Текст книги "Проклятье вампира (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Алан Риксон уже качал головой.
– Нет, всё сводится вовсе не к этому, Ник, – произнёс он пренебрежительным тоном.
– Тогда к чему? – Ник нахмурился. – Вы нам скажете?
– Дело не в этом, – сказал Алан, и теперь в его голосе звучало лёгкое предупреждение. – То есть, вы правы относительно вампирского яда, который ныне продаётся на рынке… и насчёт проблем с законом, на которые они рисковали нарваться при введении новой технологии в фазу тестирования. Но их не интересовал контроль толпы или какое-либо применение в качестве оружия, детектив… против любой расы.
Выдохнув, Риксон провёл рукой по волосам и добавил:
– В начале Гордон работал с их ведущим генетическим дизайнером по машинам, пытаясь сделать формулу Бурмана пригодной для массового производства. Но это лишь малая часть того, что происходило. Другие люди работали над другими компонентами. В основном тестировали, чтобы убедиться, что субстанция будет работать так, как обещал Бурман. Несколько специалистов из Норолога занимались этой стороной вопроса, оттачивали органику и трудились над компонентами искусственной жизни, чтобы всё это было жизнеспособным…
– Джонс, – перебил Ник. – Келвин Джонс.
– Это был один из них, да. Полагаю, он возглавлял их команду по искусственной жизни.
– Норолог также базируется в Сан-Франциско?
– Да. У них офисы в Пресидио. Кажется, у них есть ещё один кампус в южном Сан-Франциско… и ещё один в Чикаго.
Тут Уинтер заговорила, заставив обоих мужчин повернуться.
Судя по лицу Риксона, он почти забыл об её присутствии.
Ник подозревал, что Уинтер как раз-таки хотела, чтобы он забыл.
И от этого было ещё страннее, когда её голос всё же раздался.
– Вам нужно объяснить ему, – она смотрела только на Риксона, и её тон был прямолинейным, взгляд – бескомпромиссным. – Вам нужно объяснить, что эта штука делает, Алан. Вам нужно объяснить, чего добился Бурман, по его словам… и зачем.
– Это ведь яд, верно? – Ник уставился на неё, затем перевёл взгляд на Риксона. – О чём она говорит, Алан? Что они сделали?
Алан вздохнул.
Откинувшись на спинку дивана, он поднёс кофейную чашку к губам и сделал большой глоток тёмной жидкости.
Ник впервые осознал, что они пили настоящий кофе.
Настоящий. Бл*дь. Кофе.
Он честно не помнил, когда в последний раз пил его или хоть чуял его запах.
Тот факт, что он даже не замечал этого до данного момента, лишь доказал, в какой странной временной петле пребывал его разум с тех пор, как он приехал в Сан-Франциско.
– Алан? – подтолкнул Ник.
– Слушайте, они не были заинтересованы в военном применении данного типа яда, – сказал Алан, выдохнув. – Бурман по сути исключил такие возможности из этого штамма. Это должен быть чисто коммерческий продукт. Он не для того, чтобы заставлять людей делать что-то… он не должен вводиться никому, кроме самих клиентов.
Ник нахмурился.
– Он же не для обращения людей, нет?
Алан поднял ладонь.
– Нет. Определённо нет, – он поставил чашку и блюдце обратно на журнальный столик, держа другую руку поднятой. – Нет, на самом деле, такой вероятности планировалось избегать. Это вещество должно оказывать эффект, противоположный обращению. После введения оно должно было защитить их от недобровольного обращения. При этом сохраняя для клиента большинство… если не все… ну, преимущества… этого изменённого состояния.
– Преимущества, – повторил Ник.
– Да. Ну, вы понимаете. Все хорошие бонусы от превращения в представителя вашего вида. С человеческой точки зрения, – добавил мужчина.
– Вы говорите о какой-то сыворотке молодости?
Выражение лица Алана слегка расслабилось.
– В некотором роде да. Нечто большее, но да.
– То есть, какая-то сыворотка гиперживучести и молодости? Сыворотка молодости с кучей добавочных эффектов?
– Да, – Алан рьяно закивал. – Именно об этом я и говорю.
Ник посмотрел на Уинтер, та приподняла бровь.
Ник взглянул обратно на Алана Риксона.
– Итак, позвольте убедиться, что я вас правильно понимаю, – Ник опёрся руками на бёдра, сжав свои призрачно-бледные ладони. – Вы говорите о всех физических преимуществах вампиров… получаемых предположительно через этот специфический, особенный тип модифицированного и сгенерированного яда, изобретённого Бурманом, по его словам… но при этом без зависимости от крови, без смерти, без действительного превращения в вампира. Верно?
– Да, – Алан Риксон закивал с ещё большим рвением. – Да. Именно так. Именно это сказали Гордону.
– То есть, бессмертие, но возможность по-прежнему есть человеческую еду и чувствовать вкус, ходить под открытым небом в солнечный день…
– Верно. Всё это. Совершенно верно, – подтвердил Алан. – Все преимущества. Никаких недостатков. Именно такой продукт Гордон должен был помочь произвести.
Губы Ника дёрнулись.
Он не сумел сдержаться.
Но ему удалось сохранить нейтральное выражение лица.
– Что насчёт обострённых органов чувств и рефлексов? – легко поинтересовался он. – Слух? Обоняние?
– Да, – Алан кивнул. – Это тоже.
– Физическая скорость? Способности к исцелению? На это как-то повлияет?
– Насколько я понимаю, да, те, кто пройдёт курс лечения ядом, занимающий от двух до четырёх месяцев, под конец получат все эти преимущества. Более-менее на том же уровне, что и у настоящих вампиров.
– Оставаясь при этом человеком?
– Да.
– Без зависимости от крови, – повторил Ник.
Он посмотрел на Уинтер. Она сохраняла нейтральную маску лучше, чем он.
Его взгляд вернулся к Алану Риксону.
– …Просто уточняю.
– Именно так. Без зависимости от крови. Без любых негативных аспектов вашего… – Риксон помедлил, как будто выбирая слова. Затем он показал в сторону Ника, и Ник ощутил тепло от кожи человека, когда тот покраснел. – …Ну, вы понимаете. Вашего состояния. Вашей формы существования.
Ник посмотрел на Уинтер.
И снова она даже бровью не повела.
Её взгляд не отрывался от Алана Риксона, губы поджались, но Ник даже не мог понять, читает ли она его. Возможно, она думала о чём-то совершенно другом.
Посмотрев на самого Риксона, Ник сделал глоток кофе.
Он испытал мимолётный проблеск сожаления из-за того, что не мог полностью оценить его на языке или даже ощутить вкус самого настоящего кофе, который подал им хозяин.
Он даже не мог по-настоящему ощутить запах.
Не в точном соответствии с реальностью.
Но с этим ничего не поделать. Теперь Ник переключился на вампирскую гамму вкусов и запахов.
Это случилось двести с лишним лет назад.
Он мог уловить разницу между тысячами, десятками тысяч, сотнями тысяч вариаций вкуса и запаха крови. Он мог уловить из этих запахов детальную информацию, используя миллион сведений, полученных за его очень долгую жизнь.
Но Ник не мог полностью ощутить вкус чашечки мелко молотого и обжаренного кофе.
Даже настоящего кофе.
Даже в такой чашке, в которой он стоил бы больше ста долларов, если бы подавался в ресторане.
Аккуратно, чтобы не пролить ни капли, Ник поставил блюдце и чашку на антикварный журнальный столик. Он откинулся на спинку кресла, отчего корпус из настоящего дерева скрипнул под его вампирским весом, который наверняка был в два-три раза тяжелее человека с такими же габаритами.
Он посмотрел Алану Риксону в глаза.
– Чушь собачья, – просто ответил он.
Он не выражал изумление.
Он не пытался спорить.
Он даже ни капельки не оправдывался.
Он просто сообщал правду.
Глава 15. Волшебные бобы
– Слушайте, – сказал Ник. – Я не хочу показаться мудаком…
Он постарался понизить голос.
Он также попытался говорить не так резко.
– …но говорю вам, то, что они якобы изобрели – это нереально, – добавил Ник. – Просто нереально. По той простой причине, что это абсолютно невозможно.
В ответ на затянувшееся молчание человека Ник прочистил горло.
Он вежливо показал рукой в сторону застывшего Риксона.
– Слушайте, нет ничего постыдного в том, что вас обманули, – произнёс Ник. – Ну то есть, чёрт возьми. Откуда вам было знать? Откуда Гордону было знать? Он же системный инженер, так? Не генетик. Он понятия не имеет, как устроена физиология вампиров.
Поморщившись от собственных слов, Ник добавил:
– Поверьте, я понимаю. Эта концепция кажется изумительной. Коммерческие перспективы были бы просто фантастическими, если бы такая штука была достижимой. Проблема в том, что она недостижима. Тут никак мягче не скажешь – любой, кто хоть немного понимает вампирскую физиологию, поймёт, что утверждения Бурмана – это чистый бред. Это совершенно невозможно. Он лжёт. Может, он вообще не генетик…
– Нет, – Алан покачал головой. – Вы ошибаетесь.
– Не ошибаюсь.
– Ошибаетесь, – Алан повернулся к нему, и его глаза смотрели холодно. – Вы не видели то, что видел я. Есть доказательства. Гордон продемонстрировал мне доказательства, что это работает. У них имелись записи. Образцы крови. Они провели множество часов научных тестов…
Ник перебил его как можно более мягко.
– Слушайте. Я не хочу с вами спорить, – сказал он. – Но если честно, это не обсуждается. Я пытаюсь объяснить, что это должна быть какая-то фальсификация. То, что якобы изобрёл Бурман, невозможно. Нет никакого мыслимого способа провернуть подобное. Поверьте мне.
– Если что-то никогда прежде не делалось… – голос Алана сделался чуточку более высоким и надменным. – …это ещё не значит, что это нельзя сделать в принципе.
Ник усмехнулся.
– За исключением тех случаев, когда это чушь собачья, – вежливо продолжил Ник. – Gaos. Мне жаль, что вам приходится слышать это от меня… правда жаль. Но кто-то продал вашему мужу знатный мешок дерьма. Эта афера с вампирской кровью для бессмертия – одна из самых старых. Это эквивалент мешка с волшебными бобами… или покупки документов, подтверждающих ваше единоличное владение Бруклинским мостом. Они никак не могли изобрести «модифицированный» яд, оказывающий такое воздействие.
– Почему нет, чёрт возьми? Почему это не может быть правдой?
Теперь Алан выглядел сконфуженным, но явно прислушивался к тому, что ему говорят.
Из-за этого Ник пустился в объяснения.
– Чтобы получить те вещи, которые вы перечислили – бессмертие, вечную молодость, способности к исцелению, улучшенную сенсорную чувствительность, улучшенную силу и рефлексы… чтобы получить что-либо из этого, вашему человеческому телу надо умереть, – бесстрастно сказал Ник.
Уинтер вздрогнула.
Ник глянул на неё, затем обратно на Риксона.
Он поднял одну из своих белых как мел ладоней, показывая пальцы.
– Эта плоть, эти кости… – Ник поворачивал свою руку перед лицом человека. – …Формально они уже вовсе не человеческие. Формально это не плоть. Формально это не кости. Они состоят вообще не из того же материала, что человеческое тело.
Увидев, как лицо человека исказилось в сердито-хмурой гримасе, Ник вздохнул.
Опустив ладонь на колени, он стал объяснять терпеливым тоном.
– Слушайте. Генетика вампиров – это всё ещё неясная область. В ней до сих пор существуют довольно большие загадки, нераскрытые факты, которые непонятны даже учёным-вампирам. Но кое-что мы знаем. Например, мы знаем, что у вампиров вообще нет генов, ДНК, крови, клеток или плоти.
Его тон сделался ещё более будничным.
– Мы также знаем, что «кирпичики», из которых состоит вампирское тело, совершенно несовместимы с насыщенными кислородом клетками, которые нужны людям для жизни. Мы не генерируем кровь. Формально мы даже не являемся мужскими или женскими особями, несмотря на наши половые органы. Мы не потеем. У нас не сменяется кожа или волосяной покров. Как всем известно, мы не дышим и не имеем пульса, но эти вещи – симптомы более фундаментальных отличий. Отличий в самой природе разумного вида, который мы представляем.
Ник чувствовал, что теперь и Уинтер внимательно слушает его.
Он посмотрел в глаза Риксона и продолжил прямолинейным тоном.
– Никакое количество «дизайнерского» яда не сможет поддерживать жизнь в человеке, как только кучка вампирских клеток начнёт распространяться в теле носителя, Алан. Вампиры как форма жизни, по сути, являются паразитами. Их органическое вещество чертовски смертоносно для человеческих существ на молекулярном уровне. После введения яда для человеческого носителя остаются возможными лишь два исхода: либо человек умирает и больше никогда не просыпается, либо человек умирает и просыпается вампиром. Когда происходит второе, каждая человеческая клетка в его теле заменяется вампирской «клеткой»… которая вообще не клетка, а нечто иное. Нечто, для чего у нас даже нет нормального названия, Алан… хотя несколько вариантов всё же бродит, прикрепившись к той или иной гипотезе. В любом случае, мы не достаточно хорошо разобрались в «кирпичиках», из которых состоят вампиры, чтобы иметь возможность манипулировать их формой как человеческим геномом.
Всё ещё изучая лицо Риксона, Ник продолжил тем же прямым тоном.
– Если заражённый вампирским ядом человек очнётся после смерти, он просыпается в совершенно ином теле, которое лишь относительно основано на исходном человеческом теле. В нём не остаётся измеримой порции изначального органического материала, составлявшего то человеческое тело. Конечно, кое-что сохраняется. Есть несколько очень приметных и очень важных исключений. Как я и сказал, во всём процессе остаются настоящие загадки… самая большая из них – то, как тело носителя сохраняет воспоминания и характер человека.
Глянув на Уинтер в этот раз, Ник заметил, что она смотрит на него.
Жар в её глазах заставил его слегка улыбнуться, пусть он и не понимал этого полностью.
Он посмотрел обратно на Риксона.
Вскинув руки, Ник продолжил тем же почти профессорским тоном.
– На этот счёт есть несколько конкурирующих теорий, Алан, – сказал он спокойно. – Но господствующая – та, которую в данный момент поддерживает большинство вампирских учёных – сводится к тому, что паразитирующая вампирская форма жизни, sapien vampiricus, ни капли не заинтересована в высших функциях разума, так что оставляет эту часть человека в покое.
Ник снова пожал плечами, откинувшись на садовое кресло.
– По сути, вампир – это животное, которому не надо трахаться для размножения… так что всё сводится к еде, Алан. Всё сводится к питанию. Можно думать какие угодно мысли, чувствовать те чувства, что угодны твоему маленькому сердечку, и вампирскому организму наплевать. Но если попытаться перестать кормить животное тем, что ему нужно для выживания, оно точно найдёт способ покормиться. Поверьте мне.
Когда Ник сосредоточился на Алане Риксоне на сей раз, человек побледнел.
– То есть, вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что это невозможно, Алан. Кто-то продал Гордону целую кучу чистого, неразбавленного дерьма. Это звучит как весьма замысловатая чушь с кучей разных наворотов, но суть от этого не меняется. Чего бы Бурман и остальные ни пытались добиться в конечном счёте, это афера. Чрезвычайно глупая и опасная афера, учитывая то, в какую сферу они решили залезть… но всё равно афера. Афера эпичных масштабов, честно.
Алан продолжал хмуриться.
Ник видел, как он обдумывает всё, что сейчас услышал.
Он также видел, что Алан Риксон не полностью убеждён.
Или он не хотел убеждаться.
– Они проводили тесты, – пробормотал Алан. – Я видел результаты.
Ник пожал плечами.
– Если они у вас сохранились, я бы взглянул… но могу гарантировать, что они не достоверны.
– А как ещё они могли такое провернуть? – Алан поднял взгляд. – Те вещи, которые я видел? Как можно такое сфальсифицировать?
Нарастающая злость в его глазах сказала Нику, что человек наверняка начинает ему верить.
Слова Ника отложились в его сознании или, во всяком случае, начинали откладываться.
Но глядя на человека теперь, Ник гадал – может, Алан знал.
Хотя бы подозревал.
Он не выглядел таким уж удивлённым.
Рассерженным – может… но не удивлённым.
– Как? – потребовал Алан. – Как они подделали результаты тестов? Я видел некоторые своими глазами. Хотите сказать, это всё в каком-то виртуальном поле? Замысловатое светопреставление?
– Может быть, – ответил Ник, пожав плечами. – Но, возможно, вы слишком усложняете, Алан. Есть куда более лёгкий и очевидный способ подделать нечто подобное. Способ, который был бы намного убедительнее… особенно при живой демонстрации.
– И что же это?
Уинтер ответила на вопрос прежде, чем это сделал Ник.
– Они могли превратить подопытных субъектов в настоящих вампиров, Алан.
Риксон повернулся и уставился на неё, стиснув зубы.
На сей раз уже Уинтер пожала плечами.
– Они могли использовать грим, чтобы замаскировать цвет кожи, – продолжала она мягко. – Или, возможно, виртуальные фильтры, поскольку они более деликатные и незаметные. Контактные линзы для глаз. Искусственные накладки на грудь, чтобы имитировать убедительное сердцебиение. Покрытие для кожи, чтобы поднять температуру тела. Есть много небольших и относительно недорогих вещей, с помощью которых можно сделать вампира похожим на человека. Вампиры так постоянно делают… чтобы путешествовать, получать доступ в места только для людей или просто сливаться с нашим миром.
– Хотите сказать, что люди, которых я видел… – Алан стиснул зубы, обдумывая её слова. – Эти люди… их реально, на самом деле превратили в вампиров? То есть, по-настоящему? Сделали их обычными, пьющими кровь…
– Да, – сказала Уинтер. Когда Риксон посмотрел на неё, Уинтер снова пожала плечами. – А почему нет?
Последовало молчание.
Ник наблюдал, как Алан переваривает всё, что они ему сказали.
Он видел, что человек сильнее всего вздрогнул от слов Уинтер.
Он также вспомнил, что этот мужчина несколько дней назад потерял мужа.
Подумав об этом в таком контексте, Ник поморщился.
Достаточно тяжело знать, что твой супруг погиб, работая над революционно новым препаратом, избавляющим от худших качеств и человека, и вампира. Достаточно тяжело верить, что твой любимый лишился жизни в погоне за благородной (пусть и прибыльной) целью вроде продления жизней людей во всём мире и прекращения страданий вампиров.
Может, они даже твердили себе, что это сблизит две расы.
Мир во всём мире. Конец расовых войн.
Аллилуйя.
Миру технологий всегда нравилось запевать такую песенку.
Но, как и во всех предыдущих случаях, это не то, чем кажется. И совершенно иное – осознавать, что твой возлюбленный супруг вляпался в многовековую аферу. Посмотреть в глаза тому факту, что тебя лишили семьи какие-то жадные мошенники просто потому, что твой муж повёлся на историю о чудо-лекарстве, которого не существовало…
Что ж. Большинство людей не хотело бы видеть такое в своём некрологе.
«Убит из-за чрезмерной доверчивости… но им двигали благие намерения».
Это должно было ранить, даже Риксона.
В конце концов, он любил Гордона Мурами.
– Вы реально уверены во всём этом? – настороженно спросил Алан. – Стопроцентно уверены?
Ник выдохнул.
– Да, – прямо сказал он. – Мне жаль, приятель. Я уверен на все двести процентов.
Он помедлил, затем заговорил более осторожно.
– Послушайте. Это может быть неприятно, но поделившись этим всем, вы дали нам очень важную информацию. Теперь у нас есть мотив. Это существенно сужает список подозреваемых. Это также поможет ответить на некоторые вопросы об этом деле, которые реально сбивали с толку полицию… например, как пять жертв связаны меж собой… и почему их обратили в вампиров перед убийством.
Ник активировал свою гарнитуру.
Использовав мысленный импульс, он вывел портретные фото всех жертв.
Всех пятерых нашли в гостиной одних и тех же тёмно-красных многомиллионных апартаментов, забитых предметами искусства; в здании Дакота, в Нью-Йорке.
– То есть, вы можете опознать всех этих людей? – спросил Ник. – А также их роль в этом проекте «дизайнерского яда», над которым трудился Гордон?
Алан нахмурился.
Посмотрев на образы, он выдохнул.
Затем, не отвечая на вопрос прямо, он показал на первое изображение мужчины средних лет с евразийской внешностью, широкой улыбкой, каштановыми волосами и тёмно-ореховыми глазами.
– Ну, это Гордон, само собой.
Он помедлил, прикусив губу.
Его палец передвинулся ко второй фотографии. Она изображала мужчину-блондина лет двадцати-тридцати, с карими глазами, ямочками на щеках, бритыми бровями и загорелой кожей. Его руки и плечи выглядели накачанными, но выражение лица было расслабленным в той манере, которая казалась Нику фальшивой. Словно он хотел, чтобы люди считали его спокойным и беззаботным, но на деле он таким не был.
Его взгляд был пронизывающим, почти хищным.
– Это Келвин Джонс, специалист по искусственной жизни из Норолога, – Риксон нахмурился. – Слегка мудак, если хотите знать правду. Возможно, он знал. Я практически уверен, что он продал бы своего первенца, если бы ему предложили достаточно денег.
Ник фыркнул.
О Джонсе у него сложилось такое же впечатление.
Палец Риксона снова сместился ещё правее.
Он остановился на лысом мужчине в тёмном костюме, у которого была мускулистая шея, крупные плечи и густые тёмные брови. Этот человек не улыбался, и его губы казались странно маленькими, почти исчезая на овальном лице с мягкими чертами.
На вид ему было около пятидесяти, плюс-минус.
– Это Ларс Бурман. Он генетический дизайнер, о котором я вам рассказывал; работал он на фабрике «КолдАрт» в Сеуле… так называемый изобретатель. Его называли «Эйнштейном». Я встречался с ним всего несколько раз. В основном на мероприятиях в индустрии. Один раз на вечеринке в честь дня рождения Иоганна Николса, гендиректора «Сантрод».
Выдохнув, Риксон показал на следующее лицо, и в его словах прозвучала лёгкая злость.
– Это Хенрика Бликман.
Хорошенькая блондинка лет тридцати с небольшим улыбалась в камеру.
– Мы с Гордоном как-то раз ходили вместе с ней выпить, здесь, в городе. Она мне понравилась. Она была корпоративным юристом «Убелис-банка» в Охраняемой Зоне Швейцарии. «Убелис» должен был предоставить некий стартовый капитал для нового продукта, а также помочь с налаживанием дистрибуции и производства. Формально именно «Убелис» нанял Гордона по рекомендации Вираджа. Так что «Сантрод» организовали его контракт, но они держались в стороне.
Ник мрачно кивнул.
– Понятно. Мог ли Вирадж быть в курсе дела?
– Я честно не знаю. Он мне тоже всегда нравился.
Ник снова кивнул.
– Вы помните что-то ещё?
– Гордон работал в небольшой команде. Её организовал «Убелис», наняв людей из нескольких разных компаний. В основном через связи в сфере индустриальной недвижимости. Они поручили ему работать с поставщиками строительных материалов, руководителями строительных проектов, архитекторами. Якобы всё делалось для постройки первого завода… при условии, что все тесты увенчаются успехом и будут получены разрешения.
Ник поморщился.
Gaos. Всё было продумано.
Неудивительно, что Гордон поверил.
Ник записал это всё, кивая.
– А откуда она? Бликман?
– Майами. Она говорила, что живёт в пригороде, совсем недалеко от Нью-Майами, Флорида. У «Убелиса» везде есть подразделения. Она приезжала сюда пять-шесть раз в год.
Это Ник тоже записал.
Он показал на пятое фото.
Оно изображало смуглое лицо крепко сложенного мужчины лет пятидесяти со средиземноморской внешностью, округлыми щеками, большими глазами гончей, искренней улыбкой и редеющими каштановыми волосами.
– А последний? – спросил Ник. – Кто этот парень, Алан?
– Антонио Форми, – сказал Алан.
На сей раз его тон сделался почти неохотным.
– Он инвестиционный банкир из Рима. Он вроде как известен (по крайней мере, в технарских кругах) как крупный бизнес-ангел6. Некоторые считали его гением. У него хороший послужной список по поддержке разных проектов. Он был вторым крупным источником финансирования. Думаю, он вложил даже больше, чем банк.
– С ним вы тоже встречались? – спросил Ник. – Может, он приезжал в Сан-Франциско?
Алан бросил на Ника более жёсткий взгляд.
– Что вы хотите сказать, детектив Миднайт?
– Я спрашиваю, встречались ли вы лично с Антонио Форми, – Ник поджал губы. – Это не вопрос с подвохом, Алан. Здесь нет никакого потайного смысла.
– Но какова цель этого вопроса?
Одна бровь Ника приподнялась почти вопреки его воле.
Он пожал плечами, подавляя желание посмотреть на Уинтер.
– Я пытаюсь понять, насколько хорошо ядро команды знало друг друга, – сказал он.
Алан всё равно выглядел подозрительным.
Через несколько секунд он как будто заставил себя расслабиться.
– Их знакомство между собой ничего не значит, – сказал Риксон, делая свой тон сдержанным. – Технарский мир тесен, детектив Миднайт. Люди в этой сфере практически все знают друг друга, по крайней мере, на каком-то уровне. Они постоянно встречаются. По разным причинам.
– Например? – поинтересовалась Уинтер. – Какими могут быть эти причины?
Риксон посмотрел на неё, слегка нахмурившись.
– Какие угодно, – холодно повторил он. – Инженеры и изобретатели постоянно пытаются найти финансирование для новых идей. Предприниматели всегда ищут новые проекты, прорывные технологии, новые возможности для образования компаний или участия в перспективных проектах. Никто бы и не заподозрил ничего, если бы увидел Гордона, ужинающего с Антонио. Или Антонио, пропустившего по бокальчику с мисс Бликман. Или Джонса, играющего в гольф с Ларсом Бурманом. Такие встречи в Сан-Франциско происходят каждый день. Да и во всём мире. Никто даже не заметит… и не заинтересуется.
– А кто-то мог и заинтересоваться, если знал, над чем они работают, – заметил Ник.
– Но никто не знал, над чем они работают, – возразил Алан чуть жёстче. – Секретность была чрезвычайно важна. Они были безумно осторожны. Все они.
– Ну, кто-то явно узнал, – сказал Ник.
Алан открыл рот, втянув вдох.
Затем закрыл обратно, ничего не сказав.
Похоже, на сей раз он не знал, что сказать.
Глава 16. Чутьё и догадки
Ник собирался перевести тему, спросить у прокурора что-то ещё…
Но тут на подъездную дорожку внизу заехала машина с грохочущей музыкой.
Все они повернули головы.
Ник смотрел с крыльца, как три с виду студента колледжа лет двадцати с небольшим выбираются из автомобиля.
Музыка резко оборвалась. Ник наблюдал, как они продолжают разговаривать и смеяться, неся в руках ящики и явно не замечая трёх взрослых, сидевших среди мигающих гирлянд на крыльце.
Ник открыл рот, собираясь задать Риксону вопрос, но тут первая из трёх молодых людей резко повернулась и поднялась по лестнице к дому. Она дошла до двери и бесцеремонно бухнула принесённый ящик к своим ногам.
Она помахала своим идентификационным штрихкодом перед дверной панелью, и в доме раздался звонок, отразившийся эхом.
Алан уже поднимался на ноги.
– Триша, – позвал он, повышая голос. – Я сейчас на встрече. Вы можете просто оставить всё там…
Девушка подпрыгнула.
Она повернулась, широко раскрыв глаза.
Увидев стоявшего там Алана, она расплылась в ослепительной улыбке.
Она заговорила слишком громко, словно была слегка глуховата.
Ник подумал, что она наверняка слушала что-то в гарнитуре.
– О! Привет, Алан! Я тебя не видела. Я скажу остальным, – она показала на ящик у своих ног, всё ещё улыбаясь. – Мы получили новые значки! Они опупительно-поразительно-круты! Ты будешь в восторге, Ал-мэн!
Алан Риксон улыбнулся ей, показывая на своё ухо.
– Ты орёшь, Триша.
– О! Прости! – должно быть, она убавила громкость в гарнитуре. Её голос прозвучал нормально, когда она посмотрела на крыльцо. – О! У тебя тут люди! Простите!
– Можешь оставить всё здесь. Скажи Кевину и Тито сделать то же самое.
Она шутливо отдала ему честь.
– Будет сделано.
Но Ник смотрел на значки.
Он не знал, смогла ли Уинтер их прочесть в тусклом свете у двери, учитывая расстояние, но его вампирское зрение прекрасно всё различило.
– Вы баллотируетесь на должность окружного прокурора? – спросил он.
Алан резко повернулся, посмотрев на него.
– Да. Само собой, всё планировалось ещё до этого.
Ник небрежно кивнул.
– Это большая должность.
Голос и глаза Алана оставались насторожёнными.
– Именно поэтому я хотел заняться этим, – сказал он. – Гордон меня полностью поддерживал. И дети тоже. Мы уже несколько лет говорили об этом, – его глаза заблестели, после чего он покачал головой, словно отбрасывая то, что угрожало накатить на него. – В любом случае, я подумывал снять свою кандидатуру, – произнёс он тихо. – Всё ещё подумываю. Каждый день. Но почему-то всё равно продолжаю.
Ник кивнул.
– Я понимаю, – сказал он.
Он осознал, что беседа закончена.
Поэтому протянул руку и заговорил сдержанным тоном.
– Что ж, удачи, – сказал он. – Пусть победит лучший.
Алан Риксон посмотрел на белую как мел руку Ника.
Затем как будто расслабился от плеч до самых ног.
Он принял руку Ника и пожал её, слегка улыбнувшись.
– Остаётся лишь надеяться, – сказал он.
Ник пошёл по Эл Камино Дел Мар, посмотрев в обе стороны, затем пересёк 30-ю стрит, направляясь в сторону Калифорния-стрит.
– Что ж, дело приняло… интересный оборот, – заметила Уинтер, шагая за ним следом.
Ник фыркнул, потянувшись назад, чтобы взять её за руку, и пошёл по 30-й стрит.
– Вот уж действительно.
– Ты передашь всё это Морли?
– Большую часть этого, да. Думаю, сегодня попозже вечером я составлю краткий пересказ, но я уже послал ему много неотредактированных записей беседы.
Его голос понизился до бормотания.
– Думаю, здесь где-то есть ещё один троллейбус…
Его глаза сфокусировались обратно, когда Ник отвлёкся от картинки в гарнитуре. Он глянул на Уинтер и сжал её ладонь крепче.
– Так что ты думаешь? – спросил он, нахмурившись. – Не про то, какой он странный, а в целом?
Уинтер выдохнула. Она выпустила его ладонь, чтобы убрать волосы со своих глаз и потянуться, разминая руки.
– Он что-то скрывает, – прокомментировала она.
– Ага, – Ник выдохнул. – Я тоже заметил. Ты что-то с него считала?
– Не особенно, нет. Я уловила достаточно сведений об искусственном яде, чтобы подтолкнуть тебя расспросить об этом, но его сложно было читать.
Ник нахмурился.
– Он закрыт щитами?
– Возможно. А может, он просто принимает лекарства, через которые мне сложно пробиться. Многие антидепрессанты и препараты от тревожности усложняют чтение людей, и он ощущался именно так. Как человек, принимающий много лекарств.
Подумав, она пожала плечами, всё ещё немного помахивая руками для разминки.
– Он ведь только что потерял мужа. Высока вероятность, что он принимает нечто подобное. И это объясняет его желание оправдаться. Он вёл себя как тот, кто винит себя. Будто он считает, что должен был понять, что происходит.
Ник кивнул, подумав над этим.
При этом он вздрогнул.
– Наверное, я слишком напирал, объясняя, что яд фальшивый.
– Нет, – серьёзно сказала она. – Это даже хорошо. Думаю, он слишком погрузился в отрицание. Для него, наверное, будет лучше увидеть правду. Как минимум, это поможет ему осознать всё потом. Знать правду почти всегда лучше.
Ник кивнул.
Что-то до сих пор не давало ему покоя.
Но он не мог понять, что именно.
