Текст книги " На дальнем рубеже (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Золотухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– В основном, для защиты планеты от твоих при…, я хотел сказать, от пиратов, – усмехнулся Дмитрий. – За последние семьдесят лет на Дальней не было беспорядков, для подавления которых требовалось привлекать армию. Кстати, Имперские войска у нас почти полностью состоят из местных жителей. Наш долг – защищать Дальнюю от внешнего врага…, и от своих смутьянов, если придется.

– Имперским ВС подошла бы эмблема в виде метлы и собачьей головы, – мрачно заметил Сайман.

– Символ опричников, – пожал плечами Дмитрий. – Неплохая идея, кстати. Жаль, начальство этого не одобрит.

Поморщившись, Сайман встал и отправился в парк.

Губернатор стоял на обнесенной каменной оградой площадке, нависающей над речным обрывом. От площадки вниз, к реке, спускалась лестница.

Вид, открывающийся с обрыва, был великолепен. Впереди лесистые склоны Берегового хребта переходили в прибрежную равнину; дальше в дымке синело море.

По правую руку под заходящим солнцем сверкали небоскребы Порт-Артура, выстроенного амфитеатром вокруг Капитанской бухты. Золотое местное светило (так похожее на Солнце) садилось в море, которое казалось охваченным огнем.

– Великолепный вид, – заметил Сайман. – И ведь ваша вилла стоит по деньгам не так дорого, но сделана со вкусом.

– Возможно, я необъективен, но этот вид – лучший на Дальней, – улыбнулся губернатор. Он широким жестом обвел горизонт и добавил: – Моя планета.

– Не жалеете, что ваша дочь сошлась с каторжником, – ехидно спросил Уайт. Его покоробила похвальба Павла Петровича.

– Она сделала свой выбор, – коротко ответил губернатор. – Надеюсь, ей не придется о нем пожалеть.

– Я тоже на это надеюсь, – мрачно заметил Уайт. – Из за запрета на профессии я могу трудиться только на черной работе, вроде водителя. Мне трудно будет содержать жену так, как она привыкла.

– Двадцать лет, – это долгий срок, но не вся жизнь, – заметил губернатор. – Потом вы можете вернуться на Землю честным человеком или устроиться на престижную работу на Дальней, как многие до вас.

– Вам легко говорить, – взорвался Сайман. – Вас не бросали в тюрьму, не накачивали сывороткой правды. У вас не отнимали все честно заработанное, и не ссылали в вонючую дыру без гроша в кармане. Прикажете об этом забыть и спокойно жить дальше? Будто так и надо?

– Ну, насчет честно заработанного, вы, положим, загнули, – усмехнулся Павел Петрович. Вспышка Саймана его ничуть не смутила. – Но не в том дело. Вы можете, действуя в своих собственных интересах, – заметьте, не в имперских, не в моих, а в своих собственных, – начать жизнь с чистого листа. Или вы можете зациклиться на своих обидах – и погубить себя окончательно. Выбор за вами.

Сайман промолчал. Неслышно подошедшая Аня положила руки на плечи любимого.

– Пойдем в дом, – сказала она. – Становится холодно.

Действительно, солнце зашло, и горы окутал синий сумрак. Похолодало; в ветвях елей звенели москиты.

Павел Петрович повернулся к дочери.

– Вы можете пожить здесь, пока не закончатся Рождественские каникулы. Кстати, когда вы планируете пожениться?

– Девятого числа, после Рождества, – улыбнулась Аня. Сайман кивнул.

– На Святках ведь не венчают, – удивился Павел Петрович.

– Сайман отказался венчаться, – вздохнула Аня. – Мы зарегистрируем брак в Порт-Артуре.

– Отказался так отказался, – пожал плечами Павел Петрович. – Поступайте, как решили. Сыграем свадебку, а потом езжайте на свои юга.

8.

20 февраля 2766 г. Планета Новый Техас, Змеиные горы.

– Господин полковник, наша атака захлебнулась.

– Я вижу. Похоже, они ждали нас. Не следовало привлекать к операции местных вояк.

Риччи разглядывал в бинокль высоты 834.5, которая сверкала в ночи, как ранчо его отца, когда там отмечали День Независимости (независимость США утратила с момента своего вступления в Империю в 2299 году, но праздник остался) или день рожденья Императора. Увы, огни, озарявшие склоны высоты, местные пальмы и раскидистые папоротники, были далеко не безобидными фейерверками.

Первоначально планировалось, что штурмбат 101 бригады внезапно атакует базу боевиков на высоте 834.5, захватит 'Сынов свободы' врасплох и возьмет их в плен. Блокаду высоты с юга должен был осуществлять батальон 354 дивизии Императорской армии.

С точки зрения Риччи, привлечение армейцев к операции было серьезной ошибкой. Симпатии части солдат и офицеров 354 дивизии к бунтовщикам не были тайной. Ожидая от минитменов какой-нибудь пакости, он не возглавил атаку лично (как делал всегда, когда риск был минимален, а успех несомненен), а руководил боем из тыла. Подполковник не слишком удивился, когда высота 834.5 встретила его бойцов плотным огнем.

– Всем залечь и прижать бандитов огнем! – приказал он. – Саперам вырыть окопы! Минометчикам – поставить дымзавесу!

Вскоре высота скрылась в сером дыму. Под прикрытием дыма вперед двинулись роботы-саперы, в течение двух минут обеспечившие прижатых к земле десантников окопами.

Подполковник поглядел на свой командирский планшет. Армейцы уже вышли на позиции.

– Майор Джонстон, свяжитесь с флотскими, – приказал он. – Пусть поднимут палубники и разбомбят эту высоту …..

Пока Джонстон связывался с висящим на орбите имперским крейсером 'де Рюйтер', Риччи приказал минометчикам перейти на стрельбу осколочными минами. Попытка одержать победу 'малой кровью' (в том числе и со стороны мятежников) провалилась, и теперь оставалось одно: подавить сопротивление врага минами и авиабомбами, после чего силами пехоты зачистить высоту.

– Командир, 'де Рюйтер' нам не поможет. У них сломалась катапульта.

– Вечно у этих голландцев все ломается!– взорвался подполковник. – Впрочем, у нас еще есть минометы. Он настроился на армейский канал связи и скомандовал: – Минометам – открыть огонь по высоте 834.5 осколочными.

– А пошел ты …, … земная! – послышалось в наушниках.

Схватив Джонстона под руку, Риччи проворно рухнул в придорожную канаву. И вовремя: на том месте, где они стояли, взметнулись фонтаны взрывов тяжелых мин. В его наушниках продолжал звучать голос армейского комбата.

– Братья мои, новотехасцы! Я, бывший офицер Имперской армии, призываю вас восстать против тирании! Уже сейчас мой батальон вступил в бой за свободу. Да здравствует Новый Техас! Смерть проклятым землянам!

Мятежный батальон действительно вступил в бой: фонтаны разрывов накрыли позиции второй штурмовой роты, атаковавшей высоту 834.5 с востока, со стороны дороги.

– Господи, как же они, – пробормотал пораженный майор Джонстон.

– Возьми себя в руки, – резко сказал Риччи, поднимаясь из канавы. – Доложи нашему комбригу о мятеже. Только не вздумай связываться с армейским командованием.

Пока Джонстон лихорадочно вызывал штаб бригады, Риччи начал отдавать приказы.

– Саперам – завалить противотанковыми минами дорогу! Десантным катерам – уничтожить взвод тяжелого оружия мятежных армейцев! Ракетчикам роты В – развернуться к дороге и приготовиться к отражению танковой атаки! Истребителям танков – выдвинуться к сопке.

Штурмовой батальон не имел собственной бронетехники, за исключением шести самоходный минометов 'Бизон' и трех САУ 'Зубр'; предполагалось, что на место десантники доставляются десантными катерами. А вот армейский батальон кроме такой же роты тяжелого оружия, поддерживали 36 БМП, атаки которых ожидалась с минуты на минуту.

Над головой Риччи промчались десантные катера с подвешенными под пилонами ракетами. Через минуту из-за высоты донесся грохот взрывов.

– Господин полковник, задание выполнено, – раздался в наушниках голос командира отряда катеров. – Рота тяжелого оружия уничтожена. Мы потеряли два катера, сбитых ракетами.

– Возвращайтесь на базу и доставьте нам боеприпасов, – приказал Риччи. – Без минометных мин и ПТУРСОВ мы долго не продержимся.

Подполковник со своим штабом (состоящим, собственно, из начальника штаба, двоих ординарцев и отделения охраны), отступили к краю дороги, пропуская 'Зубры'. Три приземистые гусеничные машины (имперские военные до сих пор предпочитали гусеницы неустойчивым антигравитационным платформам) с короткими стволами пятидюймового калибра развернулись у поворота, беря дорогу под обстрел.

Когда из-за сопки появились БМП врага, им уже была приготовлена теплая встреча. Первая машина подорвалась на мине; вторая и третья, пытаясь ее объехать, были подбиты ракетами, выпущенными 'Зубрами'. Десантники из ручных ракетометов подбили последнюю БМП в зоне обстрела, отрезав голову колонны. Затем началось избиение. Десять бронированных машин были подбиты истребителями танков и ракетометами десантников за несколько минут; их экипажи были скошены автоматным и пулеметным огнем. Дорогу заволокло черным дымом.

Риччи приказал одному из истребителей выпустить робота-разведчика. Ракета, вылетев из кургузого ствола, раскрыла короткие прямые крылья, обогнула сопку, и пролетела над хвостом колонны мятежников. На командирском планшете подполковника было хорошо видно, как солдаты покидали свои БМП, разворачиваясь в цепь.

Подполковник приказал минометчикам открыть заградительный огонь. Наблюдая, как пехота мятежников залегла, он усмехнулся: солдаты не очень-то рвались в бой против своих бывших соратников. Однако, понимая, что своими силами ему не справиться и с минитменами и с бунтовщиками, Риччи приказал отступить на новые позиции за пересекавшим дорогу ручьем. Десантники отходили повзводно, прикрывая друг друга пулеметным огнем.

Когда отход был завершен, Риччи вздохнул и приказал: – Пусть саперы копают окопы для солдат. Ротам А и С– загнуть фланги – нас попытаются обойти. Минометчикам – прекратить огонь! И направьте пару саперов ко мне – пусть оборудуют КП. Похоже, мы здесь застряли надолго.

До утра мятежники предоставили штурмовикам отдых (Джон ухитрился даже ненадолго вздремнуть). Десантные катера вернулись на рассвете, доставив продукты и боеприпасы. Потом начались атаки. Трижды восставшие солдаты и боевики 'Сынов свободы' при поддержке ротных минометов и уцелевших БМП бросались в атаку, и трижды отбрасывались огнем штурмовиков и самоходок. Под пальмами и на поросших папоротником полянах остались десятки тел врагов и шестнадцать БМП. Имперцы потеряли тридцать пять солдат и один 'Зубр', сожженный противотанковой ракетой.

Ближе к закату, наконец, подошло подкрепление. Сначала на высоту 834.5 обрушился огонь артиллерии, затем в атаку при поддержке танков пошли десантники 101 бригады звездной пехоты. Риччи, оставив на КП начштаба, лично поднял своих усталых бойцов в атаку, и мятежники оказались меж двух огней. Спустя какой-то час подполковник Риччи уже докладывал бригадному генералу Локвуду о захвате злосчастной высоты и о разгроме бунтовщиков.

– Благодарю за службу, – ответил генерал. – Мятежный комбат застрелился, остатки его солдат взяты в плен, как и уцелевшие минитмены. Теперь эти новотехасцы узнают, как бунтовать.

– Урок они получили хороший, – ответил Риччи. – Но пойдет ли он впрок?

Генерал не ответил, и некоторое время курил, глядя на закат. Медленно и величественно белое солнце Нового Техаса садилось за изрытую воронками, черную от сгоревшего папоротника высоту 834.5.

9.

12 марта 2766 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

Долгая – шесть земных месяцев – зима вступала в свои права в Югороссии. Белый снег покрыл улицы Гагарина. Хотя ему предстояло сойти через несколько дней, с началом очередной оттепели (все же город Гагарин лежал в субтропиках), большинство горожан радовались снегу, прикрывшему бурую зимнюю грязь.

Сайман Уайт, однако, к большинству не принадлежал. Он не любил снег. Сейчас, возвращаясь с работы, он вспоминал Лондон.

Хотя после свадьбы Сайман переехал на квартиру жены, он по-прежнему считал, что живет в невыносимо тяжелых условиях. Он считал себя несправедливо обиженным, и хотя отмщение Империи за понесенные обиды приходилось откладывать в долгий ящик, от мести он не отказался.

– Хотите журнальчик, господин, – спросил подошедший к Сайману бродячий торговец.

Сайман бросил взгляд на голую девку на обложке, и открыл было рот, чтобы послать продавца порнушки подальше. Но тот раскрыл журнал и сунул его Уайту чуть ли не под нос. Между страниц была вложена фотография: двое мужчин в смокингах с бокалами в руках.

Этих двоих Сайман знал еще по своей прежней жизни на Земле. Джон Моэм, известный журналист и одновременно функционер 'Сынов свободы'. Именно он свел Саймана с представителями так называемого графа Кассале. Будучи англичанином, Сайман скептически относился к титулу пиратского вожака, но дело обещало быть прибыльным. Да и возможность ослабить Империю, поддержав боровшихся против нее 'джентльменов удачи' выглядела привлекательно – Сайман уже тогда насмотрелся на имперскую бюрократию, и считал, что этот Карфаген должен быть разрушен.

Вторым был Виктор Коротков – английский бизнесмен русского происхожденья. Они с Саймоном были знакомцы давно, вместе проворачивали не вполне законные дела. Он помог Сайману провернуть аферу с 'графом Фрейгорном', и, когда все вскрылось, ухитрился лечь на дно, избежав ареста.

На фотографии был нацарапан номер комма. Местный номер. Сайман усмехнулся: его старый друг вновь вступил в игру.

– Беру, – сказал он торговцу. – Сколько?

Заплатив предложенную цену, он раскрыл журнал. Хорошо запомнив номер, он сунул журнал (вместе с фотографией) в ближайшую урну. Затем направился к дому, где его уже ждала жена.

10.

13 марта 2766 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

– Сима, ты долго будешь ковыряться в тарелке? Дырку просверлишь? – сказала Анна Симонова (менять фамилию в браке она отказалась) своему мужу. – Ты обещал сходить со мной посмотреть шубу.

Сайман откинулся на стуле и оглядел кафе супермаркета. В выходной день ему не удалось остаться дома: Аня уговорила его пройтись по магазинам. Что его, впрочем, вполне устраивало.

– Я доверяю твоему вкусу, дорогая. Ты иди. Я посижу пока за коммом.

– Сиди уж, хакер, – лукаво улыбнулась Аня. – По крайней мере, ночью ты другим занимаешься.

И она ушла. По просьбе Саймана официант поставил перед ним переносной комм, похожий на небольшой ноутбук. Уайт набрал код Короткова (хорошо, что он его не забыл).

Виктор ответил почти сразу.

– Здравствуй, Сима, – сказал он. – Надеюсь, ты звонишь не со своего комма?

– Нет, – ответил Сайман. А где Моэм?

– В ссылке, как и ты, – коротко ответил Виктор. – На Ла-Магдалене. У меня к тебе дело.

– Конечно, – фыркнул Сайман. – Ты устроил этот разговор явно не потому, что соскучился.

– Как ты относишься к тому, чтобы нанести удар по Империи? – спросил Виктор. – И хорошо заработать?

– Продолжай.

– Ты ведь возишь стальной лист для военной космоверфи в Гагарин-Северный? – начал Виктор (Сайман кивнул). – Тебе надо только остановиться в нужном месте, отцепить прицеп со сталью, прицепить другой и отвезти в космопорт. За это ты получишь двести тысяч и….

– И виселицу за теракт, – резко ответил Сайман. – На что мне твои деньги? На шикарные похороны?

– Не беспокойся, я тебя не подставлю, как ты подставил Джона, – с насмешкой сказал Виктор. – Ты получишь новые, 'чистые' документы. И мы вернем тебя на Землю.

– Кто это 'мы'.

– Мы, Сыны свободы, разумеется.– Теперь Виктор уже не пытался изображать дружескую улыбку; он говорил сухо, по-деловому. – У нас есть связи с контрабандистами. Так что недели через две после теракта ты уже будешь гулять по Земле с 'чистыми' документами и с кучей денег.

– Идет, – сказал Саймон.

Его охватило радостное возбуждение. Дело было даже не в деньгах. Наконец-то кончится его прозябание в этой дыре, наконец, он сможет отомстить ненавистным имперцам! И подложить свинью 'любимому' тестю.

– Когда?

– Тебе сообщат отдельно.

– Как мне с тобой связаться?

– Со мной – никак, – усмехнулся Виктор. – Я выхожу из игры. Тебе придется иметь дело с Халидом Бен-Афдалем, нашим взрывником. Позвонишь, спросишь, можно ли купить персидский ковер. Номер Халида тебе передадут так же, как мой. Только фотка будет не моя, а ее – тут на экране комма появилась красивая рыжеволосая женщина в бикини.

Эта дамочка показалась Сайману смутно знакомой. Вскоре он вспомнил – он неоднократно видел красотку (одетой, разумеется) в местных новостях. Это была известная (в масштабах Дальней) журналистка Марина Русанова.

– Запомнил, – улыбнулся Сайман, преодолевая вспыхнувшую было тревогу (если обладавший звериным чутьем Витек стремился дистанцироваться от дела, значит, риск и впрямь был велик. И у него, Саймана Уайта, есть все шансы получить вместо денег Сынов свободы 'орден веревки' от Императора). – Красивая шлюшка. Я кстати, еще по BBC заметил – все журналистки – шлюхи.

– Ну дык, вторая древнейшая профессия, – пожал плечами вновь возникший на экране Виктор. – Все запомнил. Ну, бывай. И не вздумай больше звонить по этому комму.

Когда Витек исчез с экрана, Сайман стер разговор и некоторое время просматривал местную Сеть. Не найдя ничего интересного (связаться напрямую с Землей по местному Интернету было, естественно, нельзя, а привозимые курьерскими кораблями новости были десятидневной давности), он встал и, оставив комм на столике, отправился искать жену.

11.

18 марта 2766 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

…Красивая шлюшка. Я кстати, еще по BBC заметил – все журналистки – шлюхи.

– И заметьте, господин комиссар, ведь фотка была моей! Только за такие слова этот сукин сын заслуживает 'ордена веревки'.

– Это точно.

Отсмеявшись, комиссар Госбезопасности Владимир Климов взглянул на свою собеседницу. Журналистка Марина Русанова сидела за заставленным яствами столом и перебирала кнопки на наручном комме.

– Кстати, сударыня, откуда у вас эта запись? Неужто этот Уайт был настолько глуп?

– Запись сделал не Уайт, а Коротков, – ответила Марина. – Он надеется использовать ее для шантажа, если его приятель даст задний ход. Скопировать ее было несложно.

– Естественно.

Комиссар Климов внимательно глядел на собеседницу. В свои пятьдесят пять давно разведенный комиссар оставался ценителем женской красоты. А Марина Русанова была очень красивой женщиной. К тому же и очень ценным агентом.

Семнадцать лет назад тогда еще студентка журфака Порт-Артурского университета Русанова имела несчастье влюбиться в одного политического ссыльного. Через полгода ее парень погиб в автокатастрофе. Общественное мнение обвинило в гибели несчастного Госбезопасность (совершенно напрасно, кстати – иногда и сигара – всего лишь сигара. Но кто этому поверит?)

Возмущение 'произволом спецслужб' привело Марину в ряды Сынов свободы. Сделав карьеру на местном телевидении, госпожа Русанова одновременно оказала огромную помощь террористам, причем не только в области пропаганды. Так именно она, воспользовавшись своими связями в криминальном мире Дальней (у молодой журналистки были весьма интересные знакомства) организовала нелегальную перевозку на планету оружия, взрывчатки, а также скрывающихся от властей революционеров.

На Госбезопасность Русанова вышла сама пять лет назад. На вопрос Климова, зачем ей это надо, Марина ответила: – Хорошо изучив наших борцов за свободу, я убедилась, что они куда опаснее имперских чиновников. И что народ Дальней надо спасать от таких 'защитников'.

За пять лет сотрудничества со спецслужбами, Русанова помогла имперским властям нанести несколько сильных ударов по революционному подполью, существенно его ослабив. Сам Климов встречался с Мариной всего несколько раз: у главы Госбезопасности на Дальней есть много других дел, кроме контактов с агентами. Даже если агент – красивая женщина. Но он внимательно следил за ее деятельностью. Ее информация всегда была ценной и достоверной. Особенно в сравнении с грошовым (относительно иных доходов Русановой) жалованьем агента госбезопасности. Сейчас он пришел на встречу с Мариной в ресторан 'Лесной горностай' (кстати, реальный представитель фауны Дальней – клыкастая зверюга размером с кошку, с ценным мехом) лично, так как агент потребовала встречи с начальством.

– Как я понял, речь идет вот об этом Халиде, – Владимир набрал на своем комме код, и над его левой рукой появилась голограмма. Хорошо, что они с Мариной ужинали в отдельном кабинете, и на висящую над столом голографическую голову обращать внимание было некому. – Контора за ним давно охотилась. Где он сейчас?

– Здесь, в Порт-Артуре, по адресу улица Коронации, 158, – пожала плечами Марина. – Выехать в Гагарин он собирается в субботу. На суборбиталке.

– Отлично. Мы его пропустим, а потом возьмем под белы ручки вместе с господином губернаторским зятем, – усмехнулся Климов. Недовольства губернатора Симонова он не боялся – Госбезопасность не подчинялась местным гражданским властям. Впрочем, он не сомневался, что губернатор сдаст родственника, спасая свою карьеру.

– Вот потому я и потребовала встречи с вами лично, – удовлетворенно сказал Марина. – Впрочем, это была только одна из причин, – она окинула собеседника откровенным взглядом.

Владимир не нашелся, что ответить, и перевел разговор на другое:

– А обещанье Короткова вывезти Уайта на Землю ваши товарищи намерены сдержать?

– Конечно, – пожала плечами Марина. – Причем его отправку должна организовать я.

– Ну, до этого не дойдет. Подозреваю, что Уайт вообще больше не покинет планету.

– Кстати, – заметил Марина. – На меня вышли люди гражданина Блейка. Они предложили мне… сдать гражданина Иванова властям, а самой возглавить комитет Сынов свободы на Дальней.

'Где борьба за свободу, там и криминал', – говорили в Госбезопасности. А также интриги и взаимное предательство. 'Сыны свободы' делились на две фракции, возглавляемые, соответственно 'гражданином Блейком' и 'гражданином Фоксом'. (Называя друг друга гражданами, заговорщики противопоставляли себя верноподданным Империи). 'Гражданин Иванов', то есть Михаил Плавников, лидер 'Сынов' на Дальней, был сторонником Фокса. Марина как-то сказала Климову, что ее решение перейти на сторону властей во многом вызвано неприязнью к фракционной грызне среди революционеров.

– Ну, посадить Плавникова мы можем и сейчас, – заметил Климов. – Но пока нам этого не нужно. Когда понадобится, мы вас предупредим. И вы сделаете звонок в Контору на глазах у вашего куратора от Блейка.

– Хорошо. Кстати, Блейк интересуется состоянием сил обороны Дальней.

– Мы подготовим правдоподобную 'дезу', – кивнул Владимир. – Вам предадут ее по обычному каналу. Запись, пожалуйста.

Забрав у Марины цилиндр памяти с записью разговора, комиссар Климов было поднялся, собираясь уходить, но Марина удержала его.

– Подождите. Я сказала знакомым, что встречаюсь с любовником. Придется вам… побыть со мной этой ночью.

Владимир коснулся руки женщины губами.

– В таких делах я даме не отказываю. Но… вы хорошо подумали?

– Да. – Марина, улыбнулась и встала. – Пойдем, я сняла комнату наверху.

12.

15 апреля 2766 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

Сайман Уайт остановил свой грузовик рядом с кафе 'У Толи', рядом с бело-зеленым прицепом – таким же, как его. Шипенье водородных двигателей заменило скрип отсутствующих шин. Повернув рукоять управление гравитационной подушкой, он аккуратно опустил сорокатонную машину на асфальт.

К грузовику подошел высокий смуглый чисто выбритый мужчина. Одет он был в черную кожаную куртку, подбитую мехом – обычную зимнюю одежду шоферов. Но выглядел он слишком лощеным для рабочего человека – как адвокат или журналист. А вот на кого Халид Бен-Афдаль никак не походил, так на террориста.

– Ваш груз готов, мистер, – не особенно приветливо сказал он. – Здесь – тут он подал Уайту пакет, – чек на сто тысяч кредитов. Вторую половину и новые документы вы получите, когда сделаете дело. На улице Сергеева, 230, вас будет ждать синий 'Новиан-90'. На нем вас вывезут из города. И запомните, мистер, – на моем контейнере установлен радиомаяк. Если груз не попадет на шаттл, идущий наверх, я буду недоволен.

– Не беспокойтесь, э…, мистер, – резко ответил Уайт. – Я сделаю свою работу. А теперь отойдите от машины.

Халид отошел к стене кафе, внимательно наблюдая за происходящим. Сайман отцепил свой 'Полевик-80' от контейнера со сталью, включил гравитационную 'подушку' машины, и, управляя вектором тяги водородных двигателей, направил грузовик к прицепу.

Внезапно из-за прицепа выскочил желтый фургон с какой-то красной надписью и ударил грузовик Саймана в правое крыло. Уайта мотнуло на автоматически сработавших ремнях. Когда грузовик остановился после толчка, Сайман наклонился и отстегнул ремень. В этот момент дверь его грузовика со скрежетом распахнулась. Уайт поднял голову…, и в глаза ему глянуло черное дуло автомата, который держал спецназовец в темно-зеленом мундире, бронежилете и шлеме с пластиковым забралом.

– Руки в гору, вон из машины! – рявкнул боец.

Подняв руки, Сайман вышел из грузовика и оказался в окружении спецназовцев. Его поставили лицом к машине, руки на капот, умело обыскали и заковали в наручники.

Затем его повели к фургону с надписью 'Пупков и К. Элитная Мебель'. Рядом с прицепом-бомбой в луже собственной крови лежал Халид. Дыра в центре лба не оставляла сомнения: террорист был мертв.

Спецназовец склонился к трупу, распахнул на нем куртку и достал небольшой пульт. Показав его стоящему рядом офицеру с поднятым забралом шлема – довольно молодому человеку с щегольскими усиками.

– Господин лейтенант, вот за этой штукой он полез. Это и есть детонатор.

– Молодец. Если бы контейнер взорвался, полгорода пришлось бы отстраивать. Там тонн тридцать взрывчатки.

Затем лейтенант официальным тоном заговорил в нашлемный микрофон.

– Господин комиссар, задание выполнено. Уайт взят живым. Халид убит при попытке привести в действие взрывное устройство. Взрыва не произошло.

Получив неслышимый для Саймана ответ, офицер отдал приказ:

– Сержант, со своей группой остаешься здесь. Дождешься саперов и труповозку.

Остальные – в машину. Грузите этого.

– Господин лейтенант, у меня сестра работает на верфи, – буркнул один из спецназовцев. – Может, устроим этому… попытку к бегству.

– Отставить, – отрезал офицер. – Он свое получит. В нашей Конторе он живо во всем признается…. Хоть в шпионаже на инопланетян.

'Так это не полиция, а спецназ Госбезопасности, – подумал Уайт. – Это конец'. И, получив чувствительный толчок в спину, он направился к спецназовской машине.

13.

11 мая 2766 г. Планета Новый Техас, округ Кресент-Сити.

Подполковник Джон Риччи остановил свой гравимобиль у ворот ранчо 'Лунный дом', и взглянул на установленную над воротами камеру. Камера повернулась, и Джон увидел красную вспышку маломощного лазера.

'Сканируют сетчатку, – подумал Джон. – Ходят слухи, что при необходимости мощность этого лазера можно увеличить. С печальными последствиями для гостей мистера Шеннона'.

На сей раз необходимости не возникло. Ворота открылись, Джон въехал во двор и поставил свою машину рядом с красным 'Новианом-117'. Зашипела гравитационная подушка, и подполковник, оставив машину, направился к главному входу.

Альберт Шеннон встречал гостей у входа в дом. У ног хозяина сидели два звероящера. Ростом по колено человеку, но длиной в полтора метра, они внимательно смотрели на входящих. В полуоткрытых пастях сверкали белые клыки. Эти твари были так же умны, как собаки, и еще более опасны.

В обеденном зале царил полумрак и приятная прохлада: полупрозрачные шторы были задернуты, защищая комнату от беспощадного местного солнца. Многие гости уже были там. Риччи поздоровался со своим командиром, генералом Артуром Локвудом, и генера… пардон миссис Симоной Локвуд (благо, соблюдать субординацию сейчас не требовалось). Тепло поприветствовал мисс Валерию Шеннон, и довольно холодно кивнул Марго Кестрел. В последнее время Марго, находя Джона слишком скучным, активно флиртовала со своими однокурсниками.

– Прошу к столу, господа, – объявил Альберт Шеннон.

Когда все расселись, Альберт провозгласил первый тост:

– За Императора!

Верноподданные Императора Земли Густава VII Бернардота осушили чаши.

– И да сгинут мятежники! – добавил он, садясь.

Разговор за столом шел в основном вокруг борьбы с 'Сынами свободы'.

Поскольку чужих здесь не было, Альберт говорил довольно откровенно. Он утверждал, что его агенты подобрались довольно близко к 'гражданину Фоксу'.

– Так мне готовиться к новому захвату? – спросил Риччи.

– По моим данным, 'гражданин Фокс' скрывается в Кресент-Сити, – пожал плечами Альберт. – Там твоим головорезам, Джон, делать нечего. Фокса будет брать полицейский спецназ.

'Интересно, что на Новом Техасе планетарная полиция во многом взяла на себя функции Госбезопасности, – подумал Риччи. – Я слышал, что при Бересфорде, не ко сну он будь помянут, сюда посылали всяких олухов, предпочитавших игнорировать уже в то время весьма активных 'Сынов свободы'. И олухам напрягаться не приходится, и правительство довольно. А энергичный комиссар Госбезопасности Мак-Доуэлл, назначенный сюда Кинделаном, ничего не может сделать из-за отсутствия агентуры и нехватки компетентных подчиненных. Вот и приходится Шеннону брать на себя еще и обязанности спецслужб'.

– Знаете, что мне это напоминает, – неожиданно сказала Симона. – Наверное, так же рассуждали английские офицеры перед войной за независимость США. Мол, все благополучно, надо только склад оружие в Конкорде конфисковать. А что получилось?

Все молчали. Почти все присутствующие были либо настоящими американцами, либо потомками американских колонистов, переселившихся на Новый Техас. И хотя эти люди были безусловно лояльны Империи, все же память предков, свергнувших некогда власть английского короля, давала о себе знать.

'Другое дело, что к моменту подписания Имперского Договора в 2299 США явно нуждались во внешнем управляющем, – подумал Риччи. Одним из его увлечений была история. – После Второй Гражданской (с применением тактического ядерного оружия обеими сторонами) оно и неудивительно. Правда, и страны Старого Света находились не в лучшем положении после серии 'энергетических войн' за последние капли нефти. Потому все великие державы так легко согласились на создание полноценного мирового правительства'.

– Империя Земли, – демократическое государство, – ответила Валерия Шеннон. – Мы сами избираем Сенат, формирующий правительство, сами избираем губернатора. И если кто-то хочет сменить нашу демократию на власть всяких граждан, которые даже свои подлинные имена скрывают, то их надо унять. Мы и унимаем. Кстати, я наверно, исполню свою студенческую мечту – добьюсь ареста миссис 'гламурного профессора'.

– Кто такая, почему не знаю? – вмешался Джон.

– Мария Монтгомери, профессор социологии Новотехасского Университета, – охотно объяснила Валерия. – Вдова мало кем оплакиваемого клон-профессора Монтгомери. Ей пятьдесят пять, но она еще очень красива – благодаря стилистам и косметологам. Из-за этого ее так и прозвали. Кстати, стерва редкая, меня сильно мучила в мои студенческие годы. Но арестовать ее нужно не поэтому, а из-за связей с 'Сынами свободы'. Правда, доказательств против нее пока нет. Только слухи. Но когда доказательства будут….