Текст книги "5000 ночей одержимости"

Автор книги: Дрети Анис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Я сделала едва заметный шаг назад и прочистила горло.

– Синдур – это киноварь, косметический порошок с красным пигментом. Жених

наносит его вдоль линии роста волос невесты, чтобы скрепить сделку. Это признак

официального брака.

– У нас нет коробки с киноварью. Семья невесты забрала ее с собой после свадьбы.

Образ старого болливудского фильма неожиданно пришел мне в голову, и я не смогла

удержаться от хихиканья, несмотря на напряженный момент, который мы разделяли.

– Что?

– Прости. Я просто вспомнила один сопливый болливудский фильм. Герой пытался

жениться на своей возлюбленной, но у него не было киновари. Тогда он порезал себе

большой палец и использовал кровь, чтобы провести по ее пробору на голове.

Герой был сентиментальным беднягой, безмерно влюбленным в женщину, о которой

шла речь. Я не смогла сдержать очередной приступ смеха, когда в голове прокрутилась

нелепая сцена, где он порезал палец и использовал кровь вместо синдура. Я

безудержно смеялась, хотя и пыталась приглушить звук, прикрыв рот рукой.

Я была так увлечена своим весельем, что не заметила, как Аксель отошел к одеялу.

Он стоял ко мне спиной, и мне пришлось наклониться, чтобы разглядеть что-то за его

массивным телом. Парень взял одну из пустых банок из-под пива, которые мы выпили

ранее, и ударил по ее стенке ключами, как он делал, когда мы залпом хлестали пиво.

Я подошла к нему.

– Что ты... – я ахнула, когда Аксель надавил большим пальцем на отверстие, проколов

кожу об алюминий.

Выступила красная кровь, и капля упала на песок, запятнав ранее девственно белый

пляж.

– Боже мой, Аксель. Ты в поря…

Меня прервал решительный Аксель, резко повернувшийся ко мне. Как раз в тот

момент, когда я подумала, что он закинет меня себе на плечо по какой-то неизвестной

неандертальской причине, Аксель поставил меня в тупик, надавив большим пальцем

на мой лоб и размазав кровь по линии роста моих волос.

– Вот. Теперь мы женаты.

Ох!

Я была неправа, когда высмеивала беднягу из того болливудского фильма. Это не

было банальщиной.

Это было ТАК. ЧЕРТОВСКИ. СЕКСУАЛЬНО.

– Ты такой банальный.

Мой голос был хриплым от желания, что противоречило комментарию.

Он ухмыльнулся.

– Это не то, о чем ты подумала, принцесса. Тебе понравилось, когда тот мужчина

сделал то же самое в фильме.

Я прикусила уголок рта. Это было самое романтичное, что со мной происходило.

– Это негигиенично и отвратительно.

Его голодный взгляд изучал меня, пока я наклонялась к нему, практически предлагая

себя на серебряном блюдце.

– Ты думаешь, это романтично, – возразил он.

Так и есть. Боже, почему я думаю, что это так романтично? Я мысленно

обмахнула себя веером. Это, пожалуй, был самый сексуальный, самый обморочный

момент в моей жизни.

Притяжение между нами было таким сильным, таким неотвратимым, что вырывало из

меня душу. Я должна была каким-то образом вернуться на землю, пока он полностью

не уничтожил меня своим магнетизмом.

Я прочистила горло и с облегчением отметила, что мой голос звучит нормально, когда

заговорила снова.

– Это просто способ скрепить сделку.

– Кажется несколько разочаровывающим.

– Ах, да? Как католики скрепляют сделку?

Он упоминал, что его родители были католиками.

– А ты как думаешь?

Поцелуй был на кончике моего языка, но я не осмелилась произнести это слово вслух, ведь он тоже этого не сделал. Я еще несколько минут болтала об огне и свадьбах, прежде чем поняла, что такой парень, как он, вероятно, не находит это сексуальным. Я

внутренне застонала, а затем подпрыгнула от внезапного громкого звука.

– Срань господня. – Я повернула голову в поисках источника. – Что за хрень?

– Полегче, принцесса, – успокоил бархатистый голос Акселя. – Всего лишь

фейерверк.

Прежде чем я смогла полностью отвести глаза от неба, Аксель сократил расстояние

между нами, как будто больше не мог сдерживаться. Обхватил рукой мое горло и

внезапно притянул к себе для настойчивого поцелуя.

– Теперь сделка закреплена. – Прошептал он мне в губы.

Следующее утро

Заставляя себя смотреть куда угодно, только не на Акселя, я собрала свои вещи. Я

знала, что если разбудить его, чтобы попрощаться, это плохо кончится. Я видела

проблески собственничества в этом мужчине и знала, что ничего хорошего из

прощания не выйдет. Он, вероятно, закинул бы меня себе на плечо, а затем унес бы

отсюда.

Я грустно улыбнулась этому образу.

Покачав головой, я взяла блокнот, чтобы оставить ему записку. Осознав, что он пуст, если не считать списка с прошлой ночи, я решила оставить ему весь блокнот плюс

сувенир, предназначенный для него.

Я полезла в сумочку за подарком, положила его в блокнот и после секундного

колебания написала послание для Акселя.

На эти деньги тебе лучше стать суперзвездой.

-Принцесса.

Это был чек на пятьдесят тысяч долларов – сумма, которую Dadi оставила мне после

своей смерти. Закончив свой «список желаний», я планировала потратить оставшиеся

деньги на дорогой и безответственный подарок для себя – внести залог за рояль, на

который я давно засматривалась. Однако это был гораздо лучший подарок самой себе.

На протяжении всего нашего общения, я осуждала несправедливую иерархию, согласно которой исполнители не могут пробиться, если у них нет ресурсов. Никто не

давал Акселю преимущества в жизни, но посмотрите, как далеко он продвинулся в

одиночку. Чего же он мог достичь, если бы в него поверил лишь один человек?

Эти деньги были каплей в море по сравнению с тем, что ему было нужно для

реализации его амбициозных планов. Я сильно сомневалась, что он построит на них

какую-то огромную империю, но, по крайней мере, это была хоть какая-то возможность.

Аксель подарил мне ночь, которую я никогда не забуду. Хотя денег было недостаточно

в грандиозной схеме вещей – цели Акселя были слишком велики, – настоящим

подарком, который я хотела передать, была моя вера в него. Аксель проживал жизнь

без поддержки, и я хотела быть первой, кто поверил в его величие.

В конце концов, я дала обещание помогать своему «мужу» с такими вещами, как еда, кров и финансы во время нашей первой феры. Я мысленно пожала плечами. Есть ли

лучший способ сдержать свое обещание?

Открыв блокнот, я вычеркнула все, что мы реализовали вместе.

Украсть бутылку спиртного из бара

Залпом выпить пиво

Ворваться на вечеринку

Сходить в стрип-клуб

Станцевать на столе перед кучей незнакомцев

Посмотреть живое секс-шоу

Сочинить свою самую похабную песню

Сходить в кинотеатр для взрослых

Секс на одну ночь

Потратиться на дорогой и безответственный подарок для себя

Когда в тот день я положила блокнот рядом с ним и ушла, я даже предположить не

могла, чего добьется Аксель, если только ему дадут шанс.

Глава 16

Пия

Я не могла разглядеть лицо. Он то появлялся, то пропадал из поля зрения, пока

шел к нам, сохраняя дистанцию. Солнце отражалось от его неторопливого шага, временами почти ослепляя меня, в зависимости от нового положения. По

позвоночнику пробежал холодок, когда наши взгляды наконец встретились. Темные, неумолимые глаза смотрели в ответ, решительно настроенные не выдавать своих

секретов.

Я резко проснулась от того же сна, который снился мне каждую ночь на протяжении

почти четырнадцати лет. В отличие от других случаев, когда лицо, преследующее меня, исчезало на заднем плане, я знала, что сейчас Аксель смотрит на меня.

Несмотря на это, мои глаза отказывались открываться. Они трепетали от угрозы

сумеречного солнечного света, проникающего через окна.

– Просыпайся, принцесса.

Знакомый голос снова убаюкал меня, хотя намерение было прямо противоположным.

Он провел пальцем по моему лбу, и я несколько раз моргнула, чтобы побороть паутину, сковывающую мое зрение. Когда матрас сдвинулся, я дернулась, вспомнив, что со

мной в постели находится кто-то еще.

Зрение, наконец, обострилось и я задохнулась, обнаружив, что Аксель лежит на мне

сверху. Его лицо было всего в нескольких дюймах от моего. Мы занимались сексом

снова и снова, пока я не упала безвольной грудой на мягкий матрас. Очевидно, Аксель

хотел наверстать упущенное за четырнадцать лет тем, сколько раз он трахал меня.

Борьба во мне также ослабла в свете откровений Акселя. Казалось, что ему что-то

должны за всё, через что ему пришлось пройти, и единственная плата, которую он

принимал, была в виде моего тела. Я заснула, все еще чувствуя его внутри себя, и

проснулась в той же позе. Поверх наших голых тел было небрежно накинуто одеяло.

– Я не могу дышать.

Я слегка постучала по его груди, и большое тело стало тяжело переваливаться с

моего. Напряженные мышцы запульсировали от небольшого усилия.

Аксель отстранился, давая моему измученному телу необходимую передышку. Он

наклонился в сторону, перенеся свой вес на локоть. Моя кожа горела, когда одеяло

скользнуло по ней, заставив меня опустить взгляд на свое обнаженное тело. Следы, похожие на синяки, тянулись от декольте до сосков, покрывая всю грудь. Проследив

ниже, я обнаружила, что внутренняя поверхность бедер также покрыта любовными

укусами.

Он оставил метки на каждом интимном сантиметре моего тела. Стало очевидно, что

он сделал это специально, чтобы гарантировать, что ни один другой мужчина не увидит

меня в подобном виде. По крайней мере, не без того, чтобы не стать свидетелем

вопиющего доказательства его владения. Потрясающе эффективный метод. Аксель

уже однажды оставлял меня в подобном состоянии, и мне пришлось закрывать эти

места от посторонних глаз. Поступок был расчетливо собственническим.

Несмотря на это, у меня больше не было сил злиться на Акселя.

– Сколько мы спали?

Аксель взглянул на часы на тумбочке.

– Час.

– О. – был мой скудный ответ.

В памяти всплыли смутные обрывки нашего предыдущего разговора, и в моей груди

застыл лед. Одним своим заявлением Аксель вызвал на поверхность эмоции, слишком

болезненные, чтобы к ним возвращаться. Символический обмен клятвами на пляже

изменил ход его жизни. Он не знал этого, но я была так же одержима воспоминаниями

о той ночи. Я думала о ней ежедневно, но никогда не позволяла этому поглотить меня.

У меня были другие заботы: Поппи, мой муж и наша семья. Я не могла утонуть в своей

одержимости, как это делал Аксель на протяжении многих лет.

Это усугубляло мое чувство вины.

Я не скорбела по Акселю так, как он скорбел по моей потере. Я вышла замуж, родила

ребенка и жила полноценной жизнью со своей семьей.

Аксель же застыл во времени.

Я прижала к груди белое одеяло, чтобы защититься от правды. Тем временем Аксель

неторопливо подтянулся в сидячее положение. Мягкое покрывало колыхалась от его

неторопливых движений, обнажая изгибы V-образной формы, идущие по бокам от

плоского живота вниз. Я невольно задержала свое внимание на его наготе, прежде чем

заставить себя отвести глаза. Вместо этого взгляд упал на мою одежду, аккуратно

сложенную на приставном столике, где, как я позже поняла, Аксель сложил каждую

вещь, пока раздевал меня. Я схватила стопку.

Позволив своим глазам блуждать, пока одевалась, я впервые осмотрела незнакомую

комнату. Я не успела оценить ее раньше и на мгновение была поражена роскошью в

стиле лофт. В двухэтажной спальне имелась винтовая лестница, ведущая на балкон

наверху. С балкона открывался вид на спальню, а не на улицу. Вдоль стен верхнего

этажа стояли встроенные шкафы, внутри которых висели костюмы. Я могла видеть их

отсюда, так же, как и полки с еще большим количеством сложенной одежды.

Тогда как верхний этаж представлял собой гигантскую гардеробную, нижний этаж не

уступал ему в роскоши. Шикарные окна от пола до потолка служили стенами, из

которых открывался вид на пляж. Шторы кое-где были задернуты, но даже это было

сделано со вкусом. Диван в честерфилдском стиле, телевизор и камин создавали

иллюзию отдельной гостиной внутри спальни. Между тем, небольшой письменный стол

с аккуратно придвинутым креслом формировал офисную зону. Современный торшер

стоял идеально прямо и вровень со столом.

Каждое приобретение, имущество и достижение Акселя ставили меня в тупик. Он

построил империю, которая могла посоперничать с наследием Джея, и все это с

мизерной суммой, которая, как мне казалось, не продвинула бы его далеко в таком

дорогом городе, как Нью-Йорк.

Сила социальных сетей изменила жизнь начинающих артистов через несколько лет

после моего знакомства с Акселем. Таланты больше не страдали от отсутствия связей; теперь у них была прямая платформа для общения со своей аудиторией. Instagram взорвался именем Акселя, и он превратился из клубного диджея в суперзвезду

практически за одну ночь. Я услышала его имя по радио через год после свадьбы. Я

думала, что схожу с ума, пока не погуглила и не узнала, что он уже успел сколотить

состояние благодаря различным инвестициям, одной из которых была его карьера

диджея.

Ни за что на свете я не догадалась бы соединить точки: Аксель использовал деньги, которые я оставила, чтобы построить все это. В лучшем случае, я думала, что он

использовал их как арендную плату для продвижения своей музыкальной карьеры. То, в чем признался Аксель перед тем, как я уснула, было одновременно

душераздирающим и леденящим до костей.

– Аксель… – Я начала тихим голосом. – Прости, что я ушла тем утром.

Это прозвучало жалко даже для моих ушей.

Как, черт возьми, просить прощения за такое? Прости, что бросила тебя на пляже

через пять минут после того, как ты решил, что мы разделили нечто

фундаментальное.

Я представляла его негодяем и колючкой в моем боку. Оказалось, что злодеем была

я.

– Я... я очень рада, что ты исполнил все, что задумывал. – Продолжила я, оглядывая

роскошную комнату.

Аксель повернулся ко мне, натягивая джинсы.

– Что задумывал? – Он обвел рукой комнату. – Я думал, это сделает тебя

счастливой.

Потеряв дар речи, я захлопнула рот. Я понятия не имела, как реагировать, и

продолжила тихо одеваться, пока не поняла, чего не хватает.

– Ты не знаешь, где мои туфли и сумка? – Спросила его несколько неловко. В комнате

было безукоризненно чисто. Если бы моя сумка была здесь, было бы легко заметить

огромный шопер или выглядывающий из него блестящий розовый чехол моего

мобильника. Он так сверкал, что его можно было выявить из космоса.

– Ты оставила их в другой комнате.

– Точно. – Несмотря на то, что я нашла желанные вещи, я вспомнила о другой

проблеме. Мой телефон был разряжен. – Ты можешь вызвать мне такси?

– Ты никуда не уйдешь. – Отрезал он.

Опешившая от резкого тона, я приоткрыла пересохшие губы.

Аксель быстро разгладил свой хмурый взгляд, сменив прежнее выражение лица на

превосходную ухмылку.

– Я же говорил, что хочу тебе кое-что показать. Ты так и не увидела.

Я нахмурилась.

– Но ты показал мне пианино. Это не было большим сюрпризом?

Аксель покачал головой.

– Пойдем. – Он кивнул в сторону двери спальни.

Я вздохнула и последовала за Акселем без возражений. Моя прежняя ярость из-за

грубости Акселя и чувство вины за непреднамеренное предательство Джея не исчезли, но я отложила их на потом. Воспитание Поппи помогло мне лучше понять Акселя. Люди

с антисоциальным расстройством личности часто обладают ярко выраженным

чувством справедливости и того, что им причитается. По его словам, я предала его, что

повлекло за собой последствия и иррациональные действия. Хотя некоторая тревога

оставалась, я больше не боялась Акселя. Вместо этого я хотела смягчить отказ, который он почувствовал в свой адрес после той ночи, и успокоить все, что я в нем

сломала. Я просто не знала как это сделать. Он хотел, чтобы я ушла от Джея, но

развод был невозможен, и я не могла вернуться к своему браку, не рассказав Джею о

произошедшем. Единичную ошибку можно было бы простить, но эта была слишком

серьезной, чтобы ее можно было исправить.

С тяжелым сердцем я прошла с Акселем по экстравагантному коридору и снова

вошла в музыкальную комнату. Похоже, кто-то приходил, чтобы навести порядок. Я

была удивлена, поскольку Аксель упоминал, что персонал не поднимался на этот этаж

без его разрешения.

Комната снова была безукоризненно чистой, следы нашей предыдущей борьбы

чудесным образом стерлись. Моя сумка и туфли аккуратно стояли рядом со столом из

красного дерева, а разбросанные бумаги были собраны в аккуратную стопку.

При воспоминании о том, как разлетелись бумаги, у основания моей шеи поднялся

жар. Я отвернулась и заметила зарядное устройство для мобильного телефона, подключенное к стене на другом конце огромной комнаты. Должно быть, я упустила его

из виду во время первого знакомства с этой комнатой.

Было еще одно изменение. Несколько папок лежали на столе Акселя, идеально

выровненные в определенном порядке.

Раньше их там не было.

То, как Аксель наклонился к файлам и попросил меня дать ему минуту, несмотря на

всю его прежнюю решимость показать мне что-то важное, подтвердило мои

подозрения. Кто-то оставил эти папки по указанию Акселя, и, судя по его

заинтересованности, в них содержалась важная информация.

Аксель методично открывал каждую папку, читая документы от корки до корки.

Учитывая, как тщательно он просматривал информацию, я поняла, что Акселю

потребуется некоторое время, чтобы просмотреть их все. Поэтому я схватила свой

сверкающий мобильник и пересекла комнату. Подключив его к зарядке, я с

облегчением наблюдала, как мой телефон оживает. Если я хотела прочитать

сообщения, тогда не стоило его пока отключать от зарядного устройства, поэтому я

осталась сидеть у стены на противоположном конце комнаты.

В кои-то веки Аксель не жаловался и не требовал, чтобы я оставалась рядом с ним.

Воспользовавшись возможностью, пока он был полностью сосредоточен на

документах, я решила позвонить Поппи. Я находилась слишком далеко от Акселя,

чтобы он мог услышать наш разговор, к тому же, впервые я видела его таким

рассеянным.

После секундного колебания я разблокировала телефон и нажала на имя Поппи. На

другом конце провода раздались гудки и я подумала, не отклонит ли она мой вызов. И

была удивлена, когда услышала голос моей дочери.

– Алло? – Поппи говорила неохотно, поскольку обычно я звонила ей только перед

сном.

– Привет, Beti. – мягко сказала я.

Аксель взглянул на меня с другого конца комнаты, услышав, что я говорю по

телефону. Когда понял, что я разговариваю с Поппи, он вернулся к бумагам, предоставив мне необходимое уединение для этого разговора. Я пыталась заглушить

эмоции, которые Аксель пробудил сегодня, но все равно почувствовала, как они

подступают к горлу.

– Как ты? – спросила её.

На другом конце повисла пауза. Поппи никогда не была любительницей светских

бесед.

– Отлично.

– Это хорошо.

Я попробовала заполнить тишину вопросами о том, как прошел инструктаж. Поппи, как всегда, ответила отрывистым тоном, но я не позволила этому отпугнуть меня. Не

сегодня. Я продолжала настойчиво расспрашивать о разных темах, пока мы не

остановились на ее удаленной стажировке в Ambani Corp .

Я была так обижена на компанию Джея, что никогда не упоминала о ней, если меня не

заставляли. Хотя я и изображала из себя послушную жену, я ненавидела обсуждать

дела компании в уединении нашего дома.

Теперь начинала понимать, что такой подход не устраивал Поппи. Она считала, что я

не поддерживаю ее мечты, потому что я отказывалась говорить о компании вне ее

стен.

– Как проходит стажировка?

Недоумение Поппи было оправданным, и я услышала сдержанность в ее голосе, когда она сказала:

– Все в порядке. Она может отнять много времени, я думаю.

Раньше я бы посоветовала отказаться от стажировки, если та требовала много

времени. После разговора с Акселем я поняла, насколько разрушительно это

предложение прозвучит для Поппи. Будет казаться, что я не верю в ее способности.

Впервые я попробовала другой подход.

– Да? Что тебе нужно сделать для стажировки?

Застигнутой врасплох Поппи потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.

– Обычно они присылают мне предприятия для изучения. Я могу делать это удаленно, но поиск деталей и причин, по которым они могут подойти для инвестиций, может

занять время.

Я впервые проявила заинтересованность к ее увлечению, и это сработало. Это было

самое большое количество слов от Поппи, которое она произнесла без сарказма.

Почему я не подумала об этом раньше?

Воспользовавшись случаем, я задала еще один уточняющий вопрос. К моему

удивлению, Поппи ответила. На каждый мой вопрос Поппи отвечала чуть более

подробно, чем на предыдущий. На седьмом вопросе я поняла, что это был самый

откровенный разговор с моей дочерью почти за год.

– Я горжусь тобой. – Честно сказала я, когда Поппи рассказала мне о том, что подала

заявку на участие в предстоящем конкурсе юниоров Ambani Corp.

Поппи помолчала на другом конце провода, прежде чем сказать:

– Спасибо.

Меня поразила искренность в ее голосе. Я никогда не поддерживала амбиции своей

дочери, и в конце концов до меня дошло, что вместо того, чтобы защищать ее, я

заставила ее почувствовать так, как когда-то мама заставляла чувствовать меня.

Возможно, мамины намерения тоже не были необоснованными, просто их неправильно

поняли. Может, мне стоить позвонить и ей.

Я мысленно усмехнулась. Аксель, сам того не ведая, исправил отношения матери и

дочери в трех поколениях.

– Я сообщила в школьной лаборатории, что на завтра назначено сканирование мозга

для мистера Трималхио. – внезапно заявила Поппи. – Если ты ничем не занята.… тебе

стоит прийти и посмотреть. Мы можем пообедать после.

О. Мой. Бог.

Я всегда была той, кто строил планы, спрашивал Поппи, не хочет ли она пообедать, или насильно вторгался в ее жизнь, когда она отказывалась. Почти год моя дочь не

проявляла ко мне никакого интереса. Это может показаться несущественным, но

только тот, кто воспитывал подростка, знал, насколько важен был этот момент; момент, когда твоя дочь перестает смотреть на тебя злым взглядом и отвечает тебе любовью.

Ладно, насчет любви в случае с Поппи – это преувеличение, однако нищим выбирать

не приходится.

Будь спокойна, Пия, будь спокойна. Не испорти всё слишком бурной реакцией.

– Конечно, как скажешь. – сказала я, делая вид, что это не имеет большого значения.

Внутренне я умирала от ликования и прилагала все усилия, чтобы подавить свое

волнение.

– Хорошо. Тогда увидимся.

– До встречи. – Я на мгновение замешкалась, прежде чем сделать контрольный

выстрел. – Я люблю тебя.

Обычно Поппи отвечала «хорошо» всякий раз, когда я говорила ей, что люблю. Так

что представьте мое удивление, когда я услышала тихое, едва различимое «я тоже

тебялюблю» перед тем, как звонок оборвался.

Телефон упал бы на пол, если бы я не сжимала его железной хваткой. Ни хрена себе.

Это что сейчас произошло?

Смесь эмоций захлестнула меня. Из всех вариантов развития событий я совсем не

ожидала, что разговор закончится вот так. Поппи не говорила, что любит меня почти

год. Печаль, счастье, трепет – все смешалось воедино, и за это я должна была

благодарить Акселя. Я могла бы простить этому ублюдку все его выходки только за то, что он подарил мне этот один момент с Поппи.

Я тоже тебя люблю.

Я снова и снова прокручивала эти слова в голове, гадая, повторит ли она их завтра.

Мою эйфорию было трудно подавить, и я практически вприпрыжку вернулась в другой

конец комнаты, чувствуя себя под кайфом от несуществующих наркотиков. Поскольку

Аксель все еще был поглощен папками, я использовала это время, чтобы надеть туфли

и полюбоваться видом из окна эркера. Пейзаж снаружи представлял собой

идиллический пляж с белым песком и чистейшей водой. Зрелище показалось мне

знакомым, хотя я не могла вспомнить откуда. И снова мой взгляд привлек едва

заметный зеленый огонек в дальнем конце причала. С такого расстояния он был

микроскопическим, поэтому я подошла ближе, чтобы рассмотреть его получше.

Как только я узнала причал, меня словно ударили под дых. Я почувствовала, как

почва уплывает из-под ног.

– Это пляж...

– Да, это частный пляж, принадлежащий Шато в Хемпстеде. – Подтвердил он без

промедления, как будто ждал, что я узнаю его.

В моей голове стало совершенно пусто. Несколько мгновений я не могла заставить

себя отреагировать. Район с самого начала был узнаваем, потому что находился

недалеко от места проведения свадьбы Милана. По той же причине вид из этого окна

показался мне знакомым: оно выходило на пляж, где мы с Акселем... Я закрыла глаза, чтобы отогнать слишком болезненный образ.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы снова заговорить.

– Как это возможно?

Аксель бросил папки на стол и подошел к окну.

– Местная недвижимость редко выставляется на продажу. Когда я нашел дом

напротив Шато в Хемпстеде, я сразу им заинтересовался. – Он говорил спокойно, как

будто в этом не было ничего особенного, не подозревая о том, что взорвал мою жизнь

информацией, которая продолжала падать, как бомбы. – Но когда я увидел этот вид

на пляж, я понял, что должен купить это место любой ценой.

Он стоял рядом со мной, глядя на тот же слабый зеленый огонек вдалеке. Мне стало

интересно, мелькают ли в его голове те же образы, что и у меня.

Вопрос «почему» вертелся у меня на кончике языка, но озвучивать его не было

необходимости. Аксель смотрел на пляж, когда создавал музыку, потому что тот был

его музой, как воспоминания о нем – были моей на протяжении многих лет.

– Пия?

Я покачала головой, понимая, что моя отрешенность отвлекла меня от того, что он

сказал.

– Прости, что?

– Присаживайся.

Я взглянула на офисное кресло, которое выдвинул Аксель. Подавив меланхолию

тяжелым вздохом, я подошла и села в него. Аксель с громким стуком положил передо

мной стопку документов – те, что его сотрудники собрали с пола, – и сел на край стола.

– Что это? – Я уставилась на кипу бумаг и замерла, обнаружив надпись «Ходатайство

о разводе», выгравированную сверху.

Какого хрена.

– Заявление о разводе. – Объявил он, хотя я уже и так все поняла. – Подпиши

документы, и мы отправим их Амбани к концу недели. Мои адвокаты изучили его

активы. Они считают, что мы сможем ускорить бумажную волокиту и процедуру

развода, если ты заявишь, что тебе ничего от него не нужно. Опека будет более

серьезной проблемой...

Мое тело отреагировало раньше, чем разум успел обработать слова. Я вскочила с

кресла и одним быстрым движением смела со стола пачку документов, крича:

– Как ты смеешь?

Аксель холодно наблюдал за тем, как бумаги слетают со стола и приземляются на

пол.

– Это то, что ты хотел мне показать?

Я задыхалась, раздражение нарастало с каждым словом.

Моя кровь кипела от ярости. Каждый раз, когда я смягчалась по отношению к Акселю

и проявляла к нему хоть каплю человеческого сострадания, он принимал это за

слабость и пытался пройтись бульдозером по моей жизни. Он имел наглость обсуждать

вопрос об опеке над моим ребенком, составил от моего имени заявление о разводе и

хотел, чтобы я вручила его своему мужу. Серьезно?

Я думала, что мы заключили кратковременное перемирие, предаваясь

воспоминаниям о душераздирающем прошлом. Все это было фарсом. Моменты

передышки были не более чем изощренным трюком, призванным застать меня

врасплох. Он был мастером манипуляций. Конечно, он организовал какой-то обман за

моей спиной. Эта мысль только подстегнула мой гнев.

Моя вспышка не произвела на него никакого впечатления, и Аксель не стал поднимать

бумаги.

– Ты можешь потерять опеку над дочерью, если Амбани докажет неверность и то, что

ты плохая мать. – Бесстрастно пояснил он.

– Я не плохая мать! – я заорала на него.

– Ты был так пьяна той ночью, что понятия не имела, кто тебя трахал.

В комнате повисла тяжелая тишина. Я стиснула зубы и произнесла:

– Поппи не было со мной. То, что я делаю в свободное время...

– Будет поставлено под сомнение во время бракоразводного процесса, – вставил он.

– Насколько вероятно, что ты выиграешь битву за опеку, если...

– Какую опеку? – закричала я, расстроенная. – Я не собираюсь разводиться!

По тому, как изменилось выражение лица Акселя, я поняла, что сказала что-то не то.

Возможно, я поспешила с выводами, когда решила, что не стоит его бояться, в конце

концов.

Аксель встал, и мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не съежиться перед

высокой фигурой, возвышающейся надо мной. Его широкие плечи и мускулистые руки

напряглись с определенной целью, и я подумала, что он может напасть на меня, как

раньше. Вместо этого Аксель потянулся назад, чтобы схватить стопку папок. Они

приземлились передо мной с глухим стуком. Не нуждаясь в инструкциях, я знала, что

файлы предназначались для меня. Он подтвердил это, приподняв брови на ту, что

лежала ближе всего ко мне.

– Почему бы тебе не заглянуть в эту папку?

Я понятия не имела, что в них содержится, но была уверена, что это что-то похуже, чем бумаги о разводе. Вот почему Аксель изучал эти документы с таким интересом.

Меня переполнял гнев. Я хотела в отместку разрушить идеально выстроенную жизнь

Акселя. Может, передвинуть его гитару или проигрыватель на один сантиметр вправо.

Это, несомненно, свело бы его с ума.

Однако часть меня знала, что нападки на Акселя не помогут моему делу.

В конце концов, любопытство взяло верх над гневом. Мое сердце бешено колотилось, когда я медленно взяла в руки первую папку и прочитала ярлык. Джордан Бэнкс. Страх

и неуверенность охватили меня. С большой неохотой я откинулась на кресле и открыла

папку. Многочисленные страницы со сводками активов и квартальными отчетами

высыпались мне на колени.

– Это по поводу фирмы Джордан. – Прошептала я в замешательстве, не понимая, зачем Акселю показывать мне финансовые данные компании моей лучшей подруги.

– Прочти. – Приказал он.

Я опустила глаза и просмотрела цифры, потрясенная тем, насколько уныло они

выглядели. За последние несколько месяцев Джордан потеряла множество

высокопоставленных клиентов, но я и представить себе не могла, что дела настолько

плохи. Почему она не сказала мне? Хотя я плохо разбиралась в цифрах, я понимала, когда компания на грани разорения.

Закончив читать, я бросила взгляд на Акселя, который вновь занял свое прежнее

место на краю стола. Его глаза указали на оставшиеся папки, мягко призывая меня

продолжить просмотр.

Я воздержалась от того, чтобы взять в руки следующую папку из чистого страха. Судя

по первому файлу, я догадывалась, что в остальных содержится информация о других

близких мне людях. Глаза невольно метнулись к папке с надписью «Поппи Амбани».

Дыхание участилось, и я была удивлена, когда мой голос зазвучал ровно.

– Что это, шантаж информацией обо всех, кого я люблю? – я бросила вызов.

Его молчание и легкое подергивание челюсти стали ответом на мой вопрос.

Мне хотелось кричать и швырять в него вещи, предпочтительно тяжелые. Он собрал

компромат на все мое окружение и не удосужился предоставить мне признание вины.