Текст книги "Ресторан в конце Вселенной"

Автор книги: Дуглас Ноэль Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Форд взорвался.

– Вы куча бестолковых придурков! – закричал он.

– Да-да, именно, – просиял капитан, – это и была причина.

Глава 25

Вот что говорит «Путеводитель по Галактике для автостопщиков» о планете Голгафринч:

Это планета с древней и таинственной историей, богатая легендами, красная, а местами зеленая от крови тех, кто в далекие времена пытался завоевать ее. Это планета сухих бесплодных ландшафтов, сладковатого знойного воздуха, пьянящего ароматами душистых источников, которые тонкими струйками бегут по ее горячим пыльным скалам и питают живущие под ними темные затхлые лишайники. Это планета воспаленных умов и дурманных грёз, особенно свойственных тем, кто отведал лишайников, а также спокойных и легких мыслей у тех, кто смог отказаться от лишайников и найти дерево, под которым можно сесть. Это планета стали, крови и отваги, планета крепких телом и духом. Такова ее история.

Во всей этой древней и таинственной истории самыми таинственными фигурами были, без сомнения, фигуры Великих Окружающих Поэтов Ариума. Эти окружающие поэты жили на дальних горных перевалах, где они сидели в засадах в ожидании небольших групп неосторожных путешественников, окружали их и забрасывали камнями.

И когда путешественники начинали кричать и вопрошать, чего они не идут и не пишут свои стихи вместо того, чтобы донимать людей швырянием в них камней, поэты вдруг останавливались и разражались каким-нибудь из семисот девяноста четырех великих Вассилианских песенных циклов. Все это были песни необычайной красоты и еще более необычайной продолжительности, написанные точно по одной и той же схеме.

В первой части каждой песни рассказывалось, как однажды из города Вассилиана вышли пятеро ученых принцев с четырьмя лошадьми. Принцы, которые, разумеется, храбры, благородны и мудры, много путешествуют по дальним странам, сражаются с великанами-людоедами, исповедуют экзотические философские учения, пьют чай с таинственными божествами, спасают прекрасных чудовищ от хищных принцесс, а в конце объявляют, что они достигли просветления и посему их странствия завершены.

Во второй, гораздо более длинной части каждой песни рассказывалось, как они спорили о том, кому из них идти домой пешком.

Это далекое прошлое планеты. Но, тем не менее, не кто иной, как потомок одного из тех эксцентричных поэтов придумал фальшивые истории о надвигающейся гибели, которые позволили народу Голгафринча избавиться сразу от всей бесполезной третьей части населения планеты. Оставшиеся две трети спокойно остались дома и жили полной, обеспеченной и счастливой жизнью до тех пор, пока не были все внезапно уничтожены вирусным заболеванием, подхваченным от грязного телефона.

Глава 26

В эту ночь корабль совершил аварийную посадку на совершенно невзрачной зелено-голубой планете, которая вращалась вокруг маленького неприметного желтого солнца где-то в закоулках одного нефешенебельного района западной спиральной ветви Галактики, которого даже нет на карте.

В последние часы перед падением Форд Префект яростно, но безуспешно бился над тем, чтобы разблокировать управление корабля и вывести его из заданной траектории полёта. Для него сразу стало очевидно, что корабль запрограммирован доставить свой груз в сохранности, хотя и в неудобстве, к новому месту обитания, но при этом прийти в полную негодность без возможности восстановления.

При прохождении через атмосферу планеты в реве и пламени корабль потерял почти все надстройки и наружное покрытие. После его завершающего бесславного шлепка в болото у команды осталось лишь несколько ночных часов на то, чтобы оживить и выгрузить замороженный и ненужный на родине груз, так как корабль почти сразу начал оседать, медленно клоня свой гигантский корпус в стоячей жиже. Пару раз за ночь его силуэт ярко высвечивался на фоне неба метеорами – это падали его горящие обломки. В сером предрассветном полумраке корабль испустил непристойный булькающий рев и навеки погрузился в зловонные глубины.

Когда наутро взошло солнце, оно пролило слабый водянистый свет на огромную копошащуюся массу завывающих парикмахеров, специалистов по связям с общественностью, ведущих социологических опросов и всех прочих, отчаянно пытающихся выбраться на твердую почву.

Будь это солнце менее сильно духом, оно вероятно, тут же зашло бы обратно, но оно продолжало свой путь по небосклону, и через какое-то время его согревающие лучи начали оказывать благоприятное воздействие на слабо барахтающихся существ.

Бесчисленное множество их, что неудивительно, утонуло ночью в болоте, несколько миллионов засосало вслед за кораблем, но и тех, кто выжил, оставалось сотни тысяч, и когда совсем рассвело, они расползлись по окружающей местности. Каждый искал клочок твердой почвы, чтобы свалиться и прийти в себя после пережитого ночного кошмара.

Две фигуры продвинулись дальше остальных.

Со склона ближайшего холма Форд Префект и Артур Дент наблюдали ужас, причастными к которому они себя не чувствовали.

– Гнусная и отвратительная уловка, – проворчал Артур.

Форд поскреб палкой по земле и пожал плечами.

– А по-моему, оригинальное решение проблемы, – сказал он.

– Ну почему люди не могут научиться жить в мире и согласии? – спросил Артур.

Форд громко и очень ненатурально расхохотался.

– Сорок два! – ответил он со злобной ухмылкой. – Нет, не подходит. Ты не угадал.

Артур посмотрел на него, как будто он сошел с ума, и, не обнаружив ничего указывающего на обратное, решил, что это предположение было бы самым резонным.

– Как ты думаешь, что с ними будет? – спросил он, помолчав.

– В бесконечной Вселенной может произойти что угодно, – ответил Форд. – Они даже могут выжить. Невероятно, но факт.

Он поглядел на окружающий их ландшафт, затем на картину бедствия перед ними, и глаза его странно блеснули.

– Я думаю, что они протянут какое-то время, – сказал он.

Артур кинул на него быстрый взгляд.

– С чего ты взял? – спросил он.

Форд пожал плечами.

– Так, интуиция, – ответил он и игнорировал дальнейшие расспросы.

Но вскоре он вдруг сказал:

– Посмотри-ка вон туда.

Артур проследил за его пальцем. Внизу, среди лежащих вповалку масс, двигался, или вернее было бы сказать, тащился, какой-то человек. Было видно, что он держал что-то на плече. Шатаясь от одного распростертого тела к другому, он как будто размахивал над ними своим предметом, как пьяный. Вскоре он сдался и рухнул наземь.

Артур не знал, что и подумать об увиденном.

– Кинокамера, – объяснил ему Форд. – Он снимал исторический момент.

Спустя секунду Форд снова заговорил:

– Не знаю как ты, а я устраняюсь.

Минуту они сидели молча.

Через минуту стало понятно, что необходимо пояснение.

– Что именно ты имел в виду, когда сказал, что устраняешься? – спросил Артур.

– Хороший вопрос, – сказал Форд. – Я сохраняю молчание.

Заглянув ему через плечо, Артур увидел, что он вертит рукоятки на небольшой коробочке. Форд уже представлял ему эту коробочку как субэфирный сенсор, но Артур безразлично кивал и не демонстрировал заинтересованности. В его сознании Вселенная все еще делилась на две части – на Землю и все остальное. Уничтожение Земли для расчистки пути для гиперкосмической скоростной трассы означало, что его взгляд на вещи стал несколько однобоким, но Артур предпочитал держаться за эту однобокость как за последнее, что связывало его с домом. Субэфирный сенсор решительно относился к категории «все остальное».

– Хрен там, – сказал Форд и потряс прибор.

Хрен, подумал Артур, глядя безразлично на первобытный мир вокруг себя, чего бы я сейчас не отдал за сосиску с душистым земным хреном.

– Ты только посмотри! – раздраженно сказал Форд. – Ни одного сигнала на световые годы от этой дыры. Ты слышишь меня?

– Что? – отозвался Артур.

– У нас проблемы, – сказал Форд.

– А-а, – протянул Артур. Для него это звучало как новость месячной давности.

– Пока мы не поймаем какой-нибудь сигнал на этой машинке, – сказал Форд, – наши шансы выбраться отсюда равны нулю. Может быть, в магнитном поле этой планеты есть какой-то блуждающий эффект стоячей волны. В этом случае нам надо просто ходить по ней до тех пор, пока не найдем зону уверенного приема. Ты идешь?

Он подхватил свои вещи и зашагал прочь.

Артур посмотрел вниз. Человек с кинокамерой, шатаясь, поднялся на ноги как раз вовремя, чтобы снять, как один из его соплеменников свалился на землю.

Артур сорвал травинку и зашагал вслед за Фордом.

Глава 27

– Надеюсь, вы хорошо поели? – сказал Зарнивуп Зафоду и Триллиан, когда они материализовались на мостике «Золотого сердца» и лежали на полу, хватая воздух ртами.

Зафод открыл некоторые из глаз и злобно посмотрел на него.

– Это ты! – выдохнул он.

Он с трудом поднялся на ноги и сделал несколько шагов в поисках кресла, чтобы упасть. Найдя кресло, он в него упал.

– Я задал компьютеру невероятностные координаты применительно к нашему полету, – сказал Зарнивуп. – Мы очень скоро будем на месте. Не желаете ли вы тем временем снять стресс и приготовиться к встрече?

Зафод ничего не ответил. Он поднялся, гордо прошествовал к небольшому шкафчику, достал из него бутылку старого джанкс-спирта и сделал большой глоток.

– И на этом всё, так? – грубо спросил Зафод. – Я смогу пойти куда мне будет угодно, делать что захочу, валяться на пляже и прочее?

– Это зависит от того, что мы там узнаем, – ответил Зарнивуп.

– Зафод, кто это? – спросила Триллиан слабым голосом, с трудом вставая на ноги. – Что он здесь делает? Почему он находится на нашем корабле?

– Это очень тупой мужик, – ответил Зафод. – Он хочет встретиться с человеком, который правит Вселенной.

– А-а, – сказала Триллиан, взяла у Зафода бутылку и налила себе, – карьерист.

Глава 28

Основная проблема… или одна из основных проблем, поскольку их много.

Скажем так: одна из множества основных проблем, связанных с правящими чем-либо людьми, заключается в том, кто будет править. Или, вернее, кто решает, кем будут те, кому он позволит собой править.

Вывод: общеизвестно, что люди, которые больше всего хотят править людьми, в силу самого факта наименее для этого пригодны. Вывод из вывода: никого из тех, кто в состоянии добиться того чтобы стать президентом, ни в коем случае нельзя к этому допускать. Вывод из вывода, сделанного из вывода: люди – это проблема.

И вот что мы имеем: череда президентов Галактики, которым так сильно нравится вся суета и праздность пребывания у власти, что они крайне редко замечают, что власти, собственно, нет.

А где-то там, в тени за их спинами… кто?

Кто может править, если никому из тех, кто править хочет, этого делать нельзя?

Глава 29

В маленьком уединенном мире где-то посреди неизвестно где – то есть, никому неизвестно где это, потому что это место защищено огромным полем невероятности, ключ от которого есть только у шестерых человек во всей галактике – шел дождь.

Лило как из ведра, и лило вот уже несколько часов. Над морем висел туман, вода хлестала по деревьям, поросшая кустарником местность у моря вся раскисла и превратилась в грязевую ванну.

Дождь плясал и барабанил по железной рифленой крыше небольшой хижины, стоящей посреди этого пятачка поросшей кустарником местности. Он размыл узкую неровную тропинку, которая вела от хижины к морю, и разбросал сложенные там аккуратные кучки красивых раковин.

Внутри хижины шум колотившего по крыше дождя был оглушающим, но его почти не замечал ее обитатель, внимание которого было занято совсем другим.

Это был высокий неуклюжий человек с жесткими соломенными волосами, сырыми оттого, что крыша протекала. Одежда его была потрепанной, спина сгорбленной, а глаза, хотя и были открыты, казались закрытыми.

Из обстановки в хижине было побитое кресло, ободранный стол, старый тюфяк, несколько подушек и печка, маленькая, но горячая.

Еще там был слегка потрепанный кот, именно он и был в данный момент центром внимания человека. Он склонил над котом свою сутулую спину.

– Киса, киса, – говорил он, – мур-мур-мур… киска хочет рыбку? Вкусная рыбка… хочешь, киска?

Похоже было, что у кота нет уверенности в данном вопросе. Он снисходительно тронул лапой предлагаемую рыбу, отвернулся и увлекся пылинкой на полу.

– Киска не ест рыбка, киска будет тощая и сдохнет. я так думаю, – сказал человек.

В голосе его зазвучало сомнение.

– Мне кажется, что случится так, – уточнил он, – но разве я могу об этом знать?

Он снова предложил коту рыбу.

– Киска подумает, – сказал он, – есть рыбка или не есть рыбка. Наверно, мне лучше не вмешиваться.

Он вздохнул.

– Я думаю, что рыба хорошая, но точно также я думаю, что дождь мокрый, а как я могу судить об этом?

Он положил рыбу на пол и уселся в кресло.

– О, мне кажется, я вижу, что ты ешь ее, – сказал он, когда кот, наконец, исчерпал развлекательные возможности пыли и набросился на рыбу.

– Мне нравится видеть, как ты ешь рыбу, – сказал человек, – потому что мне кажется, что ты зачахнешь, если не будешь есть.

Он взял со стола лист бумаги и огрызок карандаша. Держа карандаш в одной руке, а бумагу в другой, он поэкспериментировал со способами приведения их во взаимодействие. Он положил карандаш под бумагу, потом на бумагу, а затем рядом с бумагой. Он попробовал завернуть карандаш в бумагу, потереть по ней сначала тупым концом карандаша, а потом острым. Карандаш оставил след, и он обрадовался этому открытию, как радовался ему каждый день. Он взял со стола другой лист бумаги. На нем был кроссворд. Он быстро изучил его, вписал пару слов, после чего потерял интерес.

Он попробовал посидеть на собственном кулаке, и его заинтересовало ощущение от суставов, упершихся в бедро.

– Мне сказали, что рыбу привозят издалека, – сказал он. – Или мне кажется, что мне это сказали? Когда прилетают люди. А когда в моем сознании прилетают люди на шести черных кораблях, в твоем сознании они тоже прилетают? Что ты видишь, киска?

Он посмотрел на кота, но кот был озабочен скорейшим поеданием рыбы, а не подобными размышлениями.

– А когда я слышу их вопросы, ты слышишь их вопросы? Что значат для тебя их голоса? Может быть, ты думаешь, что они поют тебе песни?

Поразмыслив, он обнаружил изъян в этом предположении.

– А может, они поют тебе песни, а я думаю, что они спрашивают меня о чем-то?

Он снова помолчал. Иногда он молчал целыми днями, чтобы посмотреть, что будет.

– Как ты думаешь, они прилетали сегодня? – спросил он. – Я думаю, что да. Вот грязь на полу, сигареты и виски на столе, вот рыба на тарелке для тебя и память о них в моем сознании. Я понимаю, вряд ли это убедительное доказательство, но ведь любое доказательство косвенно. И вот, посмотри, что еще они мне оставили.

Он протянул к столу руку и взял с него несколько предметов.

– Кроссворды, словари и калькулятор.

В течение часа он играл с калькулятором, кот спал, а дождь снаружи продолжал лить. В конце концов, он отложил калькулятор.

– Должно быть, я прав, когда думаю, что они задают мне вопросы, – сказал он. – С их стороны было бы очень странно проделывать такой путь и привозить все эти вещи ради удовольствия петь тебе песни. Мне так кажется. Кто знает, кто знает.

Он взял со стола сигарету, прикурил ее от лучинки из печки, глубоко затянулся и откинулся на спинку кресла.

– По-моему, я видел сегодня в небе еще один корабль, – сказал он наконец. – Большой и белый. Никогда не видел большого белого, только шесть черных. И шесть зеленых. И каких-то других, которые говорили, что они прилетели издалека. А большого белого никогда. Возможно, в какие-то моменты шесть маленьких черных выглядят как один большой белый. Возможно, я бы выпил виски. Да, скорее всего, так.

Он встал и отыскал стакан, который валялся на полу рядом с тюфяком. Он налил в него виски из бутылки и уселся обратно.

– Возможно, ко мне прилетели еще какие-то люди, – сказал он.

В сотне футов от хижины на землю под проливным дождем опустился «Золотое сердце».

Открылся люк и из него, ежась и закрываясь от дождя, вышли три фигуры.

– Там? – крикнула Триллиан, пытаясь перекричать дождь.

– Да, – ответил Зарнивуп.

– В этом сарае?

– Да.

– Дурдом, – сказал Зафод.

– Да ведь это дыра дырой, – сказала Триллиан. – Наверно, здесь какая-то ошибка. Нельзя управлять Вселенной из сарая.

Они добежали до хижины и остановились у двери насквозь мокрые. Все дрожа, они постучали.

Дверь открылась.

– Здравствуйте, – сказал человек.

– Простите, – сказал Зарнивуп, – у меня есть основания полагать…

– Ты правишь Вселенной? – спросил Зафод.

Человек улыбнулся ему.

– Стараюсь ничего такого не делать, – ответил он. – Вы промокли?

Зафод посмотрел на него изумленно.

– Промокли? – воскликнул он. – А разве не видно?

– Ну, это мне так видно, – ответил человек, – а вы можете придерживаться совсем другой точки зрения по этому вопросу. Если вы думаете, что в тепле вам будет лучше, то входите.

Они вошли в хижину и огляделись – Зарнивуп с легким отвращением, Триллиан с интересом, а Зафод с удовольствием.

– Слушай… – сказал Зафод, – как тебя звать?

Человек смотрел на них с сомнением.

– Не знаю. Почему вы думаете, что меня надо как-то звать? Очень странно давать имя кучке смутных чувственных ощущений.

Он предложил Триллиан сесть в кресло. Сам он присел на краешек подлокотника, Зарнивуп брезгливо оперся о стол, а Зафод улегся на тюфяк.

– Круто! – сказал Зафод. – Средоточие власти!

Он пощекотал кота за ухом.

– Послушайте, – сказал Зарнивуп, – я должен задать вам ряд вопросов.

– Хорошо, – любезно ответил человек, – можете спеть моему коту, если желаете.

– Ему это нравится? – спросил Зафод.

– Лучше спросить об этом его, – ответил человек.

– Он умеет говорить? – спросил Зафод.

– Я не помню, чтобы он разговаривал, – ответил человек, – но мне верить не стоит.

Зарнивуп вынул из кармана какие-то бумаги.

– Итак, – сказал он, – вы правите Вселенной, не так ли?

– Откуда же мне знать? – сказал человек.

Зарнивуп поставил галочку в своих заметках.

– Давно ли вы этим занимаетесь?

– Полагаю, это вопрос, касающийся прошлого? – спросил человек.

Зарнивуп посмотрел на него озадаченно. Он ожидал совсем не этого.

– Ну да, – сказал он.

– А откуда мне знать, – сказал человек, – что прошлое это не фикция, смысл которой в том, чтобы объяснять противоречия между моими непосредственными физическими ощущениями и моим душевным состоянием?

Зарнивуп вытаращил глаза. От его сырой одежды начал идти пар.

– Вы на все вопросы так отвечаете? – спросил он.

Человек ответил не задумываясь.

– Я говорю то, что мне приходит в голову, когда мне кажется, что я слышу, как люди что-то говорят. Это все, что я могу сказать.

Зафод весело рассмеялся.

– Выпьем за это! – сказал он и вытащил из кармана бутылку джанкс-спирта.

Вскочив на ноги, он подал бутылку правителю Вселенной, который взял ее с удовольствием.

– Молодец, великий правитель! – ухмыльнулся Зафод. – Скажи ему все как есть.

– Нет, вы скажите, – спросил Зарнивуп, – ведь к вам приходят люди? Прилетают на кораблях?

– Мне кажется, да, – ответил человек и передал бутылку Триллиан.

– И они просят вас принять решение? Им нужны от вас решения, касающиеся человеческих жизней, миров, экономик, войн, всего, что происходит там, во Вселенной?

– Там? – спросил человек. – Где там?

– Там! – сказал Зарнивуп, показывая на дверь.

– Откуда вы знаете, что там что-то есть, – вежливо спросил человек, – если дверь закрыта?

Дождь по-прежнему колотил по крыше. А в хижине было тепло.

– Но вы же знаете, что там, снаружи, целая Вселенная! – закричал Зарнивуп. – Вы не можете уклоняться от ответственности, заявляя, что ее не существует!

Правитель Вселенной надолго задумался, а Зарнивуп стоял и трясся от злости.

– Вы очень уверены в своих фактах, – сказал он наконец. – Я бы не доверял суждениям человека, который принимает существование Вселенной – если она вообще существует – на веру.

Зарнивуп не перестал дрожать, но сохранял молчание.

– Я могу принимать решения, касающиеся только моей Вселенной, – негромко продолжал человек. – А моя Вселенная – это мои глаза и мои уши. Все остальное – домыслы.

– Но вы хотя бы верите во что-нибудь?

Человек пожал плечами и взял на руки кота.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал он.

– Вы не понимаете, что решения, которые вы принимаете в этом сарае, влияют на жизни и судьбы миллионов людей? Это чудовищное заблуждение!

– Не знаю. Я никогда не видел всех тех людей, о которых вы говорите. Подозреваю, что и вы не видели. Они существуют только в словах, которые мы слышим. Глупо говорить, что вы знаете, что происходит с другими людьми. Это знают только они сами, если они существуют. И у них есть свои собственные вселенные: свои глаза и свои уши.

Триллиан сказала:

– Пожалуй, я выйду на минутку.

И вышла под дождь.

– Вы верите в то, что существуют другие люди? – продолжал добиваться Зарнивуп.

– У меня нет мнения на этот счет. Откуда мне знать?

– Погляжу-ка, что там с Триллиан, – сказал Зафод и выскользнул вон.

Оказавшись на улице, он сказал ей:

– По-моему, что Вселенная в хороших руках, а как ты думаешь?

– В очень хороших, – подтвердила Триллиан.

И они пошли прочь под дождем.

А в хижине Зарнивуп все не унимался.

– Разве вы не понимаете, что каждое ваше слово стоит человеческих жизней?

Правитель Вселенной выжидал, сколько мог. Когда послышался слабый звук запускаемых двигателей корабля, он заговорил, чтобы заглушить его:

– Это не имеет ко мне никакого отношения, я не занимаюсь людьми. Господь свидетель, я не жестокий человек.

– Ага! – взвизгнул Зарнивуп. – Вы сказали «Господь». Значит, вы во что-то верите!

– В моего кота, – ласково ответил человек, гладя животное, – я зову его Господь. Я хорошо к нему отношусь.

– Ну ладно, – сказал Зарнивуп, не отступаясь, – а откуда вы знаете, что он существует? Откуда вы знаете, что он понимает, как вы к нему относитесь, или радуется тому, что считает вашим хорошим отношением?

– Ниоткуда, – ответил человек с улыбкой, – я не имею об этом понятия. Мне просто доставляет удовольствие вести себя определенным образом по отношению к тому, что мне представляется котом. А вы разве ведете себя как-то иначе? Прошу простить, мне кажется, я устал.

Зарнивуп издал крайне неудовлетворенный вздох и обвел взглядом хижину.

– А где эти двое? – спросил он вдруг.

– Какие двое? – спросил в ответ правитель Вселенной, откидываясь в кресле и наливая виски в стакан.

– Библброкс и девушка! Двое, которые были здесь!

– Я никого не помню. Прошлое это фикция, смысл которой в том…

– Да пошел ты! – заорал Зарнивуп и выбежал на улицу.

Корабль исчез. Струи дождя по-прежнему месили грязь. На месте, где стоял корабль, не осталось и следа. Он издал вопль, развернулся и бросился к хижине. Дверь была заперта.

Правитель Вселенной задремал, сидя в кресле. Проснувшись, он снова поиграл карандашом и бумагой и обрадовался, обнаружив, что одно оставляет след на другом. Из-за двери непрерывно доносились различные звуки, но он не знал, реальны они или нет. Потом он стал разговаривать со своим столом, чтобы посмотреть, как тот будет реагировать, и говорил с ним неделю.