Текст книги "Созданная огнем (ЛП)"

Автор книги: Донна МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Это как быть благодарным за то, что Кэрри здесь со мной, и я могу ей помогать, вместо того, чтобы жить одной и самой иметь дело со своей тошнотой.

Уилл кивнул.

– Да. Это хороший старт.

– И сколько времени уйдет, чтобы добраться до части «удовлетворен»? – спросил Майкл, приподнимая бровь.

Уилл пожал плечами и рассмеялся.

– Шейн был прав. Ты и мама, с возрастом не становитесь мудрее, – с горечью сказал Майкл.

– Ты учишься мудрости, переживая испытания, но, похоже, что вскоре ты сам станешь мудрее, со всеми вызовами, что к себе привлек, – сказал Уилл, решив не обижаться на мнение двух умников, которых он вырастил. – Майкл, тебе тридцать четыре. И пришло время перестать злиться на то, что у нас с матерью больше нет для тебя готовых решений.

Майкл подумал о заявлении отца, отхлебывая кофе.

– Ну, и взросление тогда тоже отстой, – смеясь, сказал он, несмотря на боль в груди.

– Сожалею, что у тебя тяжелое утро, сын, – сказал Уилл, борясь с ухмылкой, от чего подрагивали уголки его губ. Он не должен был смеяться, но трудно было этого не делать. Он знал, что его упрямый старший сын собирался нажимать и подталкивать, и Бог знает, что еще делать в отношении женщины, которая спала в комнате, дальше по коридору. Майкл искренне думал, что сможет выиграть у Кэрри соревнование в упрямстве.

И Уилл подумал, что с его стороны было очень мудро не указывать на бесполезность этого, уже расстроенному Майклу.

Он просто был рад, что Джессика позволила ему жить с ней, пока они не найдут дом для покупки.

*****

– Еще яичницы? – спросил Майкл, положив ее на тарелку Кэрри, когда она кивнула. – Есть еще кусочек цельно-зернового тоста.

Кэрри вздохнула.

– Я уже съела три кусочка. И даже не желаю знать, сколько съела яиц, – сказала она ему. – Они действительно были хороши. В кои-то веки чувствую себя почти нормально.

– Не так уж много, как ты могла подумать. Я просто рад, что ты можешь есть. И цвет твоего лица стал лучше, – сказал ей Майкл и принес на стол свою кружку с кофе.

– Мне показалось, что я слышала голос твоего отца? – спросила она.

Майкл кивнул.

– Да. Он собрал большую часть своей одежды и туалетных принадлежностей. И на этой неделе я смогу переехать в его спальню. Она больше той, в которой я сейчас сплю, плюс я думаю о том, чтобы превратить самую маленькую комнату в детскую.

– О, – сказала Кэрри, запивая кусок тоста холодной водой. – Полагаю, это нужно будет сделать. Хочешь, чтобы я тебе помогала?

– Можешь, если хочешь, – сказал он, ища признаки желания, но, не видя их.

– Я бы предпочла этого не делать. Думаю, именно ты должен быть тем, кто принимает такие решения. Но я с удовольствием разделю с тобой расходы, потому что знаю, что детские вещи могут быть дорогими. В прошлом году у моего брата родился ребенок, – сказала она ему.

Майкл отложил ее незаинтересованность в обустройстве детской, для обсуждения в другой раз.

– Расскажи мне о своей семье. Что я должен завтра ожидать?

Кэрри положила свой тост и отодвинула тарелку. Мысль о том, что Майкл встретится с ее семьей отбила у нее аппетит.

– Мой отец – смотритель церкви, которую они с мамой посещают. Это его основная работа и он серьезно к этому относится. У него есть очень строгие представления о том, как человек должен жить и я единственный его ребенок, который не следует семейным традициям. Так что, в отношении меня он не слишком белый и пушистый.

Майкл покачал головой.

– Значит, никаких ругательств и грязных шуток во время обеда… понял.

– Мой брат такой же ужасный, но мне все равно, что он думает. Можешь не стараться быть с ним уважительным. Это пустая трата времени, – сказала она.

Майкл ухмыльнулся, услышав, что она снова говорит как женщина, которую он знал.

– Что еще я должен знать?

Кэрри взглянула на Майкла и подумала о том, что почти все, что ей в нем нравилось, было тем, что ее семья ненавидела.

– Список слишком длинный. Кроме того, не имеет значения, понравишься ты им или нет. Их мнение не повлияет на мое решение выйти за тебя замуж. Они не одобрили и других мужчин в моей жизни, хотя они оба были довольно консервативными. Так что я определенно не ожидаю, что они одобрят тебя.

– Может мне постричь волосы, – сказал Майкл, вытаскивая волосы их хвоста и проведя сквозь них руками. – Я знаю, что с волосами такой длины выгляжу не очень респектабельно. Меня не убьет, если я на какое-то время их укорочу.

– Это глупо. И ты не будешь стричь волосы, – твердо сказала Кэрри, не скрывая свое отвращение к этой идее. Она посмотрела на Майкла и увидела в его глазах вопрос. Однако отвернулась, так на него и не ответив.

– Почему я не должен этого делать? – спросил Майкл, гадая, думает ли она о той же причине, что и он. – Это просто волосы. Со временем они отрастут.

Кэрри покраснела, подумав о единственном настоящем доводе, который у нее был. Поскольку ее предпочтения вылились в их недавнюю безумную ночь, она не могла поделиться этим с их источником. Но даже если отложить это в сторону, все же было неправильным, если Майкл отрежет волосы для того, чтобы угодить ее семье.

В первую очередь, ничто из того, чтобы он ни сделал, в любом случае, им не понравится, потому что им невозможно было угодить. У нее самой не получалось это сделать в течение многих лет. С другой стороны, волосы Майкла были неотъемлемой его частью. Они соответствовали его характеру. Они соответствовали его искусству. Ему это подходило и точка. Так что, нет, Кэрри не собиралась позволить ему постричь волосы.

– Просто не делай этого, ладно. Ничего не меняй в своем облике. Попытка угодить моим родителям – пустая трата сил, – грустно сказала Кэрри.

– Стрижка волос – небольшая уступка, если это облегчит тебе возможность представить меня в качестве потенциального мужа, – осторожно сказал Майкл.

– Майкл, ты не стрижешь волосы. Конец дискуссии, – сказала Кэрри, вставая и направляясь к мойке со своими тарелками. – Думаю, что пока чувствую себя лучше, я бы хотела заглянуть в свою квартиру и кое-что забрать.

– Отлично. Я тебя отвезу, и по дороге ты сможешь продолжить рассказывать о своей семье. Хочу знать обо всех ее членах, – сказал Майкл, тоже встал и отнес тарелки к раковине.

Если бы Кэрри повернулась к нему лицом, ему пришлось бы лишь слегка наклонить голову, чтобы ее поцеловать. Он почти забыл, что она была ниже всего лишь на несколько сантиметров. И от этого в его голове появилось так много идей, что он не мог от них избавиться. Особенно от идеи повторить ночь, что они провели вместе.

– Я не буду стричь волосы, потому что знаю, тебе нравится, когда они длинные, – тихо сказал он, почти прошептав в ее ухо.

Кэрри бросила на Майкла взгляд, и им обоим стало очевидно, что она раздражена.

– Я не говорила, что мне нравятся твои волосы. Просто сказала, что нет необходимости их стричь, – защищаясь, сказала Кэрри.

– О, ну, если тебе не нравятся мои волосы, тогда нет причины их не отрезать, – возразил Майкл. – Я позвоню Шейну, он заедет и уберет несколько дюймов. Он и раньше меня стриг.

– Майкл, ты не стрижешь свои волосы, так что прекрати об этом говорить, – приказала Кэрри.

– О. Вот и ты, – сказал Майкл, улыбаясь ее тону и рукам на бедрах. – Я действительно скучал по тебе генерал Аддисон. Рад видеть, что тебе лучше.

– Пошел ты, – сварливо сказала Кэрри в ответ на его громкий смех.

Но когда она повернулась, чтобы уйти, комната закружилась. Она протянула руки, но ухватиться было не за что.

Затем внезапно ее обхватил Майкл, удерживая вертикально.

– Стоять, – встревожено сказал он. – Это был почти обморок. Прости, если нервировал тебя своим подшучиванием. Милая, я не буду стричь волосы. Да и как я могу их постричь? До сих пор помню твои руки в них, когда ты заставила меня не двигаться и так страстно поцеловала. Я тогда подумал, что умру от удовольствия и чувства, что я принадлежу тебе.

– Майкл, пожалуйста, прекрати мучить меня воспоминаниями, – попросила Кэрри, без сил опираясь на него, потому что у нее не было выбора.

И все это время ее голова шла кругом от того, что Майкл вспоминал те же вещи об их совместной ночи, что и она.

– Почему бы тебе просто не признать, что это именно та причина, по которой ты не хочешь, чтобы я постриг волосы? – яростно прошептал Майкл. – После той ночи, я не мог думать ни о ком, кроме тебя. Дай мне немного надежды.

Когда сознание Кэрри прояснилось от угрожавшей поглотить ее темноты, она все еще опиралась на Майкла, все еще была в его объятиях. И она пришла в ярость от того, что Майкл просил у нее чего-то большего. Как будто этот мужчина уже не отнял у нее все, включая контроль над собой.

Наполненная гневом, Кэрри протянула руку за спину Майкла, обхватила рукой длинные, свободно висящие волосы и потянула его голову назад, со злостью глядя ему в глаза.

– Я уже принадлежала тебе, и это все, что ты когда-либо сможешь получить, Майкл Ларсон, – поклялась она, сверкнув глазами, когда резко дернула, подчеркивая свои слова.

Майкл сопротивлялся рывкам Кэрри, чувствуя, как от желания воспламеняется его кровь и приветствуя зарождавшийся огонь. Эта женщина вызывала в нем эмоции, которые больше никто и никогда не вызывал. Не все они были разумными, но было невозможно оставаться спокойным, когда он смотрел в ее яростное лицо. Ей просто чертовски повезло, что сегодня утром он держал себя в узде.

– Да, ты была моей, Кэрри Аддисон. И я намерен обладать тобой снова, – сказал ей Майкл, отвечая таким же жарким взглядом.

А затем, несмотря на то, что Кэрри с силой тянула его волосы, он склонил голову к ее губам. Он запечатлел огонь, горевший между ними на ее губах, и страсть их поцелуя шокировала обжигающей потребностью. Двух месяцев как будто и не бывало, словно это случилось вчера. Он нуждался в ней сейчас.

Когда она отстранилась, Майкл произнес ее имя – наполовину вопрос, наполовину требование. Как она могла продолжать от него отстраняться – от этого?

Когда Кэрри почувствовала что хочет приоткрыть рот, она в панике отстранилась от Майкла. Немедленно отпустила его волосы, но в попытке отступить ей пришлось разжать пальцы. Его тело было горячим и твердым, и он был сильным, очень сильным. Кэрри понимала, что если Майкл добровольно ее не отпустит, то она ничего не сможет сделать.

Когда она почувствовала, как Майкл ослабил хватку, она осторожно шагнула назад. Кэрри почти упала и чуть не сгорела от стыда и унижения, когда Майклу во второй раз пришлось ее поймать.

Но потом осталась только злость, когда она снова оказалась в его руках, прижатая к нему и настойчиво давившему на нее, доказательству его желания.

– Очевидно, я не в состоянии помешать тебе воспользоваться этой ситуацией. Но могу пообещать, что даже если мы и переспим, то в долгосрочной перспективе это не будет иметь значения. Я все равно уйду от этого безумия, что чувствую к тебе, не зависимо от того сколько раз мне придется выбираться из твоей кровати, – предупредила Кэрри. Ее тело тряслось от ярости, обиды и стыда, потому что Майкл так легко мог ее соблазнить.

Майкл выпрямился и удерживал Кэрри на расстоянии, однако не мог заставить себя отпустить ее. Даже когда от отказа Кэрри горели его уши, ему нужно было убедиться, что она не упадет. Поэтому он не мог полностью ее отпустить, даже когда часть него хотела оттолкнуть ее от своего тела, чтобы облегчить свою собственную боль.

– Когда ты будешь достаточно сильной, чтобы стоять самостоятельно, и мы будем уверены, что ты снова не упадешь в обморок, я отпущу, – сказал Майкл, с усилием выдавливая слова. – Не спеши. Я… я больше к тебе не прикоснусь. Просто так получилось. Ты сама это начала, когда схватила мои волосы.

Кэрри провела руками по рукам Майкла и схватила его ладони, чтобы принять устойчивое положение, после чего, наконец, отошла.

– Я знала, что оставаться здесь было плохой идеей. И теперь я понимаю, насколько плохой она была, но у меня по-прежнему нет выбора. Я не могу попросить кого-то из моих сестер бросить учебу и вернуться сюда, чтобы мне помогать. Плюс, все эти дела с браком. Я не дура и понимаю, что не смогу вечно держаться от тебя вдали, если мы окажемся в одном доме. Но не летай в облаках Майкл. Желание быть с тобой не означает, что ты сможешь заставить меня до конца жизни быть несчастной, – сказала ему Кэрри, отходя еще дальше и радуясь тому, что головокружение не вернулось. – А сейчас я собираюсь снова прилечь. Не ходи за мной.

Майкл остался стоять там, где она его оставила, боясь сдвинуться, боясь того, что он мог сделать, если пошевелится. Он был настолько ранен, что мог продемонстрировать им обоим, что между ними было.

Он слушал, как Кэрри по дороге в спальню скользит рукой по стене коридора, опираясь на нее, чтобы не упасть и отчитал себя за порочные мысли о женщине в ее состоянии. Когда дверь за ее спиной захлопнулась, Майкл закрыл глаза и матерился, пока воздух кухни не был наполнен произнесенными шепотом ругательствами.

Он не мог выплеснуть свое разочарование в искусство, потому что стук ее разбудит, а Кэрри нуждалась в отдыхе. И он не мог покинуть дом, опасаясь, что она упадет, а его не будет рядом, чтобы помочь.

За всю свою жизнь Майкл никогда не чувствовал, что не способен себя контролировать, и он ненавидел это чувство.

И, тем не менее, все, что он хотел, это пройти по коридору, залезть в постель к Кэрри и обнимать ее, пока она спит.

Часть его даже чувствовала потребность снова извиниться, но, черт возьми… он до сих пор не понимал за что. Она была расстроена из-за ребенка и что находилась в его доме, но по какой-то причине он все равно был счастлив, что она была здесь.

Что, черт возьми, с ним случилось?

Он был больным, должен был быть больным, если хотел привязать себя к женщине настолько неумолимой и не желающей видеть, что могло бы между ними быть. Она знала, как это было, насколько сильным это было. Черт, она выходила замуж, чтобы избежать того, что между ними было. И он понимал, что именно это и было причиной. Но разве она не понимала, что их стремление друг к другу, было тем, что другие люди страстно желали и искали всю свою жизнь?

Она носила его ребенка. Они были его – оба – и женщина, и ребенок. И все чего он хотел, это возможность их любить. Почему она не могла этого принять?

И как могла это принять ее семья, если она сама не хотела?

Ну, он не собирался позволить Кэрри просто выбросить то, что у них было, решил Майкл. Как-нибудь… каким-то образом… он собирался до нее достучаться.

Ну, а между тем, он собирался принять холодный душ, чтобы успокоиться и возможно, немного вздремнуть. Прошлой ночью он не мог заснуть, зная, что Кэрри была так близко от него.

Когда позже они оба успокоятся, он съездит с Кэрри за вещами и вернет ее сюда, где она и должна быть.

Завтра, пообещал себе Майкл, завтра он выиграет одобрение ее семьи. Майкл знал, что ее отец не одобрил двух ее предыдущих мужей. Но мужчина примет его. Ему придется, когда он увидит, что Майкл был подходящим человеком для его дочери.

Но даже если отец Кэрри откажется их благословить, это не заставит его передумать, решил Майкл, однако если он понравится ее семье, то возможно это станет ключом к сердцу Кэрри.

И за этот шанс, он попробует сделать все что угодно.

Глава 3

– Так значит, твой отец очень строгий, а брат злой, – переспросил Майкл, заметив, что Кэрри отвернулась и смотрела не на него, а в окно машины. – А какая твоя мать?

– Она поддерживает отца во всем, независимо от обстоятельств, – уныло произнесла Кэрри, не сводя взгляда с прекрасных лошадиных ферм, которые они проезжали по дороге на воскресный обед с ее семьей. – И это на самом деле все, что можно сказать о Маргарет Аддисон.

– Ты не близка с матерью? – спросил Майкл.

– Когда я жила дома, решения за всех нас принимал отец. Как правило, не спрашивая, что мы думали или чувствовали о ситуации. Даже когда я точно знала, что мать не согласна, она перечила отцу всего лишь один или два раза, – грустно сказала Кэрри. – Я люблю маму, но не уважаю ее так, как ты уважаешь членов своей семьи. Думаю, что приложила немало усилий, чтобы не стать такой женщиной как она.

Майкл подавил желание вздохнуть. Он еще даже не встретился с семьей Кэрри, а они ему уже не нравились. Судя по тому, как она о них отзывалась, он не думал, что они ей тоже нравились.

– Что насчет твоих сестер? – спросил он.

– Они замечательные и счастливы, что учатся в колледже, – сказала Кэрри, повернув голову и разглядывая профиль Майкла, который вел машину. – У меня с Дарлой семь лет разницы. А Элисон на восемнадцать месяцев младше нее. Кевин старше меня на два года. Такое ощущение, что у моих родителей две пары совершенно разных детей. Мой брат просто ужас, но младших сестер я по-настоящему люблю. Это я уговорила их поступить в Боулинг Грин и уехать из дома.

– Пыталась помочь им получить шанс на более счастливую жизнь? – спросил он.

– Просто надеялась, что они встретят достаточное количество людей, чтобы понять, не все семьи такие неодобрительные как наша, – поправила Кэрри. – Дарла получает степень мастера в области образования. Элисон только начала учебу. Но они обе планируют стать учителями.

– Похоже, ты очень ими гордишься, – прокомментировал Майкл, не пропустив ее довольную улыбку, когда она кивнула.

– Да, горжусь, – подтвердила она.

– Так что там с твоим братом? Но если не хочешь, можешь не рассказывать, – сказал Майкл, думая, что если она не захочет, то он просто составит собственное мнение, когда с ним встретится.

– Кевин всегда старался походить на отца. Каждый раз, когда я ходила на свидание, отец читал моему парню лекцию о хорошем поведении. И это само по себе было плохо. Но на следующий день в школе Кевин колотил парня, если даже только подозревал, что мы целовались. Из-за своего брата, на втором курсе старшей школы я не могла ни с кем встречаться.

Кэрри снова отвернулась к окну.

– Это была ирония судьбы, когда в выпускном классе от Кевина забеременела девушка. И это остановило его желание меня контролировать. Они планировали пожениться, но девушка потеряла ребенка. Так что когда Кевин окончил школу, для меня это стало большим облегчением. С одиннадцатого класса, я старалась избегать Кевина, пока он не встретил Кристалл и три года назад они не поженились. Она сделала его почти сносным, – иронично сказала Кэрри.

– Мне кажется твой брат обычный неудачник, – сказал Майкл. – Не испытывай к нему даже легкого сочувствия.

– Обычно так и есть, но Кевин дорого заплатил за свою ошибку в старшей школе, – сказала Кэрри, продолжая рассказ, когда заметила, что Майкл внимательно слушает. – Отец с матерью его жизнь в колледже превратили в ад. Каждый раз, когда он приезжал домой, они читали ему лекции о его сексуальной жизни. А Дарла с Элисон, звонили, чтобы мне об этом рассказать. Они были в средней школе и обычно их выгоняли из комнаты, но им нравилось подслушивать. И я решила, что ничего не рассказывать было лучшим выходом. Так что, в колледже просто лгала родителям и говорила, что слишком занята, чтобы с кем-то встречаться.

Майкл внезапно понял, почему Кэрри выбрала сама разобраться с незапланированной беременностью.

– Основываясь на твоем рассказе, не могу винить тебя за то, что скрываешь от родителей некоторые вещи. Я тоже так поступал, но они оба были учителями, и сделать это было сложно. Однако они были не так уж и плохи. Мои родители высказали бы свое разочарование, сказали бы мне, что я должен все исправить, а затем обняли и вытолкали за дверь, чтобы это сделать. Даже сейчас, если я не поступаю согласно их стандартам, то вынужден об этом выслушивать. И поскольку мне не нравится их разочаровывать, то я стараюсь никогда не лажать, – сказал он ей, рассмеявшись.

– Не могу даже представить, чтобы мои родители беспокоились и обнимали, так как твои. Не то, что я не думаю, что твоя семья такая же сумасшедшая, как и моя, особенно твои мама и будущая мачеха, – сказала Кэрри, слегка улыбаясь, при воспоминании о том, как женщины друг друга обзывали. А потом стояли рядом у мойки и мыли тарелки, словно всю жизнь были лучшими подругами. – Но я восхищаюсь тем, что ради блага семьи они поднялись над проблемами друг с другом.

– Мой отец говорит, что люди, не смотря на свои недостатки в основном хорошие, – сказал Майкл. – Моя мачеха прекрасный человек. Мать тоже хорошая. У нее есть склонность осуждать других… погоди, это не справедливо. Она не столько осуждающая, сколько несентиментальная в отношении того, что не понимает. Знаю это по ее отношению к моему искусству. Моя мать думает, что платить за мои работы просто безумие.

Кэрри резко повернулась, удивленно глядя на него.

– Ты шутишь. Твоей матери не нравится твое искусство?

Майкл поморщился и покачал головой.

– Нет. Когда мы были детьми, она использовала наши художественные проекты в качестве подпорки для дверей. И отец до сих пор злится, когда об этом заходит речь. Он всегда поддерживал наше творчество. Моя мачеха тоже его понимает. Так что папа правильно поступил, выбрав ее.

– Как тебе до сих пор удается любить свою мать? – озадаченно спросила Кэрри.

Майкл пожал плечами.

– Во всех других отношениях мама – отличная мать. Раньше она пела нам перед сном и была очень заботливой, когда мы болели. Они с папой брали нас в путешествия и у нас были замечательные приключения. Просто она не понимает искусство. Ни мое, ни отца… что разочаровывает, однако не смертельно.

– Но Майкл, искусство – это твоя жизнь, – с чувством сказала Кэрри. – А твое искусство – это… твое искусство отражает тебя. В твоих работах есть настоящая мощь. Я всегда чувствовала…

Кэрри прервала то, что говорила, немного смутившись, когда заметила, что Майкл больше смотрит на нее, чем на дорогу.

– Что чувствовала? – спросил он. – Скажи мне. Пожалуйста. Мне бы хотелось услышать, что ты думаешь.

Кэрри сглотнула.

– Последние три года, из-за успеха в продвижении твоих работ, я работала с несколькими другими художниками. У многих есть талант, но не все работы имеют… ну, настоящую страсть или жизнь, которые были бы в них видны. Твои работы содержат в себе энергетику, так же как и работы твоего отца. И это делает твой вид искусства лучшим. Вот почему люди хотят его приобретать.

– Спасибо, что делишься этим. Твое мнение о моем искусстве, много для меня значит, – тихо сказал Майкл, кивая, потому что его горло сжалось.

Если бы они были дома, то он ушел бы куда-нибудь и заплакал. Для него было чрезвычайно важно знать, что любимая женщина искренне любила его искусство. Возможно, он всегда это видел. Возможно, поэтому он ее любил. И трудно было понять, что появилось первым. Запертый с ней в машине, все, что Майкл мог сделать, это обратить все свое внимание на дорогу и добавить любовь к его искусству в список тем для обсуждения, когда их отношения станут лучше.

Кэрри прикусила губу.

– Я никогда не была поклонницей твоего искусства. Я…, – она сделала паузу, понимая, что то, что она хотела сказать станет последней каплей в их отношениях с Майклом, но мужчина имел право знать, что его искусство было больше, чем просто хорошим.

– Майкл, для меня всегда было легко продвигать твои работы, потому что я их понимала. Мне даже не приходилось их продавать. Нужно было просто найти подходящих людей, которые их захотят приобрести. У меня была встреча в городском управлении Цинциннати, где я собиралась предложить им твою работу, похожую на ту, что была в выставочном комплексе в Луисвилле. И встретила женщину из управления, которая спросила, что я увидела в твоем искусстве. Я сказала, что необузданную мощь и способность передать огромную страсть. Через две недели, они заказали скульптуру для парка.

– Никто ни сказал, что этот заказ был получен благодаря тебе. Я на нем заработал двадцать тысяч. И ты даже не получила свой процент, – сказал ей Майкл. – Почему ты мне об этом не сказала? Почему не сказала своему боссу? Все что ты сказала, они не захотели готовую скульптуру, которую ты им предлагала.

Кэрри пожала плечами и засмеялась.

– Потому что они не захотели ту вещь, которую я им предложила, и это не я продала заказанную скульптуру. Это твое искусство привлекает зрителей. Все что я сделала, это честно высказала свое мнение. Все остальное, отношения между тобой и городом Цинциннати.

– Кэрри… – сказал Майкл, резким от эмоций голосом. Она поддерживала его творчество, потому что верила в него, даже когда была замужем за другими мужчинами, даже когда она якобы его ненавидела. И что он должен был делать с этой информацией?

– Поверни возле часовни, – сказала ему Кэрри, ее внимание было приковано к окну. – Дом через милю по улице, рядом с ней.

Майкл повернул машину, проглотив желание потребовать больше объяснений. Он увидел, как Кэрри заметно погрузилась внутрь себя. Обычно, она бросалась в конфронтацию, но в настоящий момент ее глаза были наполнены ужасом. Что такого ужасного могла сделать ее семья?

Она выглядела… ну, она выглядела как в тот день, когда появилась в его доме, чтобы рассказать о ребенке. С тех пор она не была похожа на саму себя.

– Кэрри… я здесь не из-за твоих родителей. Я здесь ради тебя. И не позволю им использовать меня, чтобы причинить тебе боль, – сказал ей Майкл, надеясь, что сможет это сделать.

Он будет бороться со своей раздражительностью и ухватится за терпение, которое для этого понадобится.

Он будет равняться на своего отца, самого спокойного человека, какого он встречал за свою жизнь. Он будет спокойным и вежливым.

– Я ценю твои благородные мысли о том, чтобы ради меня вести себя наилучшим образом, – с сарказмом сказала Кэрри, когда они повернули на длинную подъездную дорожку к дому ее родителей. – Просто ты впустую потратишь усилия на этих людей. Не беспокойся. Я знаю, как с ними управиться. Мы долго здесь не задержимся, впрочем, они этого и не ожидают. После того, как я познакомила их с несколькими мужчинами, с которыми встречалась, я перестала это делать. Это не стоило того, через что им приходилось пройти с моей семьей.

Когда она вылезла из машины, Майкл нахмурился, увидев ее отстраненный взгляд. Ее плечи так сильно опустились, что она практически наклонилась вперед. Пока она шла, ее взгляд был обращен на землю. Кэрри не подняла глаз, чтобы взглянуть на блеск сентябрьского солнца или на ветер, гуляющий в деревьях. Майкл подумал, что Кэрри даже не была похожа на саму себя.

И прежде чем Майкл пересек порог дома, он уже был зол на ее семью.

***

Кэрри постучала в парадную дверь длинного одноэтажного кирпичного дома, в котором выросла и тихо ее открыла.

– Привет, – позвала она, заходя внутрь вместе с Майклом.

Ее мать выскочила из кухни в коридор, раскрыв руки и подходя к ним.

– Карлин, почему ты так долго не приезжала? Ты что, похудела? Ты кажешься тоньше, – сказала Мэгги Аддисон, крепко обнимая свою старшую дочь, и стараясь не обижаться, когда та не обняла ее в ответ.

– Мам, это Майкл Ларсон. Майкл, это моя мама Маргарет Аддисон, – сказала Кэрри, отходя в сторону, чтобы позволить Майклу пожать руку матери.

– Рад с вами познакомиться, миссис Аддисон, – вежливо сказал Майкл, пожимая руку женщины.

Он был удивлен ее твердым рукопожатием, потому что не ожидал этого от женщины, которая не смотрела ему в глаза больше двух секунд. Она была ростом с Кэрри и была больше похожа на более взрослую версию своей дочери. За исключением того, что ее очень светлые волосы, были перемешаны с еще более яркими седыми прядями.

Майкл Ларсон был не очень высоким, подумала Мэгги, но у него были очень широкие плечи и железная хватка. И ее мужу Итану не удастся так легко его запугать, подумала она, в конечном счете, решив, что это было бонусом для Карлин. Она рассматривала лицо Майкла, увидев темные, решительные глаза, изучавшие ее в ответ. От того, что он пристально, не отводя взгляда, смотрел в глаза, ей стало немного не по себе.

– Все на заднем дворе. Я просто заканчивала обед, – сказала Мэгги, избавляясь от нервозности. – Карлин, возьми Майкла и познакомь его со всеми. Я через минутку принесу чай.

Кэрри потянулась и взяла в свою холодную ладонь руку Майкла. Он посмотрел на нее, но ничего не сказал, обхватив ее теплыми пальцами.

Дарла и Элисон были на задней веранде, когда Кэрри раздвинула двери. И они фактически прыгнули в ее объятия.

В этом были любовь и теплота, подумал Майкл, наблюдая, как младшие сестры обнимают Кэрри и похлопывают ее по лицу.

Они поболтали о колледже и разных вещах, в то время как Майкл замечал ее сходство с сестрами. За исключением темных локонов Кэрри, они выглядели как тройняшки. Было очевидно, что ее сестры унаследовали внешность от матери.

Кэрри повернулась к Майклу и представила, не удивившись, что обе сестры разглядывая его, заметно оживились.

Мужественная внешность Майкла была простой и приземленной. Но сегодня он выглядел исключительно, в новых джинсах и свежей рубашке в полоску, которая подчеркивала его плечи. Ей хотелось рассмеяться, когда она заметила как Дарла и Элисон пытаются скрыть свой интерес, однако была вынуждена положить руку на живот, когда ее накрыла волна тошноты.

Майкл мгновенно подошел к ней, обхватив ее за талию и прижав ладонь к ее животу.

– Ты когда в последний раз принимала лекарство?

– Это, наверное, просто стресс. И пока не время его принимать, – сказала она, пытаясь убрать его руку со своего живота, в то время как ее сестры смотрели на них, раскрыв рты.

Ее семья не демонстрировала нежность на публике и Кэрри покачала головой в ответ на вопросы в их глазах.

– У меня последнее время были проблемы с желудком. Но не стоит беспокоиться, я в порядке. Майкл просто нервничает, потому что он видел, как меня несколько раз тошнило.

– Не я один нервничаю. Тебя практически трясет, – прошептал он, через плечо, взглянув на двух мужчин, которые пристально за ними наблюдали. – Так скажи мне, это твои брат и отец сердито на нас смотрят?

Кэрри медленно повернулась и посмотрела во двор. Ее невестка Кристалл играла с годовалым племянником Джейсоном. А отец и брат стояли, скрестив руки, и смотрели на группу на террасе.

Кэрри закатила глаза и вздохнула, распознавая язык тела, и что он означал. Они уже были возмущены, а все что Майкл до сих пор сделал, прикоснулся к ней, беспокоясь о ее здоровье. Вероятно, они увидели его длинный хвост и пришли к выводу, что он язычник. Так что, все остальные суждения о нем будут исходить из этого.

– Да, – ответила она, ее тон такой же жесткий и недружелюбный, как и их взгляды. – К сожалению, эти двое – мужчины моей семьи.

– Интересно. Они оба блондины. Ты единственная брюнетка? – спросил Майкл, надеясь отвлечь ее глупым вопросом. Кроме того, ему было любопытно, как в семье, где все были блондины, появилась брюнетка с волосами шоколадного оттенка с красными прядями.