Текст книги "Созданная огнем (ЛП)"
Автор книги: Донна МакДональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Кэрри посмотрела на стол.
– Я не пытаюсь быть проповедником или моралистом. Просто честно делюсь с тобой тем, что я чувствую. По моему опыту, мужчины просто хотят верить в то, что женщины не придают значения сексуальным отношениям, потому что это освобождает их от ответственности. И я знаю, что когда ты был с Эрин, она тебе нравилась. Я видела вас вместе.
– Она мне нравилась, – сказал ей Майкл, с болью в голосе от того, что Кэрри была такого невысокого мнения о его к ней чувствах. Он встал из-за стола. – Но люблю я тебя. И в этом разница. Я не могу тебе этого объяснить. Просто это так, как оно есть.
– Конечно, – сказала Кэрри голосом, напряженным от старой боли. – Ты говоришь, что у нас это по-другому. Но для таких мужчин как ты, Майкл Ларсон, в темноте, большинство женщин на одно лицо. Я своими глазами видела, что для тебя, та блондинка была так же хороша, как и любая другая. Конечно, я обнаружила, что это одинаково работает и для других мужчин. И может быть в меньшем масштабе, но я, наверное, стала такой же, как и ты. Два моих мужа были взаимозаменяемыми. Уверена, что и Том был бы тоже. Так что, кто я такая, чтобы об этом говорить, да?
– Если ты действительно так думаешь, тогда почему бросила своих мужей и закончила со мной, нося моего ребенка? – спросил он. – Наши отношения не случайные или непреднамеренные. Ты не просто другая Эрин, и я чертовски уверен, что я не Том, как-там-его-зовут.
Когда Кэрри не ответила, Майкл схватил ключи, висевшие на крючке возле двери и направился в прихожую. Ему нужно установить между ними какую-то дистанцию. И ему хоть ненадолго нужно сбежать от боли.
– Я ухожу, – крикнул он ей. – Не теряй сознание и не падай на пол, пока меня нет. Это увеличит мои страховые взносы на дом.
Когда за ним закрылась дверь, Кэрри положила голову на кухонный стол и заплакала, совершенно стыдясь того, что спорила с ним о его прошлом. О том, что обещала не делать.
Просто она больше ничего не могла поделать, кроме как отказаться от надежды, что однажды Майкл Ларсон скажет или сделает что-то, что поможет ей исцелить ее разбитое сердце.
***
Шейн проигнорировал дверной звонок первые пять раз. Когда человек, стоявший снаружи, нажал на него и начал звонить, не переставая, он швырнул карандаш и оставил свою работу.
Человек, настойчиво звонивший в дверь, не слишком помешал, подумал он. Вы не можете нарисовать героиню, в которую не верите. И от раздражения его лицо стало хмурым.
– Чего? – заорал он, рывком открывая дверь. – О, Майкл. Повезло тебе, что ты не человек, который пытается мне что-то продать.
– Есть время поговорить? – спросил Майкл, проходя мимо брата в гостиную его квартиры. – Мне нужно, чтобы ты мне помог, пока я не причинил большего вреда матери моего будущего ребенка.
Шейн вздохнул.
– У меня самого проблемы с женщиной. Но мне нужен перерыв. Давай я принесу нам по бутылке пива.
– Ты кого-то встретил? – спросил Майкл, думая об их пари, но без обычного ликования.
– Только в моих мечтах, – сказал ему Шейн из-за двери холодильника. – Женщина остается безликой и безымянной. Я знаю, какой она должна быть, но не могу получить четкую картинку в голове.
– Твой роман? Ты говоришь о своем романе? Черт, Шейн. У меня реальные проблемы… а не воображаемые, – резко сказал Майкл.
– Я сейчас проигнорирую твою оговорку. Но больше так не делай. Кэрри на тебя безумно злится? – спросил Шейн, давая Майклу пиво и присаживаясь напротив него за журнальный столик. Он сделал длинный глоток и расслабился на диване, в то время как Майкл угрюмо уселся на стуле.
– Безумно злится очень мягко сказано. Она сегодня забыла лекарство, и я привез его к ней на работу. Я вошел в тот момент, когда Эрин пыталась разрушить ее планы выйти за меня замуж. Я вступился за нее, но оказался плохим парнем, потому что ранил чувства Эрин, – сказал Майкл. – Если где-то есть руководство для дерьма под названием отношения, хочу, чтобы кто-нибудь сказал, где достать копию.
Шейн улыбнулся, видя, как Майкл расстроен. Потому что рассмеяться было бы слишком невежливо.
– Эрин, это женщина, с которой ты периодически встречался в течение нескольких лет, правильно?
– Это никогда не было всерьез, – резко сказал Майкл.
– Эрин когда-нибудь отказывала тебе в свидании или сексе? Требовала от тебя что-то, что тебе не нравилось, и настаивала на этом? Когда-либо устанавливала границу, которую ты не должен был пересекать? – спросил Шейн.
– Нет. Черт, мы не достаточно хорошо друг друга знали, чтобы о чем-то спорить, – сказал Майкл.
– Тогда ты и Эрин, никогда официально не расставались. Ты сам установил правила для ваших с ней отношений, и она как могла, им следовала. Так что, я понимаю, почему Эрин расстроилась, обнаружив, что Кэрри заменила ее в вашей игре, – сказал Шейн.
– Эрин никогда не была в меня влюблена, – сказал Майкл. – Она никогда не говорила, что любит меня. И я никогда ей этого не говорил.
– Ты все время продолжал к ней возвращаться и ходил с ней на свидания. С другими ты этого не делал. И что она должна была подумать? Что ты просто ее использовал? – спросил Шейн, бросая на брата ты-не-можешь-быть-настолько-тупым взгляд. – Не думаю, что это сделает тебя плохим парнем, если ответ будет «да», но Майкл… женщины почти никогда не занимаются сексом без причины. И физическое облегчение не входит в их список приоритетов, как это бывает у мужчин.
– Ты сам несерьезно относишься к женщинам, – обвинил Майкл. – И чем тогда ты от меня отличаешься?
– Ничем. Но я и не говорил, что отличаюсь, однако, я ясно об этом им говорю и стараюсь не иметь длительных отношений с женщинами, которые мне по-настоящему не нравятся, – тихо сказал Шейн. – Вот почему несколько месяцев назад я перестал спать со всеми подряд. Я хочу подругу… настоящую. А не просто теплое тело в постели. Поэтому мои гуляния по бабам, без особой причины заканчиваются раньше, чем твои.
– Если бы Кэрри просто стала со мной встречаться, когда три года назад я ее встретил, я бы никогда ни с кем не встречался. Я взглянул на нее один раз и все понял. Ты представить не можешь, что я почувствовал, когда она меня отвергла, – сказал Майкл.
– Нет, не могу, – сказал Шейн. – Но будь честным, Майкл. Кэрри не выставляла напоказ своих мужей у тебя на работе. Ты переспал почти с каждой женщиной из ее окружения, а она должна была оставаться с ними вежливой и профессиональной, пока это продолжалось. Если у Кэрри вообще были к тебе какие-то чувства, то одним этим ты уничтожил ее самоуважение. Ни одна женщина не хочет чувствовать так, словно она соревнуется со всем женским населением мира.
– Блин, Шейн, она была замужем, – крикнул Майкл, встал и начал расхаживать. – И что я должен был делать? Стать евнухом?
– Нет… но перестань лгать самому себе, чтобы тебе не приходилось чувствовать вину. Ты не встречался с этими женщинами, чтобы забыть Кэрри. Ты мог прошвырнуться по барам и выбрать любую женщину, заинтересованную в сексе. Майкл, будь честным с собой. Ты встречался с женщинами, которых знала Кэрри, чтобы ей отомстить. И вероятно это сработало, потому что ей до сих пор это причиняет боль. Так что теперь, твое мелочное поведение вернулось, чтобы цапнуть тебя за задницу. С моей точки зрения, похоже, что все это время вы оба друг друга терзали, – твердо сказал Шейн.
Он наблюдал, как Майкл выругался и начал ходить по комнате, как обезумевший тигр в клетке.
Шейн сделал еще один глоток и пристально посмотрел на своего упрямого, вспыльчивого брата, который выплескивал каждую эмоцию наружу, для всеобщего обозрения.
– Это помогло бы, если бы ты знал, почему Кэрри в самом начале тебя отвергла. Из того, что ты мне рассказал, для этого вроде не было никакой причины. Каждый раз когда я видел вас вместе, было похоже, что ты ей интересен. Может быть Кэрри пугало, что ее влекло к тебе или еще что. Ты довольно напряженный, когда на что-то нацелился.
Размышления Шейна остановили ходьбу Майкла. Он повернулся к Шейну спиной и провел рукой по лицу. Он знал почему. Тогда он не знал, но сейчас знал причину. Просто он не хотел признаться в том, что именно он все начал, первым причинив ей боль. Однако часть него так и не признала то, что он наделал.
Ему, конечно, не понравилась идея, что он встречался с Эрин и другими женщинами, чтобы ранить чувства Кэрри, но тошнотворное ощущение в желудке было плохим знаком.
– Я переспал с Кэрри в колледже. Она сказала, что я лишил ее девственности, – сказал Майкл с мученическим выражением на лице и повернулся, чтобы посмотреть на Шейна. – Она сказал, что тогда, для нее это тоже не было случайным сексом, но думаю, что для меня было. Черт, я ее даже не помню. Тогда, у меня был пунктик насчет блондинок, и она напоминает мне об этом каждый раз, когда мы говорим о прошлом.
– Ты что-то мне рассказывал о своей истории в колледже, но не о том, что ты это сделал, – тихо сказал Шейн. – Майкл, сложно просить ее забыть, просто потому, что сейчас она от тебя беременна, и ты хочешь на ней жениться. Учитывая это и то, что ты встречался с женщинами с ее работы, будет практически невозможно заслужить ее доверие, и тем более, ее любовь. Ты точно не был ее романтическим героем.
Шейн сделал маленький глоток пива, наблюдая, как Майкл злится. Никто не хочет, видеть себя человеком, делающим неправильные вещи, даже непреднамеренно. Его страстный брат жил от кризиса до кризиса, никогда не видя общую картину происходящего, пока кто-нибудь ему на это не указывал. Обычно это был кто-то из их родителей. Шейн допил свое пиво, возмущаясь тем, что на этот раз сообщить Майклу плохие новости, пришлось ему. Однако подумал, какого черта, он даст родителям передышку. Потому, что им самим сейчас нужно устраивать свои собственные жизни.
– Скажи мне Майкл. Кэрри действительно отличается от остальных женщин, с которыми ты встречался и бросал? – спросил он.
– Во-первых, я не знал, что ее бросил и, во-вторых… – Майкл остановился и покачал головой. – Я не рассказал тебе всю историю о наших отношениях, потому что сейчас меня тошнит от одной мысли об этом. Кэрри никому кроме меня не рассказывала.
Он вернулся к дивану и сел, положил лицо на руки и снова его потер. Его щетина царапала ладони. Сегодня весь день он был слишком занят и забыл побриться.
– Кэрри сказала, что она тогда забеременела и сделала аборт, но ни мне, ни кому-то другому ничего не рассказала. Шейн, я даже не помню, что был с ней. Как будто она рассказывает историю о женщине, с которой я не встречался. Единственная женщина, которую я знаю та, в которую я влюбился три года, когда она вошла в конференц-зал, чтобы со мной встретиться. Тебе не кажется, что у меня остались бы какие-то воспоминания, если я с ней переспал?
Шейн пожал плечами.
– Я даже не был пьян, когда спал с женщинами. Но Майкл, большинство из них определенно не помню. Для меня секс, в основном похож на заботу о насущной потребности, а затем, я об этом забываю, пока она снова о себе не напомнит. Неудачный опыт запоминается лучше, чем плохой. Я помню Энжелу, но только потому, что я должен был быть с ней осторожным. Половые отношения могут быть сложными. Уверен, ты это знаешь.
– Я не собирался причинять Кэрри боль в постели или использовать ее. Ни в колледже, ни сейчас, – сказал Майкл, думая, если ему поверит Шейн, то возможно и Кэрри.
– Ну, просто потому, что ты не собирался этого делать, не означает, что ты этого не делал. Если она говорит что сделал, значит сделал. Поэтому только Кэрри решать, сможет ли она тебе позволить загладить перед ней вину, – сказал Шейн. – И Майкл, тебе это может показаться психологическим бредом, но возможно по какой-то причине, ты блокируешь воспоминания о ней в колледже. Или, она что-то делает и таким образом тебя блокирует. Какое о ней было первое впечатление, когда ты ее встретил?
Майкл подумал о том, как Кэрри три года назад вошла в конференц-зал. Внешне она казалась совершенно спокойной, но когда он пожал ей руку, то почувствовал, что она дрожит. Он посмотрел ей в глаза и радостно утонул в их бирюзовых глубинах. Даже тогда, он уже почувствовал страстное желание. Он узнал свою половинку.
– Я понял, что она моя, – сказал Майкл хриплым голосом. – Увидел ее и просто понял. У меня нет этому логического объяснения. И когда она меня оттолкнула, я был опустошен.
Шейн изучал грустное лицо своего брата, и все внутри него сжалось от боли. Лицо Майкла было зеркальным отражением лица отца, когда мать с ним развелась. Когда любовь отдавали и не получали в ответ, то это причиняло боль. Их отцу повезло, что он встретил Джессику.
Если Майкл не сможет разобраться со своей ситуацией, то его эмоциональный брат никогда не сможет полностью исцелить эту боль. Но в то же время, Майклу также необходимо понять, что такую же боль он причинил Кэрри. А также вероятно и Эрин.
– Кажется странным, что ты в последнее время чувствуешь такую сильную связь с Кэрри, но не помнишь о прошлом, – сказал Шейн. – Если ты разберешься, почему так получилось, то возможно это прольет свет на остальное.
Майкл взял пиво и выпил.
– Возможно, если бы она была блондинкой, я бы… о дерьмо. Дерьмо. Черт возьми. Вот почему. Вся ее семья блондины. И в колледже она была блондинкой. Шейн, вероятно, она красит волосы. Она не настоящая брюнетка.
Шейн кивнул и пожал плечами.
Майкл прервал свою тираду и в шоке посмотрел на Шейна.
– Зачем Кэрри все эти годы красила волосы?
– А что ты сделал с каждой блондинкой в своей жизни, включая ее? – спросил Шейн. – Тебе не нужна докторская степень по психологии, чтобы это выяснить, брат. Подумай об этом. Ты ведь не видел, чтобы отец после развода встречался с блондинками. Зрительные подсказки очень сильны. Возможно в отношении нас даже сильнее, из-за наших художественных наклонностей.
– Ты думаешь, что в колледже я любил и бросал блондинок потому, что злился на маму из-за ссор с отцом, и за то, что она причиняла ему боль? Шейн, это чушь собачья, – сказал Майкл.
– Нет… это прямо по учебнику Майкл, – пожав плечами сказал Шейн. – Теперь, когда я об этом думаю, все обретает смысл. Вот почему, я вероятно не помнил их имен, после того как с ними переспал. Я их хотел, но затем после этого… я их не хотел, типа действительно их не хотел. Раньше, до того как у мамы с папой начались проблемы, мне по-настоящему нравились все типы женщин. С тех пор, как отец снова начал встречаться, блондинки меня даже не интересуют. Черт. Это интересно. Прямо по учебнику, но интересно.
Майкл покачал головой, не желая поверить в то, что проблемы Кэрри, были его виной.
– Если она красит волосы, то я – не единственная причина. Она также отталкивает от себя и мужчин своей семьи. Вся ее семья блондины. И я определенно понимаю, почему она хочет отделить себя от них. Может это не во мне дело.
– Кто знает? Кэрри вероятно не знает. Мотивы могут быть сложными, – сказал Шейн, выпив половину второй бутылки пива. – Наверняка выяснить красит ли Кэрри волосы, будет довольно легко. В следующий раз оставь включенным свет или поймай ее в душе и проверь. Я сомневаюсь, что она везде красит волосы. Большинство женщин этого не делают. Некоторые блондинки, с которыми я был, оказались не настоящими блондинками.
– Так кто запутался больше, я или Кэрри? – побежденный спросил Майкл.
– Вопрос неправильный, – сказал ему Шейн. – Тебе нужно спросить, достаточно ли вы оба хотите, чтобы эти отношения работали. Готовы ли вы приложить усилия, чтобы исцелиться и отпустить прошлое.
И это, подумал Майкл, определенно было большим вопросом. Он очень боялся, что ответ Кэрри был написан в нерушимом брачном договоре, с оговоркой о разводе.
– Я никогда не собирался причинять Кэрри боль, – печально сказал Майкл. – Черт, я вообще никого не хотел обидеть. Просто жил своей жизнью и делал то, что считал правильным.
– Конечно, ты не собирался никого обижать, – разумно сказал Шейн. – Ты отличный парень. И все люди периодически лажают. Но если это имеет для тебя ценность, все что ты можешь сделать, это работать над отношениями. В противном случае, вам обоим нужно все забыть и двигаться дальше.
Майкл встал. Он собирался домой. Он не мог ее отпустить, когда ему пришлось так долго ее ждать. Независимо от того хотела ли Кэрри их отношений, он их хотел.
– Спасибо за пиво и психоанализ. Но если ты напишешь об этом в своей книге, я тебя убью. Кэрри и так хочет, чтобы я отсудил у тебя за нее деньги, но я человек, который хочет получить результат сразу. Я тебя люблю, но на собственном горьком опыте узнал, что значит быть нескромным.
Шейн рассмеялся, когда Майкл направился к двери.
– Куда идешь? С тобой все в порядке?
– Нет, я не в порядке. Но я иду домой, где буду спать с правильной женщиной, по крайней мере, еще один раз, – сказал Майкл. – Я завтра подумаю о том, что ты сказал про блондинок. Но сегодня ночью я буду дома с брюнеткой. Предпочитаю, пока что сохранить свои иллюзии.
– Майкл… я верю, что ты поймешь, как это исправить. Но на всякий случай, я замолвлю за тебя словечко перед вселенной. Она ко мне прислушивается, – сказал Шейн, вставая и собирая пустые пивные бутылки.
– Спасибо. Надеюсь, ты найдешь женщину своей мечты, – сказал Майкл. – На самом деле… на этот раз я не шучу.
– Я и не думал, что ты пошутил. А теперь убирайся к черту из моей квартиры и отправляйся домой. Мне нужно работать, – сказал Шейн, провожая Майкла до двери и закрывая ее на замок.
Не успела дверь захлопнуться за спиной брата, как сотка Шейна начала звонить. Он посмотрел на экран и увидел имя своего друга.
– Джо, я здесь пытаюсь работать, – рявкнул Шейн в трубку, все еще думая о Майкле.
– Ты слишком много работаешь, – сказал Джо. – Выходи и покажи себя, Шейн.
– Не могу… чувак, у меня сроки поджимают, – сказал ему Шейн.
– Да не сегодня. Ты же знаешь, что по понедельникам ничего не происходит. Как насчет пятницы в «Бродвее»? – сказал Джо.
– До пятницы, еще уйма времени, но я посмотрю, что можно сделать. Ты с кем-то хочешь там познакомиться? – спросил Шейн.
– Да, но если она не покажется, я подумал, что мы можем взять по паре напитков и все равно немного развлечься, – сказал ему Джо.
Шейн посмотрел на потолок. Вероятно, это не повредит. Из-за того, что его роман продвигается так медленно, к пятнице он, наверное, уже начнет кидаться на стены.
– Ладно, к черту все. Я иду, – со вздохом сказал Шейн. – А теперь оставь меня в покое, чтобы я смог хоть что-нибудь сделать.
– Чувак. Последнее время, ты сам на себя не похож. Тебе нужно перепихнуться. Я ведь тебя предупреждал, что без этого тебя ждут ужасные последствия, – смеясь, сказал Джо. – Твои творческие способности высохнут, как и все остальное. Хорошо проведешь время, и все снова плавно потечет.
– Откуда тебе знать? Ты почти никогда ни в чем не участвуешь, – ответил Шейн. – Это со мной все время заигрывают. А ты тот, кого всегда троллят.
– И на этой кислой ноте, я оставляю тебя в твоем аду воздержания. Увидимся в пятницу. Приезжай сам. Мне может понадобиться моя машина, – смеясь, сказал Джо. – Пока.
Шейн повесил трубку и вздохнул.
***
Было девять тридцать, когда Майкл вошел в дом и сразу же заметил, что было совершенно тихо. Заглянув в кухню, он не обнаружил никаких признаков активности. Тарелки были вымыты, и все лежало на своих местах. Часы на кофеварке подтвердили время.
Майкл не обнаружил зажженного света ни в гостиной, ни в коридоре, по которому шел.
В доме площадью 140 квадратных метров, не так уж много мест, где можно было спрятаться. Но он знал, что Кэрри где-то в доме, потому что ее машина все еще стояла на подъездной дорожке.
Проходя мимо комнаты, которую он собирался сделать детской, Майкл увидел несколько мазков краски в свете старого ночника. Он нашел его и подключил, чтобы проверить. Джессика подбирала цвета. Сегодня вечером, он планировал показать это Кэрри, но их спор ему помешал.
Он остановился, когда заметил, что дверь главной спальни была приоткрыта. Майклу хотелось верить, что это приглашение, потому что ему нужно было поверить, что так и было.
Затем через дверь он услышал, как Кэрри всхлипывает, уткнувшись в подушку. Если бы он уже не сожалел, что перед этим убежал из дома, это сделал бы ее плачь.
– Можешь войти, – резко сказала Кэрри, продолжая всхлипывать. – Ты довольно тяжело наступаешь, я слышала, когда ты пришел домой.
Майкл подошел к кровати и посмотрел на Кэрри, которая лежала, свернувшись калачиком, спиной к нему. – Я пошел к Шейну, и мы выпили пива.
– Ты не должен мне ничего объяснять. Я не слежу за мужчинами, с которыми живу, – сказала Кэрри, с таким же раздражением, как и у него. – Ложишься или собираешься всю ночь здесь стоять и в темноте на меня смотреть?
– Генерал, у вас есть какое-то скрытое оружие? – спросил Майкл, снимая рубашку через голову.
Кэрри засмеялась и снова всхлипнула.
– Есть только один способ выяснить.
Майкл расстегнул брюки и с удовольствием позволил остаткам одежды кучкой упасть на пол возле кровати.
– Лекарство приняла? – спросил он, снимая резинку с волос и бросая ее на книгу, рядом с ее привычным стаканом воды на тумбочке.
Сегодня ночью, ему показалось очень интимным то, что их личные вещи смешались. И он подумал, размышляла ли Кэрри о таких вещах. Его сильно волновала каждая деталь, потому что он собирался лечь в постель с женщиной и не был уверен, что ему будут рады. Для него такая ситуация была в новинку.
– Да, я приняла свое проклятое лекарство, – сказала Кэрри, раздражаясь сильнее, потому что первые приятные слова Майкла после их ссоры, касались ее слабости и ее это по-прежнему возмущало. – Перестань меня этим попрекать. Я не собиралась про них забыть.
Майкл рассмеялся над ее недовольством, и это помогло ему набраться храбрости. Он забрался в постель, прижавшись к ее теплому телу своим холодным. На ней была короткая пижама, почти такая же шелковистая, как и ее кожа. Он просунул одну руку ей под голову, а другую положил так, что она опустилась на то место, где внутри нее рос ребенок.
Она откинулась назад и вздохнула, но даже в темноте он видел, как по ее лицу текли горючие слезы. Все внутри него сжалось, и он крепко ее обнял.
Она плакала из-за него, подумал он, наблюдая, как слезы скатываются по ее щекам на уже мокрую подушку. Она вытирала их платочком, однако не добилась большого прогресса в том, чтобы сохранить постельное белье сухим.
Черт. Он должен был остаться и выслушать ее, как бы ему этого не хотелось. Он не должен был сердиться каждые две секунды, когда ей и так приходилось со многим разбираться. Но он просто не мог ничего с собой поделать.
Вспоминая свой разговор с Шейном, Майкл уткнулся лицом в волосы Кэрри и, пытаясь ее успокоить, начал мягко ее покачивать.
– Я не знаю, как устранить эту боль между нами, но я никогда больше не смогу хорошо относиться к себе самому, если мы не сможем найти какой-нибудь компромисс. Даже если ты… даже если тебе придется однажды уйти, я не хочу продолжать причинять тебе боль или обижаться на твое обо мне мнение, пока ты здесь.
От его слов она заплакала еще сильнее. Майкл шептал ее имя, целуя ее лицо.
Каждый раз, когда Майкл был добрым, Кэрри хотелось верить, что он был таким же хорошим, каким и казался. Каждый раз, когда он ее обнимал, становилось все труднее и труднее защищаться от боли, которую он мог причинить тому, что осталось от ее сердца.
– Майкл, я тоже не хочу причинять тебе боль, но я не могу заставить прошлое просто исчезнуть, потому что ты, по-видимому, решил о нем забыть. Я пережила то, что случилось между нами в колледже, и это стало большой частью личности, в которую я превратилась. Но беременность, эта вторая беременность, не дает мне забыть о первой, – тихо сказала Кэрри. Так тихо, что она даже не была уверенна, что Майкл ее услышал.
– Я могу это понять, – сказал Майкл, но произнести слова сопереживания оказалось трудней, чем он представлял.
Кэрри всхлипнула и крепче обняла его руку.
– Сегодня меня беспокоила не Эрин. Невозможно по-настоящему переживать из-за женщин, что были в твоей жизни, когда с тобой я, а не они. И думаю, фраза если ты чем-то владеешь, то другим трудно у тебя это отобрать – глупость. Я не переживаю, что мне нужно истреблять твоих драконов. Но не думаю, что когда-нибудь смогу забыть то, что случилось в колледже.
Он обнял ее и поцеловал, дрожа от необходимости сдерживаться.
– Тогда ругайся со мной, если это то, что тебе нужно для обретения покоя. Наказывай меня словами ненависти, пока ты не изгонишь боль, которую я причинил. Клянусь, я буду об этом помнить, когда в следующий раз мы будем спорить. Просто попробуй поверить, что я не хотел тебя обидеть и просто… просто, не отступай от своих слов про нашу женитьбу.
– Ты должен знать меня уже достаточно хорошо, чтобы понимать, я не откажусь от своих слов, пока это не станет вопросом жизни или смерти, – сказала Кэрри, смеясь и шмыгая носом. – Я жестче, чем наши споры и действительно хочу, чтобы у тебя были законные права на твоего ребенка.
Но не на твоего, грустно подумал Майкл. Я хочу этого и для тебя. Но как же мне этого добиться?
– Хорошо, – сказал Майкл, отбрасывая разочарование и напоминая себе быть благодарным.
Он дрожащей ладонью погладил ее живот.
– Мне жаль, что мы так много ругаемся. Я понимаю, что в основном это моя вина, но откажусь от своих слов, если ты об этом кому-нибудь расскажешь.
Кэрри засмеялась и прижала к себе его руку, чувствуя, как его объятие стало крепче. И этого было почти достаточно, чтобы отогнать воспоминания.
– Скажи своему папе и Джессике использовать в детской голубой цвет. Если этот ребенок хоть немного похож на своих родителей, то малышу понадобятся успокаивающие цвета в комнате, – сказала Кэрри, засыпая от усталости.
Майкл почувствовал, что его глаза наполняются слезами и закрыл их. Кэрри была обижена и разочарована, однако остановилась, чтобы заглянуть в детскую комнату. Он и не надеялся, что она выберет цвет краски.
Он поцеловал ее волосы, висок, а затем подвинул ее голову к себе под подбородок.
– Хорошо, – сказал он дрогнувшим голосом. – Значит успокаивающий небесно-голубой. Возможно, нам нужно покрасить в этот цвет весь дом.
Все еще находясь в объятиях Майкла, Кэрри снова засмеялась, хлюпая носом в подушку, пока эмоциональное истощение не погрузило ее в сон.
Майкл обнимал ее больше часа, пока не убедился, что Кэрри никуда не денется. В это время он пытался посмотреть на их ситуацию глазами Кэрри. Даже если он не мог представить, как она раньше с этим справлялась, не трудно было понять, что она чувствовала сейчас, испытывая разочарование и не имея возможность контролировать текущую беременность.
Чувствуя, что и к нему, наконец, пришел сон, он убрал руку и опустил голову Кэрри на подушку. Затем улегся поудобнее рядом с ней, просто благодарный за то, что она была рядом.
***
На следующее утро Майкл проснулся один в очень тихом доме. Прошло много времени с тех пор, когда он в последний раз был один, и это казалось странным.
Он зашел в главную спальню, чтобы проверить была ли там Кэрри и не нуждалась ли в нем. Но ее там не было. Бутылочка с лекарством стояла на столешнице, однако Майкл заметил, часть таблеток отсутствовала.
Так что сегодня спасать ее было не нужно.
Однако от этой мысли он не почувствовал себя лучше. Напротив, ему стало невероятно грустно. Ну, от этого и потому, что после того как они провели вместе ночь, он не смог ее обнять или поцеловать на прощание.
И она явно не хотела, чтобы он это сделал.
Один Бог только знал, с чем Кэрри пришлось разбираться в тот день на работе. Впервые, Майкл искренне пожелал иметь возможность изменить, по крайней мере, ту ситуацию. Возможно, он не думал, что сделал что-то неправильно, но иметь дело с ситуацией подобной той с Эрин… ну, это стало трудным уроком, который он выучил. Ему вообще не следовало встречаться с таким количеством женщин, которые были с ней связаны. Сейчас ему было стыдно, но, к сожалению, он ничего не мог исправить.
Майкл мыл руки в раковине, когда увидел крошечную записку, которую Кэрри прикрепила в нижнем правом углу зеркала. Она была такой маленькой, что он почти ее не заметил. Очевидно, она предназначалась только для ее глаз.
Он ее прочитал, а затем прочитал еще раз. У него разболелась голова, когда он понял, что это было и что это означало. Это была просто пара строк из библии о прощении кого-то семьдесят раз и еще семь. Майкл непристойно выругался, а затем рассмеялся над иронией его вульгарности. Ее намерения для него были чертовски унизительны.
Несмотря на ее безразличие к родителям, она обратилась к запрограммированной в ней духовности, чтобы найти ответы. И он смог убедиться, что она действительно пытается отпустить свое прошлое. Семьдесят раз и еще семь, подумал он. А сколько раз я обидел ее? Четыре сотни и девяносто? Господи, он надеялся, что нет. И обнаружил, что молится, чтобы было не так уж часто.
Он решил, что записка, положила конец их спорам о прошлом. Но как сказал Шейн, хотел он ее обидеть или нет, Майкл, тем не менее, это сделал. Он был далеко не безупречен. И этому не было никакого оправдания, когда Кэрри все время плакала из-за того что случилось в колледже. Впервые, он смог представить как Кэрри смотрит на него после того как они были вместе, и обнаруживает его с кем-то другим. Если бы он увидел ее целующей Тома, после того как они переспали, он бы был опустошен.
Возможно, он тогда разбил ей сердце. Но он определенно этого не хотел.
И вместо того, чтобы почувствовать возмущение из-за ее маленькой напоминалки, Майкл только еще сильнее влюбился в Кэрри за то, что она пыталась сдержать слово, несмотря на то, что на самом деле не могла забыть того, что случилось.
Тем не менее, все в Майкле продолжало настаивать, что если Кэрри когда-нибудь забудет о прошлом, то они смогут любить друг друга до скончания времен. Однако он не может ее исцелить. Она сама должна захотеть быть с ним так же сильно, как он хочет быть с ней.
Шейн был прав и в этом тоже. Все что Майкл мог сделать, держать ее в объятиях по ночам, любить ее изо всех сил и надеяться, что в конечном итоге она решит, что жизнь с ним стоит эмоциональных усилий.
Майкл очень хотел перед ней извиниться, но понятия не имел как. И это незнание приводило к беспомощности, с которой он никогда не мог справиться.
Последний раз он чувствовал себя беспомощным в отношении Кэрри, когда она только что вышла во второй раз замуж. Он провел ее вторую брачную ночь с Эрин, пьяный и злой на то, что был с не той женщиной. Все что он делал с Эрин, не имело для него никакого значения. Ни та ночь, ни другие, которые он с ней проводил. И с этой точки зрения он вел себя как ублюдок по отношению к Эрин.
