Текст книги "5000 ночей одержимости"
Автор книги: Дрети Анис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Ты можешь стать такой же, как я, – намекнул он. – Никаких фильтров. Никаких
заморочек. Стань открытой книгой, принцесса. И начни с того, что назови мне свое имя.
Я откинула назад голову и искренне рассмеялась. Я не могла в это поверить. Мой
невероятно дерьмовый день превратился в более или менее сносный. На самом деле, теперь я смеялась так сильно, что у меня выступили слезы.
– Ты никогда не сдаешься, да? – спросила я, вытирая влагу с уголка глаза.
Мой смех едва ли убедил его отказаться от своей цели.
– Если ты не хочешь называть свое имя, тогда расскажи мне все остальное о себе.
– На это уйдет вся ночь. Я должна закончить этот список к понедельнику.
– Ты умираешь в понедельник?
– Ну, нет...
– Тогда, полагаю, у нас есть время. Говори.
Напористость в его голосе вызывала у меня желание открыться. Что в нем было
такого властного и в то же время успокаивающего?
Сделав еще пару глотков, я обнаружила, что принимаюсь за рассказ, начиная со
своего детства.
Зайна Миттал хотела только одного ребенка, но случайно у нее оказался запасной.
Предполагалось, что она покончит с этой главой своей жизни, поскольку Милан уже
вырос. Последнее, на что она рассчитывала, – это заботиться о малыше, пока ее
карьера была на подъеме. В результате большую часть детства мною занимались
няни.
В наших отношениях с самого начала была трещина. У мамы и Милана уже была
устоявшаяся связь, в которую я никогда не могла внедриться. Милан стремился стать
финансовым контролером, как и мама. Они взволнованно говорили о колледжах, а
позже о том, в какие фирмы он будет подавать документы. Между тем, я рано проявила
интерес ко всему, что связано с искусством. Искусство не считалось респектабельной
профессией, и мама настаивала на выборе практической карьеры, такой как
управление активами или медицина. Ничего не вышло. Мама никогда не видела
смысла в поступлении в Джульярд, и даже после того, как престижная степень помогла
мне заявить о себе, она часто выражала недовольство моим выбором.
Амит Миттал, в свою очередь, был мужчиной с кроткими манерами. Папа никогда не
критиковал меня, что я очень ценила. Он не был заинтересован во вмешательстве в
семейные дела и часто следовал маминому примеру в тех случаях, когда меня
избегали, а я ненавидела это.
Несмотря на разногласия в отношениях с родителями, мое детство было в целом
удовлетворительным, с хорошими и плохими воспоминаниями. Моя
привилегированная жизнь не знала настоящих трудностей до тех пор, пока не ушла из
жизни моя Dadi. Она была отличным поваром, и я научилась делать то же самое,
следуя за ней по кухне. Я питала слабость к Prada и Louis Vuitton, блестящим вещам и
всему розовому. У меня не было долгосрочных целей, и когда Аксель спросил о моем
пятилетнем плане, единственной мыслью, пришедшей мне в голову, была покупка
коллекционной модели пианино, которая привлекла мое внимание.
Аксель не отрывал взгляда, пока я изливала душу. Он слушал с таким напряжением, что у меня внутри все дрожало в разные моменты разговора. Что-то незнакомое
усилило страх в моей груди. Эта ночь закончится раньше, чем я успею опомниться, как
и безраздельное внимание этого мужчины. Странная печаль охватила меня, я уже
оплакивала потерю. Полное внимание Акселя было непохоже ни на что, что я
испытывала раньше. Несмотря на полуголых официанток и полностью обнаженных
женщин на сцене, его взгляд ни разу не блуждал. Он был сконцентрирован, сосредоточен... почти на грани одержимости. Он хоть раз моргнул?
Я смутно слышала объявление, приветствующее появление на сцене Плюшевой
Кэнди. Вокруг нас раздавались одобрительные возгласы, но они казались
приглушенными на фоне более важного разговора, происходившего в этой красной
угловой кабинке. Аксель все еще не сводил с меня глаз, когда к нашему столику
подошла женщина без верха. Ее задница покачивалась в желтых стрингах и таких же
туфлях на высоком каблуке. Длинные грязные светлые волосы были уложены на одну
сторону и падали на плечо, мерцающие блестки покрывали ее голую грудь.
Как я уже сказала, немного блеска никому не повредит.
Она положила руку на кабинку позади Акселя и, несколько раз хлопнув ресницами, произнесла приторно сладким голосом:
– Привет, ребята, я Толстый Кексик. Как поживают два самых красивых человека в
этом клубе сегодня?
Хотя она спрашивала нас обоих, ее внимание было приковано исключительно к
Акселю. На самом деле, с момента нашего прибытия внимание всего женского
персонала было приковано к Акселю.
– У нас все хорошо, – ответила я, поняв, что Аксель ее не признает. Он действительно
делал всё, что, блядь, хотел.
– Кто-нибудь из вас, суперзвезды-красавчики, хочет танец на коленях? – Когда Аксель
не отвел от меня взгляда, она лукаво продолжила. – Или, может быть, экскурсию в
приватную комнату?
– Хм.
Мне не хотелось ни того, ни другого, но я поняла, что мы плохо справлялись с
участием в разврате клуба. Я рассеянно полезла в рюкзак и засунула пару двадцаток в
стринги Толстого Кексика, надеясь, что хорошие чаевые станут достаточным вкладом в
экономику клуба.
– О, спасибо, милая, – промурлыкала она. Её внимание внезапно переключилось на
меня, недолгая страсть к Акселю была почти забыта. – В самый раз для особого
обращения. Приготовься.
Не успела я опомниться, как Толстый Кексик забралась внутрь круглой кабинки.
Деньги были лишь чаевыми, однако она восприняла их как приглашение исполнить
танец на коленях. Но, эй, «лови момент», верно?
Я подбодрила ее, когда она начала извиваться у меня на коленях. Примерно две
секунды потребовалось Акселю, чтобы подняться со своего места, оторвать от меня
Толстого Кексика и оттолкнуть ее в сторону.
– Прикоснись к ней еще раз, и это будет последнее, что ты сделаешь в своей жалкой
жизни, – прорычал он с такой угрозой, что все вокруг замерло.
Ведущий, транслирующий анонсы и играющий песни, а также парень, светящий
прожекторами на девушек, прекратили свои занятия одновременно. Музыка резко
оборвалась, и все взгляды устремились на нас. Я не сомневалась, что мы находимся в
нескольких секундах от того, чтобы быть вышвырнутыми. Единственным
благоприятным моментом было отсутствие вышибалы в зале. Всю ночь он ходил туда-сюда между приватными комнатами и главным залом. К счастью для Акселя, вышибала
в данный момент находился в приватной комнате.
Толстый Кексик выглядела подавленной, и я в мгновение ока вскочила со своего
места.
– Чувак, что ты творишь? – Очевидно, я неправильно поняла структуру чаевых и дала
стриптизерше сумму, эквивалентную стоимости приватного танца. Даже если в мои
намерения не входило получить танец на коленях, я не стала протестовать, когда она
начала танцевать. Вряд ли это была ее вина. – Она подумала, что я хочу приватный
танец, и… привет, это стриптиз-клуб. Что, по-твоему, мы собирались делать?
– Очевидно, не позволять случайным женщинам кататься на тебе ради их
развлечения.
– О, мой Бог! Ты серьезно ревнуешь? Бедная женщина просто делала свою работу.
Он проигнорировал меня и повернулся к танцовщице, по-видимому, еще больше
разозлившись на Толстого Кексика за то, что я защищала ее.
– Лучше бы я тебя больше не видел, – прорычал он.
– Оставь ее в покое. – Я наклонила голову в сторону стриптизерши. – Мне очень
жаль, что так вышло.
Я протянула ей еще пару двадцаток, чтобы компенсировать потери бизнеса, которые
принесла эта драма. Она вцепилась в мои руки, когда брала деньги, и прижалась ко
мне, скорее всего, из страха перед огромным мужчиной, возвышающимся над ней и
готовым разорвать её на части.
Большая ошибка.
Аксель стал похожим на маньяка-убийцу.
– Что я тебе говорил насчет прикосновений? Убери от нее свои грязные руки.
Он сделал шаг вперед. Толстому Кексику не нужно было повторять дважды. Она
отдернула руки и бросилась наутек.
Я толкнула его в грудь. Временное перемирие, которое мы заключили, пока я
рассказывала историю моей жизни, было практически забыто.
– С чего ты взял, что можешь запугивать людей? Она может прикасаться ко мне, если
захочет, это не твое гребаное дело.
– Ты так думаешь? – прорычал он в ответ. – Как насчет того, чтобы я доказал, что ты
ошибаешься?
Я уставилась на Акселя круглыми глазами.
– Как насчет того, чтобы я бросила твою сумасшедшую задницу? Ты не можешь быть
собственником из-за меня, мы не встречаемся.
– Пока. – добавил он.
Мой темперамент угрожал вырваться на волю. Желание уйти от этого маньяка было
непреодолимым, но так же велика была и моя решимость защитить новую подругу.
Женская солидарность, девочки должны держаться вместе и все такое прочее.
Боль пульсировала в висках от опасности, которую представляла собой его огромная
фигура, возвышающаяся надо мной, но я стояла на своем. Мое внимание привлекли
ведущий и осветитель, которые выглядели одинаково напуганными Акселем. Они
предположили, что Аксель – мой суперревнивый парень, и, если не ошибаюсь, были
обеспокоены тем, как я справлюсь с большим хулиганом.
Имея за спиной команду поддержки, я смотрела на него с адской яростью, пульсирующей во мне. Не знаю, что на меня нашло. Возможно, потому, что я
физически не могла одолеть его, но хотела врезать за то, что он до смерти напугал
Толстого Кексика. Не раздумывая, я запрыгнула на красное сиденье нашей угловой
кабинки. Используя его как подставку, я взобралась на стол.
Аксель не двигался, шокированный моим иррациональным поведением. Я
воспользовалась его промедлением и начала танцевать под несуществующую музыку.
Это было единственное, что я смогла придумать в качестве ответной меры, поскольку
Аксель, похоже, был чертовски помешан на своем собственничестве. Одновременно с
этим, ведущий словил мой взгляд и с помощью чисто космической силы прочитал мои
мысли. Он ухмыльнулся, сообразив, что я ставлю на место своего предполагаемого
парня-собственника, и что-то прошептал осветителю. Музыка снова заиграла на
полную мощность, и его голос загремел из динамиков как раз в тот момент, когда свет
прожекторов упал на меня.
– Дамы и господа, сегодня у нас для вас особый сюрприз. Поприветствуйте мисс
Розовую Сирену!
Вежливая отсылка к моей ярко-розовой майке?
Все взгляды в клубе обратились к нашему столику. Я взлохматила волосы, как это
делали танцовщицы, и откинула их назад, двигаясь в ритм музыке. Посетители начали
подбадривать и свистеть, а я вильнула задницей в одну сторону... Это было все, что я
успела сделать.
Аксель, сила природы, бросился ко мне. Он схватил меня за бедра и поднял со стола, перебросив через свое плечо. Гул улюлюканья отскакивал от стен, пока Аксель
двигался с пугающей скоростью.
– О, Боже! – Я закричала. – Опусти меня, псих!
От него исходила агрессивная энергия.
– Нет.
Осенняя погода охладила мои разгоряченные плечи, когда мы выходили из клуба.
– Опусти меня! Опусти меня! Опусти меня! – кричала я, царапая его спину.
– Какого хрена я должен это делать, если ты намеренно разозлила меня?
– Потому что ты давишь на мой мочевой пузырь, и я вот-вот описаюсь.
Аксель поставил меня на тротуар, и хотя его глаза оставались бесстрастными, он был
так близок к улыбке, как я не видела за весь вечер. Несмотря на наш бурный спор и
склонность нажимать на кнопки друг друга, я начала хихикать.
Гнев прошел так же быстро, как и загорелся наш жаркий спор. Я запрокинула голову и
открыто расхохоталась, хотя мой мочевой пузырь грозил вот-вот лопнуть. Когда я
остановилась, то обнаружила, что он с ухмылкой смотрит на меня.
В голове у меня внезапно стало поразительно пусто. Я не могла понять его мысли по
тому, как он смотрел на меня, но незнакомые ощущения вернулись с полной силой.
Пугающие чувства были настолько подавляющими и такими двоякими, что я подумала, не потеряю ли себя в этом тумане. Часть меня хотела убежать. Другая часть хотела
погрузиться в этот страх, чтобы увидеть, что он откроет.
В итоге, я не сделала ни того, ни другого.
– Как ты относишься к кинотеатрам для взрослых? – поинтересовалась у него. – Я
уверена, что у них есть туалет.
Его губы изогнулись в усмешке.
– Полагаю, у тебя есть на примете место.
Я кивнула, мило улыбаясь. Я выбрала «Boobie Lodge», потому что он находился в
нескольких минутах ходьбы от моего следующего сомнительного места назначения.
– После тебя, принцесса.
Украсть бутылку спиртного из бара
Залпом выпить пиво
Ворваться на вечеринку
Сходить в стрип-клуб
Станцевать на столе перед кучей незнакомцев
Глава 9
Свадьба Милана
Пия
– Ты можешь положить свои вещи здесь или оставить их в моей машине.
Аксель кивнул на одеяло, расстеленное на мягком песке. Костер затрещал, освещая
пустынный пляж.
– Здесь нормально.
Я поставила рюкзак на одеяло и потянулась к огню, чтобы согреть пальцы. Осенняя
погода может быть благоприятной, но не настолько, чтобы бороться с прохладой
глубокой ночью.
Аксель удалился в Шато в Хемпстеде, пообещав вернуться с напитками и еще парой
одеял.
После стрип-клуба мы отправились в кинотеатр для взрослых. Я не могла перестать
хихикать над нелепой идеей о взрослых мужчинах, дрочащих в кинотеатре. Они что, никогда не слышали об интернет-порно без необходимости выходить из дома? Мы
продержались пять минут, прежде чем я привлекла внимание какого-то чувака, и
разъяренный Аксель потащил меня наружу. Мы снова поссорились, и я послала его к
черту. В ответ он снова закинул меня себе на плечи.
Далее мы оказались в БДСМ-клубе. Нас впустили без обычной обязательной
проверки, потому что Аксель кое-кого знал. Это было единственное место, где он вел
себя хорошо, поскольку вуайеризм заключался в ограниченном взаимодействии с
другими людьми. Мы прошли по коридору, уставленному двусторонними зеркалами, которые позволяли нам заглядывать в различные залы для наблюдателей, неистово
увлеченных своими фетишами. Комнаты из кожаных приспособлений, хлыстов и цепей
навсегда запечатлелись в моем мозгу. Это заставило меня осознать, что у меня нет
никаких кинков. Ничто из увиденного не возбуждало меня. Единственное, что
согревало мои внутренности, – мужчина, идущий рядом со мной и его всепоглощающее
присутствие.
Когда мы вышли из здания, Аксель настоял на перерыве, чтобы перекусить. Мой
урчащий желудок не сопротивлялся, так как я пропустила обеденную часть приема. Я
была озадачена тем, что он вспомнил об этом, в то время как он был поражен, что я
никогда не пробовала нью-йоркскую «джамбо-слайс»13 пиццу.
Два куска-гиганта спустя я потащила его в мужской стрип-клуб, еще одно убогое
заведение с сомнительной гигиеной. Нас выгнали после того, как Аксель затеял драку
со стриптизером за то, что тот подошел слишком близко. Я сказала ему, что он
13Огромная пицца в нью-йоркском стиле, которую продают гигантскими ломтиками, диаметром до 90см.
ненормальный. Он сказал мне, что я отродье. Я ударила его по голове, и он снова
взвалил меня себе на плечи.
Я провела с этим мужчиной всего несколько часов, но из-за ночной суматохи мне
казалось, что прошли дни. Аксель присоединился к распутству, вычеркивая пункты из
моего списка, и у меня возникло отчетливое ощущение, что ему это нравится не
меньше. После уговоров он рассказал о своем перечне желаний. Список Акселя
преследовал скорее злые цели, чем стремление к острым ощущениям, как у меня, ведь
он был язычником, в конце концов. Разыграть по телефону старого соседа по комнате в
колледже. Убедить кого-то в том, что он из будущего, чтобы заставить делать ужасные
вещи. Говорить на выдуманном языке на публике. Запрыгнуть в такси и крикнуть:
«Следуйте за той машиной». И всё в таком духе.
В отличие от мужчин из моего прошлого, Аксель был непреклонен в том, чтобы
спонсировать маршрут в течение всей ночи, и не позволил мне оплатить ни один счет.
Он также не испугался, услышав, что моя семья отвергнет его еще до встречи с ним.
Это вызвало во мне чуждые эмоции. Я с сожалением признала, что ночь не была бы
успешной (или безопасной), если бы он не увязался за мной, хотя временами он был
проклятием моего существования из-за своей ревности. Было очевидно, что у Акселя
какая-то форма антисоциальной личности, и, как и многие с этим недугом, он начал
рассматривать меня как свою собственность и заявлять на меня права.
Это было бы тревожно, если бы у нас было будущее. Его не было. С каждым пунктом, который мы вычеркивали, я становилась на шаг ближе к обещанию, данному Dadi, Джордан и всем остальным в моей жизни. Каждый восхитительный опыт сегодняшней
ночи был омрачен надвигающейся паникой от того, что должно было произойти после.
Это было странно. Мы едва знали друг друга, а Аксель был безэмоциональным, неприкасаемым мужчиной. Но мысль о том, что между нами с Акселем всё закончится, как только этот список будет завершен, оставляла внутри меня непостижимую пустоту.
Вместо того чтобы зацикливаться на неизбежном, я сосредоточилась на ночи. Аксель
не знал, что Милан – мой брат, и мимоходом упомянул, что жених с сегодняшней
свадьбы организовал фейерверк в конце вечеринки. Меня не удивил этот пафосный
жест, и я спросила Акселя, можем ли мы вернуться в Шато в Хэмстеде. Хотя я не
планировала идти в дом до тех пор, пока жених и невеста не уйдут спать, я любила
фейерверки и не видела проблемы в том, чтобы любоваться ими издалека.
К счастью, у нас была уютная обстановка. Персонал заведения развел костер на
частном пляже, чтобы гости могли им насладиться, хотя никто не решился пойти сюда, так как для этого требовалась небольшая прогулка. Предполагалось, что костер
потушат после фейерверка. Однако, когда я с энтузиазмом потащила Акселя на пляж, он написал владельцам сообщение, с предложением самому разобраться с костром, чтобы я могла подольше погреться у огня.
У Акселя было свое очарование, верно?
Он появился из главного здания с двумя бутылками пива в одной руке и ноутбуком в
другой. На его плечи были накинуты два одеяла, а под мышкой аккуратно зажата
портативная клавиатура. Он грациозно маневрировал предметами и раскладывал их
один за другим. Если бы на его месте была я, то уже упала бы лицом вниз.
– Спасибо, – сказала ему, когда он передал мне пиво и сел рядом со мной. Я
завернулась в одно из одеял, с любопытством уставившись на клавиатуру, которую он
положил рядом со мной.
– Иногда пары хотят, чтобы на их церемонии играла живая музыка, а не диджей, -
объяснил он. – В Шато есть портативная клавиатура, арфа и целая кладовая
предметов для этих целей.
– Вместе с одеялами и выпивкой.
Я подняла свое пиво, чтобы чокнуться с его.
Он кивнул.
– Преимущества работы.
Я улыбнулась, осознав, что он захватил клавиатуру, чтобы я могла написать похабную
песню – еще один пункт в моем списке. Прижав ладонь к щеке и обхватив локоть другой
рукой, я уставилась на незнакомца. Несмотря на разное происхождение, мы были
удивительно совместимы.
Я была адреналиновой наркоманкой. У него не было тормозов.
Я любила создавать музыку. Он любил ее микшировать.
Мне нравилось высказывать то, что на душе. Ему нравилось провоцировать меня на
откровенность.
С точки зрения социального положения, религии и расы у нас не было ничего
общего... кроме друг друга. Ощущение комфорта между нами было таким, какого я
раньше не испытывала, и надвигающаяся потеря этого чувства была ошеломляющей.
– Расскажи мне всё о себе, – попросила я ни с того ни с сего, перефразировав его
просьбу, прозвучавшую ранее.
Брови Акселя взлетели вверх. Всю ночь он требовал от меня ответов, при этом почти
ничего не рассказывая о себе. Прямо как Шон, подумала я. Мне было неприятно
сравнивать, но после того, как твое сердце разбивали столько раз, теряется вся
уверенность в себе. Такие парни, как он, никогда не открываются особо, всегда держа
дистанцию.
– Все? – Он предсказуемо усмехнулся. – На это уйдут часы.
– И что?
– Значит, мы никогда не закончим твой список дел к понедельнику.
– Ты умираешь в понедельник? – спросила я с серьезным лицом.
– Не планировал.
– Тогда, полагаю, у нас есть время. Говори.
Как только я подумала, что Аксель проигнорирует мою просьбу, он потряс меня, рассказав историю своей жизни.
Мальчик из маленького городка, чьи амбиции превышали его ресурсы. Родители-алкоголики, не поддерживающие его. Тупиковые карьерные пути. Отсутствие
возможностей для реализации музыкальных устремлений. Неудивительно, что Аксель
не верил в семейные ценности и не купился на идею любящей семьи. Парень
предпочитал одиночество и выкарабкался, получив в шестнадцать лет неожиданную
стипендию в колледже. Он распрощался с прежней жизнью в надежде на что-то
большее и лучшее. После окончания колледжа нашел работу здесь и проработал уже
три года.
– Итак, чем именно ты занимаешься в заведении? – осторожно спросила я.
– Аудио– и видеосопровождением. Они продают пакеты услуг звукорежиссера и
диджея для свадеб и корпоративных мероприятий. Я отвечаю за освещение, звук и все
остальное, связанное с аудио– и видеотехникой. И получаю за это тридцать процентов
от прибыли.
Жадные ублюдки.
– Но я думала, что стандарт индустрии – пятьдесят на пятьдесят.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Так и есть.
– Тогда зачем работать с ними?
– Я работаю с несколькими заведениями. У меня есть ноутбук и программное
обеспечение для создания музыки. – Он кивнул на ноутбук, который принес с собой. —
Но я предпочитаю места с гибким графиком работы и собственным оборудованием.
Такими вещами, как колонки, проигрыватели, кабели, встроенная звуковая система.
Я слышала, что базовая система диджейского оборудования стоит несколько тысяч
долларов. Это не были немыслимые деньги. Он, вероятно, смог бы сэкономить столько
за несколько недель. Так что…
– Разве ты не мог бы купить все это, сэкономив несколько зарплат? Тогда ты смог бы
отказаться от посредников?
– В конечном счете, таков план. Но оборудование, которое мне нужно… – он выпрямил
спину. – Потребуется некоторое время, чтобы накопить на него.
Меня осенило понимание. Ему не нужно было относительно сносное оборудование, чтобы играть в каком-нибудь захудалом клубе на девичниках. Он хотел заниматься
музыкой профессионально и ему нужна была продукция промышленного уровня.
Поскольку в Шато в Хэмстеде была встроенная звуковая система, это позволяло ему
продолжать работать диджеем и создавать новую музыку, одновременно откладывая
деньги на покупку фирменного оборудования, которым пользуются знаменитые
диджеи.
– Ты копишь, чтобы купить самое лучшее, – сделала я вывод.
Аксель кивнул, перечисляя набор оборудования и звуковую систему, которые он
планировал приобрести.
В отличие от меня, Аксель был терпеливым и дисциплинированным. Нацеленный на
долгий путь, он не возражал против того, чтобы сначала заплатить свои взносы. Он
наметил следующие несколько лет жизни, включая свой путь к успеху. Его
неудержимая амбициозность поражала меня. Он окончил колледж в девятнадцать лет
и последние три года экономил каждую копейку. Ему еще предстояло пройти долгий
путь, если он хотел все сделать правильно. Производство музыки в
звуконепроницаемых студиях звукозаписи. Дорогое оборудование. Фургон с
оборудованием. Расходы на техперсонал для настройки на концертах. Дорожные
расходы на концерты. Черт. У начинающих артистов было так много расходов.
Пока он говорил, я мысленно подсчитала общую сумму. Это были огромные деньги. С
учетом цен на аренду жилья в Нью-Йорке и исходя из того, сколько, я полагаю, он
зарабатывал на каждом концерте, ему потребовалось бы еще несколько лет, чтобы
достичь своей цели. Впрочем, мне не нужно было говорить об этом. Аксель и сам знал: это был хорошо продуманный пятилетний план.
– Надеюсь, у тебя получится, – кротко проговорила я, чувствуя себя подавленный из-за
предстоящего ему долгого пути.
Аксель склонил голову в знак согласия. Я не сомневалась, что он добьется своего. Он
был мужчиной, которому нужно было многое доказать, с огромным потенциалом. И он
не из тех, кто позволил бы своим мечтам угаснуть.
– Итак, – я кивнула на клавиатуру. – Приступим?
Следующие сорок пять минут я провела за портативной клавиатурой, а он возился со
своей диджейской программой. Темп, в котором я играла, показался мне подходящим
для темы этой ночи. Единственным доступным освещением у костра было туманное
зеленое свечение от причала на пляже. Я предположила, что фонари были
расположены стратегически, чтобы гости могли ориентироваться по пляжу ночью. Под
слабым светом я положила пальцы на черно-белые клавиши и сыграла начальную
часть композиции. Аксель прослушал несколько тактов. Повозившись со своей
программой, он быстро создал фоновый ритм.
Я слушала несколько секунд, но не узнала песню.
– Это оригинал, – сказала я почти обвиняюще. У меня было подозрение, что Аксель
писал музыку, но гитарный трек на заднем плане удивил меня. – Ты играешь на
гитаре?
Он кивнул.
– Но ты говорил, что в твоем городе нет музыкальной программы в школе.
Еще один кивок.
– Я научился сам.
Твою ж мать. Я никогда ничему не училась сама в жизни. Аксель не только сам
научился играть на гитаре, но и включил игру в свою музыку... и в мою. Он просто
послушал джингл, над которым я работала несколько недель, и придумал идеальную
мелодию, которая бы его дополнила. Затем он сделал ремикс и скомпоновал его так, что он безупречно вписался. Он придумал все это просто на ходу. Как? У диджеев
уходили недели и месяцы на создание песен. Даже микширование музыки требовало
времени. Тогда как у него был природный слух. В нем не было ни грамма человеческих
эмоций, и все же музыка лилась из него так, словно он был сделан лишь из них одних.
Что-то невысказанное промелькнуло между нами. Используя его музыку как основу, а
зеленый свет – как проводник, я начала играть свою мелодию и была потрясена, когда
она привела меня к естественной композиции и следующим нотам, над которыми я
долго билась. Ремикшированная версия старой песни гармонично сочеталась с
каждым аккордом, и я должна была признать, что вышло чертовски сексуально.
Сексуальнее, чем все, что я писала раньше; от мелодии исходила эротическая энергия.
Мы играли синхронно и спорили еще три раза, прежде чем пришли к правильной
комбинации. Борьба и примирение словно были нашей синхронностью и ощущались
как естественная среда обитания. Всё с Акселем казалось естественным, даже ссоры.
Я сняла маленькую клавиатуру со своих колен и отложила ее в сторону, пока он
проделал то же самое со своим ноутбуком.
Он внимательно изучал меня.
– Ты училась в Джульярде.
– Хм.
– Как твоя семья может не доверять твоим суждениям после того, как ты окончила
лучшую музыкальную школу в мире?
– Они не считают музыку чем-то, чем можно гордиться, – уныло ответила я.
– Твоя семья ненавидит музыку?
Вопрос был сформулирован так категорично, что я начала смеяться.
– Нет, они не ненавидят музыку, – сказала после того, как смех утих. – Они просто не
считают ее практичным выбором профессии.
– Но это практично. Ты получаешь профессиональный доход в двадцать один год.
Толькопотому, чтоДжорданпробиламнепуть, – внутренне возразила я, одарив его
натянутой улыбкой. Чувство вины овладело мной, и я не могла встретиться с ним
взглядом. Если бы я не родилась в богатой семье, не получила лучшее образование, которое только можно купить за деньги, и не имела богатых друзей, которые помогли
мне сделать карьеру, я бы не стала успешной.
Послушав Акселя, стало ясно, что мир заслуживает того, чтобы знать его, а не меня.
Любой, у кого есть музыкальный слух, мог бы сказать, что этот мужчина обладает
инстинктом продюсера и композитора, и, вероятно, мог бы выполнять мою работу во
сне. И все же, вот я здесь, стесняюсь дохода с шестью нулями, а он пробивает себе
дорогу из адской дыры. Он упорствовал, несмотря на то, что ему никогда не давали
шанса и не было ни одного человека, который верил бы в него настолько, чтобы
сделать ставку.
Мое сердце сжалось, потому что Акселю еще предстояло пройти долгий путь. Фраза
«из грязи в князи» была правдивой, тогда как всё, что сделала я для успеха, – это
родилась с привилегиями. Это был полный позор.
Почувствовав мою меланхолию, глаза Акселя попытались проанализировать меня. Я
сосредоточилась на огне, не в силах избавиться от пустоты, расползающейся в моей
груди. Он проследил за моим взглядом.
Аксель заговорил внезапно, скорее всего, для того, чтобы вырвать меня из моих
мыслей.
– В сегодняшней церемонии был задействован огонь. Это часть индуистского
свадебного обряда?
Не готовая встретиться с ним взглядом, я уставилась на костер и рассеянно сказала:
– Да. Помнишь сцену, на которой проходила церемония?
Он кивнул.
– Это называется мандап. Это свадебный алтарь для церемоний хинди.
– В центре стояла квадратная коробка с открытым огнем, – прокомментировал он.
Я кивнула.
– Огонь включен в индуистские свадебные обряды по многим причинам. Одна из них -
обозначение священного события брака.
– Они, должно быть, не встречали моих родителей, если думают, что браки священны.
– Он усмехнулся.
Я улыбнулась.
– Заткнись. Я думаю, свадьбы – это романтично.
– Конечно, думаешь, – сухо сказал он.
– А ты так не считаешь?
Он промолчал.
– Ну, сегодняшняя свадьба была очень романтичной.
Он поднял бровь.
– Да. Ничто так не говорит о романтике, как открытый огонь в замкнутом пространстве.
Я цокнула языком.
– Единственная причина, по которой ты не посчитал это романтичным, заключается в
том, что ты не понял сути ритуала. Я тебе объясню. – Я схватила его за руки и потянула
вверх, вынуждая встать, прежде чем он успел возразить. – Во время индуистской
церемонии вы принимаете Ферас14 на глазах у всех.
– Ферас?
– Помнишь, как сегодняшняя пара ходила вокруг костра?
Он кивнул.
– Костры играют важную роль на свадебных церемониях хинди. Жених и невеста
обходят вокруг костра семь раз. Каждый круг символизирует различные обеты, так
называемые Феры. На седьмом круге их союз скрепляется, и они объявляются единым
целым не только на эту, но и на семь жизней вперед.
– По одному кругу на каждую жизнь?
– Разве не чудесно? Зачем быть с любовью всей своей жизни лишь единожды, если
можно сделать это семь раз? Многие индуисты верят в реинкарнацию, и каждый раз, когда жених и невеста обходят костер, они посвящают друг другу еще одну жизнь.
Никто из моих друзей за пределами диаспоры не интересовался моей религией.
Аксель был первым, кто спросил и первым, кто так одержимо желал узнать обо мне
все. Он увлеченно наблюдал за мной, пока я взволнованно объясняла различные
этапы церемонии и что все это значит.
Несколько минут я бубнила про огонь и свадьбы, прежде чем поняла, что такой
парень, как он, вероятно, не находит это сексуальным. Я внутренне застонала, а затем
подпрыгнула от внезапного громкого звука.
