Текст книги "Подарок"

Автор книги: Джан Макдэниел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Селина пожала плечами.

– Ты не допускаешь, что я и приехала лишь для того, чтобы навестить свою бабушку? Может, мне необходимо с кем-то поговорить. Вас же обеих заботит лишь одно – замужем я или нет. Вы хлопочете о благопристойности моего поведения и о том, что скажут обо мне в обществе, и до откровенного родственного разговора дело просто не доходит. А что я чувствую и переживаю, никому не интересно.

Во взгляде Ярдли на сестру сквозило удивление и озабоченность. Почему возвращение Мими так на нее подействовало?

– Я бы с удовольствием выслушала тебя, но ты же ничего не говоришь. Ты сама знаешь, что я люблю и тебя, и Кэйси, и хочу, чтобы вы оба были счастливы, имея кого-то, кто будет любить вас и защищать от всех жизненных напастей. Ведь ты наверняка думала, что все это может дать тебе Бо, раз согласилась выйти за него замуж. Лично мне кажется, что ты боишься Бо, боишься любви и реальной жизни с человеком, который, по всему видно, дорожит тобой и хочет, чтобы ты зажила с ним стабильной жизнью. Неужели воспоминания о прошлой любви тебе дороже, Селина?

– Ох, и кто это говорит? Тоже мне знаток психологии.

Ярдли не обратила внимания на ее резкость.

– Знаешь, у тебя с Бо нет никаких причин уезжать в Теннесси. Бо найдется работа и здесь, и вы все трое можете остаться. Мы с Мими поможем тебе возвратиться в школу…

– И мы все трое вынуждены будем провести остаток жизни под надзором Мими?

– Вы все трое можете обзавестись собственным домом. Я предоставлю Бо хорошую работу.

Селина бросила на сестру удивленный взгляд.

– Ты собираешься предложить Бо работу? На своей фабрике?

– Почему бы и нет? У него, конечно, может и не быть опыта работы с керамикой, но я сама готова учить его…

Селина расхохоталась, потом потрепала сестру по плечу.

– Я люблю тебя, Ярдли. Это даже забавно, что мы так с тобой сблизились, хотя практически происходим из разных семейств. Мы должны были бы чертовски завидовать друг другу.

– Я и завидовала иногда – и тебе, и папе, и Франческе.

– А знаешь, почему папа уехал из Киттриджа? Он долгое время лишь о том и думал, как бы вырваться на свободу и зажить собственной жизнью. Хотел, чтобы мы росли в реальном мире, а не в маленьком царстве деда, где все имеют правильную работу, правильных друзей, правильных женихов для подрастающих внучек. А папа стремился научить нас независимости и самостоятельности.

– Отец никогда не говорил мне этого.

– Он боялся, что уже потерял тебя, поскольку ты принадлежала Джерриду и Мими. Даже когда твоя мать была еще жива, они всегда старались присвоить тебя, задаривали дорогими игрушками и одеждой, решали, в какой школе тебе учиться.

– Но когда умерла мама, со мной рядом были они, а не отец.

– Ты вот сочувствуешь Мими, потерявшей мужа, а задавалась ли ты когда-нибудь вопросом, что пережил папа после смерти твоей матери? Когда это случилось, папа был гораздо моложе Мими, и он лицом к лицу столкнулся с тем, что остаток жизни должен провести без женщины, которая, как он думал, будет с ним всегда.

– Я была слишком маленькой, чтобы понимать такие вещи. А теперь, когда Мими состарилась и в конце жизни осталась одна, я не могу не сочувствовать ей.

– Приглядывай за ней, Ярдли. Если у вас с Саймоном в самом деле родилась любовь, не позволяй ей встать между вами.

– Прости, Селина, но с этим я как-нибудь разберусь сама.

– Рада слышать. Но вот о чем я хочу попросить тебя, сестренка. Не предлагай Бо, чтобы он работал на тебя. Неужели ты не понимаешь, единственное его желание забрать нас с Кэйси и укатить отсюда подальше. Он уже понял: Мими заботит лишь одно, как бы поскорей благословить нас, а остальное ее трогает мало.

Какое отношение к Мими имеет Бо? – удивленно спросила себя Ярдли. Чем его-то она не устраивает? Может, задела его гордость? Но, не найдя ответа, взяла поднос и направилась к лестнице. Да и что ломать себе голову, все само как-нибудь решится.

Носком туфли, поскольку руки у нее были заняты, она постучала в дверь Мими.

– Входи, дорогая, – отозвалась та.

Ярдли бедром толкнула дверь и вошла. Портьеры были задернуты, в спальне горел свет. Мими в хлопчатой ночной рубашке цвета шампанского сидела в постели, откинувшись на подушки. Без косметики ее лицо на фоне ярких узоров постельного белья выделялось болезненной желтизной. Поставив поднос на столик у стены, Ярдли налила в чашку чай.

– Я приготовила твой любимый, с ароматом корицы.

– Спасибо, милая, – ответила Мими, повыше садясь в подушках. – Я не собиралась еще ложиться, хотела поболтать с тобой, но, кажется, совсем расклеилась в эти дни. Сил хватило только на то, чтобы раздеться и завалиться в постель.

– У нас будет время поговорить. – Ярдли присела на краешек матраца. – Ты что-нибудь приняла от головной боли?

– Ох, приняла. Да только все эти пилюли никогда не помогают. Дорогая, должна сказать, что ужасно о тебе беспокоилась.

– Беспокоилась? – переспросила Ярдли.

– Видишь ли, когда мне сказали, что ты появилась на осеннем балу с молодым мистером Блаем, то я, должна сознаться, была просто шокирована. Все, что этот человек делает, заведомо направлено против нашего семейства. Он последний мужчина на земле, в обществе которого я хотела бы тебя видеть. Но потом я немного успокоилась, поняв, что ты решила очаровать его с тем, чтобы он отказался от своих злодейских замыслов. Я даже ожидала получить от тебя вскорости добрые вести. Но когда открыла сегодня утром газету, то ужаснулась, увидев, что он и не собирается отказываться от своих намерений! Ярдли, только не говори мне, что этот кретин покорил твое сердце.

– Он не кретин, Мими. И потом, я ведь еще до твоего отъезда говорила тебе, что мне не по душе вся эта затея с похищением формы и что больше ни на что подобное я не пойду.

– Ну, хорошо, ладно… Но тогда объясни мне, ради всего святого, что он делал здесь, в нашем доме, сегодня вечером?

– Он привез меня домой.

– Домой? Откуда? И почему это у тебя появились от меня тайны? Ты ведь с малых лет всегда во всем советовалась со мной.

– Да, Мими, мы с тобой всегда понимали друг друга. Надеюсь, и сейчас ты поймешь меня. Саймон весьма заинтересовал меня.

– Но он вовсе не принадлежит к тому сорту мужчин, которые могут тебя интересовать. Он тебе не пара. Правда, глядя на мистера Блая, можно понять твое увлечение, но ты уравновешенный и здравомыслящий человек и не можешь не видеть, что он из себя представляет. Уж взять хотя бы то, что он задумал отомстить твоему дедушке.

– Почему дедушка всячески старался задержать разрешение на учреждение Саймоном собственной компании? Ведь он уже был сильно болен. Не могу понять, с какой стати это его так заботило.

– У нас в городке и так не слишком много работы, а тут, представь, появляется еще и конкурирующая фирма. Твой дедушка был просто…

Ярдли сузила глаза.

– Он был умирающим стариком, почти уже не способным двигаться, разве не так? Ведь это была твоя идея – остановить Саймона?

Лицо Мими приняло выражение, которое подтверждало подозрения Ярдли. Правда бросила ее в дрожь.

– Он где угодно мог основать свое предприятие! Почему обязательно здесь? Это наш город и всегда будет нашим.

– Это не только наш город. Множество других людей живет в нем, и им нужны рабочие места, магазины и все, что нужно для нормальной жизни. С появлением «Эвергрин Имиджес» у специалистов по фарфору появились еще кое-какие возможности, а раньше, если мы сокращали производство, им грозила безработица.

– Мерси, детка. Вижу, он здорово успел запудрить тебе мозги, если ты отворачиваешься от собственной семьи.

– Нет. Я не говорю, что он во всем прав. Но Саймон Блай убежден, что борется за справедливость. Нельзя же, в самом деле, думать только о себе. И почему ты считаешь, что он хуже, чем дедушка?

– Значит, ты намерена спокойно смотреть, как он перешагнет через всех нас? Позволишь ему разрушить репутацию, которую долгими годами тяжкой работы создавали твой дед и прадед? Джеррид оставил компанию в твоих руках, Ярдли, потому что он верил в тебя. Он не сомневался в твоих добрых чувствах к нему и преданности делу. Ты никогда не была такой легкомысленной, как Селина. Подумай, что бы сказал Джеррид, если бы он видел тебя теперь? И если бы послушал, что ты говоришь.

– Есть один способ остановить Саймона. И я сделаю все, чтобы забрать у него сельскую девушку. Но я позабочусь об этом сама, а ты ни о чем не тревожься.

Мими одарила внучку блаженной улыбкой.

– Милая, в тебе так много от Джеррида.

– Я сделаю это, потому что мы в своем праве. Только никогда не проси меня вмешиваться в бизнес Саймона. Этой глупости надо положить конец. Он создал производство, и пусть оно будет.

– Ох, не знаю, дорогая, не знаю. Ты молода и доверчива, а я довольно повидала таких, как Саймон, они приходят и уходят. Нагребут полные карманы денег и думают, что у них уж весь мир в руках. Дерзкие, нахальные и не очень умные, у них недостаточный запас прочности и выносливости, которые потребны, чтобы удержать полученное и построить будущее. Мелькнут, нашумят и исчезают, будто их и не было. Да, не спорю, мистер Блай теперь, как говорится, на коне. Но когда пыль уляжется, он вернется к тому, с чего начал, вернется туда, откуда пришел, и ничем другим не станет, кроме как бездельником без гроша в кармане. Тогда, возможно, ты и поймешь, как я была права.

Ярдли удивленно повернулась к бабушке.

– Мими, я не могу допустить, чтобы Саймон нам досаждал. Но я не собираюсь разорять его. Ему слишком тяжело досталось то, что он создал. И его финансовое положение никак не влияет на мое отношение к нему. Меня не волнует, разорится он или нет.

– А вот его-то это волнует. Я, во всяком случае, не сомневаюсь в этом. С тобой он прекрасно может прожить и на денежки Киттриджей. Не исключаю даже, что это входит в его планы.

Ярдли встала, лицо ее вспыхнуло. Она не могла поверить, что ее бабушка способна на такую грубость.

– Как ты можешь даже предполагать такое?

– Мы с Джерридом, детка, всегда хотели для тебя самого лучшего.

– Саймон и есть для меня самое лучшее. Пожалуйста, прошу тебя, узнай его получше, возможно, твое отношение к нему изменится.

Вдруг Мими поморщилась.

– Что? Тебе плохо? – воскликнула Ярдли.

Все еще морщась, Мими махнула рукой.

– Ничего, детка. Просто спазм.

Ярдли с тревогой смотрела на побледневшее, искаженное болью лицо. Старуха выглядела просто ужасно. Забрав из ее рук чашку, она сказала:

– Тебе надо немного отдохнуть. Поговорить о делах мы всегда успеем. Время терпит.

– Ох, смотри не попадись в силки этого человека, дорогая. Он использовал твоего дедушку, научился у него искусству лепки, а потом обернул это против него же. Неужели ты думаешь, что он и тебя не сможет использовать в своих интересах?

Перехватив огорченный взгляд бабушки, Ярдли не стала возражать, просто помогла ей удобнее устроиться в постели. Любя эту старую женщину, она испытывала чувство вины, что расстроила ее.

– Спокойной ночи, Мими, – проговорила она. – Когда я вернусь, запру дверь на цепочку.

– Ты что, едешь к нему?

– Нет. Мне обязательно надо побывать в офисе. Есть кое-какие неотложные дела. Послушай, ты ведь поговоришь завтра с Селиной, не так ли? Мне кажется, она нуждается в твоем совете, в твоем участии. Она немного не в себе…

Мими взглянула на внучку долгим и скорбным взглядом.

– Эта девочка и родилась немного не в себе. Конечно, я поговорю с ней, дорогая. Вопрос только, станет ли она меня слушать.

Ярдли выключила свет и тихонько прикрыла за собой дверь. Проходя по коридору, она поняла причину своего беспокойства. Если бы Саймон не хотел использовать ее для своего утверждения в обществе Киттриджа, она никогда бы не оказалась с ним на поле для игры в гольф. И ей вдруг непереносима стала мысль, что он и любовь с ней сотворил лишь для того, чтобы заручиться ее деловым расположением.

А иначе почему он до сих пор не сказал, что любит ее? Вот именно, он не говорит ей этого просто потому, что не хочет громоздить лишней лжи. Неужели ее догадка верна? Она вспомнила, как он неожиданно уронил голову ей на грудь, как тотчас расслабилось его напряженное тело. Сердцем она верила ему. Но умом понимала, что они соперники, конкуренты, и борьба на этом уровне – необходимое условие выживания.

Подхватив пальто, сумочку и ключи от машины, Ярдли вышла из дома. Чистое небо над головой было чернее бархата, на нем эффектно сияли и переливались бриллианты звезд. Она включила мотор. Можно прямо сейчас оказаться в постели Саймона. Так трудно устоять против этой мысли! Выехав на пустынную трассу, она вскоре оказалась возле его дома. Искусная резьба на камне и множество стеклянных поверхностей, вмонтированных в современные архитектурные формы. Саймонова крепость на холме. В окнах горел свет. Что он сейчас может делать? Скорее всего, работает.

У ворот Ярдли остановила машину. Позвонить? Откинувшись на спинку сиденья, она перевела дыхание. Нет, она не помчится к нему сломя голову. Нельзя позволить своему сердцу и своей плоти диктовать тебе поступки. Но как трудно им противостоять!

Грант никогда не владел ее душой в такой степени, как овладел ею Саймон. Ее тело никогда не испытывало такого влечения к Гранту, какое оно испытывает к Саймону, и никогда не получало такого удовлетворения, какое давал ей Саймон.

Как ей хотелось оказаться сейчас у него, отдаться его ласкам! Но было нечто гораздо более важное, чем просто физический контакт. Видит Бог, она хочет прикоснуться к его душе, вытащить из той непроницаемой оболочки, в которую он запрятался от всего, что грозит его чувствам, ибо знает, что он вовсе не холодный и не высокомерный, что там, в глубине, он очень добрый и нежный. Она закрыла глаза. Саймон Блай был тем мужчиной, за которого она с удовольствием вышла бы замуж. Тем мужчиной, чьих детей она с радостью вынашивала бы, чтобы потом они вместе, во взаимной любви и согласии, следили за их взрослением.

Она нуждается в большем, чем он может ей дать. Теперь Ярдли особенно четко осознала это.

Развернув машину, она нажала на педаль газа и помчалась в сторону офиса «Коллекции Киттриджей».

Глава 12

Холодный фронт наступал всю ночь. Ледяное дыхание ветра настойчиво напоминало о приближении зимы.

Направляясь к машине, Саймон посетовал на неизбежность гололеда и снежных заносов приближающихся зимних месяцев. Чертовски противно. Он надеялся, что все это подзадержится немного, хотя бы до праздников, которые он решил провести в теплых краях, съездив на несколько дней в Сарасоту, к своему старику. Ему ясно представились солнце, песок и плавание на парусной лодке по синей морской воде. Но почти сразу же все эти образы исчезли, стоило ему осознать, что ничего этого вдали от Ярдли ему не нужно.

В офис Саймон приехал около десяти. Полночи он провел за компьютером, а другую половину бессонно проворочавшись в постели, вдруг оказавшейся слишком большой даже для его крупного тела.

Перед самым рассветом он встал, сварил кофе и с чашкой в руках наблюдал восход солнца, медленно поднимающегося прямо против фасада его дома. Забавно, подумалось ему, как это он, большую часть своей жизни посвятив созданию и распространению предметов искусства, умудрился почти не замечать красоты окружающего его мира? Да, появившись в его жизни, Ярдли будто открыла ему глаза. Небо вдруг совершенно очистилось, и солнце, засияв в полную силу, высветило каждую каплю влаги на опавшей листве, заставив ее сверкать драгоценными камнями. Когда солнце встало, его сердце воспрянуло вместе с ним. Почему из всех женщин он выбрал внучку Джеррида? Видно, он всегда инстинктивно следовал путем, который вел его в этом единственно верном направлении. А теперь вот удивляется, почему только теперь по-настоящему смог оценить красоту мира.

Вечером машина Ярдли подъезжала к его воротам. Саймон видел это, и сердце его радостно забилось. Он ждал, что вот сейчас она нажмет кнопку переговорного устройства и он услышит такой родной голос. Но, так и не выйдя из машины, она умчалась прочь. Женщины вроде Ярдли заслуживают того, чтобы их любили и ценили. И он способен на это как никто другой. Он никогда не был трусом, так почему же до сих пор не осмеливается сознаться ей в своих чувствах?

Лишь однажды он признался женщине в любви и предложил ей руку и сердце. Больше десяти лет прошло с тех пор, как Моник отказала ему…

А Ярдли подавляла его уже одним тем, кем она была. Мог ли он сломить свою гордость и начать испытывать теплые чувства к Мими? Ведь что ни говори, она бабушка его возлюбленной. Ярдли так предана старухе, что ей совсем не просто покинуть ее, да и не смеет он требовать от нее ничего подобного. В конечном счете Ярдли права: она не сама по себе, а часть своего семейства. И он не может просто выдернуть ее из родной среды. Если он хочет ее, то должен считаться со всем кланом Киттриджей. Боже, ему надо было бы трижды подумать, прежде чем сваливаться с ней той ночью в песчаную яму! Он просто обязан был сообразить, какие это может иметь последствия.

И вот он стоит в открытых дверях кабинета Кей Хэрмон с портфелем в одной руке и пластмассовым стаканчиком в другой. Кей, говорившая по телефону, жестом пригласила его войти.

– Да, Робин. Уверена, что мы решим этот вопрос положительно. Вы получите товар еще до Дня Благодарения.

Саймон вошел, сел и снял со стаканчика пластиковую крышку. Кей повесила трубку. В ее кабинете витали запахи парфюмерии, а на столе стояла ваза с красными гвоздиками. Девушка широко улыбнулась ему и сказала:

– Корриган из Атланты хочет скорей получить сельскую девушку. Ну, я подумала, поскольку мы приступили к производству…

– Никакой спешки, Кей. Мы не можем жертвовать качеством. Это, конечно, имитация, но все же не дешевая подделка.

– Да, да, Саймон, я понимаю. Интерес к сельской девушке возрос именно поэтому. Но Корриган просит ее для витрины. Они приглашают вас представительствовать со своей продукцией на открытии их нового магазина. Это отличная реклама.

Саймон пододвинул стаканчик к ней. Она посмотрела на его соблазнительное содержимое, увенчанное сбитыми сливками.

– Горячий шоколад, – провозгласил он.

– Благодарю, но это настораживает. Раз босс решил побаловать своего агента горячим шоколадом, значит, что-то тут не так, и меня, возможно, ждут огорчения. Я плохо справляюсь с работой?

– Нет, Кей, вы хорошо справляетесь с работой. Но только, я вижу, мне придется ехать в Атланту.

– Не думаю, что мы должны пренебрегать такими вещами.

– Я тоже так не думаю. Но вы уверены, что сельская девушка по-настоящему заинтересует их? А не получится так, что они поместят ее на витрину и на том все кончится?

– Если она окажется на витрине, то непременно привлечет внимание покупателей. Вы же знаете, как медленно люди решаются приобрести новые вещи, а ваши пояснения не могут не возбудить их интерес. Это такой авангард…

Блай сухо улыбнулся.

– Ну, конечно, смесь двадцать первого века с девятнадцатым. Вам действительно, Кей, стоило бы немного поизучать искусство.

Кей взглянула на него слегка обиженно.

– Послушайте, босс, а вы не передумали с производством этой селяночки?

– Почему я должен передумать?

– Ну, хотя бы из-за Ярдли Киттридж. Я слышала кое-какие толки в загородной закусочной…

– Вы не должны посещать такие места, Кей. Еда там совсем никуда не годится. И потом, откуда им знать про мисс Киттридж? Она вращается совсем в другом обществе…

– Рада слышать это. – Кей улыбнулась. – Но берегитесь, Саймон. Перетянуть неприятеля на свою сторону – тактика, старая, как мир.

– Кей, я плачу вам за советы, касающиеся деловых вопросов. Так что не беритесь за то, за что вам не платят.

– Но разве это не касается сбыта? И потом, я полагала, что мы друзья, Саймон. Почему бы мне и не посоветовать вам что-то бесплатно? Господи, да неужели вы сами ничего не понимаете? Местный мальчик с благими намерениям возвращается домой, идет в гости к местной королеве, а она и дня не потратила, чтобы завладеть его чувствами. Вы слишком хороши, чтобы так просто сдаться. Ну скажите, разве она не советовала вам отказаться от производства статуэтки? – Не дождавшись ответа, она продолжила: – Только не подумайте, что я говорю все это из ревности.

– Ох, Кей, перестаньте…

Он понимал, что эта женщина на его стороне, что она печется о его интересах и никогда не предаст его. Но в данном случае она не права. Проследовав в свой кабинет, Саймон сел за стол и стал рассматривать дорогие панели, которыми обшиты стены, массивную дубовую мебель, кожаную обивку кресел. Только несколько недель назад, восседая тут и поглядывая через стол на высокое окно, за которым простиралась ухоженная лужайка, он чувствовал себя просто королем. А теперь он понимает, что нашел нечто, гораздо более важное, нечто такое, в чем он нуждался более всего. Джеррид Киттридж мертв, пусть его судят теперь высшие силы. Киттриджи всегда были хитрыми и изворотливыми бизнесменами. Блай были художниками, мастерами. Он хочет только одного – чтобы правда стала известна.

Ярдли, хоть и не совсем, все же пыталась его понять. Но Мими никогда не простит его. Должен ли он идти до конца, даже если потеряет при этом Ярдли? Какую цену надо заплатить, чтобы сохранить ее для себя? Ведь если теперь отступиться, только отпугнешь от себя оптовиков, которых было не так-то просто привлечь. Компания «Эвергрин Имиджес» не столь еще крепко стоит на ногах, чтобы пережить подобные потрясения. Он очень быстро скатится вниз. К тому же не исключено, что довести до конца свой замысел – единственный способ проверить, действительно ли Ярдли имеет к нему бескорыстный интерес или дело обстоит иначе…

В переговорном устройстве зашуршал голос Кей:

– Саймон, на проводе Уолтер Картрайт из Уайтвелла. Он заинтересовался нашей рекламой, но настаивает на том, чтобы поговорить с вами лично.

Блай довольно потер руки. Самая крупная сеть магазинов Западного побережья хочет получить его продукцию. Они с Кей возлагали на Картрайта большие надежды.

– Хорошо, Кей, я поговорю с ним. Спасибо.

Когда он брал трубку, его всегда твердая рука слегка дрожала.

– Спокойной ночи, мисс Киттридж. Поостерегитесь, как будете выходить отсюда. Погода совсем расстроилась, никуда не годится, – наставлял Ярдли Джейк Беллмэн, ночной сторож, когда она проходила мимо его конторки, собираясь покинуть фабрику. – Дождь того и гляди перейдет в снег.

– Спасибо, Джейк, – с теплой улыбкой сказала Ярдли седовласому человеку, который работал на компанию чуть не с мальчишеских лет. – Я во всеоружии. – И она продемонстрировала ему зонтик.

– А ваш дедушка вечно его забывал. Так я специально держал у себя запасной на тот случай, если ему понадобится.

Ярдли задержалась возле конторки сторожа, стоя в опустевшем уже коридоре, залитом холодным светом флюоресцентных ламп.

– А он ведь, кажется, часто засиживался допоздна, верно?

– Ну, не так чтобы очень… Иногда остановится возле меня, и мы немного поговорим. Я так думаю, это был его способ обдумывать дела. Стоит, бывало, и спрашивает у меня совета в том и этом, – охотно пустился в объяснения Джейк. – Можно подумать, что он нуждался в советах такого человека, как я. Старый Джеррид был дока во всем, я таких и не встречал больше.

Ярдли посмотрела на сторожа долгим, задумчивым взглядом.

– Как вы считаете, мой дед был добрым человеком?

Улыбка исчезла с лица Джейка.

– Ко мне он всегда относился очень хорошо.

– А к другим? Со всеми ли своими работниками он был так же добр, как с вами? Можете быть со мной откровенны, Джейк. Не подумайте, что я допрашиваю вас с какими-то дурными намерениями. Мне просто хочется получше знать, как мой дед обращался со своими подчиненными. Может, он невзначай обидел кого, и мне еще не поздно поправить дело.

– Люди всегда чем-нибудь недовольны. Так уж устроен человек. Никто не может нравиться всем. Ваш дедушка много требовал от людей и не прощал тех, кто бездельничал или еще что…

Ярдли поняла, что большего она из старика не вытянет.

– Спасибо, Джейк, что вы были честны со мною.

– Мисс Киттридж, я много всякого перевидал здесь, вы ведь знаете, что я давно тут работаю, старался справлять свою должность хорошо и дело свое знал. Всякий видит, когда человек вкладывает в дело всю душу. Тогда, в былые времена, Джеррид заботился о каждом, будто все они его близкие. Но компания разрасталась. И вот некоторые рабочие начали хитрить с ним, мол, вроде они не хуже его. Он особого виду не подал, но вскоре развязался с ними, да и то сказать, он ведь босс, а не добрый дядюшка. Что ж, подчас он бывал и крутенек, что было, то было, кое-кто оставался в обиде, ну да ведь бизнес-то для него был впереди всего.

Ярдли кивнула.

– Спасибо вам, Джейк. Спокойной ночи.

Беллмэн отпер для нее дверь. Половина седьмого, а темно, как в полночь. Ее машина одна торчала на стоянке. Подхватив портфель и набросив на плечо длинный ремешок сумочки, Ярдли открыла зонтик. Она была уже на полпути к своему авто, когда к стоянке подкатил «ягуар». Саймон выбрался из машины и, улыбаясь, двинулся ей навстречу. На нем был черный солидный плащ.

– Ты же промокнешь! – сказала она и подошла к нему вплотную, так что они оба уместились под ее зонтиком, который он тут же взял из ее руки.

– Кто это о нас так заботится? – спросил он, удивившись тому, что она чмокнула его в щеку. – А я уж было перепугался, что потерял тебя.

– Потерял?

– У меня ведь день прошел в суматохе – встречи, телефонные звонки… Бэби, передо мной вдруг все двери открылись, я никогда и не мечтал о таком.

– Рада за тебя, Саймон, – чуть слышно пробормотала Ярдли.

Он поднял ее лицо за подбородок. Она встретилась взглядом с его темными глазами, и сердце у нее забилось сильнее, а в животе что-то стиснулось. От него исходил аромат дорогого мыла и сандалового дерева.

– Ярдли, если я сейчас откажусь от продажи сельской девушки, моя компания просто сдохнет.

– Делай, Саймон, что задумал.

– Я заезжал к тебе, и Селина сказала, что ты все еще на работе. А мне до отъезда хотелось повидаться с тобой.

– Ты уезжаешь? Куда?

– В Лос-Анджелес. Я уже на пути в аэропорт.

– И надолго?

– Вернусь к концу недели.

– И как это ты решился лететь в такую погоду?

– Потому и спешу, ночью будет еще хуже. Ярдли, поедем со мной.

– Я бы с удовольствием, но ты и сам понимаешь, что это невозможно. Да если б я и поехала, ты же все равно будешь все время занят. И потом, ты что, хочешь вести конкурентную борьбу в непосредственной близости от меня?

– Я хочу, чтобы ты была рядом, бэби, вот и все. Это что, запретное желание? А может, не такая уж сумасбродная идея укатить нам с тобой из Киттриджа?

– Мы же все равно должны будем вернуться.

– Ну, ладно, бэби, мне пора. А то я опоздаю на свой рейс, а ночью можно и не вылететь, застряв в аэропорте.

– Да, конечно, езжай.

Ох, как не хотелось ей, чтобы он куда бы то ни было уезжал без нее. Впрочем, как знать, может, и хорошо, что он сейчас уезжает. По возвращении его может ждать сюрприз, а ее в то время, когда она поймет, что сделала, будет терзать вина. Саймон сейчас в таком приподнятом настроении, так оптимистичен. Можно даже сказать, счастлив. А она собирается все это разрушить. Но если сейчас ей не хватит духу на этот шаг, у нее, возможно, никогда больше не будет такой возможности.

А он вернул ей зонтик и собрался идти к машине. Она успела схватить его за руку, когда он посмотрел на нее, со странно вопросительной интонацией сказала:

– Я люблю тебя, Саймон.

Слова ее прозвучали почти неслышно, сливаясь с шумом падающего дождя. Свет проблеснул в его глазах, а губы тронула легкая улыбка.

– Дорогая, я же не в Китай уезжаю, – вернул он ей ее же слова.

Ярдли даже оторопела. Вот нахал! Ну и черт с ним. Почему, в самом деле, она полюбила именно его? И зачем призналась в этом?

Широкая ладонь легла ей под затылок, его пальцы перебирали шелковистые пряди ее волос. Он поцеловал ее бесконечно долгим поцелуем, таким долгим, что она почувствовала, как у нее слабеют и начинают дрожать коленки. Когда поцелуй завершился, он прижался к ее щеке и прошептал:

– Ведь ты не оставишь меня, нет? Может, для нас с тобой на всем свете нет никого другого. Ну как я могу не любить тебя, бэби? Ладно, поговорим, когда я вернусь. Черт возьми, я не хочу уезжать. Теперь…

Полностью она осознала, что именно сказал Саймон, лишь тогда, когда он повернулся и пошел к машине. Нет, она должна теперь же предупредить его о том, что намерена сделать. Но не успела сдвинуться с места – он уже завел машину и на полной скорости умчался во тьму.

– Ты уверена, что осилишь такое мероприятие? – спросила Ярдли, поправляя красный бант на осеннем серебре веточек эвкалипта, обвитых блестящей канителью и установленных на каминной доске.

Мими повернулась к внучке. Несмотря на малый рост и хрупкость, выглядела она в своем темно-синем платье статной и элегантной.

– Не беспокойся, родная, я прекрасно себя чувствую.

– И все же никак в толк не возьму, почему ты настояла на доставке блюд из ресторана. Селина же предложила все приготовить.

Поставив на стол тарелочку с нарезанными лимонами, Мими меланхолично проговорила:

– Я не затем приглашаю людей, чтобы продемонстрировать им, какая прекрасная кухарка получилась из моей внучки. И потом, знаешь, она всегда сует в кушанья все приправы, какие ей только попадутся под руку. Согласись, что вкус у такой еды бывает подчас излишне экстравагантным.

Ярдли покачала головой.

– В кулинарии она изобретательна, и это совсем не плохо. Но я согласна с тобой, ее рецепты и впрямь не совсем подходят для затеянного тобой приема. Кстати, ты не слишком с ним поторопилась? На мой взгляд, это выглядит чересчур деловитым.

– Ты у меня такая умница, Ярдли, все знаешь и во всем разбираешься. Так неужели не можешь понять, что затеяно это не только как часть бизнеса. Прием гостей это совсем не часть производственного процесса. Хотя… Впрочем, ты поймешь всю важность приобретения общественных связей, когда тебе понадобится, например, разрешение на строительство или что-то срочно оформить. Конечно, раньше у меня всегда была возможность доверять все эти дела Джерриду. А теперь, когда сил у меня осталось не так уж много, я надеюсь, что ты будешь мне в этом надежной опорой. Бог знает, смогу ли я в свои лета по-настоящему участвовать в ведении дел и достойно распорядиться своей долей в бизнесе.

– Мими, с тех пор, как ты почувствовала себя лучше, я все время думаю, что нам надо в ближайшее время выбраться из дома со всеми нужными бумагами и законным образом оформить партнерство Селины.

– Да, не спорю, мы должны позаботиться о Селине. Но полноправное партнерство?.. Ярдли, не значит ли это навесить на себя мертвый груз? И потом, мы должны уважать волю покойного. Возможно, есть другой способ поправить ее финансовое положение, без утраты контроля над предприятием. Бог знает, как этот… эта деревенщина, за которого она выскочила замуж, распорядится собственностью Селины и Кэйси.