Текст книги "Честити"

Автор книги: Донна Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Видите ли, моя жена задумала игру – охоту за безделушками – чтобы развлечь наших гостей. Вы, молодые люди, будете разбиты на пары с молодыми дамами.

– Звучит забавно, – произнес Алекс с сомнением. «Снова напрасная трата времени», – подумал он, тяжело вздыхая. Только этого ему еще не хватало Положительно, женщины набрасывались на него всякий раз, едва он выходил из своей комнаты.

– Для кого-то, может быть, и забавно, – ответил пожилой лорд, сделав хмурую гримасу. – Дело в том, что я знаю мою жену. Для Честити она оставит Вирджила или Рубина, которые годятся ей в отцы. Даже молодой Рэйвенвуд – неподходящая пара. Он настолько глуп – Честити потеряет с ним всякое терпение. Да и он надуется, потому что наверняка захочет быть в паре с другой девушкой, которая так же глупа, как и он.

– Это очень интересно, милорд, но что требуется от меня? – спросил Алекс, едва сдерживая нетерпение.

Лорд Хартфорд достал из кармана клочок бумаги и передал его Алексу.

Тот развернул его и прочел: «Честити». Он уставился на лорда с немым вопросом в глазах.

– Я взял его из вазы, которую моя жена приготовила для жребия. Когда придет ваша очередь, вы можете показать имя «Честити».

Новое подозрение, возможно, еще более опасное, зародилось в душе Алекса.

Должно быть, это отразилось в его взгляде, потому что лорд Хартфорд добавил резким тоном:

– Я не собираюсь вас сватать. Я просто хочу, чтобы Честити приятно провела эти праздники. Если бы ее подруга не была так увлечена своим женихом, я бы не вмешивался. Вы проявили доброту один раз; я подумал, возможно, вам не все равно, вот и все.

Алекс колебался. Затем недобрая усмешка появилась на его лице. Действуя заодно с Хартфордом, он сможет нарушить планы властной леди Хартфорд, что весьма забавно, да и пресечь приставания младших сестер; а вспомнив, с каким отвращением восприняла Честити его поцелуй, он подумал, что постарается вызвать у нее еще большее раздражение и она будет старательно избегать его компанию, что тоже забавно.

– Вы можете не отвечать сразу, – сказал лорд Хартфорд – Однако, нам пора присоединиться к гостям, иначе моя жена заподозрит заговор.

Алекс машинально сунул бумажку в карман и последовал за хозяином по коридору. Салон был наполнен музыкой. Синсирити сидела за фортепьяно, сэр Чарльз стоял возле нее и переворачивал ноты. Транквилити ослепительно улыбнулась Алексу и указала на свободное место рядом с ней. Алекс улыбнулся в ответ, присаживаясь на диван.

Транквилити игриво шлепнула его по руке и зачирикала в самой очаровательной манере.

Алекс оставался неподвижен. Он даже не мог сказать, почему на него нашло это оцепенение. Проведя четыре года на полуострове, ему следовало бы научиться что-нибудь чувствовать. Он так мечтал о возвращении к цивилизованной жизни, в светское общество дам, одетых в изящные наряды. Однако реальность поразила его своей скукой. Его вновь охватило нетерпение. Он получил задание – его мало интересовали причуды высшего света. Четыре года сражений, подчинения приказам и чувству долга совершенно изменили его, и теперь он хотел только выполнять порученное ему дело.

Он посмотрел в дальний угол комнаты, где сидела в одиночестве Честити. Впрочем, не совсем в одиночестве. Возле нее расположился пастор, его тихий храп тонул в звуках музыки.

К дивану мелкими шажками подошел Рубин Оксуорт и произнес:

– Мисс Транквилити, я надеюсь, вы окажете нам честь и исполните одну-две мелодии, – и, обращаясь к Алексу, добавил: – у нее изумительный голос. Любой может сойти с ума от ее голоса.

– О, мистер Оксуорт, вы заставляете меня краснеть.

Алекс перевел взгляд с лица юной девушки на потрепанную физиономию Оксуорта. Тот был в два раза старше ее и, по-видимому, уже несколько пьян.

С озорным блеском в глазах Алекс сказал:

– Я жду этого с нетерпением. Вы извините меня? – и с этими словами он поднялся, внутренне посмеиваясь над тем, как Оксуорт поспешно плюхнулся на освободившееся место рядом с Транквилити.

Алекс взглянул в ее лицо: то ли она вела ловкий флирт, то ли действительно была рада такой перестановке.

Оставшись наедине с самим собой, Алекс оглядел зал, с интересом рассматривая группы людей, и принялся наблюдать за Честити. Девушка отыскивала взглядом мать, смотрела на нее, затем скромно опускала глаза и продолжала рассматривать свои руки, сложенные на коленях. Эта процедура повторялась через регулярные промежутки времени.

Он приблизился к ней на несколько шагов и облокотился о доску холодного мраморного камина. Как ужасно и одиноко, наверное, быть старой девой и не пользоваться расположением матери. Неожиданно приступ болезненной симпатии сменился удивлением. Крошка вовсе не умирала от одиночества и скромности, она… читала! О, было бы жаль упускать такую возможность и не подразнить ее.

Он направился к дивану, делая вид, что рассматривает живопись на стене, и краешком глаза наблюдая за Честити. Заметив его, та принялась украдкой поправлять свои юбки.

Алекс опустился на стоящий рядом стул, коснувшись своим коленом ее ноги. Честити отодвинулась, но ее движению помешал спящий пастор, издавший особенно громкий свист. Алекс протянул руку, чтобы взять книгу с ее колен, но девушка неожиданно встала, и книга упала на пол с глухим стуком.

– Честити, пожалуйста, позови Петри, – раздался голос леди Хартфорд.

Алекс поразился, с какой ловкостью хозяйка нагнулась и подняла книгу. После чего наградила свою старшую дочь особенно уничижительным взглядом.

– Благодарю вас, миледи, – произнес Алекс, протягивая руку за книгой. – Я взял ее в библиотеке и спрашивал мисс Честити, читала ли она ее.

Леди Хартфорд просверлила его взглядом бледно-голубых глаз, затем взглянула на свою дочь, потом на томик в своей руке. Протянув книгу Алексу, она сладко сказала:

– Я уверена, что нет. Мои дочери не забивают себе головы фривольными романами. Позови Петри, Честити. Пора начинать нашу игру.

Леди Хартфорд совершенно не желала, чтобы Алекс и Честити вновь остались наедине.

Честити удалилась, одарив Алекса непозволительно хмурым взглядом. Через несколько минут появился дворецкий, внесший небольшую вазу, и леди Хартфорд постучала по вазе веером, призывая к вниманию всех присутствующих. Гости столпились вокруг; Алекс стоял позади.

– Друзья мои, я придумала забавное развлечение для молодых людей. Эта игра называется «охота за безделушками». – Выслушав вежливый ропот публики, она продолжила: – Я поместила имена всех молодых дам в эту вазу, а джентльмены будут тянуть жребий. Имя мисс Бишоп, разумеется, здесь отсутствует, потому что она захочет иметь своим партнером только мистера Пичеса.

– А как же я, моя дорогая леди Хартфорд? Я тоже хочу играть. – Это сказала леди Костейн.

– О, разумеется, леди Костейн, и вы выберете своего мужа.

Невозможно было понять, кто воскликнул первым, но оба, и лорд и леди Костейн, бурно запротестовали. Лорд Костейн заявил:

– Я не играю. Маргарет может делать, что пожелает, но меня вычеркните.

Леди Хартфорд побледнела.

– Но тогда у нас нечетное количество участников. Ну, ничего. Честити не будет возражать и уступит свое место.

Честити склонила голову в знак неизбежного согласия, но тут вмешался отец:

– Ерунда, Дивинити. Разумеется, она будет играть. Я уверен, что один из джентльменов согласится стать недостающим партнером.

Честити благодарно улыбнулась отцу. Она любила всевозможные игры, и исключение из охоты за безделушками очень обидело бы ее.

Леди Хартфорд посмотрела на своего кузена Вирджила, раздумывая, можно ли включить его в игру. Но тут вперед выступил Рубин Оксуорт.

– Я вступаю в игру, леди Хартфорд, если только дамы не будут протестовать против возможности иметь партнером старого холостяка.

Молодые дамы поспешили успокоить его. Записки с именами леди Костейн были опущены в кувшин, и лорд Рэйвенвуд вышел вперед, чтобы тянуть жребий первым.

– Мисс Синсирити, – провозгласил он радостно и сделал шаг к своей партнерше. Следующим был сэр Чарльз: леди Хартфорд ждала, затаив дыхание. В своих мыслях она уже представляла сэра Чарльза в качестве наиболее подходящего мужа для Транквилити. Они оба были такими жизнерадостными! И она бросила ядовитый взгляд на леди Костейн. когда он назвал ее имя.

– Мистер Фицсиммонс, вы следующий, – сладко произнесла она.

Алекс посмотрел на Транквилити. которая притворно улыбалась, потом на Честити – та спокойно ожидала своей участи. Он вынул руку из кармана, затем опустил ее в вазу и предъявил бумажку, которую ему дал лорд Хартфорд.

– Мисс Честити!

Честити вздрогнула от неожиданности: он не мог понять, рассердилась ли она на него или просто испугалась внезапно побагровевшего лица матери.

– О, я полагаю, мисс Транквилити досталась мне, – лицо Рубена Оксуорта прямо-таки светилось от восторга.

– Мама, скажи нам, что мы должны найти, – сказала Транквилити.

– Да, мама, скажи скорее, – повторила за ней Синсирити.

– Ну, хорошо. Для каждого из вас у меня есть список. Одни предметы достать легко, другие посложнее. Но запомните: вы не должны покупать эти предметы, и вы обязаны показать их всем. – Она кивнула Петри, который раздал листы, по одному для каждой пары.

Алекс и Честити потянулись за своим листом одновременно; их руки соприкоснулись и инстинктивно разжались – лист полетел на пол.

– Позвольте мне, – сказал Алекс, поднимая лист.

Они прочли первую строчку, и Честити невольно отступила назад. Нервное хихиканье и басовитый раскатистый смех заполнили комнату.

– Слишком смело, леди Хартфорд.

Ее светлость рассмеялась и слегка ударила Алекса по руке.

– Не говорите мне, что вы у нас сопротивляющийся холостяк, мистер Фицсиммонс. Я ожидала краску стыда на лицах молодых леди, но никак не у вас, джентльмены.

– С разрешения мисс Транквилити, – произнес Рубин. Та кивнула, и он запечатлел сдержанный поцелуй на ее щеке.

Очевидно поддавшись этому живому примеру, мистер Пичес набрался храбрости и поцеловал свою невесту. Лорд Рэйвенвуд выглядел довольно разочарованным, однако и он коснулся губами щеки Синсирити.

– Слишком скучно для меня, – сказал сэр Чарльз, тем не менее бросая вожделенный взгляд на леди Костейн, а затем поцеловал ее, но не в щеку, а в губы. Все засмеялись, поражаясь его дерзости, даже лорд Костейн.

– Поосторожнее, сэр Чарльз, иначе мне придется вызвать вас на дуэль, – произнес он.

Все взгляды устремились на Алекса и Честити. Она чувствовала напряжение. Невозможно было угадать, чьему примеру он последует. Алекс усмехнулся, увидев волнение Честити.

– Вот и наш черед, мисс Честити. Крепитесь. – С этими словами он устремился к ее губам – Честити попыталась отстраниться. В последний момент Алекс слегка повернул голову и поцеловал ее в щеку. Ее глаза широко раскрылись и встретили его смеющийся взгляд. Как бы ей хотелось сейчас его ударить – не просто залепить пощечину, это было бы слишком обыкновенно, а ударить сильно и по настоящему, потому что и он вел себя как озорной мальчишка.

– Получилось не так уж плохо, не правда ли? – прошептал он, повернувшись к леди Хартфорд, которая продолжала объяснения.

– Вы не можете купить эти предметы, но имеете право, так сказать, «одолжить» их. Не будучи пойманными при этом. Тот, кто найдет больше всего предметов к кануну Рождества, будет объявлен победителем.

– И что же мы выиграем? – поинтересовался неустрашимый сэр Чарльз, подмигивая своей партнерше.

– Об этом будет объявлено в надлежащее время, сэр Чарльз. Ах, вот и чай. Транквилити, пожалуйста, помоги мне разлить. – И, присев рядом с леди Рэйвенвуд, она обратилась к ней достаточно громко:

– Можно так много сказать о воспитании молодой леди уже по тому, как она разливает чай, не правда ли?

Честити вернулась к своему дивану; Алекс последовал за ней и сел рядом. Пастор пододвинулся поближе к подносу со сладостями.

– Надеюсь, вы не слишком расстроены, мисс Хартфорд?

– Чем же? – произнесла она едва слышно.

Алекс улыбнулся: все шло так, как он и предполагал. Он видел, что она готова была разорвать его в клочья за этот дразнящий поцелуй, но не сделала этого.

– Ничем. Не посмотреть ли нам этот список?

– Хорошо, если так нужно, – ответила она натянуто.

– Разве вы не хотите участвовать в этой игре?

– Да, конечно хочу. Мы не должны портить игру. Давайте посмотрим, что же дальше.

Алекс протянул лист.

Один поцелуй от своего партнера.

Одно перо попугая.

Один фонарь ночного сторожа.

Одна хрустальная табакерка.

Одна детская кукла.

Одна отмычка.

Одна морская раковина.

Один хлыст от почтового дилижанса.

Одна рыбацкая сеть.

– Кукла! Я знаю, где ее найти! – прошептала Честити, – когда Транквилити и Синсирити покинули детскую, мама выбросила из нее все вещи, но я спасла одну куклу, которую папа привез мне из Парижа. Я спрятала ее за старым комодом в детской.

Ее радость была неподдельной, и Алекс прошептал:

– Прекрасно! А я знаю, где мы можем заполучить табакерку. Подождите здесь.

Алекс направился к двери и выскользнул в коридор. Он вернулся через пять минут и присоединился к Честити. Затем вытащил из кармана маленькую хрустальную табакерку, зажав ее в своей руке, чтобы никто не увидел.

– Где вы ее достали?

Алекс усмехнулся:

– Чарли.

– У сэра Чарльза? – спросила она, едва сдерживая смех. – Но разве она ему не нужна?

– Определенно, нужна. Именно поэтому мы и должны спрятать ее подальше, до Рождества. И не отдадим ему, пока не кончится игра.

Честити давилась от смеха.

– Я думала, он ваш друг.

– Так и есть, но на войне и в охоте за безделушками все справедливо, и я хочу выиграть. – Он вопросительно посмотрел на нее, и она кивнула.

– Я тоже, – тихо согласилась она.

– Прекрасно! Теперь я хочу, чтобы вы взяли ее и подумали, куда лучше спрятать. Чарли догадается, что ее взял я, и будет обыскивать мою комнату.

– Я найду безопасное место. Но как мы раздобудем хлыст почтового дилижанса?

Плутовская улыбка озарила лицо Алекса.

– Как я понимаю, у нас есть два варианта. Мы можем спрятаться на дороге, по которой возят почту, и напасть на дилижанс, но это может оказаться опасным. Я не горю желанием, чтобы меня пристрелили, как разбойника с большой дороги. Или мы можем пробраться во двор ближайшего постоялого двора и украсть этот кнут.

Честити почувствовала дрожь возбуждения. В конце концов, скучная домашняя вечеринка становилась не такой уж скучной. Конечно, это нелепо становиться разбойниками. Но второй вариант плана говорил о смелости Алекса.

– Именно я должна «занять» этот кнут, – прошептала она.

– Вы? Нет, я думаю, будет лучше, если это сделаю я. Вы сможете отвлечь кучера и конюха, упав в обморок.

Честити выпрямилась и тряхнула головой, глядя ему прямо в глаза.

– Я никогда не падаю в обморок, мистер Фицсиммонс. Вы будете отвлекать их, а я достану кнут.

Алекс покачал головой, засмеялся и согласился.

– Все это было так давно, что я и забыл, как вы упрямы.

– Я буду благодарна вам, мистер Фицсиммонс, если вы не будете вспоминать тот дурацкий эпизод. Той маленькой девочки уже давно нет.

Сделав вид, что разглядывает свою руку, он ответил:

– О, я вполне согласен, после того, как я поцеловал сегодняшнюю Честити… дважды… я должен признать, что предпочитаю вас в настоящем.

Не сказав ни слова, Честити поднялась и вышла из комнаты, задержавшись лишь для того, чтобы пожелать матери спокойной ночи.

Глава 2

Алекс нахмурился. Он действительно желал, чтобы Честити избегала его общества, но не следовало дразнить и раздражать ее таким способом. Во время своего последнего визита к крестным он был всего лишь зеленым девятнадцатилетним юнцом, но уже тогда оценил всю глубину чувства Честити. Он пренебрегал ею – она продолжала неотступно следовать за ним, не ища его благосклонности. Четырнадцатилетней девочке в этом впечатлительном возрасте было достаточно просто находиться рядом с ним. А он вел себя отвратительно. Для того, чтобы защитить себя, вспоминал Алекс, он приударил за одной молодой леди, своей соседкой. Он не имел намерения выставлять этот образец совершенства напоказ перед Честити, но потом был этот ужасный пикник! Честити наблюдала, как они прогуливались по саду в лучах заходящего солнца. Когда он поцеловал идущую рядом девушку, то увидел глаза Честити – большие, зеленые, полные слез. Затем она повернулась и бросилась прочь. С тех пор он не видел ни Честити, ни той молодой леди.

До сегодняшнего дня. Ему уже двадцать девять. Последние четыре года он сражался в армии Уэллсли на полуострове. Когда его задание здесь будет выполнено, он должен вернуться в Испанию. У него нет времени на флирт, как бы ни манили прекрасные зеленые глаза, и какой бы очаровательной не казалась ему прежде неуклюжая фигурка девушки.

– Сыграем в бильярд, Алекс?

Он очнулся от своих раздумий и взглянул на сэра Чарльза, нахмурившись. Чарли гостил здесь почти каждое лето. Они вместе смеялись над угловатой девочкой, так безрассудно влюбившейся в Алекса. Неожиданно Алекс почувствовал, как в нем поднимается волна неприязни к приятелю. Добрый старина Чарли, все такой же бесшабашный, такой же самодовольный и самоуверенный.

Алекс помотал головой.

– Не сегодня, Чарли. Я слишком устал. Думаю, мне пора в постель.

– Как хочешь, старик. Спокойной ночи. Рэйвенвуд, как насчет партии в бильярд?

Алекс поднялся по лестнице; он совсем потерял счет времени, пока сидел, погруженный в воспоминания. В доме воцарилась тишина: большинство гостей уже спали. Честити, конечно, тоже.

– Эй, слуга! Как твое имя?

– Уильям, сэр.

– Уильям, – начал Алекс, подбрасывая в руке монету, – где комната мисс Честити?

К чести его, слуга колебался.

– Мы – партнеры по охоте за безделушками, и я хочу поговорить с ней завтра утром, разумеется.

– Ну, в таком случае, мистер Фицсиммонс, комната мисс Честити в западном крыле, третья дверь справа.

Алекс бросил лакею монету, развернулся и направился в западное крыло. У третьей двери справа он задержался. Из-под двери пробивался свет. Он было поднял руку, собираясь постучаться.

– Ты должна что-то сделать, Честити, – донесся до него визгливый женский голос.

Алекс сейчас же отдернул руку, потому что узнал голос леди Хартфорд. Он отступил назад, в темный коридор, не желая обнаруживать свое присутствие. Затем прислушался к разговору, без всякого смущения.

– Что, мама? Я ведь не имела понятия о том, что ты задумала.

– Ты слишком любезничала с ним.

– Но мы говорили только об игре. Если ты не хочешь, чтобы я участвовала, зачем тогда ты положила бумажку с моим именем в вазу?

– Я сделала это еще до разговора с леди Рэйвенвуд. Я не предполагала, что сэр Чарльз совсем разорен, когда приглашала его. И для девочек оставались лишь лорд Рэйвенвуд и мистер Фицсиммонс. И все же, хотя у него и нет состояния, я предпочла бы иметь партнером Транквилити сэра Чарльза, а не Рубина Оксуорта. О, даже не знаю, что теперь делать! Все испорчено.

– Мне очень жаль, мама, – сказала Честити. Алекс почувствовал скуку в ее голосе.

Ее мать тяжело вздохнула.

– Ну ничего, я полагаю, мы все уладим. Но ты должна помнить, что мистер Фицсиммонс предназначен для Транквилити. Ты можешь помочь, если будешь побольше рассказывать ему о ней.

– Хорошо, мама.

– Ну, а теперь ложись спать.

Алекс поспешно выбежал из коридора и спрятался за угол. Он оставался там, пока не услышал, как хлопнула дверь комнаты леди Хартфорд. Пробираясь назад, он вдруг увидел, что дверь комнаты Честити отворилась, и девушка вышла в коридор, держа в руке свечу. Алекс, крадучись, последовал за ней.

Подойдя к черной лестнице, Честити остановилась и прислушалась. Все было тихо, и она поднялась по лестнице и направилась в детскую. Честити вошла в классную комнату, которая находилась в запустении с тех пор, как была уволена последняя гувернантка сестер.

Здесь, в углу, и стоял старый зеленый комод. Не обращая внимания на пыль, Честити пересекла комнату, раздвигая столы и стулья. Ей пришлось почти целиком забраться внутрь комода: она едва могла достать куклу.

– Она там?

– Ой! – Честити выпрямилась и в изумлении уставилась на Алекса. – Что вы здесь делаете? Выслеживаете меня?

Алекс довольно рассмеялся.

– С вами все в порядке? Не хотел вас напугать.

– Все в порядке, – сердито ответила Честити. Только не говорите мне, что вы заблудились по дороге в спальню.

– И пришел звать вас на помощь? – невозмутимо уточнил он. – Нет, но я повернул не в ту сторону, потому что увидел таинственную фигуру, бесшумно крадущуюся по коридору, а затем по черной лестнице. Я подумал, что в дом забрались воры.

– Хорошо, я оправдываю вас. Вы не собирались намеренно досадить мне.

– Конечно, нет. Итак, кукла на месте?

– Да, – сказала она, доставая пыльный сверток. Я просто лишний раз хотела убедиться, я положу сюда и табакерку.

– Вы не должны этого делать! Надо найти другое укромное место.

– Зачем? Никому не придет в голову заглядывать сюда.

Алекс покачал головой и помог Честити подняться. Она выглядела просто очаровательно в этом шелковом халате и с распущенными волосами.

– Как правило, участники этой игры рыщут по всему дому в поисках необходимых предметов. Кому-нибудь взбредет в голову заглянуть и сюда, увидят следы на пыльном полу, отпечатки рук на комоде.

– Вы, конечно, правы. Я не подумала об этом.

– Лучше пока спрячьте куклу и табакерку у себя в комнате. А завтра мы поищем место понадежнее. Где-нибудь вне дома.

– Вы очень подозрительны, мистер Фицсиммонс. Большинство людей не стали бы так тщательно продумывать каждую мелочь, как вы, – сказала Честити, делая шаг в его сторону.

– Даже не знаю, благодарить вас за эти слова, или нет. А почему вы не зовете меня просто Алекс, Честити?

Она взглянула в его глаза. Он находился так близко, что она могла чувствовать его дыхание. Когда-то близость Алекса Фицсиммонса могла привести ее в состояние трепета. Теперь же, кроме естественной неловкости, она не чувствовала ничего – ни трепета, ни даже волнения.

Он взял ее руку, и Честити заставила себя не обращать внимания на его прикосновение. И ничего не произошло – она даже не ощутила слабости в ногах.

Честити отняла руку и бесстрастно произнесла:

– Не сейчас, и не здесь. Быть может, завтра, мистер Фицсиммонс.

С этими словами она покинула его. Алекс остался стоять на том же месте, смущенный ее хладнокровием Она действительно не была уже той девочкой, которую он помнил. И сейчас она нравилась ему гораздо больше.

Он прервал свои размышления, когда внезапно осознал, что видит какие-то огни из окна детской. Как же он не думал об этом прежде – ведь дом Хартфордов почти рядом с Ла-Маншем, хотя расстояние до берега – одна-две мили, и от воды его отделяет лес. Но отсюда, с третьего этажа, наверное, можно было видеть море. Можно ли? Все, что он действительно видел – это два мерцающих огня, то исчезающих, то загорающихся вновь. Три раза. Затем они пропали. Сигнал?

Расстояние определить довольно трудно. Скорее всего, источник света находится в лесу. Возможно, это просто браконьеры охотятся на кроликов. Алекс некоторое время постоял у окна, прежде чем покинуть комнату. Завтра он должен все выяснить, есть ли какие-нибудь следы браконьеров в лесу. Если погода будет ясной, он сможет ночью снова забраться сюда и постараться определить, где находится источник огней. Он отметил их расположение на пыльном оконном стекле. Завтра поглядим.

Утро принесло туман, хотя было все еще не по сезону тепло. Сдерживая досаду, Алекс вышел из дома и направился к лесу. Он вошел в полосу деревьев и попытался отыскать глазами окна классной комнаты на фасаде каменного дома. Но из-за тумана было трудно определить, действительно ли свет, который он видел вчера, шел из того места, где он сейчас стоял.

Земля была покрыта росой, и его сапоги вскоре стали совершенно мокрыми. И хотя при нем была трость, он только вертел ее в руках, не находя ей нужного применения. Он заметил, что идет уверенно и твердо, без признаков хромоты.

Спустя полчаса Алекс вышел из перелеска и очутился на отмели Ла-Манша, широкой полосе земли, покрытой мелким кустарником. Туман немного рассеялся, и серая вода выглядела холодной и неприветливой.

– Бастер! Иди сюда, глупый пес!

Алекс отступил назад и, скрывшись среди деревьев, стал наблюдать, как Честити хлопала в ладоши и кричала на непокорного пса. Увидев, что собака побежала в его сторону, Алекс вышел из леса и подошел к Честити, резко хромая.

– Доброе утро! – приветствовал он ее.

Честити удивленно подняла брови и улыбнулась ему, а может быть, своей собаке.

– Что вы здесь делаете? Все гости еще спят, – спросила Честити, с трудом скрывая недовольство.

– Может быть, но я вспомнил, как приятна бывает прогулка по берегу моря в утренние часы. А вы всегда встаете так рано?

Честити насмешливо посмотрела на него.

– Я полагала, для человека военного десять часов – время довольно позднее.

– Я-то не привык спать много и встаю всегда очень рано, – пояснил он, поглаживая собаку. – Но вы не ответили на мой вопрос.

– Да, я считаю утро самым лучшим временем суток. Я могу делать все, что пожелаю, и никто не говорит мне, что этого делать нельзя. Она взглянула на него с вызовом.

Он произнес мягко:

– Неужели кто-нибудь может запрещать вам прогуливаться с собакой?

Честити улыбнулась и сказала:

– Сейчас же надень шляпку! Смотри не намочи подол платья и обязательно возьми с собой лакея!

– И не забудь, что ты можешь умереть от простуды!

Она рассмеялась: Алекс очень удачно изобразил голос ее матушки. Но ее веселье быстро исчезло, и она промолвила с ноткой зависти:

– Но вы, Алекс, человек самостоятельный, покинули дом и можете делать, что захотите, каждый день.

– Сражаться на войне, например, – добавил он.

– Верно. Я понимаю, как все это, должно быть, ужасно. Но для меня это означает – свободу. Только девушкам, к сожалению, не позволяют распоряжаться собой. Они должны выходить замуж, сидеть дома и рожать детей. – Она побледнела, осознав, насколько интимным стал их разговор. Ее матушку хватил бы удар, если бы она услышала из ее уст подобные слова.

– Я никогда не задумывался над этим, – сказал Алекс, остановившись и заглянув в глаза Честити. Но вы не должны представлять себе жизнь мужчины столь романтично. У нас масса долгов и обязанностей.

– Я знаю, знаю. Я просто хочу когда-нибудь стать хозяйкой своей усадьбы… – Она решила переменить тему разговора.

Она хотела бы рассказать ему о своей мечте, поделиться планом побега. Но, конечно, он будет смеяться, назовет все это нелепостью. Его, в действительности, не интересует ее мнение, он всего лишь проявляет вежливость.

– А что мы будем искать сегодня? – спросила она.

– Я надеялся найти раковину здесь, на берегу.

– Здесь это такая редкость. Но внизу есть пещера. Когда начинается прилив, вода затопляет ее дно.

Мы можем поискать там.

– Интересно… – Алекс достал свои часы. – Уже почти одиннадцать. Нам пора возвращаться. Как жаль, что моего крестного уже нет в живых. У него была огромная коллекция раковин. Он привез ее из Индии.

– Я помню. Ребенком я навещала ваших крестных, он часто показывал мне свою коллекцию. Я любила слушать, как шумит море в этих раковинах.

– Интересно, что с ними стало? – с грустью сказал Алекс.

– А вы не думаете, что они могут находиться в доме? Ведь крестный держал их в маленьком кабинете за библиотекой.

– Верно, но, конечно же, наследники забрали их. А если и нет, теперешний владелец наверняка их выбросил.

– Мы можем заехать туда сегодня днем и спросить. Я немного знакома с графиней; уверена, она разрешит нам взглянуть на них.

– Неплохая идея. Только давайте возьмем экипаж. Я еще не в состоянии ехать верхом.

– О, я не знала. Конечно, мы возьмем экипаж. Вы хотите, чтобы я управляла?

– Благодарю вас, управлять буду я. Я еще не полный инвалид. И единственный человек, которому я могу доверить своих гнедых – это мой грум.

– Но и я опытный кучер, – упрямо сказала Честити.

– Чтобы управлять моими лошадьми, надо быть более чем опытным кучером, – произнес Алекс, удаляясь от нее энергичной походкой.

Честити смотрела ему вслед, и ее негодование остыло прежде, чем она успела нахмуриться. Куда делась его хромота?..

Внезапно, как будто прочитав ее мысли, Алекс вновь захромал. Честити была в полном недоумении. Зачем он притворяется раненым? Чего он добивается? Сочувствия? Она тряхнула головой. Вздор. Насколько она его знала, он никогда не искал ничьего сочувствия. Может быть, хромота появлялась, когда он уставал? Она попыталась вспомнить, пользовался ли он тростью вчера. Она этого не заметила.

– Алекс! Подождите меня!

Остановившись, он повернулся к Честити и усмехнулся, тяжело опираясь на трость, как будто подчеркивая ее необходимость.

– Тогда поторопитесь, Честити!

Алекс стоял возле экипажа и с нетерпением ожидал появления Честити. Его гнедые яростно рыли землю копытами, выражая нетерпение.

Он многого ждал от этой встречи с француженкой. Казалось неправдоподобным, что ее появление совпало с усилением шпионской деятельности на этом участке английского побережья чисто случайно.

Это было очень тревожное время для людей, живущих в графстве Сассекс. В этой местности, где в ясный день можно было видеть Францию с утесов Дувра, все население было готово к нападению Наполеона. По всему побережью сооружались целые башни из деревьев, специально для разведения костров. Сторожа были готовы зажечь эти костры по первому сигналу в случае вторжения французской армии. Несмотря на эти приготовления, англичане оставались уязвимыми. Дело в том, что не было набрано и половины необходимого войска. Костры могли служить только сигналом: формирование дееспособной армии, готовой защитить побережье от нашествия французов еще не закончилось.

По этой причине населению надлежало проявлять бдительность в отношении возможных французских шпионов внутри страны. Если эти шпионы сообщат Наполеону, насколько слаба их защита…

– Алекс, вы готовы? – спросила Честити во второй раз.

– Что? Да, я… Вы прекрасно выглядите, – закончил он, глядя в ее удивленное лицо.

– Спасибо, – ответила она, в глубине души надеясь, что и графиня это заметит. На ней было темно-зеленое бархатное платье, одно из самых ее любимых, хотя мать всегда считала его скучным и некрасивым. Честити хотелось выглядеть модной и элегантной в глазах француженки. Алекс, в свою очередь, льстил себя мыслью, что она надела этот наряд для него. Но эта надежда быстро сменилась чувством неловкости. Ведь он рассчитывал, что с Честити будет гораздо легче общаться, чем с ее сестрами. Но она нарушит все его планы, если вновь влюбится в него или попытается флиртовать.

– Следите за воротами, – предупредила Честити, когда они, миновав будку привратника, выехали на широкую аллею.