Текст книги "5000 ночей одержимости"

Автор книги: Дрети Анис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

подноса и передала один мне.

Чистый капитал присутствующих в этом кафетерии равнялся одному проценту

будущего ВВП Америки. Учитывая клиентуру, еда была на удивление непритязательной

– хот-доги, картофель фри, гамбургеры, спагетти и салат, разложенные по тарелкам в

стиле шведского стола. Пия положила себе на поднос спагетти и немного салата. Я

рассеянно повторил за ней, мое любопытство разогрел внезапный интерес Пии к

цивилизованной дискуссии.

– Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, – начала она, уставившись на что-то перед собой. – С тех пор для меня многое изменилось.

Тогда я понял, почему Пия выбрала для разговора очередь за едой. Это было

наименее незаметно, потому что просто казалось, что мы оба заказываем еду в

кафетерии.

– Теперь у меня есть семья, и я здесь, чтобы пообедать со своей дочерью. Она не

должна узнать о… – Пия закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Что бы ни случилось

прошлой ночью, я... я готова забыть об этом. Может, я действительно слишком много

выпила, и, возможно, все это было ужасным недоразумением. Давай заключим

перемирие и оставим это в прошлом.

Она говорила с четким намерением, намек был предельно ясен. Пия отчаянно хотела

помешать мне встретиться с дочерью и не желала, чтобы ее прошлое просочилось в

ее настоящее.

Я безмятежно поднял брови.

– Тебе не о чем беспокоиться, когда речь идет обо мне. – Я поднял руку в знак

капитуляции. Ей о многом стоило беспокоиться, но вызывать у неё истерику вряд ли

было бы продуктивно.

У нее вырвался долгий выдох облегчения.

– Спасибо за понимание.

– Наслаждайся обедом.

– Спасибо, – прошептала она. – Было эм... приятно снова увидеть тебя, наверное. -

Она неловко тянула время, не уверенная, как положительно закончить разговор

теперь, когда я сдался. – И поздравляю с, хм, всеми твоими деньгами.

Мой позабавленный вид только заставил ее заикаться еще больше. В конце концов, Пия решила закончить наш разговор простым взмахом руки.

Я посмотрел, как Пия уходит, дал ей тридцатисекундную фору, а затем последовал за

ней, чтобы познакомиться с ее дочерью.

– Ты звонила доктору Стивенсону вчера вечером?

Пия сидела напротив дочери за угловым столиком. Мне было интересно, как она

отнеслась к тому, что Амбани пропустил первый день Поппи, тем более что он вряд ли

увидит свою дочь до конца лета. Хотелось надеяться, что усилия Леви привели к

эффектной размолвке между ними.

На лице Пии отразилась паника, когда она подняла голову и увидела, что я

приближаюсь к столу. Ее дочь сидела спиной ко мне. Увидев тревогу в глазах матери, Поппи повернулась и посмотрела прямо на меня.

– Мистер Трималхио, – поприветствовала Поппи без намека на удивление в голосе.

Мои брови взлетели вверх.

Мало что в этой жизни удивляло меня. Изменение семейного положения Пии было

одной из тех вещей, которые пошатнули мой, как правило, невозмутимый облик. Я

замешкался на мгновение, затем перегруппировался и, как всегда, нашел решение.

Это был второй раз, когда меня так быстро поставили в тупик. Я не ожидал от Поппи

монотонного обращения без нотки удивления в ее тоне. Она совершила немыслимое: Поппи удалось застать меня врасплох.

Вредительница знала обо мне. Откуда?

Возможно, она хорошо разбиралась в хаус-музыке и была моей фанаткой. Однако, если бы это было так, ее голос не звучал бы так незаинтересованно, как в той

отрешенной манере, с которой она обращалась ко мне. Поппи говорила так, словно

наше знакомство запоздало, а встреча со мной была уже старой новостью.

Мне следовало этого ожидать. Такие дети, как она, обожали эпатировать взрослых.

Она была наглядным примером угрюмого подростка, которому наплевать на весь мир.

Остальные старшеклассницы в кафетерии носили установленную форму – черную

юбку и белую рубашку на пуговицах. Поппи накинула черный кардиган, чтобы прикрыть

белую рубашку. В то время как они сочетали свою униформу с уложенными волосами и

дизайнерскими каблуками, массивные черные ботинки Поппи и высокий конский хвост

выделялись, как больной палец. Один взгляд на нее, и я сразу понял, что нужно

подыграть, не выдавая свое удивление ее бесстрастным голосом.

– Мисс Амбани, если не ошибаюсь. Как поживаете?

Поппи коротко кивнула.

– П-привет, Аксель. – Растерянная Пия посмотрела между нами, прежде чем

сосредоточиться на дочери. Она была ошеломлена безразличной реакцией своего

ребенка на меня. – Ты знала...

– Что диджей Аксель только что купил нашу школу? – Поппи парировала, не сбиваясь

с ритма. – Все знают, мать.

По тому, как Пия напряглась при слове «мать», стало ясно, что Поппи использовала

этот термин, чтобы позлить ее.

Интересная динамика...

– Да, но… – Пия по какой-то причине придержала язык.

– Разве ты не знала об этом?

Поппи задала встречный вопрос, поскольку Пия тоже не выказала недоумения по

поводу моего присутствия.

Мышцы Пии напряглись.

– Я узнала несколько минут назад.

– Я прочитала об этом в школьной газете несколько часов назад, – голос Поппи звучал

скучающе. Каждое выражение ее лица было идеально выученным. Впечатляюще для

ребенка. – В самом деле, мать, тебе следовало бы сделать домашнее задание, прежде чем отправлять свое единственное чадо в школу, которой руководит кто

попало. Кто знает, возможно, он серийный убийца и планирует убить меня во сне.

Продолжай говорить, и я могу.

Пия бросила на дочь безучастный взгляд.

– Поппи, – жестко отрезала она. – Ты умоляла нас отправить тебя в Нотт; вот почему

твой папа так старался, чтобы тебя приняли сюда.

– Хм. – Поппи, похоже, считала эту деталь несущественной.

Я анализировал их непростые отношения, размышляя, как использовать это в своих

интересах. Очевидно, это было обычным явлением между ними.

– Я отложу убийство на другой день, – вмешался в битву матери и дочери, заработав

сердитый взгляд Пии. – А пока соглашусь на место за столом. Это заведение слишком

популярно, чтобы вместить меня.

Я кивнул на свой поднос с едой. Нормальный человек пригласил бы владельца школы

присоединиться к ним, чтобы заработать дополнительные очки. Однако Пия не была

заинтересована в игре.

– Эм…

Поппи прочла нерешительность в глазах матери и тут же указала жестом на

свободное место за столом.

– Пожалуйста.

То, как Поппи нажимала на кнопки своей матери, превосходило типичное дерьмо, которое вытворяли дети для привлечения внимания. Хотя это было забавно, я задался

вопросом о ее намерениях.

Мысль была быстро отброшена, когда я уловил запах Пии – что-то цветочное и

дорогое. Рука сцепилась поднос мертвой хваткой. К черту мой план и к черту

внедрение в жизнь дочери Пии. Вместо этого мои глаза искали ближайшую уборную, в

которую можно было бы затащить Пию.

Истинная сила самообладания человека проявляется в самых изнурительных

обстоятельствах. Там, где другие использовали исключительные случаи, чтобы

потерять контроль, я упивался своей способностью сохранять хладнокровие. Когда

дело касалось Пии, она испытывала меня на прочность по максимуму.

С большим контролем, чем мне когда-либо приходилось использовать, я подавил

желание и поставил поднос, пока не проиграл битву. По словам Леви, Поппи была

самым важным человеком в жизни Пии. Это был верный способ добиться желаемого.

Не давая ей обдумать стратегию отступления, я сел рядом с растерянной Пией.

– Э-э, х-хорошо, – запинаясь, пробормотала Пия. Она смотрела между нами, словно

ожидая, что Поппи начнет меня допрашивать или задавать дополнительные вопросы о

моем присутствии. Когда Поппи не сделала ни того, ни другого, глаза остановились на

мне. Впервые с момента нашей встречи я не мог понять, что Пия пытается донести до

меня.

Она быстро пришла в себя, осознав, что внимательные глаза Поппи пристально

наблюдают за нашим общением, и решительно заблокировала моё присутствие. Она

отвернулась в сторону, возвращаясь к их первоначальному разговору.

Я наслаждался обедом, притворяясь, что отвлекаюсь на телефон. Обычно отказ Пии

вызвал бы у меня потребность в разрушении, но в данном случае он меня вполне

устраивал. Мало кто использовал умение слушать, а не вступать в разговоры. Однако

оно давало мне ценное представление о людях, и мне нужно было изучить Поппи. Что

еще важнее, мне нужно было выяснить ее желания и слабости.

– В твоей комнате уже работает Wi-Fi? – спросила Пия свою дочь.

Маленькая дрянь кивнула, хотя ее глаза смотрели на меня с подозрением. Она ничего

не упускала и нахмурилась, когда мое внимание краем глаза переключилось на Пию.

Поведение Поппи изменилось.

– А ты уже познакомилась со своей новой соседкой по комнате? – спросила Пия у

Поппи, накручивая спагетти на вилку. – Она тебе понравилась?

– Она все еще жива, и все её волосы на месте, если ты об этом спрашиваешь.

– Поппи!

Пия сделала замечание, но быстро замолчала, когда я поднял взгляд от телефона.

Она не хотела, чтобы я был посвящен в проблемы ее беспокойной дочери.

Я пожал плечами.

– Не замолкай из-за меня. Директор прислал записи по всем студентам, допущенных к

летней сессии. Пока мы разговариваем, я изучаю досье на мисс Амбани.

Пия, похоже, перестала дышать, поэтому я перешел непосредственно к делу.

– Я слышал, что последняя соседка Поппи по комнате ушла из школы в середине

семестра.

Улыбка Поппи не коснулась ее глаз, и тогда ее слабость стала совершенно

очевидной. Я ошибался.

Вредительница не была богатой и избалованной.

Вредительница была богатой и не умеющей сопереживать.

Это могло превратится в проблему. Мне нужно было придумать, как подкупить ее, причем быстро. Отвлечь ребенка тем, чего она хотела больше всего на свете, чтобы

она не устраивала спектаклей во время предстоящего бракоразводного процесса

родителей. Это должно было быть что-то, что одобрила бы и Пия.

Учитывая, что отец Поппи безмерно богат, деньги не сработают. Использовать мою

славу и связи в качестве приманки также бессмысленно, поскольку Поппи не

унаследовала музыкальных талантов или интересов своей матери. Вместо этого Поппи

была выдающимся математиком. В шесть лет ее приняли в Менса15, в восемь она

начала программировать, в одиннадцать участвовала в математической олимпиаде, а

также имела множество других наград.

Изучив послужной список Поппи, стало очевидно, что Амбани готовил дочь к

управлению своей огромной империей. Он происходил из одной из самых богатых и

влиятельных семей в Индии. Амбани приложили руку ко всем отраслям, но самым

желанным источником дохода для них было управление хедж-фондами. Стопка книг

перед Поппи указывала на все, чем славился Джей Амбани.

Математический гений.

Инвестиционный гуру.

Магнат хедж-фондов, управляющий активами на миллиарды долларов.

Пия была мамой-медведицей, единственным желанием которой было, чтобы ее

ребенок прожил счастливую и здоровую жизнь. Она не позволила бы Амбани диктовать

будущее их дочери, если только Поппи тоже этого не хотела.

Предполагаю, что Поппи была амбициозным ребенком, который хотел однажды

занять место своего отца. Никто не проявлял такого большого интереса к математике, акциям и инвестициям, если у них не было поставленной цели. Я точно знал. Похожие

амбиции двигали мной, когда я был в ее возрасте, даже младше.

Однако между нами было одно существенное различие. Контроль. Проблемы с

поведением Поппи со всей очевидностью свидетельствовали о том, что ей не хватало

контроля над импульсами.

Мое внимание переключилось на другую стопку книг, отброшенных в сторону.

Хозяин собственного разума.

Измени свое мышление.

Стратегии эффективного успокоения импульсивных реакций.

Хм. Значит, Поппи знала о своих недостатках и хотела их устранить. Немногим

социопатам было бы не наплевать… если только их недостатки не противоречили тому, чего они желали больше всего.

Я прокрутил в голове детали, которые Леви раскопал о семье Амбани. Если вы

принадлежали к этой семье, вам автоматически гарантировалась изнеженная жизнь.

Однако, если Поппи была похожа на меня, она не хотела изнеженной жизни. Она

стремилась властвовать над всеми. Но не могла этого делать в компании, полностью

основанной на семейных ценностях. Такая нестабильная особа, как она, не

соответствовала их имиджу.

Члены совета директоров компании состояли из членов семьи Амбани, а значит, все

они были в курсе неприятного прошлого мелкой вредительницы. Совет директоров

утверждал генеральных директоров. Если Поппи не исправится, они не позволят ей

стать преемницей своего отца. У Амбани не хватало голосов в совете директоров, так

15Ме?нса – крупнейшее и старейшее общество людей с высоким коэффициентом интеллекта; некоммерческая организация, открытая для всех, кто сдал тесты на IQ лучше, чем 98 % населения (132 балла и выше).

что, даже если бы он захотел, он не смог бы передать бразды правления своей

драгоценной дочери.

Вот оно, единственное, чего папочка не мог ей купить, и единственное, чего Поппи

хотела в жизни, – империю отца и уважения семьи.

Это была моя лазейка к Поппи, потому что контроль над импульсивным поведением

был первым, чем я овладел, осознав, что я не такой как все. Поппи отчаянно хотела

научиться контролировать себя, а Пия отчаянно хотела счастья для своего

единственного ребенка. Никто другой не мог помочь Поппи. Если кто-то и был в

состоянии понять нейроотличного человека, то это такой же «ненормальный».

Вот так всё встало на свои места. Я бы предложил обуздать кровожадность

маленькой преступницы. По окончании колледжа она с нетерпением ждала бы места

рядом с отцом. Маленькая дрянь была бы достаточно благодарна, чтобы не устраивать

драму, когда ее родители официально разойдутся. И Пия навсегда останется у меня в

долгу за решение проблем с поведением ее дочери.

Как я уже говорил, дайте людям то, чего желают их сердца, и их подчинение в ответ

будет слишком легким.

– Что случилось с твоей бывшей соседкой?

Я знал ответ, но спросил, чтобы напомнить всем за этим столом, чего не хватает

Поппи.

Поппи закатила глаза.

– Ничего. Все взбесились, потому что я её подстригла.

– Пока она спала, – с шипением добавила Пия.

Поппи пожала плечами.

– Она трогала мои вещи после того, как я попросила ее не делать этого. Ей следовало

знать, что поступки имеют последствия.

– Бедная девочка уже несколько месяцев ходит к психотерапевту, – отчитала ее мать, понизив голос на случай посторонних. – Ей до сих пор снятся кошмары о том, как кто-то отрезает ей волосы во сне.

Поппи ухмыльнулась.

– Я не хочу повторения прошлого года, – предупредила Пия. – Ты поняла меня, юная

леди?

Пия поморщилась, как только произнесла «юная леди». Вряд ли она думала, что

будет из тех матерей, которые говорят «юная леди».

Еще интереснее.

Поппи со скучающим видом пожала плечами, без слов не соглашаясь на требования

матери. Она встала и собрала свой поднос с едой, а также все обертки и мусор.

Мой взгляд скользнул к другим столам в кафетерии. Титулованные сопляки ели свою

еду и оставляли весь мусор разбросанным для уборщиц. Поппи была единственной

ученицей, которая не ждала, что кто-то уберет за ней, и не гнушалась пачкать руки.

Она даже вытерла салфеткой свою часть стола.

Девчонка была будущим магнатом. Она входила в один процент элиты всей страны и, вероятно, была богаче большинства детей здесь. Хотя она не раздумывала дважды,

прежде чем отрезать кому-то волосы, она подумала об уборщицах в школе. Интересно.

Может быть, ребенок не слишком запущен, а это значит – больше мотивации для Пии

прислушаться к моим советам.

Поставив на поднос пустую бутылку из-под воды, маленькая дрянь спросила ни с того

ни с сего:

– Мистер Трималхио, можно мне заглянуть в Ваш мозг?

– Поппи! Что ты такое говоришь? – Оскорбленная Пия отчитала её. – Это невежливо.

Извинись.

– Ладно, извините. – Поппи кивнула. – Разрешите мне заглянуть в Ваш мозг? -

перефразировала она, сделав ударение на слове «разрешите».

– Поппи, – снова попыталась Пия, на этот раз звуча раздраженно и держась за висок.

– Милая, ты не можешь...

– Расслабься, мать, – оборвала ее вредительница. – Ты сказала, что не хочешь

повторения прошлого года, поэтому я расширяю свой кругозор, изучая эмпатию.

Глаза Пии быстро пробежались по мне, ей снова стало не по себе от того, что я знаю

об... особенности ее дочери. Поппи была в курсе проблемы. Оказалось, что и Пия

тоже.

– Я пишу курсовую работу о той части мозга, которая определяет эмпатию. Я хочу

сделать томографию головного мозга мистера Трималхио, чтобы изучить результаты, -

объяснила Поппи, относя поднос с едой к ближайшему столу для раздачи. – Ты как-то

упоминала, что ему не хватает эмпатии, так что он идеальный кандидат.

Мой пронзительный взгляд переместился на Пию. Будь я проклят.

– Ты рассказала своей дочери о знакомстве со мной, – ухмыльнулся я.

– Не придавайте этому значения, мистер Трималхио, – Пия наклонилась ближе и

прошептала, пока Поппи ненадолго отлучилась из-за стола. – Мы видели тебя по

телевизору, и я вскользь упомянула, что однажды встречалась с тобой. Она спросила, какой ты, и я сказала, что тебе не хватает эмпатии. Поверь мне, мои слова никогда не

были комплиментом.

Так, так, так. Отсутствие реакции Поппи на меня теперь имело смысл. Когда она

узнала, что я купил школу, то ничуть не удивилась, что я выбрал их столик. Поппи

думала, что я друг ее мамы.

– Мне пора идти на инструктаж. – Поппи вернулась к столу и собрала свои вещи. —

Это было «да» или «нет» по поводу томографии мозга? – спросила она меня.

– Не думаю, что нам следует беспокоить этим мистера Трималхио, – вмешалась Пия.

– Когда? – спросил я Поппи, игнорируя Пию. Это определенно было мне на руку.

– Мне бы подошло завтра, примерно в это же время.

Пия не обратила внимания на мою волчью ухмылку.

– Уверена, мистер Трималхио слишком занят, чтобы помочь.

– Это для науки, – возразила Поппи, глядя прямо на меня.

– Всё, что угодно для науки, – добавил я.

– В таком случае, увидимся завтра.

Как и я, Поппи проигнорировала свою мать, которая делала все возможное, чтобы

остановить это.

– Я пришлю на твой школьный ящик свою контактную информацию и остальные

детали для подготовки.

Растерянная Пия не могла смириться.

– Подождите минутку...

– Звучит отлично. – Поппи знала, что если она задержится здесь дольше, Пия успешно

запретит нам продолжить знакомство. – Увидимся завтра. Пока.

– Поппи...

Пия замолчала, когда я потянулся, чтобы сжать ее ладонь. Она в ужасе отдернула

руку и посмотрела вслед своей дочери, которая была уже на полпути к выходу.

Я ждал, что Пия закричит или набросится на меня. Любопытно, что она не сделала ни

того, ни другого. Пия просто встала, аккуратно выпрямив спину, и холодно произнесла:

– До свидания, мистер Трималхио.

Глава 11

Год назад

Пия

Я терпеливо наблюдала, как доктор Стивенсон берет ломтик запеченного бри с

грушей и намазывает его на крекер. Еще пара кусочков, и он будет в настроении для

разговора.

Доктор Стивенсон был другом семьи. Он также был одним из лучших детских

психологов Нью-Йорка и недавно переехал в Чикаго. Узнав об этом, я была полна

решимости записать Поппи на терапию. У меня заканчивались идеи, как направить

свою дочь на лучший путь, и я безоговорочно доверяла доктору Стивенсону. В нем не

было лишнего дерьма, и он был правдорубом. Он был именно тем, что нужно для

Поппи.

Однако, прежде чем записать Поппи на сеансы, у меня возникли свои вопросы.

Доктор Стивенсон тщательно следил за конфиденциальностью пациентов.

Несовершеннолетний он или нет, он не обсуждал пациентов вне сеансов, если только

они не думали навредить себе или другим. Особенно он не любил любопытных

родителей.

Я встретилась с ним во время обеденного перерыва, надеясь, что он не воспримет

это как гиперопеку. Я даже принесла обед из дома в надежде подкупить его едой.

Сколько я его знаю, доктор Стивенсон никогда не мог отказаться от домашней еды.

– Ты в порядке, Пия? – спросил доктор.

– Конечно. Почему нет?

Я изобразила самую широкую улыбку, на которую только была способна в данных

обстоятельствах. Поппи выгнали из школы. Я до смерти боялась, что это войдет в

привычку и придется прибегнуть к домашнему обучению. Поппи и так с трудом ладила

с другими детьми. Изоляция еще больше усилила бы ее антисоциальные наклонности.

Поппи была маленькой, когда я поняла, что ее интересы отличаются от интересов

других детей. Семья Амбани была большой, с множеством тетушек, дядюшек и

кузенов. Пока другие ее кузины играли в переодевания и примеряли туфли на

каблуках, Поппи ради развлечения запоминала серийные номера на задней панели Wi-Fi роутера. В то время как они соревновались на научных ярмарках, Поппи считала, что её соперники находятся в залах заседаний. Хотя Поппи никогда не была склонна к

насилию, в ней была какая-то глубоко спрятанная любовь к мраку. Она хотела для себя

только большего и лучшего. Поппи было всего пять лет, когда она вошла в домашний

офис своего отца и заявила: «Когда я вырасту, я буду сидеть в папином кресле в зале

заседаний».

Джей был так горд и взволнован. Мы поддерживали мечты Поппи, пока все не пошло

наперекосяк. Я больше не знала, как помочь своему ребенку, и отчаянно нуждалась в

докторе Стивенсоне.

– Ты ворвалась в мой кабинет. – Он указал на пиршество на своем столе. – И

приложила немало усилий, чтобы подкупить меня. – Он откусил еще один крекер с

сыром бри, указывая им на меня. – Это подарит тебе пятнадцать минут моего

времени. Начинай говорить.

Видите? Правдоруб.

– Хорошо.

Закрыв глаза, я повторила мантру о том, что это безопасное место, где можно

рассказать о своих самых больших тревогах.

Неконтролируемая реактивная натура Поппи становилась садисткой, и я даже

поймала ее на манипулировании своими кузенами. Один из них, Рэян, также был

одарен, как Поппи, и часто хвастался тем, что именно он будет следующим

генеральным директором Ambani Corp. Однажды он заявил Поппи, что девочки не

становятся генеральными директорами. В тот день Поппи сказала Рэяну, что в закуске, которую он только что съел, есть орехи, на которые у него смертельная аллергия.

Поппи просто смотрела пустыми глазами, как охваченный паникой Рэян раз за разом

колол себе эпинефрин.

В закуске не было орехов.

Степень одержимости Поппи желанным креслом во главе стола ее отца подавила ее

эмпатию. С возрастом ее терпение и способность контролировать свои импульсы

сильно истощились. Поппи перестала общаться с детьми своего возраста, а ее

главным соперником по сей день остается кузен Рэян. Когда его приняли в старшую

школу раньше Поппи, она чуть не сорвалась. Она привыкла превосходить своих

сверстников в учебе и не могла справиться с разочарованием от того, что ее обошли.

Поппи начала проявлять признаки апатии и отстраненности, и драки участились.

– Знаешь, как некоторые люди могут манипулировать и эксплуатировать других, не

испытывая при этом чувства вины? – выпалила я.

Я боялась, что если Поппи не сможет вызывать сочувствие к другим, она продолжит

идти по этому пути и в итоге окажется в тюрьме.

Доктор Стивенсон наблюдал за мной.

– Ты имеешь в виду кого-то с антисоциальным расстройством личности? -

непринужденно спросил он.

Я чуть не шикнула на него, хотя вокруг никого не было. Я хотела узнать больше об

антисоциальных личностях, не говоря доктору Стивенсон, что речь идет о моей дочери, до тех пор, пока официально не запишу ее на терапию. Привилегии врача и пациента

не распространялись на Вас, если только Вы не являлись клиентом, а я не хотела, чтобы личная информация о моем ребенке попала не в те руки. На детей, которых

считали психопатами, навешивалось клеймо, и я не хотела, чтобы кто-то относился к

Поппи по-другому.

Я покрутила запястья.

– Что ты об этом знаешь?

Доктор Стивенсон поднял брови.

– Надеюсь, многое. В противном случае я был бы ужасным психологом. – Я закатила

глаза, когда он откусил еще кусочек бри с крекером. – Возможно, мы оба сэкономим

время, если ты расскажешь мне, что хочешь знать.

Я тоже решила быть прямолинейной и плюхнулась в кресло напротив него.

– Насколько я понимаю, люди с… – Я подыскивала слово, но остановилась на

клиническом термине для обозначения антисоциальной личности: —...ASPD16 имеют

склонность к насилию. – Моя дочь в конечном итоге тоже причинит людям боль? Я

больше не могла игнорировать недавний всплеск жестоких инцидентов с участием

Поппи. Как я могла остановить это? Как я должна была помочь ей? – Могут ли они

подавлять желание навредить другим?

Доктор Стивенсон склонил голову набок, задумчиво оценивая мои слова. Когда он не

выказал никаких эмоций, я попыталась смягчить разговор, чтобы он не сложил два и

два.

– Или они все превращаются в серийных убийц? Есть что-то вроде убийственной

кнопки переключения? – Я неловко рассмеялась.

Он нахмурился, недовольный моей попыткой отнестись к ситуации легкомысленно.

– Это основано на совершенно необоснованной теории. Дезинформация из-за

чрезмерного упрощения обществом.

– Ты не согласен?

Он открыл рот, закрыл его, затем открыл снова, как будто тщательно подбирая слова.

– Это все равно что сказать, что все, кто страдает депрессией, прибегают к

самоповреждению. Ты считаешь это утверждение верным?

Мои губы приоткрылись, я никогда не думала об этом в таком ключе.

– Конечно, нет.

– Ты знала, что один процент населения считается психопатами?

Я моргнула.

– Не знала.

– Каково население Америки, Пия?

Он покончил с сырной закуской и принялся за второе блюдо. Мое время было

ограничено, и я хотела, чтобы он перестал говорить загадками.

– Более трехсот миллионов, – машинально ответила.

– Один процент от трехсот миллионов – это три миллиона. Ты думаешь, в Америке три

миллиона серийных убийц?

– Нет, – медленно признала я. Очевидно, что три миллиона серийных убийц не

разгуливали на свободе.

– Именно. – согласился он, разворачивая фольгу с контейнера для салата. – Не

каждый человек, проявляющий антисоциальные черты, является серийным убийцей, и

не все они склонны к насилию.

16Антисоциальное расстройство личности (ASPD) – это расстройство личности, при котором человек не соответствует

социально принятому поведению. Люди с таким расстройством часто игнорируют социальные нормы или права других людей.

Надежда расцвела в моей груди впервые с тех пор, как я узнала о том, что Поппи

начала проявлять жестокость.

– Важно помнить, что социальные стимулы могут влиять на ASPD, – продолжил он. —

Если ребенок с ASPD растет, наблюдая за насилием, он будет склонен подражать ему.

Но Поппи была частью счастливой, здоровой семьи, в её детстве не было и намека на

насилие. До недавнего времени она также не проявляла такой предрасположенности.

Так что же изменилось?

– Если ребенок с ASPD растет в любящем семье, окруженный позитивом, – продолжил

доктор, – он может переключиться на учебу. то есть вместо того, чтобы избивать кого-то ради острых ощущений, ему будет интереснее преуспевать в учебе, бизнесе или в

вещах, которые положительно влияют на его жизнь. Вот почему многие с ASPD делают

карьеру мировых лидеров и генеральных директоров крупных корпораций.

Уф. Снова это дурацкое слово – генеральный директор. Я ненавидела это

определение, особенно учитывая то, что оно сделало с моей дочерью.

Ambani Corp была семейной компанией, и, хотя в ней работало бесконечное

множество людей, только Амбани могли подняться по служебной лестнице и занять

высокую должность. Компания была создана для того, чтобы дети росли в рамках

системы, глубоко интегрированной в них. В компании настоятельно поощрялись

семейные дни, а для детей были созданы все условия. Стажировки для школьников.

Программы для одаренных и талантливых. Работа на неполный рабочий день для

старшеклассников. Оплачиваемые стажировки в течение всех четырех лет обучения в

колледже. После того, как эти ребята заканчивали колледж, им предлагали

высокооплачиваемые должности, чтобы они остались в компании.

Непотизм укоренился очень глубоко. Именно так влиятельные люди сохраняли деньги

в семье на протяжении многих поколений. Несмотря на это, существовало и большее

зло. Ambani Corp была создана для контроля над подрастающим поколением. Если у

тебя шикарная, высокооплачиваемая работа, зачем тебе бросать ее и уезжать от мамы

с папой? Вот почему семья Джея в основном жила в Чикаго или Нью-Йорке. Там

находились штаб-квартиры.

Я никогда не подталкивала Поппи к этой компании. Ее мечты органично созрели в

окружении корпоративной культуры. Самоуничижительный стресс Поппи, связанный с

соперничеством со своими кузенами и желанием быть лучшей, был мне непонятен и я

не одобряла такое токсичное поведение.

Можно сказать, что я возненавидела компанию Ambani и не хотела, чтобы мой

единственный ребенок был привязан к чему-то на всю оставшуюся жизнь. Я много раз

пыталась направить Поппи в менее стрессовую среду, поощряя ее быть ребенком.

Это мое стремление сводило Поппи с ума. Я хотела вырвать ее из этой токсичной

обстановки, где детей натравливали друг на друга ради какого-то непредвиденного

будущего. Тогда как Поппи обижалась на меня за то, что я не подталкиваю её.

Почему я должна?

Она была слишком молода, чтобы беспокоиться о карьере. Но даже если бы это было

не так, меня не волновало, чем моя дочь будет зарабатывать на жизнь, лишь бы она

была физически здорова, душевно счастлива и в безопасности. Я хотела, чтобы она

чувствовала себя любимой, и также хотела, чтобы она любила сильно в ответ. Это

была самая важная вещь в мире. Не говоря уже о том, что она была всего лишь

маленькой девочкой. Почему ребенок был так озабочен тем, чтобы стать генеральным

директором, когда Джей уйдет на пенсию лишь через пятнадцать лет?

Мы постоянно спорили из-за этого. Я больше не понимала своего ребенка, а Поппи

стала воспринимать меня как врага. Теперь ею двигало только одно – навязчивое

желание стать главой компании, как ее папа.

– Почему люди с психопатией должны стремиться именно к такой роли? – спросила я, наклонив голову.

– Потому что они хороши в этом, – просто ответил доктор Стивенсон, ставя контейнер

на стол. – Допустим, у крупной корпорации много филиалов. Один из филиалов

страдает, и генеральный директор должен оценить долгосрочную выгоду от его

сохранения. Хотя его закрытие приведет к увольнению работников, было бы

безответственно с финансовой точки зрения позволить ему истощать ресурсы

компании, что в конечном итоге приведет к еще большим потерям рабочих мест.

– Ладно. К чему ты клонишь?

– Если генеральный директор хладнокровен и лишен сочувствия, он может легко

принять прагматичное решение о закрытии филиала. Если моральная дилемма и

чувство вины перед рабочими встанут на пути, приведя к эмоциональному решению, то

это может нанести больший вред компании в долгосрочной перспективе.