сейчас.

Но, в отличие от Флинна, она, похоже, действительно срабатывает. Уголки его губ слегка изгибаются, глаза сужены, губы плотно сжаты… ох уж эти губы, которые так умоляют поцеловать себя... да, она сработала. О боже, я не могу отвести взгляд. Пытаюсь, но не могу.

Он просто ох*еть, как горяч.

И уже из-за какой-то улыбки я помышляю сказать «да» и пойти поужинать с ним. Я хочу притвориться, что, в самом деле, нравлюсь этому развратному, знаменитому, великолепному красавчику, которой желает провести со мной время.

Он идет и тянет меня за собой; он нежный, но и неотразимо сильный. Я иду позади него, и почему-то мы держимся за руки. Пальцы не переплетены вместе в интимной манере – он просто держит меня за руку и тянет за собой; я не могу сопротивляться, лишь наблюдаю, как длинные, мощные, как стволы деревьев, ноги движутся в пляжных шортах цвета хаки, как поигрывают рельефные икры. Даже икры у него мускулистые. Это совершенно нелепо. Я не думала, что парни такого телосложения на самом деле существуют в реальной жизни.

Но вот он, настоящий, тащит меня вперед и держит меня за руку.

Какого, собственно, хрена вообще происходит? Что здесь творится?

– Куда мы идем?

Я ухитряюсь вразумительно произнести слова и выстроить их в грамматически правильное предложение.

– На ужин.

Он все еще ведет меня, отчего мне становится интересно, знает ли он, куда мы идем, поскольку Адам держит курс в обратном направлении от ресторанов, баров и кафе.

– Но я сказала «нет».

Он смотрит на меня.

– И что?

– Это значит, я не хочу ужинать с тобой, – говорю я. Слова звучат достаточно твердо.

Это была гребаная грязная ложь, но ему не обязательно знать; я не собираюсь признаваться ему. Или самой себе. Потому что пойти на ужин с Адамом Трентоном – это плохая идея.

Он будет ожидать от меня чего-то, что я не готова дать.

Адам останавливается, а потом каким-то образом обе мои руки оказываются в его, глаза скользят вниз к моим, внимательно изучая и легко обнаруживая ложь в моем сердце.

– Ты же тоже хочешь.

Я, может быть, хочу много вещей, но точно не лгунья.

– Я в своей рабочей униформе, весь день работая под солнцем, отчего теперь вся потная.

Он наклоняется ко мне:

– Но это сексуально.

Он урчит, как лев, заставляя голос звучать одновременно и многообещающе, и грязно.

Трудно глотать и даже дышать, потому что он стоит так близко ко мне, что даже лист бумаги погнется между нами; его присутствие подавляющее, доминирующее, заставляющее не замечать ни цоканье лошади, запряженной в повозку, ни рысь, проносящуюся мимо нас, ни крики чаек над головой.

– Хороший план, мудак. – Это прозвучало чертовски равнодушно.

Он игнорирует это.

– Это всего лишь ужин. Я здесь только на выходные, хорошо? Какой может быть вред?

– Просто ужин?

Он кивает.

– Просто ужин. Обещаю.

– Хорошо. Но позволь мне принять душ и переодеться.

Он ухмыляется и следует за мной до общежития, в котором остановилась на лето.

Я только что согласилась на ужин с Адамом Трентоном?

Это плохая идея.

Знаю, но по непонятным для меня причинам, я игнорирую внутренний голос.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю