Текст книги "Жажда приключений"

Автор книги: Донна Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Хэтти вытянула пачку из помятого жакета и вытряхнула сигарету.

– Кажется, я знаю, на какой вопрос вы на самом деле хотите получить ответ, Принцесса, но ко мне это не имеет никакого отношения. – Она сунула сигарету в рот и искоса взглянула на Клер. – Это касается Т.К. и того, какие чувства он испытывает к вам. Трудность в том, что простой разговор ни черта вам не докажет. – Щелкнув зажигалкой, она наклонилась, прикурила и затянулась. – Похоже, придется прибегнуть к высоким технологиям.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Сообщение, которое Тайс получил неделю назад, было как гром среди ясного неба. Дело Джо должно быть пересмотрено. Эдгар Ричмонд в конце концов выполнил свое обещание. Тайс не мог понять, почему. Ведь Эдгар недвусмысленно заявил, что Джо сгниет в тюрьме прежде, чем он, Эдгар Ричмонд, пальцем пошевелит.

Что-то заставило его изменить решение.

Чтобы предоставить суду собранные доказательства невиновности Джо, Тайс не пожалел денег на адвоката. Колеса машины правосудия закрутились на удивление быстро, и к концу недели суд отменил приговор.

Джо должен быть освобожден в следующий вторник.

Сладкое чувство облегчения, которое эта новость принесла Тайсу, таило в себе горечь. Джо наконец получит свободу – благодарение Богу! – но в тюремной камере он потратил впустую четырнадцать лет жизни.

Все эти события совершенно измотали Тайса.

Он решил увезти Джо в свой дом в Огайо, где ему будет легче, чем в Лос-Анджелесе, привыкнуть к жизни в обществе. А это означало, конечно, что они уедут из Лос-Анджелеса через несколько дней.

Почему, спрашивал себя Тайс, это так беспокоит его? Дом, который он арендовал вблизи своего офиса в Лос-Анджелесе, никогда не нравился ему, особенно в душную июльскую жару, когда смог висел над городскими улицами. Однако ему страшно не хотелось уезжать.

Усевшись на диван в старых обрезанных джинсах, он поставил стакан кока-колы со льдом на стол около себя и попробовал сосредоточиться на футбольном матче, который передавали по телевизору, и не думать о том, почему ему не хочется уезжать.

Это не имело смысла.

То, что она жила в Лос-Анджелесе, не значило, что он столкнется с ней на углу улицы или в магазине. Скорее можно было бы найти костюм от модного дизайнера в «Городке выгодных покупок». Даже если бы Тайс поселился в палатке на лужайке возле ее дома, он не увидел бы ее. По его сведениям, Клер редко выходила из своих комнат в особняке, уже не говоря о том, что она не выходила из особняка. Однако что-то удерживало его недалеко от ее дома.

Она больше не нуждается в тебе. Она не хочет тебя.

Но, помоги ему Бог, он хотел ее. Он не мог спать, не мог есть, так он хотел ее. Куда бы он ни смотрел, он видел ее лицо, глаза, улыбку. Каждый раз, когда закрывал глаза, он чувствовал ее горячий поцелуй.

Теперь она, возможно, презирала его. Он солгал, когда ей был нужен кто-то, кому можно верить. Когда она сбежала, чтобы найти уединение, он вторгся к ней. И гораздо хуже было то, что он занимался с ней любовью, обманывая се, выдавая себя не за того, кем был. У нее не было никакой причины, чтобы простить его.

Он, конечно, никогда не простит себя. Он причинил ей боль сильнее, чем маньяк. Он понимал это, потому что знал, как она любила – всем сердцем и душой.

Тайс схватил пульт дистанционного управления и переключил телевизионный канал. Футбол не помог. Возможно, вечерний фильм отвлечет его. Нет, к черту, нет… любовная сцена! Этого он не смог вынести. Что там в «Новостях»? Боже, это может быть еще хуже. Ему покажут ее.

Только он собрался посмотреть документальный фильм об африканских ящерицах, как раздался звонок в дверь. Хотя ему и надо было отвлечься, он не хотел открывать. Та единственная, которую он желал видеть, не будет стоять у него за дверью.

Звонок раздался снова, и с тихим проклятием он поплелся через гостиную, чтобы открыть. Возможно, один из его сотрудников пришел что-то обсудить.

Он открыл дверь и увидел Хэтти. В одной руке она держала коробку с шестью банками пива, в другой – пакет сухих крендельков, посыпанных солью. В углу рта у нее, как всегда, была сигарета.

– Пришла посмотреть футбол, – пробормотала она, протискиваясь мимо него в гостиную.

– Тут нечего смотреть, Хэтти, – сказал он, стоя у двери и не закрывая ее, надеясь, что Хэтти уйдет. – И у меня нет настроения принимать гостей.

Она поставила коробку с пивом и крендельки на стол, затем плюхнулась в кресло поближе к пепельнице, которую он всегда держал для нее.

– Ладно, смотреть футбол не будем. Как насчет пива?

– Нет, спасибо. – Он неохотно закрыл дверь и присоединился к ней в гостиной. – Если ты думаешь, что уговоришь меня отдать тебе фотографии Клер Ричмонд, – предупредил он, садясь на диван, – ты впустую тратишь время.

Она наклонилась вперед, и он узнал блеск в ее глазах. Она что-то задумала.

– Мне предложили хорошие деньги за эти фотографии, Т.К. Восемь миллионов долларов.

– Восемь миллионов! Кто?

– Частное лицо – не бульварная газета.

– Фотографии не продаются.

– Он подпишет обязательство не публиковать их.

Он нахмурился.

– Зачем тогда они ему нужны?

– Какая нам разница? Подумай об этом, Т.К. Восемь миллионов долларов, половина тебе, половина мне.

– Забудь об этом.

– Хорошо, тебе шестьдесят процентов, мне сорок.

– Я не торгуюсь.

– Тогда бери все. Все восемь миллионов. Я соглашусь на проценты за первый год.

– Фотографии были великолепны, Хэтти, но они пропали. Исчезли. Их нет. Я их сжег.

Тишина опустилась между ними. Тайс чувствовал, что Хэтти глядит ему в самую душу.

– О, ведь ты мне врешь, Т.К., – наконец упрекнула она необычно тихим голосом. – Мы же оба знаем, что ты их не сжег.

Он смотрел на нее, озадаченный внезапным появлением комка в горле. Он действительно не уничтожил эти снимки.

– Ты не сжег их, – повторила она мягко, – потому что это ее фотографии.

Он глубоко вздохнул, оперся локтями на широко расставленные колени и устало потер лицо. Он ненавидел ее за то, что она была права.

– Ты не получишь фотографий, Хэтти, – сообщил он усталым, хриплым голосом. – Ни за какую цену. Никогда.

Она лениво курила сигарету и наблюдала за ним.

– Почему нет?

Потому что это все, что у меня осталось. Он сглотнул, не дав себе произнести вслух эти слова.

– Фотографии в конце концов могут оказаться в какой-нибудь газете, а я не хочу рисковать.

– Ну и что с того, что окажутся? Мы же их для того и делали.

– Я не устрою Клер такой подлости – опять причинить ей боль. – Тихо, но страстно, он добавил: – Я скорее дам вырвать себе сердце.

Слова тяжело повисли в воздухе.

Он не собирался так открываться ей. Лишь настойчивость Хэтти заставила его понять, что только тончайшая нить удерживает его там, где он может действовать самостоятельно.

Хэтти быстро разорвала эту нить.

– Ты так сильно любишь ее?

Он закрыл глаза, собираясь с силами.

– Да, – прошептал он.

Удивительно, но Хэтти не сказала ни слова, пока он пытался расслабить мышцы, сжавшие горло. Но тишина была недолгой.

– Ты сказал ей?

– Нет.

– Почему? Позвони ей. И скажи.

Он вспылил:

– Что пользы звонить? Она решит, что я опять стараюсь что-то получить – ее фотографии или ее деньги.

– Ни то, ни другое не кажется мне таким уж плохим. Миллиард долларов – не такая вещь, чтобы начхать и забыть, Т.К.

– Миллиард долларов, – повторил он с отвращением. – Знаешь, что я думаю об этом миллиарде? Если бы она сожгла эту кучу банкнот, чтобы поджарить сосиску по-венски, я бы плясал от радости вокруг костра.

Хэтти затянулась сигаретой и выпустила несколько колец дыма.

– Если бы у нее не было этих денег, – продолжал он, испытывая нарастающую тоску, – ничто не помешало бы мне. Я сделал бы все.

– Для чего?

Смущенный признанием, он отвернулся от Хэтти, пораженный тем, как пристально она глядит на него, будто что-то замышляет. Когда она смяла окурок в пепельнице, Тайс заметил одну странную вещь – маленькую черную дырочку в стенке коробки с пивом. Прищурив глаза, он наклонился вперед, чтобы лучше видеть.

Это было не простой дыркой, понял он. Это было застекленным отверстием. Похожим на… объектив фотоаппарата.

Зарычав, Тайс вскочил с дивана и схватил коробку с пивом. Хэтти пронзительно вскрикнула и бросилась на него, пытаясь вырвать тяжелую коробку у него из рук.

– Не сломай камеру, Т.К. Она обошлась мне в целое состояние!

– Камеру, черт побери! Сломать надо твою проклятую шею! Ты что, совсем не имеешь представления о порядочности? Не могу поверить, что ты…

– Я должна была сделать это, Т.К.!

– Что сделать? – потребовал он. – Продать меня телевизионной бульварной программе? Сделать несколько снимков для первой страницы твоей паршивой газеты?

Стиснув зубы, он с отвращением выпустил коробку из рук. Хэтти прижала ее к груди и упала обратно в кресло. Пошатываясь, Тайс подошел к окну, отодвинул штору и вгляделся в летние сумерки. Как он и предположил, микроавтобус с окнами из тонированного стекла стоял на другой стороне улицы, рядом с машиной Хэтти.

Микроавтобус для электронного наблюдения, вне всякого сомнения.

Содрогаясь от ярости, испытывая боль от предательства, он прошел через гостиную, рывком распахнул входную дверь и зашагал по лужайке. Хэтти следовала за ним на безопасном расстоянии.

– Успокойся, Т.К. Это совсем не то, что ты подумал. Я все объясню.

Он не желал ее объяснений. Ее поступку нет прощения. Он ей доверился, дал то, что ей нужно, чтобы опять послать репортеров в безумную погоню за Клер. У них появились новые причины охотиться за ней… и упоминать ее имя в заголовках бульварной газеты.

Он больше не лгал. Я скорее дам вырвать себе сердце…

Собираясь выбросить из машины любого и голыми руками разломать аппаратуру наблюдения, он дернул в сторону боковую дверь микроавтобуса, смутно увидел бледную женщину с широко раскрытыми глазами и остановился так внезапно, что его сердце замерло с глухим стуком.

Великий Боже… он, наверное, бредит?

Клер стояла в дверном проеме, ее глаза и ресницы блестели от слез в тусклом отсвете телевизионного экрана.

Тайс не мог пошевелиться… или понять, что происходит.

– Что… что ты здесь…

– Все честно, – прошептала она, смахнув слезинку с уголка глаза. – Раньше ты шпионил за мной… – ее пристальный взгляд ласкал его лицо, – теперь я шпионю за тобой.

Его горло сжалось, он не верил своим глазам. Она была здесь, из плоти и крови, она улыбалась ему сквозь слезы, блестевшие на лице, и голос ее был мягким и нежным, как поцелуй.

– Клер, – выдохнул он, его руки сами собой скользнули вокруг ее тонкой талии.

– Я подумала, что было бы неплохо поджарить сосиску по-венски, – прошептала она, обвивая руками его шею, – ты знаешь, ради этого я бы сожгла эту кучу банкнот. Мне как раз пришло в голову, что ты мог бы прийти и, ну, допустим, поплясать вокруг моего костра.

Смысл ее слов медленно доходил до него по мере того, как рассеивался туман в голове. Она слышала все, что он говорил недавно Хэтти, – все, что он стремился сказать ей.

– Я сожгла бы все мои деньги, – поклялась она, – если бы знала, что они мешают тебе любить меня.

– Ничто не может помешать мне любить тебя, пылко произнес Тайс. – Ничто.

Когда чувства стеснили его грудь так сильно, что он уже не мог говорить, Тайс поднял Клер, вынес из микроавтобуса, поставил на землю, крепко обнял и поцеловал со всей радостью, бурлящей в нем. Ее ответ зажег мгновенный жар, и он должен был вынудить себя отстраниться от нее, чтобы восстановить некоторое подобие самоконтроля.

Когда наконец Тайс обрел способность произносить слова, он прошептал:

– Я хотел поговорить с тобой о твоей фамилии. Ты была Ричмонд, попробовала быть Джонс. Что ты скажешь о фамилии Уокер?

Она вопросительно подняла брови.

– Ты имеешь в виду миссис?

– Да, миссис Тайс Уокер.

Она сделала вид, что обдумывает это, затем объявила:

– Это я! – Ее улыбка наполнилась любовью, радостью и всем тем, чего она ожидала от жизни. – Я хочу, чтобы мое имя звучало именно так.

Он привлек ее к себе, она запустила пальцы в его волосы и откинула голову. Он прижал ее спиной к микроавтобусу, становясь все более настойчивым.

Она нашла любовь! Она поняла это, ошеломленная своей удивительно счастливой судьбой. Она любила его полностью, безоговорочно, без малейшего сомнения в его любви к ней.

Бог внял ее детским молитвам.

– Пойдем в дом, – попросил он охрипшим голосом. – Нам следует сделать личный досмотр и удостовериться, что на тебе нет «жучков». Весьма тщательный досмотр.

По его вспыхнувшим глазам она поняла, что в его намерения входило много больше. Эта мысль ей очень понравилась.

Он поднял ее и понес к дому. Ни он, ни она не подумали о королеве бульварной прессы, вооруженной заряженной фотокамерой.

Им это было совершенно неважно.