Текст книги "Английский союз"
Автор книги: Доун Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Он исчез за углом дома на несколько минут. Выстрела не последовало, но при этом отсутствовал он достаточно долго, чтобы она стала нервничать. Неожиданно возникнув из темноты, он очень сильно напугал ее.
– Нет, дом действительно пуст, – сказал он с облегчением. – Я не встретил ни пожилой дамы, ни черных слуг с оружием. Вы довольны?
– Да, и... спасибо, – добавила она неохотно. Он одарил ее при этом удивительно приветливой улыбкой и помог забраться обратно в повозку.
Скоро они достигли окраины города, где, как казалось, находилась вся британская армия, – раньше Сара не видела такого количества маскировочных тентов и палаток, а отблески костров виднелись настолько далеко, насколько это доступно глазу. Сцена выглядела достаточно мирной, но Саре вдруг сделалось страшно, и она радовалась своему провожатому. Насколько бы храброй она ни была, сама она не осмелилась бы ехать через лагерь вражеских солдат.
Как и ожидалось, их остановили почти тут же, за городом. Сержант с грубым голосом показал мушкетом, где им следует остановиться. Затем, пораженный, он узнал кучера странного экипажа и приветливо отсалютовал ему.
– Прошу прощения, сэр, – сказал сержант. В его речи звучал акцент лондонского простонародья. – В первый момент, сэр, я вас не распознал.
– Ничего страшного, сержант. Я сам себя не узнаю, – ответил ему капитан. – Дорога на Блейденсберг свободна?
Сержант почесал свой нос.
– Я бы так не сказал, – ответил он с сомнением. – Мы не, видели необходимости в том, чтобы ее обезопасить, если это то, что вас интересует, сэр. Хотя очень даже вероятно, что янки все еще бегут.
Капитан взглянул на неподвижное лицо Сары и тронул повозку.
Они встретили множество любопытных взглядов, пока продвигались через лагерь, но капитан исполнял обязанности кучера, и оскорбить их никто не осмелился. Сара смотрела только вперед, все еще негодуя на последнее замечание сержанта и мучительно осознавая, что находится в лагере врага, который рыскал по окрестностям уже более года, а сегодня сжег беззащитный город, и потому ему нет прощения.
Наконец они миновали лагерь. В конце их ожидало еще одно испытание, только на сей раз капитан слез на землю, а Сара взяла у него поводья и сказала сама себе, что будет очень рада, если он исчезнет навсегда. Она нисколько не боялась сама править повозкой. Но вместо того, чтобы оставить, Сару, с чем она внутренне полностью согласилась, капитан завязал разговор с часовым, на этот раз с капралом, который салютовал ему с должным уважением и, казалось, был еще больше удивлен его компанией.
Сара едва ли могла слышать что-либо из того, что говорили, и хотя у нее сосало под ложечкой, она пыталась убедить себя, что ею просто из-за того, что ни она, ни Десси не были в настроении поужинать, как, впрочем, и пообедать, если уж говорить правду.
Наконец вернулся капитан и постоял, глядя на нее, несколько мгновений. Она начала снимать с себя его мундир, чтобы вернуть ему, но он кратко объяснил:
– Нет, оставьте. Я не хочу, чтобы, в довершение ко всему, я был бы еще и виновником мятежа. Капрал Уилкинс сообщил, что отсюда и до Блейденсберга по всей дороге – остатки американских войск. Ваши шансы прорваться практически равны нулю.
Она упрямо вскинула подбородок.
– Тем не менее, я воспользуюсь своим шансом. Благодарю вас.
Он грустно вздохнул, будто ничего другого он от нее и не ожидал услышать.
– Позвольте мне выразиться еще определенней, мадам. Шансы, что ваш отец находится в городе, ничтожны, так как город все еще в наших руках.
Он не потрудился добавить то, что она бы могла с легкостью понять и сама: если ее отец все еще там, он либо мертв, либо тяжело ранен, либо взят в плен, а британцы не славились добрым отношением к пленникам.
Ничто не переубедит меня, капитан. – После короткой борьбы с собой она неохотно произнесла: – Я была бы вам очень благодарна, если бы вдобавок ко всему хорошему, что вы сделали, написали бы записку, разрешающую беспрепятственно следовать в Блейденсберг, чтобы ваши люди не мешали мне, когда я туда доберусь.
– Разумеется, я с радостью это сделаю, – ответил он нетерпеливо. – Но записка британского офицера едва ли защитит вас от ваших собственных солдат, мадам! Не знаю, стоит ли напоминать, что именно ваш соотечественник напал на вас, когда я появился впервые и имел счастье с вами познакомиться. Скажу только: ни один солдат в мире, мадам, не отличается изысканными манерами.
– Если вы пытаетесь испугать меня, у вас ничего не выйдет, – сказала она холодно. – Кроме того, вспомните, вы не оставили мне выбора.
– Перестаньте так говорить! – запротестовал он, и в его голосе слышалось уже подлинное раздражение. – Не я отдавал приказ поджигать город. Кроме того, вы могли бы вернуться в дом вашей престарелой подруги или в любой другой свободный дом и оставаться там почти в полной безопасности. То, что вы предлагаете, – истинное безумие,
– Да, пребывать под охраной одного из ваших доблестных часовых. Я не забыла, – добавила она язвительно. – Надеюсь вы простите меня, но я не слишком доверяю вашему часовому, равно и вашим словам, капитан! Что бы вы ни говорили, я по-прежнему полна решимости разыскать своего отца.
– Как бы я хотел, чтобы ваш отец, мадам, оказался сейчас здесь, тогда бы ответственность за вас лежала бы на нем, а не на мне, – парировал капитан. – О том, что вы замечательная женщина, я уже догадался, но мне еще предстоит решить: замечательно ли вы храбрая или замечательно глупая, что, к сожалению, не одно и то же. Кстати, как вас зовут?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что она смогла лишь подозрительно нахмуриться. Вскоре она поняла, что он совсем не похож на того сурового, строгого английского офицера, каким он ей показался в самом начале. Его лицо часто озарялось улыбкой, впрочем, несколько глубоких морщин на лбу свидетельствовали о скрытых горестных переживаниях, зато глаза его, когда он улыбался, смотрели на нее с удивительной теплотой.
– Как меня зовут? – повторила она, по странной прихоти не желая назвать себя. – Зачем? Для чего?
– Ни для чего. И все же я бы хотел знать, – настаивал он.
Она вскинула брови, но причина, по которой она могла бы ему отказать, не приходила в голову.
– Маккензи. Сара Маккензи.
– Вы шотландцы? – спросил он быстро. – Впрочем, по цвету ваших волос мне давно следовало бы догадаться. Более того, это многое объясняет. Шотландские полки были одними из самых отважных во время войны на Пиренеях. И самыми упорными! Ну, мисс Сара Маккензи, – сказал он с улыбкой, – кажется, я такой же сумасшедший, как вы. И наше соседство продлится немного дольше, чем предполагалось с самого начала, ибо я не смогу спокойно жить, если оставлю вас в одиночестве. Моя совесть не выдержит такого груза. Вдруг вы попадете в руки американских или британских солдат, – в данном случае разницы никакой. А ведь, могу поклясться, именно так и произойдет: вы слишком лакомый кусочек, несмотря на вашу упрямую независимость; я содрогаюсь при мысли о том, что может с вами случиться. Нет, я стану сопровождать вас по крайней мере до Блейденсберга. И да поможет мне Бог! А я чувствую, что мне потребуется его поддержка.
Сара уже открыла рот, собираясь возразить, но, к ее громадному удивлению, ее опередила Десси. Она произнесла со спокойным достоинством:
– Спасибо, капитан. Мы будем только рады вашему сопровождению. А теперь, дитя, – обратилась она к Саре, – вместо того, чтобы возражать, лучше поблагодари капитана. – И добавила тем же тоном: – Кстати, меня зовут Десси, и я вам многим обязана, сэр. Мой муж отправился вместе с сенатором, и я очень переживаю. Следует самолично убедиться, что с ними все в порядке.
Сара, несмотря на подсказку Десси, ничего не сказала, а лишь крепче стиснула губы. Она испытывала недовольство, и тому имелись свои причины: Десси редко бывала напористой, особенно в присутствии незнакомых людей, но когда это происходило, и Сара, и Магнус обычно сразу признавали свое поражение, ибо никто не мог быть более упрямым и полным решимости. Кроме того, Саре вдруг сделалось стыдно: беспокоясь о Магнусе, она забыла, что Десси тоже переживает.
Капитан на миг застыл, словно такая покорность Сары его ошеломила, а затем неожиданно широко улыбнулся.
– Не стоит благодарности, мэм. И я рад видеть, что есть в мире кто-то, кого мисс Сара Маккензи все-таки слушается.
Затем он взял вожжи у недовольной Сары и забрался обратно в повозку, перед тем привычным командирским тоном отдав приказание часовому:
– Если генерал Росс случайно поинтересуется, где я, скажите ему, капрал, что я сопровождаю леди, которая собирается разыскать в Блейденсберге своего отца. Я не могу точно указать срок своего возвращения.
– С-сэр? – произнес капрал, явно потрясенный. – Я хотел сказать, есть, сэр! Как прикажете, сэр!
Не обращая внимания на его слова, капитан спокойно тронул повозку, и они отправились дальше.
По разным причинам новое путешествие было еще более странным, чем то, что они уже совершили. Позади них красным заревом по небу разливались отсветы огромного пожара, зато впереди дорога казалась почти черной. Время от времени Сара замечала на обочине какое-то движение, и она думала: вдруг там лежат раненые американские солдаты; но на самой дороге встречных было немного. Капитан обходился с ними решительно, и Сара про себя соглашалась: его сопровождение как нельзя кстати; волей-неволей приходилось мириться с его светскими манерами.
Раз какой-то крепко выпивший обитатель лесной глуши материализовался из темноты и потребовал подвезти его, в противном случае он умрет от усталости. Когда капитан резко отказал ему на том основании, что повозка и так переполнена, человек принялся шуметь и угрожать.
В ответ капитан хладнокровно вынул пистолет и направил его на смутьяна.
– Здесь нет места, – повторил он. – Вам уже приказано пойти прочь. Исполняйте! Шагом марш!
Вместо этого лесной житель попытался взывать к Саре.
– Я тащусь уже несколько часов, мадам, – ныл он. – Если выбросить одну из черных, место освободится. Неужели настоящий мужчина для вас хуже старухи или негритоски?
У Сары иссякло терпение, и она испытывала неожиданную радость оттого, что капитан просто игнорировал выкрики незнакомца и продолжал ехать вперед, хотя при этом ей приходилось бороться с желанием обернуться – она боялась встретить ухмылку или кривую улыбку.
Но из странного чувства противоречия она попыталась убедить капитана в его неправоте:
– А я уверена: он очень устал. Наверное, он один из ополченцев, недавно заступивших на службу.
Капитан взглянул на нее.
– Если это так, единственная причина его усталости – долгий и быстрый бег. Обнаружив, что по нему стреляют, он убежал с поля боя.
Сара с негодованием восприняла его слова.
– А чего бы вы хотели? Воевать против регулярной армии!.. Две трети наших солдат неделю назад работали на фермах.
Он вздохнул, будто сожалея о сказанном.
– Простите, я не хотел никого оскорбить. Ваши войска отвратительно обучены и, что того хуже, плохо вооружены. Как вы точно заметили, в бою с регулярными войсками у них нет ни малейшего шанса на победу. И, тем не менее, некоторые ваши стрелки действовали решительно и стреляли очень точно, чего я совсем не ожидал. Правда, они поступали чрезвычайно глупо, пытаясь удержаться на позициях до последнего, но я редко...
Хотя отзыв капитана вряд ли являлся лестным, она с удивлением поняла, что благодарна ему за эти слова, хотя ей вовсе не хотелось, чтобы он о том догадался.
Пьяница оказался не единственным, кого им предстояло встретить. Кроме разных темных личностей, от которых за версту разило спиртным, по дороге им попался один подросток; он умолял подвезти его, свалился и, громко плача, убеждал их, что он сильно устал, ничего не ел со вчерашнего дня и к тому же ранен.
Сара сразу заметила окровавленную повязку на его руке, и если бы она сама принимала решение, возможно, она бы уступила, но капитан только холодно сказал:
– Если ты серьезно ранен, вдоль дороги довольно домов, куда бы ты мог обратиться за помощью. И у тебя всегда есть возможность вернуться в Блейденсберг, где тебе окажут медицинскую помощь.
Подросток внезапно выпрямился и плюнул в дорожную пыль.
– Помощь красных мундиров? – фыркнул он презрительно. – Знай же ты, корявый ублюдок, будь моя воля, я бы пристрелил тебя на месте!
– Сомневаюсь, – ответил капитан и продолжил путь, даже не обернувшись.
Саре пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы заставить себя сидеть так же прямо, не оборачиваясь.
Выстрела не последовало. И после того, как она почувствовала, что опасность миновала, она не смогла сдержаться и жестко спросила:
– Вы были уверены, что он не выстрелит в спину?
– Если бы он и решился выстрелить, он бы сделал это с самого начала, не тратя времени на бесцельные просьбы, – ответил капитан холодно. – Конечно, опасность была, но не слишком большая.
Сара невольно почувствовала уважение к своему сопровождающему. Ей не хотелось признавать, что сама она пережила несколько неприятных минут – и сейчас еще сердце не успокоилось, билось сильнее, чем обычно.
Элси и ребенок устали и давно уже спали. Собака в тепле и удобстве свернулась у ног темнокожей девушки и, хотя все еще испытывала сильную боль, уже приступила к своим привычным обязанностям – охраняла людей: слабо скулила, едва повозка останавливалась, и снова сворачивалась калачиком, когда ей казалось, что опасность миновала.
Десси обычно высказывала вслух свои соображения исключительно в кругу близких людей, но по какой-то неизвестной причине она удостоила своим уважением и капитана, потому что говорила при нем то, что думала. Вот и сейчас она сказала повелительно:
– Капитан прав. Вы не должны обращать на них внимания, мисс Сара.
Сара была ошеломлена, хотя не проронила ни слова. Она почувствовала облегчение, когда они наконец достигли Блейденсберга.
Кончился чрезвычайно длинный и изматывающий день, но предстояла еще более длинная ночь, и Сара боялась узнать, что же их ждало в конце пути. Однако она не собиралась признаваться в том капитану. При этом она с тревогой думала о времени, когда их грозный сопровождающий покинет их и придется полагаться на собственные силы.
Разумеется, она не сомневалась в собственном мужестве или изобретательности. Магнус приучил ее к тому, что ее принадлежность к женской половине человечества не может быть оправданием для слабости или нерешительности. Сара навсегда затвердила отцовский урок: она сама в состоянии о себе позаботиться – Магнус скорее был склонен надрать ей уши за проступки, чем заботливо укутать ее пледом.
Кроме того, если ей хоть немного будет сопутствовать удача, она найдет Магнуса и Хэма или даже Джефа. О том, что она станет делать, если не найдет их, она не позволяла себе даже думать.
ГЛАВА 6
Как только они въехали в город, их снова окликнул патруль, но капитан быстро ответил:
– Я капитан Эшбррн из 85-го полка! Здесь все еще командует капитан Ферриби?
Часовой вышел из темноты, чтобы рассмотреть их получше.
– Боже мой! – воскликнул он. – Да это вы, сэр!
Он с сомнением разглядывал повозку и тех, кто в ней находился, однако спустя минуту сказал лишь:
– Да, здесь все еще командует капитан Ферриби, хотя сейчас он, наверное, спит.
– Тогда мы его разбудим, – ответил капитан с безжалостной бодростью. Чем дальше они отъезжали от Вашингтона, тем лучше становилось его настроение. Теперь в нем едва ли можно было узнать того человека, который так хмуро и неохотно принял их под защиту.
– Вас что-то беспокоит, сержант?
– Нет, сэр, но было немного смешно, когда наши ребята по ошибке приняли свинью, спрятанную в подвале, за янки, сэр! – Он ухмыльнулся, приземистый и крепкий. – Врага победили быстро и без шума. И ему нашли достойное применение, сэр, я сам получил кусочек на ужин. Скажу честно, это лучшая еда, которой пришлось полакомиться с тех пор, как мы покинули Францию, сэр!
Капитан засмеялся.
– Я рад это слышать. Продолжайте нести службу, сержант.
Сержант отдал честь и подробно объяснил им, где расположился штаб капитана Ферриби, снова предупредив, что, скорее всего, они застанут его спящим. Сара уже знала о своем провожатом достаточно, чтобы не сомневаться: он без угрызений совести поднимет офицера с кровати, но, к счастью, они застали капитана задумчиво покуривающим сигару у дверей его наскоро устроенного штаба.
Увидев друга в такой компании, капитан Ферриби, кажется тоже был глубоко поражен.
– Святые угодники! – воскликнул он. – Что занесло тебя сюда?
Разглядев же пассажиров повозки, он рассмеялся.
– Боже праведный! Что, черт подери, это значит, Эш?
– Я исполняю обязанности сопровождающего, – сухо ответил капитан Эшборн. – Мисс Маккензи прибыла сюда, чтобы найти своего отца.
– В самом деле? Я имею в виду... прошу прощения, мэм! Здравствуйте! – запинаясь сказал капитан, с любопытством таращась на нее в темноте, и добавил, вопросительно морща лоб: – Что, они все ищут раненых родственников?
– Не все. К сожалению, мисс Маккензи настояла на спасении всех несчастных людей и животных, встретившихся ей на пути. Кстати, это ее служанка; ее мужа также следует разыскать. Ребенок на руках у Десси и несчастная девушка в повозке – тоже объекты жалости мисс Маккензи, впрочем, как и собака.
Капитан Ферриби весело засмеялся. Он был добродушным молодым человеком, чуть менее решительным, чем его друг, однако куда более отзывчивым.
– А, понимаю. И как это ей удалось тебя втянуть... Я имею в виду, где ты встретил мисс Маккензи, Эш?
– Все-таки вернее первое предположение, ведь ты же не думаешь всерьез, будто это моих рук дело, не так ли? – требовательно спросил капитан Эшборн. – Я наткнулся на нее, когда она пыталась отбиться от чрезмерно пьяного американца, который не только собирался угнать ее экипаж, но был не прочь прихватить и саму мисс Маккензи, – объяснил капитан, забывая обо всех приличиях. – Потом последовали мать с грудным ребенком и обгорелая собака. И только благодаря удачному расположению звезд нам не пришлось принять на борт столетнюю старуху и ее ровесника-слугу. Их до нашего прибытия спас кто-то другой. Что же, спасибо и на том.
Капитан Ферриби все еще смеялся.
– Я вижу, – задыхаясь от смеха, произнес он, – вы очень добры, мадам.
– Капитан Эшборн преувеличивает, – холодно ответила Сара. – Но я действительно хочу найти своего отца, тут он говорит правду. Если я правильно понимаю, здесь есть пленные, капитан?
Капитан Ферриби вопросительно взглянул на своего друга, будто прося помощи.
– О... да, да, мадам, но я должен вас предупредить, что зрелище не из приятных. Мне лучше было бы сначала разузнать.
– Это так важно? – воскликнула Сара с нетерпением. – Умоляю вас, отведите меня туда сейчас же.
Капитан Ферриби раздумывал, а пока он не принял окончательного решения, он по просьбе Эшборна распорядился накормить Элси и ее ребенка, пожалел несчастную собаку и послал изумленного солдата разыскать какую-нибудь мазь для лечения ожогов. Затем он все же повел Сару, капитана Эшборна и Десси по городу.
На ходу он, словно извиняясь, признался:
– Боюсь, мадам, вам не понравятся условия, в которых содержатся пленные, но я клянусь, мы сделали все, что могли. И, разумеется, как только мы уйдем... янки... то есть американцы, смогут о них позаботиться.
– Спасибо, капитан. – Сара едва слышала его слова из-за стука собственного сердца. До сих пор ее заботило только одно – как добраться до цели; сейчас она поняла куда более важное: она может найти Магнуса или серьезно раненым, или умирающим, иди даже мертвым. Эта возможность казалась такой страшной, что она не обращала ни на что другое внимания, она даже не думала, что находится в компании вражеских офицеров, которые всячески старались угодить ей и вели себя так, будто они на обыкновенной прогулке, а не на войне. Сначала англичане сожгли ее дом, потом преданно сопровождали в опасной поездке, а теперь с искренней заботой предупреждали ее, что зрелище, вот-вот откроющееся ее глазам, может ей не понравиться. Она не могла свести концы с концами.
Капитан Ферриби говорил, словно пытаясь сбить ее с мысли:
– Мы находимся в этой стране почти неделю, но, думаю, мне не следует удивляться тому, что Эш вновь принялся за свое.
Слова привлекли внимание Сары.
– Принялся за свое? – медленно повторила она.
– Боже, конечно. Он славился как этакий спаситель. Вечно попадался какой-нибудь хромой... э... – Капитан Ферриби вдруг смутился, вспомнив, с кем говорит.
– Какой-нибудь хромой и горбатый урод, – закончила она начатую им фразу. – Вам не нужно заботиться о моих чувствах, капитан.
Он улыбнулся.
– Извините и все такое, но это подлинная правда... Хотя, должен честно признать, вы самая привлекательная из тех, кого он спас до сегодняшнего дня. Однажды ему попалась целая семья португальцев. Их согнала с насиженного места война. Представляете, шестеро или, кажется, семеро, теперь-то уж не упомню. А он, черт его подери... э... поддерживал их в течение года или даже больше. И это тогда, когда наше собственное жалование бродило неизвестно где, и мы носили настоящие лохмотья. Я не хочу сказать, будто мы им не сочувствовали, действительно, печальный случай, тут мы все сходились во мнении, но только Эшу было не лень что-либо делать. Он заставил нас отыскать для них дом и пожертвовать вещи из уже достаточно истощенных ресурсов. Понимаете, никто, кроме Эша, не смог бы заставить других принять участие в этом деле и обставить все так, словно это им самим пришло в голову.
Сара была потрясена: рассказ капитана Ферриби явно противоречил Магнусовым историям о злых, извращенных британцах.
– Вы все придумываете, – резко заявила она, вспоминая при том поведении капитана Эшборна в сложных ситуациях.
Капитан Ферриби улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
– Слово чести! Пусть вы и возражаете, это на самом деле было. А еще однажды он приютил мальчика-сироту, местного пастушка. Тоже не так уж плохо: прикиньте, в подразделении всегда водилось молоко. Уж не знаю, слышали ли вы когда-нибудь о козьих пастухах, мадам? Если да, то вы поймете, что я имею в виду. Впрочем, для нас стало чертовским облегчением, когда Диего – так звали мальчика – нашел своего брата и отправился с ним. А как-то в Испании Эш облагодетельствовал целую деревню.
– Я уверен, мисс Маккензи совсем не интересны мои преступления, – заметил капитан Эшборн, нагоняя их.
По правде говоря, Сара не сожалела о том, что капитан Ферриби замолчал, – ей не нравилось слушать о гуманности ее врага. Достаточно странно уже то, что она находится здесь, в британском лагере, и вынуждена терпеть неожиданное британское добродушие. Особенно странным это показалось, когда она вспомнила, что не более двенадцати часов назад в этом самом месте происходило сражение, и каждая из сторон старалась уничтожить как можно больше врагов.
Она содрогнулась от мыслей и поплотнее закуталась в красный мундир, который по рассеянности все еще не сняла. Скоро они достигли места, где содержались пленные, и Сарой овладели жалость и ужас.
Капитан Ферриби, в очередной раз извиняясь, объяснил, что для пленных не нашлось подходящего здания, но, к счастью, ночь выдалась теплая, поэтому переночевать на улице не такое уж тяжелое испытание. Но Сара едва ли слушала. Даже в темноте и на расстоянии слышались стоны, в воздухе плавали неприятные запахи, а когда капитан приподнял повыше фонарь, то, что она вдруг увидела, превзошло самые мрачные ее ожидания. Везде лежали мужчины, некоторые на сооруженных наскоро носилках, другие прямо на земле. Слезы хлынули из глаз Сары, и она лишь благодарила судьбу за то, что сегодня целый день не ела, иначе ее бы стошнило.
Куда бы она ни взглянула, везде натыкалась на ужасные картины. Прежде она не могла представить последствий ожесточенных сражений. Мужчины с раздробленными руками и ногами, со смертельными ранами, с изможденными серыми лицами. Некоторые еще что-то выкрикивали при их приближении, просили воды или настойки опиума, но многие были слишком слабы, они безразлично отворачивались от неяркого света фонаря. Она знала, что большинство добровольцев – юноши, горячо и преданно ответившие на призыв своей страны, или такие, как Магнус, и, казалось, едва ли не все они собраны здесь: мальчики, которым еще рано бриться, и мужчины, все повидавшие на своем веку, стоически молчаливые.
Она утерла предательские слезы, от ужаса, царящего вокруг, почти позабыв, зачем она сюда пришла. Первым инстинктивным желанием было помочь им, но она даже не знала, с чего начать. Она не заметила, как капитан Эшборн подошел, взял за руку и крепко сжал ее, тихо сказав:
– Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Наши доктора осмотрели их; все, что можно сделать, уже делается, поверьте мне.
Сара вздрогнула, однако не ответила. Каждый раз, когда капитан Ферриби освещал своим фонарем очередное серое лицо, она опускала глаза, боясь, что увидит кого-нибудь знакомого. Здесь могли оказаться и Магнус, и Хэм, и Джеф или кто-то другой, кого она лично знала, и каждый раз она вздыхала с облегчением: выхваченное из темноты лицо оказывалось незнакомым. И все же у каждого из них должны быть жена, мать, любимая, так же, как Сара, озабоченные тем, где их родные и близкие.
Сара нашла руку Десси и вцепилась в нее, предполагая, что та чувствует то же самое. Медленно они подошли к бесконечным рядам раненых и мертвых, обе молчаливые и бледные от ужаса. Сара готова была кричать и царапать себе лицо от того, что не подумала захватить с собой перевязочный материал и лекарства. Да что лекарства, по крайней мере, еды и воды. Но когда она сказала об этом, капитан Ферриби быстро ответил:
– Согласен, мадам, зрелище страшное, но на самом деле им оказывают помощь. Эш уже сказал, наши доктора осмотрели их сразу после того, как они осмотрели наших ребят. Я вас предупреждал, лучше не приходить сюда, чтобы не расстраиваться.
– Расстраиваться? – повторила она недоверчиво и устыдилась собственного сорвавшегося голоса. – Расстраиваться?
Ей казалось, что любой, у кого есть чувства, должен быть потрясен увиденным, независимо от того, чья сторона выиграла, а чья проиграла. Магнус постоянно рассказывал ей правду о войне, иногда припоминая самые жестокие подробности, но он не подготовил ее к подобному зрелищу. Сара больше не понимала, как Магнус мог так бодро собираться на войну, зная, что все это неизбежно, не понимала, как мог хотеть войны вообще кто-нибудь. Первый раз в жизни Сара засомневалась в собственной храбрости.
– Да, Господь не позволит, чтобы такая, по вашему мнению, нежная душа расстраивалась от созерцания столь неприятных картин, – сумела вымолвить она. – Десси, почему мы не догадались организовать госпиталь, собрать лекарства! По крайней мере, мы были бы заняты делом, а не томились в страшном неведении, ожидая новостей.
Даже капитан Ферриби не нашелся, что сказать на это, поэтому они просто шли вперед. Пожатие капитана Эшборна усилилось, теперь он почти поддерживал Сару под руку, а она едва сознавала, что происходит. По дороге они останавливались, капитан Ферриби поднимал фонарь, и Сара молча качала головой. Лицо капитана Эшборна делалось все мрачнее. Когда они обошли место, где содержались раненые, и Сара не встретила ни одного знакомого лица, он сухо сказал:
– Я говорил, что вы его не найдете. Если ему повезло, сейчас он должен быть на полпути в Вирджинию. Давайте уйдем отсюда.
Она позволила, чтобы ее проводили, слишком потрясенная; в настоящий момент она почти ничего не понимала. Доверив одну руку капитану Эшборну, а другой опираясь на Десси, чье состояние было ничем не лучше ее собственной, Сара покинула территорию ужасного госпиталя. При выходе они немного постояли, но Сара не смогла больше выдавить ни единой слезы, хотя слезы, несомненно, принесли бы ей облегчение.
Капитан Ферриби спокойно спросил Эшборна, обращаясь через головы женщин:
– Что Сейчас, Эш?
Сару вдруг пронзила жестокая догадка: она не задумывалась, что же станет делать дальше. Она поставила перед собой цель доказать самой себе: Магнус не убит и даже не ранен; к этой цели она упрямо стремилась. И что же теперь?
Конечно, она не взглянула на тела убитых, которые, должно быть, где-то собрали или, возможно, в спешке уже закопали. Но даже у нее не хватило духа для такого тяжкого испытания, она совсем не была уверена, что в нынешнем состоянии она смогла бы это выдержать.
– Боже милостивый! Ты, дурак! Замолчи! – выдохнул капитан Эшборн с удивительной яростью. – Разве ты не видишь... они... уже достаточно выстрадали. Сколько времени прошло с тех пор, как вы хоть что-нибудь ели? – потребовал он ответа у Десси, очевидно, не веря что Сара скажет правду.
Десси слабо покачала головой, возможно, как и Сара, не в состоянии вспомнить. У Сары от одной мысли о еде подкатывала к горлу тошнота, но она понимала: ей еще понадобятся силы. Поэтому она позволила отвести себя обратно в штаб капитана Ферриби.
Им дали возможность умыться и привести себя в порядок. Сара, слишком усталая и разбитая, чтобы думать о тщеславии, махнула рукой на то, как она выглядит. Капитан, вспомнила она, был так щедр, что назвал ее соблазнительной. Явный комплимент, ибо с лицом, измазанным копотью, и рыжими волосами, собранными в пучок, ее вряд ли кто-либо счел бы привлекательной. Но у нее не хватило сил думать об этом, поэтому она устало вымыла лицо и руки и позволила Десси распутать самые крупные колтуны в волосах. Ее волосы всегда были ее проклятьем, непокорные и густые, вызывающе рыжие, они не укладывались в скромные гладкие прически, особенно модные в это время, и сейчас она бы с радостью просто от них отделалась.
Разорванный ворот платья Десси умудрилась как-то подколоть, и она стала выглядеть более-менее прилично. Красный мундир она аккуратно разгладила и отложила в сторону, чтобы вернуть владельцу, хотя она и испытывала при этом довольно неприятные ощущения: несмотря на теплую ночь, она почему-то дрожала.
Когда они вернулись в комнату, где их ждали Эшборн и Ферриби, именно капитан Эшборн настоял, чтобы они поели хлеба и сыра, а также съели миску какого-то горячего супа с огромным количеством лука и невообразимым вкусом. Он также заставил каждую из них выпить по стакану вина, что капитан Ферриби шумно приветствовал из своего угла. Сара вспомнила историю свиньи и с благодарностью подумала о том, что им не предложили ворованной свинины; она вряд ли смогла бы проглотить хоть кусочек.
Наконец капитан Эшборн сказал голосом, которым он, наверное, привык командовать, обращаясь к ним обеим:
– Совершенно ясно, что ни вашего отца, ни вашего мужа, мадам, здесь нет, как я и предсказывал с самого начала. Значит, нужно решить, что делать с вами дальше. И не перечьте мне, – добавил он, едва Сара собралась возразить. – Вы не останетесь здесь для того, чтобы ухаживать за ранеными. Я вас слишком хорошо знаю, мисс Маккензи, и потому чрезвычайно удивлюсь, если выяснится, что у вас есть хоть какой-то опыт медсестры, а вот что на вас донесут, как только мы покинем город, я вам обещаю. Так же ясно, что вы не можете вернуться в Вашингтон. Но я уверен, у вас должны быть друзья где-то поблизости, кто-нибудь, к кому вы могли бы отправиться и подождать там, пока ваш отец к вам не присоединится.
