Текст книги "5000 ночей одержимости"

Автор книги: Дрети Анис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Информацию про усыновление и суррогатное материнство могли бы раскопать, в то

время как…

– Никто не знает об этом ребенке, даже отец. – пробормотала я, осознав всю

серьезность его предложения.

Он кивнул.

– У меня такое чувство, что ты хочешь обезопасить малыша. Если бы ты вышла за

меня замуж, ты бы получила желаемое, и твоя семья была бы счастлива. Как думаешь, этот парень может вернуться или попытаться стать частью жизни ребенка?

– Ему двадцать два, и он хочет стать известным диджеем.

Джей закатил глаза.

– Сказанного достаточно. Выходи за меня замуж, и обе наши проблемы исчезнут. Мы

можем сделать это вместе.

– Я-я… Джей, я не могу позволить тебе сделать это. Растить ребенка от другого

мужчины?

– Ты сама сказала, что встретила этого мужчину после того, как я внезапно покинул

свадьбу Милана. Ты не была бы беременна, если бы я не ушел. Благодаря мне этот

ребенок существует. Ты еще не сообщала отцу, и он не заинтересован в создании

семьи. Между тем, я хочу детей, но не своих. А затем мы случайно сталкиваемся в

каком-то сомнительном круглосуточном кафе.

– Оно не сомнительное. Ты пробовал их медовый пирог с пеканами?

– Я не люблю сладкое.

– Ты социопат.

Я не хотела показаться осуждающей, но только человек, лишенный нормальных

эмоций, может устоять перед пирогами с пеканом.

Джей отмахнулся от моих переживаний.

– Скажи, в твоей жизни судьба когда-нибудь выстраивалась так идеально?

В голове промелькнула картинка с Акселем, но я отогнала ее. Зачем туда идти? Он

был человеком с большими мечтами, которые я бы задушила, появившись беременной

на его пороге. Не говоря уже о том, что мне пришлось бы разорвать связи со всеми, кто

был в моей жизни, чтобы родить ребенка от Акселя. Те же правила не

распространялись на рождение ребенка от Джея. Если бы Аксель оказался таким же

подонком, как все бывшие, то мы с маковым зернышком остались бы совершенно одни

в этом мире.

Предложение Джея было понятным. Эта сделка обсуждалась только потому, что

Аксель ничего не знал. До тех пор, пока никто другой в этом мире не узнает правду, Джей будет давать нам с зернышком все. Любовь. Семью. Будущее. Стабильность.

– Нет, судьба никогда еще в моей жизни не выстраивалась так идеально. – призналась

я тихим голосом. – И все же мне не по себе от того, что я позволю тебе растить чужого

ребенка.

– Почему? Это мой выбор. – Он решительно посмотрел на меня. – Я не стал бы

обрекать ребенка на жизнь в неопределенности, но я также хочу иметь семью. И вот ты

здесь, с семьей, которая уже на подходе.

Его слова ошеломили меня так, как я никак не ожидала.

– Это кажется неправильным. Как будто я заманиваю тебя в ловушку.

Он снова схватил меня за руку, прежде чем последнее слово слетело с моих губ. В

Джее было что-то такое открытое, такое подлинное, что я не могла от этого отделаться.

– Знаешь, что неправильно? То, что я пытаюсь убедить тебя выйти за меня замуж, зная, что могу умереть и оставить тебя молодой вдовой. Я думал, что упустил свой

шанс обзавестись семьей, а теперь встречаю женщину, к которой меня неоднократно

тянуло, нуждающуюся во всем, что я могу дать. Я пользуюсь ситуацией, зная, какому

риску подвергаю тебя. Вот что неправильно в этой ситуации. Я могу умереть через пять

лет, но я хочу умереть, зная, каково это – быть отцом и иметь собственную семью.

Гормоны беременности заставили меня сделать это. Я разразилась слезами, не

останавливаясь, даже когда он протянул руку, чтобы вытереть их. Я оплакивала Джея и

себя тоже, но, казалось, это ничего не даст.

– Это всё такой пиздец.

– Или так и должно было быть?

Как он мог оставаться невозмутимым в такой мрачной ситуации?

– Ты не соображаешь, что ты несешь?

– Я никогда в жизни ни в чем не был так уверен. Скажи «да», Пия. Это все, чего я

когда-либо хотел, и я нужен тебе так же сильно, как и ты мне.

Я рассмеялась от жалости к себе.

– Я тебе не нужна. У тебя бесчисленное множество вариантов.

– Даже теперь? – сухо спросил он.

– Да! – настаивала я. – Возможный БАС или нет, но каждая женщина из нашей

диаспоры умирает от желания выйти за тебя замуж.

– Мой выбор не так безграничен, как ты думаешь.

Когда я уставилась на него, не убежденная, он пустил в ход серьезное оружие. Джей, математический гений, решил объяснить мне все с помощью цифр.

– Менее одного процента населения Америки – индийцы.

– И?

– И... это значит, что в Америке проживает примерно два и шесть десятых миллиона

индийцев, и половина из них – женщины.

Меня осенило.

– Это значит, что у тебя есть выбор из одной и трех десятых миллиона женщин, на

которых ты можешь жениться.

Он покачал головой.

– Не так быстро. Из этих одной и трех десятых миллиона мы должны учесть тех, кто

уже замужем.

А. Справедливо.

– Прекрасно. Допустим, половина из них замужем. – вклинилась я, отвлекаясь от

эмоционального потрясения математической игрой, чтобы вычислить идеальную

женщину Джея. – Четверть – это дети или пожилые люди. Какое число остается?

– Давай округлим до трехсот тысяч.

– Половина, скорее всего, уже помолвлена, имеет парня или недоступна по другим

причинам.

Он кивнул.

– Теперь у нас сто пятьдесят тысяч. Из ста пятидесяти тысяч потенциальная

женщина, о которой идет речь, должна жить либо в Нью-Йорке, либо в Чикаго или, по

крайней мере, быть готовой переехать в любой из этих городов.

Это было в точку. Штаб-квартиры компании находились в этих городах.

– Допустим, пятьдесят тысяч уже проживают нужном городе или готовы переехать

ради твоего симпатичного личика.

Он закатил глаза.

– Это все равно довольно большой выбор. – указала я.

– Мы еще не закончили. Из пятидесяти тысяч они должны быть из семей, подобных

нашей. Что-либо меньшее было бы неприемлемо.

Я знала, что он имел в виду: старые деньги. Наши семьи с презрением отвергали

любого, кто разбогател не так давно. Я побежденно вздохнула.

– Ну, это исключает всех, кроме одного верхнего процентиля.

Он задумчиво кивнул.

– Пятьсот женщин.

– Вау.

Скудный выбор. Как, черт побери, можно было отыскать свою вторую половинку среди

пятиста женщин?

– Не говоря уже о том, – добавил он. – Что я должен найти упомянутую женщину

привлекательной, очаровательной и, желательно, милой.

Он выразительно приподнял бровь, заставив меня улыбнуться и покачать головой.

Джей наклонился ко мне и многозначительно посмотрел в глаза.

– И было бы здорово, если бы она уже была беременна от мужчины, который не знает

об этом. Так с чем мы остаемся?

– Со мной, – пробурчала я.

Святые угодники, мы только что разобрали все по математическим полочкам, и он

был прав.

Я была единственным решением для Джея, так же, как и он для меня.

– Мы действительно рассматриваем это? – спросила я, чувствуя головокружение.

Мы намеревались обмануть наши семьи, друзей и весь мир. Это будет наш грязный

секрет, о котором мы никогда не сможем упоминать или рисковать тем, что люди

узнают о нем.

– Ты видишь другой выход, при котором ты сможешь получить все, что хочешь для

своего ребенка, и сохранить семью?

– Но мой срок составляет уже пару недель. Ты в курсе, что в телефонах есть

приложение-календарь? Все, что нужно сделать, – это посчитать сколько мы женаты, и

отсчитать количество месяцев до родов.

Его глаза пробежались по моему лицу.

– Значит, мы поженимся прямо сейчас. В тесном кругу; скажем, пятьсот гостей.

Я поперхнулась водой, которую пила, выпустив соломинку из губ. Пятьсот гостей?

– Мы переедем в Чикаго до того, как живот начнет расти, – продолжил он. – Никто не

станет проверять, если нас не будет рядом, а позже мы объявим, что у нас родился

недоношенный ребенок.

О, Боже, почему меня это забавляло?

– Все об этом догадаются. Нам никогда не удастся это провернуть

– Удастся. – ответил он без тени сомнения. – Люди удивительно восприимчивы к

подсознательным посланиям. Они поверят в то, что это правда, если мы будем

повторять определенную информацию. Например, что ребенок недоношенный. Так мы

введем их в заблуждение относительно возможной даты зачатия.

Я прижала пальцы к виску. Я прошла путь от неожиданной беременности до

притворного влечения и предложения руки и сердца. Многое произошло за последние

двадцать четыре часа.

– Мне нужно подумать.

– Тогда подумай об этом. Думай всю ночь и дай мне ответ завтра утром.

– Завтра?

– Если мы собираемся сделать это, нам нужно действовать быстро.

После его заявления никто из нас не произнес ни слова. В итоге мы расстались с

дружескими объятиями, и Джей пообещал зайти за ответом на следующий день.

В конце месяца я стала миссис Пия Амбани.

Глава 19

Настоящее

Пия

– Ты знал все это время? – спросила я Акселя через оконное стекло.

Я села на пол, прислонившись спиной к двери, и судорожно втянула полные легкие

воздуха, чтобы собраться с силами. Мои глаза закрылись, а отяжелевшие руки повисли

по бокам.

– Не сразу. Амбани хорошо замел следы, надо отдать ему должное.

Аксель сидел по другую сторону стекла спиной ко мне, откинувшись на ту же часть

двери. Стеклопакет между нами разделял нас там, где наши спины должны были

соприкасаться. Мысль о том, чтобы прислониться к Акселю, была утешительной, хотя я

больше не могла себе этого позволить.

– Отчеты о неделях после зачатия чудесным образом совпадали. По всем признакам

Поппи выглядела как недоношенный ребенок. Но после встречи с ней...

антисоциальное расстройство часто передается по наследству. Мой отец тоже был

таким.

– Как ты удостоверился в этом? – Спросила я с любопытством.

– После нашего первого совместного обеда я отправился к школьной медсестре

Поппи. Стащил образец ее крови, который был в файле, и отдал его Леви, чтобы тот

провел тест ДНК.

В моей груди зародился смех. Конечно, он так и сделал. Теперь я поняла, почему

моему сталкеру потребовалось больше пяти минут, чтобы догнать меня после того, как

я ушла с обеда.

– Ты должна была рассказать мне. – произнес он с другой стороны.

– Быть с тобой было бы неправильным решением для Поппи. – честно ответила я.

– Правильное или нет, это было не тебе решать. – выплюнул Аксель в ответ.

Я склонила голову набок, чтобы в последний раз взглянуть на Акселя, и запечатлеть

это зрелище в своей памяти. Он был одет в дышащую рубашку с воротником-стойкой и

слегка закатанными рукавами, демонстрирующими множество рисунков на его

бицепсах. В шортах цвета хаки и летних туфлях он выглядел как модель Abercrombie Fitch, версия Bad boy 2.0.

– Я никогда не забывала о тебе после того, как покинула Шато в Хемпстеде. -

прошептала, почти разговаривая сама с собой. – Прежде чем узнать о своей

беременности, я думала о том, чтобы найти тебя, потому что чувствовала, что

принадлежу тебе. Узнав о беременности, я почувствовала, что стала её. Принимая

любое решение, я должна была советоваться с ее будущим, ее потребностями, отныне

она была моим приоритетом. До того как тест дал положительный результат, я хотела

найти тебя, составить еще один список и вычеркивать пункты один за другим. Я хотела

прыгнуть с парашютом. Я хотела спрыгнуть с движущегося поезда вместе с тобой.

После того, как тест оказался положительным, я больше не могла заниматься с тобой

подобными вещами. Я собиралась стать ее матерью, и это была моя роль. Мне

пришлось выбирать между тобой и ею. Я выбрала её. Это было правильное решение

для нее, потому что Поппи заслуживала всего, что мог предложить мир.

Я слышала огонь в его словах, когда он возразил сквозь стиснутые зубы:

– Тебе не нужно было выбирать. Я бы усердно работал и обеспечил вас обеих.

– Дело было не в этом. Ты был неспособен на то, в чем она нуждалась больше всего.

Любовь.

Аксель насмешливо хмыкнул.

– Ты думаешь, такие люди, как я, не могут любить? Ты ошибаешься. Мы прекрасно

умеем любить.

Словно почувствовав тяжесть моего взгляда, Аксель наклонил голову и посмотрел

мне прямо в глаза. Его губы были сжаты в тонкую линию, темные глаза излучали жар, как расплавленная лава.

– Мы просто избирательно относимся к тому, кого любить. – Проговорил он, сжимая

челюсти. – Возможно, я не способен на любовь в традиционном понимании, но знай, Пия, я люблю тебя до чертиков. Я люблю тебя так сильно, что сменил свое имя ради

тебя. Я люблю тебя так сильно, что изменил свои цели ради тебя. Я люблю тебя так

сильно, что поменял направление всей моей жизни ради тебя. Каждая моя частичка, каждая гребаная молекула, из которой я состою, поглощена моей любовью к тебе. Вот

как сильно я, блядь, люблю тебя, так что не говори мне, что я не способен на любовь.

Неровный стук моего сердца громко бился о ребра. Я могла сосчитать каждый удар, когда он эхом отдавался в моем теле и сотрясал воздух вокруг нас оглушительным

звуком.

Я была тронута – фактически потрясена – словами, которые, как мне казалось, никогда

не произнесет Аксель. Тем не менее, это не изменило фактов.

Я грустно улыбнулась.

– Я не говорила, что ты не способен любить меня. – выдохнула я. – Ты не способен

любить ее.

Аксель молчал по другую сторону. Он не стал опровергать мои слова, да это и не

нужно было.

– Ты рассказала ей обо мне? – спросил он вместо этого.

Я кивнула, и улыбка тронула уголки моих губ. Мы с Джеем усадили Поппи после ее

девятого дня рождения, чтобы рассказать о ее корнях.

Поппи была слишком умной. Она знала, что ее дедушка скончался от БАС, и начала

расспрашивать о возможных генетических вариациях болезни. Мы не могли позволить

Поппи жить в страхе и считали, что девять лет – подходящий возраст, чтобы справиться

с новостью. Ни за что на свете я не смогла бы предугадать реакцию Поппи, когда она

узнала о своем происхождении.

– Думаете, я смогу заглянуть в мозг своего биологического отца?

Джей выплюнул воду, которую пил, и не потрудился скрыть свой раскатистый

смех. Помимо комедийного облегчения, я знала, что реакция Поппи его успокоила.

Он боялся, что она может подумать, что его недостаточно.

– Эм... Мы не поддерживаем связь с Зейном. – мягко ответила я.

Джей знал, что отец Поппи был диджеем со свадьбы Милана. Однако он понятия не

имел, что Зейн теперь знаменитый диджей Аксель. Прежде чем мы поженились, Джей хотел обсудить гены отца Поппи, и я понимала почему. Если бы Аксель был

блондином, существовала вероятность того, что Поппи тоже окажется

блондинкой, и в этом случае мы не смогли бы выдать ее за дочь Джея. К счастью, я

вспомнила, как Аксель упоминал, что у всех в его семье были густые темные

волосы. Учитывая темные глаза Акселя и мои карие, я также не слишком

беспокоилась о цвете глаз ребенка. И я была почти такой же смуглой, как Аксель.

Тем не менее, мы вздохнули с облегчением, когда Поппи вышла похожей на меня.

– Хм... это отстой. – Поппи встала, чтобы уйти.

– Подожди, – поспешно сказала я. – У тебя нет вопросов по поводу того, что мы

тебе только что рассказали?

– Есть. – легко ответила Поппи. – Могу я заглянуть в его мозг? – повторила она, искренне недоумевая, о чем я.

– Мы имели в виду вопросы обо всей этой ситуации. – пояснил Джей.

И снова Поппи была сбита с толку.

– Какой ситуации?

Поппи и глазом не моргнула, когда узнала, что Джей не был ее биологическим отцом.

Биология для нее ничего не значила, и она не чувствовала никакой связи с Акселем.

Но когда однажды Аксель случайно появился на экране телевизора, я уставилась на

него так, будто увидела привидение. Поппи уловила мою реакцию и спросила, не

является ли Аксель Зейном. Я сказала ей правду и ждала. Единственной реакцией

Поппи была просьба проследить за тем, чтобы никто не узнал об этом. Уже тогда

Поппи понимала, какие могут быть последствия для ее будущего в Ambani Corp, если

ее «легитимность» будет поставлена под сомнение.

Когда Поппи впервые встретилась с Акселем, я ждала, что она начнет задавать

вопросы, но, когда она не проявила интереса к их знакомству, решила отпустить

ситуацию. Часть меня поначалу задавалась вопросом, не вернулся ли Аксель, чтобы

предъявить права на Поппи. Я наблюдала за ним, как ястреб, пытаясь понять, знает ли

он. Он не знал, и его это не волновало. Поппи и Аксель взаимно использовали друг

друга. Поппи хотела узнать о ком-то с похожей нейродивергенцией, а Аксель

использовал Поппи, чтобы сблизиться со мной. Между ними не было любви, и это не

имело значения.

Поппи не нуждалась в любви Акселя, у нее уже был отец.

Прошлое

Я не могла разглядеть лицо. Он то появлялся, то пропадал из поля зрения, пока

шел к нам, сохраняя дистанцию. Солнце отражалось от его неторопливого шага, временами почти ослепляя меня, в зависимости от нового положения. По

позвоночнику пробежал холодок, когда наши взгляды наконец встретились. Темные, неумолимые глаза смотрели в ответ, решительно настроенные не выдавать своих

секретов.

Я проснулась, хватая ртом воздух. Оглянувшись по сторонам, с облегчением

обнаружила, что кровать пуста. У Джея был домашний офис, и, похоже, он уже начал

свой рабочий день.

Со дня нашей «маленькой» свадьбы, на которой присутствовало всего пятьсот гостей, прошло две недели. Последующие дни ушли на переезд из моей квартиры и из Нью-Йорка.

Джей предложил переехать в Чикаго до рождения ребенка, а потом мы могли бы

вернуться в Нью-Йорк. Однако я настояла на долговременной смене места жительства, поэтому мы купили жилье в пригороде.

Джей показал мне несколько домов. Я приняла решение, закрыв глаза и выбрав один

наугад. Я даже не видела дом до переезда, но знала, что постоянное жилье в Чикаго

необходимо. Теперь я была замужней женщиной, и мне нужно было сосредоточиться

на своем муже. Я не могла начать новую жизнь в городе, который постоянно напоминал

мне об Акселе.

Вот только одна проблема.

Похоже, Аксель переместился в новый город и в мой новый дом силой моего разума. Я

эффективно блокировала мысли о нем, пока бодрствовала, но контролировать мое

подсознание было сложнее. Сколько бы я себя ни ругала, сны продолжали

возвращаться, как солнце на рассвете.

Каждую. Чертову. Ночь. Аксель преследовал меня и отказывался останавливаться. Я

одержимо пыталась вытеснить воспоминания о нем из своей головы, но они всегда

возвращались.

Начало моего нового брака затерялось в суматохе переезда, случайной

беременности, восстановления разбитого сердца, а теперь еще и в этой

новообретенной одержимости – попытках не думать об Акселе (эпический провал, кстати).

Джей работал круглосуточно, поэтому мы почти не виделись. Я не возражала.

Отсутствие Джея позволило мне избавиться от чувства вины за мысли о другом

мужчине, который не был моим мужем.

Джей был святым и не сделал ни единого шага в первую ночь, которую мы провели

вместе. Он даже не заикнулся о сексе. Он просто поцеловал меня в щеку и выключил

свет. С тех пор Джей безмерно уважал мои границы, понимая, что мое сердце к этому

не лежит. У Джея было хорошее шестое чувство, потому что я понятия не имела, что

буду делать, если он подтолкнет меня к сексу. Я не была готова к тому, чтобы ко мне

прикасался другой мужчина.

Я знала, что так дальше продолжаться не может. Я была замужем, и мое сердце

должно было принять правду так, как это сделало общество.

С удрученным вздохом я поднялась с кровати и подготовилась к началу дня.

Я прошлась по нашему тщательно продуманному новому дому, заваленному

нераспечатанными коробками. Мы обсуждали вопрос о найме нескольких сотрудников

для помощи в обслуживании большого дома. Я оттягивала этот момент, потому что не

любила делить свое личное пространство с незнакомцами. Однако, глядя на

неубранные коробки, пересмотрела свое отношение к найму персонала.

С новой решимостью я начала распаковывать коробки и разделять содержимое

внутри на аккуратные стопки. Предметы декора отправились на различные встроенные

полки на стенах. Рамки с фотографиями – на приставные столики. Зимняя одежда была

развешана в ближайшем к входной двери шкафу. С каждой убранной коробкой я все

больше укреплялась в решимости заново обустроить свой новый дом и жизнь.

К тому времени, когда я закончила открывать коробки и раскладывать все по местам, рабочий день уже почти закончился. Однако от Джея по-прежнему не было слышно ни

звука.

Я знала, что у него есть «холостяцкая берлога» в городе, он упоминал, что мы будем

останавливаться там в те дни, когда ему нужно будет ездить в компанию. На данный

момент он работал из домашнего кабинета. У меня было ощущение, что он делал это

только для того, чтобы мне не было одиноко в новом городе. Внимание Джея побудило

меня тоже приложить усилия. Не зная, как еще внести свой вклад, я решила

приготовить ужин. Кроме игры на пианино, готовка была единственным занятием, которое я могла делать с завязанными глазами.

Осмотрев содержимое холодильника, я остановилась на сырной лазанье. Следующий

час в воздухе витали дразнящие запахи, но Джея по-прежнему не было видно.

Раздраженно вздохнув, я выставила две порции на поднос и понесла ему. Дверь в его

домашний кабинет была слегка приоткрыта, и я заглянула внутрь. Джей сидел перед

компьютером, глядя на него так пристально, что я засомневалась, не голые ли цыпочки

на экране.

Я откашлялась и робко постучала в дверь.

– Войдите, – раздался низкий голос.

Я внезапно почувствовала беспокойство из-за этого налета. Возможно, Джею не

покажется милым вторжение сюда с подносом, полным еды.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом, и толкнула дверь плечом. Кабинет Джея был

светлым и просторным, с окнами, выходящими в сад. В центре стоял письменный стол, а по всей комнате было расставлено несколько стульев.

Джей поднял взгляд от экрана.

– Привет.

Он казался неуверенным в моих мотивах, поскольку я никогда раньше его не

прерывала.

– Э…Я подумала, что ты, возможно, проголодался. – неубедительно произнесла я.

Его взгляд упал на поднос, как будто это было последнее, что он ожидал увидеть. Он

перевел глаза на меня, а затем жестом указал на пустое место на столе.

Джей выдвинул для меня стул, пока я ставила поднос. Какого черта мне было так

неловко ужинать со своим мужем?

Я заерзала.

– Я, эм..я не знаю, любишь ли ты лазанью.

– Я люблю лазанью. – мгновенно ответил он. – Спасибо, Пия.

С облегчением я села на стул напротив него, взяла свою тарелку и задумалась о

темах для разговора. Тем временем Джея не беспокоило затянувшееся молчание, и он

ел без жалоб. Я знала, что даже если ему не понравится еда, он съест всё до крошки.

Покачав про себя головой, я принялась за еду, когда заметила фотографию, стоящую

на углу его стола. Она была в деревянной рамке, такой маленькой, что я чуть не

пропустила ее. Чего я не упустила, так это снимок улыбающейся женщины, сидящей на

безошибочно узнаваемом столе моего мужа.

С натянутой улыбкой я помахала рукой в сторону рамки.

– Твоя подруга?

Джей замер, его вилка зависла в воздухе. Он опустил вилку на тарелку так осторожно, что она не звякнула. Затем взглянул на рамку и кивнул.

– Кэт.

Мое сердце тяжело ухнуло куда-то вниз. Я знала, что наш брак начался не с громких

признаний в любви; я не бредила. Однако разве не было принято не изменять своей

жене по крайней мере до пятилетнего рубежа? Как минимум, имей достаточно

уважения, чтобы заниматься этим за моей спиной, вместо того, чтобы выставлять

напоказ. Уф.

– Она была моей девушкой.

Лучше не стало. Я не знала, как относиться к тому, что фотография его бывшей

девушки занимает место на его столе. Джей уловил это напряжение и несколько

мгновений задумчиво смотрел на меня, размышляя, стоит ли ему делиться этой

информацией. В конце концов он сказал:

– Она умерла очень давно.

Ииии я только что превратилась из оскорбленной женщины в худшего человека на

земле.

– Что случилось? – тихо спросила.

Джей уставился на свою еду и вернулся к ковырянию в ней.

– Лейкемия.

– Мне так жаль.

– Не стоит. Я знал, что всё плохо и что она умирает. Я понимал, во что ввязываюсь.

– Ты знал, что она умирает, но все равно решил быть с ней? – повторила я в

недоумении.

Миллион вопросов заполонили мой разум. Зачем кому-то подвергать себя таким

душевным терзаниям?

Джей неторопливо обдумывал мои слова.

– Мы выросли вместе, ходили в одну школу-интернат, затем в колледж. Она была

моей лучшей подругой, но я всегда был от нее без ума. Знаешь… первая любовь, детские шалости. – Он покачал головой. – Но я держался в стороне, потому что она не

была индианкой. Даже если бы моя семья смирилась с этим, я знал, что члены совета

директоров будут против. Не было смысла стремиться к большему, когда у нас не

могло быть будущего. Так что я оставил все как есть.

Женитьба вне своей культуры и религии была единственным верным способом

отлучить себя от клана Амбани. Я понимала эту дилемму. Хотя дело было не в расе, я

столкнулась с чем-то подобным с Акселем. Если бы моя семья узнала о том, что я

встречаюсь с очередным парнем из клубной индустрии, это вбило бы клин между нами.

Страшнее всего в жизни – отказаться от всего, что ты знаешь, ради неизвестного риска.

– Но ты сказал, что она была твоей девушкой. Что изменилось?

Я видела, как различные оттенки эмоций отразились на его лице.

– После того, как ей поставили диагноз, я перестал заботиться о том, что подумают

другие, и мы сошлись. Смерть может сделать это с тобой, заставить осознать, что

действительно важно в жизни.

У меня защемило сердце, и я почувствовала его горе, как свое собственное. Я снова

хотела принести соболезнования, но прикусила язык.

– Я ни о чем не жалею. Мы разделили много хороших лет, прежде чем она ушла из

жизни.

– Почему ты так и не женился на ней? – я не удержалась от вопроса.

Джей пожал плечами.

– Кэт не хотела. Она знала, что если мы поженимся, я потеряю все, ради чего работал.

Она сказала, что не намерена оставлять меня в худшем состоянии, чем нашла.

Мы оба улыбнулись этому комментарию.

– Тогда я этого не понимал и был зол на нее. Мы поссорились. Я сказал, что она не

может принимать решение за нас обоих, но Кэт была непреклонна.

– Ты жалеешь об этом?

– Я понимаю это. – Его улыбка была самоуничижительной. – Если ты знаешь, что

обречен, ты хочешь умереть уверенным, что со всеми, кого ты любишь, все будет в

порядке после.

Я ничего не говорила, пока Джей рассказывал, будучи до глубины души тронутой его

историей. Я знала, без сомнения, что Кэт всегда будет занимать часть его сердца.

Поразительно, но меня это не беспокоило. Скорее наоборот, это было облегчением, потому что я начинала понимать, что Аксель всегда будет занимать место в моем

сердце.

Я была поглощена чувством вины, практически тонула в нем из-за того, что не могла

оставить Акселя в прошлом. Услышав, что Джей тоже тоскует по своей любви, я

испытала странное чувство солидарности с ним.

– Ты скучаешь по ней? – Спросила я.

Это ужасное чувство когда-нибудь проходит?

– Да. – честно ответил он.

– Как… как ты вообще справляешься с чем-то подобным?

Как мне остановить себя, чтобы не утонуть в воспоминаниях о глупом язычнике?

Он пожал плечами.

– Всякий раз, когда я скучаю по ней, я не борюсь с этим. Я выделяю немного времени

из своего рабочего дня и думаю о хороших воспоминаниях, которые мы разделили.

Главное – горевать, не позволяя себе погрязнуть.

То, как Джей говорил о Кэт – чтил память о ней и отдавал ей частичку себя, не

позволяя этому поглотить его, – внезапно вселило в меня надежду на светлое будущее.

– Ты так легко рассказываешь о том, как прошел через это.

Он выпрямился, схватил наши теперь уже пустые тарелки и поставил их на поднос.

– Это было нелегко, но у меня не было выбора. Слишком много людей полагаются на

меня. Я не могу позволить себе быть эгоистом и погрязнуть в своих печалях.

Я не понимала Джея. Он был чертовски богат и считался членом королевской семьи в

моем окружении. И все же он даже не мог должным образом скорбеть, потому что его

«подданные» рассчитывали на него. Жизнь сдала ему несколько плохих карт, но он не

жаловался и был вполне доволен жизнью.

Я задумчиво смотрела на него, не сводя глаз с его царственного лица. Джей был

королем, но одиноким, предположила я.

Я не знала, что заставило меня это сделать, кроме того, что вспомнила тот день в

кафе, когда я почувствовала себя самой одинокой в мире и Джей схватил меня за руку.

Тогда он держал меня, и внезапно я перестала быть такой одинокой.

Я потянулась и взяла руки Джея в свои ладони. Его удивление было вполне

оправданным, поскольку я никогда не была инициатором нашего контакта. Я сразу

поняла, что никто не утешал этого мужчину раньше. Более того, я поняла, что хочу

утешить его снова.

Джей уставился на наши соединенные руки и сказал:

– Я привык держать эту фотографию у себя на столе, но если она тебя беспокоит...

– Нет, – последовал мой незамедлительный ответ. Я решительно покачала головой. —

Я понимаю, как много она для тебя значила. Она была твоей семьей.

Джей наклонил голову и произнес фразу, ясную, как день:

– Теперь ты моя семья.

Это предложение поставило меня в тупик, и настолько глубоко тронуло, что я

несколько мгновений не могла говорить.

Теперь ты моя семья.

Так оно и было; Джей выразил это простыми, но глубокими словами. Теперь я была

его семьей, а он – моей. Вот так просто мы стали друг для друга всем и превыше всего

в этом мире.

Внезапно ко мне пришло осознание, что все, чего хотела для меня Dadi, сбылось.

Доверие, уважение и жизнь с мужчиной, достойным меня.

Я доверилась Джею и поделилась с ним новостью о своей беременности раньше

всех.

Мы вместе купили этот дом, чтобы растить семью и строить жизнь.

Тот простой факт, что Джей был готов отказаться от великой любви всей своей жизни

ради меня, укрепил для меня последний фактор. Уважение.

Во мне зародилось чувство товарищества, которого я никогда не испытывала с

Джеем, и впервые после нашей свадьбы я начала понимать силу брака. Связь. Узы.

Способность выдержать вместе самые страшные бури. Джей без раздумий согласился

растить чужого ребенка и приложил все усилия, чтобы обеспечить мне комфорт. Он

ничего не просил взамен, и поэтому мне вдруг захотелось сделать для него все.

– Есть одна вещь, которую ты мог бы сделать для меня. – прошептала я.

– Что именно?

Перед нашей свадьбой Джей говорил об ожиданиях, связанных с браком в семье

Амбани, – ожиданиях, которые даже он не мог отвергнуть. Амбани были частью

системы, подчинялись набору негласных правил. Однако Джей также сказал мне, что, если я захочу, мне не нужно будет участвовать в жизни сообщества больше, чем

необходимо. Я наконец-то приняла решение по этому поводу.

– Можешь научить меня всему, чего я не знаю о том, как быть женой Амбани?

После того дня в офисе Джея все изменилось к лучшему. Вместо того, чтобы бороться

с мыслями об Акселе, я погрузилась в них с головой. Каждую ночь он снился мне.

Каждое утро я позволяла себе пережить тридцать минут заветных воспоминаний.