Текст книги "Ресторан в конце Вселенной"
Автор книги: Дуглас Ноэль Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Дуглас Адамс
Ресторан в конце Вселенной
Джейн и Джеймсу с огромной благодарностью. Джеффри Перкинсу за достижение Невероятного Пэдди Кингсленд, Лизе Браун и Алику Хейл Манро за оказанную ему помощь.
Джону Ллойду за помощь в описании «Миллиуэйз». Саймону Бретту за то, что он все это затеял. Полу Саймону за его альбом «One Trick Pony», который я бесконечно крутил, пока писал эту книгу. Пять лет – это слишком долго.
И, с особой благодарностью, Джеки Гоэм за бесконечное терпение, доброту и пищу в трудный час.
Существует теория, утверждающая, что если кто-нибудь доподлинно выяснит, что такое Вселенная, и зачем она нужна, то она в тот же момент исчезнет, а вместо нее появится что-нибудь еще более странное и причудливое. Существует другая теория, которая утверждает, что это уже случилось.
Глава 1
До сих пор дело было так:
Сначала была создана Вселенная.
Немало людей сильно разозлилось из-за этого, да и вообще, общественное мнение сочло это ошибкой.
Многие народы верят в то, что ее создал какой-то Бог, хотя народ жатравартидов с планеты Вильтводль-6, например, считает, что Вселенная вылетела из носа существа по имени Великий Зеленый Кондратий, когда оно чихнуло.
Жатравартиды, живущие в постоянном страхе перед событием, которое они называют Пришествием Великого Белого Носового Платка, представляют собой маленьких синих существ, у каждого из которых более пятидесяти рук. Именно поэтому они уникальны как единственный в истории народ, изобретший дезодорант раньше колеса.
Однако теория Великого Зеленого Кондратия не нашла широкой поддержки за пределами Вильтводля-6, и поэтому, поскольку Вселенная – вещь сама по себе весьма загадочная, поиск других объяснений ведется до сих пор.
Например, одна раса гиперразумных всемерных существ построила себе гигантский суперкомпьютер по имени Глубокомысленный, чтобы раз и навсегда вычислить Ответ на Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Всего на Свете.
Семь с половиной миллионов лет Глубокомысленный вычислял и рассчитывал, а потом объявил ответ: сорок два. Пришлось строить еще больший компьютер, чтобы выяснить, а каков же сам вопрос.
И этот компьютер, который назвали Землей, был так велик, что многие часто принимали его за планету – особенно странные обезьяноподобные существа, населявшие его поверхность. Им и в головы не приходило, что были они просто частью гигантской компьютерной программы. И это странно, так как без понимания этой элементарной и очевидной вещи ничто из происходившего когда-либо на Земле не имело ни малейшего смысла.
Но, к сожалению, перед самым наступлением ответственного момента снятия показаний Землю неожиданно уничтожили. Это сделали вогоны, чтобы – как они заявляли – освободить место для прокладки новой гиперкосмической скоростной трассы. И надежда найти смысл жизни была навеки потеряна.
Во всяком случае, так казалось.
Два странных обезьяноподобных существа выжили.
Артур Дент: спасся в самый последний момент, благодаря тому, что его старый друг Форд Префект неожиданно оказался жителем небольшой планеты вблизи Бетельгейзе, а вовсе не Гилфорда, как он заявлял до того, и, что более важно, знал, как путешествовать автостопом на летающих тарелках.
Триша Макмиллан, или Триллиан: покинула планету шестью месяцами ранее с Зафодом Библброксом, тогдашним президентом Галактики.
Итак, двое спасшихся.
Они – все, что осталось от величайшего из когда-либо проводимых экспериментов по поиску Главного Вопроса и Главного Ответа Жизни, Вселенной и Всего на Свете.
И менее чем в полумиллионе миль от лениво плывущего сквозь чернильную космическую тьму корабля, в котором они сейчас находятся, навстречу им неспешно движется вогонский корабль.
Глава 2
Как и все вогонские корабли, он выглядел так, как будто его не столько сконструировали, сколько слепили. Гадкие желтые шишки и огрызки, торчащие из него под неприглядными углами, изуродовали бы внешний вид любого корабля, но в данном случае, это было, к сожалению, невозможно. Говорят, что в небе видели и более корявые вещи, но источники этих слухов не заслуживают доверия.
В действительности, чтобы увидеть нечто более уродливое, чем вогонский корабль, вам следовало бы зайти внутрь и посмотреть на вогона. Однако если вы разумное существо, то именно этого вы делать и не станете, поскольку среднестатистический вогон не будет долго думать, прежде чем совершить с вами что-нибудь настолько бессмысленно-гнусное, что вы пожалеете о том, что родились на свет, или (если вы способны позитивно мыслить) о том, что вогон родился на свет.
Честно говоря, среднестатистический вогон вообще не будет думать. Вогоны – тупые, слабовменяемые и заторможенные создания, они созданы явно не для этого. Анатомическое исследование вогона показывает, что его мозг на самом деле не мозг, а сильно смещенная, деформированная и дисфункционирующая печень. Самое положительное, что можно о них сказать – это то, что они четко знают, что им нравится. Им, как правило, нравится причинять людям боль и приходить в ярость при всяком удобном случае.
Одна из вещей, которые им не нравятся – это не доводить дело до конца. Особенно данный конкретный вогон, и особенно – в силу различных причин – данное конкретное дело.
Конкретным вогоном был капитан Простетный Вогон Джельц из Галактического Отдела Гиперкосмического Планирования, а его конкретным делом было уничтожить так называемую планету Земля.
Он ерзал своим монументально гадким телом в неудобном склизком кресле и пристально смотрел на экран, сканирующий местонахождение космического корабля «Золотое сердце».
Ему было мало дела до того, что «Золотое сердце» со своим бесконечно-невероятностным приводом был самым прекрасным и технически совершенным кораблем из всех когда-либо построенных. Эстетика и технология были для него книгами на чужом языке. А все книги он, будь его воля, сжег бы и развеял пепел по ветру.
Еще меньше дела ему было до того, что на борту этого корабля находился Зафод Библброкс. Зафод Библброкс был президентом Галактики, теперь уже бывшим, и, хотя его и угнанный им корабль разыскивали все полицейские силы Галактики, вогона это не интересовало.
У него был другой интерес.
Говорят, что вогоны не чужды взяточничества и коррупции, как море не чуждо волн, и в его случае это было как нельзя более верно. Когда он слышал слова «честность» и «моральные принципы», то брал в руки словарь, а когда слышал звон большого количества денег, то брал свод законов и швырял их подальше.
В своем непреклонном стремлении уничтожить Землю со всеми вытекающими отсюда последствиями он был движим кое-чем помимо служебного долга. Высказывались даже сомнения в том, что упомянутую трассу вообще когда-либо построят, но дело попросту замяли.
Он издал отвратительный удовлетворенный хмык.
– Компьютер, – прокаркал он, – соедини меня с моим личным психиатром.
Через несколько секунд на экране возникло лицо Кляпа Недомерека, улыбающегося как человек, осознающий, что находится в десяти световых годах от разговаривающего с ним вогона. К улыбке примешивалась и некоторая ирония. Хотя вогон упрямо называл его своим личным психиатром, вряд ли психиатр был в состоянии ему хоть чем-то помочь. Дело было в том, что Недомерек сам использовал вогона. Он платил ему кучу денег за выполнение кое-какой грязной работы. Как один из наиболее выдающихся и преуспевающих психиатров Галактики, он вместе с консорциумом своих коллег был готов потратить большие деньги, когда казалось, что на карту поставлено будущее всей психиатрической науки.
– Добрый день, мой милый Простетный капитан, – сказал он. – Ну, и как мы себя сегодня чувствуем?
Вогон рассказал ему, что за последние несколько часов он угробил дисциплинарными упражнениями почти половину своей команды.
Улыбка Недомерека не дрогнула ни на секунду.
– По-моему, – сказал он, – это совершенно нормальное поведение для вогона. Естественная и здоровая реализация агрессивных инстинктов в актах бессмысленного насилия.
– Вы так всегда говорите, – проворчал вогон.
– Опять-таки, – ответил Недомерек, – по-моему, это совершенно нормальное поведение для психиатра. Ну, хорошо. Совершенно очевидно, что сегодня ваше психическое состояние и мое уравновешивают друг друга. Теперь скажите мне, что нового в нашем задании?
– Мы обнаружили корабль.
– Прекрасно! – сказал Недомерек. – Прекрасно! А экипаж?
– Землянин там.
– Превосходно! А…?
– Женщина с той же планеты. Они последние.
– Хорошо, хорошо, – просиял Недомерек. – Кто еще?
– Некто Префект.
– И?…
– И Зафод Библброкс.
На миг улыбка Недомерека померкла.
– Ах, да, – сказал он, – я этого ожидал. Очень жаль.
– Он ваш друг? – поинтересовался вогон, слышавший где-то однажды это слово и решивший использовать его в разговоре.
– Да нет, – задумчиво ответил Недомерек, – в нашей профессии не заводят друзей.
– А-а, – промычал вогон, – коллега?
– Нет, – усмехнулся Недомерек, – все не настолько плохо.
Он помолчал. Губы его продолжали улыбаться, но брови слегка нахмурились.
– Понимаете, – сказал он, – Библброкс – один из моих самых выгодных клиентов. Человек с такими личностными проблемами – мечта любого психоаналитика.
Он еще немного поиграл с этой мыслью, потом отогнал ее с неохотой и сказал:
– Итак, вы готовы выполнить свою задачу?
– Да.
– Хорошо. Немедленно уничтожьте корабль.
– А как же Библброкс?
– Что поделаешь? – улыбнулся Недомерек. – Зафод такой парень…
И он исчез с экрана.
Капитан вогонов нажал кнопку системы оповещения.
– В атаку! – скомандовал он.
В это самое время Зафод Библброкс находился в своей каюте и громко ругался. Два часа назад он сказал, что они пообедают в Ресторане в конце Вселенной, после чего рассорился с бортовым компьютером и убежал в свою каюту, чтобы рассчитать коэффициент невероятности с помощью карандаша и бумажки.
Невероятностный привод «Золотого сердца» делал этот корабль самым мощным и непредсказуемым из существующих кораблей. Для него не было ничего невозможного, при условии, что вы точно знали, насколько то, чего вы от него хотели, невероятно.
Зафод угнал его, когда, будучи президентом, должен был руководить его запуском. Он не знал, почему он его угнал, он просто думал, что корабль ему нравится.
Он не знал, почему он стал президентом Галактики, ему просто казалось, что это так круто!
Он не знал, что этому есть более веские причины, но они погребены в темных, заблокированных участках двух его мозгов. Он бы не возражал, если бы темные заблокированные участки его мозгов убрались к чертям, потому что когда они изредка обнаруживали себя на какой-то миг, то вселяли странные мысли в светлые и веселые участки его сознания, пытаясь отвлечь от того, что он считал главным занятием своей жизни – развлекаться и получать максимум удовольствия.
В настоящий момент он не получал никакого удовольствия. У него кончилось терпение и карандаши, и он сильно проголодался.
– Ах ты, зараза! – закричал он.
В этот самый момент Форд Префект находился в воздухе. Он был там не из-за неисправности искусственного гравитационного поля корабля, а потому, что только что прыгнул с лестницы, ведущей к каютам экипажа. Лестница была довольно высокой для прыжка, он приземлился неловко, упал на руки, поднялся и побежал по коридору, запнув по пути за угол пару миниатюрных обслуживающих роботов. Он ворвался в каюту Зафода и сообщил ему то, что занимало его мысли:
– Вогоны!
Незадолго до этого Артур Дент вышел из своей каюты в поисках чашки чая. Он отправился на эти поиски без особого оптимизма, так как знал, что единственным источником горячих напитков на корабле был бестолковый аппарат, произведенный Кибернетической Корпорацией Сириуса. Он назывался синтезатором напитков «Нутримат», и Артур с ним уже сталкивался.
Он утверждал, что может предложить всем, кто им воспользуется, широчайший ассортимент всевозможных напитков, отвечающих вкусам и особенностям обмена веществ каждого. Однако на поверку он неизменно выдавал пластиковый стаканчик, наполненный жидкостью, напоминавшей, но очень уж отдаленно, чай.
Артур попытался добиться от машины чего-нибудь другого.
– Дай чаю, – сказал он.
– Отведай и насладись! – ответила машина и выдала ему стаканчик тошнотворной жидкости.
Он швырнул его прочь.
– Отведай и насладись! – повторила машина и дала ему еще один.
«Отведай и насладись» – девиз чрезвычайно преуспевающего Отдела Жалоб Кибернетической Корпорации Сириуса, который занимает основные массивы суши трех среднего размера планет и является единственным подразделением корпорации, приносящим в последние годы стабильный доход.
Этот девиз стоит – или, вернее, стоял – выполненный трехмильными освещенными буквами возле космического порта Отдела Жалоб на планете Идрекс. К несчастью, буквы были такими тяжелыми, что вскоре после их установки земля под ними просела, и они провалились на половину своей высоты, прямо сквозь подземные офисы многих молодых талантливых менеджеров по жалобам, ныне покойных.
Оставшиеся на поверхности половины букв выглядят теперь как надпись на туземном языке «Сунь свою голову свинье под хвостик» и подсвечиваются только по праздникам.
Артур выбросил шестой стаканчик жидкости.
– Послушай, машина, – сказал он, – ты утверждаешь, что можешь синтезировать любой из существующих напитков. Так почему же ты все время пихаешь мне одну и ту же дрянь?
– Сенсорные данные питательности и удовольствия, – пробулькал аппарат. – Отведай и насладись.
– Это невозможно пить!
– Если ты насладился этим напитком сам, – продолжала машина, – почему бы не отведать его вместе с друзьями?
– Потому, – зло ответил Артур, – что я не хочу их лишиться. Попытайся понять, что я хочу тебе сказать. Этот напиток.
– Этот напиток, – сладенько пропела машина, – подобран индивидуально под твой вкус и потребность в питательных веществах.
– Так, по-твоему, я пищевой мазохист?
– Отведай и насладись!
– Заткнись!
– Это все?
Артур сдался.
– Да, – сказал он.
Но потом решил: черта с два.
– Нет, – сказал он. – Смотри, это очень просто. Все, что мне нужно… это чашка чая. Ты сможешь это сделать, только молчи и слушай.
Он сел на пол и рассказал «Нутримату» об Индии, Китае и Цейлоне. Он рассказал о широких листьях, сохнущих на солнце, и о серебряных чайниках. Он рассказал о чаепитиях летом на лужайках. Он рассказал о том, что нужно наливать молоко раньше чая, чтобы оно не было кипяченым. Он даже рассказал (вкратце) историю Ост-Индской Компании.
– Так вот о чем речь? – сказал «Нутримат», когда он закончил.
– Да, – ответил Артур, – это мне и нужно.
– Тебе нужен вкус высушенных листьев, заваренных в воде?
– Да, и с молоком.
– Выдавленным из коровы?
– Ну, если правильно выразиться, то…
– Мне понадобится помощь, – коротко сказала машина. Все жизнерадостное бульканье исчезло из ее голоса, теперь он звучал по-деловому сухо.
– Я сделаю все, что смогу, – сказал Артур.
– Ты уже все сделал, – известил его «Нутримат».
Он запросил бортовой компьютер.
– Привет! – сказал компьютер.
«Нутримат» рассказал компьютеру все о чае. Компьютер удивился, подключил свои логические схемы к «Нутримату», и они вместе погрузились в хмурое молчание.
Артур подождал, но ничего не произошло. Он постучал по нему кулаком, но результата не было. В конце концов, он махнул рукой и пошел на мостик.
В космической пустоте неподвижно висел «Золотое сердце». Вокруг него сверкали миллиарды огоньков Галактики. К нему тихо приближался уродливый желтый, похожий на ломоть вогонский корабль.
Глава 3
– У кого-нибудь есть чайник? – спросил Артур, входя на мостик, и удивился, почему Триллиан кричит на компьютерный терминал, Форд колотит по нему кулаком, а Зафод пинает его, и откуда на обзорном экране взялся корявый желтый ломоть.
Он поставил на стол чашку, которую держал в руке, и подошел к ним.
– Что такое? – спросил он.
В это время Зафод бросился к столику, на котором были приборы управления обычным фотонным двигателем. Они материализовались у него под руками, и он включил ручное управление. Он щелкал, дергал, нажимал и ругался. Фотонный двигатель обморочно вздрогнул и выключился.
– Что-то случилось? – спросил Артур.
– Эй, вы слыхали, – буркнул Зафод, кидаясь к столику ручного управления бесконечно-невероятностным двигателем, – обезьяна разговаривает.
Бесконечно-невероятностный двигатель чихнул два раза и тоже отключился.
– Подумать только, – сказал Зафод и пнул невероятностный привод, – говорящая обезьяна!
– Если ты чем-то расстроен… – начал Артур.
– Вогоны! – рявкнул Форд. – Они нас атакуют!
У Артура затряслась челюсть.
– Так что же мы здесь делаем? Надо сваливать!
– Не можем, компьютер завис.
– Завис?
– Он говорит, что все схемы заняты. На всем корабле нет питания.
Форд отошел от терминала, вытер лоб рукавом и прислонился к стене.
– Мы ничего не можем сделать, – сказал он и уставился прямо перед собой, кусая губы.
Когда Артур учился в школе, задолго до уничтожения Земли, он играл в футбол. Он играл не очень хорошо, единственное, что ему удавалось – это забивать голы в свои ворота в решающих матчах. Когда это происходило, он чувствовал некий особенный горячий зуд в затылке, который затем медленно расползался по его щекам и лбу. В такие моменты ему явственно виделись комья земли и травы и толпы мальчиков со злыми лицами, швыряющих в него эти комья.
Некий особенный горячий зуд возник у него в затылке и медленно расползся по щекам и лбу.
Он начал что-то говорить, но замолчал.
Он снова начал что-то говорить, и снова замолчал.
Наконец, он смог заговорить.
– Э-э… – сказал он и прочистил горло.
– Скажите, – продолжил он, но так робко, что все тут же обернулись к нему. Он посмотрел на приближающуюся желтую блямбу на экране.
– Скажите, – повторил он, – компьютер сказал, чем он занят? Мне просто интересно.
Все взгляды были прикованы к нему.
– А, э-э… я просто так спросил, правда.
Зафод протянул руку и взял Артура за шиворот.
– Что ты с ним сделал, обезьяна? – выдохнул он.
– Так, – пробормотал Артур, – ничего особенного. Просто я вспомнил, что совсем недавно он пытался придумать, как…
– Что?
– Приготовить мне чаю.
– Вот именно, ребята, – вдруг ожил компьютер, – как раз этим я сейчас и занимаюсь. Задача, я вам скажу, не из простых! Подождите немного, я скоро освобожусь. – И он снова погрузился в тишину, не нарушаемую ни одним из трех человек, сверлящих взглядами Артура Дента.
И, как будто для того, чтобы снять напряженность, вогоны открыли огонь.
Корабль с грохотом содрогнулся. Его наружное силовое поле начало вздуваться пузырями, трещать и брызгать осколками под залпами дюжины фотразоновых пушек «МегаУбой-30», как бы давая понять, что его хватит ненадолго. Форд Префект оценил его ресурс в четыре минуты.
– Три минуты пятьдесят секунд, – сказал он после паузы.
– Сорок пять секунд, – добавил он погодя. Он пощелкал бесполезными переключателями, а затем недружелюбно посмотрел на Артура.
– До смерти охота чаю, да? – спросил он. – Три минуты сорок секунд.
– Может, ты перестанешь считать? – прорычал Зафод.
– Перестану, – ответил Форд, – через три минуты тридцать пять секунд.
На борту вогонского корабля Простетный Вогон Джельц был изрядно озадачен. Он ожидал погони, волнующего захвата тракторными лучами, применения специально смонтированного субцикличного нормализатора для нейтрализации бесконечно-невероятностного привода, но субцикличный нормализатор не потребовался, так как «Золотое сердце» просто стоял на месте и молча все принимал.
Фотразоновые пушки «МегаУбой-30» палили, не умолкая, а «Золотое сердце» все также стоял на месте и молча принимал все.
Вогон прощупал все возможные сенсоры, проверяя, нет ли здесь какой-то хитрой уловки, но никаких хитрых уловок не обнаружил.
Но он, конечно же, ничего не знал о чае.
Также он ничего не знал, о том, что делали обитатели «Золотого сердца» в последние оставшиеся у них три с половиной минуты жизни.
Например, он не догадывался, что в это время Зафоду Библброксу пришла в голову идея провести спиритический сеанс.
Само собой, смерть была сейчас самым насущным вопросом, но скорее как нечто, чего следовало избежать, а не нечто, на чем следовало зацикливаться.
Возможно, ужас, который почувствовал Зафод ввиду перспективы встречи с покойными предками, навел его на мысль о том, что они могут испытывать нечто схожее по отношению к нему и захотят сделать что-нибудь, чтобы отложить эту встречу.
Или, опять же, это могло быть своеобразной подсказкой, подаваемой ему затемненным участком его мозга, который он по необъяснимой причине заблокировал, чтобы стать президентом Галактики.
– Ты хочешь поговорить со своим прадедом? – удивился Форд.
– Да.
– И это нужно делать именно сейчас?
Корабль продолжал громыхать и сотрясаться. Температура поднималась. Свет начал меркнуть – вся энергия, не употребляемая компьютером на размышления о чае, шла на поддержание тающего силового поля.
– Да! – подтвердил Зафод. – Слушай, Форд, я думаю, что он сможет нам помочь.
– И это, по-твоему, называется – ты думаешь? Выбирай слова.
– Ты можешь предложить что-то еще?
– Э-э…
– Ладно, все к главному пульту! Быстрее! Триллиан, обезьяна, шевелитесь!
Они в замешательстве сели вокруг главного пульта и, чувствуя себя последними дураками, взялись за руки. Зафод третьей рукой выключил свет.
Корабль погрузился во тьму.
Снаружи «МегаУбои» продолжали рвать в клочья силовое поле.
– Сосредоточьтесь на его имени, – прошептал Зафод.
– А как его имя? – спросил Артур.
– Зафод Библброкс Четвертый.
– Как?
– Зафод Библброкс Четвертый. Сосредотачивайтесь!
– Почему Четвертый?
– Потому что! Я Зафод Библброкс Первый, мой отец был Зафод Библброкс Второй, дед – Зафод Библброкс Третий.
– Как так?
– Проблемы с контрацепцией и с машиной времени. Теперь сосредотачивайтесь!
– Три минуты, – сказал Форд Префект.
– Зачем мы это делаем? – спросил Артур Дент.
– Заткнись, – посоветовал ему Зафод Библброкс.
Триллиан ничего не сказала. Что тут скажешь, подумала она.
Теперь единственным источником света на мостике были два тусклых красных треугольничка в дальнем углу, где сидел в безжизненной позе параноидальный андроид Марвин. Он не обращал ни на кого внимания, и никто не обращал внимания на него, погруженного в свой собственный, весьма неприятный мир.
Четыре фигуры вокруг центрального пульта сгорбились в попытке сконцентрироваться и старались не замечать оглушительного шума и ужасных содроганий корабля.
Они сидели в сосредоточенном напряжении.
Шли секунды.
На лбу у Зафода выступили капельки пота – сначала от напряжения, потом от досады и, в конце концов, от стыда. Не выдержав, он яростно завопил, вырвал свои ладони из рук Триллиан и Форда и ударил кулаком по выключателю.
– Наконец-то ты включил свет, – произнес чей-то голос. – Не так ярко, пожалуйста, мои глаза уже не те, что прежде.
Все четверо подскочили в креслах. Они медленно обернулись на голос, хотя волосы на их головах продемонстрировали стремление остаться в прежнем положении.
– Ну, и кто же беспокоит меня в такое время? – спросила сухонькая согбенная фигурка, стоящая возле клумбы с папоротником в дальнем конце мостика. Седые головы старичка выглядели такими древними, что, казалось, они могли помнить рождение галактик. Одна голова спала, свесившись на плечо, а другая пристально щурилась на них. Наверное, если бы его глаза были такими, как прежде, то он мог бы резать взглядом алмазы.
Зафод нервно вздохнул. Он церемонно наклонил обе головы, что является на Бетельгейзе традиционным приветствием старших.
– А, э-э… привет, прадедушка… – промямлил он.
Старичок подошел к ним ближе. Он вгляделся сквозь неяркий свет. Он вытянул костлявый палец в сторону своего правнука.
– А, Зафод Библброкс, – сказал он недовольно. – Последний из нашей великой династии. Зафод Библброкс Никоторый.
– Первый.
– Никоторый! – каркнул старик. Зафод терпеть не мог его голос. Он скреб по его нервам, как гвоздь.
Он поерзал в кресле.
– Ну, прадедушка, – пробормотал он, – извини за цветы, я хотел прислать венок, но они кончились в магазине как раз передо мной.
– Ты забыл! – оборвал Зафод Библброкс Четвертый.
– Ну.
– Ты слишком занятой. Никогда не думаешь о других. Вы, живые, все одинаковые.
– Две минуты, Зафод, – прошептал Форд со страхом.
Зафод нервно пошевелился.
– Да, но я хотел их прислать, – сказал он. – Я и прабабушке напишу, лишь только выберусь отсюда.
– Твоя прабабушка… – задумчиво пробормотал себе под нос старик.
– Как она поживает? – сказал Зафод. – Я непременно навещу ее. Вот только мне надо сначала.
– Я и твоя покойная прабабушка поживаем хорошо, – проскрипел Зафод Библброкс Четвертый.
– А… ага.
– Но мы очень недовольны тобой, юный Зафод.
– А… да. – Зафод с удивлением чувствовал, что он не в состоянии взять разговор в свои руки, а тяжелое дыхание Форда над ухом напоминало о том, что секунды быстро уходят. Грохот и тряска усилились до ужасающей степени. Он видел в полумраке побелевшие и застывшие лица Артура и Триллиан.
– Э-э, прадедушка…
– Мы наблюдали за твоими успехами с изрядной долей огорчения.
– Да, минуточку, подожди…
– Если не сказать отвращения!
– Ну, послушай…
– Я хочу спросить, что с тобой происходит?
– В меня палит целый вогонский флот! – крикнул Зафод. Он преувеличивал, но это было единственной возможностью передать основную мысль по адресу.
– Меня это нисколько не удивляет, – сказал старик, пожимая плечами.
– Но это происходит прямо сейчас, – лихорадочно выпалил Зафод.
Спиритуальный предок кивнул, взял со стола чашку, принесенную Артуром, и посмотрел на нее с интересом.
– Э-э… прадедушка…
– А ты знаешь, – прервал призрак, меряя Зафода суровым взглядом, – что Бетельгейзе-Пять слегка изменила свою орбиту?
Зафод этого не знал, и к тому же, ему было трудно сосредоточиться на этой информации из-за шума, неизбежной гибели и прочего.
– Оттого, что я верчусь в своей могиле! – пролаял предок. Он стукнул чашкой о стол и уставил дрожащий обвиняющий палец на Зафода.
– Это твоя вина! – взвизгнул он.
– Полторы минуты, – пробормотал Форд, схватившись за голову.
– Да, да, прадедушка, ты можешь помочь, мы…
– Помочь? – воскликнул старик, как будто у него попросили норковую шубу.
– Да, помочь, и хорошо бы, прямо сейчас, иначе…
– Помочь! – повторил он так, как будто у него попросили норковую шубу, обжаренную в кляре и с картофелем фри. Он был поражен.
– Ты белым лебедем рассекаешь по всей Галактике со своими… – предок сделал презрительный жест рукой, – со своими беспутными друзьями, не удосуживаясь принести цветов на мою могилу, пускай хотя бы пластмассовых – от такого, как ты и это неплохо. Но нет, – ты слишком занятой, слишком современный, слишком скептичный. И вдруг, раз – у тебя проблема! Тут-то ты и становишься возвышенным и благородным!
Он покачал головой – осторожно, чтобы не разбудить вторую голову, которая что-то промычала во сне.
– Я просто не знаю, юный Зафод, – продолжал он, – мне нужно об этом подумать.
– Минута десять, – безжизненно произнес Форд.
Зафод Библброкс Четвертый с любопытством посмотрел на него.
– Почему этот человек все время изъясняется числами? – спросил он.
– Эти числа, – хмуро ответил Зафод, – время, которое нам осталось жить.
– Вот как, – сказал его прадед. – Ко мне это, конечно, не относится, – добавил он и прошелся по мостику в поисках чего-нибудь интересного.
Зафод чувствовал, что он балансирует на грани сумасшествия, и спрашивал себя, не пора ли с этим так или иначе покончить.
– Прадедушка, – сказал он, – это относится к нам! Мы все еще живы и можем лишиться наших жизней.
– Тоже неплохо.
– Что?
– А кому какой прок от твоей жизни? Когда я думаю, что ты с ней сделал, мне на ум неизменно приходит только одно выражение: «псу под хвост».
– Но я был президентом Галактики!
– Хм, – усмехнулся прадед, – разве это занятие для Библброкса?
– Чего? Ну, да, всего лишь президент! Целой Галактики!
– Маленький надутый мегащенок!
Зафод изумленно уставился на него:
– Эй, ты в себе, мужик? То есть, прадедушка…
Сгорбленная фигура приблизилась к своему великому правнуку и строго похлопала его по колену. Это напомнило Зафоду о том, что он общается с призраком, так как он ничего при этом не ощутил.
– Мы оба знаем, что значит быть президентом, юный Зафод. Ты знаешь потому, что был им, а я знаю потому, что я мертв, и это дает на редкость незамутненную перспективу. У нас здесь есть поговорка: «Жизнь потрачена на жизнь».
– Прекрасно, – кисло сказал Зафод. – Очень глубоко. Мне сейчас афоризмы нужны так же, как дыры в головах.
– Пятьдесят секунд, – простонал Форд.
– На чем я остановился? – спросил Зафод Библброкс Четвертый.
– На разглагольствованиях, – напомнил ему Зафод Библброкс.
– Ах, да.
– Этот дед вообще может нам чем-нибудь помочь? – тихо спросил Форд Зафода.
– Никто другой точно не сможет, – прошептал Зафод.
Форд безнадежно кивнул.
– Зафод! – произнес призрак. – Ты ведь не просто так стал президентом Галактики. Разве ты забыл?
– А мы можем поговорить об этом в другой раз?
– Ты забыл? – добивался призрак.
– Да! Конечно, забыл! А как иначе? Ведь перед этим тестируют весь мозг. Если бы они обнаружили, что у меня в башке полно хитрых замыслов, они бы тут же вышвырнули меня вон. И я бы остался с крутой пенсией, штатом секретарей, персональным космическим флотом и с парой перерезанных глоток.
– Так, – удовлетворенно кивнул прадед, – значит, ты помнишь.
Он помолчал секунду.
– Ну, хорошо, – сказал он, и шум прекратился.
– Сорок восемь секунд, – сказал Форд, посмотрел на часы, постучал по ним пальцем и посмотрел на остальных. – Слышите, шум прекратился, – сказал он.
Строгие глаза призрака хитро блеснули.
– Я приостановил время, – сказал он, – на секундочку, чтобы вы поняли. У меня есть что сказать, и я хочу, чтобы вы послушали.
– Нет, это ты послушай, старый хрен, – сказал Зафод, вскакивая. – Во-первых, спасибо за то, что остановил время, это прекрасно и восхитительно. Но, во-вторых, отвали со своей моралью. Я не знаю, что я такого должен сделать великого, но, по-моему, я и не должен этого знать. И оно меня уже достало! Мое старое я знало об этом, и это было важно для него. Все это очень хорошо, за исключением того, что это было настолько важно для моего старого я, что оно залезло в свой собственный мозг – в мой собственный мозг – и заблокировало те куски, которые об этом знали, потому что если бы я знал об этом и это было бы важно для меня, я не смог бы этого сделать. Я бы не смог стать президентом и не смог бы угнать этот корабль, что, наверное, очень важно. Но старый я покончил с собой, изменив свой мозг, разве нет? Ради бога, это его проблемы. У моего нового я свои проблемы, и, как это ни странно, в их число входит полная незаинтересованность в том крутом приколе, каким бы он ни был. Чего он хотел, то и получил. Вот только этот старый я попытался руководить мной, оставив какие-то указания для меня в заблокированных участках моего мозга. А мне это неинтересно, я не хочу их слышать. Я не собираюсь быть чьей-то марионеткой, особенно своей собственной!
