355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Домини Жандо » История мирового цирка » Текст книги (страница 1)
История мирового цирка
  • Текст добавлен: 19 апреля 2017, 12:30

Текст книги "История мирового цирка"


Автор книги: Домини Жандо



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Доминик Жандо
ИСТОРИЯ МИРОВОГО ЦИРКА


Предисловие

Всякий знает, какую роль сыграли в развитии театра Мольер и Шекспир; всем известно, кто такой Еврипид. Англичане и французы хранят воспоминания о великих трагических актерах – Кине и Тальма. Любители балета не забыли имен Петипа и Нижинского; в памяти зрителей остались первые исполнительницы канкана – Грий д‘Эгу и Ла Гулю.

Но кого, кроме Грока и Фрателлини, да, может быть, Кодона и Растелли, помнят те, кто приходит в цирк? Знают ли они имена тех, кто вот уже больше двух веков приводит их в восхищение? Известно ли им, что современный цирк был основан в 1770 году неким Филипом Астлеем, а Луи Сулье в XIX веке добрался со своей труппой до самой Японии? Что вовсе не Барнум создал цирк, носящий его имя, а на открытии старого Зимнего цирка в Париже присутствовал император Наполеон III?

У цирка, как у балета, театра или кино, есть своя история, и несправедливо, что мы так редко вспоминаем о людях, которые столько сделали для развития циркового искусства.

Эта книга – дань признательности наездникам, акробатам, дрессировщикам, клоунам, которые посвятили всю свою жизнь тому, чтобы хоть отчасти породнить реальность с мечтой, исполнить невыполнимое, выйти за грань возможного, – одним словом, чтобы создать чудесный мир Цирка и позволить детям всех возрастов, в том числе и взрослым, воспарить над окружающей их прозой жизни.

Наша история цирка написана не для специалистов. Хотя в ней очень много дат (без которых невозможно понять связь событий с эпохой), единственная ее цель – напомнить любознательному зрителю о том, что происходило в давние времена, в далеких странах, и познакомить его с миром, который – в силу своей замкнутости и скромности – охотно окружает себя тайной и ничем не походит на мир театра, балета или мюзик-холла, чьи секреты, как правило, известны каждому.

Невозможно на 182 страницах рассказать обо всем, ничего не упустив. Трудно избежать неточностей, ибо сведения об искусстве, остававшемся, как правило, вне поля зрения историков, разрозненны, а нередко и ошибочны.

Существуют работы, адресованные знатокам цирка, существуют труды, посвященные тому или иному жанру циркового искусства или развитию этого искусства в той или иной стране; они подробнее этой книги, тема их не так обширна, а цель более научна. Поэтому мы советуем читателю обратиться к трудам французов Анри Тетара, Тристана Реми[1]1
  …мы советуем читателю обратиться к трудам <…> Тристана Реми… – Книга Т. Реми «Клоуны» вышла в переводе на русский язык в 1965 году (издательство «Искусство»).


[Закрыть]
, Жака Гарнье и Адриана, американцев Чарлза Филипа Фокса, Э.-Х. Сэксона, графа Чепина Мэя, англичан Памелы Мак Грегор Моррис, Уилсона Дишена и Энтони Д. Хиппсли Кокса, итальянца Алессандро Червеллати либо к более старым книгам, написанным такими авторами, как Стрели, Дзукка, Сальтарино, Аше-Супле, Гуго Леру, Дальсем, и другими.

Еще полезнее познакомиться с многочисленными журналами, выпускаемыми ассоциациями любителей цирка разных стран.

Самая полная книга, посвященная нашей теме, – это «Чудесная история цирка», опубликованная во Франции после второй мировой войны писателем и журналистом Анри Тетаром. Эта книга, ныне ставшая библиографической редкостью, долгое время была единственным полным источником информации о развитии циркового искусства во всем мире от его истоков до первой половины XIX столетия.

Благодаря этой книге я заинтересовался историей цирка. Поэтому я посвящаю мой труд Анри Тетару, пробудившему во мне любовь к цирку.

Цирковое представление

Что такое цирк?

В противоположность общепринятому мнению, искусство это возникло сравнительно недавно. Оно пестро по составу и состоит из элементов, существовавших задолго до того, как появился на свет его основатель Филип Астлей.

Цирковое представление разворачивается на круглом манеже диаметром двенадцать-тринадцать метров; в программу непременно должны входить конные номера (потому-то и необходим манеж), выступления акробатов, эквилибристов, жонглеров; желательно также присутствие клоунов (нет лучшего фона для представления, чем смех). На арене появляются и дрессированные животные, но это не обязательно. Немыслим цирк без лошадей и манежа. То и другое – основные признаки этого искусства. Там, где их нет, мы имеем дело не с цирком, а с варьете. Никто ведь не путает театр с мюзик-холлом, а оперу – с кабаре.

Цирк занимает в ряду искусств особое место; цирк – искусство визуальное (ему не страшны языковые барьеры) и универсальное (оно доступно любой публике).

Порой говорят, что цирк – развлечение для детей; это совершенно неверно; не может быть никаких сомнений, что пятилетний ребенок неспособен оценить бесстрашие акробата так, как взрослый зритель, а тем более как зритель искушенный, – между тем подобные зрители существуют, и их гораздо больше, чем обычно считают! Верно другое: в цирк можно отправиться всей семьей, и каждый получит при этом свою долю удовольствия, а такие развлечения в наши дни – большая редкость.

Были, однако, времена, когда вокруг цирковой арены собирались в основном знатоки: то была великая эпоха конного цирка, время великих наездников XVIII и XIX столетий, – наездников, которые привлекали просвещенных любителей, как новая интрига – искателя приключений.

В наши дни цирк снова обретает популярность, быть может, оттого, что другие виды зрелищ в конце концов утомили публику своей искусственностью, меж тем как под куполом цирка живут самоотдача, бесстрашие, упорство, трудолюбие, стремление создавать прекрасное, не прибегая к спасающей многие зрелищные искусства пышности. Все эти непреходящие ценности ныне можно найти только на усыпанном опилками манеже.

Имеют значение и национальные чувства публики: зрители гордятся мастерством своих соотечественников. Они гордятся тем, что представители их нации демонстрируют всему миру ее достоинства. В цирке нет места людским порокам, мелочности, подлости, несправедливости – здесь царит благородство, и притом благородство неподдельное.

Наконец, под куполом цирка живет любовь к приключениям, и любовь эта также неподдельна; здесь живет стремление к чуду, к тому, чтобы сделать невозможное возможным; здесь мечта становится явью, фантазия вторгается в повседневность.

Вот в чем всеобщее и непреходящее значение цирка. Внешне цирк XX столетия уже не тот, каким был конный цирк; форма его постоянно меняется, но суть остается неизменной. Это зрелище просто, ибо говорит само за себя (в цирке не бывает непризнанных гениев), оно не подвластно моде; чтобы полюбить его, не нужно специального образования.

Цирк сближает и объединяет разные страны и эпохи – это еще одна причина нашего интереса к нему.

Часть первая. История цирка XVIII и XIX веков

Глава первая. От римского Колизея до Колизея парижского

«Входите, входите, спешите видеть величайшее зрелище на земном шаре! Впервые в одном грандиозном представлении выступят искусные фокусники, ловкие жонглеры и бесстрашные эквилибристы! Вы увидите головокружительные трюки замечательнейших наездников всех времен и единственные в своем роде состязания колесниц! А под конец перед вами предстанет неслыханное зрелище: двадцать (да-да, двадцать!) слонов на одной арене, а рядом хищники, кровожадные нумидийские львы, чьи длинные клыки острее, чем мечи вооруженных до зубов легионеров; они могут убить человека одним ударом лапы! Вы увидите этих неукротимых хищников, алчущих крови, увидите их во плоти. Пять сотен зверей выбегут на гигантскую арену Большого цирка. Представление будет идти только пять вечеров! Не упускайте случая; подумайте: всего пять вечеров, и притом бесплатно! Входите, входите, – сюда, сюда!»

Завороженная толпа устремляется к дверям Большого цирка, огромного сооружения, вмещающего сто пятьдесят тысяч зрителей (его построил в VI веке до нашей эры Тарквиний Древний)! Помпей жалует доброму римскому народу пять дней дарового наслаждения. Помпей не Барнум[2]2
  Гней Помпей (106-48 гг. до н. э.) по прозвищу Великий – римский полководец и политический деятель.
  Финеас Тейлор Барнум – крупнейший предприниматель и организатор современного американского цирка. Подробно речь о нем идет в главе «Американский цирк от Финеаса Барнума до братьев Ринглинг» настоящей книги.


[Закрыть]
; он политик. Он один из триумвиров и, войдя в доверие к патрициям, хочет склонить на свою сторону и народ, дабы избавиться от двух соперников: Красса и Юлия Цезаря. А чего жаждет народ, он знает – народ жаждет хлеба и зрелищ. И Помпей дает ему зрелища. Все в сборе. Нетерпение растет. Трубят трубы, толпа издает вопль, представление начинается!

Атлеты соревнуются в беге; наездники мчатся, стоя на крупах двух лошадей; а вот номер, не имеющий себе равных, – битва львов со слонами. Манеж окрашивается кровью; публика впадает в неистовство. Трупы уносят. Убытки будут возмещены слоновой костью… и звериными шкурами… борьба людей с хищниками не столь выгодна, но зато она гораздо более увлекательна! Затем перед публикой выступают конные вольтижеры и фокусники.

Зрители наслаждаются ароматом экзотики во время верблюжьих бегов; наслаждение перерастает в восторг, когда верблюдов сменяют слоны. Экзотичен и любопытнейший зверь, впервые представший взорам римлян, – длинношеий, желтый в черных пятнах «хамелеопард», или, говоря проще, жираф! Да, много чудес в провинциях! Но безумие толпы достигает апогея, когда Помпей, взмахнув белым платком, подает знак к началу фантастических состязаний колесниц – как в «Бен Гуре»[3]3
  …как в Бен Гуре. – Коммерческий «суперколосс» о Древнем Риме, поставленный в 1926 году американским кинорежиссером Фредом Нибло.


[Закрыть]
.

Представление окончено. Несколько часов под римские небом длился поразительный праздник, устроенный людьми, которые умеют воплощать в жизнь мечту. Умели они и проливать кровь. Ибо кровь – непременное условие праздника. «Да, это настоящий цирк!» – восклицает восхищенный плебей, покидая гигантское сооружение.

Описанное нами представление вымышлено. В основном оно навеяно книгой Чепина Мэя «Цирк от Рима до Ринглингов» (Earl Chapin May. «Circus from Rome to Ringling»), но вымысел этот основан на фактах и, без сомнения, имеет сходство с реальностью. Ибо таков был римский цирк, и его размах отчасти сохранится в работе величайшего в мире цирка братьев Ринглингов.

Однако, между цирком Помпея и цирком наследников английского сержанта Астлея – Чипперфильдов, Кни, Буглионов, Альтгофов, Тоньи в Европе, Атаиде в Мексике, Ринглингов в США, Босуэлов – Уилки в Южной Африке, Эштона в Австралии – нет ничего общего, кроме названия да некоторых жанров: жонглирования, акробатики, верховой езды.

Современный цирк родился в XVIII веке, в Англии, причем назывался он поначалу не «цирк», а «амфитеатр». С другой стороны, истоки его восходят к временам более чем тысячелетней давности.

Уже в глубокой древности находились люди, чьим ремеслом было развлекать себе подобных, показывая чудеса ловкости и гибкости, а подчас и демонстрируя дрессированных животных. Так появились на свет бродячие акробаты, которым суждено было впоследствии выйти на арену цирка. Французское название этих актеров – saltimbanques или banquistes (лицедеи) – происходит от banc – скамья[4]4
  В английском ему соответствует mountebank – так называли преимущественно торговцев лекарственными растениями, которые помимо своего основного занятия устраивали представления на ярмарках. Английское слово означает «залезающий на скамью», а французское – «вскакивающий на скамью».


[Закрыть]
и имеет тот же корень, что и слово banquier – банкир. Речь идет о той скамье, на которой заключались торговые сделки на ярмарках и базарах. О той скамье, на которой бродячие актеры показывали свои трюки, – большой доске, положенной на две подпорки. Забавно, что мир этих актеров назывался La Banque (банк)…

Итак, однажды некий жонглер (или акробат) показал свои трюки окружившим его зевакам. И, сам того не зная, создал манеж… Вполне возможно, что танцы на канате впервые появились в Китае задолго до нашей эры. Чудеса ловкости демонстрировались еще в Египте в четвертом тысячелетии до нашей эры, а позже на ипподроме Эль Акатета по приказанию фараонов устраивались состязания колесниц и навмахии (морские бои). По-видимому, греки переняли искусство жонглирования, акробатики и конной вольтижировки у египтян – лексикон циркачей надолго сохранил следы этого влияния: в XVIII веке партерные акробаты выполняли номер под названием «египетская пирамида»; некоторые жонглеры до сих пор используют египетские шкатулки.

Греки передали свое умение римлянам, которые выступали на площадях и в цирках, являвшихся, по сути дела, ипподромами. Впрочем, часть ипподрома нередко занимал круглый манеж, предназначавшийся для выступлений конных акробатов или показа дрессированных животных. Были, разумеется, и амфитеатры с круглым манежем огромного диаметра, как, например, римский Колизей или нимская Арена – на них устраивали бои гладиаторов или диких животных, а также большие водяные сражения.

Римская квадрига, барельеф.

Хотя в те времена ценили не столько силу и ловкость, сколько пролитую кровь, эти цирки и амфитеатры несомненно были первыми стационарными подмостками, где выступал «бродячий народец». Здесь он впервые снискал себе славу, во многом благодаря рекламе. Ведь о представлениях публику извещали заранее, и уже тогда, задолго до Барнума, глашатаи непременно пускали в ход «блеф»: обычная антилопа превращалась в единорога, жираф – в помесь верблюда с леопардом; верить в эти сказки могли только простодушные римляне, любители острых ощущений, но, разумеется, не те, кто поймал и приручил этих зверей.

Нашествия варваров и падение Римской империи повлекли за собой разрушение цирков и ипподромов повсюду, кроме Византии, где старый ипподром пережил не только падение Восточной империи, но даже и турецкое господство; Монтень[5]5
  Мишель де Монтень (1533–1592) – французский философ и писатель, создатель жанра эссе.


[Закрыть]
видел там конных акробатов – хотя и не застал состязания колесниц.

Итак, «бродячий народец» снова пустился в путь. Не нужно путать этих людей с цыганами; цыгане – народность, хотя происхождение ее до сих пор не выяснено; они разъезжали по ярмаркам и базарам, торгуя лошадьми, оловянной посудой, ножами, циновками и старьем; бродячие же актеры – разношерстное племя комедиантов, фигляров, трюкачей, лицедеев; не все эпохи равно приветствовали развлечения, и нередко актеры становились племенем отверженных. Появилось это племя в Европе в средние века. Мы встречаем его на французских, фламандских, немецких, английских ярмарках – там же, где и цыган. Сегодня мы лишь очень отдаленно представляем себе великолепие и значение этих шумных многолюдных празднеств, происходивших в Китае и Европе, Индии и Мекке на бойком перекрестьи больших торговых путей.

На Нижегородскую ярмарку в России стекались актеры со всего света; а рядом шла бойкая торговля: китайцы привозили сюда шелка, татары – меха, англичане – ткани.

Ярмарка во французском городе Труа пользовалась такой известностью, что вся Европа взвешивала золотые монеты с помощью «меры из Труа».

Знаменитой была также Стоубриджская ярмарка в Англии, а самым древним может считаться торжище, устроенное в Олимпии во время Олимпийских игр две с половиной тысячи лет назад.

Ярмарки эти устраивались и ради торговли и ради представлений бродячих актеров; открытие их совершалось согласно строгому ритуалу со своеобразной языческой символикой.

Жизнь не всегда баловала бродячих актеров, вечных странников, встречавшихся в назначенное время в определенных местах. Они никогда не были уверены в завтрашнем дне; им все время приходилось бороться с притеснениями, которые неизменно навлекала на них необычность их существования. Однако у них было место встреч, где они, откуда бы ни были родом: с севера, юга, востока или запада, чувствовали себя как дома, – область на севере Италии между Пармой, Пьяченцей, Брешией и Бергамо. Почему именно эта область? Никто не знает. И тем не менее даже сегодня здесь можно встретить представителей многих цирковых династий.

Отсюда родом и те знаменитые семьи итальянских цирковых артистов, которые объехали весь свет и оставили наследников во всех концах земного шара: Бартолетти, Феррони, Заватта, Дзерони, Гийомы, Такконетти, Кьярини. Это последнее семейство появилось на европейских ярмарках в XVI веке. Кьярини были канатными плясунами: они выступали в 1580 году на Сен-Лоранской ярмарке; в 1710 году мы встречаемся с ними на бульваре Тампль. Был Кьярини, выступавший в 1779 году в гамбургском «Кнешке театр», а пятью годами позже в лондонскую труппу основателя современного цирка Филипа Астлея поступила наездница Анжелика Кьярини. Джузеппе Кьярини побывал в Америке, Японии, Китае, Индии, Австралии, Чили, а на склоне лет он сделался берейтором бразильского императора Педру.

Цирковые династии существовали не только в Италии: во Франции были Лаланны, в Германии – Блюменфельды, в Англии издавна переезжали с ярмарки на ярмарку Куки, Кларки, Брэдбери, Ли, Прайсы и Чипперфильды.

По всей вероятности, предок Чипперфильдов был родом из Испании; в XVII веке в сопровождении дрессированного медведя он пересек Европу и в царствование Карла II высадился в Англии.

В рассказах о великом лондонском морозе 1684 года фигурирует имя Чипперфильда – он, как и многие другие, открыл балаганчик на льду Темзы (лед этот был так крепок, что на нем можно было развести костер и изжарить быка). В те времена Чипперфильды показывали кукольные представления и дрессированных животных; к медведю, принадлежавшему основателю династии, прибавились обезьяны и птицы.

В конце 1760-х – начале 1770-х годов, когда современный цирк находился еще в младенчестве, Джеймс Уильям Чипперфильд зимой торговал в лавочке на Друри-Лейн одеждой и обувью, а летом запрягал в повозку свою единственную лошадь и вместе со своими дрессированными питомцами отправлялся странствовать по дорогам Англии.

Его сын, тоже Джеймс Уильям, родившийся в 1803 году, сначала был помощником иллюзиониста Хеймлина, а затем пошел по стопам отца. Внук Джеймса Уильяма-старшего, Том, родившийся в 1824 году, начал свою артистическую карьеру довольно своеобразно – он был «ребенком-ныряльщиком»; за шиллинг родители заставляли его каждый вечер плавать в «Сэдлерс-Уэллс». Это не повредило его здоровью и не помешало ему, когда он вырос, удерживать на подбородке колесо от телеги и отбить у Уильяма Зенгера прекрасную мисс Брайт, которая вышла за него замуж и в 1840 году родила ему сына, Джеймса Френсиса, первого настоящего дрессировщика в семье (по слухам, он мог приручить кого угодно, «от кролика до слона»). Джеймс Френсис занимался также и клоунадой, но больше всего увлекался лошадьми. У него в свою очередь было девять детей: Генри, Ричард, Джон, Джим, Салли, Софи, Мери-Энн, Минни и Рэчел. Это позволило ему добавить к выступлениям своего зверинца небольшое семейное представление. Впоследствии Генри основал в Эмлсбери стационарный цирк, Джим в составе труппы Итальянского королевского цирка совершил несколько турне по Ирландии, затем поступил к знаменитому иллюзионисту Великому Кармо и в конце концов окончательно обосновался со своими играми и развлечениями в белфастском «Бель-Вю». Что касается Ричарда, то он стал родоначальником современных Чипперфильдов, владельцев одного из самых знаменитых цирков Соединенного Королевства. Он женился на дочери наездника Джорджа Ситона Мод; у них было пятеро детей: Дик, Мод, Джимми, Марджори и Джон. После первой мировой войны Дик, Джон и Джимми Чипперфильды завели настоящий зверинец, где Дик и Джимми, открывшие впоследствии цирк-зверинец, сделали свои первые шаги как укротители.

Но вернемся назад, ибо Чипперфильдам предстояло пережить еще немало испытаний, прежде чем они добились признания и славы.

В Англии вплоть до царствования Генриха VIII комедианты и фокусники не стояли вне закона: более того, в те времена придворные шуты, жонглеры, акробаты, менестрели пользовались благосклонностью сильных мира сего, были окружены почетом и славой и в конце концов начали злоупотреблять своим положением артистов, то есть людей необыкновенных, и вести самую беспутную жизнь: это вызвало возмущение церковников, и шуты были изгнаны из дворца, хотя содержавший их король отнюдь не был образцом добродетели. С тех пор комедианты впали в немилость. В царствование Елизаветы I гонения на них лишь усилились: уличных артистов наряду с еретиками, бродягами, колдунами считали преступниками и сжигали на кострах. Так было во всей Европе. Жонглеров обвиняли в занятиях белой магией, иллюзионистов – в увлечении черной. Бэнк, который в царствование той же Елизаветы показывал народу дрессированную лошадь Морокко, едва спасся в 1608 году в Орлеане от разъяренной толпы, обвинявшей его в колдовстве.

Тем не менее в Лондоне, в трактире «Прекрасная Дикарка», его выступления пользовались большим успехом у избранной публики, в которую входил Вильям Шекспир.

Лицедеи более высокого полета укрылись тогда в тайных обществах, масонских ложах, среди розенкрейцеров[6]6
  …среди розенкрейцеров… – члены тайного общества религиозно-мистического характера в XVII–XVIII веках в России, Германии, Нидерландах и некоторых других странах.


[Закрыть]
и т. д., приобретя таким образом могущественных покровителей и даже некоторую власть: пример тому – Калиостро, который был прежде всего талантливым иллюзионистом.

Все же, несмотря на постоянные притеснения, бродячие акробаты продолжали выступать до XVIII века, ставшего для них благословенной эпохой.

В 1683 году некто Сэдлер, житель лондонского предместья, обнаружил в своем садике лекарственную траву. Чтобы привлечь пациентов, он открыл в Лондоне театр и давал в нем бесплатные представления, подобные тем, что в старину разыгрывали бродячие акробаты; такое же представление показывал в 1835 году доктор Толле, у которого работал Теодор Ранси. Театру Сэдлера, получившему название «Сэдлерс-Уэллс», суждено было стать театром канатоходцев, акробатов и жонглеров. Преемник Сэдлера, Уильям Стоукс, включил в программу конные номера: на горизонте забрезжил цирк.

На заре XVIII столетия публика мечтала о грандиозных зрелищах, тосковала о древнем Риме, но это не мешало ей восхищаться выступлениями конных акробатов и большими конными каруселями, которые устраивали труппы Прайса и Джэкоба Бейтса.

В 1755 году француз Дефрен открыл в Вене Хетц-театр, нечто вроде амфитеатра под открытым небом, где демонстрировались сцены охоты, бои животных и конные номера. Подобные представления давались и в лондонском Вокс-Холле, а в 1769 году Королевский государственный совет Франции поручил архитектору Лекамю построить в Париже для увеселительных зрелищ просторное здание по образцу римских амфитеатров – и между нынешними улицами Колизей, Франклин-Рузвельт и Елисейскими полями вырос Колизей. Открылся он 1 марта 1771 года; во главе его встали Моне и Корби, бывшие прежде директорами Опера-Комик. Колизей представлял собою скорее парк аттракционов, чем античный цирк, но тем не менее здесь происходили навмахии, здесь выступал знаменитый наездник Гиам. Все же назначение Колизея оставалось не совсем ясным, он прогорел и в 1780 году был снесен.

В то время шли поиски выразительной формы, которая могла бы удовлетворить тягу публики к величественным зрелищам и одновременно использовать мастерство конных акробатов и фокусников, вроде тех, что работали в театре «Сэдлерс-Уэллс» или у Николе…

Тут-то и вышел на арену Филип Астлей…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю