Текст книги "Ресторан в конце Вселенной"

Автор книги: Дуглас Ноэль Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

Марвин стоял у самого края перехода. Он был не таким уж маленьким роботом. Его серебристое тело блестело в пыльных лучах солнца и подрагивало от непрекращавшейся бомбежки. Но он казался крохотным и жалким рядом с огромным черным танком, остановившимся перед ним.

Танк исследовал его дистанционным зондом. Зонд спрятался. Марвин стоял.

– Уйди с дороги, маленький робот! – прорычал танк.

– Боюсь, что я должен остановить тебя.

Зонд выскочил для повторной проверки, и снова спрятался.

– Ты? Остановить меня? – заревел танк. – Ну, давай!

– Нет, правда, – простодушно сказал Марвин.

– А какое у тебя вооружение? – проворчал танк недоверчиво.

– Угадай, – предложил Марвин.

Двигатель танка заскрежетал. В глубине его микромозга озабоченно защелкали микрореле.

– Угадать? – переспросил танк.

Зафод и до сих пор не назвавшийся человек пробирались по коридорам. Здание все еще дрожало и сотрясалось. Это удивляло Зафода: если они решили разнести здание, почему они делают это так долго?

Они с трудом добрались до какой-то двери без таблички и навалились на нее. Она неожиданно легко открылась, и они упали внутрь.

Вся эта суета, подумал Зафод, все эти неприятности вместо пляжа и девочек, и ради чего? Стул, стол, грязная пепельница в каком-то чересчур скромном офисе, и все? На столе, кроме щепотки пляшущей пыли и скоросшивателя революционного дизайна, не было ничего.

– Где Зарнивуп? – спросил Зафод, чувствуя, что и без того весьма неотчетливое понимание ситуации ускользает от него.

– В межгалактическом путешествии.

Зафод попытался оценить потрепанного. Серьезный мужчина, подумал он, не мудозвон какой-нибудь. Видимо, он уделял немало времени беготне по раскачивающимся коридорам, выламыванию дверей и загадочным замечаниям в пустых кабинетах.

– Позвольте представиться, – сказал человек. – Меня зовут Питух, вот мое полотенце.

– Привет, Питух, – сказал Зафод. – Привет, полотенце, – добавил он, когда Питух протянул ему старое замызганное полотенце в цветочек. Не зная, что с ним делать, он потряс его за угол.

За окном с ревом пролетел огромный, похожий на кулак, зеленый с металлическим блеском космический корабль.

– Ну, давай, – сказал Марвин огромной боевой машине, – ни за что не угадаешь.

– М-м-м… – сказала машина, дрожа от непривычного напряжения, – лазерные лучи?

Марвин важно покачал головой.

– Нет, – глухо проворчала машина. – Слишком очевидно. Антиматериальный луч? – предположила она несмело.

– Чересчур очевидно, – с укором сказал Марвин.

– Да, – пророкотала машина несколько обескураженно. – Э-э… а может, электронный таран?

Для Марвина это было что-то новое.

– А что это такое? – спросил он.

– А вот, смотри! – сказал танк воодушевленно.

Из его башни выскочил ствол и изверг ослепительную вспышку света. За спиной у Марвина с грохотом обрушилась стена. Облачко пыли покружилось и быстро осело.

– Нет, – сказал Марвин, – у меня такого нет.

– А крутая штука, да?

– Крутая, – согласился Марвин.

– Я знаю, – сказал жаберский боевой робот после секундного раздумья, – у тебя, наверно, новый ксантический дестабилизирующий излучатель «Зенон»!

– Неплохая вещица, правда? – сказал Марвин.

– Так вот что у тебя! – с благоговением произнес робот.

– Нет.

– А… – разочарованно сказала машина, – тогда это, должно быть…

– Ты мыслишь не в том направлении, – прервал Марвин. – Ты забываешь о главном во взаимоотношениях людей и роботов.

– Пожалуй, я понял, – сказал танк, – это… – и снова задумался.

– Ну, подумай, – подсказал Марвин, – они велели мне, обычному роботу, остановить тебя, гигантскую многофункциональную боевую машину, пока сами они будут спасаться. С чем, по-твоему, они могли меня оставить?

– Э-э… – встревоженно промычала машина, – с чем-то очень разрушительным, я полагаю.

– Полагаешь! – сказал Марвин. – Ну, конечно! Сказать тебе, что они мне дали для защиты?

– Скажи, – ответила машина настороженно.

– Ничего.

Последовала напряженная пауза.

– Ничего? – взревела боевая машина.

– Совсем ничего, – мрачно подтвердил Марвин. – Даже электронной рогатки.

Машина заворочалась в ярости.

– Нет, ты подумай! – загремела она. – Ничего! Просто наплевали!

– Да, – слабо проныл Марвин, – и еще эта ужасная боль во всех диодах у меня в левом боку.

– Вот мерзавцы, а?

– И не говори, – согласился Марвин с чувством.

– Как я зол! – рычал танк. – Я сейчас разнесу эту стену!

Электронный таран пыхнул мощной дугой, и стена перехода рассыпалась в пыль.

– А как, по-твоему, я должен себя чувствовать? – горько сказал Марвин.

– Просто свалили, а тебя бросили, а? – громыхала машина.

– Да.

– Я расшибу потолок! – бушевал танк.

И он обрушил потолок перехода.

– Очень впечатляюще, – пробормотал Марвин.

– Это ты еще ничего не видел, – пообещал танк. – Я и пол могу разнести!

И разнес заодно и пол.

– Мать твою!.. – проревел робот, обрушиваясь с высоты пятнадцатого этажа, и разлетелся внизу на куски.

– Удручающе тупая машина, – сказал Марвин и поплелся прочь.

Глава 8

– Ну что, мы так и будем сидеть здесь? – сердито спросил Зафод. – Что нужно этим людям?

– Ты, Библброкс, – сказал Питух. – Они собираются доставить тебя на Жабер-Б, самую страшную планету во всей Галактике.

– Пусть они сначала возьмут меня.

– Они тебя уже взяли, – сказал Питух. – Выгляни в окно.

Зафод выглянул и раскрыл рот.

– Где земля? – ошеломленно прохрипел он. – Куда они дели землю?

– Они уносят здание, – объяснил Питух. – Мы в воздухе.

За окнами плыли облака. Среди них Зафод увидел темно-зеленые жаберские истребители, кольцом окружавшие вывороченное из земли здание. Из них струились, образуя сеть, силовые лучи, крепко держащие его в воздухе.

Зафод в недоумении покачал головой.

– Что я им сделал? – спросил он. – Я вошел в здание, а они его тут же уволокли.

– Их волнует не то, что ты сделал, – сказал Питух, – а то, что ты собираешься сделать.

– Да я, вроде, сам еще не определился.

– Ты определился, много лет назад. Держись крепче, будет трясти.

– Если я когда-нибудь встречу себя, – сказал Зафод, – я набью себе морду.

В кабинет вошел Марвин. Он с упреком посмотрел на Зафода, бухнулся в угол и отключился.

На мостике «Золотого сердца» было тихо. Артур задумчиво смотрел на коробку перед собой. Он поймал на себе любопытный взгляд Триллиан и снова уставился на коробку.

Наконец, он увидел.

Он взял три квадратных пластиковых фишки и положил на доску, лежавшую перед коробкой. На фишках были буквы «в», «о» и «л». Он положил их возле букв «о», «к», «н» и «о».

– Волокно, – сказал он. – Счет три один.

Корабль тряхнуло, и буквы, уже в который раз, рассыпались. Триллиан вздохнула и начала собирать их обратно.

То тут, то там из коридоров доносилось эхо шагов Форда Префекта, бродящего по кораблю и пинающего безжизненную аппаратуру.

Почему корабль трясет? – спрашивал он сам себя.

Почему его качает и дергает?

Почему он не может выяснить, где они находятся?

Да и где они вообще?

Левая башня здания редакции «Путеводителя по Галактике для автостопщиков» мчалась сквозь межзвездное пространство со скоростью, с какой ни до, ни после того не летало ни одно многоэтажное здание во Вселенной.

По одной из комнат пятнадцатого этажа сердито расхаживал Зафод Библброкс.

Питух сидел на краю стола и выполнял текущую профилактику полотенца.

– Куда, ты говоришь, летит это здание? – спросил его Зафод.

– На Жабер, – ответил Питух, – самое страшное место во Вселенной.

– А там кормят?

– Кормят? Тебя везут на Жабер, а ты волнуешься о еде?

– Без еды мне на Жабере делать нечего.

За окном был виден мерцающий свет силовых лучей и смутные зеленые контуры. Предположительно, это были искаженные очертания жаберских истребителей. При такой скорости сам космос был невидим и даже нереален.

– На, пососи, – сказал Питух, протягивая Зафоду свое полотенце.

Зафод уставился на него так, как будто у него изо лба должна была выскочить кукушка на пружинке.

– Оно пропитано питательными веществами, – пояснил Питух.

– Ты пищевой извращенец или тебе просто все равно, что есть? – спросил Зафод.

– В желтых полосках протеин, в зеленых – комплексы витаминов В и С, в розовых цветочках экстракт ростков пшеницы.

Зафод взял полотенце и стал его с удивлением рассматривать.

– А что в коричневых пятнышках? – спросил он.

– Кетчуп, – сказал Питух, – на случай, если мне надоедят пшеничные ростки.

Зафод с сомнением понюхал полотенце. С еще большим сомнением он пососал уголок и тут же сплюнул.

– Фу! – констатировал он.

– Да, – сказал Питух, – когда я пососу этот угол, то обычно приходится пососать и с другого края.

– А там что? – спросил Зафод подозрительно.

– Антидепрессанты, – ответил Питух.

– Мне не нравится, – сказал Зафод, отдавая полотенце.

Питух взял полотенце, слез со стола, обошел вокруг него, сел в кресло и задрал ноги.

– Библброкс, – сказал он, заложив руки за голову, – ты имеешь представление о том, что с тобой будет на Жабере?

– Меня там накормят? – с надеждой предположил Зафод.

– Тебя там скормят, – сказал Питух, – Тотально-Бездонной Перспективе.

Зафод ни о чем подобном не слышал. Он был уверен, что знает обо всех развлечениях Галактике, и поэтому предположил, что Тотально-Бездонная Перспектива – не развлечение. Он спросил, что это такое.

– Это самая ужасная психическая пытка, какой может подвергнуться разумное существо, – ответил Питух.

Зафод безнадежно покачал головой:

– Значит, еды не будет?

– Да послушай же! – воскликнул Питух. – Человека можно убить, уничтожить, сломить его дух, но только Тотально-Бездонная Перспектива может истребить его душу! Процедура длится несколько секунд, а эффект – на всю оставшуюся жизнь!

– А ты когда-нибудь пробовал пангалактический бульк-бластер? – надменно спросил его Зафод.

– Перспектива круче.

– Ни хрена себе! – Зафод был впечатлен. – А ты знаешь, почему они хотят это со мной сделать? – спросил он через минуту.

– Они думают, что это лучший способ от тебя избавиться. Они знают, что у тебя на уме.

– Так может, они и мне скажут?

– Ты тоже знаешь, – сказал Питух. – Да, ты знаешь, Библброкс. Ты хочешь встретиться с человеком, который правит Вселенной.

– А он умеет готовить? – поинтересовался Зафод. Подумав, он добавил: – Наверное, нет. Если бы он умел готовить, ему бы не нужна была Вселенная. Я бы лучше встретился с поваром.

Питух тяжело вздохнул.

– А ты-то зачем здесь? – спросил у него Зафод. – Какое все это имеет отношение к тебе?

– Я один из тех, кто планировал это вместе с Зарнивупом, Йуденом Врэнксом, твоим прадедом и с тобой, Библброкс.

– Со мной?

– Да, с тобой. Мне говорили, что ты изменился, но я не представлял, насколько.

– Но.

– Я здесь ради одного дела. Я сделаю его, перед тем как покину тебя.

– Какое дело, о чем ты?

– Скажу, когда буду уходить.

И Питух погрузился в молчание, чему Зафод был страшно рад.

Глава 9

Воздух на второй планете звездной системы Жабер был затхлым и нездоровым.

Сырые ветры, дувшие постоянно над ее поверхностью, овевали соляные равнины, иссохшие болота, спутанную гниющую растительность и рассыпающиеся руины умерших городов. Ничто живое не двигалось по планете. Почва на ней, как на многих планетах в этой части Галактики, была бесплодна.

Безжизнен был вой ветра, когда он гулял среди разрушающихся домов мертвых городов. Еще более безжизненным он был, когда он задувал у оснований высоких черных башен, неуклюже покачивавшихся то здесь, то там, по всей планете. На этих башнях жили стаи больших костлявых, зловонных птиц – единственных живых существ, оставшихся от некогда бывшей здесь цивилизации. Однако безжизненнее всего ветер завывал, когда проносился над напоминающим прыщ местом посреди обширного серого пустыря на окраине самого большого из заброшенных городов.

Это похожее на прыщ место было тем самым, что снискало этому миру репутацию самого страшного места в Галактике. Снаружи это был просто стальной купол около тридцати футов в диаметре. Изнутри же это было нечто более чудовищное, чем разум в состоянии постигнуть.

Поодаль от купола, в сотне ярдов самой заброшенной и пустынной земли, какую только можно себе представить, находилось что-то вроде посадочной площадки. Точнее, это был довольно большой участок, на котором были разбросаны громоздкие остовы двух-трех десятков зданий, совершивших аварийную посадку.

Среди этих зданий в ожидании чего-то витал некий разум.

Разум обратил свое внимание ввысь, где вскоре появилось какое-то вытянутое пятнышко, окруженное колечком пятнышек поменьше. Вытянутое пятнышко было левой башней здания редакции «Путеводителя по Галактике для автостопщиков», спускающимся сквозь стратосферу планеты Жабер-Б.

Питух внезапно прервал затянувшееся неловкое молчание. Он встал, засунул в сумку свое полотенце и сказал:

– Итак, Библброкс, я сделаю то, что должен.

Зафод взглянул на него из угла, где они сидел, думая общие с Марвином мысли.

– Да?

– Это здание скоро приземлится, – сказал Питух. – Когда ты будешь выходить из него, выходи не в дверь, а в окно. Удачи тебе, – пожелал он и вышел, исчезнув из зафодовой жизни так же таинственно, как и появился в ней.

Зафод подскочил к двери и дернул за ручку, но Питух запер ее. Он пожал плечами и вернулся в свой угол.

Спустя две минуты здание совершило аварийную посадку среди других развалин. Сопровождавшие его жаберские истребители деактивизировали силовые лучи и с ревом взмыли в небо, направляясь к миру Жабер-А, более пригодному для жизни месту. Они никогда не садились на планету Жабер-Б. На нее никто не садился. Никто никогда не ступал по ее поверхности, кроме обреченных на Тотально-Бездонную Перспективу.

Приземление сильно потрясло Зафода. Какое-то время он лежал в куче обломков, в которую превратилась комната, и думал о том, что достиг самого дна своей жизни. Он чувствовал себя растерянным, одиноким, никем не любимым. Потом он решил, что пора, наконец, со всем этим раз и навсегда разобраться.

Он огляделся. Стена, в которой была дверь, раскололась, и дверь была теперь распахнута. Окно же каким-то чудом осталось целым. Сначала он колебался, но потом подумал, что если уж его странный недавний спутник проделал такой путь лишь затем, чтобы сказать ему то, что сказал, значит, на то должна была быть веская причина. С помощью Марвина он открыл окно. Когда он выглянул наружу, поднятое приземлением облако пыли и останки зданий вокруг эффективно подавили у Зафода желание видеть окружающий его мир.

Впрочем, он не слишком его и занимал. Он больше думал о том, что он увидел внизу. Офис Зарнивупа был на пятнадцатом этаже. Здание, упав, наклонилось примерно на сорок пять градусов, но спуск все же представлялся опасным.

Наконец, уязвленный презрительными взглядами Марвина, он с глубоким вздохом выбрался за окно. Марвин последовал за ним, и вместе они начали медленно и осторожно ползком преодолевать пятнадцать этажей, отделявших их от земли.

От сырого воздуха и едкой пыли у него першило в горле и резало глаза, а от большой высоты кружились головы. Время от времени отпускаемые Марвином замечания вроде «И вам, живым существам, нравятся такие вещи? Я спрашиваю просто для информации» мало способствовали поднятию его духа.

На полпути вниз по стене они остановились отдохнуть. Зафоду, лежавшему тяжело дыша от страха и усталости, показалось, что Марвин выглядит чуть-чуть веселее обычного. Потом он понял, что это не так. Робот просто казался ему жизнерадостным в сравнении с самим собой.

Большая костлявая черная птица прилетела, хлопая крыльями, сквозь медленно оседающие тучи пыли и, вытянув скрюченные лапы, села на оконный карниз в паре ярдов от Зафода. Она сложила свои корявые крылья и неловко покачнулась.

Размах ее крыльев был около шести футов, а шея и голова были необычно велики для птицы. У нее было плоское лицо с недоразвитым клювом, и на внутренней стороне крыльев отчетливо просматривалось что-то вроде рудиментарных рук. Да и вообще, она сильно напоминала человека.

– Пошла вон, – сказал Зафод.

– Сам пошел, – угрюмо проворчала птица и, захлопав крыльями, скрылась в пыли.

Зафод тупо смотрел ей вслед.

– Эта птица разговаривала со мной? – спросил он неуверенно у Марвина. Он был готов услышать альтернативное объяснение, что у него была галлюцинация.

– Да, – подтвердил Марвин.

– Несчастные существа, – раздался рядом с ними призрачный голос.

Зафод резко обернулся, чтобы увидеть того, кто это сказал, и чуть не свалился вниз. Он схватился за ближайшую оконную раму и порезал руку о стекло. Тяжело дыша, он повис на ней.

У голоса не было никакого видимого источника. Тем не менее, он снова заговорил:

– У них такая трагическая история. Ужасная судьба.

Зафод испуганно озирался. Голос был низким и ровным. При других обстоятельствах его можно было бы назвать успокаивающим. Но нет ничего успокаивающего в том, что к вам из ниоткуда обращается бестелесный голос, в то время как вы находитесь далеко не в лучшей форме и висите на карнизе, на восьмом этаже здания, совершившего аварийную посадку.

– Эй… ты… – заикаясь, выговорил Зафод.

– Хочешь, я расскажу тебе их историю? – негромко предложил голос.

– Ты кто? – прохрипел Зафод. – Ты где?

– Ну, тогда, пожалуй, попозже, – пробормотал голос и представился, – меня зовут Гарграварр. Я смотритель Тотально-Бездонной Перспективы.

– А почему я не вижу…

– Твое продвижение вниз по стене этого здания облегчится, – голос стал громче, – если ты переместишься на два ярда влево. Попробуй, вдруг получится.

Зафод посмотрел и увидел короткие горизонтальные канавки, идущие лесенкой до самого низа здания. С чувством благодарности он перебрался туда.

– Почему бы нам снова не увидеться внизу? – произнес голос, удаляясь.

– Эй, – крикнул Зафод, – куда ты…

– Тебе потребуется всего пара минут. – отозвался голос едва слышно.

– Марвин, – серьезно обратился Зафод к уныло сидящему рядом роботу, – какой-то голос… только что…

– Да, – коротко ответил Марвин.

Зафод кивнул. Он снова достал свои угрозочувствительные солнечные очки. Стекла были совершенно черными и уже изрядно исцарапанными непонятной железячкой в его кармане. Он надел их. Ему было спокойнее спускаться, не видя, что он делает.

Через несколько минут он перебрался через выдранный и растерзанный фундамент здания и, сняв очки, свалился на землю. Марвин упал вслед за ним секундой позже и остался лежать лицом в пыли и в обломках, не изъявляя намерения изменять это положение.

– Ну, вот и ты, – неожиданно сказал голос над ухом у Зафода. – Извини, что бросил тебя, но у меня голова кружится от высоты. Во всяком случае, – добавил он грустно, – раньше кружилась.

Зафод осмотрелся медленно и внимательно, чтобы убедиться, что он не проглядел ничего, что могло бы быть источником голоса. Однако он увидел только пыль, обломки и торчащие скелеты зданий.

– Эй, почему я тебя не вижу? – спросил он. – Почему тебя здесь нет?

– Я здесь, – неспешно произнес голос, – мое тело хотело приехать, но не смогло. Ему нужно кое-что сделать, кое с кем увидеться.

И издав что-то похожее на вздох, он прибавил:

– Ты же знаешь, как это бывает у тел.

В этом Зафод уверен не был.

– Раньше я думал, что знаю, – ответил он.

– Надеюсь, оно поехало на курорт отдохнуть, – продолжал голос. – В последнее время оно уже едва таскало локти от такой жизни.

– Локти? – удивился Зафод. – Ты хотел сказать, оно едва таскало ноги?

Голос ничего не ответил. Зафод беспокойно оглянулся. Он не знал, ушел голос куда-то, или он все еще здесь. Но голос снова заговорил:

– Итак, тебя нужно посадить в Перспективу?

– Ну, да, – сказал Зафод, тщетно пытаясь изобразить равнодушие. – В принципе, я не спешу. Я мог бы побродить, посмотреть на местный пейзаж.

– А ты видел местный пейзаж? – спросил голос Гарграварра.

– Нет.

Зафод перебрался через кучу мусора и обогнул угол разрушенного здания, загораживавшего ему обзор. Посмотрев на ландшафт мира Жабер-Б, он сказал:

– Ну ладно, я могу просто побродить.

– Нет, – сказал Гарграварр, – Перспектива уже ждет тебя. Ты должен идти туда. Следуй за мной.

– А как ты себе это представляешь? – спросил Зафод.

– Я буду напевать, – ответил Гарграварр. – Иди на звук.

В воздухе раздался заунывный звук, тихий и грустный, не имевший, казалось, никакого источника. Лишь напряженно прислушиваясь, Зафод был в состоянии уловить, откуда он доносился. Медленно и неуверенно он шел, спотыкаясь, вслед за ним. А что еще ему оставалось?

Глава 10

Вселенная, как уже отмечалось ранее, чрезвычайно огромное место – факт, который большинство людей стремится игнорировать ради собственного спокойствия. Многие существа с радостью удалились бы в придуманное ими самими местечко потеснее, что они, в основном, и делают.

Например, в одном из уголков восточной ветви Галактики есть большая лесистая планета Огларун, все «разумное» население которой постоянно проживает на одном относительно небольшом и густонаселенном оглореховом дереве. На этом дереве они рождаются, живут, любят, вырезают на коре крохотные философские статьи о смысле жизни, тщетности смерти и важности контроля рождаемости, ведут чрезвычайно мелкомасштабные войны и, в конце концов, умирают, привязанные к нижней стороне малодоступных внешних ветвей.

Единственные огларуняне, которые когда-либо покидают дерево, это те, кого сбрасывают с него в наказание за злодейски преступные размышления о том, можно ли жить на других деревьях, и являются ли, вообще, другие деревья чем-то иным, нежели иллюзией, вызванной чрезмерным поеданием оглорехов.

Хотя такой образ жизни и может показаться экзотичным, тем не менее, в Галактике нет ни одной формы жизни, которая не была бы в той или иной мере склонна к чему-то подобному. Вот поэтому так и ужасна Тотально-Бездонная Перспектива.

Ибо, когда вы оказываетесь в Перспективе, вам моментально показывают всю невообразимую бесконечность мироздания, и где-то в ней – крохотную отметку, микроскопическую точку на микроскопической точке, с подписью: «Ты здесь».

Серая равнина простиралась перед Зафодом, пустынная и заброшенная. Над ней дико завывал ветер. Невдалеке был виден прыщеобразный стальной купол. Это она, догадался Зафод. Да, это была Тотально-Бездонная Перспектива.

В этот момент из нее неожиданно раздался нечеловеческий вопль ужаса, такой, как будто у живого существа выжигали душу из тела. Он перекрыл на миг вой ветра и затих.

Зафод в страхе вздрогнул, и ему показалось, что кровь его превращается в жидкий гелий.

– Что это? – спросил он одними губами.

– Запись голоса последнего, кто был в Перспективе, – сказал Гарграварр, – Она всегда проигрывается последующей жертве. Как бы вступление.

– Мне что-то не понравилось, – сказал Зафод, стуча зубами. – Может, мы сначала смотаемся на какую-нибудь вечеринку, или еще куда, а?

– Насколько мне известно, – сказал призрачный голос Гарграварра, – я уже на вечеринке. То есть, мое тело. Оно часто ходит на вечеринки без меня. Оно говорит, что я ему только мешаю.

– А что с твоим телом? – спросил Зафод, желая оттянуть свою участь, какова бы она ни была.

– Оно, знаешь ли… занято, – сказал Гарграварр, поколебавшись.

– Ты хочешь сказать, что у него есть какой-то другой разум?

Последовала долгая и весьма холодная пауза, затем голос сказал:

– Я хочу сказать, что нахожу это замечание довольно бестактным.

Зафод смутился и попытался пробормотать какие-то извинения.

– Не стоит извиняться, – сказал Г арграварр, – ты ведь не знал.

Его голос задрожал.

– Дело в том, – продолжал он, явно пытаясь справиться с эмоциями, – дело в том, что мы сейчас живем порознь, и я предполагаю, что это кончится разводом.

Голос зазвучал ровнее. Зафод, не зная, что сказать, промямлил что-то невнятное.

– Я думаю, мы не подходим друг другу, – сказал Гарграварр. – Нам всегда нравились разные вещи. Больше всего мы ссорились из-за секса и рыбалки. В конце концов, мы попытались их совместить, но, как ты можешь себе представить, это окончилось катастрофой. Теперь мое тело близко меня к себе не подпускает. Даже видеть не хочет.

Снова последовала трагическая пауза. Ветер завывал над равниной.

– Оно говорит, что я ограничиваю его свободу. Я как-то заметил, что я затем и нужен, чтобы ограничивать его свободу, а оно велело мне не умничать, и тема была закрыта. При разделе имущества оно, наверное, получит мое имя.

– А как твое имя? – робко спросил Зафод.

– Унитасс, – сказал голос. – Мое полное имя Унитасс Гарграварр. Это все объясняет, правда?

– Э-э… – сказал Зафод сочувственно.

– И вот поэтому я, бесплотный дух, занимаю должность смотрителя Тотально-Бездонной Перспективы. Никто никогда не должен ходить по этой планете. Кроме жертв Перспективы, конечно, но, боюсь, они не в счет.

– А-а…

– Я расскажу тебе эту историю. Желаешь ли ты ее услышать?

– Э-э…

– Много лет назад это была счастливая, процветающая планета: люди, города, магазины – нормальный мир. Вот только на главных улицах городов было чуть-чуть больше обувных магазинов, чем нужно. Медленно и незаметно количество этих магазинов росло. Этот экономический феномен хорошо известен, но печально видеть его в действии: чем больше было обувных магазинов, тем больше производилось обуви, и тем хуже и непригоднее для носки она становилась. И чем менее ноской она была, тем больше людям приходилось ее покупать, чтобы быть обутыми, и тем больше преуспевали обувные магазины. Так продолжалось до тех пор, пока вся экономика планеты не превысила то, что, по-моему, называют Обувным Горизонтом Событий, и стало экономически невозможно строить что-либо, кроме обувных магазинов. В результате – упадок, разруха, мор. Большинство населения вымерло. Те немногие, у которых был нужный тип генетической нестабильности, мутировали в птиц – ты видел одну из них – и прокляли собственные ноги и землю, и поклялись, что никто больше никогда не пройдет по ней. Горький удел. Идем, я должен отвести тебя к Перспективе.

Зафод изумленно покачал головой и побрел, спотыкаясь, по равнине.

– А ты сам тоже из этой дыры? – спросил он.

– Нет, нет, – сказал Гарграварр испуганно, – я из мира Жабер-В. Это прекрасное место. Там отличная рыбалка. Я по вечерам возвращаюсь туда. Хотя сейчас я могу только лишь смотреть.

Помолчав, он продолжал:

– Тотально-Бездонная Перспектива – единственная вещь на этой планете, имеющая какое-то назначение. Ее построили здесь, потому что больше никто нигде на это не соглашался.

В этот момент еще один отчаянный вопль разорвал воздух. Зафод содрогнулся.

– А что эта штука делает с человеком? – спросил он.

– Она ему делает Вселенную, – просто сказал Гарграварр, – всю как есть. Бесчисленные солнца, бескрайние расстояния между ними, и ты сам, бесконечно крохотный – невидимая точка на невидимой точке.

– Ну, вообще-то, я Зафод Библброкс, – пробурчал Зафод, попытавшись напыжить остатки своего эго.

Гарграварр, ничего не ответив, снова замычал заунывную мелодию. Вскоре они подошли к тусклому стальному куполу, стоящему посреди равнины.

Когда они приблизились, дверь, мягко вжикнув, съехала в сторону, открыв маленькую темную камеру.

– Входи, – сказал Гарграварр.

– Как, прямо сейчас? – спросил Зафод, задрожав.

– Прямо сейчас.

Зафод нерешительно заглянул внутрь. Камера была очень маленькой, со стальными стенами, в ней едва было место для одного человека.

– Но… э-э… по-моему, здесь нет ничего бездонного, – сказал Зафод.

– Конечно, нет, – сказал Гарграварр, – это просто лифт. Входи.

С трепетом Зафод шагнул внутрь. Он ощущал, что Гарграварр тоже в лифте, хотя бесплотный дух молчал. Лифт начал опускаться.

– Мне нужно прийти в соответствующее расположение духа, – робко сказал Зафод.

– Здесь не бывает соответствующего расположения духа, – строго ответил Гарграварр.

– Ты знаешь, как заставить человека чувствовать себя неадекватно.

– Нет, не знаю. Это знает Перспектива.

Лифт остановился, его задняя стенка открылась, и Зафод на неверных ногах вышел в небольшое функционального вида помещение со стальными стенами.

В дальнем углу его стоял узкий стальной ящик, в который мог войти человек.

И все. Очень просто.

Единственный толстый провод соединял этот ящик с небольшим комплектом аппаратуры и приборов.

– Это она? – удивился Зафод.

– Да, она.

На вид не так уж страшно, подумал Зафод.

– И я должен в нее войти? – спросил Зафод.

– Да, войти, – ответил Гарграварр, – и боюсь, прямо сейчас.

– Ну ладно.

Он открыл дверцу ящика и шагнул в него.

Он подождал.

Через пять секунд щелкнуло, и вместе с ним в ящике оказалась вся Вселенная.