Текст книги "Моя двойная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Джанетт Реллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Мама должна нужно было на работу к семи часам утра, поэтому она ушла прежде, чем я встала, но просто, чтобы помучить себя, я прочла её письмо для менеджера Кари. Там говорилось: «Мисс Померой, Алексия высоко ценит ваше предложение, но мы считаем, что ей необходимо остаться здесь и окончить школу».

Что, я думаю, было лучше, чем написать: "Извините, но мы думаем что знаменитости такие придурки, что мы лучше поведем жизнь, используя потрепанные полотенца и собирая по кусочкам сломанное мыло, чем работая с вами".

На физике Тревор вел себя странно. Он всё время склонялся к моему столу, словно хотел поговорить со мной, но в итоге он не говорил ни слова.

После третьего раза я наклонилась к нему:

– Всё в порядке?

– Да, – сказал он, будто не имея понятия, почему я спросила. А затем, через минуту добавил, – Я подумал, что нам нужно поговорить о танцах.

– Хорошо, – я еще не обсуждала с ним детали, и вдруг поняла, что жду этого с нетерпением. Решать самим, с кем и в какой ресторан мы пойдём, казалось мне менее неловким. Лори наконец-то пригласила кого-то.

– Я поговорю с тобой после школы, хорошо?

– Конечно, – я больше ничего не сказала. Учитель бросил свирепый взгляд в нашу сторону.

Я действительно была в хорошем настроении оставшуюся часть дня. В этот раз всё внимание Тревора было бы направлено на меня. Ни учителей, которые запрещали бы нам разговаривать, ни Терезы, которая отвлекала бы его.

После уроков я ждала у своего шкафчика, нереально медленно засовывая свою домашку в рюкзак. Он не появился. Я прождала еще какое-то время, рассматривая прохожих. Ему стоило конкретнее уточнить место встречи.

Когда я так его и не увидела, то пошла к его шкафчику. Там его тоже не было. Неужели он забыл?

Уговаривая себя не разочаровываться, я направилась к школьному выходу. Вероятно, он имел ввиду, что позвонит мне после школы.

Когда я шла через холл, то увидела Тревора и Терезу, стоящих вместе у витрины с кубками. Они целовались.

Я остановилась.

Что ж, это было мило. Я подошла к ним, сложив руки на груди, и прочистила горло.

– Так, Тревор, ты хотел поговорить со мной?

Тревор поднял голову.

– Ох, – произнес он, как будто только что вспомнив о моем существовании. – Алексия.

Тереза скользнула рукой вокруг его талии, а торжествующая улыбка растянулась на её лице:

– Прости, но он идет на танцы со мной.

Я удержала взгляд на нем.

– Тебе говорили, что ты чертовски деликатен?

Он не ответил и не отошел от Терезы.

– Нет? Ну, вероятно, существует хорошая причина для этого.

Я повернулась и вышла из школы, не дожидаясь, пока он придумает, что сказать. Мое горло словно стягивало, а желудок сжимался с каждым шагом.

Дурацкие танцы. И зачем я купила билеты? Что я буду теперь с ними делать?

И, если Тревор не хотел идти со мной, почему он не сказал об этом сразу?

На самом деле это не имеет значения. Они с Терезой оба были свиньями.

Я шла быстрее. Мне хотелось бежать. Мне хотелось пробежать весь путь домой, запереться в своей комнате и плакать. Я буду плакать в любом случае, но я не позволю себе бежать. Он этого не стоит.

Парням просто нельзя доверять. Разве я этого еще не знала? Не было ли первым, что я узнала в жизни, то, что на мужчин нельзя положиться?

И потом я заплакала, а ведь я даже не была дома. Я смахнула дорожку от слез на щеке и заставила себя думать о чем-то другом. Уродливая желтая краска дома, мимо которого я прошла. Сорняки, растущие из трещин в асфальте. Большой черный автомобиль позади меня, который, по-видимому, заблудился, потому что ехал очень медленно.

Я заставила себя идти быстрее. Что со мной не так? А если я неверно истолковала его флирт? Была ли я просто запасным вариантом, если бы с Терезой не сработало?

Я сделала глубокий вдох. Черный автомобиль за мной ехал так медленно, что до сих пор не обогнал меня.

Так что, видимо, Тревор поехал вслед за мной, но все еще не набрался мужества поговорить. Я остановилась, развернулась и ждала, пока машина не догонит меня. Придурок. Я бы сказала ему, что именно он может сделать со своими извинениями.

Но тонированное окно с водительской стороны скользнуло вниз, открывая женщину лет тридцати. Она выглядела как телеведущая. Темные волосы до плеч с идеально нанесенной тонной макияжа. Она улыбнулась мне.

– Здравствуй, я Марен Померой, менеджер Кари Кингсли. Можно тебя на минутку?

Я не двигалась. Вообще вся эта ситуация напугала меня. Женщина, которая работает с Кари Кингсли? Почему она была здесь если она сказала, что живет в Калифорнии?

Мисс Померой продолжала мне улыбаться.

– Мы можем поехать к тебе домой, или возможно ты предпочтешь пойти в ресторан и что-нибудь поесть?

Я сделала шаг в сторону от машины.

– Извините, но я не думаю что моей маме это понравится. Я имею в виду, привести незнакомца в дом.

Я сделала ещё один шаг дальше по тротуару.

– Или поехать куда-либо не спросив её.

Задняя дверь распахнулась и на секунду я подумала, что какой-нибудь парень в плаще выйдет и схватит меня. Я стояла на носочках, готовая убежать в любой момент и тогда я увидела Кари Кингсли расположившуюся на заднем сидении. Она была одета в пару узких джинсов, красные заостренные туфли и красный короткий топ, надетый под свободный вязаный белый свитер. Она сняла солнцезащитные очки и переместила их на голову с очевидным раздражением.

– Я провела достаточно времени в самолете чтобы увидеть тебя. По крайней мере ты могла бы уделить мне десять минут своего времени.

Я уставилась на неё. Я была не с состоянии остановить это. Как будто она могла не знать, я сказала:

– Ты Кари Кингсли.

– Ага.

Она надела свои очки снова.

– Ты не хочешь забраться в машину до того, как твои маленькие школьные друзья пройдут мимо? Я не планировала устраивать представление.

– Ой, извини.

Я скользнула в машину, бросила свой рюкзак на пол и закрыла дверь. Я сделала это, даже не подумав. Это было как если бы президент Соединенных Штатов сказал мне забраться в машину. Не удивительно, что моя мать возмущена знаменитостями. Ты просто чувствуешь необходимым выполнять их приказы.

Как только я закрыла дверь, Мисс Померой отъехала от тротуара.

– Ресторан или твой дом?

– Только скажи "мой дом", если у тебя есть что-то высококачественное чтобы поесть, – сказала Кари.

– Я голодна.

На самом деле, у нас возможно было что-то хорошее чтобы поесть, но я сказала:

– Ресторан.

Я не была готова привести Кари Кингсли в мой захудалый дом или представить её моей бабушке – учитывая, что последние слова бабули о Кари, были о том, что её следовало бы ударить Библией.

Кари сняла очки, снова, чтобы лучше рассмотреть меня. Я уставилась на неё в ответ, сравнивая каждую её черту лица со своими собственными. Её нос был более острым, губы немного тоньше. Но расположение глаз, высота скул и даже наклон подбородка были одинаковыми. Я видела её фото сотни раз, но это до сих пор казалось нереальным видеть мое лицо у незнакомца; как вглядываться в зеркало – ну... в более утонченное светловолосое зеркало.

– Итак, ты действительно так выглядишь?, – спросила она, – Или ты пошла к пластическому хирургу, чтобы он сделал тебе копию моего лица?

Я почти рассмеялась, представив, как нарисованная я прогуливалась к пластическому хирургу и выбирала губы и скулы, как будто они были ингредиентами для пиццы.

– Это всё натуральное.

Она откинулась на спинку своего сидения, покачивая головой.

– Господи, ты больше похожа на меня, чем я сама.

Я не думала, что это было возможно, но я не опровергала это.

– На самом деле у меня каштановые волосы, – сказала она, – Моя мама была мексиканкой.

Мне она понравилась ещё больше. Даже не смотря на то, что её жизнь была не такой как моя, у нас было что-то общее.

– Как и моя мама, – сказала я, – ¿Hablas espanol?

Она покачала головой.

– Моя мама умерла, когда я была ребенком, и мой отец, – она пренебрежительно пожала плечами, – Он знает испанский достаточно, чтобы давать инструкции уборщицам. Это своего рода вводит меня в бешенство, что сейчас модно быть латинкой.

– Это на самом деле теперь модно? Должно быть, я пропустила это объявление.

Кари рассмеялась, а затем глянула в окно на ряд небольших домов, которые мы проехали.

– Ты слишком долго здесь живешь. В Калифорнии никого не волнует какого цвета твоя кожа до тех пор, пока ты красива.

– Ох. Что ж, такая система гораздо лучше, – я говорила с сарказмом, но не уверена, что Кари поняла это. Она кивнула, словно соглашаясь со мной.

Мисс Померой сказала с переднего сидения:

– Кари, почему бы нам не вернуться в отель. Так вы сможете заказать еду в номер и поговорить наедине.

Отель. О нет. Как только она это сказала, я знала, что мы направимся в Портовый Отель, где работает моя мама. Это был лучший отель в Моргантауне.

Мой желудок сжался. Я даже не была уверена что волновало меня больше: тот факт, что моя мама может увидеть меня идущей с мисс Померой и Кари Кингсли после того, как она уже отклонила их предложение о работе, или то, что я должна буду представить мисс Померой и Кари Кингсли моей маме, когда она будет одета в свою униформу горничной.

Я знала, что они приехали, чтобы еще раз предложить мне работу. Другой причины для визита у них не было.

– На самом деле, в Моргантауне есть несколько хороших ресторанов,– сказала я.

Кари отмела мое предложение взмахом руки с безупречным красным маникюром.

– Нам не следует показываться вместе на публике. Марен сказала тебе, что это нужно держать в секрете, верно?

Прежде чем я успела ответить, Мисс Померой произнесла:

– Я сказала ей.

Её глаза нашли мои в зеркале заднего вида.

– Кроме своих родителей, ты никому об этом не говорила, не так ли?

– Не говорила, – сказала я в ответ.

– Хорошо, – вздохнула Кари, – Серьезно, мне не следовало даже приезжать, но я хотела сама оценить тебя. Не то чтобы я не доверяла Марен, это просто..

– Полет сюда дал тебе повод покинуть студию, – сухо добавила мисс Померой.

Кари улыбнулась.

– Именно. И сейчас я удовлетворена.

Её взгляд скользнул на меня.

– С небольшими изменениями ты могла бы сойти за меня.

Я заерзала на крае моего сидения.

– Вы же получили письмо от моей мамы, где она отказала вам, верно?

Кари отмахнулась от моих слов.

– Мы получили его, но ты всегда можешь закончить школу удаленно, знаешь. Мы наймем тебе репетитора, если нужно, – она склонила голову, рассматривая меня, – Несмотря на то, что Марен сказала мне, что ты идеальна. Ты даже член клуба интеллектуалов.

– Национальное общество почета, – сказала я.

– В любом случае, – она подняла руку в мою сторону, – Это одна из причин почему ты мне так нужна.

– Для чего именно я нужна тебе? – спросила я.

– Мне нужно чтобы ты притворялась мной, в некоторых ситуациях.

Я рассмеялась. Я думала она шутит, и я подождала пока она скажет мне что действительно ей нужно. Только она не сказала.

Когда я думала о том, что значит быть двойником, я представляла, отдаленно, что меня будут использовать как приманку, чтобы отвязаться от папарацци, когда она отправляется на мероприятия или что-то вроде этого. Как дублера. Но я ни разу не подумала, что она действительно хочет, чтобы я притворялась ей.

– Я не могу этого делать, – сказала я.

– Почему нет?

Я склонилась к ней, качая головой.

– Мы не на столько похожи, чтобы быть взаимозаменяемыми.

Она вздохнула и сморщила нос.

– Ах да, мне нужно кое о чем с тобой поговорить. Нам нужно будет изменить твои волосы и тебе придется начать носить макияж.

– Я ношу макияж, – сказала я защищаясь, – Просто не так много.

Кари скользнула взглядом вверх и вниз по мне, снова.

– И определенно твои вещи нужно.. ох, и походку тоже. Мы видели как ты выходила из школы, и нет деликатного способа сказать это, но ты выглядишь как будто пробираешься сквозь сугроб, – она протянула руку ладонью вверх, будто показывая мне что-то, – Тебе нужно немного фитнеса. И знаешь, немного гордости.

– Я не всегда хожу так, – сказала я, – У меня был плохой день.

Мисс Помперой бодро крикнула с переднего сидения:

– Мы возле отеля. Давайте завершим наш разговор об этом наверху.

Я посмотрела в окно. Да, это был отель моей матери, что значит мне нужно было беспокоится не только о том, что я могу наткнуться на неё, но и на весь персонал, который знал меня. Я схватила дверную ручку и сказала себе, что я должна сказать мисс Померой и Кари, что мой ответ "нет", до того, как попаду в неприятности с мамой. Я знала, что я не могу принять её предложение.

Но я не сказала. Я не знала было ли это любопытством, или я до сих пор была под впечатлением от приглашения подняться в комнату Кари, или умная часть меня надеялась, что смогу найти способ, как это провернуть.

Я могла бы зарабатывать от 120 до 240 тысяч долларов в год. Я не могла даже представить все, что я могла бы сделать с такими деньгами.

Кари надела её очки и натянула толстовку на голову.

– Комната на имя Марен, – сказала она, – Так что надеюсь никто не узнает меня.

Кари взяла ещё одну пару очков из её сумочки и вручила их мне.

– Вот, пока ты ходишь с моим лицом и в этой одежде, тебе лучше носить их.

У меня было её лицо на протяжении всей моей жизни и порой я носила что-то хуже, чем джинсы и футболку, но я не стала спорить с ней.

Кари осматривалась вокруг парковки. Перед тем как открыть дверь она вздохнула:

– Иногда тяжело быть мной.

Я последовала за ней из машины, но не сказала ей, что на самом деле, у меня было больше шансов на то, что именно меня узнают в отеле.

Мы быстро прошли через вестибюль, я держала голову опущенной. Мы пошли к лифту и Мисс Померой нажала на кнопку вызова. Пока все идет хорошо. Кари была занята, рассказывая мне о том, что в Калифорнии я остановилась бы в комнате для гостей у Мисс Померой, у меня был бы собственный водитель и другой обслуживающий персонал.

Почему лифты такие медленные?

Джонатан, один из официантов отеля, прошел мимо нас к служебному лифту, толкая перед собой тележку. Я хотела повернуться так, чтобы он не увидел моего лица, но Кари продолжала говорить.

Как только двери нашего лифта открылись, он оглянулся. Его глаза расширились от удивления, когда он увидел меня.

– Привет, – позвал он снова, – как дела?

Кари выставила свою руку, как регулировщик.

– Сожалею, но у нас нет времени болтать с поклонниками.

А затем она схватила мою руку и толкнула в лифт.

Что ж, пожалуй, это будет сложно объяснить Джонатану позднее.

Мисс Померой нажала кнопку одиннадцатого этажа, а Кари прислонилась к стене и выдохнула.

– Вот что я ненавижу в этом деле. Люди никогда не оставляют тебя в покое. Они считают, что имеют право болтать с тобой, когда им этого захочется, – она посмотрела на меня с серьезным видом. – Ты узнаешь, как справиться с публикой как с частью своей работы. Ты не можешь быть милой с людьми или будешь окружена толпой. Ты должна пресекать их попытки и идти дальше.

Мисс Померой кивнула:

– Мы постараемся оградить тебя насколько это возможно.

Лифт открылся и мы вышли. Элин, одна из горничных, шла, неся охапку полотенец. Она взглянула повторно, когда узнала меня, затем улыбнулась.

– Эй, что ты здесь делаешь?

Кари покачала головой и ускорила шаг.

– Слушай, мы очень заняты и у нас нет времени на автографы.

Брови Элин подскочили, но у меня не было возможности объяснить.

Прекрасно. Не было ни одного шанса, что моя мама об этом не услышит.

Пару моментов спустя, мы вошли в один из роскошных люксов. Высокий потолок, большая гостиная и гладкие шторы сделали его больше похожим на шикарную квартиру, чем на номер в отеле. Меня окружил запах освежителя воздуха и чистого белья.

Кари сняла очки и куртку, бросила их на кофейный столик, затем опустилась на диван. Я села на кушетку и положила свои очки рядом с её. мисс Помперой взяла меню обслуживания номеров и начала его зачитывать, пока мы не выбрали что-нибудь. Затем она взяла телефон и сделала заказ.

Кари сказала:

– Скажи им поторопиться. Я умираю с голоду, – она наклонилась ко мне, – И не смотря на то, что в National Enquirer изобразили из меня анорексичку, я не из тех знаменитостей, которые думают что голодание это хорошо.

Мисс Померой разговаривая по телефону, сказала:

– Не могли бы вы принести это как можно быстрее? Мы дадим вам дополнительные чаевые.

Я задалась вопросом, всегда ли мисс Помперой делает всё, что сказала Кари. Это казалось мне странным, что взрослый принимает приказы от того, кто носит короткий топ.

Закончив с телефоном, мисс Померой села на диван рядом с Кари и они обе посмотрели на меня.

– Ну что ж, нам лучше продолжить интервью. Ты была бы готова изменить свою одежду и волосы, носить макияж, и поработать над твоей походкой и манерами?

Перед тем как я смогла ответить, она повернулась к Кари.

– Есть ли ещё что-нибудь, Алексия, что ты думаешь нужно изменить?

Кари кивнула.

– Её голос. Ей нужно избавиться от деревенского акцента.

– У меня нет деревенского акцента, – сказала я.

Мисс Померой поджала губы, как будто задумалась над этим.

– Твои "а" немного длинные, но кроме этого, ваши голоса достаточно похожи, так что я не вижу никаких причин чтобы это не сработало.

– Как и я, – сказала Кари, – Мы посмотрим на сколько хорошо ты сможешь быть мной на нескольких легких мероприятиях. Если ты сможешь сделать это, ты получишь работу на год.

Что до сих пор не имело смысла для меня. Я сказала:

– Перекрашивание волос и макияж не одурачит людей, которые тебя знают.

Кари расслабилась на диванных подушках, выглядя элегантно на фоне богатой ткани.

– Я не прошу тебя обманывать моих друзей или персонал. Но ты можешь быть мной для всех остальных. И они единственные, кого мне нужно одурачить, потому что они единственные кто платит за то, чтобы увидеть меня.

– Ты имеешь в виду как на концертах?

Я не могла даже на секунду представить себя перед стадионом, полным людей.

– Не на больших концертах. Я говорю о маленькой чепухе, вроде открытия торгового центра, парада, возможно имитация пения нескольких песен для государственной ярмарки и родео.

Перед тем как я смогла сказать что-либо ещё, она продолжила:

– Они платят мне 40 тысяч долларов за выход и мне нужно слишком много денег чтобы отказать им. У меня есть несколько долгов, которые выжимают меня насухо, но у меня нет времени на это. Поэтому мне нужна ты.

– Разве это не противозаконно? – спросила я.

Кари закатила глаза.

– Вот поэтому ты держишь это в секрете.

Мисс Померой наклонилась вперед, улыбаясь мне, как будто я была глупа чтобы спросить.

– Знаменитости используют двойников всё время и имитация пения всего лишь часть бизнеса.

Я, должно быть, не выглядела убежденной, поэтому она добавила:

– Думай об этом, как о взаимовыгодной сделке. Люди хотят, чтобы Кари выступила. Это помогает им со сбором средств, заставляет людей придти на их мероприятия, что-то вроде этого, но у неё нет времени. Она должна работать над следующим альбомом. Если ты идешь вместо неё, они счастливы, у Кари всё сделано, и ты получаешь по 4 тысячи долларов за мероприятие, 5 если это требует перелёта.

Я посмотрела на свои руки. В отличие от безупречных ногтей Кари, мои были полностью изгрызены. Эта было ещё одно отличие между нами, которое она упустила из виду.

– В любом случае, им на меня плевать, – сказала Кари, – Я всего лишь картинка. Если они поверят, что получают реальную вещь, они будут в восторге.

– Мы поможем тебе, так что ты будешь готова, – добавила мисс Померой. – И у тебя будет новый гардероб, стилист, визажист и водитель, чего ещё ты можешь желать?

На секунду я представила себя на сцене, на мне свет прожектора и тысячи людей кричат и хлопают.

Но даже когда аплодисменты эхом пронеслись в моей голове, я знала, что я не сделаю этого. Если я не напортачу и не попадусь, что до сих пор казалось рискованным, разве это не было неправильным получать деньги за то, что я буду дурачить людей? Я не могла себе даже представить, как предложить эту идею маме. У меня в голове началася додь из значков доллара.

– Извините. Но моя мама не позволить мне этого сделать.

Кари уставилась на меня так, будто я сказала, что земля была плоской, но улыбка не сошла с лица мисс Помперой.

– Ну, тебе ведь восемнадцать, верно? Ты достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения.

– Я подумаю об этом, – сказала я, потому что я была слишком вежливой чтобы сказать "Я знаю, и я только что приняла решение".

Когда моя мама узнает об этом, она будет злорадствовать тому, что я в конце концов на её стороне.

– О чём тут думать? – сказала мисс Померой.

– Если пойти против желаний твоей матери, значит терпеть финансовые неудобства, я могу добавить ещё тысячу долларов за выступление, – она улыбнулась уголком рта, – Я не думаю, что ты когда-нибудь найдешь работу лучше этой. Ты будешь зарабатывать больше, чем многие профессионалы. Тебе придется рано или поздно отпустить мамину юбку.

– Это не из-за денег, – сказала я.

Мисс Померой подняла бровь, желая услышать из-за чего именно.

– Есть разница между тем, чтоы отпустить мамину юбку и прекращением всяческих отношений, – сказала я, – Я хочу, чтобы меня приглашали на ужин в День Благодарения.

Мисс Померой даже не моргнула.

– Пять тысяч в штате. Шесть вне, и ты приглашена на ужин на День Благодарения в мой дом. На Рождество тоже, если хочешь.

Она была серьёзна. Поэтому я уставилась на неё с открытым ртом.

Кари повернулась к мисс Померой.

– Не заставляй её. Она не хочет портить отношения с матерью. Я понимаю это.

Мисс Померой вздохнула и махнула рукой, как бы отгоняя эту мысль.

– Отлично. Мы проделали весь этот путь, но если ты решила, что лучше будет заняться этими мероприятиями самостоятельно, я не буду тебя останавливать.

Ее голос изменился достаточно для того, чтобы поменять весь смысл сказанного.

– Как-никак, ты прекрасна в глазах общественности.

Кари бросила на неё недовольный взгляд, а затем вернула свое внимание на меня.

– Это ещё одна причина, по которой, я надеялась, ты сделаешь это для меня.

Она провела пальцами по подолу рубашки, скручивая его.

– Я никогда не любила толпы…

– Тебе не нравятся толпы? – повторила я. Это казалось противоречивым. Предполагалось, что рок-звезды хотят, чтобы толпы людей приходили на их концерты.

– Я люблю петь, выступать, следовать сценарию, но толпы – это куча людей, которые наблюдают за тобой, делают фотографии, и только и ждут, когда ты ошибешься, чтобы посмеяться над тобой. Я сказала пару вещей, которые были вырваны из контекста, и все высмеивали меня, а теперь я… – она вытерла руки об джинсы. – Я цепенею, когда репортеры направляют на меня камеры. Какое-то время я не хочу находиться перед людьми. Но ты такая умная, тебе не придется волноваться о том, что ты скажешь что-то не то.

И тогда я почувствовала себя нехорошо, ведь я тоже высмеивала её, когда видела те клипы. Я даже ни разу не интересовалась, как это повлияло на неё и как это должно быть тяжело, ошибиться перед всем миром.

Я сказала:

– Все иногда говорят неправильные вещи. И это не значит, что ты глупая.

Прозвучал стук в дверь. Мисс Померой встала, но Кари была ближе.

– Это еда.

Подойдя к двери, добавила:

– Слава богу, они быстро.

Это было быстро. На мгновение я заволновалась, что, когда Кари откроет дверь, это на самом деле будет моя мама. Ее руки на бедрах, то, как она отчитывает меня на испанском, когда рассержена.

Но это была не она. Когда дверь распахнулась, Дон, один из старших официантов, стоял за тележкой с едой.

– Ваш салат «Цезарь», феттуччини Альфредо и чизбургер с беконом, хорошо прожаренный.

– Спасибо.

Кари втащила тележку в номер, а затем направилась к двери, чтобы закрыть её.

Дон протянул ей планшет и ручку.

– Если бы я смог получить вашу подпись…

Кари раздраженно вздохнула и положила свою руку на бедро.

– Неужели вы, люди, не знаете, когда надо остановиться? Вообще-то, существует время, когда знаменитостей надо оставить в покое, и это, как раз, тот случай.

Она закрыла дверь с глухим стуком.

– Кари, – сказала Мисс Померой, снова поднимаясь на ноги, – он просил расписаться за еду.

У Кари по щекам растекся румянец.

– Ой.

Стук в дверь повторился.

В этот раз дверь открыла Мисс Померой. Дон всё ещё стоял там, протягивая планшет. Она взяла его и нацарапала подпись на бумаге в то время, как Кари взяла свое фиттуччини Альфредо с тележки. Кари бросила еще один взгляд на Дона.

– Вам следовало сказать мне, что мне нужно было расписаться за еду.

– Простите, мисс.

Он посмотрел на меня, когда Мисс Померой вернула ему планшет. Его брови поднялись, когда он узнал меня, но ничего не сказал.

Мисс Померой закрыла дверь и принесла мне тарелку. Я пожалела, что заказала еду. Я не хотела оставаться с ними здесь после того, как я уже сказала им нет, и моя решимость ускользала. Я могла бы понять, почему Кари не хочет находиться перед журналистами, которые транслировали для миллионов зрителей каждую её ошибку.

Как только Кари передала мне чизбургер, я сказала:

– Нет ли другого способа, которым вы могли бы зарабатывать деньги? Ну, знаете, возможно, какая-нибудь реклама?

Мисс Померой сняла крышку с салата и разделила большие кусочки вилкой.

– На самом деле, Кари потеряла рекламу после её речи на MTV awards. Что ей действительно нужно, так это выход нового альбома, а это не случится, пока у неё не будет времени чтобы поработать над ним.

Кари помешала свою пасту, и её голос стал резче.

– Мой отец мог бы помочь мне, но он не будет.

Очевидно, что что-то общее у нас все-таки было. Та же мысль пробегала у меня в голове, во время разговора с матерью о расходах на колледж.

– Почему нет? – спросила я.

– На самом деле мы не разговариваем друг с другом. В основном потому, что он не разговаривает, а читает мне морали.

Она пожала плечами, словно это не имеет значения, но всё ещё была напряжена.

– Ему не нравится моя привычка тратить деньги, но я не понимаю, почему его это так заботит. Он не нуждается в деньгах. Он даже предложения рекламе отвергает.

Я взяла картошку фри из тарелки и откусила.

– Твоего отца просят сниматься в рекламе? Потому что он твой отец?

Мисс Помперой наклонилась ко мне, как учитель, поясняющий инструкции на тесте.

– Отец Кари – Алекс Кингсли.

Несмотря на то, что она сказала это так, будто я должна была знать его, я не знала.

Она добавила:

– Солист группы The Journey Men.

– Ах, The Journey Men, – сказала я. – У нас есть все их диски. Моя мама их большая поклонница.

Как только я это сказала, что-то щелкнуло у меня в голове. Нет, это даже не то слово. Это не был щелчок, это был толчок, толчок в ряду из домино, где каждая костяшка опускается на ещё одну, опрокидывая, падая, разбрасывая до тех пор, пока все не будет в беспорядке.

Кари наколола на вилку феттучини, затем посмотрела на меня и остановилась.

– Ты в порядке? Ты как-то побледнела.

– Я в порядке, – солгала я.

То есть, каковы были шансы? Я постаралась представить обложку CD The Journey Men или постеры, которые я видела в шкафу у мамы. Главный солист, у него светлые волосы, но какого цвета были его глаза?

– Который твой отец? – спросила я и мой голос практически пришел в норму.

– Высокий, с песочного цвета волосами и голубыми глазами?

– Верно, – сказала Кари, – Это он. Обычно впереди и в центре.

Я уставилась на неё не моргая. Последняя костяшка ударилась о землю.