Текст книги "Английский союз"

Автор книги: Доун Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Поначалу не было заметно никаких признаков жизни, но когда Сара с облегчением оставила лошадь на грязном дворе, в дверях появилась высокая женщина в простом платье и замусоленном переднике.

– Вам чего? – подозрительно спросила она. – У нас закрыто.

Но Сара отнюдь не собиралась поворачивать обратно.

– Нам нужна еда и постели, – резко ответила она. – У нас в повозке раненый и женщина с новорожденным. Мы... мы едем из Вашингтона. Британцы сожгли город прошлой ночью, вы, должно быть, слышали. Мы хотим добраться до Аннаполиса, там мой дом. Но нам нужно остановиться и передохнуть... несколько дней и найти врача.

Женщина не иначе как приняла Сару за сумасшедшую, и ее можно было понять.

– Здесь вы остановиться не можете, – отрезала она. – Моего мужа нет дома, слуги разбежались, как зайцы, а до ваших раненых и новорожденных мне нет никакого дела. Уезжайте отсюда!

Сара, взбешенная отказом, упрямо спрыгнула с повозки. Как бы только не сорваться и не начать грубить!

– Сомневаюсь, что где-нибудь поблизости мы найдем пристанище. Поверьте, мы вас ничем не утрудим, если вас это беспокоит. Моя служанка станет выполнять всю домашнюю работу. Во имя простого человеколюбия позвольте нам остаться. Наш раненый умрет, если не получит помощи.

На женщину и это не произвело впечатления.

– Я вовсе не хочу, чтоб он здесь помер, – язвительно сказала она, готовая захлопнуть дверь. – Так Вашингтон и вправду сожгли? – В глазах ее мелькнул проблеск интереса. – Ну, он получил по делам своим. Я против британцев, но город порока следует сжигать дотла, как Содом и Гоморру, вот что я вам скажу!

Саре дико было слышать подобные рассуждения, но она догадывалась, что в таких медвежьих углах вполне могли сохраниться потомки первых переселенцев, бежавших в Америку от религиозных гонений. Они с подозрением относились к городам и цивилизованному миру и старались не вступать с ним по возможности в общение, добывая пропитание на своих скудных клочках земли.

Но ехать Саре было некуда, и она сказала еще тверже:

– Дело в том, миссис... э?

– Тигвуд, – нелюбезно подсказала женщина. Ей было не больше сорока, но она выглядела намного старше. Волосы у нее были всклокочены, а весь вид до того неопрятный, что при иных обстоятельствах Сара и ногой не ступила бы в ее заведение.

Понимая, однако, что ее слова должны соответствовать нравственным и религиозным убеждениям хозяйки, Сара решила приврать.

– Миссис Тигвуд, мой... мой муж был ранен в бою с британцами. Ему требуется еда, постель и медицинская помощь; все остальные тоже больше суток на ногах. Христианское милосердие не позволит вам гнать нас отсюда. Я заплачу столько, сколько хотите, но отказываюсь сделать еще хотя бы один шаг. Лошадь, и та валится с ног.

– Но даже мальчишка-конюх сбежал, – с мрачным удовольствием сказала миссис Тигвуд. – Говорю вам, я тут одна осталась.

– Тогда, несомненно, в компании вам будет веселее. Тем более, что сюда могут нагрянуть британские войска. Вы видели британских солдат, мэм?

Она затаила дыхание в ожидании ответа, но миссис Тигвуд просто фыркнула. Однако ее недоброжелательность поуменьшилась.

– Ха! Видела, конечно. Они здесь побывали. А иначе почему бы все сбежали отсюда? Да, а откуда я знаю, что он вам действительно муж? Это богобоязненный дом, и я не допущу, чтоб здесь творилось нечестие, как в Вашингтоне или Аннаполисе.

Сара с трудом сохраняла спокойствие. Невероятно, какая чепуха волнует эту женщину перед лицом грядущей отовсюду опасности! Но она проговорила сквозь зубы:

– Я... Сара Эшборн. Это Десси, моя служанка. Обещаю, мы вас не обременим.

И наконец к облегчению Сары женщина нехотя выдавила:

– На чердаке только одна комната. Пусть черномазые отправляются туда. Я их не больно жалую, так что чердак им сгодится. Ну а вы и ваш муженек – если вы и впрямь женаты – можете занять комнату на втором этаже. Только не ждите, что я буду тратить время на готовку и сидеть с больными – и не надейтесь!

Сара ни за что на свете и не доверила бы ей ухаживать за больными!

– Нам необходим врач. Есть ли тут поблизости хоть один?

Миссис Тигвуд с видимым удовольствием выпалила:

– Один-то был, хоть я с ним не якшалась: мы привыкли обходиться без докторов. Но он уехал в какой-то госпиталь, лечить раненых. А другие только в Аннаполисе.

У Сары упало сердце, но делать было нечего.

– Значит, мы сейчас ближе к Аннаполису, чем к Вашингтону? – спросила она, хватаясь за соломинку.

Но миссис Тигвуд надоело разговаривать, и она грубовато подтолкнула Сару к двери в дом. Отведенная им комната оказалась чище, чем можно было ожидать, судя по неряшливости хозяйки, но до крайности маленькая и убого обставленная. Почти все место занимала огромная постель. Занавески на окнах задернуты, воздух спертый. Но Сара не собиралась высказывать никаких претензий.

Она поблагодарила женщину, довольная, что нашла убежище, пусть и неприветливое. Даже то, что в комнате была всего одна кровать, сейчас ее не заботило. Она назвала капитана своим мужем, надеясь скрыть его национальность от недоброжелательной миссис Тигвуд и усыпить хоть часть ее подозрений. А его имя она назвала вместо своего собственного из страха, что, очнувшись, он может себя как-нибудь выдать.

Сара решила развеять самое сильное свое опасение и спустилась вниз, к хозяйке.

– Куда уехал ваш муж?– – с любопытством спросила Сара. – Сражаться с британцами?

Миссис Тигвуд снова фыркнула.

– Ха! Ну уж нет! Мой Джед – странствующий проповедник, труд его угоден Богу. Он держится подальше от всяческих убийств. Так и сказал вербовщику, да еще в ухо ему двинул. Здесь, говорит, Америка, наши предки недаром сбежали сюда от тирании правительства.

Как мало милосердия в душе жены священника, подумала Сара. Или это от их странной религии? Словом, Сара не знала, надеяться ей или опасаться возвращения мистера Тигвуда. А вдруг он окажется еще противнее своей злобной жены?

ГЛАВА 12

Миссис Тигвуд помогла Саре и Десси вытащить капитана из повозки и отнести наверх. Нести было тяжело, а капитан все еще не шевелился, несмотря на толчки и рывки. Они устроили его на тощем соломенном матрасе, прикрыли его, и Сара опять со страхом подумала, что он мертв.

На кровать в их комнате можно было уложить и два, и три человека; хозяйки маленьких гостиниц так и делали, не видя в том ничего зазорного. На деревянном столике рядом с кроватью стояла тусклая масляная лампа. В комнате был единственный стул. И это все. Сара распорядилась было принести из повозки их пуховую перину, но поняла, что ей жалко опять сдвигать капитана с места, да она и не знала, удастся ли им подсунуть под раненого перину.

В комнате было невыносимо жарко и душно. Мечтая выкупаться в прохладной воде, Сара принялась отворять настежь окна.

Миссис Тигвуд, наблюдавшей за ней с порога, это не очень понравилось, но Сара не обратила на нее внимания. Дышать сразу стало легче. Капитан все еще лежал с закрытыми глазами, а кожа вокруг раны на виске приобрела сероватый оттенок, настороживший Сару.

Элси с ребенком разместилась на чердаке, где было еще жарче, чем в комнатах, а собаку хозяйка отказалась пустить в дом и отправила ее со щенками в сарай.

Слуг не было, а миссис Тигвуд помогать не желала, потому Сара освободилась лишь через час. К этому времени собака и щенки были устроены в уютном соломенном гнезде, а лошадь вычищена и накормлена. Красный мундир и кивер капитана Сара хорошенько припрятала. Она не доверяла хозяйке: если та узнает правду, то может их выдать.

Платье на Саре успело высохнуть. Проходя через холл, она взглянула на себя в узкое зеркало и поняла, почему миссис Тигвуд отнеслась к ней с таким подозрением: ее волосы спутались и сбились в комок, а порванное платье было спереди покрыто пятнами крови.

Наверху Сара с удовольствием обнаружила, что Десси устроила капитана поудобнее, умыла и наложила свежие повязки. Десси считала, что рана на виске воспалена не так уж сильно, зато огнем горит предыдущая сабельная рана на руке, и есть опасность заражения.

Тем не менее Десси не выглядела особенно встревоженной, и это успокоило Сару. Она никогда не слышала историю всей жизни Десси, но знала, что раньше Десси принадлежала доктору, у которого и научилась выхаживать больных. А еще Десси хорошо разбиралась в травах. Она узнала их секреты на родине, откуда ее насильно увезли еще девочкой. Она, бывало, вылечивала Сару настоями, рецепты которых не были известны местным врачам, и Магнус очень ценил ее за это.

Уже через сутки жизнь вошла в обычную колею. Десси готовила, так как они не смогли есть жирную пищу миссис Тигвуд, и присматривала за быстро поправлявшейся Элси и ее ребенком. Сара заботилась о лошади и собаках; мамашу она назвала Бесс. Капитан все еще не пришел в сознание.

С трудом протащив перину по узкой лестнице, она удобно устроила его на кровати. Его форма теперь была спрятана от зорких глаз миссис Тигвуд под пышной периной.

В их первую ночь в гостинице Сара отправила Десси спать, а сама осталась ухаживать за капитаном, беспокоясь о его состоянии. Она долго боролась со сном, сидя на жестком стуле, но затем, не выдержав соблазна, вытянулась на свободной части кровати рядом с капитаном. Кровать была на редкость удобной и, отбросив свои сомнения по поводу приличий, она опустила голову на подушку и мгновенно заснула.

Проснувшись утром, она не сразу сообразила, где находится и почему она не дома. Придя в себя, она с опаской взглянула на капитана, которому волей-неволей пришлось делить с ней ложе. Но между ними по-прежнему лежало свернутое стеганое одеяло, а он, похоже, так и не пошевелился с прошлого вечера ни разу.

Она поспешно вскочила и постаралась руками разгладить отвратительное мятое платье, горько сожалея о чемоданчике, который с такой легкостью выбросила накануне, чтобы освободить место для собаки. К счастью, Десси ни о чем ее не спросила, когда она спустилась вниз завтракать.

Сара продолжала с глупым упорством цепляться за надежду, что они на следующее утро смогут тронуться в путь. Однако не похоже было, что капитан быстро поправится. Осматривая его, Десси осталась довольна состоянием его ран, хотя рука была еще воспалена. Но о продолжении путешествия не могло быть и речи.

Десси взялась за дело. Она сумела раздобыть у противной миссис Тигвуд допотопную лохань. Установив ее в углу капитанской комнаты, она деликатно завесила лохань;4 простыней и извлекла откуда-то, к вящему удивлению Сары, чистую одежду.

– Боже правый, – тихо сказала (Сара. – А я-то думала, что выбросила чемоданчик.

– Ну а я его подобрала, – спокойно сообщила Десси. – Твое платье выглядит неприлично. Нечего тебе расхаживать оборванкой перед той особой внизу. Залезай в лохань, детка.

С каким наслаждением Сара сорвала с себя грязную одежду! Пока Десси стояла на страже, она с удовольствием смыла двухдневный пот и сажу, вымыла волосы, все еще пахнувшие дымом.

Когда она наконец вышла из воды, чувствуя себя снова человеком, Десси обмотала ее вместо банного полотенца простыней, а на голове соорудила тюрбан из полотенца поменьше. Выплывая из своей временной туалетной комнаты, Сара рассеянно взглянула на капитана, просто чтобы лишний раз убедиться, что он так и не пришел в сознание.

Вот тут-то она испытала сильнейший в своей жизни удар. Голубые глаза капитана были открыты, и он, нахмурившись, пристально смотрел на нее.

Сара так и подскочила, покраснев от гнева и стыда за то, что ее застигли в таком компрометирующем виде. Но, быстро опомнившись, она поспешила к кровати, забыв о своем необычном наряде.

– Вы очнулись! – с восторгом воскликнула она. – Слава тебе, Господи! Как вы себя чувствуете?

Все еще хмурясь, он посмотрел на нее оценивающим взором и невнятно слабым голосом спросил:

– Где я?

– Где-то между Блейденсбергом и Аннаполисом. Я точно не знаю. Вы...

Но он уже снова закрыл глаза и, казалось, провалился в беспамятство.

Впрочем, достаточно было и того, что он пришел в себя и говорил с ней вполне вразумительно, пусть и коротко. На душе у нее полегчало: она не стала причиной его гибели, а эта мысль так угнетала ее.

Десси помогала ей одеться за занавеской, но он больше не просыпался. Почти весь день Сара просидела у его изголовья, с радостью отмечая, что его забытье стало менее глубоким: временами он стонал и беспокойно ворочался. Теперь он уже не выглядел застывшим как мертвец.

Ее чувство вины и ответственности за его жизнь казались ей самой чрезмерными. Пару дней назад Магнус сражался с британцами в бою. Может быть, они даже встречались в пылу битвы, – ее отец и капитан Эшборн. Если так, то не стоит и спрашивать, на чьей стороне ей следует быть. Этот британский офицер был с ней неожиданно добр, выручил из трудного положения; но он и его соотечественники вторглись в ее страну, убивали мирных жителей и сожгли дотла ее родной город. Магнус всю жизнь внушал ей ненависть к британцам, в особенности к солдатам, а в эти дни она и сама убедилась в его правоте.

А теперь в ее душу закралось сомнение. О, хоть бы капитан скорее выздоровел! Чем дольше она пробудет с ним рядом, тем труднее будет ей считать всех британцев одним безликим страшным врагом.

Нет, с раздражением подумала Сара, она и сейчас уже понимает, что вовсе не все британцы одинаковы. Она не до такой степени наивна и глупа. Интересно, неужели все войны и смуты порождены подобными нелепыми предубеждениями? Британцы творили много такого, что она не одобряла и даже ненавидела; их политика по отношению к бывшим колониям была по меньшей мере необдуманной. Но расплачиваться за недальновидность политиков приходится обыкновенным людям – ей и Десси, бедной Элси и капитану.

Она не станет об этом думать! Она хочет одного – пусть капитан скорее поправится, и она перестанет чувствовать ответственность за его жизнь и безопасность. Тогда ей не придется испытывать сомнения в своих прежних мыслях и привязанностях. Или уже слишком поздно? Да, к сожалению; даже если случится чудо и Эшборн, мгновенно оправившись от ран, сможет немедленно вернуться к своей армии, будет поздно.

Она изучающе рассматривала его в неясном свете сгущающихся сумерек. Десси она опять отослала спать пораньше, и никто не мог ей помешать удовлетворить свое любопытство. Его обнаженная грудь была удивительно мускулистой и загорелой. Лицо покрывала трехдневная щетина. Светлые волосы, повязки на голове и руках – сейчас он совсем не походил на офицера британской армии. И это была большая удача. В противном случае у странноватой миссис Тигвуд могли зародиться Бог знает какие предположения и подозрения.

Сара неторопливо раздумывала о том, что происходит за пределами их временного прибежища. Затушил ли дождь пожар в столице? Что с Магнусом? Если он остался жив, то непременно скоро начнет беспокоиться о ней. Но ничего не поделаешь. Она не может пока бросить своего беспомощного пациента.

Она подошла поправить сбившуюся повязку на его голове и убедиться, что у капитана нет жара, когда дверь неожиданно открылась.

Она подумала, что вернулась Десси, но на пороге с привычно неодобрительным выражением лица стояла миссис Тигвуд рядом с грубоватым на вид человеком, которого Сара раньше не видела.

Сара испугалась. Ей вдруг представилось, что правда о капитане каким-то образом выплыла наружу, и этот человек явился арестовать его. Но на нем не было формы, и Сара, стараясь сдержать сильно забившееся сердце, произнесла с хорошо разыгранным возмущением:

– Как вы смеете? Что все это значит?

– Вот! – с торжеством сказала миссис Тигвуд. – Что я тебе говорила? Кто знает, что тут вообще происходит за моей спиной!

Мужчина был немолод, с незапоминающимся лицом. Высокий и худой, он был одет в бывший когда-то черным домотканый костюм, делавший его похожим на ворона. Сара не имела ни малейшего представления, кто перед нею, но сказала:

– Как вы смеете врываться сюда подобным образом? Кто этот человек?

– Мой муж, вот кто! – со злобным ликованием произнесла миссис Тигвуд. – Преподобный Джедедия Тигвуд. Я ему порассказала, как вы ворвались в наш дом, раздавая высокомерные приказы, да еще притащили этих черномазых и рассказываете дурацкие истории, как бежали из Вашингтона. А еще я ему сказала, что ни на грош не верю, будто вы свашим муженьком женаты, а если и так, то уж не друг на друге! Бог знает, что происходило тут в последние несколько дней, но больше вы у нас ни минуты не останетесь, скажу я вам. Убирайтесь сейчас же со всей вашей сворой! Сию минуту!

Сара сперва так обрадовалась, что они пришли не за капитаном; она даже не сразу поняла, какая новая опасность им угрожает.

– Вы спятили? – выпалила она. – Вы разве не видите, что этот человек не приходит в сознание с тех пор, как мы приехали?

– Это вы так говорите, – отрезала миссис Тигвуд. Она прямо рвалась в атаку, испытывая явное наслаждение от долгожданной возможности устроить скандал. – Гляжу я, на этот раз вы не называете его своим мужем, да и обручального кольца на вас нет. Только сказки плетете! Но я-то знаю, он беглый британский солдат, и за его голову, небось, назначена награда! Я вас в своем доме держать не собираюсь! Не стану я горбатиться на грешников и прислужников дьявола, ни за что!

Саре большого труда стоило сдержать нарастающий гнев. Как бы ни хотелось ей покинуть мерзкую гостиницу, пока она сделать этого не может. Она глубоко вздохнула и начала со всей убедительностью, на какую только была способна:

– Миссис Тигвуд... Мистер Тигвуд! Все это нетрудно объяснить. Я не ношу сейчас обручального кольца... из страха, что его могут украсть, но уверяю вас, этот человек – мой муж. Зачем бы я стала утруждать себя ложью? И какой же он беглый британский солдат? Это просто смехотворно! Позвольте сообщить вам, что мой отец – Магнус Маккензи, сенатор от штата Мэриленд, и никто больше него не ненавидит британцев.

На лице миссис Тигвуд большими буквами было написано недоверие, но ее муж, который пока не произнес ни слова, явно задумался. Поэтому Сара попыталась воззвать к нему:

– Все это нелепо! Все, что я рассказала вашей жене, правда, сэр. Я бежала из Вашингтона, когда подожгли мой дом. Мой... мой муж – солдат, и, как видите, он был ранен. Мне удалось разыскать его и увезти. Мы пытаемся добраться до моего отца, в Аннаполис. Не слышали ли вы, что там происходит?

– Нет, мэм, – сказал он пронзительным голосом, так и режущим слух. – Говорят, что британцев отбросили, но я не обращаю внимания на слухи. Но раз моя жена вами недовольна, я тут мало что могу поделать. Большая упрямица моя Дьюри.

Он говорил так, словно гордился ею.

– Но подумайте, сэр, – продолжала убеждать его Сара, – какие основания могут быть у ее опасений, если мой муж не в состоянии даже двинуться? На какие, по-вашему, делишки он при этом способен? Судите сами. Вы называете себя истинным христианином, так не прогоните же вы нас отсюда, пока мой муж тяжело болен?

– Попридержите-ка язык... – сердито начала миссис Тигвуд.

Тем временем ее муж в раздумье поскреб небритый подбородок. По горлу катался острый кадык. Он внимательно посмотрел на капитана и наконец высказался:

– Может, вы и правду говорите, а может, и нет. Да если моей Дьюри не нравится, я-то чего могу поделать? В конце концов надо же и о репутации подумать.

Сару прямо трясло от ярости. Неужели эти тупые придурки и в самом деле заставят ее уйти? Теперь-то она понимала, какой находкой была даже эта угрюмая гостиница: здесь, далеко от линии фронта, они жили относительно спокойно и начали приходить в себя после всех неприятностей. Да и куда она повезет капитана в тряской открытой повозке по этим худшим в мире дорогам?

Будто читая ее мысли, преподобный снова поскреб свою челюсть и заявил так, как если бы ему это только что пришло в голову.

– Конечно, есть один способ охладить пыл моей Дьюри и позволить вам остаться.

Обе женщины уставились на него с одинаковым недоумением. Понимая, что выбирать ей не придется, Сара спросила нехотя:

– Какой же?

– Я против вас и вашего мужа ничего не имею, миссис, – мирно проговорил Тигвуд. – Но, опять же, если моя жена против, должен же я с ней считаться? Вот и есть один выход, чтоб все остались довольны. Я могу вас поженить снова – за плату, конечно, – чтоб все было хорошо и по закону. Тогда моя жена будет довольна, а вам уезжать не придется.

– Что? – воскликнула Сара с тревогой, которую, как надеялась, ей удается скрывать. – Вы это серьезно?

– Да, миссис, это мое последнее слово. Если вы уже женаты, так для вас ничего не изменится: подумаешь, пройдете еще раз через обряд. А если еще нет, то я уж вас точно поженю, и моя Дьюри успокоится.

– Но я все равно не буду им готовить! – вставила его несгибаемая супруга.

– Какое счастье! А то от вашей стряпни и умереть недолго! – прошипела Сара. Она понимала, что самой себе вредит, но не могла сдержаться.

Ее ум лихорадочно работал. Все это ей очень не нравилось. Она понимала, что Тигвуд ее откровенно шантажирует, пользуясь благовидным предлогом. Ее ненависть к Тигвудам – и жене, и мужу – возросла в несколько раз, но выхода у нее не было. Это была отлично продуманная ловушка, сейчас Тигвуд возьмет с нее большую плату за обряд бракосочетания, но не упустит шанса шантажировать ее и в дальнейшем.

Но хуже всего, что если она откажется, то подтвердит ужасные подозрения его жены. Так что же, пойти на это? Ей-то будет нелегко после убедить себя в том, что это был не настоящий обряд, а что-то вроде вызванного необходимостью театрального спектакля. Она нерешительно заговорила:

– Ваше предложение столь же оскорбительно, сколь и нелепо. И к тому же мой муж, – с каждым разом ей все легче удавалось выговаривать эти слова, – без сознания. Он не может принимать участия ни в каких церемониях.

– А вот и может! – ликующе заявила миссис Тигвуд, уставясь на капитана.

Сара тоже посмотрела на кровать и увидела, что капитан вновь открыл глаза, как будто потревоженный шумом, и тихо проговорил:

– Кто все эти люди? Какого черта они здесь делают?

Сара склонилась к нему, не зная, печалиться или радоваться внезапному возвращению сознания.

– Не пытайся говорить... дорогой, – быстро прошептала она. – Извини, если наши голоса тебе помешали.

Его голубые глаза остановились на ней. Брови хмурились, но он послушно молчал. Она склонилась над ним, как бы поправляя подушку, и очень тихо произнесла:

– Ничего больше не говори. Только одно... Ты женат?

Казалось, он молчал целую вечность, но наконец ответил так тихо, что даже ей пришлось напрячь слух:

– Женат? Да, конечно.

Лоб его морщился, как от головной боли. Глаза закрылись и он, казалось, опять впал в беспамятство. И она благодарила за это Бога.

Ей самой претило то, что она собиралась сделать. А уж ему тем более лучше как можно дольше пребывать в неведении.

Она подняла голову и сказала решительно:

– Ну что ж. Какими бы нелепыми ни были ваши оскорбления, но, если это единственный способ остаться здесь, я готова. Только поскорее. Мой муж слишком болен и нуждается в тишине и полном покое.

ГЛАВА 13

Итак, она была связана далекими от священных брачными узами. И эту насмешку над обрядом бракосочетания совершил человек, которого она глубоко презирала. Обряд связал ее с полузнакомым мужчиной, солдатом вражеской армии, к тому же ранее женатым. Если б она не была так разгневана, все это, возможно, показалось бы ей смешным. Единственное, что порадовало ее во всей церемонии, происходившей в душной маленькой комнатке с низким потолком, – она оказалась милосердно короткой.

В отличие от других девушек, Сара никогда не предавалась фантазиям о своей будущей свадьбе, планируя все до мельчайших деталей.

Но даже она не могла и вообразить, что ее свадьба окажется недостойной сделкой, обтяпанной отвратительным шантажистом; сделкой сколь незаконной, столь и грязной.

Хорошо еще, что жених так и оставался без сознания. Его горячая рука лежала в ее ладони мертвым грузом, глаза в изнеможении закрыты. Сара мечтала бы и сама ничего не сознавать и не чувствовать.

Преподобный Джедедия Тигвуд, за чьей спиной притулилась противная коротышка-жена, был одет в свои поношенные черные одеяния и держал в руке засаленный молитвенник в потрескавшемся кожаном переплете. Он читал службу с неподобающим весельем в голосе, что Саре веселости отнюдь не прибавляло. Его кадык прыгал по небритой шее, а миссис Тигвуд впивалась в Сару злобным взглядом лживых маленьких глазок. Сара подивилась, какая же ветвь протестантской религии могла породить подобных чудовищ.

После короткой службы капитана приподняли и, несмотря на протесты Сары, пытались добиться от него ответов, хотя он не проявлял никаких признаков сознания или интереса к происходящему. Свои ответы Сара выдавливала через силу. От гнева и неожиданного стыда щеки ее пылали.

Когда дело дошло до обмена кольцами, Сара неловко стянула с мизинца капитана перстень и неохотно надела на свою руку, ругая себя за непредусмотрительность. Надо было одолжить кольцо у Десси, как только они приехали. Тогда, быть может, вопрос о том, жена; ты ли они, вообще бы не встал.

Наконец Тигвуды удалились. Но Сара еще не скоро смогла успокоиться и лечь в постель. Она бы ни за что не согласилась участвовать в этой церемонии, если б не была уверена в ее незаконности. О, хоть бы капитан подольше не приходил в сознание! В этом мерзком доме происходят такие мерзкие вещи! И конца этому не видно.

Зная, что утаить новость от Десси не удастся, она, проведя бессонную ночь, сообщила ей все на следующее же утро.

Десси была потрясена. Это было видно по ее лицу. Но через минуту она молчаливо и тактично вернулась к прерванной уборке постелей. Так что Сара заговорила сама, будто защищаясь:

– У меня просто не было другого выхода, понимаешь? Кроме того, эта нелепая церемония не может быть законной.

Десси намеренно отвела взгляд и заметила равно душно:

– Когда речь идет о свадьбах, никогда не угадаешь, что законно, а что нет. Я слышала, что странствующие проповедники имеют право освящать браки.

– Пусть это тебя не утешает, – угрюмо сказала Сара. – Наш брак в любом случае незаконен, потому что капитан уже женат. Ты думаешь, я бы согласилась на «свадьбу», если б не знала этого?

Десси в первый раз посмотрела на нее, явно удивленная.

– Да? И откуда же ты узнала, детка?

– Он сам мне сказал. Я спросила его, прежде чем дала ответ Тигвуду. Но я и раньше это подозревала, я видела в кармане его мундира женский портрет-миниатюру. Она блондинка, и лицо у нее неискреннее.

Десси взглянула так, словно собиралась что-то сказать, но потом, поразмыслив, передумала. Сара знала по опыту, что если Десси решила хранить молчание, от нее и словечка не добьешься. Наконец Десси спросила с долей изумления:

– Откуда у тебя такая уверенность? Не говори мне, что он и это сам тебе сказал!

– Нет. Но она как раз такая женщина, от которых мужчины теряют голову. Красивая и бесцветная. Наверное, маленькая и беспомощная. Чтобы их защитить, мужчины готовы на руках ходить. Впрочем, чего еще от него ожидать? Только такой рыцарственный глупец и мог бросить все, чтоб сопровождать нас в Аннаполис. – Сара сама удивлялась своей язвительной пылкости.

Но Десси по-прежнему не вступала с ней в разговор, хотя на ее темном лице появилось странное выражение, мешавшее Саре встречать ее взгляд.

– Знаю, знаю! – поморщилась она. – Признаюсь, что впервые в жизни отдала бы все, чтоб быть беспомощной и глупой, а меня бы кто-нибудь спасал, как тех женщин, которых я всегда презирала.

– Ну, сейчас тебе не стоит для этого так уж стараться, – сказала Десси успокаивающе.

– Да, правда, сильной я себя сейчас не чувствую. Как хорошо бы оказаться дома, в покое и уюте! – Сара вздернула подбородок. – Капитан был прав, черт его побери! Нельзя было отправляться в это необдуманное путешествие. Я навлекла неприятности на него, на тебя и этих бедных детей наверху. И все из-за моей упрямой гордости. Послушайся я его совета, так ничего бы этого не случилось!

– Хм... Что-то замужество не пошло тебе на пользу, – заметила Десси, склоняясь опять над постелями. – Не похоже на тебя – впадать в отчаяние, дитя. Да и с чего ты взяла, что нам было бы так уж спокойно в горящем Вашингтоне? И Элси бы не поздоровилось, если б ты не настояла на ее спасении. Ты об этом подумала?

– О Десси, – воскликнула Сара, бросаясь целовать ее морщинистую щеку. – Что бы я делала без тебя? Знаешь, за последние три дня я пришла к выводу, что бывают несчастья и похуже, чем мой сгоревший дом!

Саре не хотелось признаваться даже Десси в том, до какой степени она все же чувствует себя виноватой. Она верила, что хорошо усвоила жестокий урок. Сара вспомнила обвинения капитана – он был прав во всем, ей нечего сказать в свою защиту. Ведь и Магнус частенько говаривал ей то же самое. Мысль о Магнусе ее совсем не успокоила. Когда она научится быть менее самонадеянной?

Но получилось так, что через каких-то два часа, ей пришлось совершенно забыть о своих благородных решениях.

Все началось вполне невинно. Она поручила капитана заботам нежных рук Десси, а сама отправилась в сарай проведать животных. Пока она ухаживала за ними, к ней вернулось ровное, жизнерадостное состояние духа, быть может, оттого, что здесь она бывала одна. В тесной маленькой гостинице ей не хватало уединения. Что ж, она натворила дел, это так. Но она в любом случае не стала бы пережидать войну в безмятежном спокойствии с Генри. Капитана ранили из-за нее; но Элси и обожженная собака должны благодарить ее за свое спасение.

Капитан начал выздоравливать. Если повезет, через день-два он вернется в свою часть и никогда не узнает о дурацкой церемонии, в которой невольно принял участие. А они доберутся до Аннаполиса и найдут Магнуса, нетерпеливо ждущего встречи с ней. И все наконец закончится.

Такие мысли внушали ей бодрость. Когда она возвращалась в комнату капитана, лицо у нее раскраснелось, а платье опять испачкалось. Как жаль, думала Сара, что миссис Тигвуд столь нелюбезна, иначе у нее можно было бы попросить какую-нибудь рабочую одежду.

Десси считает, конечно, что порядочная девушка не должна так одеваться, но Саре уж очень не хотелось губить свое последнее приличное платье в сарае и на конюшне.

Вот о каких незначительных вещах она размышляла, благодаря заодно судьбу, уберегшую ее от встречи с Тигвудом. Наконец она открыла дверь спальни. Десси там уже не было. А с кровати, по обыкновению нахмурясь, на нее смотрел капитан. Он был в полном сознании.

Она замерла у кровати, опасаясь, что ее щеки от смущения разгорятся еще сильнее. Свадебный обряд! Хорошо бы капитан о нем не помнил!