Текст книги "Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе"

Автор книги: Дорис Лессинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Как они прекрасны, эти трое махонди… И Гриот предпочел забыть о Кайре, которая, пусть тоже была махонди, не имела ничего общего с их красотой.

Наконец Тамар осторожно поднесла руку к снежному псу. Тот обнюхал ее, не сводя при этом глаз с лица Данна.

– Его зовут Рафф, – сказал Данн. – Рафф, познакомься, это Тамар.

Снежный пес поднял морду и негромко пролаял дважды.

– А я – Данн, твой дядя.

Тамар сделала еще один шажок, так что оказалась у самого колена Данна. Они очень робели, эти двое, но они, несомненно, нуждались друг в друге. Оба дрожали. Тамар пришлось опереться одной рукой о колено Данна, чтобы не упасть.

У него внезапно сделалось такое лицо, будто девочка ударила его. Рука Тамар скользнула прочь, но Данн подхватил ее, сжал.

– Ты знал мою мать, – сказала Тамар. – А я нет.

Данн покачал головой, что означало: «Я не могу говорить».

Все видели: девочке хотелось, чтобы Данн сравнил ее с матерью, сказал бы, как она похожа на Маару, потому что она часто слышала это. Но он не мог говорить.

Наконец Данн произнес:

– Это накидка, что на тебе… – И он протянул руку, прикоснулся к ее одеянию. – Мы с твоей матерью носили их, когда шли в Ифрик. Если свет падает правильно, то тебя в ней совсем не будет видно.

Шабис сказал:

– Я объяснил Тамар, что мы оба должны надеть их, чтобы нас не видели. – Ему накидка доходила только до середины бедер, и он надел ее поверх мешковатых штанов. На Тамар накидка сидела как платье, почти скрывая ее ноги.

– Ты так похожа на Маару, – сказал наконец Данн, преодолевая боль, которую причиняли ему эти слова, и девочка очутилась в его объятиях.

Они оба плакали. Но когда Тамар оторвалась от Данна, накидка сползла с ее плеча, обнажив красный рубец на теле.

Данн ахнул, но, прежде чем он успел сказать что-нибудь, Шабис опередил его, пояснив:

– Это последняя из так называемых случайностей, и именно из-за нее мы ушли с фермы.

– Это след от хлыста, – сказал Данн.

– Очевидно, удар предназначался одному из рабов Кайры.

– Значит, на ферме теперь есть рабы?

– Да, есть. Их покупают и продают.

– Кайра добилась-таки своего.

– Разве можно остановить ее?

Данн кивнул:

– Да, это невозможно.

Тамар спросила у дяди:

– Данн, почему на свете бывают плохие люди? Почему кто-то хороший, а кто-то плохой?

Данн удивленно засмеялся:

– Ну, малышка, вот это вопрос так вопрос! Боюсь, ответа никто не знает.

– Это так странно. То есть мне непонятно, как это на ферме есть плохие люди и есть хорошие. Кайра и Рэя плохие, а…

– Кажется, ты имеешь в виду мою дочь, – перебил ее Данн. Он не отпускал от себя девочку, посадил ее к себе на колени. Лицо Тамар оказалось рядом с его лицом: два такие похожих лица.

Тамар сказала:

– Кайра говорит, что Рэя – дочь Шабиса.

Шабис вспыхнул гневно:

– Это невозможно. Я все время повторяю тебе, Тамар. Твоя мать и Кайра забеременели одновременно: Маара должна была родить тебя, а Кайра – Рэю. И Данн тогда еще жил на ферме.

– Да, – подтвердил Данн. – Рэя – моя дочь. По крайней мере, так мне сказала Кайра, и я думаю, что так оно и есть.

Девочка снова заплакала. На этот раз – от радости, что она слышит правду, и слышит ее от единственного человека, которому доверяет.

– Ш-ш, – успокаивал ее Данн. – Не плачь. Скажи-ка лучше, моя дочь Рэя на самом деле очень плохая?

– О да, – ответили одновременно Тамар и Шабис. И Шабис добавил: – Они с Кайрой, что называется, два сапога пара: мать и дочь.

– В нашей стране в таких случаях говорят, – заметил Али, – что это семя дьявола.

– А, дьявол! Знаю, – сказал Данн, гладя девочку по волосам. – Ты удивишься, сколько написано про дьявола в книгах, что хранятся в песчаной библиотеке.

– Кто такой дьявол? – заинтересовалась Тамар.

– Еще один очень хороший вопрос, – похвалил ее Данн.

– Думаю, ты скоро увидишь, что Тамар всегда задает хорошие, правильные вопросы, – сказал ее отец. – Но это не значит, что на них можно ответить.

– А ты знаешь, почему Кайра так меня ненавидит? – спросила Тамар Данна.

– Да. Это потому, что она ненавидела твою маму.

– А почему?

– Наконец-то легкий вопрос! – воскликнул Шабис. – Потому что Маара была лучше, чем Кайра. И гораздо красивее.

– Мне не кажется, что это легкий вопрос, – возразила Тамар.

– В любом случае, – продолжал Шабис, – Кайра действительно ненавидит Тамар, и мы не должны думать, будто Тамар в безопасности только потому, что она здесь, а не на ферме. Из Центра на ферму и обратно ежедневно ходит масса народу, и мы не можем помешать этому.

Данн кивнул:

– И всем нам хорошо известно, какие длинные у Кайры руки.

Али заявил:

– Я буду охранять девочку.

– Спасибо тебе, Али, – сказал Данн. – Но этого недостаточно. – Он положил узкую худую ладонь, которая все еще подрагивала, на голову пса, наклонился к нему и произнес: – Рафф, мы хотим, чтобы ты оберегал Тамар. – И он мягко направил морду Раффа в сторону девочки, а потом обнял их обоих разом, и пса, и ребенка.

Рафф издал глухое урчание.

– Да, Рафф, я прошу тебя.

Мощный хвост шлепнул по полу, и большая собачья морда скрылась под мышкой девочки.

– Рафф? – тихо позвал его Данн. Пес высунул морду и лег у ног Тамар.

– Вот хорошая собака, – похвалил Раффа Данн и погладил его, в ответ на что пес снова заурчал.

– Тебе теперь нечего бояться, – обратился Данн к Тамар, – теперь с тобой рядом всегда будут Али и Рафф.

– И я скажу всем солдатам, чтобы они внимательно смотрели, нет ли в лагере чего подозрительного, – предложил Гриот. – Ладно?

– Да, Гриот, – согласился Данн. – Обязательно скажи. Пусть все будут настороже. Тамар должна… она должна быть в безопасности.

Тамар вздрогнула. Она выскользнула из рук Данна села на стул рядом с ним. Снежный пес передвинулся, чтобы быть у ее ног. Малышка не переставая гладила животное, но сама все время смотрела на взрослых, которые продолжили беседу.

– А теперь расскажи нам все, что произошло, – попросил Данн Шабиса.

Они проговорили до вечерней трапезы и еще дольше, так что девочка в конце концов не выдержала и заснула, положив голову на бок Раффа.

Вот как обстояли дела на ферме, насколько понял Гриот из рассказа Шабиса. Из Агре на ферму пришло сообщение, что армия ждет возвращения Шабиса. Только он один, считали в Агре, способен объединить страну. Взять ребенка в опасное путешествие на юг Шабис не мог, хотя и хотел бы, чтобы впоследствии, если ему удастся восстановить в Агре мир и порядок, дочка жила с ним.

– Но не забывайте: у меня в Агре есть жена, – сказал Шабис. – Она не будет рада появлению Тамар. И еще напомню, что моя жена в свое время пыталась организовать похищение Маары. Так что, боюсь, она окажется под стать Кайре.

Что же касается тех, кто остался на ферме, то Лета стала практически пленницей Кайры. Та использовала ее в качестве врача при своей армии. Но Лета собиралась убежать при первой же возможности и прийти сюда, в Центр. Даулис намерен вернуться в Билму. Было решено, что уходить с Шабисом ему не стоит – слишком опасно. Он, как и Лета, пока поджидает удобного случая. Однако Кайра наверняка будет делать все, что в ее силах, чтобы не дать им с Летой уйти. Донна, подруга Леты, тоже хочет сбежать в Центр.

В этом месте Гриот заметил:

– Тогда они должны поторопиться. Центр не будет стоять здесь вечно.

Данн пояснил Шабису:

– Гриот хочет, чтобы мы завоевали Тундру.

Шабис ответил коротко:

– В таком случае не теряйте времени, а то вас опередит Кайра.

– У нас есть одно преимущество, которым не обладает Кайра, – сказал Гриот.

– Да, – кивнул Шабис, – я знаю. Все об этом знают. У вас есть Данн. У вас есть необыкновенный и всемогущий генерал Данн. Кайре тоже это известно. Так что тебе нужно быть очень осторожным, Данн, а не то в твоей постели окажется скорпион или в твоей тарелке – яд.

– Я буду пробовать все, что ест генерал Данн, – снова вызвался Али.

Становилось поздно. Гриот задумался над тем, где будут спать их гости.

Он предложил, хотя далось ему это с трудом и голос выдавал его чувства:

– Я уступлю свою комнату Тамар и Шабису…

Услышав это, Шабис сразу прервал его:

– Только не мне. Я уйду еще до рассвета.

Данн сразу же подхватил:

– Да, так будет безопаснее.

– Кайра выслала за мной наемных убийц. Она из породы людей, которые убивают тех, кем не могут владеть. Уже давно Кайра мечтает заполучить меня, и я почувствую себя спокойнее, только когда окажусь вдали от нее. Я и так задержался, вопреки ее ожиданиям. Вот такие дела. Не уложить ли нам Тамар в кровать?

С этими словами он поднял дочь на руки и вышел вместе с Гриотом и Данном в комнату Гриота. Али и Рафф двинулись следом.

Шабис уложил Тамар на низкую кровать и спросил у Данна:

– Кажется, это та самая комната, в которой раньше останавливалась Маара?

– Да, – кивнул Данн, – она самая.

Гриот и не предполагал, что это была комната Маары, и только сейчас он понял все нюансы, звучавшие в тоне и словах Данна.

– Я уйду до того, как Тамар проснется, – решил Шабис.

– Нет, – возразил Гриот.

И одновременно с ним Али тоже сказал:

– Нет.

– Лучше будет, если ты разбудишь ее и сам скажешь, что уходишь. – Гриот удивился, насколько эмоционально он это произнес. – Разве ты не понимаешь, что девочка почувствует, когда проснется и узнает, что тебя нет… что папа потихоньку ушел… Она никогда не забудет этого.

Хотя сам он как-то сумел забыть то, что сейчас наполняло его слова непривычными чувствами. Когда-то, очень давно, Гриот, еще совсем ребенок, тоже проснулся и обнаружил, что… кого-то нет. И он никогда не узнает…

– Гриот прав, – поддержал его Данн и положил руку ему на плечо. Такое случалось редко – открытое одобрение Данна, и глаза Гриота наполнились слезами. Генерал добавил: – Гриот разбирается в таких вещах.

Шабис кивнул и снова поднял Тамар на руки. Она просыпалась с трудом, терла глазенки и зевала. Шабис ласково проговорил дочке на ухо:

– Тамар, я ухожу. Мне прямо сейчас нужно уйти.

Девочка выскользнула из рук отца и встала на кровати, уже одинокая, уже брошенная им.

– Как уходишь? Куда? Нет, нет, нет! – зарыдала она.

– Тамар, мне нужно идти, а тебя я взять с собой не могу.

– Когда ты вернешься?

Теперь слезы бежали и по лицу Шабиса.

– Не знаю, Тамар.

– Ты бросаешь меня! Ты уходишь!

– Все будет хорошо. Мы оба останемся живы, Тамар. Но если я прямо сейчас не уйду, то меня могут убить. А если ты пойдешь со мной… нет, Тамар, нет, прости.

Девочка всхлипывала, стоя на постели, так и не сумев еще до конца проснуться. Рафф прыгнул к ней на кровать и положил свою огромную голову малышке на плечо. Тамар не удержалась на ногах и упала. Она затихла, засунув большой палец в рот, молча глядя на Шабиса. Рафф прилег рядом с ней, как раньше ложился с Данном.

Али сказал с чувством:

– Нельзя так поступать с животным. Для Раффа все это слишком тяжело. – Он умоляюще смотрел на Данна.

– А что я могу поделать? – сказал тот.

– Рафф любит тебя! – чуть ли не закричал Али. Все посмотрели на него удивленно: ведь он всегда был так спокоен и мудр, всегда готов прийти на помощь.

«Любовь… – думал Гриот. – Люблю ли я девушку, с которой встречаюсь? Ну, допустим, сегодня днем я был рад видеть ее, очень даже рад. А что, если я больше никогда ее не увижу?»

Данн отвернулся от Али: он тоже страдал.

Глаза Раффа не отрывались от лица хозяина. Тогда Данн сел на постель, положив руку на голову снежного пса.

Шабис сказал:

– Мне нужно взять с собой еды.

– Я принесу, – вызвался Али. Он хотел уйти из комнаты, уйти прочь от болезненных переживаний.

Шабис опустился на колени перед дочерью:

– Только ты, пожалуйста, не думай, будто я не беру тебя с собой, потому что не хочу этого.

– Но ты же все равно уходишь без меня, – тоненьким голоском сказала Тамар.

Она обхватила Раффа двумя руками за шею и всхлипывала.

– Послушай меня, доченька, – произнес Шабис. – Знаешь, что я частенько думаю? Что мне очень повезло столько лет быть рядом с вами – с тобой и, еще раньше, с твоей матерью. Наверное, я просил слишком многого, когда хотел, чтобы это продлилось.

– Просил? – повторила Тамар недоуменно. – А кого ты просил?

– Это просто выражение такое, – объяснил ей Данн. – Я тоже думаю, как Шабис. Мне повезло родиться братом Маары, долгие годы провести вместе с ней. Да, это было, и я должен быть благодарен, очень благодарен…

Его голос прервался, и двое мужчин, Данн и Шабис, оба в слезах, смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова.

– Благодарен кому? – опять спросила Тамар. – Я хочу знать. Почему вы мне не говорите?

Рафф лизал ее в щеку. Веки малышки отяжелели. Она медленно закрыла глаза. Даже во сне девочка продолжала всхлипывать.

– Это невыносимо, – проговорил Данн. – Просто невыносимо.

– Да, – сказал Шабис, поднимаясь на ноги.

В комнату вернулся Али с коричневым мешком, полным провизии.

– Коричневый – это хорошо, – отметил Шабис. – Неприметный. Кстати, я вот что вспомнил. Те накидки, в которых пришли мы с Тамар… Данн, проследи, чтобы одну из них вернули на ферму, Лете. Ей очень пригодится для побега.

Он стоял в дверях, готовый уйти, снова беглец без крыши над головой. Оглядев всех одного за другим, Шабис сказал:

– Когда увижу вас снова… – И не смог продолжать. Бросив последний взгляд на дочку, которая лежала между лап снежного пса, Шабис вышел.

– Я буду спать за дверью, вот здесь, – произнес Али. И затем показал тонкий изогнутый кинжал своего народа, который висел у него под туникой на поясе.

– А я лягу в соседней комнате, – ответил Гриот.

– К тому времени когда девочка проснется, я уже не буду спать, – сказал Данн.

Али напомнил ему:

– Господин, не забывайте о своем друге.

– Конечно, – кивнул Данн.

Он тихо позвал Раффа, и вдвоем они выбежали за ворота, на дорогу. Там Данн остановился и обнял снежного пса, после чего тот принялся бегать вокруг Данна, подскакивать и радостно лаять.

Гриот и Али, наблюдая за ними, обменялись улыбками.

– На родине у меня было две охотничьих собаки, – сказал Али. – Настоящие друзья.

Гриот вернулся в комнату, которая раньше принадлежала ему. Тамар крепко спала. Он сел со всей возможной осторожностью на край постели. На подушке остались грязновато-белые шерстинки – Рафф линял.

«Собаку нужно помыть, – подумал Гриот. – А девочке понадобится… У Али раньше была семья, он подскажет, что нужно для Тамар».

Гриота постепенно начало тяготить то, что он совершенно не знал детей и семейной жизни. Тамар была младше, чем сам Гриот в ту страшную ночь, когда огонь и сражение сделали его сиротой. Забудет ли Тамар, что когда-то у нее был отец? И не лучше ли забыть, чем помнить, не убережет ли ее такая забывчивость от лишней боли? Убережет от осознанной боли. Гриот детально обдумал последнее соображение. Но если рассуждать в таком ключе… В сознании Гриота стены, барьеры, сцены прошлого стали сотрясаться, угрожая обрушиться. Он сидел, ссутулившись, глядя на спящего ребенка, изо всех сил стараясь не утерять то немногое, что осталось у него от ощущения собственной целостности… Та молоденькая женщина, с которой он иногда занимался любовью… Если он правильно помнит, ребенок у нее уже был, но погиб во время одного из налетов вражеской армии. Сам он ни разу даже не задумывался, хотел бы он ребенка или нет. Пожалуй, нет, решил Гриот. Ведь малыш станет источником бесконечных тревог. И ребенка может не стать. Раз – и нет. Впервые Гриоту подумалось: «Я всегда считал, что в ту ночь мои родители погибли. А что, если они выжили? И до сих пор гадают, где я, что со мной?» Это было такое неподъемное бремя, что он отбросил незваную мысль прочь. Слишком тяжело, это ему не по силам. Нет, все же хорошо, что он один, без детей, без семьи. Вспомнить хотя бы тягостную сцену прощания между Шабисом и Тамар. И теперь, когда Шабис ушел, с ними осталась эта крохотная девочка, и вот трое взрослых озабочены ее судьбой: он сам, Данн, Али. И конечно же, снежный пес.

Тут послышались лай Раффа и голос Данна, и они оба возникли в дверях. Рафф словно бы только что искупался: вся его шкура была покрыта капельками воды. Должно быть, туман сгустился… или пошел дождь. Только Рафф собрался отряхнуть с себя влагу, Данн накрыл его одеялом. Вдвоем они упали на пол и покатились – Данн со смехом, Рафф игриво рыча.

Тамар проснулась и заплакала:

– Где мой отец? Где Шабис?

Данн тут же подскочил с пола; Рафф прыгнул к ребенку, лег рядом на одеяло.

– Твой отец уже на пути к реке, к лодкам, – ответил девочке Данн. – Большую часть пути он сможет проделать по воде. Так безопаснее.

– Но разве вода – это не опасно?

– Конечно, бывает болотная болезнь и речная лихорадка. Но зато лодочники смогут защитить Шабиса – если он заплатит им – от разбойников.

– От разбойников? – воскликнула Тамар. – Там есть разбойники?

– На воде твоему папе ничто не угрожает, – повторил Данн. – Кайра не будет знать, где его искать. И хорошо, что пошел дождик. Тропа стала скользкой, но это ничего. Шабис знает, как ходить по болотам. А может, он прилег где-нибудь и ждет рассвета. Тут много кустов и тростника, где он сможет спрятаться. – Данн знал, о чем говорил: он бывал с Шабисом в ночных походах.

Али сказал:

– Говорят, что в Агре песок и сухо. Шабис привык к тем условиям. – Он ведь жил там раньше.

Данн ответил:

– Кажется, мы можем превращаться в ящериц посреди песка и в птиц посреди воды. Все детство напролет мы с Маарой непрестанно мучились от жажды, а потом стали водными жителями.

Тамар притихла. Данн подошел к кровати и положил ладонь на голову Раффа. Снежный пес протестующе завыл, но не двинулся с места, когда хозяин вышел из комнаты.

Гриот погасил все свечи, кроме одной. Выходя, он заметил, что под дверью, прислонившись к стене, дремлет Али.

Как ни старался Гриот заснуть, сон не шел к нему. Он думал о девочке, такой беспомощной, спящей под охраной Раффа. Ну да, собака – это хорошо, но достаточно ли этого? Еще с ней Али, да, с ней этот худой невысокий человек, но он спит… Гриот подошел к двери комнаты, которая теперь принадлежала Тамар, и увидел, как приподнялась мощная голова Раффа; потом, когда пес понял, кто это, он улегся снова. Однако глаза его поблескивали в полумраке – он не спал, сторожил. В противоположном дверном проеме возникла фигура Данна, державшего в руках фонарь. Хвост Раффа стукнул по одеялу раз, другой. Данн заметил Гриота и поднял руку в молчаливом приветствии. То был бесценный момент для Гриота: он и Данн, посреди ночи, без слов понимающие друг друга. Потом Данн повернулся и ушел. Его фонарь погас.

Гриот осторожно прошел мимо Али и двинулся в сторону большого зала, по пути кивая стражникам. Потом он, незаметно для себя, оказался на дороге, бегущей с востока на запад, сейчас пустынной, но все равно опасной дороге, по которой обычно шло много путников.

Один из стражников покинул свой пост и приблизился к Гриоту:

– Господин.

– Что, солдат?

– Мимо нас прошли какие-то подозрительные типы, но они не повернули на ту тропу, по которой отправился генерал Шабис.

– Если они вернутся, пошлите их на восток.

– Слушаюсь, господин.

Стражник вернулся обратно.

Гриот тоже отправился к себе, долго ворочался и метался по кровати и был рад, когда за окнами начало светлеть.

Перед комнатой Тамар (перед его бывшей комнатой) уже бодрствовал Али. Показался и Данн. Девочка тоже зашевелилась, потом села резко, очевидно все вспомнив, и заплакала. Бледная, личико залито слезами… На одном плече из-под робы виден тонкий красный шрам.

Рафф лизнул этот шрам, и Тамар заплакала еще горше, обнимая зверя за шею. Маленькие ручки исчезли в густой длинной шерсти. В этой сцене было столько печали, что Али отвернулся, чтобы скрыть подступающие слезы.

– О, Тамар, – робко сказал Данн. – Не печалься так. Вот увидишь, мы все будем любить тебя.

– А вдруг я больше никогда не увижу папу? – выговорила Тамар между рыданиями, но все же постаралась успокоиться.

Али отвел малышку туда, где она могла умыться. Солдаты расставили на столе в большом зале еду. Данн, Тамар, Гриот и Али сели за стол. Рафф устроился между Данном и девочкой, которая почти весь свой завтрак скормила ему.

Потом Данн сказал:

– А сейчас, Тамар, я хочу отправить тебя вместе с Али погулять по Центру, и он покажет тебе все, что успеет, потому что времени у нас не много…

С этими словами он кивнул Гриоту, словно в них заключалось некое обещание.

– Можно, Рафф тоже пойдет с нами?

– Конечно, Рафф всегда будет с тобой. К сожалению, показать тебе все мы не сможем, только малую часть…

– Что показать?

– Малую часть того, что некогда было известно древним людям… давным-давно… Да, я знаю, что слова «давным-давно» не слишком для тебя понятны, Тамар, но ты со временем поймешь, как и все мы здесь, а что не поймешь, я объясню. Или Али объяснит тебе… – И Данн встал, подтолкнув Раффа к девочке, чтобы пес не пошел за хозяином, как было у них заведено. – Видишь ли, Тамар, в Центре есть такое место – мы покажем тебе его, – где хранится то, что раньше знали люди. Там замечательные, удивительные вещи… даже крохотная их часть… это такие вещи, которых нам не понять… И когда мы уйдем отсюда, всему этому придет конец.

– А почему мы должны уходить отсюда?

– Гриот расскажет тебе. Гриот знает. Да, Гриот, я понимаю, что нам нужно торопиться. И я постараюсь не задерживать тебя.

Писцы и ученые тем временем заходили в большой зал, занимали свои места, готовились к работе над письменами.

Данн быстрыми шагами покинул зал, и двое оставшихся мужчин понимали, что он уходит от эмоций, переполняющих его при виде этого ребенка. Но, думали они, глядя ему вслед, вряд ему это удастся.

С тех пор, куда бы ни шел Данн, с ним всегда была Тамар. Он говорил, рассказывал, объяснял. Даже во время еды. Гриот наблюдал за этим, терпеливо ждал и наконец взорвался, что удивило его самого. Однако Данн оставался невозмутимым.

– Данн, господин, ты же обещал мне!

Гриоту даже не пришлось ничего объяснять, не нужно было извиняться, потому что Данн, услышав этот упрек, только глянул на капитана, улыбнулся и кивнул.

– Да, обещал. Я обязан тебе всем, Гриот. – Его улыбка стала настоящим бальзамом для измученного сердца Гриота, которое болело и разрывалось от забот. – Так чего же именно ты хочешь от меня?

Буквально на следующий день учебный плац заполнился солдатами. По приказу Гриота явились все, кто не был занят в карауле. Сколько же их было? Гриот предполагал, что число его подчиненных перевалило за тысячу. И каждый из них зависит от него, вот почему заботы преследовали капитана неотступно. Столько солдат под его началом, и каждый с гордостью перекинул через плечо красное одеяло. Из своей комнаты вышел Данн; Тамар следовала за ним, а вместе с ней и снежный пес. Данн держал свое одеяло сложенным в руках, как и в прошлый раз, когда он стоял перед армией, а Тамар повязала себе на руку полоску красной ткани. Даже вокруг шеи Раффа красовался алый бант. В одном углу плаца возвели небольшую платформу, специально для Тамар. Данн встал возле девочки, а снежный пес взобрался на помост к ее ногам. До чего же Данн высокий, думал Гриот, наблюдая за ним от выхода на плац. Это было заметно даже несмотря на то, что стоял Данн, опираясь на помост, не стремясь воспроизвести стойку «смирно». Данн пытался убедить Гриота, что его место – перед армией, рядом с ним, но Гриот отказался. Он-то знал, что его генерал, генерал Данн, должен стоять там один, племянница не в счет.

Данн улыбнулся и не спеша оглядел ряды солдат, как будто хотел запомнить в лицо каждого из них. И в ответ они тоже улыбались ему, из-за девочки, стоявшей рядом с генералом. Сколькие из них вспоминали сейчас о своих потерянных, или погибших, или попавших в плен детях? А тут перед ними стояла маленькая девочка, невинная и очаровательная, нетронутая войной, так они думали, хотя уже всем было известно о красном шраме на ее плечике и о том, как он появился.

Данн сказал – не крикнул, вопреки ожиданиям, но произнес, даже не повысив голоса, словно беседовал с кем-то из солдат наедине:

– Приветствую вас. Я хочу познакомить вас с этой девочкой, моей родной племянницей, дочерью моей покойной сестры Маары и генерала Шабиса, который сейчас направляется в Чарад, к армии Агре, чтобы принять над ней командование. Поднимите руки все, кто слышал о Чараде или Агре.

Вверх взмыло несколько рук.

– Если миновать Билму и Шари, то можно прийти в Хеннес и затем в Агре. Уже долгое время две эти страны воюют между собой. Генерал Шабис будет командовать армией Агре. А это его дочь.

Все посмотрели на Тамар. Девочка застыла, ощущая ответственность момента и собственную значимость. Она улыбалась и старалась быть смелой, но те, кто стоял ближе, видели, что малышка дрожала. Одной рукой она схватилась за спину Раффа. Гриот радовался тому, что стоит в одиночестве, – никто не увидит, что он плачет. Он не мог не плакать. О, эти трое – Данн, невероятно красивый, славная, такая похожая на него девочка и снежный пес, белоснежное животное с густой пушистой гривой, в которой скрылась ладошка Тамар. В этот момент, как нельзя кстати, между напитанных влагой облаков пробился лучик жидкого солнечного света. Золотой свет коснулся сначала Данна, потом Тамар и снежного пса, а затем залил всю площадь.

– И я обещаю, что вскоре вы все услышите новость, которую с таким нетерпением ждете, – сказал Данн.

Раздались радостные крики – такие бурные, что Гриот забеспокоился. Оказывается, каждый из стоящих здесь солдат очень хочет уйти из Центра. Значит, всем им уже невыносимо тесниться на краешке земли, все они уже устали от слухов, которые раз за разом не сбываются: «Мы снимаемся на следующей неделе», «Скоро мы уходим отсюда».

Пока солдаты восторженными криками выражали свою радость, фаланга снежных псов, также выведенных на плац, начала лаять. И Рафф тоже гавкнул раз или два. Выглядело это так, будто все остальные собаки салютуют ему, а он принимает их приветствие.

Данн подал Тамар руку, чтобы помочь девочке спрыгнуть с платформы. Собака опустилась на землю плавным прыжком. Данн напоследок отсалютовал солдатам, и генерал с девочкой покинули плац под крики воинов и лай снежных псов.

* * *

Али водил Тамар и Раффа по бесконечным комнатам, залам и музеям Центра, показывал девочке то, что считал важным сам или что велел показать ей Данн.

А вечерами, за ужином, у них установилась своеобразная традиция. Началось все с обычного вопроса. Данн спросил племянницу:

– Ну что же ты видела сегодня?

Тамар радостно защебетала:

– О, столько всего, да, Али? И очень много всяких интересных и забавных вещей.

– Я попрошу тебя выбрать что-нибудь одно – мысленно, Тамар. Ну как, выбрала?

– Да. – И Тамар посерьезнела – видя, как серьезен Данн.

– А теперь взгляни на этот предмет мысленным взглядом. Что ты видишь?

Сначала она сказала:

– Оно большое. И черное. В нем много острых краев.

Так зародилась новая игра, в которую, как рассказал девочке Данн, играла с ним в детстве Маара.

Теперь Тамар сама выбирала тот или иной предмет для вечерней игры.

– Что ты видела?

– Больше всего мне понравилась та штука, которая летает. Это такая трубка, с крыльями, но одно крыло сломано. На ней была краска, но облупилась. Когда-то эта штуковина летала. Внутри есть двадцать сидений. Но поскольку сам этот предмет маленький, вмещает всего одного человека или двух, я догадалась, что это модель. По-моему, большинство предметов в музеях – модели. Сначала я этого не понимала. В музеях есть много разных предметов, которые предназначены для того, чтобы летать. Но почти все они сломаны.

– Когда-то они летали по всему миру. Ты уже знаешь, что такое мир, да? Ты видела карты на ферме.

– Откуда ты знаешь, как было раньше?

– Ну, это известно.

Эта фраза заменяла более полный ответ: «Так написано в книгах из песчаных библиотек».

– Ты часто говоришь «когда-то», – сказала Тамар. – Что это означает?

– Это означает давно прошедшие времена.

– Но давно прошедшие времена могут быть разными. Ты говоришь «когда-то», и Али говорит «когда-то», но я никогда не знаю, как давно.

– Самое давнее время было до того, как пришел ледник, – пояснил Али. – В моей стране есть сказания, которые знает каждый ребенок. В них говорится о времени еще до ледника, когда люди рассказывали истории о том, что было давным-давно, с их точки зрения.

Гриот попытался положить конец этой беседе, потому что заметил, как на глазах девочки блеснули слезинки:

– Данн, Али…

– Да, – кивнул Данн. – Ты прав, Гриот. Но Тамар все-таки должна попытаться запомнить все, что видела здесь, потому что придет день, когда Центр исчезнет, и никто уже не увидит того, что здесь было собрано.

Али же сказал:

– Кажется, нашей малышке пора спать.

Гриот смотрел, как Али берет Тамар за руку. Девочка, положив другую руку на спину снежного пса, послушно отправилась в свою комнату.

– Когда я усну, можешь взять Раффа себе, – сказала она Данну. – Только, пожалуйста, пусть он будет со мной, когда я проснусь завтра утром.

– Ты требуешь от девочки слишком многого, – заметил Гриот.

– Я и от тебя прошу многого, – ответил Данн.

Подобного рода заявления, признававшие заслуги и усилия Гриота, были чем-то новым и порой даже пугали капитана. Ему не нравились печаль и отчаяние, которые читались в глазах генерала. Не раз уже Гриот думал: «Уж не мак ли это?» Но нет, в остальном поведение Данна не подтверждало этих опасений.

В одиночку, не скрывая свою деятельность от Данна, но и не рассказывая о ней, Гриот планировал поход в Тундру. Он высылал вперед небольшие отряды, по пять-шесть человек в каждом, чтобы они искали в Тундре города – хаотические, бурлящие поселения, в которых появление нескольких новых лиц не вызывало подозрений. Все это были опытные, хорошо подготовленные воины. Целый день Гриот проводил со своими солдатами: объяснял, обучал, наставлял разведчиков. Особенно быстро схватывали эту науку женщины, они возвращались обратно с подробными донесениями, касающимися географии Тундры. Если двигаться некоторое время на юг от Центра и недолго на восток, Тундра состояла из болот, озер и жидкой грязи, но это была лишь малая часть этой страны, растянувшейся на восток до самой великой реки. Тундра была огромна. Многие беженцы знали только об отдельных ее районах. В Центре имелась комната, заполненная картами, которые были нарисованы цветными красками на хорошо выделанной коже. В том числе и на собачьей – этот вид кожи обменивали, покупали и продавали на всех рынках Тундры. Гриот приказал, чтобы эти карты раздали каждому отряду, а значит, писцам предстояло выполнить большую работу.

Иногда он находил Тамар в комнате, где перерисовывали карты. Рядом с ней стоял Али, что-то объясняющий и показывающий девочке…

– Смотри сюда! Видишь, все это сухая земля, а здесь горный хребет.