Текст книги "Щит (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

Или хуже того, не попытаться убить их всех.

Ревик посмотрел на других видящих, возможно, ища помощи. Но он уже чувствовал это в их свете. Он видел это в их лицах, когда они смотрели на него. Он влиял на них. Они не сумеют сдержаться.

Он посмотрел на старика. Но Трэверс уже показывал на Уллису. Он похлопал по спинке диванчика, показывая, где он хотел её расположить.

Уллиса подошла сзади к месту, где сидел Ревик. Она положила ладони на его плечи, источая спокойствие, и он потянулся к ней, сжав её руки. Он закрыл глаза, и она опустила губы к его рту. Прежде чем он успел осознать намерение, они уже целовались, но вместо того чтобы отвлечь его от того, что с ним делала Кэт, поцелуй только ухудшил ситуацию. Ревик уже вцепился в волосы Уллисы, наполовину удерживая её рядом.

Когда он оборвал поцелуй, она опустила губы к его уху. Она заговорила на прекси, чтобы люди не понимали. Она произносила эти слова как шёпот любовницы, словно она поощряла его, но Ревик чувствовал в её словах сочувствие.

– Реви', послушай меня. Ты можешь это сделать… с тобой все хорошо…

Он подавил очередной густой прилив боли. Он ощутил, как Уллиса отреагировала на это, и Тобиас подошёл к ней сзади. При взгляде на мужчину Ревика пронзила паника, столь физическая реакция, что он задержал дыхание, ощущая головокружение.

– Ты можешь это сделать, – повторила Уллиса, почти мурлыча. – Ты можешь. Она тебя любит. Она поймёт. Она будет знать, почему ты это сделал…

Он крепче стиснул её и вскрикнул, когда Кэт взяла его глубже. Затем он вцепился в её волосы, подавляя импульсивное желание ожесточённо отреагировать. Поскольку никто из видящих не носил настоящие ошейники, их восприятие тоже не приглушено. Ревик никак не мог заблокировать или хотя бы приглушить других, не привлекая внимания к себе.

Более того, мальчик должен это почувствовать.

Он должен почувствовать его здесь. Он должен узнать его свет.

Ревик заставил глаза открыться, стал искать отвлечение, любое, что помешало бы его разуму погрузиться в те мысли.

Он попытался вспомнить Элли в хижине, но боль так резко усилилась, что он услышал хриплый вздох Тобиаса. Он сосредоточился на стульях вокруг него. Люди сидели там почти неподвижно. Больше половины держали в руках напитки, о которых, похоже, совсем забыли. Они уже реагировали на зрелище.

Хорошенькая брюнетка лет тридцати зачарованно уставилась на лицо Ревика, её взгляд периодически опускался к тому, как Кэт брала его в рот.

Они тоже почувствуют разделение. Они не поймут, что это такое, но почувствуют. Он уловил шёпот мыслей брюнетки, когда та тяжело сглотнула, глядя на его лицо.

Она уже решила, что хочет его трахнуть.

Он отвёл взгляд, крепче сжимая руку Уллисы.

– Реви', – пробормотала Уллиса. – Реви'… успокойся. Вспомни, зачем мы здесь.

Он услышал её в достаточной мере, чтобы бороться с этим. Она права; он не мог все запороть, только не сейчас. Закрыв глаза, он постарался содействовать, сосредоточиться. Он скользнул глубже в серебряные нити, но и там не смог найти никакой стабильности.

Он напомнил себе, что играет роль. Если он сломается, действительно выйдет из себя, то они наверняка подумают, что он опасен и позовут на помощь. У людей существовала тонкая грань между экзотическими отличиями и ужасом.

Стараясь превратить панику в хотя бы внешние проявления возбуждения, Ревик выгнулся навстречу Кэт, но реакция её света практически сдавила его мышцы прямо перед тем, как она впилась пальцами в его больную ногу. Затем Тобиас запустил руку под его рубашку, и Ревик вновь ощутил тошноту, стараясь впустить свет другого видящего в свой, пока мужчина гладил его грудь и целовал шею.

Голос Уллисы по-прежнему оставался центром его внимания, единственным якорем.

– Она поймёт, – бормотала Уллиса. – Она поймёт…

Он покачал головой.

– Нет, – выдавил он. – Не поймёт.

– Она любит тебя, Реви'… она тебя любит…

Она любила его, подумал он. Она действительно любила его до всего этого.

Он это чувствовал. Какая-то его часть пыталась цепляться за сомнения, может, чтобы защитить себя, дать себе какую-то свободу на случай, если что-то случится, или она передумает до того, как они закончат. Даже недавно, в Сиккиме, он убедил себя, что она может не понимать, что она делает и что она ему говорит.

Он твердил себе, что она всего лишь молода, неопытна, что разделение пудрит ей мозги. Но он сам в это не верил.

Она любила его. Вопреки всему, что он с ней сделал, вопреки всему, кем он был.

Но он задавался вопросом, любила ли она его достаточно сильно.

Глава 43
Спасение

Я проснулась как от толчка.

Я не знала, где находилась. Я ощущала во рту вкус желчи, осознала, что вспотела. Я не знала, что со мной не так.

Что бы там ни было, мне было плохо.

Я перекатилась на бок… и осознала, что могу это сделать.

Мои запястья были скованны между собой, но не прикованы к чему-то ещё. Даже свернувшись в позе эмбриона, стараясь не паниковать из-за того, как сильно болел каждый сантиметр моей кожи, я осознала, что нахожусь в нормальной кровати.

Матрас был тонким. Одеяла пахли детской присыпкой.

Когда боль вернулась, я вновь ахнула, затем застонала, когда боль лишь усилилась. Выругавшись, я перекатилась на спину, но это не помогло. Что бы со мной ни случилось, это казалось не связанным с болью в моих ногах, бёдрах и руках. Это находилось так глубоко под моей кожей, что я не могла определить источник.

Такое чувство, будто я умирала.

Или словно что-то пыталось содрать мою плоть.

– Бл*дь, – прохрипела я, таращась в белый потолок, крепче обхватывая живот рукой и вжимая его в постель. Я ощущала тошноту. Однако проблема не только в этом – такое чувство, будто мне что-то насильно заталкивали в горло.

Я гадала, не отравил ли меня Териан.

Затем я стала задаваться вопросом, вдруг Ревик умер.

Когда эта мысль сформировалась, я закричала, затем задохнулась, когда боль усилилась и теперь уже пыталась сокрушить мою грудь. Я все ещё потела, только теперь ещё и хотела блевануть. Моё тело несколько раз содрогнулось, но похоже, я не могла добиться, чтобы это произошло.

Свернувшись плотным комочком на боку, я закрыла глаза, застонав.

Где-то в этот момент дверь, должно быть, открылась.

– Элли? – сквозь тошноту пробился голос. – Элли, что случилось?

Я подняла взгляд, все ещё сжимая живот и стараясь дышать.

Это был Мэйгар.

Все вернулось одной нахлынувшей волной.

Затем я осознала, где нахожусь. Меня принесли в какое-то импровизированное медицинское учреждение, являвшееся частью тех же подземных помещений, где меня держали с тех пор, как доставили сюда. Однако я практически уверена, что теперь находилась на другом этаже – может, на этаж выше прежней камеры.

Я все ещё смотрела на Мэйгара, когда над головой мигнуло освещение. Он вместе со мной поднял взгляд, положив ладонь на изголовье.

Мы оба смотрели, как электричество то включается, то отключается.

– Что происходит? – спросила я. Мой голос звучал хрипло.

– Я не знаю, – пробормотал он.

– Где все? – мы были одни в белой комнате. Я не видела ни мальчика, ни Териана.

– Они ушли, – он посмотрел на меня. – Териан забрал мальчика с собой, – посмотрев на моё обнажённое тело, он, похоже, осознал, что делает, и заставил себя посмотреть мне в глаза.

– Элли, – сказал он. – Ведь это он сделал с тобой, не так ли? Териан.

– Ты можешь вытащить меня отсюда? – сказала я.

Мэйгар посмотрел на дверь, затем обратно на меня. Он не встречался со мной взглядом.

– Это сложно.

– Какого черта это значит? – я зло потянулась к нему. Я промазала и вместо этого схватилась за прикроватную тумбочку, стиснув её как можно сильнее. На мгновение перед глазами все померкло от боли, а голос осип.

– Ты у меня в долгу, Мэйгар. Ты у меня в долгу, бл*дь! Сейчас, возможно, единственный промежуток времени, когда я наедине с тобой. Если они отвлеклись…

– Я не знаю, как долго они будут отсутствовать, – он нахмурился, качая головой. – Мы бы не ушли далеко. Система охраны мощная, и моя мать…

– Твоя кто?

Он снова посмотрел на дверь, затем на меня. Он понизил голос.

– Элан Рейвен. Женщина, которую ты видела ранее. С синими глазами.

– Это твоя мать? – я постаралась осознать это, крепче стиснув живот, когда по мне пробежала очередная волна тошноты, подняв желчь к горлу.

Следующие несколько секунд мне пришлось прикладывать усилия, чтобы меня не стошнило.

Я подумала о худой, атлетичной женщине с поразительными бирюзовыми глазами. Временами я забывала, что видящие были старше того возраста в человеческих годах, на который они выглядели. Она могла быть матерью Мэйгара. Конечно, могла.

– Ладно, – я кивнула, принимая это к сведению. – То есть, ты не хочешь оставлять её…

– Не в том дело, – сказал Мэйгар. – Честно, Элли, я для тебя – риск. Она может почувствовать меня, где бы я ни находился. Я не могу вытащить тебя отсюда, не приведя её прямиком к тебе.

– О, – я подавила очередную волну боли, в этот раз прострелившую мой позвоночник. – Боги, что, бл*дь, они мне дали?

– Ничего, – он с обеспокоенным видом поджал губы. – Морфий от боли, но это было несколько часов назад. Может, просто обезболивающее выветривается?

– Дело не в боли. Не… такое, – я подавила очередную волну, затем постаралась сесть со скованными запястьями. Скорчившись в неудобной позе на краю матраса, я посмотрела на себя. Я почувствовала, как стискиваю зубы.

– Ты можешь хотя бы достать мне бл*дскую одежду? И избавиться от этого? – я подняла наручники. – Если ты и от ошейника сможешь меня избавить, с остальным я справлюсь.

– Элли, – Мэйгар протянул руку, чтобы коснуться моего лица, затем убрал ладонь, увидев мой взгляд. – Элли, они убьют тебя, но не отпустят. Я слышал, как Териан говорил об этом с моей матерью. Они волнуются, что ты дурно влияешь на мальчика. Что ты делаешь его хуже, – он поколебался. – Думаю, единственная причина, по которой он все ещё тебя не убил – это беспокойство о том, как отреагирует мальчик. И ещё ему для чего-то нужен твой муж.

Я издала хриплый смешок, хватая ртом воздух.

– Ага. Что ж тут нового?

– Элли, – Мэйгар скрестил свои мощные руки, затем вздохнул, глядя на меня. – Поверить не могу, что говорю это, но ты не думала о… – он сделал вдох, жестикулируя одной рукой. – Ну, ты понимаешь. С мальчиком. Просто, чтобы выиграть себе время. Время, чтобы Дигойз добрался сюда с кавалерией, как минимум.

Я повернула голову, наградив его пристальным взглядом.

Мэйгар поджал губы.

– Я знаю, – сказал он с раздражённым выражением. – Но ребёнок ведь не будет хуже Териана, верно? Он, похоже, заботится о тебе. Мальчик, имею в виду.

Я уставилась на него.

Затем все со щелчком встало на место. Я просто была слишком отвлечена, чтобы заметить.

Это не Мэйгар.

Я уставилась в его лицо, стиснув зубы.

– Слишком, да? – сказал он, слабо улыбаясь.

Я сглотнула очередной приступ желчи.

– Териан.

Он вздохнул.

– Я знал, что последнее, пожалуй, переступает черту. Но я просто обязан был попытаться.

Контур Мэйгара померк. Тонкая линия помех аккуратно разорвала его надвое. Я моргнула, держась за живот одной рукой. Я посмотрела на свои лодыжки, скованные между собой, и осознала, что никуда я не уйду.

– Боже, какая я идиотка, – произнесла я.

Образ скандинава на мгновение заменил внешность Мэйгара. Он улыбнулся мне.

– Нельзя винить за попытку, – сказал он. – Ведь так?

Затем свет разом погас – окончательно погас.

Я оказалась в полной темноте.

Я ощупывала окружение в этой непроницаемой темноте достаточно долго, чтобы осознать, что все ещё сижу на краю кровати, мои руки и лодыжки все ещё скованны, а остальное тело все ещё адски болит.

Я прислушивалась к своему дыханию в темноте, ощущая самую сильную тошноту в своей жизни, даже сильнее того пищевого отравления плохими суши в Джапантауне. Я все ещё сидела там, пытаясь решить, что делать, когда в темноте вспыхнул оранжевый огонёк. Он находился в углу комнаты и вращался за металлической решёткой, как те лампы аварийного освещения, включавшиеся одновременно с генератором.

Я осознала, что нахожусь в комнате с цементными стенами, рядом с чем-то вроде кардиомонитора и двумя пакетами капельниц, свешивающимися с металлических держателей.

Я поискала выход, что-нибудь, что могло мне помочь. Во вращающемся оранжевом свете я различила плоский монитор, занимавший отдельную стену. Он оставался совершенно темным. Дверь находилась в другой стороне – не там, где она находилась в виртуальной версии комнаты, которую проецировал Териан.

В этой версии большую часть одной стены занимали шкафы.

На рабочей поверхности под ними я увидела стеклянные ёмкости с ватными шариками, шпателями для придерживания языка, длинными ватными палочками, чем-то вроде марли. В том же углу стоял столик на колёсиках, застеленный тканью и заваленный металлическими инструментами. Все окрашивалось оранжевым из-за вращающегося света лампы над органической дверью.

Я соскользнула с кровати, шаркая по полу ногами в оковах.

Я повозилась с рядами аккуратно разложенных инструментов. Я искала что угодно, что могло бы перепилить органические оковы. Наконец, я нашла какие-то кусачки, которые казались достаточно толстыми и острыми, чтобы дать мне какую-то надежду.

Я села на пол, подобрала ноги, чтобы суметь дотянуться до цепочки между лодыжками. Подумав, что кусачки, наверное, предназначались для костей, я просунула одно из лезвий в металлическое звено цепочки. Вставив его достаточно глубоко, я повернула рукоятки боком, чтобы упереть один конец в пол. Используя весь свой вес, я надавила как можно сильнее на верхнюю рукоятку. При первой попытке мои руки соскользнули. При второй попытке я ощутила, что металл поддаётся.

Я согнулась, чтобы поближе посмотреть на цепь, подвинула лодыжки к телу так, чтобы сесть в позу сапожника[14]14
  «Поза сапожника» – это название одной из поз в йоге. Немного похоже на позу лотоса, но лодыжки не перекрещиваются – нужно сложить ноги ступня к ступне. Посмотрите картинки в гугле.


[Закрыть]. В металле образовалась вмятина.

Вставив клещи (или что это такое было) обратно в то же звено, я снова навалилась всем весом на рукоятки. После двух попыток я сумела окончательно перерезать металл.

Однако цепочка на лодыжках была простой задачей.

Попытавшись и не сумев найти угол, под которым я могла бы проделать то же самое с запястьями, я поднялась на ноги. Забравшись под больничную койку, я плечом приподняла один угол корпуса. Зажав лезвиями кусачек органическую цепочку, которая соединяла мои запястья, я пристроила рукоятки так, чтобы они находились прямо под ножкой кровати.

К счастью, в кровати тоже имелось немало органики. Она была тяжёлой.

Пот струился по моему лбу, пока я устраивала это всё, держала металлический корпус кровати плечом, и он уже начинал вгрызаться в мышцы моей спины. К концу я скрежетала зубами, но почему-то боль в плече даже стала желанным отвлечением от той боли, которая парализовала меня прежде.

Я начинала паниковать. Прошло слишком много времени.

Меня засекут.

С этой мыслью я подставила рукоятки под ножку кровати и слегка ахнула, приподнимая её вес спиной достаточно высоко, чтобы получилось расположить рукоятки под нужным углом. Опуская как можно медленнее, я использовала пол и вес кровати, чтобы сжать рукоятки кусачек.

В первый раз все соскользнуло, и кусачки отлетели в сторону.

Позволив кровати упасть, я ползала в оранжевой полутьме, пока не нашла их снова. Вставив их в то же звено цепочки, в котором теперь образовалась маленькая трещинка, я сделала вдох, затем во второй раз подняла спиной основание кровати.

В этот раз я заставила себя сосредоточиться, задержать дыхание и игнорировать тошноту, крепко удерживая рукоятки в нужном месте.

Я медленно опустила кровать.

Вес её корпуса плавно сомкнул рукоятки, чисто перерезав металл. Я издала изумлённый смешок, с некоторым неверием уставившись на свои освобождённые руки.

Я немедленно подняла ладони к ошейнику, ощупывая его пальцами.

Я подбежала к зеркалу, оттолкнув кардиомонитор с дороги и примеряя кусачки к толстому металлу ошейника.

Нереально.

Я все равно попыталась подсунуть их под металл. Преуспела я только в том, что порезала себе шею так, что кровь потекла тонкой струйкой.

Уронив инструмент на стол, я обшарила ящики, доставая все, что находила, и приподнимая в оранжевом свете, чтобы рассмотреть получше. Навесные шкафчики я тоже обшарила, ища что угодно, что могло бы разрезать или деактивировать ошейник.

Вместо этого я нашла таблетки.

И что более важно с моей точки зрения, одежду – что-то вроде синей медицинской униформы, которая в таком освещении выглядела темно-оранжевой.

Я без раздумий оделась в неё, накинув длинную рубашку через голову и рывком натянув штаны. Я туго затянула шнурки на талии и подвернула штанины, затем побежала к двери и начала нащупывать замок или дверную ручку.

Ничего не было. Вся поверхность была цельной и, наверное, сделанной из того же зелёного органического металла, что и моя камера, хотя в таком освещении сложно было сказать.

Я подумала, не стоит ли заколотить в дверь кулаком.

Прижавшись ухом к двери, я ничего не услышала.

Затем я стала искать панель, но после нескольких минут ощупывания каждой стены в комнате вынуждена была признать, что панель управления находится снаружи. Я вновь принялась шарить по ящикам, когда дверь за мной внезапно распахнулась.

На долю секунды моё сердце воспарило…

Я повернулась, держа в руке маленькую пилу и единственный скальпель, который нашла во всей комнате. Снаружи комнаты было так же темно, как и внутри, и там вращалось ещё больше оранжевых ламп.

Там стоял Нензи, его глаза светились ярко-зелёным в этой оранжевой темноте.

– Элли?

– Какого чёрта происходит? – спросила я.

Мой голос напоминал рычание.

Тошнота усилилась.

Держась за живот той рукой, которая сжимала пилу, я выставила перед собой скальпель как оружие.

Если мальчик на это отреагировал, то я не увидела ни единого признака.

Я подавила захлёстывавшее меня отчаяние, ощущение безысходности при виде ребёнка здесь, сейчас, когда я так близка к свободе – впервые так близко за все время пребывания здесь. Я пыталась решить, что мне стоит сказать, когда он протянул руку.

– Иди сюда, Элли, – сказал он.

Его голос вновь звучал старше, по-взрослому.

– Зачем? – спросила я. – Зачем я должна идти? – я сама говорила как ребёнок.

На глаза навернулись слезы – отчасти от боли, отчасти потому, что я не могла поверить, что все ещё не закончилось. Сама того не ожидая, я ждала, что Ревик откроет ту дверь. Я была так уверена, что это будет он, что оранжевые лампы означали, что он наконец пришёл и спасёт меня.

– Мы уходим, – сказал он, словно услышав меня. – Сейчас же, Элли.

***

Затем мы бежали по коридорам, петляя через тёмные дверные проёмы и боковые проходы, где не было ламп экстренного освещения.

Я, спотыкаясь, следовала за Нензи, все ещё стискивая скальпель и пилу, все ещё босая и скачущая вприпрыжку, чтобы поспеть за его быстрым темпом.

Я ненавидела то, какой слепой я была, вынужденно полагаясь на глаза в помещении, освещённом лишь этим ржавым светом. Я искала каждую линию и поверхность, которую я могла увидеть, пока свет не исчез и не оставил меня в относительной слепоте.

Нензи довёл нас до лифта.

Я увидела там пару охранников. Я уже собиралась схватить его за руку, предупредить, как вдруг они оба повалились передо мной. Я посмотрела на Нензи, затем перешагнула охранников, ища панели, открывающие двери лифта. Я нашла их, но они управлялись по ДНК и требовали сканирование сетчатки.

– Оставь ножи здесь, Элли.

Взглянув на свои руки, я поколебалась, затем бросила предметы на пол, все ещё не отводя взгляда от панели системы безопасности.

– Нензи, – позвала я. – Кажется, у нас проблема.

Он подошёл и встал рядом со мной.

Я наблюдала, как он кладёт ладонь на внешнюю панель управления. Его глаза вновь слабо засветились, и я покосилась на двух человеческих охранников. Я с некоторым изумлением осознала, что он не просто вырубил их. Он их убил.

– Нензи. Иисусе, – выдавила я. – Тебе необязательно было…

– Мы поговорим об этом потом, – сказал он.

Посмотрев на него, я открыла рот, чтобы возразить, затем закрыла его обратно.

Секунду спустя я забыла про охранников, когда панель под пальцами мальчика засветилась.

Я наблюдала, как включается сканер сетчатки. Он послал узкий лучик красного света по его лбу, глазам и лицу, как будто не касаясь света оранжевых ламп. Дойдя до основания шеи, он так же резко отключился, оставив нас в относительной темноте.

Двери лифта плавно открылись, издав тихий сигнал.

Мою грудь сдавило. Облегчение, тошнота, страх, полное недоумение… я не знала, радовалась ли я уходу с ним или нет.

Он начал заходить в лифт, когда я схватила его за руку.

– Териан, – выдавила я. – Мы ведь не идём куда-то с ним, так, Ненз? Мы не станем встречаться с ним наверху? С ним или Веллингтоном?

Нензи показал отрицательный жест.

– Нет.

– Что насчёт Мэйгара? – спросила я. В ответ на его озадаченный взгляд я жестами показала приблизительный рост мужчины-видящего. – Видящий, который отнёс меня к доктору. Который был с нами ранее. С татуировками.

Нензи нахмурился, качая головой.

– Нет.

Я поколебалась ещё долю секунды.

Нензи схватил меня за руку и потянул, но в то же время не затаскивал внутрь силой.

– Идём, Элли! – сказал он. – Мы должны спешить.

Я кивнула. Сделав вдох, я вошла в лифт.

Я смотрела, как он нажимает кнопку, но мой разум витал где-то далеко.

Так странно ехать с ним в лифте – тихий шорох движения, вычурные обои, которые больше подходили к верхней части здания, нежели к подвалам, шёпот и щелчки проносившихся мимо этажей.

Внезапно я осознала, что мы миновали слишком много этажей.

– Нензи, – я снова схватила его за руку. – Куда мы направляемся? – я слышала в своём голосе нотки паники. – Нензи? Ты сказал, что мы не пойдём к Териану! Ты сказал, что мы не пойдём к нему или Веллингтону! Ты мне так сказал!

– Веллингтон и есть Териан, – сказал он, бросив на меня озадаченный взгляд, словно он поверить не мог, что я не в курсе. – И мы не пойдём к нему. Успокойся, Элли.

– Тогда почему мы не вышли на первом этаже? Почему мы…

– Сначала нам нужно сделать одну остановку, – сказал он.

Взгляд его глаз казался решительным, даже немножко триумфальным.

Увидев это выражение, я умолкла, будучи не в состоянии осмыслить его или понять, как оно увязывалось со всем происходящим.

Затем до меня дошло. В чёртовом Белом Доме отключилось электричество.

Единственное, что могло спровоцировать подобную аварию – это какая-то война.

Отступив дальше к стене с медным поручнем, я ощутила, как кабина замедляется, затем плавно останавливается. Несколько секунд кабина лифта оставалась на прежнем месте с закрытыми дверями, прогоняя по протоколам безопасности и сканируя нас, сверяясь с тем, где в здании мы должны находиться согласно файлам.

То, что Нензи сказал машине, заставив её открыть двери в первый раз, должно быть, предусматривало все факторы. Органический механизм теперь думал, что для нас совершенно нормально находиться на втором этаже надземной части здания.

Я почувствовала, как учащается моё дыхание, когда двери открылись.

Крадучись, я вышла за Нензи, втайне желая, чтобы у меня остались при себе скальпель и пила. Хотя я знала, что от них не будет никакого толка, если мы столкнёмся с охраной, у которой как минимум имелись пистолеты, а в реальности, наверняка, ассортимент органических игрушек намного страшнее пистолетов.

И все же я испытывала странное успокоение просто от того, что на мне вновь есть одежда.

Я последовала за Нензи по коридору, все ещё слегка крадучись. Весь этаж, казалось, пустовал, но когда мы завернули за угол, я увидела двух охранников, которые сидели на стульях по обе стороны от закрытых дверей.

Затем до меня дошло. На верхних этажах электричество работало.

Я окинула взглядом коридор в обе стороны.

Заметив роскошную меблировку, я вновь осознала своё местоположение, а также безумие того, что я здесь, в медицинской униформе на три размера больше, сжимая руку видящего-ребёнка, который выглядел лет на двенадцать.

– Что мы здесь делаем, Нензи? – прошептала я.

Он жестом показал мне не шуметь, затем сосредоточился на охранниках.

Я увидела, как они оба рухнули практически в то же мгновение. Один даже не свалился со стула. Поначалу я не знала, убил ли он их, но когда мы подошли ближе, я увидела, что их груди все ещё приподнимаются.

– Спасибо, – прошептала я.

Он улыбнулся мне. Тот странный взгляд не уходил из его глаз. Он подошёл к двойным дверям, положив ладони на узорчатые ручки.

– Нензи! – торопливо прошептала я. – Там люди! Поэтому и охрану приставили. Понимаешь?

– Я знаю, – он улыбнулся ещё шире. – За этим мы сюда и пришли, Элли, – увидев мой панический взгляд, он показал отрицательный жест. – Это не Териан. И не та женщина с глазами небесного цвета.

Я уставилась на него.

– Тогда что? Кто там?

– Идём сюда, – он подозвал меня жестом.

Я осторожно ступила ногой на ковёр. Забавно, но я ощутила укол чувства вины, когда увидела, что моя ступня кровоточит, и я оставляла кровавые следы на ковровой дорожке Белого Дома. Никогда не думала, что сделаю такое.

Когда я оказалась достаточно близко, Нензи взял меня за руку.

– Не сердись на меня, Элли, – мягко сказал он. – Тебе нужно знать. Тебе нужно увидеть, каков он на самом деле.

Затем, не сказав больше ни слова, он распахнул двойные двери.