Текст книги "Ресторан «У конца света» (перевод М. Спивак)"
Автор книги: Дуглас Ноэль Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 30
Ночью в небе появились звезды, безжалостные в своем ослепительном чистом сиянии. Форд с Артуром к этому времени прошли так много, что уже ни за что не сказали бы, сколько именно, и в конце концов остановились отдохнуть. Ночь была прохладной и душистой, воздух свеж, субэфирный Сенс-О-Матик безмолвен.
Прекрасное спокойствие владело миром, волшебное безмолвие в сочетании с нежными ароматами леса, согласным гудением насекомых и невозмутимым спокойствием звездного света утешало мятущиеся души. Даже Форд Префект, которому вряд ли хватило бы суток на то, чтобы посчитать, в скольких мирах он уже побывал, был так восхищен, что начал раздумывать, не эта ли планета самая красивая из всех. Целый день они шли по прекрасным холмам и долинам, густо покрытым травами, душистыми полевыми цветами и высокими пышными деревьями; солнце согревало, легкий ветерок снимал усталость, и Форд Префект все реже и реже проверял Сенс-О-Матик и выказывал все меньше раздражения по поводу неумолимого молчания последнего. Форд начал думать, что ему здесь нравится.
Хотя ночной воздух и был прохладен, они уютно устроились на ночлег под открытым небом, спали крепко и проснулись через несколько часов с первыми каплями росы, чувствуя себя отдохнувшими, но страшно голодными. У Форда в рюкзаке нашлась пара булочек, которые он прихватил в «Милливэйз», и они позавтракали прежде чем снова тронуться в путь.
До этого они шли наугад, но теперь решили твердо держаться направления на восток, рассудив, что, если уж они хотят исследовать эту планету, то должны иметь четкое представление о том, с какой стороны пришли и куда направляются.
Незадолго до полудня пришло первое подтверждение того, что планета, на которую они приземлились, не является необитаемой: между деревьями на секунду мелькнуло чье-то лицо, с интересом за ними наблюдавшее. Оно исчезло в ту же секунду, как они заметили его, но у обоих осталось впечатление, что это было создание гуманоидного типа, любопытное, но не напуганное. Через полчаса они заметили точно такое же лицо, и еще одно десять минут спустя.
Еще через минуту они вышли на широкую поляну и остановились как вкопанные.
Перед ними стояла группа, состоявшая из пары десятков мужчин и женщин. Они стояли неподвижно и спокойно глядели на Форда и Артура. Некоторые из женщин держали на руках или прижимали к себе маленьких детей, а позади стояло несколько полуразвалившихся хижин из веток и глины.
Форд и Артур затаили дыхание.
Самый высокий из мужчин был чуть выше пяти футов ростом. Все люди держались слегка наклонившись вперед, имели длинные руки, низкие лбы и яркие глаза, неотступно следившие за незнакомцами.
Видя, что у туземцев нет оружия и они не делают никаких угрожающих движений, Форд с Артуром немного успокоились.
Некоторе время обе группы людей просто смотрели друг на друга, ни одна из сторон не решалась сделать первый шаг. Аборигены казались озадаченными и, хотя не выказывали никакой агрессии, все же не были излишне приветливы.
Ничего не происходило.
Прошло две минуты, и все еще ничего не произошло.
Еще через две минуты Форд решился – пора, чтобы что-нибудь наконец произошло.
– Привет, – сказал он.
Женщины теснее прижали к себе детей.
Мужчины не сделали ни одного определенного движения, и все же ясно дали понять, что приветствие нежелательно – без обид, просто нежелательно.
Один из мужчин, стоявший немного впереди остальных и, возможно, являвшийся вожаком, выступил вперед. Его лицо было спокойно и невозмутимо, почти безмятежно.
– Угхугхррр у ух рух ургх, – сказал он тихо.
Это застало Артура врасплох. Он настолько привык к синхронному переводу, производимому вавилонской рыбкой у него в ухе, что давно забыл об ее существовании и вспомнил только теперь, когда она впервые не сработала. Какие-то смутные обрывки слов промелькнули в его сознании, но среди них не было ничего, за что можно было бы ухватиться. Он предположил, и вполне справедливо, что у этих людей развились пока лишь рудиментарные зачатки речи, и потому вавилонская рыбка в данном случае ничем не могла помочь. Артур посмотрел на Форда, который безусловно должен был быть лучше осведомлен в подобных вопросах.
– Мне кажется, – сказал Форд уголком рта, – что он спрашивает нас, не могли бы обойти его деревню стороной.
В ту же секунду жест со стороны мужчины (или самца) подтвердил это предположение.
– Рррруургх уургх; ургх ургх (у рух) рруурруу угх, – продолжал самец.
– В общих чертах, – перевел Форд, – насколько я могу понять, он говорит, что мы можем спокойно продолжать наше путешествие, но, если мы обойдем их деревню, а не пойдем насквозь, они будут более чем счастливы.
– И что мы будем делать?
– Почему бы не сделать их счастливыми, – сказал Форд.
Медленно и осторожно они обошли поляну по периметру. Это очень порадовало аборигенов, которые покланялись в их сторону и стали заниматься своими делами.
Артур с Фордом отправились дальше через лес. Через несколько сотен метров за поляной они вдруг наткнулись на сложенные горкой фрукты – ягоды, очень сильно похожие на малину и землянику, а также сочные зеленокожие фрукты, очень сильно похожие на груши.
До сих пор путешественники избегали ягод и фруктов, хотя все деревья и кусты были увешаны ими.
– Смотри на это так, – говорил Форд, – ягоды и фрукты на незнакомой планете могут помочь тебе жить или помочь тебе умереть. Следовательно, пробовать их допустимо лишь в тот момент, когда чувствуешь, что умрешь, если не попробуешь. Таким образом остаешься на плаву. Секрет здорового хайкерства в умении обходиться без витаминов.
Они внимательно осмотрели лежащие на тропинке фрукты. Фрукты были такие красивые и аппетитные, что у них просто рассудок помутился от голода.
– Давай смотреть на это так, – сказал Форд, – ммм…
– Да? – сказал Артур.
– Я стараюсь придумать точку зрения, согласно которой мы должны были бы съесть это, – признался Форд.
Сквозь листву яркое солнце бросало ажурные тени на пухлые щеки того, что было так сильно похоже на груши. То, что было сильно похоже на малину и землянику, было таким большим, сочным и спелым, какого Артур никогда в жизни не видел, разве что в рекламных роликах.
– Может быть, мы съедим это, а потом придумаем, почему мы это сделали? – предложил Артур.
– Может быть, именно этого от нас и ждут.
– Хорошо, смотри на это так…
– Пока твоя теория меня и так устраивает.
– Это лежит здесь для нас. Это или хорошее, или плохое. Они или хотят угостить нас, или отравить. Если это отравленное, а мы его не съедим, то на нас нападут другим способом. То есть, если мы не съедим этого, мы проиграем в любом случае.
– Красиво говоришь, – сказал Форд, – ладно, съешь одну штучку.
Нерешительно, Артур выбрал одну штуку из похожих на груши.
– Это мне напоминает историю про Эдем, – сказал Форд.
– А?
– Эдем. Дерево. Яблоко. Помнишь?
– А, да, конечно. Помню.
– Этот ваш Бог! Посадил дерево на самом видном месте посреди сада, а потом говорит, вы, ребята, делайте что хотите, только яблок не ешьте. А они, ну надо же, какая неожиданность, съели. Тут Бог выскакивает из-за дерева с криками: «Попались!». А ведь если бы они не съели яблока, ничего бы не изменилось.
– Почему?
– Потому что когда имеешь дело с любителем положить на тротуаре кирпич и прикрыть его шляпой – можешь быть уверен, он уж как-нибудь тебя обязательно достанет.
– К чему это ты?
– Да неважно, ешь свой фрукт.
– Знаешь, а ведь это место и вправду очень похоже на Эдем.
– Ешь фрукт.
– Я же говорю, похоже.
Артур откусил кусочек от того, что напоминало грушу.
– Это груша, – объявил он.
Через пару секунд, когда они доели все подчистую, Форд обернулся к лесу и прокричал:
– Спасибо вам! Огромное спасибо! Вы очень добры!
И они пошли дальше.
В продолжение следующих пятидесяти миль своего путешествия на восток они время от времени находили на дороге фруктовые дары и, хотя иногда меж деревьев мелькали лица аборигенов, они ни разу больше не вступали в непосредственный контакт. Форду и Артуру очень понравились люди, столь благодарные просто за то, что их оставили в покое.
Через пятьдесят миль фрукты закончились, зато началось море.
Не имея никаких ограничений по времени, они не торопясь построили плот и переплыли море. Море было относительно спокойным, шириной всего в шестьдесят миль, благодаря чему плавание было вполне приятным, к тому же место, куда они попали, оказалось ничуть не хуже того, откуда они прибыли.
Короче, жизнь была до смешного проста, и на некоторое время они смогли забыть о бесцельности существования и одиночестве. Собственно говоря, они знали, где найти компанию, если уж очень захочется, но пока что их только радовал тот факт, что голгафринчемцы находятся на расстоянии многих сотен миль.
И все же Форд Префект снова начал часто проверять Сенс-О-Матик. Один раз он поймал какой-то сигнал, но тот был столь слаб и шел с такого далекого расстояния, что расстроил Форда куда больше, чем неизменное молчание до того.
Повинуясь внезапному порыву, они повернули на север. Через несколько недель подошли к еще одному морю, которое переплыли, построив еще один плот. На этот раз путешествие было не таким легким, да и климат становился все суровее. Артур заподозрил Форда в мазохизме – возрастающие трудности давали ему ощущение цели, которую иначе сложно было найти. Форд неуклонно двигался вперед.
Путешествие на север привело их в гористую местность необыкновенной красоты. Огромные зазубренные, покрытые снегом вершины взбудоражили их чувства. Холод начал проникать под кожу.
Они оделись в звериные шкуры и меха, изготовленные Фордом с использованием технологии, которую он перенял у бывших монахов-пралитов, владельцев мыслинг-центра в горах Хуньяна.
Галактика кишит бывшими монахами-пралитами, и все они востребованы, поскольку техника ментального контроля, разработанная Орденом как форма послушничества на самом деле потрясающая – и невероятное количество монахов покидает Орден непосредственно по завершении срока послушания как раз перед тем как дать окончательный обет провести остаток жизни в крепко запертом металлическом ящике.
Технология Форда заключалась в том, что надо было некоторое время стоять неподвижно и улыбаться.
Вскоре животное – например, олень – появлялось из-за деревьев и начинало внимательно следить за Фордом. Форд продолжал улыбаться, глаза его становились все мягче и лучистее, и в конце концов начинали распространять глубокую вселенскую любовь, любовь, способную объять все сущее вокруг. В природе воцарялись удивительный покой и безмятежность, центром которых являлся чудесно преобразившийся человек. Олень медленно, шаг за шагом, подходил к нему, пока наконец не утыкался доброй мордой прямо в лицо Форду, который быстро протягивал руки и ломал животному шею.
– Феромонный контроль, – объяснял Форд, – нужно только научиться генерировать нужный запах.
Глава 31
Через несколько дней после прибытия в гористую местность они увидели береговую линию, простиравшуюся по диагонали с юго-запада на северо-восток, береговую линию монументального величия: сияющие ледяные вершины, великолепные глубокие ущелья – фьорды.
Два следующих дня они взбирались, карабкаясь, по горам и ледникам, до немоты восхищенные непередаваемой красотой.
– Артур! – вдруг завопил Форд.
Это было на второй день восхождения после полудня. Артур сидел на скале, глядя на бушующее внизу море, на бурные волны, бьющиеся о скалистые уступы.
– Артур! – завопил Форд снова.
Артур взглянул в ту сторону, откуда, подхваченный ветром, слабо доносился голос Форда.
Форд отошел в сторону исследовать ледник, и Артур увидел его вдалеке сидящим на корточках перед отвесной стеной голубого льда. Он был напряжен и возбужен – его глаза стрельнули навстречу взгляду Артура.
– Смотри! – показывал он. – Смотри!
Артур посмотрел. Он увидел отвесную стену голубого льда.
– Да, – сказал он. – Ледник. Я уже видел.
– Ты смотрел, – сказал Форд, – но ты не видел. Взгляни!
Форд показывал куда-то в самое сердце льдины.
Артур всмотрелся – и не увидел ничего, кроме неясных теней.
– Отойди чуть подальше, – посоветовал Форд, – и посмотри еще.
Артур отошел чуть подальше и посмотрел еще.
– Нет, – сказал он и пожал плечами, – я ничего не вижу. Что я там должен увидеть?
И вдруг он увидел.
– Ты видишь?
Он видел.
Он открыл рот и попытался заговорить, но его мозг, не родив ни единой ясной фразы, дал рту сигнал закрыться. После этого мозг попытался было примирить Артура с мыслью, что то, что видят его глаза – правда, но тут же потерял контроль над мышцами рта, который немедленно раскрылся снова. Разбираясь с челюстью, мозг утерял управление мышцами левой руки, которая совершенно невозможным манером поплыла в сторону. Секунду-другую мозг Артура пытался контролировать левую руку, не теряя связи с мышцами лица, и при этом еще думать о том, что спрятано в леднике. Видимо, поэтому у Артура отказали ноги, и он бессильно опустился на землю.
То, что вызвало такое неврологическое расстройство, было странным узором, вмерзшим в льдину на глубине восемнадцати дюймов от поверхности. При взгляде под нужным углом узор образовывал буквы иноземного алфавита, каждая высотой фута в три. Для тех, кто, подобно Артуру, не знал магратеанского, над буквами имелось также очертание лица.
Это было немолодое, худое и благородное лицо, изможденное, но не злое.
Это было лицо человека, получившего приз за разработку той самой береговой линии, на которой они, как до них только что дошло, сейчас стояли.
Глава 32
Пронзительный вой наполнил воздух. Он понесся, крутясь между деревьями, пугая белок. Птицы с возмущением разлетелись в стороны. Шум заплясал-запрыгал по поляне. Он выл, визжал, бил по ушам.
Капитан, однако, смотрел на одинокого волынщика с выражением полного всепрощения. Мало что могло нарушить его спокойствие; действительно, с тех пор как он оправился после потери своей великолепной ванны во время неприятностей на болоте много месяцев назад, он начал снова радоваться жизни, находя ее вполне удовлетворительной. В большом камне, стоявшем посреди поляны, выдолбили продолговатую полость, и там он купался ежедневно с помощью помощников, которые плескали на него воду. Не слишком теплую, надо сказать, потому что они еще не придумали способа подогревать ее. Но ничего, всему свое время, а пока вглубь континента одна за другой отправлялись поисковые экспедиции с заданием найти горячие источники, желательно на солнечной поляне в окружении красивых лиственных деревьев, а уж если рядом окажутся мыльные месторождения – идеально! Тем, кто говорил, что они не уверены, что мыло добывают на мыльных месторождениях, капитан отвечал, что, возможно, это оттого, что никто не удосужился как следует поискать, и такую возможность все были вынуждены признать, хотя и неохотно.
Нет, жизнь была прекрасна, а самое прекрасное в ней было то, что, как только будет найден подходящий горячий источник, в комплекте с солнечной поляной и прочим, и в надлежащий срок со стороны холмов раскатисто донесется крик, возвещающий об обнаружении мыльного месторождения, производящего уже пятьсот кусков в день, жизнь станет еще краше. Очень важно иметь что-то хорошее впереди, чего можно ждать и на что надеятся.
Вой, вой, визг, вой, вопль, хрюк, скрип – волынка улучшала и без того прекрасное настроение Капитана сознанием того, что теперь уже в любой момент эти звуки могут прекратиться. Это тоже давало надежду.
Что еще есть приятного в этой жизни, спрашивал он себя? Очень и очень многое: багряные и золотые листья на деревьях, теперь, когда не за горами осень; веселая трескотня ножниц неподалеку от ванны – это два парикмахера оттачивали свое мастерство на дремлющих художественном руководителе и его помощнике; солнечные лучи, отражающиеся от поверхностей шести до блеска начищенных телефонов, выстроившихся по краю выдолбленной в камне ванны. Что может быть прекраснее телефона, который не звонит постоянно? Только шесть телефонов, которые не звонят постоянно.
А прекраснее всего было слушать счастливый гомон сотен людей, не торопясь собиравшихся вокруг него на поляне, чтобы присутствовать на послеобеденном собрании правления.
Капитан весело тюкнул резиновую уточку по носу. Больше всего он любил послеобеденные собрания.
За собиравшейся толпой наблюдали еще одни глаза. Высоко на дереве, на краю поляны, притаился Форд Префект, недавно воротившийся из заграничных странствий. После шестимесячного путешествия он выглядел стройным и подтянутым, глаза его блестели, одет он был в куртку из шкуры северного оленя; борода была густой, а загар бронзовым, совсем как у солиста кантри-рокгруппы.
Они с Артуром Дентом следили за голгафринчемцами уже почти неделю, и Форд решил, что настало время кое-что для них прояснить.
Поляна наполнилась людьми. Сотни мужчин и женщин расселись вокруг, болтая, жуя фрукты, играя в карты, словом, получая полное удовольствие от жизни. Их тренировочные костюмы к этому времени пришли в полную негодность, зато у каждого была безукоризненная модная стрижка. Форд с недоумением заметил, что многие из них набили свои костюмы листьями, и решил, что это форма защиты от надвигающихся холодов. Форд сощурился. Вряд ли они вдруг дружно заинтересовались ботаникой?
В его размышления ворвался голос Капитана, перекрывавший шум толпы.
– Итак, – сказал он. – Я бы хотел призвать собравшихся соблюдать хоть какой-то порядок, если это возможно, конечно. У всех все в порядке? – Он доброжелательно улыбнулся. – Начинаем через минуту. Когда все будут готовы.
Разговоры постепенно стихли, и на поляне воцарилось молчание, если, конечно, не принимать во внимание волынщика, который, казалось, полностью погрузился в собственный дикий необитаемый музыкальный мир. Некоторые из сидящих в непосредственной близости от музыканта швырнули в него листьями. Если в этом действии и был какой-то смысл, то Форд его пока не уловил.
Небольшая группа людей сгрудилась вокруг Капитана, один из них явно собирался выступить с речью. Он встал, прочистил горло и затем уставился в пространство, как бы для того, чтобы показать толпе, что будет с ними через минуту.
Толпа, естественно, удостоила этот трюк вниманием, и все глаза обратились к будущему оратору.
Наступило затишье, которое Форд счел идеальным драматургическим моментом для собственного появления на сцене. Человек набрал воздух, чтобы заговорить.
Форд спрыгнул с дерева.
– Привет! – сказал он.
Все головы повернулись к нему.
– А, мой дорогой друг, – вскричал Капитан, – у вас, случайно, нет с собой спичек? А зажигалки? Чего-нибудь такого?
– Нет, – ответил Форд, немного сбитый с толку. Он не ожидал такого поворота. Он подумал, что надо будет потверже держаться намеченного курса.
– Нет, спичек у меня нет, – сказал он. – У меня новости…
– Жаль, – перебил Капитан, – у нас у всех тоже кончились. Я не принимал теплой ванны уже несколько недель.
Форд не дал сбить себя с курса.
– У меня новости, – сказал он, – об одном интересном открытии, которое может заинтересовать вас.
– А это входит в повестку дня? – резко спросил тот, чье выступление Форд прервал.
Форд улыбнулся широкой улыбкой солиста кантри-рокгруппы.
– Да ладно вам, – сказал он.
– Нет уж, извините, – сказал человек сварливо, – я, как консультант по управлению с многолетним стажем, настаиваю на важности рассмотрения вопроса о составе комитета.
Форд обвел толпу изумленно раскрытыми глазами.
– Этот человек сумасшедший, – сказал он, – это же доисторическая планета.
– Обращайтесь к сидящему в кресле председателя! – рявкнул консультант по управлению.
– Здесь нет кресла, – объяснил Форд, – здесь есть только камень.
Консультант по управлению подумал, что раздраженный тон – самый подходящий в данной ситуации.
– Ну и что же, будем называть это креслом, – сказал он раздраженным тоном.
– А почему бы с тем же успехом не называть это камнем? – спросил Форд.
– Вы, очевидно, не имеете ни малейшего представления, – сказал консультант по управлению, оставляя раздраженный тон и призывая на помощь старое доброе высокомерие, – о современных методах управления.
– А вы не имеете ни малейшего представления о том, где вы находитесь, – не остался в долгу Форд.
Девица с резким голосом вскочила на ноги и сказала:
– Замолчите, вы оба, я хочу вынести резолюцию!
– Ты ее не донесешь, – посочувствовала сидевшая рядом парикмахерша, глядя на «резолюцию».
– Соблюдайте регламент! – прикрикнул на них консультант по управлению.
– Ладно, – сказал Форд, – давайте посмотрим, что тут у вас.
Он сел на землю, гадая, сколько сможет вытерпеть.
Капитан издал невнятный примирительный звук.
– Я хотел бы призвать соблюдать регламент, – сказал он милым голосом, – пятьсот семьдесят третьего собрания комитета по колонизации Финтельвундельвикса…
Не больше десяти секунд, понял Форд и снова вскочил на ноги.
– Бред какой-то! – закричал он. – Пятьсот семьдесят третье собрание, а вы еще даже не умеете добывать огонь!
– Если бы вы потрудились, – сказала девица со скрипучим голосом, – изучить листок с повесткой…
– Валун с повесткой, – радостно уточнила парикмахерша.
– Спасибо, я понял, – пробормотал Форд.
– Вы… бы… знали, – решительно продолжала девица, – что сегодня у нас отчет парикмахерского подкомитета по добыче огня.
– Ах… огня… – сказала парикмахерша с благожелательно-тупым видом, знакомым каждому в Галактике и означающим: «Ммм, в следующий вторник вас устроит?».
– Так, – сказал Форд, обращаясь к парикмахерше, – и чего же вам удалось достичь? Что вы собираетесь делать? Какие идеи по поводу добычи огня?
– Я не знаю, – протянула парикмахерша, – мне дали только две деревяшки…
– И что вы с ними сделали?
Испуганно парикмахерша полезла в карман тренировочного костюма и протянула плоды своего труда Форду.
Форд поднял вверх руку, чтобы все увидели.
– Щипцы для завивки, – объявил он.
Толпа зааплодировала.
– Не стоит, не стоит, – поблагодарил Форд. – Что ж, Рим тоже не за один день сожгли.
Толпа не имела представления, о чем он говорит, но им все равно очень понравилось. Они зааплодировали.
– Вы все ужасно наивны, – вмешалась девица, – если бы вы занимались маркетингом столько, сколько им занималась я, вы бы знали, что, прежде чем разработать продукт, его нужно всесторонне исследовать. Нам нужно выяснить, какой у огня имидж, чего люди от него ждут, как они к нему относятся, что они собираются с ним делать.
Люди напряглись. Они ждали от Форда какого-нибудь потрясающего ответа.
– Засунуть его в задницу, – сказал он.
– Именно это мы и должны выяснить, – нимало не смутилась девица, – нужен ли людям огонь, пригодный к анальному размещению?
– Нужен? – обратился Форд к народу.
– Да! – закричали одни.
– Нет! – закричали другие.
Они не знали, им просто нравилось кричать.
– Еще колесо! – вспомнил Капитан. – Что у нас там с колесиками? Очень интересный проект.
– Ох, – сказала девица, – с этим вышли некоторые сложности.
– Сложности? – воскликнул Форд. – Сложности? Что вы имеете в виду, сложности? Это же простейшее приспособление во Вселенной!
Маркетинговая девица одарила его кислым взглядом.
– Хорошо, мистер Гений, – ядовито сказала она, – вы у нас такой умный, вы нам и скажите, какого цвета оно должно быть.
Толпа взбесилась от восторга. Один ноль в пользу наших, подумали они. Форд пожал плечами и сел.
– Заргон всемогущий, – пробормотал он, – кто-нибудь из вас хоть что-нибудь умеет делать?
Как бы в ответ на его вопрос со стороны леса вдруг послышался шум. Собравшиеся не могли поверить, что на сегодня им выпало такое огромное количество развлечений: на поляну маршем вышла бригада примерно из десяти человек, одетых в то, что осталось от формы 3-его голгафринчемского полка. У половины из них все еще имелись Килл-О-Заппы, остальные несли в руках копья, стукавшиеся друг об друга при марше. Гвардейцы выглядели здоровыми, загорелыми, но уставшими и замызганными. Дружно остановившись, они стукнули копьями о землю, прося внимания. Один из них упал и больше не шевелился.
– Капитан, сэр! – доложил Второй помощник, ибо именно он был командиром, – Разрешите доложить, сэр!
– Докладывайте, Второй, кстати, с возвращением и все такое прочее. Обнаружили горячие источники? – спросил Капитан с надеждой.
– Нет, сэр!
– Я так и думал.
Второй помощник, рассекая толпу, добрался до ванны.
– Мы обнаружили другой континент!
– Где же это?
– Он находится за морем, – объявил второй помощник, со значением сощурив глаза, – на востоке!
– А.
Второй помощник оборотился к народу. Он воздел над головой свое оружие. Вот здорово, подумали люди.
– Мы объявили им войну!
Со всех сторон понеслись экстатические выкрики – это было здорово сверх всяких ожиданий.
– Подождите, – закричал Форд Префект, – подождите!
Он вскочил на ноги и потребовал внимания. Через некоторое время он добился его, насколько позволяли обстоятельства. А обстоятельства были таковы, что волынщика посетила спонтанная идея сочинить национальный гимн.
– А что, волынщик здесь очень нужен? – раздраженно спросил Форд.
– А как же, – сказал Капитан, – он у нас на ставке.
Форд подумал было вынести вопрос о музыканте на повторное голосование, но быстро понял, что именно так и начинается безумие. Вместо голосования он по тщательно рассчитанной траектории метнул в волынщика камень и повернулся лицом ко второму помощнику.
– Значит, войну? – переспросил он.
– Да! – второй помощник с вызовом смотрел на Форда.
– Другому континенту?
– Да! Беспощадную! До победного конца!
– Но тот континент пока необитаем!!!
Взгляд второго помощника не дрогнул ни на секунду. В этом смысле его глаза вообще напоминали пару комаров, которые висят перед носом и ничто не в силах этому помешать: ни размахивание руками, ни хлопание свернутой газетой или даже мухобойкой.
– Я знаю, – решительно сказал второй помощник, – но когда-нибудь кто-нибудь обязательно появится! Так что мы оставили им ультиматум с открытой датой.
– Чего?!
– И взорвали несколько военных объектов.
Капитан привстал в ванне.
– Военных объектов? – удивился он.
Глаза Второго на секунду метнулись в сторону.
– Потенциальных военных объектов, сэр. Ну… деревьев.
Его неуверенность сразу же прошла, и он хлестнул взглядом по толпе.
– И еще, – пророкотал он, – мы допросили газель!
Бравым движением он засунул Килл-О-Запп подмышку и пошел к своему отряду через ад кромешный, в который теперь превратилось собрание. Он успел сделать лишь несколько шагов – толпа подхватила его и понесла по поляне, решив сделать круг почета.
Форд сидел и лениво стукал камнем о камень.
– Ну, так чего же вы достигли? – осведомился он, когда вопли восторга улеглись.
– Мы основали культуру, – ответила маркетинговая девица.
– Неужели? – сказал Форд.
– Да. Один режисер уже начал снимать потрясающее документальное кино о местных туземцах – ну, о пещерных людях.
– Они не пещерные.
– Выглядят как пещерные.
– Разве они живут в пещерах?
– Ну…
– Они живут в хижинах.
– А может, у них в пещере ремонт! – выкрикнул придурок из толпы.
Форд смерил его сердитым взглядом.
– Очень смешно, – сказал он, – а вы заметили, что они вымирают?
На обратном пути ему и Артуру попались две покинутые деревни, а в лесу они нашли тела местных жителей, которые уползли умирать подальше от своих жилищ. Те же, что были еще живы, выглядели подавленными и несчастными, как будто страдали от болезни души, а не тела. Они двигались еле передвигая ноги и с бесконечным страданием. У них попросту отобрали будущее.
– Вы-ми-ра-ют! – повторил Форд. – Вы знаете, что это означает?
– Ммм… не следует ли продать им страховку? – снова подал голос придурок.
Форд проигнорировал это заявление и обратился к народу.
– Попробуйте понять, – призывал он, – они начали вымирать только с нашим появлением здесь!
– Этот момент очень интересно отражен в фильме, – вмешалась маркетинговая девица, – и это дает такое пикантное прочтение событий, которое является отличительной чертой по-настоящему качественного документального кино. Наш продюсер – настоящий энтузиаст своего дела.
– Видимо, так, – пробурчал Форд.
– Я полагаю, – сказала девица, обращаясь к Капитану, который к этому времени уже клевал носом, – что свой следующий фильм он будет делать о вас, Капитан.
– Да что вы говорите? – вежливо удивился Капитан, встрепенувшись. – Как мило с его стороны.
– Он хочет придать фильму такой, знаете, поворот – груз ответственности, одиночество лидера…
Капитан поахал по этому поводу.
– Знаете, – сказал он наконец, – я бы не стал чересчур напирать на одиночество. Тот, у кого есть резиновая уточка, не может быть одинок.
Он поднял уточку повыше и позволил толпе ее поприветствовать.
Все это время консультант по управлению хранил гробовое молчание и только прижимал пальцы к вискам, чтобы показать, что он ждет и будет ждать весь день, если необходимо.
Но потом он вдруг решил, что не собирается ждать целый день, а лучше сделает вид, что последних тридцати минут просто не было.
Он встал.
– Если бы, – сказал он сухо, – мы могли бы перейти к вопросу о налоговой политике…
– Налоговой политике! – заулюлюкал Форд. – Налоговой политике!
Консультант по управлению посмотрел на Форда взглядом электрического ската.
– Налоговой политике, – повторил он, – именно так я и сказал.
– Откуда у вас деньги, – возмущенно спросил Форд, – если никто ничего не производит? Деньги, знаете ли, не растут на деревьях.
– Если мне позволено будет продолжить…
Форд обреченно кивнул.
– Спасибо. Поскольку несколько недель назад мы решили принять древесные листья в качестве официального денежного средства, то все мы, конечно, стали очень богаты.
Не веря своим ушам, Форд смотрел на одобрительно кивавших людей, которые одновременно ощупывали пачки листьев, набитые в тренировочные костюмы.
– Но мы также, – продолжал консультант по управлению, – столкнулись с проблемой инфляции в связи с высоким уровнем лиственной доступности, и это означает, насколько я понимаю, что текущий курс обмена равен трем рощам листопадных деревьев к одному мешку арахиса.
Ропот тревоги пробежал по толпе. Консультант по управлению утихомирил волнение взмахами руки.
– Поэтому, для решения возникшей проблемы, – продолжал он, – и проведения эффективной девальвации, мы собираемся начать кампанию по дефолиации и… ммм, сжечь имеющиеся леса. Я думаю, все согласятся с тем, что это разумный шаг, учитывая обстоятельства.
Минуту-другую собрание выражало некоторую неуверенность, пока кто-то не указал, что подобные действия существенно повысят ценность листьев, имеющихся в обращении. Тогда все с радостными криками повскакали с мест и устроили консультанту по управлению бурную овацию. Те же, кто обладал познаниями в бухгалтерии, начали предвкушать прибыльную осень.
